На волосок от моды

Было время, когда красить волосы полагалось мужчинам - и только героям. На черепах древних охотников археологи нашли следы красноватой охры. Таким же способом, смешивая охру с жиром, в наши дни красят себе волосы кенийские масаи, но только те охотники, кто одержал победу в поединке со львом. Свою красную шевелюру они гордо заплетают в десятки косичек. Женщинам же в масайских племенах ни краска, ни прически не полагаются - они бреют голову наголо. Такие же обычаи есть и у других африканских племен, хотя порой вместо охры они используют золу, тоже смешанную с жиром, отчего волосы становятся белыми. Один европейский путешественник, увидев в Конго раскрашенных таким образом туземцев, поспешил оповестить мир о неграх-блондинах, которых он объявил потомками бесследно пропавших десяти колен Израиля.

Эти колена были в свое время уведены в плен воинственными ассирийцами, чьи цари и полководцы тоже тщательно ухаживали за своими пышными прическами и бородами. На одной из ассирийских глиняных табличек сохранился список множества растений, применяемых мужчинами для окрашивания волос, - среди них ботаники опознали только коричник и лук-порей.

А вот в соседнем Египте краситься позволили и женщинам. Правда, красили они не волосы, а... парики, которые надевали на наголо выбритые головы. Парики носили только высшие сословия, причем осветляя их, чтобы отличаться от черноволосых простолюдинов. Фараон с этой целью посыпал свой парик золотой пудрой; всем прочим пришел на помощь кустарник лавсония, из высушенных листьев которого делали яркую, стойкую краску. Это была хна, или хенна, - самая популярная краска древности. В зависимости от концентрации она окрашивала волосы в любой оттенок от соломенного до темно-медного.

Хна с небывалой быстротой распространилась по всему Востоку. В Персии, где она стоила дорого, хвастливые богачи красили ею не только бороды, но и ногти и даже шерсть своих баранов. В Китае участники одного из восстаний красили хной брови, за что и были прозваны «краснобровыми» (чжимэй). Индийские девушки перед свадьбой расписывали хной ладони и даже все тело - эти волшебные узоры, «менди», должны были обеспечить семейное счастье и плодовитость.

Цветовая гамма краски для волос расширилась, когда в Египте стали править македонские цари из династии Птолемеев. Чтобы стать ближе к коренному населению, они, а за ними и их придворные, старались сделать свои светлые волосы темнее. Для этого в ход пошли «коль» (смесь сажи с маслом) и дурно пахнущий отвар из крови черных телят. Потом их сменило более подходящее средство - привезенная из Индии краска, которую мы знаем под названием «басма». Ее делают из листьев кустарника индигофера, из коры которого изготавливается другой знаменитый краситель - индиго. И если индиго имеет насыщенный синий цвет (им, к примеру, красили первые джинсы), то басма придает волосам угольно-черный оттенок и блеск, а заодно укрепляет корни. А в сочетании с хной она позволяет получить множество оттенков волос, от черных до светло-каштановых.

Есть и другая версия - египетские цари, а чаще царицы, красили волосы по более прозаической причине: чтобы скрыть седину. Ходили слухи, что именно для этого красилась знаменитая Клеопатра, которая якобы поседела еще в молодости. Но, скорее всего, в густочерный цвет она красилась затем, чтобы отличаться от светловолосых римлянок. Кстати, этот цвет их волос чаще всего тоже был ненатуральным. Пришедшие с севера предки римлян (и греков) были блондинами, но на новой родине со временем потемнели. Между тем светлые волосы оставались эталоном красоты. Чтобы обрести их, римские матроны использовали великое множество ухищрений. Они часами палили волосы на солнце, используя для этого специальные шляпы - соланы - с широкими полями для защиты лица, но без тульи. Мыли голову золой, соком айвы, отваром из буковой коры - все эти компоненты делали волосы светлее. Самые богатые покупали парики из волос белокурых германских рабынь, но в Риме этот обычай такого распространения, как в Египте, не получил.

Жительницы Древней Греции, тоже страдавшие из-за своих черных волос, старались придать им модный золотистый оттенок с помощью такого малоприятного средства, как коровья моча. После двух-трех часов вымачивания в ней гречанки могли гордиться «кудрями Афродиты» - богиню любви всегда изображали с золотыми, как солнце, волосами. Просто осветлить волосы можно было настоем из скорлупы грецких орехов. А те, кто хотел закрасить седину, пользовались отваром из ольховой коры (это средство было в ходу и на Руси).

В Риме применяли другое средство - краску на основе свинца. Она легко и надежно окрашивала волосы до самых корней, но при этом вызывала у бедных женщин целый букет болезней, в том числе анемию, эпилепсию и бесплодие. Некоторые историки считают, что именно эта краска привела к вырождению римлян и падению Римской империи.

Свинцовая краска убивала щеголей и модниц вплоть до XIX века - ее следы, найденные при изучении останков Наполеона, породили легенду, что императора отравили. На самом деле он всего лишь пытался скрыть седину, тем самым невольно приблизив смерть.

Впрочем, дорогие свинцовые краски были доступны не всем. Простые люди в средневековой Европе красили волосы с помощью отваров из коры деревьев, рюмашки, люцерны, шафрана. Краску для рыжих волос получали из улиток, для черных - из вымоченных в уксусе пиявок. Правда, церковь относилась к окрашиванию волос неодобрительно, как к искажению человеческой природы и пагубному тщеславию. Краситься позволялось только проституткам - на севере Европы они сообразно моде чуть не поголовно были рыжими, а на юге блондинками. В Венеции, где жрицы любви населяли целые кварталы, они осветляли волосы по античным рецептам - купали их в моче, а также смачивали морской водой или содой, а потом долго держали на солнце. Так получался прекрасный медный оттенок, который мы нередко видим на картинах мастеров Возрождения. Все дело в том, что небогатые художники чаще всего использовали в качестве натурщиц именно проституток. Постепенно медно-рыжие волосы вошли в моду, краситься в этот цвет не считали зазорным и знатные дамы – например, Лукреция Борджиа, которая, правда, по части постельных подвигов могла заткнуть за пояс любую жрицу любви.

На западе Европы вплоть до XVI века рыжие волосы были не слишком популярны - они считались отличительным признаком ведьм. Только английская королева Елизавета с ее рыжими кудрями вернула популярность этому цвету, а с ним и рыжей краске для волос. Ее делали не только из привозной хны, но и из местного сырья, прежде всего киновари, или сульфида ртути - красной краски, которая была еще вреднее для здоровья, чем свинец. К счастью, на сей раз мода на окрашивание волос продлилась недолго - уже в начале XVII столетия в моду вошли парики, цвет которых можно было менять без ущерба для здоровья. Парижские модницы оригинальности ради делали свои парики голубыми, розовыми, золотыми.

Парики ушли в небытие на заре XIX века, под гром наполеоновских орудий. В новой Европе ожили старые привычки: пожилые люди закрашивали седину красками темных цветов, а девушки вновь стали почти сплошь светловолосыми. Мода на осветление прически особенно широко распространилась в Париже, в том числе и потому, что модницам пришла на помощь наука. В 1867 году парижский парикмахер Леон Пого впервые применил для окрашивания волос открытую незадолго до этого перекись водорода (пергидроль). Это дешевое и легкодоступное средство позволило всем желающим стать блондинками. С другими цветами дело обстояло сложнее, пока в 1907 году французский химик Эжен Шуэллер не изобрел краситель, содержащий соли меди и железа, а также сульфат натрия. Новым было не только то, что краска состояла исключительно из продуктов химии, но и то, что она позволяла покупателям сразу, без всяких алхимических опытов, получить нужный оттенок волос.

Поколдовав с рецептурой, Шуэллер научился изготавливать семь оттенков, от черного до светло-рыжего, после чего основал «Французскую компанию по производству безвредных красок для волос». Очень скоро это громоздкое название сменилось более поэтичным «Л'Ореаль» (от латинского aureus - «золотой»), под которым детище Шуэллера и стало известно всему миру. Правда, это случилось только в 1920-е годы, когда прежние туго стянутые прически сменились новыми, более свободными, что сделало цвет волос особенно важным. Никуда не исчезла и потребность закрашивать седину. По упорным слухам, как Гитлер, так и Сталин красили свои знаменитые усы. В новейшую эпоху к этому же нехитрому средству прибегали такие западные лидеры, как Рональд Рейган, Герхард Шредер, Сильвио Берлускони.

Еще одну причину красить волосы породил колониализм. Подражая белым господам, африканцы и азиаты порой окрашивали прическу в светлые тона. Даже сегодня мода на блондинов широко развита, например, среди неформальной японской молодежи. И не потому, что местные новые хиппи или панки завидуют европейцам - просто на фоне черноволосых сограждан они кажутся себе такими же избранными, как сановники в Древнем Египте. В европейских странах, как отмечали психологи, окрашивание волос, напротив, помогает людям не выделяться на общем фоне. На пике созданной рекламой и модой популярности блондинок или рыжих дамы с «неправильным» цветом волос нередко ощущают дискомфорт и спешат в салон красоты, чтобы срочно исправить положение.

Это началось в 30-е годы, когда женщины всех континентов бросились подражать светлокудрым голливудским дивам. Под их влиянием из брюнеток в пергидрольных блондинок превратились такие знаменитые актрисы, как Любовь Орлова, Рита Хейуорт, Мэрилин Монро (позже та же участь ждала Шэрон Стоун и Памелу Андерсон).

Этому способствовало и создание семейством Штреер, владельцами немецкой фирмы Wella, первой стойкой крем-краски Kolleston, которая не только помогала быстро и безопасно изменить цвет волос, но и ухаживала за ними. Эта новинка появилась на прилавках в 1936 году, но из-за войны так и не попала в массовое производство. Зато когда Kolleston все-таки добрался до потребителя, его ждал настоящий успех: уже в первый год было продано около 5 млн. тюбиков краски. Такой же успех ожидал и Accord – созданное учеными Wella первое средство, с помощью которого можно было и красить, и укладывать волосы.

«Мне аптекарь говорил, что это будет радикально-черный цвет. Не смывается ни холодной, ни горячей водой, ни мыльной пеной, ни керосином. Контрабандный товар» (И. Ильф и Е Петров «12 стульев»).

В СССР долгое время ассортимент краски для волос ограничивался хной и басмой в бумажных пакетиках. Для создания оттенков их, как в древности на Востоке, разбавляли или смешивали друг с другом. В пору их отсутствия (было и такое) пользовались перекисью водорода, луковой шелухой и даже чернилами (для «радикального черного цвета»). В конце 60-х в продаже появилась первая настоящая краска для волос из братских соцстран, потом возникли и собственные аналоги, но они до конца советской эпохи оставались дефицитом. Сегодня все иначе: на наш рынок хлынули краски со всех концов света, причем не только от именитых фирм, но и от никому не известных фирм-однодневок. И хорошо еще, если такая «новинка» просто покрасит о волосы не в тот цвет, в который обещали. Хуже, если их после такой покраски придется долго реанимировать.

То, что изобретенные Шуэллером краски на основе солей металлов с годами портят волосы, делая их тусклыми и ломкими, в Европе заметили еще в 1950-е годы. Тогда их применение постепенно свелось к минимуму - а именно к случаям, когда нужна быстрая и надежная перекраска из светлого в более темный цвет. Большинство красителей сегодня делаются на основе перекиси водорода, аммиака (он размягчает структуру волос) и красящих пигментов. Часто в них включают полезные биодобавки - экстракты целебных растений, аминокислоты, протеины, кератин, пчелиный воск. В стойких красках, которыми чаще всего закрашивают седину, окислителя больше, в мягких - меньше. Последние обычно не меняют естественный цвет волос, а, придавая ему оттенок, делают его ярче и насыщеннее.

Есть и еще более щадящие оттеночные средства - муссы, пенки, бальзамы, шампуни, которые вообще не содержат окислитель и потому не проникают внутрь волос; их эффект сохраняется лишь до первого мытья головы. Это средство хорошо подходит для тонирования волос, создания неуловимых нюансов, добавляющих волосам глубину и блеск. Оттеночные продукты годятся и для щадящего «освежения» прежней окраски. Более устойчивые краски нужны для мелирования. окрашивания отдельными прядями, цвет которых может быть очень далек от природного. В любом случае при выборе краски лучше не гнаться за рекламой, а исходить из своего типа волос и кожи. Так, смуглой брюнетке лучше не ставить себе цель стать блондинкой - ей больше подойдут рыжие тона, которые также будут к лицу и блондинкам. Им, в свою очередь, к радикально черному цвету лучше не стремиться. Больше всего повезло шатенкам - они могут пускаться на любые эксперименты в пределах разумного. Хотя что считать пределом, если сегодня ни голубыми, ни зелеными, ни ярко-красными волосами никого уже не удивишь?

Важно также помнить, что, обретая новый цвет волос, женщина получает в нагрузку и связанные с ним стереотипы. Блондинки - наивные и мечтательные. Брюнетки - пылкие и загадочные. Шатенки - трудолюбивые и открытые. Рыжие - своевольные и уверенные в себе. Если вы не собираетесь соответствовать выбранному образу, лучше покраситься в какой-нибудь другой цвет Или не краситься вовсе - ведь в ваших «родных» волосах (если, конечно, за ними ухаживать) тоже найдется и блеск, и красота, и тайна

Сегодня волосы красят сотни миллионов женщин и мужчин во всем мире. В последние годы у этого занятия появилась новая причина. Это уже не погоня за модой, не бегство от старости. не желание подражать кому-либо. Опросы в крупных городах - Париже и Нью-Йорке, Риме и Москве - дают удивительно схожие результаты. Около 80% женщин утверждают, что окрашивание волос улучшает их настроение и придает уверенность в себе. В этом нет ничего странного - решительно изменяя свою внешность, они демонстрируют не только себе, но и всему миру, что готовы так же решительно изменить свою судьбу.