Блоги | Статьи | Форум | Дамский Клуб LADY

Дневники деятельной особыСоздан: 23.02.2009Статей: 19Автор: ТэяПодписатьсяw

Even though I try I cant let go / Даже если попробую,всё равно не смогу тебя отпустить, Главы 30-32

Обновлено: 04.07.09 18:48 Убрать стили оформления

Глава 30.
Don't fear me

 

Джессика

 

Сидя в тишине своей спальни, я изучала своё лицо, бледнеющее в глубине большого круглого зеркала. Подвинувшись поближе, так, что мой нос почти уткнулся в холодную зеркальную поверхность, я выискивала в себе какие-то изменения. Но ничего не изменилось - это всё ещё была я. Отчего же тогда мне кажется, что меня вывернули наизнанку?

В дверь тихо поскреблись. - Джесс, - раздался тихий голос мамы.

- Да? - собравшись с силами я извлекла на свет божий заученную улыбку, которая намертво приклеилась к моим губам. После того, как Джейк привёз меня домой, я сказалась больной, и вот уже несколько дней безвылазно сидела дома, отказываясь ходить в школу. Бедная мама, она не понимала, чем я заболела. Симптомов какой-либо болезни у меня не было, но в то же время она не могла игнорировать апатию, что прочно укоренилась на моём посеревшем лице, с которого схлынули все живые краски.

Она деликатно приоткрыла дверь и заглянула в комнату. - Хм... к тебе пришли.

Мои брови удивлённо взлетели вверх. - Кто?

- Молодой человек. Я предложила ему подождать в гостиной, сказала, что схожу за тобой.

Молодой человек? Кто же это может быть? - А он случайно не сказал, как его зовут?

- Сказал, - задумчивый взгляд мамы задержался на моём лице, вычисляя, уж не является ли этот парень причиной моей таинственной болезни. - Джейкоб.

Я еле заметно встрепенулась. - О, я сейчас спущусь.

Она кивнула и закрыла за собой дверь. Моё сердце еле заметно забилось быстрее, рука взметнулась и прижалась к левой стороне груди, словно это прикосновение могло успокоить его.

Джейк в моём доме. Сейчас. Внизу. Ждёт меня. С момента последней встречи, он лишь раз позвонил мне, поинтересоваться о моём состоянии. Разговор вышел несколько неловким.

Я горько усмехнулась. Никогда не мечтала, что лишь подобное происшествие разбудит в нём желание, наконец, узнать мой номер телефона. Интересно, это Белла сказала ему или нашёл по справочнику? В Форксе больше не было семей с фамилией Стенли - это упрощало поиски.

Медленно спустившись по лестнице на первый этаж, я подошла к гостиной. Слегка замешкавшись у входа, я наконец шагнула в комнату и тихо притворила за собой дверь.

Джейкоб стоял в противоположном конце, держа в руках и сосредоточенно изучая одну из фото рамок, выставленных для обозрения на каминной полке. Какой же он высокий! Гораздо выше любого из знакомых мне парней. И сильнее. Я вспомнила, как он баюкал меня, утешая, как согревал в своих объятьях, как целовал мои волосы. Руки вновь привычным жестом взлетели к груди, где задержалось непокорное дыхание, которое только и делало, что подводило меня.

Он был так заботлив со мной, а я не заслужила этой заботы. Я много думала в последние дни... размышляла о себе. Так вот! Я была испачкана, вываляна в грязи, ему не стоило даже стоять рядом со мной, не то, что брать на руки, рискуя и самому испачкаться об меня.

Я сделала несколько неуверенных шагов на встречу ему, затем пошла быстрее, пока не поравнялась с Джейком.

Он отвёл взгляд от фотографии и потянулся ко мне. Когда он тыльной стороной руки провёл по моей щеке, всё внутри у меня сжалось от еле сдерживаемого ужаса. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь меня касался. И он в том числе. Я не принимала прикосновений, ни его, ни кого другого. Больше не принимала...

- Эй, привет, малыш, - низкий бархатный голос подействовал расслабляюще на мои туго скрученные нервы. Чувствуя, как жёсткий узел постепенно ослабляется, а боль уходит, я нашла в себе силы взглянуть в лицо Джейку и наткнуться на участливый взгляд карих глаз...

- Привет, - собственный голос показался мне неродным.

- Хорошая фотография, - он повернул руку так, чтобы я смогла разглядеть снимок.

С фото на меня смотрела я сама, улыбающаяся и беспечная на фоне ясного голубого неба и белых барашков волн вдалеке.

- Да, - согласилась я. - Хороший. Это в Ки-Уэсте, два года назад, мы ездили всей семьёй, - я уставилась на фотографию, изучая собственные ещё ничем не опечаленные глаза.

- Ты красивая, - сказал он, смотря вместе со мной на меня двухгодичной давности.

Я вмиг окаменела. Пальцы сомкнулись на стеклянной рамке и выдернули её из руки Джейкоба, возвращая на полку. - Спасибо.

Стоило ли говорить, что я вовсе не чувствовала себя красивой, даже чуть мало мальский привлекательной. Как он вообще может стоять рядом со мной? Разве он не чувствует... разве он не видит...

- Джесс, - его серьёзный тон вывел меня из задумчивости, и я посмотрела на него, чтобы вновь встретиться взглядами. На его лице застыло беспокойство и что-то ещё, чему я никак не могла дать определение. Его раскрытая ладонь легла на мою прохладную щёку. - Джесс, детка, как ты?

- Нормально.

- Я не уверен, - усомнился он.

Сделав над собой усилие, я отстранилась, прижавшись лопатками к каминной полке. - Я не ждала тебя.

- Стоило предупредить, перед тем как заявляться к тебе? - поинтересовался он. - Мне следовало прежде позвонить?

- Позвонить? - прошептала я. - Если бы не это... происшествие, - мой голос предательски надломился, - мы бы так больше и не увиделись, - я не обвиняла его, я просто перечисляла факты. - После того как мы... после... той ночи... Ты ведь не собирался мне звонить.

- Не собирался, - честно подтвердил он.

- И встречаться.

- И встречаться, - повторил он за мной.

- Почему же ты сейчас здесь? - зло прошипела я и испугалась собственного тона.

- Потому что волнуюсь. Потому что мне небезразлично, что с тобой происходит, - просто ответил Джейкоб.

- И с каких же это пор?

- С недавних, - вызывающе кинул он. - Ты почему это в школе не появляешься?

Резкая смена темы слегка ошарашила меня. - Эм... не хочу и не появляюсь.

Он на секунду устало прикрыл глаза. - Это плохо, Джесс. Тебе надо выходить. А ты заперлась в четырёх стенах. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Насупившись, я приготовилась обороняться. - Я не хочу в школу, не хочу никого видеть, вернее не могу, - мой пыл быстро сошёл на нет, я почувствовала как против моей воли губы стали подрагивать, а слёзы подступили к глазам. - Не могу.... не хочу, чтоб они все смотрели на меня, они сразу догадаются, что произошло. А я не вынесу этого.

- Джесс, - Джейкоб притянул меня к себе, а я вся одеревенела в его объятьях, вытянувшись в одну негнущуюся ровную линию. - Что за глупости, никто не будет на тебя смотреть, никто не узнает.

- Отпусти меня, - ровным тоном, насколько это было возможно, произнесла я.

- Нет, - отрезал он, а я попыталась вырваться, но Джейкоб действительно не разжимал объятий. В добавок ко всему он нежно прижался губами к моему лбу и произнёс. - Никуда я тебя не отпущу. Если хочешь, поплачь или помолчи, а если хочешь, бейся в истерике, можешь даже поколотить меня, если это доставит тебе удовольствие. Вымести на мне всю свою злость, всю обиду, всё, что накопилось, без остатка, но не смей отдаляться, не смей уходить в себя, не смей заниматься самобичеванием. Ты не должна так к себе относиться. Я не позволю, - совершенно серьёзно добавил он.

Словно заворожённая я смотрела, как он склоняет голову, приближаясь к моим губам. Не дыша. Не двигаясь. Боясь, что одно неосторожное движение с его или с моей стороны приведёт к необратимым последствиям, заставит меня закричать или отпрянуть в ужасе.

Это Джейкоб, - напомнила я себе, - его не надо бояться.

Его губы легко, совсем не настойчиво прижались к моим, даря теплоту и ласку, так нужную мне. Язык не пытался грубо ворваться в мой рот. Руки, поддерживающие за спину, не стремились проникнуть под одежду, порвать её или стянуть с меня.

Поцелуй оказался почти мимолётным, эфемерным, словно воспоминание, однако мои губы до сих пор горели от его еле заметного нажатия.

Теперь я могла свободно выдохнуть.

Я почувствовала, как моя рука исчезает в его горячей ладони, Джейк потянул меня за собой на диван. Он сел, и я опустилась рядом. Обвив меня одной рукой за плечи, он откинулся на спинку, другую руку Джейкоб положил на подлокотник дивана, показывая своей расслабленной позой, что не представляет для меня никакой угрозы.

- Ну что, посмотрим, что в мире твориться? - с лёгкой усмешкой произнёс он, извлекая из угла дивана пульт от телевизора и нажимая на кнопку. - Нельзя отставать от жизни.

Я невидящим взглядом уставилась на мелькающие, на экране картинки, чувствуя, как начинаю неотвратимо растворяться от ощущения тёплой ладони на своём плече и близости Джейкоба. Голова против воли наклонилась и устроилась на его груди.

И мне стало так уютно, почти по домашнему.

Спокойно...


Джейкоб

Яичница весело шипела и потрескивала на сковородке. Я влил туда последнее, четвертое яйцо и, посыпав сверху сыром, ненадолго прикрыл крышкой. По кухне тут же разлился упоительный запах растаявшего сыра. Черт возьми, я голоден как волк - не смог удержаться от шутки я. В комнате зазвонил телефон, и через несколько минут трубку поднял Билли.
Я переставил сковородку на стол, отломил кусок хлеба и налил себе спрайта в большую кружку.
- Джейк, - послышался голос отца, - это Лия Клирвотер.
Я немедленно запихал половину обжигающего омлета себе в рот и проорал с полным ртом. - Я обедаю, потом перезвоню.
Несколько минут я спокойно пережевывал еду, не особо прислушиваясь к тихому голосу Билли, потом он заговорил снова. - Она говорит, что ты никогда не перезваниваешь.
Совершенно верно, и сейчас тоже не собирался. Яичница опять пришла на помощь. - Пап, спроси, что она хочет, у меня еда остынет.
Через несколько минут я услышал ответ и чуть не подавился, лучше бы я его не слышал.
- Она желает знать, где вы с Сетом шатались вчера после патруля, и почему Сет проспал сегодня школу?
Я прошел в комнату, сердито шлепая босыми ногами по половицам.
- Отец, я очень тебя прошу, - сказал я так громко, чтобы быть уверенным, она слышит меня на другом конце трубки, - ответь ей сам. Потому, если буду отвечать я, то в своем ответе я использую такие слова, которые приличным девушкам, вроде Лии, даже и не снились.
Билли чуть не расхохотался, но невозмутимо ответил. - Лия, детка, Джейк предлагает тебе выяснить все у Сета, если он захочет, то непременно все тебе расскажет. Он так же желает тебе всего хорошего и доброго дня.
- Спасибо, отец, - произнес я, когда Билли положил трубку.
- Да не за что, - улыбнулся он, - у девушки чудный характер.
Я вернулся на кухню и принялся дожевывать уже порядком остывшую яичницу. Хлопнула входная дверь, значит, отец выехал на улицу, покурить. Не понимаю его пристрастия к этой дряни.
Требовательная трель телефона почти заставила меня подпрыгнуть. Ну что ей неймется-то, а? Давно бы уже грубо послал ее, если бы не Сет.
- Да, - рявкнул я в трубку.
- Привет, Джейкоб Блэк, - послышался с другого конца голос Беллз. Я был несказанно рад ее слышать. Но ни ее голос, ни тон, ни обращение не предвещали ничего хорошего.
- О, Беллз, привет, ты сама позвонила мне, значит дело нечисто. Тогда говори сразу, в чём на этот раз я виноват?
- Всё в том же, - довольно резко ответила она. - Ты опять встречался с Джессикой?
Так... Джессика... Черт возьми, а я ведь собирался ей позвонить еще вчера. Она рассказала все Беллз? Или нет? Хотя нет, это не важно, главное - как она себя чувствует? Вот подними трубочку, кретин, и выясни сам, - обругал я сам себя.
- Ну, да, мы виделись, - медленно ответил я.
- Я так и знала! Совесть имей, отстань от моей подруги и хватит её мучить, она тебе не... - заорала она.
- Белла, я... - безуспешно попытался вклиниться я.
- Нет уж, не надо меня перебивать. Что ты с ней сделал? Чего наговорил? Или наобещал? Мало того, что после знакомства с тобой она ходила как приведение, так теперь вообще в школе не появляется...
- Как не появляется? - оторопел я.
- Её с начала недели не было ни на одном занятии. Я ей только что звонила, у нее, видите ли, пропало желание посещать уроки. И это всё из-за те...
Черт, похоже, все гораздо хуже, чем я думал. В школе не появляется... Надеюсь, что она хотя бы выходит из дома. Надо срочно с ней поговорить!
- Эм, Белла, постой, тихо, - я пытался вспомнить, записывал ли я когда-нибудь ее номер. По-моему, нет. - Ты можешь... ммм... можешь мне дать номер её телефона?
- Чтоб ты позвонил, и ей стало ещё хуже? - сердито спросила она.
- От моего звонка ей хуже не станет. Говори номер, - ответил я тоном, не терпящим возражений.
Она послушно назвала цифры.
- Спасибо.
- Джейк, у меня ещё вопрос, - на этот раз ее тон был не злым, а скорее просящим.
- Какой?
- О чём вы говорили, когда встречались с семьёй Эдварда?
Ну да, конечно, без кровопийцы никуда. Ни один разговор без него не обойдется!
- А он тебе разве не сказал? - язвительно поинтересовался я.
- Вообще-то нет, - смутилась она.
- Тогда и я говорить не имею права...
- Но, Джейк...
- Белла, не проси, ладно? Пусть твой кровопийца сам тебе всё расскажет.
- Он не...
- Ладно, если я скажу тебе, что мы разъяснили все недоразумения с Калленами, это хоть каплю тебя успокоит?
- Конечно, - в ее голосе послышалось неприкрытое облегчение, - так вы...
- Больше ничего не скажу, не пытай, - предупредил я.
- Ладно, пока, - похоже Белла тут же утратила к разговору всякий интерес. Но меня это ничуть не расстроило.
Когда я повесил трубку, мои мысли были заняты только одним. Как же я, в пылу забот по поимке преступника, умудрился забыть про Джесс? Я был занят установкой дежурства возле ее дома, проверкой маршрута патрулирования, даже пару раз нашел время поговорить с Калленами, черт возьми, чтобы договориться о границах деятельности каждого клана. Я только не нашел времени позвонить Джессике... Да... Мне можно ставить памятник за критинизм.
А теперь выясняется, что она не ходит в школу. Почему мне никто из стаи об  этом не сказал? Ведь дежурят же возле ее дома круглосуточно! Видели, небось, что она не ходит в школу... А она вообще из дома выходит? Надо срочно обзвонить всех и выяснить. Рука сама потянулась к телефону... и повисла в воздухе. Не это ли, по выражению отца, "перекладывать с больной головы на здоровую"? Не надо никому звонить. Надо самому собраться и поехать к ней.
Признаться, я никогда еще не ездил к девушкам домой. Я бы даже сказал так: я еще ни разу не ездил домой к девушкам, с которыми спал... после...
Мне никогда и не  приходило в голову приехать к ним. Представляю, как это бы выглядело:
- Добрый день, мисс Стенли, я трахнул вашу дочь, кстати, не позволите ли зайти?
Нда... Ситуация... Но вот сейчас почему-то мне было все равно, что подумает ее мать, отец, брат... ну, не знаю, кто там у нее есть... Мне было важно знать - насколько тяжело ее состояние и что нужно сделать, чтобы ей помочь.

***
Она жила в типичном американском доме. Двухэтажный. Свежеокрашенная крыша, на окнах занавески, на подоконниках - цветы. Полукруглый палисадник перед домом, аккуратно скошенная трава. В глубине двора виден огромный гриль для барбикью и газонокосилка. Прямо картинка из журнала.
Дверь открыла женщина средних лет с усталыми глазами.
- Добрый день, - вежливо поздоровался я.
- Добрый день, молодой человек, а вы собственно к кому?
- Я бы хотел поговорить с Джессикой.
- С Джессикой? - ее брови поползли вверх. Несколько минут она молча изучала меня. Представляю, как это все выглядит со стороны. Почти двухметровый индеец, в черной кожаной куртке и старых потрепанных джинсах. Разумеется, любая мать приложит максимум усилий, чтобы не подпустить меня к своей дочери.
Вот и ее мать явно не была исключением. В ее взгляде, остановившемся на моих длинных волосах, сквозило явное неодобрение.
- А вы уверенны, что она хотела бы поговорить в вами? - наконец, спросила она.
- Совершенно уверен, - заверил я ее.
- Знаете, - начала она, - Джессика не важно чувствует себя в последнее время. По-моему, это не самое удачное время для визитов.
Нет, не напрасно я избегал встреч с мамашами, еще чуть-чуть и я вспылю... И тогда, не видать мне Джессику как своих ушей. Я попытался взять себя в руки, и выдал самую вежливую улыбку, на какую только был способен.
- Давайте поступим так, мисс Стенли, - предложил я, - вы скажете Джессике, что я тут. Если она не захочет со мной общаться, я немедленно уйду.
На лице женщины отразилась борьба. С одной стороны, ей очень не хотелось пускать меня к дочери, а с другой стороны, очень не хотелось проявлять невежливость. Мы, американцы, очень вежливый и корректный народ, - усмехнулся я про себя. Даже с теми, кто нам не нравится. Особенно, с теми, кто нам не нравится. А я ей не нравился. Очень.
- Ну что, ж, заходите, - она посторонилась, открывая пошире дверь и впуская меня в просторную гостиную.  - Подождите здесь, я поговорю с дочерью.
Она вышла из комнаты, а я принялся беззастенчиво разглядывать интерьер. Как это все было не похоже на мой собственный дом. Здесь везде ощущалась рука хозяйки. И в нереально чистых полах, и в массе совершенно не нужных предметов, расставленных по гостиной. Вот, например, ваза на полу - горлышко узкое, цветов не поставишь. Ну и зачем она тогда нужна? У нас с отцом все было разумно и функционально.
Я подошел к большому камину, заставленному массой каких-то фигурок и рамочек с фотографиями. Мое внимание привлекла одна, особенно удачная. Радостно улыбающаяся Джес на фоне воды. Сердце болезненно сжалось. Как она здесь не похожа на девушку, которую я видел несколько дней назад.

Ее медленные неуверенный шаги я услышал издалека, но не стал оборачиваться, давая ей возможность, передумать и уйти. Она не ушла. Когда она была совсем близко, я

медленно, чтобы не напугать ее резким движением, обернулся.
Ее было почти не узнать. Похудела, осунулась, плечи опустились так, словно на них давила тяжесть всего мира. Блестящие когда-то волосы потускнели, стянутые в тугую косу. Замедленные движения и безжизненные глаза.
Я смотрел на нее и не понимал, чего во мне сейчас больше - желания отомстить или желания защитить и утешить.
Протянув руку, я прикоснулся к ее щеке. Она вся сжалась, как только моя ладонь коснулась ее кожи, но руку я убрал, только скользнув до подбородка. Убери я руку сразу  - это было бы равносильно признанию ее страха. А я пока не был уверен, хочет ли она показать его или скрыть.
- Эй, привет, малыш, - шепнул я, наклоняясь над ней.
- Привет, - ее монотонный голос резанул слух.

Ох как все плохо... Как все совсем плохо, - пронеслось у меня в голове. Ну, и какую нейтральную тему выбрать? Никогда не был силен в светских беседах. Я перевел взгляд на снимок в моей руке. - Хорошая фотография.
- Да, - послушно согласилась она. - Хорошая. Это в Ки-Уэсте, два года назад, мы ездили всей семьёй.
- Ты красивая, - я сделал еще один осторожный шаг - и промахнулся.
Выражение ее лица неуловимо изменилось. Она смотрела на меня с вызовом и... испугом. Черт возьми, что я сказал не то? Ее испугал комплимент? Но почему? Ее пугают ласковые слова в принципе? Или она боится, что далее последует предложение близости? Как же трудно понять, что сейчас происходит в ее голове. Спокойно Джейк, нет ее вины в том, что ее реакция неадекватна. Просто помни это.
Уже несколько минут она безуспешно пыталась вырвать рамку из моей руки, ей это не удавалось, но она похоже этого совершенно не замечала. Все дергала и дергала пластмассовый прямоугольник. Я разжал пальцы, позволяя ей вытащить фото из моей руки.  
- Спасибо, - ее голос предательски зазвенел.

- Джесс, - попробовал я еще раз, - Джесс, детка, как ты?

На этот раз она не вздрогнула, когда я снова прикоснулся рукой к ее щеке. Это не могло ни радовать.

- Нормально, - тусклый голос заставлял усомниться в правдивости ее слов.

- Я не уверен, - как можно мягче произнес я. Не знаю, что напугало ее на этот раз, но она отпрянула от меня, вжавшись в каминную полку... В глазах немой ужас... Прерывистое дыхание... судорожно стиснутые кулаки... Словно животное... маленькое загнанное животное...

- Стоило предупредить, перед тем как заявляться к тебе? - я постарался, что бы мой голос звучал спокойно. - Мне следовало прежде позвонить?

- Позвонить? Если бы не это... происшествие, мы бы так больше и не увиделись... После того как мы... после... той ночи... Ты ведь не собирался мне звонить, - быстро зашептала она.

Вот это был неожиданный поворот. Откровенно говоря, я не большой любитель выяснять отношения. Да и зачем? По-моему, я всегда предельно ясно даю понять, как далеко заходят мои интересы. Если есть возражения - нам не по пути. Никаких взаимных обид. И вот теперь Джесс. И что прикажете делать? Рассказать красивую сказку, мол всегда хотел позвонить, да вот только руки не дошли. Ну, уж нет, увольте. Не уверен, что правда, это то, что ей надо сейчас. Но и откровенная ложь может вызвать в ней совершенно пустые надежды. В конце концов, я не психолог, и единственное, что я могу сделать - полагаться на свой опыт и интуицию. И они оба, в два голоса твердят - говори правду. Какой бы она не была.

- Не собирался, - подтвердил я.

- И встречаться, - как-то обреченно добавила она.

- И встречаться.

- Почему же ты сейчас здесь? - неожиданно горячо прошептала она.

Вот уж действительно, почему? Как будто я сам не задавался этим вопросом, мчась сюда как угорелый. И ответ мне не нравился. Ох, как не нравился. Привязываться к случайной партнерше - последнее дело. Это Джесс то случайная? - прошептал голос внутри меня. Я сжал кулаки, прерывая пустой и ненужный внутренний спор.

- Потому, что волнуюсь. Потому, что мне небезразлично, что с тобой происходит.

- И с каких же это пор? - не сдавалась она.

- С недавних, - отрезал я и переменил тему. - Ты почему это в школе не появляешься?

- Эм... не хочу и не появляюсь.

Не понравился мне тон, которым это было сказано. В нем сквозил страх, обреченность и безразличие... какая-то пустота. Вот мы и добрались до самого сложного на данный момент.

- Это плохо, Джесс. Тебе надо выходить. А ты заперлась в четырёх стенах. Ничего хорошего из этого не выйдет, - я попытался вложить в свой голос как можно больше убедительности.

- Я не хочу в школу, не хочу никого видеть, вернее не могу. Не могу.... не хочу, чтоб они все смотрели на меня, они сразу догадаются, что произошло. А я не вынесу этого, - мне казалось, я могу видеть слезы, готовые сорваться с ее ресниц.

- Джесс, - я притянул ее к себе, чувствуя, как она сжимается от ужаса в моих объятиях. -  Что за глупости, никто не будет на тебя смотреть, никто не узнает.

- Отпусти меня, - медленно и отрешенно произнесла она.

И тут я понял, что не отпущу. Ни за что. Никогда я еще не ощущал ответственность так отчетливо и ясно. Как же я могу отпустить ее, такую ранимую, испуганную, несчастную? Кто тогда поможет ей? Кто вернет ее к жизни? Я должен, я обязан победить ее страх. Кроме меня, этого никто не может сделать. Да она попросту не позволит никому даже приблизиться к ней. Не только она не позволит, ты тоже никого не подпустишь к ней, - вновь проснулся коварный голос внутри меня. Но у меня сейчас не было времени на диалог с самим собой. "Я с тобой потом разберусь," - мысленно пообещал я ему и тихо и отчетливо произнес.

- Нет. Никуда я тебя не отпущу. Если хочешь, поплачь или помолчи, а если хочешь, бейся в истерике, можешь даже поколотить меня, если это доставит тебе удовольствие. Вымести на мне всю свою злость, всю обиду, всё, что накопилось, без остатка, но не смей отдаляться, не смей уходить в себя, не смей заниматься самобичеванием. Ты не должна так к себе относиться. Я не позволю.

Она трепыхалась в моих объятиях, словно птичка, попавшая в силки, но я не разжимал рук. Если мне удастся переломить ее ужас сейчас, то это будет ее первым шагом в битве с ее паникой, в которой я обязан выйти победителем.

Постепенно, ее дыхание успокаивалось, а биение ее сердца, которое я слышал в собственной грудной клетке, замедлялось и из ломанного превращалось в более размеренное.

Я осторожно приблизился к ее губам и легонько прикоснулся к ним своими. Только легкое касание. Самый мягкий и легкий поцелуй, который только возможен. Просто для того чтобы напомнить о том, что в мире существует нежность и ласка.

Она не ответила мне, но и не пыталась отстраниться или отвернуться. И это само по себе было победой, пусть маленькой, но - победой. Теперь я уже не сомневался, я смогу ее вытянуть. Нужно только время. А его у меня хоть отбавляй. Я парень терпеливый.

Медленно, словно не отдавая себе отчета в своих собственных действиях, она подняла руку и осторожно коснулась своих губ, в том месте, где их только что касался я.

Правильно, Джесс, умница, - подумал я, - видишь, твои губы не болят от моих поцелуев, и никогда не будут болеть.

Но вслух, говорить этого я не стал. Еще не время для подобных разговоров. Вместо этого я взял ее за руку и потянул за собой на диван.

- Ну что, посмотрим, что в мире творится? - перешел я на нейтральную тему. - Нельзя отставать от жизни.

Она послушно уселась возле меня и устремила взгляд в экран. Не прошло и нескольких минут, как ее головка оказалась на моем плече и меня захлестнула, не ведомо откуда взявшаяся волна нежности...

Глава 31.

Is this still you?

 

Эдвард

 

Мы лежали в тишине, темнота вокруг нас сгущалась, грозясь поглотить нас обоих. Я понимал, что она чувствует, но усилием воли заставлял себя ничего ни говорить. Ей нужно время, чтобы осмыслить услышанное.  Наконец, она повернулась ко мне и, приподнявшись на локте, заговорила.
- Поговорим?
- Хорошо, поговорим. О чем желаешь поговорить?
- О грехе и близости.
- Хорошо, давай, - начал я.
- Знаешь, Эдвард, - неожиданно перебила она меня, - говорить на этот раз буду я, а ты меня слушать. Хорошо? Ты уже сказал все, что хотел.
- Договорились, - обреченно ответил я, предчувствуя, что сейчас меня ждет очень сложный разговор. Наверняка, мой отказ ее как минимум обидел. Так что, придется мне начать с извинений.
- Вчера ты сказал, что полная близость не возможна между нами до свадьбы. Потому что ты считаешь, что это грех?
Я, было, собрался возразить... сказать, что это не совсем верно, но она жестом остановила меня
- Тогда скажи мне вот что, - ее нежные губы легонько коснулись моих. - Это грех?
Пожалуй, не ощущать ее, было бы не только грехом... преступлением.
- Нет, Белла, это... - но в этот момент ее пальцы скользнули за полы моей рубашки. Я мысленно застонал.
- Прикасаться к тебе - это тоже грех?
- Нет, - немедленно ответил я, не в силах оторвать взгляда от ее бездонных глаз. Ее руки, согревавшие мою ледяную кожу, скользнули по моей груди и исчезли, чтобы в следующий момент прикоснуться к моей напряженной плоти...- А... это... грех?
Черт возьми, это было слишком... слишком  для меня. Я  никогда не был ханжой, но в этом мире все перевернуто с ног на голову. Грех ли это? Я не знал... Я знал лишь одно, всю свою жизнь я даже и мысли не мог допустить о близости с собственной невестой...
- Белла, что ты делаешь? - я притянул ее к себе. - Мой грех - хотеть тебя столь сильно, что даже понимая, что я поступаю неправильно и нечестно перед тобой и перед собой, всё же не смочь воспротивиться желанию прикасаться к тебе, ласкать тебя, любить... Чего ты хочешь от меня добиться? Признания, что я не прав? - я склонился над ней, приподнял ее за подбородок, пытаясь прочитать в огромных глазах, что творится в ее душе. 
- Ты хоть представляешь, чего мне стоит держать себя в руках, тогда как моё единственное желание состоит в том, чтобы целовать тебя, не выпуская из своих рук ни на минуту? Ты так действуешь на меня, что я могу забыться. Белла, я...
Мне так было важно объяснить ей. Сказать ей все, что я вовсе не отказываю ей в близости, напротив, хочу ее до безумия, но я не мог подобрать слов. Не знал, как сказать ей все, что чувствую. Как люблю ее, как мечтаю о том, чтобы она стала моей, только моей. И как мне важно, чтобы это было так, как должно быть.
- Белла... - опять начал я, - я люблю тебя... это самое правильное, что произошло в моей жизни... и я так хочу, чтобы все остальное... все, связанное с тобой... было... правильно. Ты даже не понимаешь, насколько это важно для меня. Самое важное, во всей моей неправильной жизни...
- Эдвард, - она обвила мою шею руками, прерывая поток слов. - Пусть будет так, как хочешь ты... Если для тебя это грех...
- Это не грех, это другое, - горячо зашептал я.
- Не важно - улыбнулась она. - Уже не важно. Пусть все будет правильно...

 

***
В течение последующих дней в моей жизни все снова встало на свои места, и она вновь стала прекрасной и какой-то удивительно спокойной и мирной.
По утрам я все так же неизменно отвозил Беллу в школу, и одноклассники постепенно привыкли и перестали бросать на нее косые взгляды. Школьные обеды все так же оставались моим любимым временем на протяжении учебного дня. Я даже разделял утро на «до» обеда и «после». Так как, то время пока не видел ее, безумно по ней скучал.

У нас не все уроки были совместные, некоторые дисциплины мы изучали в разных классах, и то время, пока я проводил без нее, было каким то тоскливым и бесцветным. Я думал, что со временем это ощущение если не пройдет, то хотя бы притупится, но я ошибался. Потребность в ней не уменьшалась никогда.
Особенно тяжелым было время, когда мы на целый день отправлялись на охоту. К вечеру я, как правило, уже так скучал, что даже вожделенная кровь не утоляла жажды. Словно я пытался утолить не ту жажду, что на самом деле сжигала меня. Где-то, в глубине сознания, я понимал, что все так и есть, но упорно гнал от себя эти мысли.
Единственное, что изменилось с того дня - это физическая близость между нами. По какому-то обоюдному, молчаливому уговору, мы не то чтобы избегали ее, просто старались позволять себе, как можно меньше откровенных ласк. И я был очень рад этому. Каждый раз, когда мы срывались, бросаясь в объятия, друг другу как в омут, истосковавшись по взаимному теплу, каждый раз, когда это происходило, мне было все труднее и труднее останавливаться. Голос внутри меня шептал, что я лишаю нас обоих, самого правильного, самого чистого и единственного верного, что может быть между двумя любящими. Я пытался отмахиваться от него, пытался спорить - и неизменно оказывался в проигравших...
В один из дней, мы решили предпринять еще одну попытку совместного похода в кино. В Порт Анджелесе как раз показывали «Дневник памяти». И в семь часов вечера я заехал за Беллой. Она подпрыгивала на крылечке, пытаясь согреться, в ее волосах запутались снежинки.
- Ой, как холодно, - пропела она, прыгая в салон и на секунду прижавшись к моим губам.
- Сейчас согреешься, принцесса, - рассмеялся я. - Машина прогрета, я включил обогреватель, сразу как выехал из дома.
- Ух, ты, - восхитилась она, - то есть ты хочешь сказать, что он работает уже целых пять минут?
Я закатил глаза. - Белз, не преувеличивай, я вовсе не так быстро езжу.
- Не так, конечно, - она подняла руку в примирительно жесте, я не преминул воспользоваться моментом и, перехватив ее руку, с наслаждением вдохнул запах ее запястья. - Так вот, - продолжила она, - ты водишь очень спокойно и аккуратно, а еще, ты иногда, правда не часто, смотришь на дорогу.
- Все-все, каюсь, - я послушно устремил свой взгляд на лобовое стекло. - Больше не буду отвлекаться.
- Вот и не отвлекайся - обрадовалась. Вот к чему Белла не могла ни как привыкнуть, это к моей манере водить машину.

За окном садилось солнце, окрашивая лес в бледно розовый цвет. Зима оплела деревья в снежные кружева.  Снежинки, медленно кружась, садились на стекло.
- Эдвард, - внезапно тихо произнесла Белла. - Останови машину, пожалуйста. Посмотри, какая сказка вокруг. Я хочу выйти на улицу, вдохнуть ее.
- А ты не замерзнешь? - забеспокоился я.
- Не замерзну, - ласково улыбнулась мне Белла. - Ты меня согреешь.
- Обязательно, - пообещал я ей, останавливаясь на обочине и глуша мотор. - Мои холодные объятия прекрасно согревают.
- Твои холодные объятия - нет, - ее голос внезапно стал очень серьезным, - а вот твои горячие поцелуи - да. Пойдем, подышим снегом.
Я обошел машину и, открыв дверцу с ее стороны, протянул руку. - Пойдем.
Вокруг нас застыл лес в мягкой зимней тишине.
Дорога уходила высоко в горы. Мы  стояли на обочине и перед нашими взорами отрывался умопомрачительный вид на Форкс в снегу. Город за несколько последних недель разительно переменился. На улицах, в многочисленных двориках и домах стояли елки. Стены коттеджей, крыши и подъездные дорожки были украшены сверкающими гирляндами и рождественскими игрушками. Сверху, казалось, что улицы покрыты светящейся паутиной. Даже фонари, освещающие большие дороги и мелкие улочки, казались частью новогоднего наряда.
Я обхватил Беллу сзади за талию и, прижав к себе, вдохнул запах ее волос. Говорить не хотелось. Снежинки, медленно кружась, падали на мои руки и не таяли. Белла поднесла мою ладонь к глазам, рассматривая тонкие, изящные грани.
- Как красиво, - прошептала она.
- Красиво, - согласился я, разглядывая ее каштановые волосы. Положив подбородок на ее теплую макушку, я притянул ее поближе к себе, и моя жизнь еще на шаг приблизилась к совершенству.
Внезапно тишину ночной дороги нарушил громкий треск моторов, и из-за поворота вылетели пятеро подростков на мотоциклах. Я недовольно поморщился, они нарушили наше такое восхитительное уединение. Но они этим не ограничились. Первый, судя по всему, предводитель этой стаи особей, затормозил возле моей машины и соскочил с седла. Его дружки незамедлительно последовали его примеру.

Папенькин сынок с подружкой, как удачно для начала веселого вечера, - услышал я его незамысловатые мысли. Понятно, решил поразвлечься на безлюдной дороге, - раздраженно подумал я. Ну, откуда у таких вот подростков столько агрессии?
- Эй, парень, прикурить не найдется, - прозвучало в тишине стандартное приглашение к драке.
- Нет, - холодно бросил я, размышляя о том, как бы их случайно не покалечить.
- Ох, какая куколка, - парень по-хозяйски облокотился на мою машину. - Дашь прокатиться?
- И мне тоже, - подал голос коренастый мальчишка в кожаной куртке.
- И мне, - присоединился его друг.
- Ну, ты и дурак, Риго, - осклабился, рыжий парень до этого стоявший молча. - На фига тебе его тачка? Лучше посмотри вот на эту куколку, - он ткнул пальцем в сторону Беллы. Я заскрежетал зубами.
- А я про нее и говорю, - обрадовался главный. - Все прокатимся, по очереди... А можно и вместе. Наш друг согласен. Я с ним договорился. С этими словами он хлопнул меня по плечу.
Напрасно он это сделал.
В ту самую минуту, когда он посмотрел на Беллу, он подписал себе смертный приговор. Даже если бы он молчал, картинки в его голове заставляли меня дрожать от гнева.
Теперь же... теперь я убью его медленно...
Подпрыгнув в воздухе, я ударил противника стоящего справа Мягко приземлившись на полусогнутые ноги, я огляделся. Один вышел из строя. Резко развернувшись, я ударил носком ботинка второго, одновременно выбрасывая в сторону руку с широко разведёнными, пальцами. Этому трюку меня научил в свое время Джаспер. Твердые как сталь пальцы вампира, опаснее любого ножа.

Жалобно скрипнули металлические заклепки на куртке мальчишки, стоявшего напротив меня, когда мои пальцы пропороли его плечо насквозь. Он заорал от боли, медленно оседая на землю. Но его крика я уже не слышал. Как загипнотизированный я смотрел на собственную руку, окрасившуюся по локоть в человеческую кровь. Резким движением я выдернул пальцы из его плеча и поднес руку к губам. Парень кулем свалился у моих ног, но мне уже было все равно. Вкус крови свел меня с ума, лишил способности сопротивляться, затуманил сознание. Сейчас я хотел только одного - еще. Краски смешались перед моими глазами, окрашивая мир в когда-то привычный, кроваво-красный цвет.
Кровь пятерых человек мне не нужна, но убить придется все равно всех. Во-первых, мне не нужны свидетели, а во-вторых, нет ничего отвратительнее крови испуганной жертвы. Мои мышцы напряглись, ноздри раздувались, впитывая запах крови на моих руках. Восторг охоты опьянил меня. Это было то самое, пьянящее чувство, когда всецело отдаешься во власть собственным инстинктам. На каждого из противников мне понадобится не больше десяти секунд...
- Эдвард, - женский голос вывел меня из состояния полутранса. Я перевел мутный взгляд на Беллу, которую держал за локти самый рослый из парней. В опасной близости от ее горла блестело лезвие ножа.
Белла! Меня словно ударило током. Да как он посмел прикоснуться к ней! Ярость захлестнула меня с головой. Вот его я убью первым. И его кровь выпью. Это доставит мне удовольствие. Но это будет потом, чуть позже, сначала надо вытащить из рук ублюдка Беллу. Одно неверное движение и он вонзит ей в горло нож. Я, конечно, могу подскочить к нему так быстро, что он и сообразить не успеет, но может дернуться чисто инстинктивно. Нет, ею я не могу рисковать.
- Предлагаю меняться, - голос парня дрожал, - я тебе девчонку, ты мне Боба...
- Идет, - немедленно согласился я, отталкивая ногой лежащее, неподвижное тело. Его кровь все равно уже никуда не годится. Ему больно, он напуган. Другое дело ты, например, тоже конечно напуган, но все еще надеешься на положительный исход событий. Вот с тобой я поиграю, с удовольствием. Никогда не разделял любви моих собратьев к игре в кошки мышки, а сейчас, надо же, поиграл бы. Злость так и кипела во мне.

В этот момент, парень буквально швырнул Беллу по направлению ко мне. Я сделал шаг и подхватил ее в объятия. Мои руки сомкнулись, и я притянул к себе ту, чья кровь была во сто крат слаще, чем кровь любого из противников. Ту, чья кровь звала за собой, молила о прикосновении. У меня закружилась голова... Ее кровь... она в моих руках... Я видел тоненькую голубую жилку  на ее шее, слышал, как несется ее кровь по венам, как бешено и испуганно колотится ее сердце. Запах человеческой крови на моих руках, и ее вкус на моих губах... Я с трудом удерживал некое подобие сознания.
- Эдвард, - прошептала она, прижимаясь ко мне, заставляя меня внутренне сжаться, превратиться в камень, собрать все свои силы, чтобы удержать себя в руках. - Эдвард, я люблю тебя, - она подняла на меня бездонные глаза. - Ты не убийца!
Ты не убийца, ты не убийца, - многократным эхом пронеслось в моем сознании.
Я подхватил ее на руки и бросился бежать. Прочь от этих людей, прочь от крови, разлитой на асфальте, прочь от греха.
Я несся вперед, не разбирая дороги, инстинктивно огибая деревья, перепрыгивая через овраги, бережно прижимая Беллу к себе. За моей спиной остался запах крови моих врагов, а мои легкие раздирал неимоверной болью аромат возлюбленной. Я ощущал, как бежит кровь по ее венам, каждой клеточкой своего тела... и постепенно терял рассудок...Умом я понимал, что должен немедленно остановиться и отпустить ее, но никак не мог заставить себя сделать это.


***

Внезапно небо потемнело, и мне под ноги повалили крупные хлопья снега. Черт возьми, снегопад. Элис ведь предупреждала, но я был уверен, что к этому времени мы будем в кинотеатре. Я почувствовал, как Белла покрепче прижалась ко мне. Но от моих объятий ей могло стать только холоднее. Температура воздуха стремительно падала. Белла поначалу держалась, но очень быстро ее тело начала сотрясать мелкая дрожь. Нужно было немедленно найти укрытие.
И тут я вспомнил. В паре километров отсюда, в глубине леса, стоит старый небольшой дом, когда-то принадлежавший Карлайлу. В последний раз я был в нем примерно пол года назад во время охоты.
- Закрой глаза, - бросил я Белле, помня, что она с трудом переносит, когда я бегаю слишком быстро.
Эта простая фраза стоила мне целого глотка воздуха, и с трудом отведя взгляд от ее шеи,я увеличил скорость.
Тропинка к дому заросла еще летом, но сейчас все кусты и деревья пригнулись к земле, постанывая под толстым слоем снега. Я отшвырнул ногой ствол дуба, перекрывший подход к небольшому крыльцу, и взялся рукой за дверь. Ключа у меня не было. Жалобно скрипнул, ломаясь, замок.
- Что это? - шепотом спросила Белла.
- Дом. Карлайла, - ответил я, делая шаг за порог. Я старался не дышать и не смотреть на нее. На это уходили все мои силы.
Внутри было сухо и темно, но все же очень холодно.
Поставив Беллу на пол, я подошел к дальней стене и нащупал во впадине у каминной полки спички. Огляделся...
Старый буфет в моих руках моментально превратился в дрова. Краем глаза я видел, как вздрагивала Белла, с ужасом глядя на мою расправу над мебелью. После каждого удара моей руки по дереву она втягивала голову в плечи и закрывала глаза. Но утешить ее, сказать, что важнее тепла для нее на данный момент ничего нет, я не мог.
Дышать, было выше моих сил. Поэтому я, молча продолжал отдирать доску за доской, кидая их в камин.
Перед моими глазами, в головокружительном калейдоскопе сменялись образы и картины..
Искаженное от боли лицо мальчишки...
Кровь на моих руках и губах...
Отвратительные картины в голове подонка...
Восхитительный аромат Беллиной крови..
.
Через несколько минут в камине весело заиграл огонь.
- Грейся, - я подтолкнул ее к источнику тепла. Она робко протянула руки к огню, потом, постепенно освоившись, опустилась на ковер. Прошло наверно минут пять, а она все еще продолжала дрожать. Мне это сильно не понравилось. Сбросив с себя кожаную куртку, я стянул через голову водолазку и, подержав над огнем, укутал в нее Беллу.
Вскоре она начала согреваться... Щеки порозовели от прилившей к ним крови. Я мог слышать ее убыстряющийся бег. Аромат стал еще более терпким... ярким... невыносимым...
Снаружи выла и бесновалась вьюга, внутри меня выла и бесновалась жажда, умоляя о глотке крови.
Я сделал от нее шаг... потом другой... потом еще один... Так я постепенно отодвигался от нее, пока, наконец, не уперся спиной в стену. Закрыл глаза и перестал дышать, пытаясь отогнать наваждение. Вцепился для верности в каменную кладку, чувствуя, как она крошится под пальцами. Я весь превратился в камень, в осколок льда, перекрыв все чувства: слух, зрение, обоняние, закрывшись от внешнего мира, пытаясь унять взбесившееся сердце, подчинить его разуму.
В чувство меня привели ее губы, накрывшие мои. Я в панике открыл глаза. Боже мой, всего одно ее прикосновение и я горю. Но сейчас, если она не остановится, я сгорю... в аду.
- Не надо, - прошептал я, с трудом проталкивая слова сквозь плотно сжатые губы.
- Все в порядке, Эдвард, - она обвила меня руками за шею и прижалась ко мне всем телом. Ее язык заскользил по моим губам.
Что-то с громким щелчком переключилось у меня в голове. Я перестал быть человеком. Я словно никогда и не был им. Я был вампиром, державшим в объятиях любимую женщину. На веки? Или на одну ночь? Этого я уже не знал. Единственное, что я знал, это то, что хочу ее, здесь и сейчас. И меня уже ничто не остановит. Я прильнул к ее губам, вкладывая всю свою страсть, желание, опыт  в этот поцелуй. Мое тело и сознание сейчас были подчинены лишь одной цели - сделать ее кровь еще слаще.
Резким движением я развернул ее и прижал спиной к стене. Одной рукой я обхватил ее запястья и пригвоздил высоко над головой. Другая рука резко потянула молнию ее курточки вниз. Полы разлетелась на две части, но снимать ее у меня уже сил не было. Вместо этого я рванул ворот ее рубашки, и пуговицы полетели в разные стороны. Снимать бюстгальтер я тоже не стал, просто разорвал его посередине, обрывки тонкого шелка полетели под ноги. Руки накрыли ее грудь, пальцы сжали соски...
Вместо ее мягких губ, я ощутил, как ее зубы прикусили мой язык, и услышал ее стон.
Прильнув к ней всем телом, я ощутил кожей ее упругую грудь...
Мои руки легли по обе стороны ее горла, под пальцами неслась горячая кровь. Она горела и плавилась, словно свеча в моих объятиях.
Ее движения приобрели несвойственную лихорадочность. Где-то в глубине моего сознания мелькнула мысль, что это не она так страстно целует меня, это мой собственный яд, но мне было уже все равно. 
Все тщательно сдерживаемые желания вырвались наружу... Я слишком долго хотел ее, слишком долго желал ее крови.
С яростным треском разъехалась молния на ее джинсах, я обхватил ее колено и забросил ногу себе на бедро. Мои руки проникли за пояс и двинулись дальше. Смяв ткань ее белья, я прикоснулся к ее лону. Пальцы нащупали и надавили на чувствительную точку, заставив ее выгнуться ко мне и застонать еще сильнее. Из моего горла вырвалось, что-то больше похожее на рычание...
Ее руки в свою очередь расстегивали мои джинсы... Медленно... Слишком медленно...

С трудом оторвавшись от нее, я сорвал с себя остатки одежды и вновь приник к ней...
Рука вернулась на законное место, проникла в ее горячее лоно, ощущая ее жар, влагу, страсть... Ее пальцы сомкнулись на моей плоти...
Желание достигло своего апогея, я больше не мог и не хотел ждать... Я и так ждал непростительно долго.
Я сдернул с ее плеч курточку и бросил ее на ковер. От рубашки она избавилась сама.
Мы упали на импровизированное ложе... ее джинсы и белье отлетели к противоположной стене.
Наши полностью обнаженные тела встретились. Огонь и лед... Лед не способный потушить огонь... Огонь не способный растопить лед...
Я приподнялся над ней на руках... Она скрестила ноги за моей спиной. Всего лишь на долю секунды я замешкался, размышляя, что я хочу сделать раньше: войти в нее и раствориться в ней, сгореть, стать пеплом ... или прокусить зубами призывно бьющуюся под моими пальцами жилку, и, наконец-то, напиться вдоволь, потушить пожар раздирающий горло...
Нет, - услышал я словно сквозь туман, и ледяная стена, отделявшая меня от внешнего мира, раскололась пополам.
Нет, не надо...- и она покрылась мелкими трещинами. Губы девушки распластанной подо мной не шевельнулись, но голос, зазвучавший в моей голове, заставил меня содрогнуться.
Нет, Эдвард, - и мое сознание прорвалось на поверхность сквозь километровую толщу льда...
Белла не попыталась оттолкнуть меня... не разомкнула объятий... не произнесла ни слова... Я слышал ее мысли! И она умоляла меня остановиться...
Мир созданный для нас двоих зашатался и рухнул, погребая меня под своими останками...

 

Белла

 

Я лежала с открытыми глазами в темноте, наблюдая, как качает деревья за окном ночной ветер. Сон не шёл. Эдвард, видя, что мне не заснуть, всё же молчал, надеясь, что усталость и напряжение минувшего, насыщенного событиями, дня одержат верх. Я посмотрела вниз на его ладонь, лежащую под моей грудью. Рука слегка напряглась, и он еле заметно придвинул меня ближе, так, что я плотнее прижалась к его каменной груди. Нечастое дыхание шевелило волосы у меня на виске.
Тишина достигла почти кричащего состояния, сгустившись до такой степени, что мне казалось, я могла слышать тиканье больших часов внизу в холле. Сквозь слегка приоткрытую балконную дверь до нас доносились звуки ночного леса, где любой хруст ветки или скрежет коры, раскачивающегося дерева, казался сравнимым по силе звука с ударом литавры.
Не в силах больше выносить гнетущую тишину, способную перерасти на уровень ультразвука, я перевернулась в руках Эдварда и приподнялась на локте.
- Поговорим? - расстроено выдохнула я.
- Хорошо, поговорим, - в падающем лунном свете от окна я видела, как в лёгкой улыбке изогнулась линия его губ. - О чем желаешь поговорить?
- О грехе и близости.
- Хорошо, давай, - он словно бы ожидал, что я начну разговор именно на эту тему. Впрочем, чему я удивлялась. Это же Эдвард. Проницательный. Умный. Понимающий.
- Знаешь, Эдвард, - я сочла за лучшее предупредить его, - говорить на этот раз буду я, а ты - меня слушать. Хорошо? Ты уже сказал все, что хотел.
Одно я знала точно: повторение того, что уже слышала, я во второй раз так спокойно не перенесу. И тогда разозлюсь на него. Разозлюсь так, что мы обязательно поссоримся.
- Договорились, - согласился он, и я облегчённо выдохнула, чувствуя, что глобального спора, мы уже избежали.
- Ты сказал, что полная близость не возможна между нами... до свадьбы. Потому что ты считаешь, что это грех? - он уже был готов что-то сказать мне в ответ, но я приложила палец к его губам, прося не перебивать меня. Он на секунду прикрыл глаза и легко поцеловал мою руку, теперь уже готовый слушать всё, что я собралась ему сказать. Я кивнула и улыбнулась, благодаря за понимание.
- Эдвард, скажи мне вот что, - убрав руку и наклонившись, я мимолётно прижалась к его губам. - Это грех?
Он удивлённо застыл, видимо, не ожидая, что наша беседа пойдёт в подобном ключе. - Нет, Белла, это... - начал он, но я прервала поток его слов, скользнув ладонью под его рубашку, лаская пальцами стальные мышцы его груди.
- Прикасаться к тебе - это тоже грех?
- Нет, - ответ последовал незамедлительно. Мы всё ещё находились в плену наших взглядов, не способные разорвать установившуюся связь. Эдвард будто спрашивал меня, что я затеяла, но я всё так же молча направила свою руку ниже, скользя за границу пояса джинс, пока ладонь не накрыла его напряжённую плоть. - А... это... грех?
- Белла, что ты делаешь? - потрясённо прошептал он, обхватывая меня и притягивая ближе. Склонившись надо мной, почти касаясь моих губ своими, он зашептал. - Мой грех - хотеть тебя столь сильно, что, даже понимая, что я поступаю неправильно и нечестно перед тобой и перед собой, всё же не смочь воспротивиться желанию, прикасаться к тебе, ласкать тебя, любить... Чего ты хочешь от меня добиться? Признания, что я не прав?
Мои губы приоткрылись, готовясь возразить, но я не могла выговорить ничего вразумительного в ответ.
- Ты хоть представляешь, чего мне стоит держать себя в руках, - тем временем продолжал он, - тогда как моё единственное желание состоит в том, чтобы целовать тебя, не выпуская из своих рук не на минуту? Ты так действуешь на меня, что я могу забыться. Белла, я...
Обвив его руками, я ласково перебила. - Эдвард, пусть будет так, как хочешь ты... Если для тебя это грех...
- Это не грех, это другое, - возразил Эдвард, и я прекрасно поняла, что он имел в виду. Как он не мог удержаться, не дотрагиваясь до меня, не целуя, не обнимая, так и я не могла не касаться его. Я помнила, как всё начиналось. Боязнь соприкоснуться, нежность и последующую страсть первых поцелуев, наше постепенное продвижение в познании друг друга. Всё происходило само по себе. И мы никогда не форсировали события. И этого не требовалось. Пусть Эдвард считал что-то грехом, пусть наши мнения в этом расходились, пусть... это не важно...
- Не важно - вслух проговорила я и улыбнулась, совершенно искренне веря, что это действительно так. - Уже не важно. Пусть все будет правильно...
"И пусть всё идёт своим чередом", - следом добавила я про себя.

 

***

После той ночи мы больше не заводили подобных разговоров и не вспоминали о том, что было сказано между нами. Правда, теперь мы стали гораздо сдержаннее в ласках и поцелуях, чувствуя, что игры с собственной сдержанностью - опасное занятие . Но то, что происходило между нами - было гораздо опаснее, то напряжение и влечение, нарастающие с каждым днём, иногда вырывались на свободу, и мы давали себе волю, каждый раз балансируя на грани разума и безумства.

Эдвард больше не привозил меня к себе домой. Там был его обособленный, не затрагиваемый никем мир, спокойствие, тишина и одиноко стоящая, большая кровать. Там было искушение. А мы не хотели давать себе лишнего повода оступиться от принятых решений.

По-прежнему мы проводили каждую свободную минуту вместе. Словно самая обычная парочка мы ходили в кафе и кино, гуляли по магазинам, и в нашем лесу, и вдоль берега моря по скалам.

В один из дней, когда мы в очередной раз поехали в Порт Анджелес, выпал снег. Он сыпал всю ночь, и всё последующее утро, начавшись робкими редкими снежинками, перетекший практически в абсолютную метель, он на какое-то мгновение резко замер и прекратился, оставляя за собой необъятное прозрачное пространство.

Сегодня Эдвард против обыкновения не гнал. Встречных машин нам попадалось очень мало. Видимо, не все в такую погоду решались выбраться на шоссе. Ночью был сильный снегопад и везде, далеко, насколько хватало глаз, землю и деревья укутало бесконечное белое покрывало. Широкие нижние ветки елей прогнулись под тяжестью навалившего за последние часы снега. Дорогу тоже слегка замело.

Шоссе пошло в гору, открывая прелестный вид на раскинувшийся вокруг пейзаж, где-то вдалеке серебрились под стальными тучами прохладные воды залива.

- Эдвард, останови машину, пожалуйста, - повинуясь порыву, прошептала я, заворожено глядя в боковое окно. - Посмотри, какая сказка вокруг. Я хочу выйти на улицу, вдохнуть ее.
- А ты не замерзнешь? - поинтересовался он.
- Не замерзну. Ты меня согреешь, - повернув к нему голову, я, улыбаясь, смотрела на его родное лицо.
- Обязательно, - Эдвард сбавил ход, выруливая на обочину, пока совсем не остановился. Потянувшись к бардачку, он вынул оттуда мои перчатки, и, опустив их мне на колени, произнес. -  Мои холодные объятия прекрасно согревают.
- Твои холодные объятия - нет, а вот горячие поцелуи - да, -  произнесла я. Затем, задумавшись, тихо добавила. - Я почти не видела снег, ведь я росла в тёплом, засушливом штате. Пойдём?
Через секунду он уже открывал дверцу с моей стороны и протягивал мне руку. - Пойдем.
Снег захрустел. Я шла, с наслаждением ощущая, как покров, будто звёздная пыль проседает под нашими ногами. Вокруг было тихо-тихо, далёкие звуки леса почти не доносились до нас, хотя сам он был рядом, рукой подать. Я запрокинула голову, зажмурив глаза, чувствуя, как мне на лицо оседает и тут же тает несколько снежинок. Так и стоя, с закрытыми глазами, я наслаждалась этим, почти завершающимся зимним днём.

Руки Эдварда сомкнулись на моей талии, притягивая ближе, я расслышала, как он осторожно вдыхает запах моих волос, и улыбнулась. Если верить его словам, то мой аромат и мучил его, и одновременно с тем приносил истинное удовольствие. Как же он выносит это? Отклонившись назад, я потёрлась щекой о его гладкую щёку, чувствуя, как от холода быстро немеет кожа.

Обхватив его за запястье, я поднесла руку поближе к глазам, рассматривая замысловатые узоры осевших снежинок - все разные, все уникальные.

- Как красиво, - не удержалась я от комментария.
- Красиво, - прошептал он мне в ответ, но через секунду насторожился. Это ощущалось в лёгком изменении его позы. Я чувствовала спиной, как он вытянулся, словно готовясь отразить атаку.

Сначала, я не понимала, что послужило причиной, столько резкой перемены настроении, затем уловила дальний, но неумолимо приближающийся гул, перетёкший в рёв нескольких моторов.

Наконец, через минуту к машине Эдварда подкатила группа подростков на мотоциклах. Если они и не были на веселее, то всё равно агрессивный и вальяжный настрой чувствовался во всём: в их движениях, окриках, взглядах, что они бросили на нас.

- Эй парень, прикурить не найдется, - выкрикнул один из них, и я почувствовала, как Эдвард еле заметно напрягся, пытаясь привычным жестом задвинуть меня себе за спину. Я мельком взглянула на него, уловив, как быстро темнеют его янтарные глаза, отражая его готовность к защите в случае опасности, хотя он ничем - ни жестом, ни взглядом, не выдал себя.
- Нет, - последовал короткий резкий ответ.
- Ох, какая куколка. Дашь прокатиться? - один из парней слез с байка и, проведя рукой по капоту машины, прислонился к нему.
- И мне тоже!
- И мне, - раздались окрики его друзей.
- Ну, ты и дурак, Риго, На фига тебе его тачка? - пробасил ещё один, развязанной походкой приближаясь к остальным. - Лучше посмотри вот на эту куколку, - его мясистый палец указал в мою сторону.

Эдвард выпрямился и переместился так резко, что до меня докатилась волна холодного воздуха, поднятая им. И затем мир замер. Исчезли привычные звуки улицы, леса, безлюдный участок шоссе словно бы выпал из настоящего, переместившись в некий временной промежуток, находящийся на точке абсолютного безмолвия.

Наверное, у меня просто повысилось давление, до боли, до шума в ушах, так бывает, когда летишь в самолёте и разговариваешь с соседом, и тебе кажется, что ты шепчешь, тогда как твой голос, чуть ли не переходит до крика.

Я видела, как ещё двигаются губы, прислонившегося к машине парня, когда он что-то продолжает говорить своим товарищам, как он направляется к Эдварду и хлопает его по плечу. Всё происходило словно в замедленной перемотке.

И затем всё смешалось. Резко. Моментально. Внезапно. Белый снег окропился красным. Ярко алые капли разлетелись, рассеиваясь в беспорядочной мешанине, падая на светлое полотно, разбавляя собой этот застывший бесцветный мир. Тут же вернулась способность слышать. Вернулась резким вскриком сначала одного, а потом другого парня, которого настиг Эдвард.

Инстинктивно вытянув вперёд руку, пытаясь защитить Эдварда от самого себя, я уже приготовилась шагнуть вперёд, как внезапно, мои локти оказались прижаты к бокам, а руки заведены за спину. Один из парней схватив меня, больно сжал запястья.

Но я не  замечала ничего, с трудом понимая, что меня удерживают. Всё моё внимание было приковано к Эдварду, отбросившему мыском ботинка поскуливающего у его ног парня. Словно заворожённый он смотрел на свою руку, покрытую кровью того, кто сейчас валялся на снегу.

- Нет, нет, нет, - простонала я, каждое слово было громче предыдущего, но Эдвард не слышал меня, он вообще не слышал ничего, ничего не чувствовал. Поднеся ладонь к лицу, он с несколько секунд внимательно смотрел на неё, затем, глубоко вздохнув, втягивая аромат крови, итак витающий в воздухе, прижал её к губам, не закрывая глаз, по-прежнему смотря в одну точку.

Я забилась в руках своего захватчика, пытаясь вырваться, но тот, обхватив меня одной рукой, притянул ближе. Что-то щелкнуло, и острое лезвие оцарапало мне горло.

- Эдвард! - выкрикнула я, боясь не за себя, за него. Переживая за то, что он натворил, опасаясь того, что он мог ещё сотворить. Не с ними... с собой...

Он поднял на меня глаза, из груди его вырвался тихий яростный рык., руки сжались в кулаки.

- Предлагаю меняться, - завибрировал чужой грубый голос у меня над ухом, - я тебе девчонку, ты мне Боба...
- Идет, - сказал Эдвард, и я почти ничего не нашла от него в этом чужом, незнакомом мне голосе. Он откинул ногой, почти потерявшего сознание парня.

Через секунду нож исчез, а меня почти швырнули в руки Эдварду. Абсолютно инстинктивно он подхватил меня, когда мои ослабевшие колени подогнулись

Потемневшие глаза Эдварда на миг вспыхнули красным. Вспыхнули и тут же потухли. Он притягивал меня ближе, сфокусировав взгляд на моей шее, где, как я знала, частыми толчками под тонкой кожей бьётся пульс, перегоняя кровь, пульсирующую под самой поверхностью. Склонив голову к плечу, он сузил глаза, затем наклонился ниже, приближаясь губами к моей щеке, затем ещё ниже, минуя её.

Я уже была готова почувствовать его губы на своей шее, или ощутить, как моя кожа уступает нажатию его зубов, но этого не произошло. Он лишь глубоко вздохнул, стискивая мои плечи, затем, словно бы это далось ему невероятным трудом, отпрянул, но продолжал смотреть на пульсирующую жилку на моей шее, теперь уже ускорившую ток крови почти до невозможного, болезненного ощущения.

- Эдвард, - прошептала я, пытаясь поймать его взгляд. - Эдвард, я люблю тебя, - он, наконец, посмотрел на меня. - Ты не убийца!
Красная пелена, будто мигом, сошла с его глаз, и в следующую секунду он, подхватив меня на руки, уносил прочь от дороги, от этих парней, от агрессии, что всё ещё витала в воздухе, и от того, почти неощутимого чувства потери и безысходного, что остались на том клочке обочины, позади нас.

Он бежал прямо, не разбирая дороги. Я комком сжалась на его твёрдых руках, прикрываясь от вновь пошедшего, летящего мне в лицо снега, словно бы вдруг решившего, что за прошедшие сутки он недостаточно усыпал землю. Затем, внезапно изменив траекторию, Эдвард устремился куда-то сквозь начавший редеть лес.

Деревья постепенно расступались перед нами, а снег всё валил и валил с небес.

- Закрой глаза, - почти прорычал мне в ухо Эдвард, и я послушалась его. Крепко зажмурившись, я спрятала лицо на его груди, слыша, как он со свистом рассекает воздух, набирая скорость.

Бежал он недолго. Уже через несколько минут он остановился. Я рискнула открыть глаза и потрясла головой, чувствуя, как земля перестаёт вращаться под моими ногами, грозя болезненным столкновением.

Мы остановились перед домом. Это была старая постройка. Подобные здания можно встретить и в Форксе, но что он делал здесь, чуть ли не в чаще леса?

Когда мы подошли к закрытой двери, впрочем, вовсе не послужившей помехой для Эдварда, я спросила осипшим от долгого молчания и холода голосом.

- Где мы?
- Дом. Карлайла, - Эдвард шагнул за порог, и мы оказались в тишине старого дома, которую, уже наверняка, несколько лет ничто не нарушало, тем более такое беспардонное вторжение, как наше.

Эдвард внёс меня в гостиную, почти свободную от мебели, главным украшением которой являлся огромный старинный камин. Поставив меня у стены, он тут же начал разводить в нём огонь, беспощадно ломая старый буфет, примостившийся в углу. Я поморщилась от протестующего треска дерева, с которым так небрежно расправлялся Эдвард. Сосредоточенно и методично он отдирал панели от старой мебели, бросая в камин отломанные куски дерева, один за другим. Зажав оставшийся небольшой уголок от дверцы бывшего буфета в ладони, он разомкнул кулак и на пол посыпалась деревянная труха.

- Грейся, - Эдвард подошёл ко мне и подтолкнул к разгорающемуся в недрах камина огню. Я протянула руки к взвившемуся пламени и минуту спустя, села на ковёр. Расстегнув куртку, я распахнула её полы пошире, навстречу горячему воздуху. Огонь пылал, посылая волны тепла на моё онемевшее лицо и омывая руки, но мне никак не удавалось согреться.

***

Эдвард, скинув куртку, стащил свою водолазку и, нагрев её над огнём, обернул её вокруг меня. Теперь я начала согреваться. Я посмотрела на Эдварда, благодарно улыбнувшись. Мой взгляд скользнул ниже, задержавшись на великолепном полуобнаженном теле, матово мерцавшем в отблесках огня от камина. Гладкая бледная кожа так и притягивала взгляд, словно бы манила к себе прикоснуться. Я помнила, какая она на ощупь. Я помнила, какая она, когда наши тела соприкасаются. Я помнила его аромат... его вкус... Невольно я протянула руку, но Эдвард отпрянул.

Он застыл над моим запрокинутым лицом, затем попятился назад. Он шагал назад до тех пор, пока не наткнулся на стену. Раскинув руки, он закрыл глаза.

Не осознавая, что делаю, я поднялась на ноги и медленно, осторожными шагами приблизилась к нему. Эдвард словно бы и не почувствовал, что я подошла, он продолжал стоять неподвижно, борясь с монстром внутри себя, вырвавшимся сегодня на свободу. Он не сдержался сегодня, защищая нас... меня... Он попробовал человеческой крови... Сегодня я видела его оборотную сторону. И он, наверняка, думал, что тем самым оттолкнул меня, испугал...

Напугал ли он меня? Нет. Это был Эдвард. И он бы никогда не сделал ничего подобного без веского повода. Он был импульсивен, отчасти, в определённых вещах, но безрассуден и беспричинно агрессивен - никогда. Значит, он знал, чего ожидать, знал, о чём они думали, что намеревались сделать.

Не зная, как его успокоить, я сделала единственное, что считала сейчас абсолютно правильным, необходимым. Обхватив его за плечи, я прижалась к его губам, согревая их ледяной изгиб своей теплотой и мягкостью.

- Не надо, - открыв глаза, он попытался отстранить меня, но я не поддалась, ещё сильнее впиваясь в его плечи.

- Всё в порядке, Эдвард, - зашептала я, вновь приникнув к его губам. - Всё в порядке... шшш...

И он сдался, отвечая мне, притягивая ближе и разворачивая спиной к стене. Вжавшись в меня так, что почти весь воздух вышел из моих лёгких, Эдвард принялся терзать мои губы, не давая сделать ни глотка воздуха. Обхватив меня за запястья, он вскинул мои руки высоко над головой, вдавив меня в стену. Он опять расстегнул мою, к тому времени уже застёгнутую куртку, а затем, уцепившись за ворот блузки, рванул его. Протестующий треск петель, и пуговицы покатились по полу. Ещё треск, и моей обнажённой груди коснулись его холодные ладони, пальцы сжали соски и принялись гладить их. Из моего горла вырвался сдавленный всхлип. Мне хотелось ещё. Мне хотелось большего. Чувств вообще не осталось. Ничего. Кроме желания. Обжигающего. Жаркого. Требующего утоления.

Его ладони переместились на шею, прижавшись к ней губами, он на несколько секунд, показавшихся мне вечностью, замер, вслушиваясь в музыку моей крови, поющей для него

Секунда, и его пальцы проникли за пояс моих джинс, расстёгивая молнию, прикасаясь к сосредоточию моего желания, проникая в меня. Я выгнулась, запрокинув голову, на ощупь, найдя пуговицу на его джинсах и молнию под ней, тут же разъехавшуюся под моими дрожащими руками.

Обхватив меня за талию, Эдвард приподнял меня над полом. Я закинула ему ногу на бедро, чувствуя, как его твёрдая плоть прижимается ко мне, желая проникнуть в моё тело. Вместо неё меня снова настигли его пальцы, свободно скользящие по увлажнённому лону. Притягивая его ближе, я задвигалась, показывая, чего я хочу, что он должен сделать со мной, и каким способом. Его плоть в моей руке изменилась, увеличиваясь, становясь твёрже.

Мгновение, и мы уже на полу, полностью обнажены. Я даже не поняла, когда и как мы избавились от одежды. Его тело накрыло меня, широкие плечи закрыли от постороннего мира, на исказившемся от страсти лице играли блики от света камина, в потемневших глазах вилось пламя, не уступающее по своей дикости огню.

Эта резкость и стремительность, с которой действовал он, несколько отрезвила меня, но тело, в отличие от мыслей, отказывалось подчиняться разуму. Оно словно бы жило своей жизнью, находясь под влиянием желаний, вырвавшихся из-под контроля. Я хотела разомкнуть губы, чтобы запротестовать, чтобы остановить его, но и они не послушались меня. Паника схлестнулась с желанием, смешивая чувства в одно - сумбурное и неподдающееся описанию.

Наверное, сейчас я чётко осознала, почему ни одна женщина прежде не могла отказать ему, не могла устоять перед этим хищным обаянием и животной притягательностью, что исходили от него. Сейчас передо мной был незнакомец с лицом и телом Эдварда. Я не знала его таким. Никогда. Агрессивный и страстный. Резкий. Волнующий. Не оставляющий ни малейшего пути к отступлению. Я знала Эдварда человеком. Я думала, что знаю Эдварда вампира. На самом деле я не знала о нём ничего.

Его бёдра впечатались в мои, прижимая к полу, призывая распахнуться перед ним, впустить его в себя.

Застонав, я выгнулась в его руках, чувствуя, что от решающего шага нас отделяют считанные секунды.

Я не могла ему отказать... или могла... это трудно... практически невозможно. Я всё понимала, но сейчас моё собственное тело решало за меня. И это Эдвард сделал меня такой. Всё, что он так тщательно скрывал от меня, вырвалось на свободу, многократно усилившись из-за его сдержанности, которую он проявлял, будучи рядом со мной.

Он никогда не был таким со мной. С теми другими, возможно. Но не со мной. Он не хотел, чтобы я принимала решения под воздействие его яда. А именно сейчас я пила яд его поцелуев с изогнутых от страсти губ. И наслаждалась им. Каждой каплей. И мне хотелось ещё. Хотелось большего.

Эдвард приподнялся на руках, нависая надо мной, ногами я обхватила его за талию. Он прижался, давая мне ощутить всё силу своего желания, всю твёрдость плоти, готовой проникнуть в моё взбунтовавшееся тело.

Нет, я хочу понимать, что происходит со мной, чтобы он понимал, что происходит с нами, я хочу, чтобы всё было осознанно. Он не хотел, чтобы всё случилось именно так. Не тогда, когда его животное начало взяло вверх над его человеческой сущностью. Потом он проклянёт самого себя. Не здесь. Не сейчас. Не под влиянием момента. Не в этом доме. Не после случившегося. Не так внезапно.

Нет...

Не надо...

Эдвард...

 

Глава 32.

No escape from...

 

Белла

Первый в этом сезоне снег тонким покрывалом робко ложился на заиндевевшую землю. Часть его, ещё не долетая до земли, успевала растаять. Середина декабря. До Рождества совсем рукой подать. Мама звала меня к себе, но я знала, что ещё до того, как она пригласит меня, я уже откажу ей. Первое совместное Рождество мне хотелось встретить вместе с Эдвардом.
В Форксе не бывает снежных зим. Этот неожиданный снегопад пройдёт, через несколько дней, вполне вероятно с побережья придёт циклон, принеся за собой волну оттепели и дождей. Но что мне до этого? Той, которая многие года видела снег лишь по телевизору?
Я сидела совершенно одна в спальне Эдварда и ждала его, наблюдая через большое панорамное окно, как сыплет снег. Он принёс меня несколько часов назад, и сразу же ушёл. Где он сейчас? Чем занимается? Но уже одно то, что он привёл меня к себе в домой, даёт надежду, на то, что всё не так уж плохо для нас. Вздохнув, я откинулась на спинку кресла, на секунду прикрыв глаза, мысленно переносясь в их старый дом, в гостиную, на гладкий паркетный пол.
Тихо приоткрылась дверь, и в комнату вошёл Эдвард. В его, теперь уже светлых глазах, я видела боль и сожаление. Однако на серьёзном лице застыла определённая решимость. Значит, он уже всё обдумал, - как-то обречённо подумала я, скользнув по нему взглядом. Моё внимание привлекли его руки, сейчас, небрежным жестом, засунутые в карманы. Я помнила, как они обагрились кровью, как легко крошили в щепки буфет, как рванули ворот моей блузки.
- Белла, - звук собственного имени показался мне каким-то чужим, словно бы Эдвард обращался не ко мне.
- Ну, давай, - прошептала я.
- Что? - переспросил он.
- Давай говори, что ты опасен для меня, что ты сорвался, что нам больше не стоит общаться, - монотонно перечислила я.
- Да, я опасен, да, я сорвался, - я кивала в такт его словам, - последние несколько часов я думал, как нам быть дальше.
Я вскинула голову, готовая увидеть, как он отдаляется от меня, со словами, что нам не быть вместе. Но вместо того, чтобы уйти, он подошёл ещё ближе.
- И что же ты решил? - я наблюдала за тем, как он приближается, мягкой, бесшумной поступью, так плавно, словно бы он не шёл, а скользил по льду в моём направлении.  Хищник, не человек, вампир. Сейчас я как никогда прежде осознала, кем на самом деле был Эдвард, с кем я готовилась связать свою судьбу, кем в итоге я сама собиралась стать. Я выбрала свою дорогу, и она шла рядом с ним, с Эдвардом.
Склонив голову к плечу, я прошлась взглядом по его фигуре, воскрешая в памяти настойчивые ласки его рук, резкость, с которой он сорвал с меня одежду, ощущение твёрдых мускулов и гладкой прохладной кожи под своими ладонями, тяжесть его тела, когда он прижал меня к полу, намереваясь в этот раз пойти до конца. И кто знает, чем бы всё это в итоге закончилось? Наслаждением? Болью? Моей смертью? Почему-то это не пугало меня. Не вызывало должного ужаса. Но он так неожиданно отстранился, словно внезапно передумав. И я до сих пор не понимала, чего же во мне было больше - сожаления или радости.
Поровняшись со мной, он сделал то, что явилось для меня полной неожиданностью: Эдвард поднял меня на руки, затем опустился в кресло, удобно устраивая меня на своих коленях.
Дыхание сбилось от его неожиданной близости, я робко улыбнулась и попыталась дотронуться до его лица, но он уклонился. Эдвард не улыбнулся мне в ответ. И он молчал. Тогда я решила начать первой. Сидеть и ждать его приговора нашим отношениям, я не была намерена.
- Эдвард...
- Да, любимая, - ласковое слово вернуло мне уже практически потухшую надежду.
- Почему ты... остановился?
Наши взгляды пересеклись, он смотрел, не моргая, словно желая проникнуть в самую сердцевину моей души. И мне казалось, что я могу почти физически ощутить, как он перебирает в памяти моменты прошлого вечера, вспоминая, что произошло и чего чуть не произошло.
- Ты меня остановила, - наконец, заговорил он.
- Как? Ведь я не просила тебя останавливаться.
- Попросила, - пауза. - В своих мыслях.
Я потрясённо уставилась на него, пытаясь понять, не ослышалась ли я. - Ты... прочёл мои мысли?
- Да.
- Ты и сейчас их можешь читать? - аккуратно уточнила я.
- Нет, не могу, - сжав губы, он медленно покачал головой.
- Что же это было? Почему?
- Я не знаю, Белла, почему из всех людей и не людей, что я встречал за свою "жизнь", лишь твои мысли сокрыты для меня. И я не знаю, почему я сегодня тебя услышал. Возможно, это от всех эмоций, что обрушились на тебя за вечер, возможно, это мой яд, так подействовал на тебя... Я не знаю, и проверять эти теории я не намерен... никогда больше.
- Конечно-конечно, - тихо произнесла я, испытывая всё же неимоверное облегчение оттого, что в этом плане между нами ничего не изменилось.
Эдвард, протянув руку, откинул мои волосы с плеча и нежно прижался губами к моей шее. Я знала, что в том месте багровел кровоподтёк, который я пыталась скрыть, распустив волосы.
- Их много? - оторвавшись от меня, уточнил Эдвард.
- Да, - я решила быть честной.
- Боже, Белла, прости меня, - покаянно начал он.
- Не надо, - перебила я. - Не извиняйся.
Наклонившись, Эдвард прислонился лбом к моему плечу, хоть и, замолчав, но, видимо, не в состоянии не думать о том, что натворил. Зарывшись пальцами в его волосы, я нежно, принимая извинение, погладила его по голове. Он не отстранился. - Я люблю тебя, Эдвард.
- И я люблю тебя, - раздалось в ответ. Мы немного помолчали. Я думала о том, что он сказал мне, он готовился к разговору, наверное, как ему казалось, самому тяжёлому в его жизни. Быть может, он уже осудил сам себя и вынес приговор, сразу после того, как остановился, осознав, чего чуть не натворил со мной... с нами...
- Белла, с той самой минуты, как я вошёл, ты сидишь и пытаешься вести со мной спокойный разговор. Ты видела худшую часть меня. Я чуть не сделал то, о чём бы сожалел, и самое страшное, Белла, я не знаю, смог бы я остановится и не убить тебя, - я видела, как трудно далось ему это признание, поэтому, пытаясь утешить, я протянула руку, желая дотронуться до его лица, но Эдвард уклонился, неотрывно смотря на мою дрожащую ладонь. - Боишься меня. И это правильно.
- Нет, не боюсь, - возразила я, не зная, что делать с руками, я скрестила их на коленях, пытаясь унять неведомо откуда взявшуюся дрожь. Моё тело всё ещё продолжало реагировать на его близость. И это не было продиктовано страхом. Оно всё ещё помнило его прикосновения, хранило его запах, словно бы всё то, что произошло между нами, не случилось вчера, а закончилось всего минуту, секунду назад.
Спорить со мной он не стал, лишь посмотрел долгим, пронзительным взглядом, от которого мне впервые жизни захотелось укрыться.
Когда он, наконец, заговорил, его голос звучал несколько мягче, чем обычно.
- Белла, то, что случилось там... в том доме... с моей стороны это непростительно. Я должен, нет, я был обязан сдержаться, - его холодная ладонь обхватила мою руку, - я слишком сильно люблю тебя, слишком сильно дорожу тобой. Да, я чуть не совершил непоправимое. Где гарантия, что я не сорвусь по новой? И, наверное, лучшим для нас было бы не общаться впредь. Но я не могу... - он поднёс мою руку к губам, нежно поцеловав кончики пальцев. Я словно заворожённая смотрела в его янтарные глаза, в глубине которых ещё вспыхивали затухающие алые искорки. - И сам я слишком долго искал тебя, чтобы вот так потерять. С самого начала наши отношения напоминали игру с огнём. Я слишком долго сдерживался... во всём... Во всём, что касается тебя. И поэтому, - он сильнее сжал мою руку, - случилось то, что, наверное, было неизбежно. Хотя я предпочёл бы, чтобы ты никогда не видела меня в таком состоянии, - перед моими глазами тут же возникло его лицо, искажённое страстью и жаждой, с которого вмиг слетел весь тонкий флёр человечности, именно тогда, увидев его, я поняла, что рядом со мной вампир... Но сейчас - это исчезло, я сидела на коленях у своего Эдварда, незнакомец, целовавший меня в старом забытом доме - исчез.
- Вина за произошедшее всецело лежит на мне, - тем временем, продолжал он. - Я думал, как нам быть дальше. И нашёл только один выход, - что-то холодное коснулось моего пальца и заскользило по нему. - Я люблю тебя, Белла. И я хочу, - мой взгляд скользнул ниже, на наши переплетённые руки, - чтобы ты стала моей, полностью... моей.
Тонкий золотой ободок с тёмно синим сапфиром по центру и двумя небольшими ярко подмигивающими брильянтами, образовывали собой ту форму, что в ювелирном деле принято называть "короной". Пальцы Эдварда нежно погладили моё запястье и скользнули выше, дотронувшись до кольца, что он одел мне.
- Эдвард... это... - мне вдруг стало совсем тяжело говорить, дыхание перехватило, а посредине горла образовался тугой комок, и я с ужасом осознала, что сейчас расплачусь.
- Это помолвка, - его голос прозвучал неожиданно громко в повисшей тишине.
До этого момента, он, так же как и я смотрел на наши перекрещенные руки, но теперь резко вскинул голову и, поймав мой взгляд, заговорил уже громче. - Если ты сейчас снимешь это кольцо. Я пойму, - подняв мою раскрытую ладонь, он положил на неё два билета. - Но, если ты оставишь его, и будешь носить, то это значит, что ты моя, не перед людьми, ибо, что нам до людей... И не перед Богом, ибо, что Богу до нас...
- А перед Судьбой, - продолжила я, чувствуя, как глаза наполняются слезами, ведь я уже поняла, что я держу в своей руке, - которая соединила нас вместе.
Я сжала билеты и опустила руку на колени.

 

 

Эдвард

Я не помню, как вернул Беллу к себе домой. Память вопреки обыкновению сжалилась надо мной, избавив от леденящих душу картин.
Опустив Беллу на кровать в моей комнате, даже не найдя в себе силы посмотреть ей в глаза, я выпрыгнул в окно.
Черный лес больше не был моим другом, он был частью меня, и темнота, сковавшая его, тоже была частью меня, неотъемлемой частью.
Первая, попавшаяся мне по дороге косуля, не утолила моей жажды. Не утолила ее и вторая, и даже огромная пума, опрометчиво прыгнувшая мне на плечи.
Я бежал, ломая заснеженный ветки, еще несколько часов назад бывшие частью моей персональной сказки. За спиной оставались выкорчеванные пни и расколотые валуны. И кровь... яркие пятна крови на белоснежном снегу.
Я не мог остановиться, впервые я убивал без смысла и без причины. Я убивал для того, чтобы убить. 
Не знаю, сколько времени длилось мое кровавое путешествие через лес, но когда я наконец остановился и поднял голову, занимался рассвет. Как и все животные, мы чувствуем наступление нового дня задолго до того, как верхушки деревьев тронут первые лучи солнца.
Ну, вот и все. Сколько не бегай, а от себя не убежишь.
Я упал в сугроб и обхватил голову руками. Я тот, кто я есть, никто и ничто не в силах этого изменить. Сегодняшний день в очередной раз доказал всю бесплодность моих попыток отказаться от собственной сущности. Что же мне делать дальше? Оставить Беллу? И сделать несчастной ее и себя? Я не могу, я не хочу делать этого. Но не в моей власти изменить свою природу, а это значит, что я всегда буду опасен для нее и в любой момент могу сорваться. В любой! Стоит мне только попасть в опасный костер желаний. Только если... Внезапно мелькнувшая мысль заставила меня вскочить на ноги.
Меня сводит с ума не только жажда крови, но и постоянно сдерживаемая страсть, многократно усиленная жаждой. Я ежечасно борюсь не с одним желанием, с двумя. И на эту бессмысленную борьбу уходит в два раза больше сил.
- Зачем? Почему? - возмутился голос внутри меня.
- Потому что я хочу, чтобы хоть один раз в моей жизни, у меня все было по правилам, - горячо ответил я.
- По правилам, - задумчиво повторил он, - по кем установленным правилам? Людьми, которые тебе безразличны? Законами, которым ты перестал следовать? Или может быть Бога, в которого давно перестал верить? Кто установил правила, ради выполнения которых ты готов подвергнуть опасности жизнь собственной возлюбленной?
Я тяжело вздохнул. Спор с самим собой - занятие не из легких. И все верно. Я сам установил правила, заставлявшие нас обоих страдать. Точнее, страдала Белла, а я... я сходил с ума от желания, бросая все силы на подавление страсти и оставляя гораздо более опасные желания без контроля. 
Ну что ж, значит пришло время, для признания своей неправоты и отмены собственных бессмысленных и никому не нужных запретов.
Если я хочу, чтобы она стала моей, вполне достаточно одеть ей на палец кольцо. И не нужен священник, что бы скрепить наш союз. Это все ничего не значащие условности. Что может быть крепче брака, освященного любовью? Вот это действительно будет так, как я хотел... правильно. Это и есть единственное, правильное решение.
И тогда все действительно будет так, как должно быть. Так, чтобы я не пропустил ни одного ее вздоха, ни одного стона. Так что бы я мог сделать это как можно менее болезненным для нее. Наша первая ночь должна быть такой, чтобы она запомнила ее на всю жизнь и никогда не пожалела об этом. Она должна быть сказочной.
Сказочной?
Однажды вампир влюбился в девушку. Она ответила ему взаимностью.  Рождество... Это была та ночь, когда девушка впервые стала принадлежать вампиру. И когда это произошло, когда они, наконец, стали одним целым, они объявили себя мужем и женой. Не перед людьми - ибо, что им до людей? И не перед Богом, ибо, что Богу до них? А перед Судьбой, которая соединила их вместе.
Теперь я знал, что мне делать.

***
Когда я приблизился к дому, от белой стены бесшумно, словно приведение, отделилась маленькая фигурка. Плечи поникли, голова опущена. Весь ее вид вызывал жалость и сострадание.
- Прости, - тихо прошептала она. Наверно так выглядит вампир готовый заплакать. Наверно. Я не знаю. Мы не плачем.
- Все в порядке, Элис, - я потрепал ее по щеке. - Ты не можешь брать на себя ответственность за мои ошибки...
- Я должна была... я обязана была это увидеть... - горячо заговорила она, перебивая меня. - Но сначала все было в порядке. Вы собирались в кино, и ничто не предвещало... этого... а потом, когда я увидела, я пыталась позвонить сначала тебе на мобильный, потом на Беллин.
- Беллин мобильный остался в машине, а свой я, вероятно, обронил на бегу, - объяснил я.
- Тогда понятно,- тоскливо вздохнула сестра, - вообщем, когда я увидела кровь на твоих руках, я помчалась по твоим следам.
- И как? - осведомился я.
- А никак, - грустно усмехнулась она, - отогнала твою машину, а за тобой не сунулась. Когда ты в таком состоянии, к тебе лучше не подходить.
- Понимаю.
- Ну и какой смысл иметь сестру, которая умеет видеть будущее, если она не в состоянии уберечь тебя, - снова занялась самобичеванием Элис, но на этот раз, ее печальный тон не произвел на меня впечатление. Я внезапно услышал в ее голосе знакомые озорные нотки.
- Впрочем, толк есть, - уже веселее продолжила она, протягивая мне пластиковый пакет. - На 23 декабря. Единственное, что я смогла достать. Рождество, сам понимаешь.
- Ох, Элис, - я не мог удержаться и на секунду стиснул ее в объятиях, - ты самая лучшая сестра в мире!

***
Белла сидела на кровати. Мне показалось, она даже не сменила позу. Словно застыла в той минуте, в которой я ее оставил. И время, казалось, остановилось, и земной шар перестал вертеться. Все было не правильно, все было не так, и все произошло по моей вине.
Мой яд все еще действовал на нее, это можно было ощутить и в токе ее крови, и в аромате, и в странном блеске ее глаз. И все же, я никогда не видел ничего более странного в моей жизни, неимоверно похорошевшая от желания, она не замечала его, не чувствовала, вся погруженная в собственные мысли и в какую-то тоску, и безысходность.
Ее душа болела и кричала, и ей было совершенно безразлично, что происходит с ее телом.
- Белла, - тихо произнес я.
- Ну, давай, - встрепенулась она, поднимая на меня огромные глаза.
- Что? - не понял я.
- Давай говори, что ты опасен для меня, что ты сорвался, что нам больше не стоит общаться, - ответила она безжизненным голосом.
Мое сердце сжалось от боли за нее, и я в очередной раз почувствовал себя эгоистом. Пока я утолял свою жажду крови и занимался самобичеванием, она сидела здесь и ждала моего решения словно приговора. А я и не подумал об этом. В тяжелые минуты мы все думаем, как нам тяжело, как мы виноваты и какую непростительную ошибку совершили, напрочь забывая, что плохо может быть не только нам, но и тому, кто рядом. Мое признание собственной вины не изменит ситуацию и не облегчит ее боль, а это значит... а это значит, что я в первую очередь должен позаботиться о ней, утешить, успокоить, а потом уже рассказывать, какие выводы сделал и какие решения принял.
Я сделал шаг вперед и сгреб ее в охапку. Я сел в кресло, покрепче прижимая ее к себе.
- Эдвард...
- Да, любимая, - я все равно не мог ни удивляться тому, что она до сих пор продолжает не бояться меня. И это после всего, что она видела. Да она должна была бы в ужасе сжиматься от одного моего прикосновения, а вместо этого, она лишь сжимает мою вторую руку тонкими пальчиками. И как ей это удается? Откуда в ней столько смелости? Все эти вопросы я предпочел держать при себе, может, потому что задавал их уже не раз, а может, потому, что знал на них ответы.
- Почему ты... остановился?
Я заглянул в ее глаза, в которых все еще плескалось непрошенное и нежеланное возбуждение, словно действие наркотика, когда тело непослушно разуму. Мягкие линии ее лица, становившиеся еще прекраснее в свете луны... Биение ее сердца... Аромат ее крови... Моя жизнь без нее потеряла бы всякий смысл, превратилась бы в существование, серое, не нужное существование... Рядом с Беллой я был счастлив. Случись с ней что-то по моей вине... Я престал бы быть счастливым? Да нет, - ответил я сам себе, - я престал бы быть...
- Ты меня остановила, - прошептал я.

- Как? Ведь я не просила тебя останавливаться, - в ее тоне сквозило искреннее недоумение.

Вся буря непрошенных чувств вновь обрушилась на меня. Память с неожиданной жестокостью вновь и вновь прокручивала картины перед моими глазами. Ее пальцы, впивающиеся в мои плечи... Аромат, кружащий мою голову все быстрее и быстрее... Бунт моего тела, в котором непонятно чего больше - жажды или желания... и наслаждение, ни с чем не сравнимое, не соизмеримое наслаждение, уводящее меня за собой... горящее в ее глазах...уносящееся ввысь в одном стоне на двоих...

Нет...

Не надо... 

Эдвард...
- Ты попросила, - ответил я, скорее даже себе, чем ей, и добавил. - В своих мыслях.
- Ты... прочёл мои мысли?
- Да.
Вот теперь она казалась не только удивленной, но и порядком расстроенной. За то время, пока мы вместе, она привыкла к моему умению читать мысли, но неизменно радовалась, что ее мысли сокрыты от меня. Со временем и у меня прошло чувство напряжения, возникавшее, когда я в очередной раз осознавал, что не слышу ее. Это давало ей бесспорное чувство свободы и личного пространства, в которое я сейчас так бесцеремонно вторгался.
- Ты и сейчас их можешь читать? - стараясь казаться спокойной, спросила она.
- Нет, не могу, - поспешил уверить я ее. Пусть будет все, как было, не надо мне ее мыслей. Мне вполне достаточно ее слов. Когда она говорит что любит меня, обвивая руками мою шею, и когда шепчет мое имя сквозь глубокий сон.
- Что же это было? Почему? - настаивала она, возвращая меня из воспоминаний в реальность.
- Я не знаю, Белла, почему из всех людей и не людей, что я встречал за свою "жизнь", лишь твои мысли сокрыты для меня. И я не знаю, почему я сегодня тебя услышал. Возможно, это от всех эмоций, что обрушились на тебя за вечер, возможно, это мой яд так подействовал на тебя... Я не знаю, и проверять эти теории я не намерен... никогда больше.
- Конечно-конечно, - быстро произнесла она.
Откинув в сторону ее восхитительно пахнущие волосы, я застыл при виде огромного иссиня-красного пятна на нежной коже. Я, не отрываясь, смотрел на то, что сам натворил и вновь возвращался туда, где я быть не хотел, вновь становился тем, кем был до знакомства с ней, до того, как она показала мне, что можно и иначе... существом, так никогда и не сумевшим смириться с собственной сущностью, презирающим  себя, собственную душу, которая не существует, собственное тело, требующее невозможного, ненавидящим самого себя и, от этого, и весь мир. Черт возьми, похоже, я в порыве страсти совершенно не соизмерял силу. А я ведь запросто мог ее покалечить! И она бы даже не заметила... и я тоже... 
- Их много? - выдохнул я, осторожно прикасаясь губами к свидетельству собственной несдержанности.
- Да, - просто ответила она.

И я в очередной раз удивился, как хорошо она меня знает. Попробуй она утверждать обратное, я ни за что не поверил бы ей, а чувство вины лишь усилилось бы. 
- Боже, Белла, прости меня, - хотя это, пожалуй, самое малое, за что мне следует попросить прощения. Начинать надо, пожалуй, с той минуты, когда я позволил этим подонкам посмотреть на нее, а закончить... ох, мне даже не хотелось думать, о чем я должен попросить прощения в конце...
- Не надо, - перебила она меня, единственной фразой подтвердив, что принятое мной решение не просто единственное правильное... оно единственно возможное для нас двоих. - Не извиняйся.

Вздохнув, я прижался лбом к ее теплому плечу, собираясь с силами для разговора. Но не потому, что сомневался, отнюдь. Просто после всего случившегося, любая девушка могла ожидать всего, чего угодно, только не того, что я сейчас собирался сделать... Любая... Но не Белла.

- Я люблю тебя, Эдвард, -  вырвалось из уст той, которую я боготворю.
- Я люблю тебя, - вырвалось из самой глубины моего сердца.

- Белла, с той самой минуты, как я вошёл, - начал я, - ты пытаешься вести со мной спокойный разговор. Ты видела худшую часть меня... - мне было неимоверно трудно сказать, то, что я сейчас собирался, это была неотъемлемая часть меня, и я не имел права не напомнить ее об этом, прежде чем... Прежде чем я сделаю то, что должен. - Я чуть не сделал то, о чём бы сожалел, и самое страшное, Белла, я не знаю, смог бы я остановится и не убить тебя, - она протянула ко мне внезапно задрожавшую, словно в ответ на мои слова, руку. Ее невольная реакция больно резанула меня, и я отстранился. - Боишься меня. Это правильно.
- Нет, не боюсь, - вполне искренне ответила она. Я долго рассматривал ее лицо, пытаясь найти в ней хоть тень сомнения, хоть крупицу страха, но их не было. Их никогда не было. С самого начала, с первого дня моего признания и по сей день - она никогда не испытывала страха. Мой упрек и на этот раз был совершенно беспочвенным. Надо признать, с правдой она справлялась гораздо лучше, чем я сам.
- Белла, то, что случилось там... в том доме... с моей стороны это непростительно, - перед моими глазами снова возникло её лицо - бледное и прекрасное в свете от камина. - Я должен, нет, я был обязан сдержаться. Я слишком сильно люблю тебя, слишком сильно дорожу тобой, - моя рука расслабилась, я почувствовал лёгкий, едва различимый вес кольца в середине своей ладони. - Да, я чуть не совершил непоправимое. Где гарантия, что я не сорвусь по новой? И, наверное, лучшим для нас было бы не общаться впредь. Но я не могу... - всё внутри меня похолодело от подобной перспективы, нет, даже одна мысль о расставании приносила нестерпимую боль. - И сам я слишком долго искал тебя, чтобы вот так потерять, - я легонько сжал её тонкие пальцы, чувствуя их неповторимую хрупкость. - С самого начала наши отношения напоминали игру с огнём. Я слишком долго сдерживался... во всём... Во всём, что касается тебя. И поэтому, случилось то, что, наверное, было неизбежно. Хотя я предпочёл бы, чтобы ты никогда не видела меня в таком состоянии, - её раскрытая ладонь легла на мою, пальчики слегка подрагивали, я не смотрел на её руку, я чувствовал... чувствовал, что нет ничего правильнее для нас, чем то, что я держу сейчас  в своей руке. - Вина за произошедшее всецело лежит на мне, Я думал, как нам быть дальше. И нашёл только один выход, - тонкий золотой ободок скользнул на ее пальчик. - Я люблю тебя, Белла. И я хочу, чтобы ты стала моей, полностью... моей...
Кольцо пришлось как раз впору, словно когда-то, ювелир, ставший в последствии великим мастером своего дела, по какому-то божественному наитию сделал его так, что бы оно подходило двум самым важным женщинам в моей судьбе. Одной - подарившей мне жизнь, другой - возродившей меня к жизни...
- Эдвард... это... - я увидел, как заблестели ее глаза, и почувствовал, что у нее перехватило дыхание
- Это помолвка, - мягко закончил я за нее.
Воздух в комнате наполнился звенящим, оглушающим своей тишиной ожиданием. Что творится сейчас в ее душе? Скажет ли она да или события последних часов отрезвили ее? Показали истинный смысл решения, которое ей сейчас предстоит принять? Я не знал ответа ни на один из своих вопросов, но я знал одно, если она откажется сейчас, я все равно дождусь своего часа. Даже если на это уйдет еще сто лет. Я. Дождусь.

- Если ты сейчас снимешь это кольцо. Я пойму, - я медленно положил в ее ладонь два билета на самолет, лишь одним взглядом спрашивая: Ты понимаешь, что это значит? Она ответила мне так же молча. В её глазах я прочёл: Да, понимаю. - Но, если ты оставишь его, и будешь носить, то это значит, что ты моя, не перед людьми, ибо, что нам до людей... И не перед Богом, ибо, что Богу до нас...
- А перед Судьбой, - продолжила она, превращая когда-то, рассказанную мной сказку в реальность
Я больше не ждал ответа.
Я знал, что она скажет.
Да.

 



Комментарии:
Поделитесь с друзьями ссылкой на эту статью:

Оцените и выскажите своё мнение о данной статье
Для отправки мнения необходимо зарегистрироваться или выполнить вход.  Ваша оценка:  


Всего отзывов: 27 в т.ч. с оценками: 6 Сред.балл: 5

Другие мнения о данной статье:


[10.07.2009 21:46] Anyram
Да развитие отношений Белы и Эдварда очень интересы!! Тея, как называеться Ваш новый рамани где он будет выложин? Я уверена он будет столь же интересен как и эта история.

Тэя [10.07.2009 21:49] Тэя
Знаки. В поисках истины (Фик по Сумеркам)
уже есть в этом блоге, первая глава..
правда тема там не очень сумеречная, от героев мало что осталось кроме имён..и там Все люди. Это совершенно в другом стиле написанный фик.

[10.07.2009 22:26] Anyram
А мне понравилось в Вашем исполнении сюжет будет бесподобный и неважно, что нет вампиров. Побольше бы нам таких авторов как ВЫ Тея!!! А Вы в издательском варианте печататься не пробовали. Я думаю, с именами для персонажей и сюжетом у Вас проблем не было бы. А спрос бы был уж очень классно у Вас написан эмоциональный фон, просто переживаешь в месте с героями. Майер до \"Сумерек\" была обычной домохозяйкой и о ней некто, и слыхом не слыхивал. А у Вас получается на много - много лутьше !!

[11.07.2009 14:21] DarK AngeL
я знаю! поэтому и вспомнила! Этот фик очень интересный, поэтому, мне кажется, почитать его будет интересно пользователям с того сайта! Вы там зарегестрированы, Тэя? я не видела этот ник на том сайте.

[13.07.2009 19:26] anime
Ах, где же, где?)))))

Тэя [13.07.2009 19:31] Тэя
DarK AngeL, я зарегистрирована, но там вы меня часто не встретите.
Я в основном на http://twilightsagarus.do.am/
потому что я там модерирую раздел фанфикшена.

Сюда я выкладываю несколько глав скопом, по три - четыре.
А так пока следующая написана, на том сайте она есть.
хотите - приходите, регистрируйтесь, читайте)

а сюда я выложу главы, скорее всего ближе к выходным))
мы пишем дальше)) намечаются две главы от Дж/Дж))

Тэя [28.07.2009 01:25] Тэя
Выложила продолжение))

  Еще комментарии:   « 1 3

Посетители, комментировавшие эту статью, комментируют также следующие:
Elenawatson: Комплекты для леди (2021 - 2022гг.) Мирна: Любимое. Sunny: ВОИН АННОТАЦИЯ И ОБЛОЖКА Peony Rose: 10 слов, которые употребляют неправильно

Список статей:



Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение