Юлия Рокко

Ангел зла

В лугах, где стаял снег,
Взошел рассвет, но прочь
Я силой тьмы гоню проклятый день.
Я быть твоей хочу,
Пусть вечно правит ночь
И шалью звезд нас накрывает тень.

Тонуть в твоих глазах,
И стоном на губах,
В плоть ужаса и льда
Вдохнуть желанье жить,
Ты мрачный ангел зла
А я твоя жена, ты здесь,
Чтоб кровь невинных пить.

Мне все равно, что грудь твоя хладна, и в ней
Не бьется сердце истово и нервно.
Но знаю я, что в мире нет сильней
Твоей любви отчаянной и верной.

Ты для кого-то смерть,
Безжалостный палач,
Которого не трогают стенанья,
Но ты пришел ко мне, едва
Мой тихий плачь,
Коснулся твоего сознанья.

Ирония любви – в проклятье обрести
Надежду и спасение души,
Ты мертв, а я жива, но будто не жила
До встречи нашей в сумрачной тиши,

Пусть канет в бездну мир!
Правь свой кровавый пир! 
Мой господин,
 Возлюбленный вампир!

Любовь Дьявола  

Она пошла за ним, сквозь пелену зеркал,
Сквозь звуки хладных струй,
Сквозь пламя и метал,
Сквозь боль нагой души,
Сквозь стон чужих сердец
Мечтая обрести обещанный конец.

Он белым был как снег сияющих вершин,
Прекрасен словно день,
Печален точно ночь,
Он стал владыкой зла, однажды согрешив,
И вот пришел за ней Проклясть или Помочь?

Она пошла за ним, сквозь песни пустоты
Сквозь пепел покрывал,
Сквозь призрак тишины,
Она пошла дрожа, гоня сомненья страх
Стыдливо обнажив три шрама на руках.

Шрам первый - был Клеймо
Той что свершила грех,
Неверье возведя на трон,
Помыслив, что всегда свободен человек
От истины божественных оков.

Второй шрам - роза Смерть,
Обвив стеблем плечо,
Нещадно в плоть шипы свои вонзала,
И кровь катилась под ноги ее...
Та рана ни когда не заживала.

Шрам третий - был Любовь.

Приняв губ лживых пыл,
Себя всю без остатка отдавала,
И в страшный час, когда любимый осудил
Она все без остатка потеряла.

Она пошла за ним, во тьму, где дом ему,
Сплетают пауки удушливые клети.
Она пошла за ним, Спросил он: «Почему?»
Усталый взгляд без слов на то ответил...

Я верила в рассвет, пусть даже ночь длинна!
Но в свете том, как вскоре оказалось,
Таилась самая губительная тьма,
Как долго я мой, Дьявол, заблуждалась.

Она была чиста, открыта перед ним
Взирая с восхищением и мольбою,
Готовая на боль, ведь ей не привыкать
Рай обретать ценою высокой – кровью.

Он ей сказал дитя велит ваш добрый Бог
Судить тебя плетями и мечом,
За твой упрямый нрав, за то что он не смог
В душе твоей свой обустроить дом.

Но нет в ней и меня? Зачем же ты звала?
Затем, что в снах своих тебя давно искала,
Затем, что рядом мой любимый обрела
Покой, которого я ни когда не знала.

Он тихо подошел, тот кто бездушен был,
Кто правил вечность средь чертей и смрада,
И сердце ей свое с улыбкой отворил,
С тех пор ОНА ЕГО ЦАРИЦА АДА...

Пропащая

Зажги очаг, мой беспощадный враг.
Немного теплоты и я не пожалею,
Что в эту ночь к тебе сама пришла,
Проститься с глупою мечтой своею.

Налей вина, что сладости полно,
Я им залью всю горечь и печали,
И опьянев, бесстыдно прошепчу,
Все то, о чем уста мои молчали.

Прижми к себе, и околдуй как маг,
Рукою сильною, то нежной, то разящей,
Зажги любовь, мой беспощадный враг!
Я в ней сгорю счастливой и пропащей.

***
Дай нежность губ, вдохни мой тихий стон,
Пусть вечно кружит снег, за голубым стеклом,
Пусть вечно полночь бьют старинные часы,
Пусть все признания ложь, но в этот зимний час
Есть только голос душ, есть только я и ты,
И страсть, что покорила нас!

Мой самый лютый враг

Этот закат придет холодной вспышкой,
Расколет небо колокольный звон,
И ляжет пепел траурной манишкой
На грудь мою, и оборвется сон.

Я вновь и вновь, не веря в колдовство,
Заклятьем дом свой ветхий оплетаю,
От гостя позднего молитвой затворяю
Надежной, точно кованный засов.

Так каждый раз, как только минет день,
Сквозь сумерки неслышно возникает
Неясная тревожащая тень,
И двери отворить вновь умоляет.

А я дрожу, зажав в ладони крест,
А я гляжу на хладное сиянье
Голодных глаз того, кто не воскрес,
Кто смерть принял, отринув покаянье.

- Впусти меня, - он просит в тишине,
Призывом страстным голос в дом стучится,
И лаской грешной, жаром по спине,
На плоть мою истомную ложится.

- Уйди, мертвец! — кричу я в злую ночь,
- Ты всех забрал, кого я так любила,
Иль сгинь в аду, но больше не проси,
Чтоб в сердце я тебя свое пустила.

Но он все ближе, тонкое стекло
Меж нами крепостной стеной застыло.
Он смотрит мне в глаза, он шепчет имя,
И я уже не ведаю, где зло.

Его ладонь на призрачную грань
Легко легла, как будто умоляя,
И вот уже, забыв саму себя,
Рукой ее я контур повторяю.

Скользят перста, рисуя свой узор,
Вздыхает ночь, над крышей ветер веет.
Незримо этот странный разговор
Меж нами на мгновенье все изменит.

Раскрыв окно и отложивши крест,
Я губ его коснусь дыханьем жарким,
И этот поцелуй горячий, сладкий,
Разрушит многовековой запрет.

- Закрой окно, - вдруг скажет мой палач.
- Зажги свечу перед святой иконой,
Я больше никогда в ночи безмолвной
Не разбужу в тебе надрывный плач.

- Земля мне дом, земля - моя тюрьма,
Пуская судьба сия тебя минует.
Прощай дитя... прощай, прости меня,
Пусть зов тебя мой больше не волнует.

И он ушел, мой самый лютый враг.
Ночь ожила, запели песнь цикады...
В след сотворив охранный древний знак,
- Прощай, - шепнула я, захлопнув ставни.

Этот рассвет придет холодной вспышкой,
Расколет небо колокольный звон,
И ляжет пепел траурной манишкой,
Но не прерву я свой тревожный сон.