 |
From Paris With Love: No Merci
By Jenni Miller
Tribeca Film, February 1, 2010
Джон Траволта, Джонатан Рис Майерс, режиссер Пьер Морель и Люк Бессон рассказывают о фильме «Из Парижа с любовью».
В главных ролях Джон Траволта и Джонатан Рис Майерс, режиссер – Пьер Морель и авторы: Люк Бессон и Вирджини Бессон-Силла – как исполнительный продюсер. Днем Джеймс Рис (Джонатан Рис Майерс) хорошо одетый, элегантный помощник американского посла во Франции, ночью он создает свою карьеру тайного агента ЦРУ. У него есть великолепная подруга (Kasia Smutniak), и отчаянное желание стать настоящим шпионом. Он получает нового напарника Чарли Уэкса (Джон Траволта), грубый американец с выбритой головой и довольно неортодоксальными методами достижения своей миссии.
Джон, что Вы делали, чтобы подготовиться к этой роли?
Джон Траволта:
Между мной, Пьером и Люком было много дискуссий об этом парне. Это было довольно красиво написано, и я думаю, играть его было легко, роль была сформулирована идеально, чтобы сыграть ее. Мы видели образ некоего Солдата Удачи. Уж не знаю почему, эти парни со шрамами, бритыми головами и козлиными бородками так очаровательно выглядят. Мы решили, что это будет единственным способом сделать это так, чтобы это сработало.
И, конечно, я болтался с некоторыми такими же парнями в моем родном городе. Они были достаточно любезны, чтобы позволить мне болтаться с ними. Таким образом, я проводил ночь, объезжая улицы и попадая в те места, в которых люди попадали в беду. Я видел то, что делают эти парни, и это было похоже на некий микромир, внутри нашего общего мира.
Вы импровизировали?
Джонатан Рис Майерс:
Нет, моя роль была в значительной мере прописана в сценарии, но ведь мы делали фильм, где я играю американского парня в Париже. И если бы рядом со мной не было такого парня как Джон, я не уверен, что это сработало бы на меня, и я смог бы сыграть стопроцентного американца. Это был счастливый случай для меня, потому что когда я встретил Пьера и Люка, и Вирджини в Лондоне, они сказали мне, что этот фильм должен получиться фантастическим.
Я снимался в «Тюдорах» во вторник, и я прибыл в Париж в среду, сразу попав на съемочную площадку. Таким образом, я и Джон впервые встретились лицом к лицу в первой сцене в таможенном офисе. Моя реакция была экстраординарной, потому что я видел Джона до этого во многих фильмах, но такого Джона, вы знаете, я не видел никогда. И если честно, я не знал чего ожидать. И, конечно, мой герой Джеймс Рис ожидает, что появится эдакий искушенный, изящный джентльмен, Джеймс Бонд, а получает парня-мотоциклиста с Харлей-Дэвидсона.
У Джеймса есть представления о том, каким должен быть шпион. Он мечтает, что это сложная, тайная жизнь. Но в действительности это – грязная работа. У Джеймса нет цинизма Чарли. И Вэксу нравится наблюдать за его смущением, он любуется тем, как ему наносят удар, какое потрясение он испытывает, когда ему приходится стрелять. Потому что есть только один способ научить кого-то, это бросить его в глубину.
Люк и Пьер, а что делает экшн или триллер классикой?
Люк Бессон:
О, мой Бог, если бы мы знали!..
Джонатан Рис Майерс:
Можно... буквально секунду... Я думаю, что это – химия. То, что делает боевик классикой фильма это – химия между актерами, делающими фильм. Если они нравятся друг другу и им нравится эта история, то – ДА! Почему «Смертельное оружие» работает? Потому что Дэнни Гловер и Мел Гибсон работают друг с другом и вы можете видеть их энергию. «Буч Кэссиди и Санденс Кид» (самый кассовый вестерн в истории Голливуда. Вошел в историю как образец киноистории о напарниках-«корешах», в главных ролях снялись Пол Ньюмен и Роберт Редфорд – прим. пер.) - если бы это был Роберт Редфорд и Уоррен Битти – это было бы тоже самое кино? Кто знает? Но именно их энергия создает это действие... Энергия человека – это элемент, который стоит больше любого взрыва. Если в этом есть еще и эмоциональный момент, и момент, когда люди могут разделить шутку героев – это все делает кино. Это делает боевик классикой. По моему мнению...
Люк Бессон:
А еще это – готовность рисковать. Когда вы берете в работу сценарий, вы должны быть готовы рисковать и даже потерпеть поражение...
Люк, Пьер, с какими трудностями вы сталкивались при создании этого фильма в Париже?
Пьер Морель:
Для меня не было особых преград. В Париже я чувствую себя как дома. Это то, где я живу, это город, в котором я работаю. Поэтому мне работать на съемках в Париже было очень комфортно. Никаких особых проблем у нас не было.
Люк Бессон:
Самой трудной вещью для нас стали съемки в Эйфелевой Башне. Потому что Эйфелева Башня – это настоящий кошмар. Это очень красивое место, я люблю его, но это – самый посещаемый памятник в мире. Миллионы людей приезжают сюда каждый год, только для того, чтобы посетить его. И нет никакого способа закрыть его, никакой возможности приватизировать его. Таким образом, вам приходится как-то обходиться с тысячами людей, заглядывающих и пытающихся посмотреть, что же вы делаете.
Джонатан Рис Майерс:
Да, я думаю, что это стало самым трудным моментом съемок. Если Вы хотите сделать синий свет на съемки или снимать выстрелы или погони – это стоит дорого, очень дорого.
Джон Траволта:
Меня многое напрягало! Я сказал Пьеру «Вы действительно хотите, чтобы я сделал все эти трюки? Я имею в виду, висеть вверх тормашками и стрелять из оружия с двух рук, и спрыгивать с крыши здания?» Я сказал им: «Я – старик!»
Люк Бессон:
А я сказал: «Как это так?»
Джон Траволта:
Была определенная уверенность, что я могу сделать это, и я решил, ну, в общем, черт с ним, я собираюсь соответствовать их ожиданиям. И я сделал это и я действительно был горд, что смог это сделать. И это действительно окупилось, потому что я никогда не делал ничего подобного в кино. Даже при том, что я работал в двух фильмах Джона Ву, этот фильм был самым динамичным, бегающим, подпрыгивающим, борющимся и мое тело еще было в состоянии сделать это. Теперь Рис Майерс, молодой сорванец расскажет, как его тело сделало все эти вещи. Каково это было для Вас?
Джонатан Рис Майерс:
Это было здорово, кроме одного – мне не нравится высота. Я должен был подниматься по высокой лестнице, а я очень не люблю высоту. Мне приходилось бегать вверх по лестнице с этой вазой, полной кокаина. «Черт! Чертов кокаин!», при этом я слышал Пьера, который смеялся тремя этажами ниже, при этом направляя действия Джона. А затем снова! И я должен был отступить и начать сцену заново. И это было ужасно! И эта ваза, конечно... Я должен был держать эту вазу, которая стала для меня игрушечным мишкой. Отчасти мне было даже грустно, потому что эта ваза стала для меня приятелем в этом кино. Это выглядело так, что она защищает меня от целого мира. Было забавно, но нелегко.
|
 |
Мне понравилось!