Блоги | Статьи | Форум | Дамский Клуб LADY

Дневники деятельной особыСоздан: 23.02.2009Статей: 19Автор: ТэяПодписатьсяw

Бонус глава. Эдвард: быть вампиром

Обновлено: 13.04.09 02:12 Убрать стили оформления

 

Относится к фику: Even though I try I can't let go
Автор: imfubuki (за Эдварда)
Рейтинг: R

 

БОНУС ГЛАВА

Edward: to be vampire

 


Я бежал сквозь лес, едва касаясь земли, не выбирая дороги. Ветер расступался передо мной, с громким свистом смыкаясь за спиной. Мягкий мох даже не успевал пригнуться под моим весом. Мои ноги касались его, едва ли на долю секунды. Мне никогда не приходилось задумываться о том, как обогнуть дерево, не оступиться, попав на камень, перепрыгнуть овраг. В лесу я всегда отдавался на волю инстинктам и они никогда не подводили меня, даже в минуты крайней рассеянности. Сейчас же они были обострены до предела – я был сыт.
Выскочив на поляну, я несколько раз перекувырнулся через голову и упал на землю, наслаждаясь ее теплом и запахом. Раскрыл глаза и мысленно поздоровался с луной, недовольно взиравшей на мое ребячество.
– Я счастлив, – ответил я на ее молчаливый вопрос. Но все же, решив соблюдать приличия, поднялся с земли и сел, опираясь спиной на ствол старого замшелого дерева. Но луна, спряталась за облака, вероятно, считая нашу беседу законченной. Очевидно, мой ответ ее вполне удовлетворил.
Я закрыл глаза, прислушиваясь, как чужая кровь возвращает к жизни мое тело. Каждая клеточка просыпалась, каждый мускул наполнялся силой. Краски перед моими глазами становились еще ярче, слух еще тоньше, обоняние еще острее.
Так было всегда после охоты. Свежая кровь многократно увеличивала все нечеловеческие возможности, которыми обладало мое тело. Потом, постепенно, когда наступал голод, эти возможности не уменьшались, а как бы подергивались дымкой, становились более расплывчатыми. Когда я был голоден, я все еще мог различать всю палитру цветов, но видел ее как будто сквозь туман. Кроме того, отстуствие чувства сытости, заставляло мое сознание восставать против меня. Глаза начинали бросаться красные цвета. В запахи вплетались разнообразные ароматы крови, слух улавливал шум, с которым она бежала по венам живых существ.
Горный медведь, повстречавшийся мне на пути, был молод и горяч. Схватка с ним еще больше улучшила мое настроение, позволив выплеснуть всю энергию, накопившуюся внутри меня. Я был доволен и умиротворен. В моих жилах бежала свежая кровь, мое сердце стучало так, словно я был жив, в темной небольшой спальне меня ждала она. Я закрыл глаза, погружаясь в тишину.
На поляну вышел огромный волк и, бесшумно ступая, подошел ко мне. Я давно чувствовал его приближение, но мне не хотелось отвлекаться на него. Я редко сталкивался с такими как он. Нельзя сказать, чтобы мы питали к друг другу дружеские чувства, скорее напротив, но соглашение между нашими народами заставляло нас вести себя сдержанно. Его мысли были неожиданно злобны. От него веяло агрессией. Это было по меньшей мере странно. Я слышал, как из его пасти с шумом вырывалось дыхание, хвост резко бил по земле, он был готов броситься. "Если он прыгнет, я убью его прямо в воздухе", - лениво подумал я. Как жаль, что он этого не сделает. Мне расхотелось быть вежливым.
- Убирайся,  – не открывая глаз произнес я.
- Держись от нее подальше, – подумал волк.
Я знал о ком он думает. Он знал, что я это знаю. Я был удивлен. Мои глаза открылись а брови медленно поползли вверх. 
- Ты указываешь мне? – холодно осведомился я.
- Ты не должен нарушать договор.
- Я его не нарушаю. Я не причиню ей зла, - во мне начинал закипать гнев. 
- Я наблюдал за тобой, ты хочешь ее, – настаивал он.
- Да, это так. Но напомни мне, пес, какое это отношение имеет к тебе? - когда дело касалось Беллы, мое обычное хладнокровие очень быстро покидало меня.
- Мы защищаем людей. От вас. Ты хочешь ее слишком сильно, я могу чувствовать это. Ты не сможешь сдержаться.
Я вскочил на ноги. Он зашел слишком далеко. Черт возьми, как много я  бы отдал, чтоб растерзать его. Но мои руки связаны древним соглашением между нами и их племенем. Огромным усилием воли я заставил свой голос звучать спокойно.
- Я уже сказал тебе, я не причиню ей вреда. Этого достаточно. Убирайся.
- Я буду следить за вами.
Я был готов прыгнуть, но все еще держал себя в руках.
- Я повторяю в последний раз, щенок, убирайся, пока я не сломал тебе хребет. Я на своей земле.
Гнев захлестывал меня. Волк оскалил зубы и попятился. Он знал, что я в своем праве. Я был бы готов отдать руку на отсечение, что он мечтает броситься на меня так же сильно, как и я на него. В последний раз, послав мне полный ненависти взгяд, он скрылся в густой чаще.
Я медленно вернулся на то место, где сидел раньше. Все было по-прежнему. И луна, и запах деревьев, и свежая кровь во мне. И все было иначе. Так не кстати появившийся волк, всколыхнул мои самые глубинные страхи. Ты слишком сильно хочешь ее, ты не сможешь сдержаться, – его обвинения жгли мое сознание. Я обхватил голову руками, погружаясь в воспоминания.

***

Это произошло лет через пять после того, как я ушел от Карлайла. Ушел, решив что нет ничего более лицемерного, чем вампир-вегетарианец. Ушел, решив, что, отказываясь от человеческой крови, я отказываюсь от своей сущности. Ушел, решив, что знаю цену жизни...
Я ошибался...
Я много путешествовал. Деньги были почти неиссякаемы, возможности – почти неограниченны. Европа, Восток, Азия – я побывал в различных странах, редко задерживаясь где-то больше, чем на месяц. Просторы, люди, города. Новые знания. Утраченные мной человеческие возможности, такие как: чувствовать вкус пищи, ощущать тепло, слышать звук собственного сердца, сменились новыми. К моим услугам была скорость, сила, обаяние и еще целый ряд возможностей, которые я подавлял в себе, живя в семье Карлайла. Теперь же я вновь изучал себя, не пытаясь скрыться за маской. Отсуствие запрета на человеческую кровь давало мне чувство свободы и гнало вперед.
Иногда я сталкивался с другими вампирами. Как правило, мы путешествуем в одиночку, реже – парами. Несколько раз, мне предлагали присоединиться к их компании, я всегда отказывался. Мне не нравились игры с жертвами, а для большинства вампиров, это являлось неотъемлимой частью охоты. Ну и, кроме того, я ни в ком не нуждался. Я познавал мир, и самого себя, и мне не нужны были попутчики.
Я не был жесток. Всегда тщательно выбирая жертву, я старался не причинять ей боли. Но, вместе с этим, я перестал лицемерить. Я вампир – и если для того, что бы жить, мне надо лишать жизни других людей, я буду это делать. Единственное, что в моих силах, это сделать этот процесс как можно менее мучительным для них.
В конце концов, люди такие же хищники, как и я. Они не довольствуются растительной пищей, употребляя так же и животную, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Так почему же я должен чувствовать себя виноватым?
"Но они не употребляют в пищу себе подобных", – иногда шептал голос внутри меня.
"Я тоже не употребляю в пишу себе подобных", – неизменно отвечал я ему.

Женщины... Их привлекало во мне все: внешний вид, голос, запах. Обостренным шестым чувством они ощущали, что я иной. Почти всегда, они чувствовали опасность, исходящую от меня, но это не отталкивало, а скорее еще больше привлекало их. Читая их мысли и лица как раскрытую книгу, я мог легко добиться любую из них. И все же я предпочитал избегать женского общества, лишь изредка позволяя себе ничего не значащие связи. У людей, слишком быстро рождались чувства. Чувства, на которые я не мог и, если быть честным до конца, не хотел ответить. Мое сердце молчало. Однажды остановившись, оно больше не питало надежд.
Близость с женщиной, безусловно, доставляло мне удовольствие, но вместе с тем, я был вынужден ежеминутно бороться с собой, с жаждой крови. Чем ярче было наслаждение, которая испытывала женщина в моих обьятиях, тем слаще становилась ее кровь. И тем сложнее было сдерживать себя. Окунувшись в страсть и вынырнув на поверхность, все еще держа в руках женщину,  в крови которой еще не застыл последний крик, я ощущал себя удовлетворенным... и безумно голодным... И тогда, затворив за собой дверь, покидая мирно спящую случайную встречную, я выходил на ночные улицы...
Эта бесконечная борьба с самим собой, изматывала меня. Именно это чаще всего заставляло меня отказываться от близости с женщинами.
Я никогда не испытывал никаких чувств ни к одной из них.
Я забыл, что такое любовь и страсть и не хотел это вспоминать, искренне полагая, что они – выдумки молоденьких девушек и писателей романистов. Романтичный юноша давно перестал существовать. На его место пришел вампир, предпочитающий видеть мир таким, каков он есть на самом деле. Мир, которым правили деньги, сила и власть, оставляя  чувствам второстепенную роль.
Впереди была вечность… одинокая, никчёмная, не нужная мне вечность. Но, уйдя от Карлайла, я впервые с тех пор как стал вампиром был доволен «жизнью». Меня всё устраивало. Я ничего не хотел менять. Пока не встретил ее. Если бы не она, вероятно, я не вернулся бы так быстро...
Это произошло в Варшаве. Она была певицей в модном ресторане. Никто не знал, ни откуда она приехала, ни куда уедет потом, ни ее настоящего имени. Она называла себя Ингрид. Стройная невысокого роста с копной коротких рыжих кудрей и огромными, почти желтыми глазами, она не подходила ни под один канон красоты. В ней все было немного слишком. Волосы – слишком пышные, талия – слишком тонкая, голос – слишком хриплый. Все ее существо от тонких пальчиков до узкой щиколотки кричало о чувственности. Она притягивала к себе мужчин как магнит. Ресторан, в котором она появилась, увеличил свои доходы вдвое, непомерно взвинтив цены. Каждый вечер там был полный аншлаг. Мужчины сходили  по ней с ума.
Эта женщина не вызывала во мне никаких эмоций, но мне нравилось наблюдать за драмой человеческих чувств, разворачивающейся перед моими глазами. Эта новоявленная Цирцея, превращала мужчин в животных, подчиняя их своей воле. Она находилась в центре бушующих вокруг нее страстей, одним движением точеных бровей, направляя их потоки туда, куда ей было угодно.
Однажды, идя по коридору отеля, где я снял номер на время пребывания в городе, я заметил пламень ярко рыжих волос, мелькнувший за дальним поворотом. Всего одним быстрым шагом я оказался на том месте, где полыхнул живой огонь. Пряный аромат терпкой крови витал в воздухе. Вниз медленно опускалась невесомая золотистая блёстка, оторвавшаяся от платья. Я поймал её рукой. Поднёс к глазам, рассматривая спектр отражаемых ею цветов. В её сердцевине запуталась разорванная нитка.
Сделав шаг, я ступил за угол. У приоткрытой двери номера 402 смуглый мужчина с упоением целовал шею, прижатой к стене женщины. Я слышал его сбивчивые мысли. Он уже предвкушал, как возьмёт её, он не знал, каких богов благодарить за то, что она выбрала его на сегодняшний вечер. Его руки нетерпеливо шарили по её груди, сминая тонкий шёлк платья, расшитый блёстками, неаккуратно портя причудливый узор, вышитый золотом по золоту.
Я вскинул голову и наткнулся на устремлённый горящий взгляд золотистых глаз. Они прожигали насквозь, проникая в мою несуществующую душу. Истерзанные глаза на равнодушном бесстрастном лице. Они пугали и влекли одновременно.
Мужчина потянул её к раскрытой двери, она последовала за ним, как безвольная кукла, всё ещё не отрывая от меня взгляда. Кто ты? - я слышал, как бесчисленное количество раз, она обращается ко мне с этим вопросом в своих мыслях. Я словно погрузился в транс, следя за тем, как она скрывается вслед за своим спутником в номере, и пришёл в себя от резкого щелчка захлопнутой двери.
Это была Ингрид…
С тех пор я ещё не раз видел её, идущей по коридору с мужчиной по направлению к своему номеру. Каждый раз мужчины были разными. В ресторане, где она пела, шептались, что она крайне редко приглашает к себе одного и того мужчину дважды. И каждый, побывавший в ее объятиях, стремился попасть туда еще раз.
Тот вечер я не забуду никогда. Я вышел из лифта, и уже, было, направился к своей комнате, как вдруг в мою голову ворвался тихий вкрадчивый голос. – Иди за мной, - уговаривал он, и я пошёл на его зов. Я знал, кто зовёт меня, я слышал шум, бегущей по венам крови, я ощущал её нарастающее желание, возбуждение, охватывающее её тело. Я чувствовал тонкий шлейф её аромата, оставленный там, где она прошла, он витал вокруг, он вёл меня к его обладательнице.
Дверь в номер оказалась открытой. Я переступил порог…
Ее комната была залита рассеянным, но ярким светом. Словно все, что должно было происходить, не нуждалось в покрове темноты. Мои ноздри затрепетали, уловив терпкий запах восточных благовоний. Взгляд скользнул по огромному количеству разнообразных подушек, в беспорядке разбросанных по полу. Она стояла спиной ко мне, она не слышала моего появления.
- Добрый вечер, – сказал я, приближаясь к ней.
Она совсем не удивилась, а лишь слегка повернула голову в мою сторону.
- Здравствуй.
Я приблизился.
Тонкие, неожиданно сильные руки, притянули меня к себе. Нежные губы впились в мои. Больше в комнате не было произнесено ни слова. Я даже не был уверен, что она знает мое имя. Впрочем, разве это имело значение? 
Это не было безумием, это было больше, чем безумие.
Она ловила каждый мой вздох, каждый мой стон. Она была в этом вся. Ее тело разговаривало с моим напрямую, минуя тонкий покров разума, на языке одних лишь чувств, ощущений, инстинктов. Впервые я ощущал себя получавшим ничуть не меньше, чем дарившим. Я стремился поднять ее на вершину наслаждения, она пыталась увести за собой в омут страсти. Эта дуэль, в которой не было победившего и побежденного, свела меня с ума.
То, что произошло потом, я никогда не мог объяснить самому себе.
Я убил ее...
Она довела меня до той точки, в которой я оказался начисто лишенным возможности сопротивляться безумному желанию соединить воедино два наивысших наслаждения. Страсть и кровь. Искушение оказалось слишком сильным, удовольствие –  невыносимо-осязаемым… В тот самый миг, когда тишину разорвал ее первый стон, я вонзил зубы в ее горло. Продолжая резко двигаться в ней, я наслаждался ее вкусом. Захватывая ее руки в тиски, прижимая их к кровати, заставляя ее стонать еще сильнее, я медленно пил ее кровь, постепенно теряя рассудок. Нет, я не причинял ей боли. Вкус человеческой боли, мне хорошо знаком. Напротив, ее желание делалось все ярче и ярче... С каждым моим движением, ее кровь менялась... искрилась... пенилась... Я пил каждое ее ощущение, различая в каждом глотке все оттенки ее страсти. Мое тело горело от ее жара, горло горело от ее вкуса.
Она продолжала кричать от наслаждения, лишая меня самообладания...
Я продолжал пить ее кровь, лишая ее жизни...
В тот самый момент, когда наши два крика встретились в высоте, когда меня накрыла и унесла за собой яркая волна, я проглотил последний глоток ее крови.

Это был опиум.
Я разжал обьятия, и на белые подушки упало бездыханное тело. Рыжие кудри как-то сразу изменили свой цвет, превратившись из огненных, в цвет палой листвы. Смерть уже вступила в свои права, почти неуловимо, но неотвратимо, меняя черты ее лица. Я долго смотрел на ее искривленные в последнем стоне губы. Она умерла на пике наслаждения. Но я не хотел отнимать у нее жизнь.
Впервые, не я, а монстр, принял решение. Вопреки моему рассудку. Я оказался не в силах противиться ему. Он оказался сильнее меня. В долю секунды, показавшуюся мне вечностью, перед тем, как ее глаза закрылись навсегда, я увидел в них свое истинное лицо. Увидел и ужаснулся.
Я медленно оделся и, в последний раз взглянув на нее, выпрыгнул в окно.
Утром я купил билет на пароход.
Я возвращался к Карлайлу.

***

Тихий хруст обломившейся ветки вернул меня к реальности. Мне казалось кощунственным сравнивать Беллу с какой-либо другой женщиной, и все же я не мог осознавать, что ее кровь, даже когда она была спокойна, притягивала меня к себе во сто крат сильнее, чем кровь той, которую я убил. Белла желала близости со мной. Я тоже неимоверно хотел её. И терял голову, стоило лишь прикоснуться к ней. Каждый раз огромным усилием воли заставляя себя оторваться от нее, я напоминал себе, что еще не время. Ни для нее, ни для меня. Как я могу позволить себе подвергнуть ее такой опасности? Где проходит та граница, после которой я теряю все человеческое? Как найти ту точку, в которой животные инстинкты берут верх?

Я не смогу отказываться от близости с ней постоянно. Рано или поздно ситуация выйдет из-под контроля, и что же произойдет тогда, когда я буду опьянен таким непривычным и притягательным запахом ее желания? Я вспомнил, какое впечатление произвел на меня этот аромат в первый раз. Когда ее кровь неожиданно изменилась и из привычного терпкого вина превратилась в самый притягательный наркотик, которому было совершенно невозможно сопротивляться.

Я вспомнил, как свело судорогой мышцы, как обжег горло огонь, как взбунтовалось мое тело. Я тогда чуть не набросился на нее, там в переулке... Даже если бы мне удалось оставить ее в живых, я бы осквернил все то, что было мнежду нами. Раз и навсегда перечеркнул все, что могло бы быть. Я застонал погружаясь в пучину отчаянья. Я никогда не смогу победить это в себе. Она всегда будет в опасности, находясь рядом со мной.

Но в этот момент память развернула перед моими глазами совсем другое воспоминание. Я вспомнил, как задыхался от запаха ее крови, когда она вошла в первый раз в класс. Как придумал тысячи мыслимых и немыслимых способов убить ее. Как с огромным трудом заставил себя покинуть кабинет, даже не посмотрев в ее сторону. Тогда было совершенно невыносимо просто находиться рядом с ней. Я не видел ничего, кроме крови, прилившей к ее щекам. И мне казалось, что я никогда не смогу дышать рядом с ней. Теперь же я проводил с ней столько времени, сколько это вообще было возможно. Жажда все еще терзала меня, но она уже перестала быть такой болезненной, стала более привычной, отошла на второй план.

Привычной... Неужели все дело в привычке? И ответ нашелся сам собой.

Да именно в привычке. И в опыте. И в знании. Постепенно я привыкну к запаху ее страсти. Узнаю, как мое тело реагирует на него, и научусь контролировать эту реакцию. Если я не хочу оказаться застигнутым врасплох неожиданными ощущениями, я не могу позволить случаю управлять собой, я должен управлять случаем сам. Белла – человек, и она живет по человеческим законам, предписывающим ей дождаться первого шага от меня. Она не станет торопить события, побоявшись быть обвиненной в излишней раскрепощенности. Это смешно, но это правила, которым следуют люди. И сейчас эти правила играют на моей стороне, даря мне время.

Ее невинность сводит меня с ума и пугает одновременно. Страсть Беллы, сдерживаемая её неопытностью, действует на меня сильнее любого наркотика. Осторожность, с которой она порой просто целует меня, сразу же улетучивается, стоит только мне позволить себе хоть малейшую вольность, меняющую глубину и чувственность наших поцелуев и объятий. И тогда я точно знаю, что она скажет "да".

Вот только "да" это будет создано безумием наших рук и губ, и у меня нет никакой уверенности, что она не пожалеет об этом на утро.

Я хочу "да", идущее от сердца.

"Да", сказанное еще до того, как я прикоснусь к ней.

"Да", в котором Белла не раскается никогда.

И, чтобы услышать это "да", я готов ждать.  

Это так странно и прекрасно, ощущать себя единственным. Теперь я понимаю, почему люди придают этому такое значение. Мысль о том, что к ней мог даже просто прикасаться кто-то еще, была просто невыносима.

Не стоит оставлять ее в неведеньи, она все равно будет стремиться узнать. Не стоит говорить ей "этого не может быть" она лишь усомнится в своей привлекательности. Не стоит объяснять ей, что я опасен; она не в силах осознать это. Вместо этого, я протяну ей руку и медленно проведу ее за собой по этой дороге. Никуда не торопясь, двигаясь постепенно, я позволю ей привыкнуть к себе и сам привыкну к ней. Мне придется останавливаться всякий раз, когда я почувствую, что приближаюсь к той черте, после которой становлюсь слишком опасен. Но все же рано или поздно эта черта станет настолько прозрачна, что я с легкостью смогу пересечь ее.

Пытаясь быть человеком, я никогда не справлюсь с собой.  Будучи тем, кем я есть на самом деле - я сделаю это.

- Тем, кто я есть на самом деле, – повторил я, поднимаясь.



Комментарии:
Поделитесь с друзьями ссылкой на эту статью:

Оцените и выскажите своё мнение о данной статье
Для отправки мнения необходимо зарегистрироваться или выполнить вход.  Ваша оценка:  


Всего отзывов: 5 в т.ч. с оценками: 4 Сред.балл: 5

Другие мнения о данной статье:


Rokset [18.04.2009 12:23] Rokset 5 5
Даже не знаю, очень противоречивые эмоции. Вещь конечно офигенная и это не обсуждается. Но сама мысль другой женщины в жизни Эдварда…. Ну надо переварить все это. Но написано классно.

Тэя [19.04.2009 00:11] Тэя
Да, понимаю, сложно думать о женщинах в жизни Эдварда. Но как мужчина может быть девственником в 107 лет? Тем более вампир - образ сексуальный сам по себе, а тут Майер навертела "бреда" с его излишней сдержанностью.
И потом любовь и простой секс - вещи разные)

Спасибо за отзыв))

дождик [03.05.2009 05:02] дождик 5 5
все отлично!!!я полностью согласна с вашим мнением

[15.05.2009 14:20] Julia 5 5
просто шикарно - пишите дальше!

[08.06.2009 23:34] Anyram 5 5
У Вас получаеться раскрыть образы героев гораздо реалистичней, интересней. И правы насчет 107 летнего девственика вампира да еще с такой внешностью. просто нереально 21 век на дворе другие нравы.Спосибо!!!!

Посетители, комментировавшие эту статью, комментируют также следующие:
Elenawatson: Комплекты для леди (2021 - 2022гг.) Мирна: Любимое. Sunny: ВОИН АННОТАЦИЯ И ОБЛОЖКА Peony Rose: 10 слов, которые употребляют неправильно

Список статей:



Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение