Блоги | Статьи | Форум | Дамский Клуб LADY

Все о любвиСоздан: 28.04.2009Статей: 72Автор: Ми-миПодписатьсяw

"Спляшем, Бетси, спляшем!" 2

Обновлено: 08.07.09 14:39 Убрать стили оформления
японская гравюра

Часть 1 Научи меня любить

Глава 2 Первый брак

 

Утром у меня коллоквиум, который нельзя пропустить, и я убегаю в университет, на прощание чмокнув Колю в щеку. А через несколько дней, вечером, у меня свидание с Сергеем, и он приглашает меня домой - знакомиться с родителями. Я понимаю, что наш роман вступает в новую фазу. Их дом и их семья производят на меня сильнейшее впечатление. Когда я вхожу в квартиру, пропитанную ароматом прошлого, в которой три поколения университетской профессуры внесли свою лепту в создание атмосферы интеллигентного жилища, где вместо гостиной - как положено, столовая, где кабинет, полный книг - центр всей семейной жизни, где старинная мебель соседствует с собранными на протяжении столетия восточными редкостями, я испытываю смешанные чувства. Мне все это невероятно нравится и я боюсь, что это повлияет на мое решение. И еще я смущена и боюсь допустить какую-нибудь неловкость. Но родители Сергея - милейшие люди и, даже если я и сделала что-нибудь не так, не показывают вида. Меня приглашают пить чай с магазинным печеньем и простыми бутербродами, но все это разложено на китайском фарфоре, а чай великолепен. Сережиному отцу привозят его из Китая ученики. Мать, этнограф-востоковед, очаровательная женщина, и я понимаю, что с ней мы найдем общий язык. Чувствуется, что в силу своей занятости, она - плохая хозяйка и не будет в претензии к молодой невестке. Моя мама меня многому научила, но мне жалко тратить время на домашние дела. То, что это не будет никого шокировать, мне нравится. После чая Сергей, усадив меня в своей комнате, так же заставленной книгами, со столом, заваленным конспектами и магнитофонными кассетами, с развешанными по стенам иероглифами (так легче запоминать), просит меня выйти за него замуж. Я бросаюсь ему на шею и тут выясняется, что его робость как рукой снимает. Его поцелуй - о, он почти такой же, как Колин. Я уверена, что мы будем счастливы. Сережа выводит меня и сообщает родителям, что я дала согласие стать его женой.

-Я разве дала? Ты сделал мне предложение, но сказать в ответ ничего не дал!

Его отец начинает хохотать:

-Я сам не сделал даже предложения, я забыл. Я просто поймал Елену на лекциях и спросил, когда же мы пойдем расписываться, а она решила, что я тоже с ней вместе должен расписаться за выданные учебные пособия, и спокойно так говорит: можно после лекции забежать. Тут уж я ошалел и спрашиваю - а родители твои согласны? А она мне так удивленно: а зачем? Расписались мы, правда, только через неделю. А вы как хотите? Если, конечно, Лиза согласна.

-Я конечно согласна, но думаю, что так спешить мы не будем? Моих родителей все-таки придется поставить в известность.

Мы решаем, что самое подходящее время для свадьбы - конец августа. Жить мы, безусловно, будем у них.

Когда, вернувшись домой, я рассказываю Наташе, что выхожу замуж, она смотрит на меня, как на чудовище.

-А как же Коля? Ты его разлюбила?

-Наверное, он меня не любит, - я и забыла, что когда-то придумала это, - Я выхожу за того, кто сделал мне предложение.

Наташа в недоумении, но она обожает любовные истории и начинает с жадностью меня расспрашивать.

О том, что я выхожу замуж, Коле сообщает сестра и он ко мне не приходит. Встречаемся мы несколько раз в филармонии и ведем себя как друзья. В это время я уже вся полна Сергеем. Мы редко видимся, настолько заняты перед сессией, иногда встречаемся лишь по дороге домой, но каждая минута, проведенная вместе, очень важна для меня. Я пытаюсь понять его и узнать как можно больше. Мне трудно судить. Я только понимаю, что он одержим Японией. Все разговоры сводятся к ней. Я лишь надеюсь, что он впитал от своих родителей все, что мне так нравится в них. С Иваном Семеновичем и Еленой я подружилась. Они всегда спрашивают о моих делах и проблемах, Елена рассказывает мне смешные истории о своих студентах.

Сдав сессию в самый разгар белых ночей, мы бросаемся друг к другу в полном изнеможении и опять начинаем бродить по городу, по музеям, ездим в Комарово на дачу. Лежа на пляже, я все время приглядываюсь к Сергею, пока он играет в волейбол с друзьями с соседних дач. Я влюблена и он мне кажется лучше всех: небольшого роста, чуть выше меня, изящный и подвижный, с темно-каштановой челкой, все время падающей на глаза, светло-карие, как густой янтарь. Его взгляд словно греет меня. В Комарово мы предоставлены сами себе. Я веду хозяйство, готовя попеременно яичницу или сосиски с зеленым горошком, что не вызывает никаких нареканий, валяюсь в саду с книжкой, подкладывая под Монтеня Сименона на французском. Детективы, если они не японские, вызывают у Сергея глубокое презрение. Вечером мы бродим по побережью в призрачном свете белой ночи или сидим у камина. Я обожаю живой огонь и могу часами смотреть в него, как загипнотизированная. Оторвать от этого меня могут только его поцелуи. Наконец, я соблазняю Сергея прямо на полу у камина. Получается нечто среднее между моим теоретическим описанием и добропорядочными супружескими объятьями. Сергей счастлив, а я, лежа ночью в своей комнате, не знаю, радоваться мне или печалиться полученной возможностью сравнивать. Я сделала свой выбор до этого и теперь пытаюсь себя убедить, что не в этом счастье и, возможно, все еще наладится. Оно и налаживается потихоньку, наши в меру страстные любовные объятия доставляют мне большое эмоциональное удовлетворение. Сергей все-таки умеет так все обставить, что я чувствую себя принцессой. А с принцессой ведь не ведут себя, как с девкой. Так я убеждаю себя, что я счастлива совершенно.

В июле с сестрой и мамой я уезжаю на море. Месяц в Крыму с сестрой, которая понимает меня с полуслова - месяц отдохновения. Мы читаем вслух друг другу Цветаеву, Булгакова и найденный в Сережиной библиотеке роман Олдингтона "Все люди - враги", изданный до войны. Эта история приводит нас в восторг, мы перечитываем понравившиеся места и обсуждаем щемящую любовную историю без конца. О моей любовной истории сестра деликатно молчит, а мне тоже не хочется обсуждать подробности, я просто люблю Сергея и все. О том же, что тогда произошло у нас с Колей, мы никогда не заводили разговор, хотя она и догадывалась, что я все-таки добилась своего. Я чувствовала, что она меня осуждает: она всегда любила Колю и была на его стороне, подозревая, что для меня это всего лишь каприз.

Свадьбу я плохо запомнила. Помню только бестолковую церемонию во Дворце, когда мы перепутали кольца: Сережа одел мне большое, и я потом безуспешно пыталась одеть ему свое маленькое колечко. После этого меня разбирал смех все время речей и поздравлений до завершающего поцелуя. Помню еще, как позднее Толя жаловался моему мужу, что не успел меня перехватить, хоть и был влюблен еще со школы. От Коли с букетом белых лилий я получила отличную репродукцию Ван Донгена с подписью "Бетси".

Наша супружеская жизнь никак не меняет наш образ жизни, а образ жизни у нас слегка разный. Сережа занимается с утра и до позднего вечера, на кафедре и дома, я же могу себе позволить часа два-три уделять семье и развлечениям, но моя семья в это время в отсутствии, даже если и дома. Хозяйством мне не позволяют заниматься, Елена бурно протестует против варварского разбазаривания времени. Раз в неделю приходят из "Невских зорь" и убирают квартиру, постельное белье и рубашки сдаются в прачечную, обслуживают все себя сами вплоть до стирки носок. Обедаем мы все в столовой в университете. Я удивлена, но мне-то что! На завтрак и ужин я пытаюсь все-таки что-нибудь приготовить, но это не ценится. Вернее, мне говорится масса комплиментов, но все они сводятся к тому, что я пожертвовала своим бесценным временем и т.д. и т.п...

Но в первый же день после свадьбы я получаю урок. Утром, выйдя из ванной, я в халатике сажусь за стол и вдруг замечаю, что все одеты безукоризненно. Я извиняюсь и вскакиваю бежать одеваться, меня конечно удерживают, уверяя, что ничего не случилось, но больше я себе такого не позволяю. К ужину все переодеваются, мужчины в пиджаках. Вскоре я уже не представляю, что можно перехватить кусочек на кухне. Этот кусочек надо положить на тарелку, отнести в столовую, сервировать старинным столовым прибором и льняной салфеткой и съесть.

Второй урок я получаю от любимого мужа. Когда я, позавтракав и поработав над переводом, собираюсь к третьей лекции, подкрашивая ресницы у зеркала, Сергей подходит ко мне, обнимает сзади и, глядя на меня в зеркало, спрашивает:

-Лиза, почему ты думаешь, что твоим однокурсникам важнее видеть тебя хорошо причесанной и накрашенной, чем твоему мужу? В Японии есть даже закон, по которому муж может развестись с женой, если она некрасиво спит. То, что он днем видит ее безукоризненной - само собой.

Я поворачиваюсь к нему и чмокаю в нос.

-Хорошо, дорогой, я не дам тебе повода к разводу!

Теперь я встаю на 15 минут раньше и успеваю привести себя в порядок.

С развлечениями в этой семье сложнее. После ужина мы какое-то время сидим в столовой, беседуя, и это великолепно. Я очень люблю такие беседы. Иван Семенович прекрасный рассказчик и ему есть что рассказать. Елена, остроумная и очень доброжелательная, заводит со мной легкие пикировки о современной молодежи и всегда интересуется моими успехами. Она одна может увлеченно обсуждать со мной французскую и итальянскую литературу. Сережу это совершенно не интересует. Несколько раз я пытаюсь вытащить мужа в театр или филармонию, но он наотрез отказывается так бездарно тратить время.

-Лизочка, сходи с сестрой или с кем-нибудь еще.

Я начинаю ходить в филармонию, как и раньше, два-три раза в неделю с сестрой или с подругами. В перерыве ко мне часто подходит Коля. Мы разговариваем, сначала несколько натянуто, как не очень хорошие знакомые, потом все более и более похоже на наши детские разговоры - увлеченно и откровенно.

-Ты как будто молчала сто лет! - замечает Коля.

-Мы еще не совсем притерлись, в наличии некоторое несовпадение интересов. Я думаю - это временно.

-Бетси, вы что, совсем не разговариваете?!

-Да нет, почему. О Японии мы можем говорить с утра и до вечера. И с Еленой - обо всем остальном.

-О, господи!

-Коко, не расстраивайся, это все - пока мы учимся. Я ведь тоже могу часами говорить о стилистических особенностях эпистолярного языка отдельных героев "Опасных связей" де Лакло. Как твой диплом, хватит сил написать?

-Да, с этим все в порядке. Бетси, у тебя все хорошо ? Ты ни о чем не жалеешь?

Я не знаю, что сказать, поэтому пожимаю плечами.

-Коко, давай об этом никогда больше не говорить, хорошо?

В вестибюле уже никого нет, второе отделение началось. Коля обнимает меня, как ребенка, и замирает, поглаживая по спине.

-Без тебя иногда бывает так пусто!

-А как было мне, когда ты уехал учиться? Мы ведь с тобой так связаны.

-Да, тогда пять лет казались непреодолимой разницей и ты была моей любимой девочкой.

-А сейчас разве я не твоя девочка?

-Ты чужая жена.

-Но и твоя девочка! - упрямо говорю я.

Вечером я рассказываю Сереже, что в филармонии встречаю иногда друга детства, мы много разговариваем и он провожает меня домой.

-Ну, вот и хорошо. Ты в него не влюблена, случайно?

-Нет, я знаю его с тринадцати лет, он тогда кончал школу, а сейчас заканчивает матмех. А что было бы, если я влюблена в него? - с любопытством спросила я.

-Ничего. Мне было бы неприятно.

-Неприятно?! Первый раз слышу, чтобы так говорили!

-Лиза, не придирайся к словам. Я хочу сказать, что это мне не понравилось бы, но убивать вас из ревности я бы не стал.

-Вот и отлично, - жизнерадостно подвожу я итог, - Делать то, что тебе неприятно, я не собираюсь!

Так идут месяц за месяцем. Замужем я или нет - я не могу понять. Семьи никакой у меня нет, скорее я получила новых родственников, которые меня полюбили, и у меня есть мужчина, с которым я каждую ночь ложусь в постель и иногда занимаюсь любовью, больше он никакого влияния на мою жизнь не оказывает, а тем более, я - на него. Его привычки, целенаправленность, планы дальнейшей жизни и работы - все давно запрограммировано. Я удивляюсь, как он в этом не похож на своих родителей. Иван Семенович милейший человек и при своей необыкновенной занятости очень отзывчив. Он может бросить все и заняться только моими делами, если бы я осмелилась попросить его об этом. Елена вообще моя любовь. Мы обожаем друг друга и разговариваем, как подруги. Но и она не подозревает, что я чувствую голод по простым человеческим отношениям.

Однажды Коля провожает меня с концерта домой и мы уже прощаемся у двери, как к нам подходит Елена, которая тоже откуда-то возвращается. Она тут же приглашает его зайти выпить чаю. Когда Елена просит что-то сделать, отказать ей в этом невозможно. Мы сидим в столовой и разговариваем вчетвером, потом входит Сергей и, рассеянно поздоровавшись, пьет чай, поглядывая на нас, наконец спрашивает:

-Ты и есть тот самый друг детства?

-Да, - спокойно отвечает Коля, - я знаю Бетси больше семи лет.

-А почему Бетси?

-Ну, во-первых, она - пушкинская барышня-крестьянка.

-А еще была такая песенка, - поясняю я, - они с братом заменили Пегги на Бетси и пели мне ее на день рождения, когда мне исполнилось... Сколько же?

-Четырнадцать лет, - подсказывает Коля.

-Коко, спой мне ее сейчас! Ну, пожалуйста!

Коля присаживается к пианино и поет:

- У Бетси был веселый гусь...

Иван Семенович вдруг подхватывает меня и начинает кружить по комнате, подпевая громко и несколько фальшивя, а потом добавляет в конце еще один куплет:

 

У Бетси был и крокодил,

Он по-японски говорил.

Ах, какой умный крокодил!

Спляшем, Бетси, спляшем!

 

Елена смеется взахлеб и хлопает в ладоши.

-Ах, вы так! - делает вид, что обиделся, Сережа, - я тогда пошел переводить дальше.

И он действительно уходит в кабинет, а Елена втягивает Колю в разговор и они увлеченно перескакивают с философии на политику, с проблемы милитаризации точных наук на этнографию и историю искусства. Я иногда вставляю свое мнение, Иван Семенович комментирует их резкие высказывания, особенно по поводу политики и, когда Коля собирается уходить уже почти в двенадцать часов, Елена просит:

-Коля, приходите ко мне почаще, вы мне так понравились! Я впервые так много общалась с молодым собеседником и мне не было скучно, как бывает с собственным сыном. Я люблю разносторонних людей. Лизочке повезло в детстве. Мои мужчины, как дятлы, бьют в одну точку.

Когда мы встречаемся в следующий раз, Коля говорит мне, что влюбился в мою свекровь, но злоупотреблять гостеприимством не хочет.

-Ты живешь в чудесном доме, Бетси. Это несколько примиряет меня с твоим замужеством.

Елена в свою очередь спрашивает меня, почему я не вышла замуж за Колю.

-Но мы не любим друг друга!

-Вы очень связаны. Когда мы разговаривали, вы все время смотрели друг на друга, ища поддержку или одобрение. Я никогда не видела такой внутренней связи между тобой и Сережей.

-Ну, мы с Сережей ведь вместе всего полтора года, а с Колей знакомы всю мою сознательную жизнь.

-И ты никогда не была влюблена в него?

Я качаю головой:

- В шестом и седьмом классе я была влюблена в его брата. Нет, я никогда не была влюблена в Колю. Он вообще был для меня как старший брат. Зато он доверял свои личные переживания, представляете, пятнадцатилетней девчонке он рассказывал, что он чувствует и как! Он ведь был уже взрослым.

-Лиза, как ты живешь с Сережкой? - внезапно переводит разговор Елена, - Вы ведь такие разные. Я наблюдала за тобой, ты совсем преобразилась, когда здесь был Коля, такая стала жизнерадостная, я тебя такой не видела. Может быть, тебе плохо с Сергеем?

-Нет, что вы! Но я все-таки надеюсь что когда он кончит учиться, он будет уделять мне больше времени.

-Времени он будет уделять столько же, все дело в качестве, правда? И за полчаса можно получить более чем достаточно... - Елена задумчиво посмотрела на меня.

Летом Елена отослала нас отдыхать в Крым. Ах, как чудесно это было! Мы жили полтора месяца в Гурзуфе, уходя каждый день в сторону Артека и находя крохотные бухточки среди скал, где купаться можно было только сползая с камней прямо в воду. Особенно мне нравилось одно место, широкой дугой открывавшееся в море, и там, среди сверкающей лазури воды и неба, поднимался каменный островок, похожий на голубовато-серый зуб акулы. Когда я видела его, у меня замирало сердце. Я представляла, что таким и может быть недоступный и желанный остров Фрези Грант* . Хотелось встать на воду и побежать к нему, и верилось, что получится! Когда я рассказала об этом Сереже, он засмеялся и снисходительно потрепал по плечу. В укромных местечках на берегу мы любили друг друга, и доля безумия, навеянная югом и волшебством места, делала наши объятия восхитительными и страстными. Я была счастлива. Потом к нам приехали сестра с мужем, и мы вчетвером совершали дальние прогулки в горы, ездили в Никитский ботанический сад и в Алупку.

Приехав домой, я сообщаю Сереже, что беременна. Я, конечно, сознаю, что ребенок мне сейчас затруднит учебу, но что-нибудь придумать можно. Я надеюсь, что с ребенком втроем мы все-таки будем семьей, объединенной хоть чем-то в единое целое. Реакция мужа меня потрясает.

-Ты с ума сошла, Лиза! - говорит он раздраженно, - У меня диплом на носу и мне столько придется приложить усилий, чтобы получить работу, которую я хочу! Как это можно сделать с ребенком? Да и тебе нужно думать сейчас об учебе. Нет, дорогая, рано еще. Давай устроимся, и тогда, лет через пять, я буду счастлив, если ты родишь мне ребенка.

Я ничего не отвечаю ему. Я иду к Елене и все ей выкладываю. Она долго молчит, обняв меня. Чувствуется, что она даже не знает, что сказать, потом говорит осторожно:

-Лизочка, если ты очень хочешь этого ребенка, я буду на твоей стороне и помогу тебе. Но только имей в виду, что мой чертов сын во всех своих карьерных неудачах будет винить вас. Может, не надо портить себе жизнь? Я очень тебя люблю и мне хочется, чтобы ты - ты сама - была счастлива, вне зависимости от того, будет ли это счастье вдвоем с Сергеем. У меня хорошие связи в Институте акушерства и гинекологии. Выбери, что хочешь. Боюсь только, что если ты выберешь ребенка, это даст трещину в ваших отношениях. А ведь у вас сейчас все хорошо?

Через три дня тяжелых раздумий я прошу Елену помочь мне. Сергей все это время относится ко мне как ни в чем ни бывало, словно один наш разговор решил все мои проблемы и беспокоиться больше не о чем. Но потом я замечаю за столом натянутые отношения и понимаю, что Иван Семенович, узнав все от Елены, поговорил с сыном. Накануне дня, когда меня брали в клинику, Иван Семенович подходит ко мне и просит прощения за сына.

-Притом, что я уважаю твое решение, каким бы оно не было, я опечален тем, что лишаюсь внука. Это жестоко по отношению ко всем нам и виноват в этом только Сергей.

Я не выдержала и расплакалась, он долго утешал меня, как мог - неуклюже и нежно.

Но все проходит и забывается. Вскоре эта рана зарубцевалась.

Новый учебный год начинается так же, как кончился предыдущий. У Сергея это последний год, он весь, как натянутая струна. В этом году решается вопрос с распределением и это очень важно для него: или работа в Институте востоковедения, или, возможно, работа в Японии. Поэтому все разговоры, все интересы сосредоточены вокруг этого. О том, что я в этом году наравне с французским сдаю еще и итальянский язык по полной программе, знает только Елена, она всегда интересуется моими делами. Сергей же перестает даже подсовывать мне японские книжки.

Коля теперь работает в Этнографическом музее, куда его, оказывается, устроила Елена, и учится по вечерам. Встречаемся мы теперь редко и только по воскресеньям. Изредка после концерта Коля заходит к нам и мы пьем чай втроем с Еленой, иногда к нам присоединяется и Иван Семенович. С Колей я уже не могу быть полностью откровенной. Я чувствую, что о том, что со мной произошло по решению моего мужа, ему не надо знать. Я уже не его девочка Бетси, хотя так хочется уткнуться иногда ему в плечо и поплакать.

Так проходит зима, и наконец Сережа защищает диплом - блестяще конечно. Ему намекают на возможность работы в Японии в ближайшем будущем. Он ужасно доволен. Почти полгода, пока он работает в Институте востоковедения и ждет назначения - самые счастливые за всю нашу супружескую жизнь. Гонка окончена и Сережа больше времени проводит со мной. По вечерам я отрываюсь от переводов и книг, и мы очень весело проводим время, собираясь все вместе за чайным столом. Опять Сережа ведет себя со мной так, как в пору жениховства. Зовет вечером погулять и мы обходим по набережным Стрелку Васильевского острова и мимо университета возвращаемся домой. Иногда, спустившись к Неве, где нас не видно сверху, с набережной, мы целуемся, и мне это так нравится! По воскресеньям к нам приходят сестра с мужем, моя подруга Лёля с итальянской кафедры и Коля. Получаются настоящие вечеринки с музыкой и танцами.

пейзаж

Так мы отмечаем наступление нового 1972 года. Я договариваюсь с сестрой и Лёлей. Мы заранее готовим всякие вкусности, печем пироги и торт, накрываем стол в закрытой от посторонних глаз столовой, где Сережа, тоже потихоньку, установил уже елку и я украсила ее старыми, еще нашими с сестрой игрушками. В десять часов, когда гости собираются перед закрытыми дверями, Иван Семенович распахивает их и вскрикивает восхищенно, словно маленький мальчик.

-Ну, сегодня дети сделали нам сюрприз, который раньше делали родители. Помню, мама с бабушкой так же тайно наряжали елку и нас с сестрой впускали в столовую. Мы сразу бежали под елку искать подарки!

Я предусмотрела это, и мы решили заранее подготовить каждому по подарку, красиво завернув их. У меня их оказалось больше всех: французские духи, колготки, билеты на премьеру в театр и - французское издание начала 19 века "Опасных связей" де Лакло! По тому, как улыбается Коля, я понимаю, что это он каким-то образом разыскал книгу в "Букинисте".

-Ну, Бетси, прочитай нам что-нибудь, докажи, что ты выучила французский!

Я открываю наугад книгу и читаю французский текст: "Настоящий способ побеждать сомнения - это постараться сделать так, чтобы тем, у кого они имеются, больше нечего было терять." Жестокий цинизм этих слов, напомнивший мне о своих сомнениях по поводу ребенка, вызывает краску на моем лице. Я, не переведя их, переворачиваю несколько страниц и читаю другое: "После того, как идя каждый своим путем, мы отведали всех удовольствий, насладимся теперь счастьем сознавать, что ни одно из них не сравниться с теми, которые мы испытали друг с другом, и которые покажутся нам еще более сладостными!" В шоке я захлопываю книгу и кладу ее на столик.

-Ну, Лиза, переведи же нам! Или это так непристойно? - интересуется Елена.

Я молча киваю головой, но Лёля уже переводит и ту и другую цитату. Я непроизвольно смотрю на Колю. Он стоит, опустив глаза.

-Книга всех времен и народов! - смеется Иван Семенович и предлагает, - давайте садиться за стол.

Новый год проходит очень весело, с танцами, потом мы поем под аккомпанемент Ивана Семеновича и Коли, играем в фанты, после двенадцати идем на улицу провожать всю компанию, и Лёля изъявляет желание погадать. Она снимает с ноги сапог и, поддерживаемая Колей, покрутившись на одной ноге и зажмурившись, бросает его наугад. Мы все смеемся, потому что он падает в сторону, где кроме доков за Невой и заводов, ничего нет. Но Лёля очень серьезно говорит:

-Глупые, там же Швеция за заливом! Может, я выйду замуж за шведа?

Что самое интересное, она действительно через три года выходит замуж и уезжает в Финляндию, почти в ту сторону!

Тогда, вдохновленный примером, решает гадать Коля. Его ботинок летит прямиком к нашему подъезду. Тут уж все хохочут до упаду, а я сочувственно говорю:

-Коля, бедный, Иван Семенович ни за что не даст Елене развод.

Новый взрыв хохота заглушает мои слова. Наконец, мы ловим такси и усаживаем гостей, а сами в обнимку возвращаемся домой. И тут я получаю свой новогодний "подарок".

-Лиза, я через неделю уезжаю в Москву и еще через две - в Токио. Ты поедешь со мной?

-Как же я поеду, Сережа? Мне ведь нужно учиться?

-Но ты можешь закончить и потом, - предлагает Сергей, словно в этом нет ничего особенного, но я аж задыхаюсь от неожиданности, а потом предлагаю в тон ему:

-И ты ведь можешь уехать позже?

-Ты что, с ума сошла?! Как я могу упустить свой шанс! - смотрит на меня, как на ненормальную, мой муж.

Я молчу, но вопрос, как же я могу бросить свою учебу, так и просится на язык.

-Ах, как было бы хорошо, если бы ты учила тоже японский. Кому нужна твоя французская литература?

Я иду, сжав зубы.

В Москву я уезжаю вместе с Сережей. Елена с Иваном Семеновичем сунули мне перед отъездом денег, чтобы мы на прощание устроили себе роскошную жизнь. Мы обедаем в ресторанах и две недели живем в отдельном двухкомнатном номере-люкс гостиницы "Россия"с окнами на Васильевский спуск. Но это не очень весело, я чувствую, что Сергей уже в пути всеми мыслями. Накануне отъезда мы ссоримся. Вернее, ссорится он. Я молчу, думая, что если ему так легче - пусть.

-Если бы ты меня любила, - упрекает он меня, - ты бы бросила все и поехала со мной.

Мне очень хочется сказать, что если бы я его не так сильно любила, то у нас был бы уже ребенок, и тогда точно мы поехали с ним. Но на эту тему я никогда не заговариваю. Возвращаюсь я в лихорадочной обиде, тем большей, чем счастливее мы жили последние полгода.

Когда я утром приезжаю с вокзала домой, Елена говорит, что вчера меня искал Коля, у него несчастье с матерью. Я бросаюсь звонить ему, потом сестре, и выясняю, что он вчера срочно улетел домой. Толя, который уже год после окончания университета жил с матерью, сообщил, что она может не дожить до утра. Овдовев, мать их жила только сыновьями и приложила все усилия, чтобы они получили образование. Коля ее очень сильно любил. Коля позвонил мне через неделю, он вернулся сразу после похорон и просил приехать. Елена тут же отослала меня к нему и бровью не повела, когда я предупредила, что возможно, поеду утром прямо в университет.

-Конечно, Лизочка, побудь с ним и передай наши соболезнования.

Он открыл мне дверь непривычно тихий, какой-то отрешенный, сказал: "Заходи" бесцветным голосом и отодвинулся, давая пройти. Мы сели на кухне на табуретки перед столом, на котором стояла початая бутылка коньяка, еще одна, уже пустая, задвинута была под раковину. Я налила себе и ему чуть-чуть, и мы молча выпили. Потом сварила кофе и заставила его проглотить полную чашку. Он пил, обжигаясь, не чувствуя вкуса. Я отвела его в комнату и мы долго сидели молча на диване. Потом он рассказал таким же бесцветным голосом, как он опоздал и приехал, когда она была уже мертва: второй инфаркт. Я подсела ближе и гладила его по волосам, шепча всякую ерунду, пока он не разрыдался у меня на плече. Я поняла, что до этого он не плакал. Мы сидели в обнимку в темной уже комнате, не зажигая свет, и я утешала его, как могла. Потом я за руку привела его в ванную и заставила умыться холодной водой, умылась сама, принесла из кухни остатки кофе и коньяк. Мы выпили все, но не были пьяны, наоборот, Коля стал приходить в себя и заметив, что уже стемнело, сказал, что мне пора домой.

-Я останусь. Елена велела быть с тобой. Они тебе очень сочувствуют.

Мы легли на диван и, обнявшись, разговаривали, вспоминая его мать. Коля рассказывал всякие смешные детские эпизоды. Она их очень любила и гордилась, что они с Толей оба учились в университете, оба стали физиками. В детстве она настояла, чтобы они закончили музыкальную школу. Она дала им отличное воспитание.

-Знаешь, она одна знала про тебя. Бетси! Бетси!

Он крепче меня обнял и я поглаживала его по волосам, пока он не стал искать мои губы. Я послушно подставила их. Обида на Сергея не прошла еще, но даже если бы он ждал меня дома, я все равно была бы здесь и с Колей, потому что только я сейчас могла утешить, помочь справиться с утратой. Мы любили друг друга отчаянно и нежно, иногда засыпая, потом просыпаясь опять в объятьях. Коля словно боялся выпустить меня из рук. Утром я проспала и уехала только ко второй лекции, мы договорились встретиться в университете и пообедать вместе.

В студенческой столовой, как всегда, не протолкнуться. Я заняла очередь, взяла себе салат и стакан сметаны, а Коле суп и шницель, а вместо чая - два стакана сока и оглянулась в поисках свободного места. Подошедший Коля взял из моих рук поднос и, уверенно огибая очередь, повел в угол, где занял столик.

-Бетси, спасибо, ты спасла меня! - говорит он мне, рассеянно ковыряя вилкой шницель.

-Не преувеличивай, если мне нужна будет помощь, ты ведь поможешь?

-Я все для тебя сделаю, - проникновенно говорит он и добавляет: - Даже забуду тебя.

Он всегда понимал меня без слов. Я благодарно пожала лежащую на столе руку.

-Коля, ты самый близкий для меня человек.

-Ближе Сергея? - ( я киваю головой) - Ты все еще любишь его?

-Да.

Сказав это, я понимаю вдруг, что происходит что-то непоправимое, но соврать не могу. Коля ободряюще мне улыбнулся и заторопился на работу.

Мы опять встречаемся только в филармонии или в театрах. Елена спрашивает, почему не приходит Коля. Не зная, как ей объяснить, пожимаю плечами. Меня вдруг охватывает внезапный страх: я страшусь узнать что он меня любит. Боюсь, потому что не знаю, что в таком случае произойдет со мной. Поэтому раз и навсегда убеждаю себя, что никакой любви у нас нет и не может быть, просто нежная дружба. Потом, через много лет, я узнаю о разговоре, который произошел у Коли с Еленой. Она прямо спросила, любит ли он меня.

-Да, - говорит он ей, - Больше жизни.

-Так в чем дело?

-Бетси любит вашего сына.

-Ты уверен?

-Она сама мне сказала недавно.

-Коля, я дам тебе совет. Ты должен попробовать завтра же умыкнуть ее, даже если она будет сначала сопротивляться. С тобой она будет счастливее.

-Нет, я этого не сделаю. Она любит Сергея. Я не буду с ней встречаться.

Я всего этого не знаю и до лета мы просто все реже и реже видимся, лишь разговариваем по телефону, да иногда сталкиваемся в университетском коридоре.

Летом, после окончания сессии, я вдруг узнаю, что меня посылают на следующий семестр во Францию, в Сорбонну. Перед этим я должна на десять дней приехать к Сереже в Токио. Все лето я в каком-то сумасшедшем состоянии оформляю документы, потом, словно на чемоданах, сижу в Комарово и жду долгожданного свидания с мужем, как ждут его, наверное, заключенные. Только теперь, накануне скорой встречи, я осознаю, как сильно люблю его и скучаю. Наконец, я в Москве сажусь в самолет, ко мне жмутся три жены, тоже летящие к мужьям, среди них только я говорю по-английски. Самолет японской авиакомпании, летящий из Брюсселя, поднимается в воздух, и я блаженно закрываю глаза, в лихорадке сборов почти сутки не спала. Мои спутницы то и дело будят меня для общения со стюардессой. Когда самолет приземляется в Токийском аэропорту, проведя изнурительные переговоры с таможенниками по поводу багажа моих спутниц, я, наконец, бросаюсь в объятья своего мужа и мы едем в крохотную квартирку, в которой он живет с еще одним сотрудником консульской службы. Я висну у Сережи на шее и, потихоньку расстегивая рубашку, шепчу ему на ухо, чем бы мне хотелось заняться в первую очередь. Он смеется.

-Лиза, ты с ума сошла, сейчас придет Юрий Петрович, что он подумает?

-Ну, мы ведь будем заниматься этим не у него в кровати. Он подумает, что встретились супруги после семимесячной разлуки! - я тяну его прямо на пол.

-Почему бы нам ни дойти до дивана? - еще сопротивляется Сережа.

-Помнишь, как это было в Гурзуфе на берегу, прямо на камнях? - напоминаю я, и мы со стоном нетерпения сжимаем друг друга в объятьях...

-Лиза, ты стала такой страстной и ненасытной! - замечает позже муж.

-Тебе это не понравилось? - притворно огорчаюсь я, продолжая удерживать его в объятиях.

-Нет, отчего же, но что я буду делать через десять дней? - Сергея начинает забавлять разговор.

-Тебе надо пресытиться мной, тогда ты выдержишь еще полгода до отпуска. А теперь, может, перейдем на диван? - и это предложение уже не вызывает ничего, кроме одобрительного поцелуя.

Все десять дней в первую очередь мы занимаемся любовью, потом Сергей показывает мне Токио, водит в маленькие ресторанчики и учит есть палочками. Меня восхищает еда, которая подается на красивых черных и красных лаковых подносиках и выглядит, как произведение искусства. Тонкие ломтики рыбы, овощи, соевый сыр тофу, креветки и шарики риса, - все хочется попробовать. Мы бродим по старым кварталам Токио, останавливаясь у витрин, задерживаемся у тележек торговцев, которые продают все: бумажные фонарики, деревянные палочки для еды, талисманы, фрукты, магнитофонные кассеты, зонтики, предсказания, написанные на рисовой бумаге. Художник каллиграф пишет изречения на рисунках с цветком хризантемы, склоненным бамбуком, стрекозой или плывущей уткой. Мы подходим поближе, я наблюдаю, как легко и безупречно точно скользит кисть по белой бумаге. Сергей о чем-то говорит с художником, он кивает и берет чистый лист. Красные иероглифы ложатся на бумагу, он скатывает ее трубочкой, перевязывает шнурком с кисточками и подает мне.

-Что там написано? - интересуюсь я.

-Это хокку Басё :

 

Туман и осенний дождь,

но пусть невидима Фудзи,

как радует сердце она!

Я благодарно целую Сережу прямо на улице. Мне хочется продлить каждое мгновение, проведенное с мужем. За полгода я так соскучилась по близости, что даже когда мы выходим из дома, я все время должна касаться его, пожимать руку, чувствовать рядом.

-Лиза, может ты останешься? - предлагает он, - Это можно оформить.

-Что ты, как я могу отказаться от Сорбонны?! - даже пугаюсь я.

-Я не могу так жить, - начинает раздражаться Сережа, - Я начинаю забывать, что я женат.

-А сейчас тоже? - прижимаюсь я к нему, тихонько засовывая руки под рубашку.

-Ты сейчас не жена, а любовница.

-А я разве была женой? - внезапно взрываюсь я, - Что нас связывало, кроме постели? Может, ты интересовался моей жизнью, может, мои вкусы и пристрастия стали твоими? Может, ты был счастлив, когда у нас была возможность завести ребенка? Нет, мой милый, - я обличающе тычу в него пальцем, - Мы всегда были только любовниками, причем тогда, когда этого хотелось тебе! Так что теперь жди еще год, пока я не получу диплом.

Меня понесло, я не хотела всего этого говорить, но и остановиться не могла. Сергей молча выслушивает меня, по-моему он ошеломлен. Я ведь никогда не высказывала ему обиду. Он, наверное, и не подозревал, что я могу быть чем-то недовольна, он знал только о своих желаниях и проблемах. Да, лучше бы мне промолчать, особенно сейчас, когда мы опять расставались на полгода. Мне стало стыдно.

-Прости меня, Сережа, я нервничаю перед разлукой.

Он молча похлопывает меня по плечу. А ведь похоже, что его не очень задело то, что я наговорила! Назавтра утром я улетаю в Париж.

Мне хотелось бы сказать небрежно, что Париж не произвел на меня впечатления, но я не могу покривить душой. Париж затмил мою маленькую семейную трагедию или, по крайней мере, притупил боль от острого коготка тоски, скребущего мне сердце. Группа, в которой я проходила стажировку, была разношерстной и состояла из студентов разных стран и разного уровня подготовки. Я не знала, какие семинары посещать, - мне хотелось все! Наконец, я определилась, выбрав то, что я не могла получить дома: современную французскую литературу. И конечно же то, чем я занималась с первого курса, галантную литературу 18 века. А кроме того, современный французский язык, который так же отличается от литературного, как наша речь от языка Толстого. Я бегала из аудитории в аудиторию, стараясь успеть везде. Со мной посещал почти все только студент из Швейцарии Ив Ферри. Скоро мы стали помогать друг другу, делая конспекты, если кто-то из нас был в это время на другой лекции. Однажды он восторженно зашептал мне посреди лекции:

-Лиза (он единственный звал меня так, остальные - Лиз), на следующей неделе приезжает профессор Монтечелли из Болонского университета читать курс итальянской литературы. Как мне хочется!

-Ой, и мне тоже! А ты разве занимаешься и итальянским?

-Итальянский - мой родной, я ведь из Лугано, у нас итало-язычный кантон.

Я и забыла, что Швейцария говорит на четырех языках. Теперь мы болтаем иногда по-итальянски. Мы вообще очень подружились. Ив напоминает мне чем-то Колю, хотя они внешне не очень похожи. Надо сказать, что он единственный, кто сразу же не предложил мне развлечься.

-Твоя фигура не дает спокойно спать нашим студентам, - говорит он мне однажды, - ты самая красивая девушка, какую я знаю. И самая неприступная. В чем дело, тебе никто не нравится?

-Мне нравится мой муж. Я действительно неприступная.

-И ты никогда не изменяла ему?

-Нет, - говорю я и вдруг вспоминаю, как приходила к Коле после смерти матери.

-Расскажи! - сразу заметив заминку, требует Ив, - пожалуйста, мне очень интересно!

Мы сидим в кафе в Латинском квартале, куда обычно заходим выпить кофе. Я беру только кофе и рогалик. Ив знает, что у меня напряженно с деньгами, поэтому часто угощает бокалом вина и второй чашкой кофе. Я рассказываю ему историю своего замужества и дружбы с Колей.

-Так все запутано и сложно может быть только у русских. Как у Достоевского. (Ив читал только Достоевского и думает, что познал русскую психологию) Ты любишь мужа, но в постели тебе лучше с другим, - и все-таки ты верна мужу. А кстати, тот второй, Николя, он тебя любит?

-Я не знаю!

-Наверное, любит, я даже уверен. Знаешь, я напишу о вас роман. Нужно только придумать эффектный конец. Например, что вы расходитесь с мужем, а твой Николя не может на тебе жениться.

-Почему? - засмеялась я.

-Ну, какая-то очень уважительная причина. Например, он знает, что смертельно болен, и не хочет портить тебе жизнь. Или он женат на женщине, ставшей инвалидом, и не может ее бросить.

-Ну, у тебя и фантазия! Достоевскому до тебя далеко!

-Не смейся, я написал уже два романа, их очень просто писать и можно немного заработать. Знаешь, их печатают в еженедельных журналах с продолжениями. Слушай, давай напишем вместе?

-Давай, - смеюсь я, - Я тебе такого насочиняю - читатели будут обливаться слезами! Мыльную оперу.

-Это то, что надо!

И действительно, уже через неделю Ив дает мне прочитать начало, где описывается мое детство и юность, все, что я ему рассказала, но как описывается! Я умираю со смеху:

-Ив, ты представил героиню сексуально-озабоченной идиоткой!

-Дорогая, я же не могу позволить ей вести философские споры. Те, кто их поймут и оценят, читают Кафку или Фриша. Надо следовать законам жанра.

-Тогда я добавлю тебе одну пикантную подробность! - и я рассказываю, как я лишилась невинности.

-Это потрясающе! - разгораются глаза Ива, - Так вот откуда все пошло! Бедный Николя, да ты просто садистка! Я сделаю из этого сюжета конфетку!

-Ив, ты так и будешь зарабатывать на жизнь бульварными романами?

-Нет, конечно, это на карманные расходы. Рано или поздно мне придется взять на себя управление отелем. Мой отец дает мне сроку до тридцати лет - перебеситься.

-Отель?! - поражена я, - Ты - управляющий отелем!

-А что? Неплохой доход. Лугано - лыжная столица. Отели всегда полны. Кстати, ты катаешься на лыжах?

-Да, и неплохо. Я северянка, у нас все катаются.

-Так поехали на рождество к нам?

-Как это, а виза?

-Глупости, у тебя же есть паспорт? Так поедем? Все равно здесь пять дней делать нечего.

-Ну, если это можно, то я с восторгом. Я так давно не каталась.

Утром в сочельник я, нагруженная сумкой с книгами и конспектами, сажусь с Ивом в самолет.

-Что у тебя такое тяжелое в сумке? - удивляется он, беря у меня из рук вещи.

-Книги.

-Ненормальная! - в сердцах восклицает Ив, - В Рождество ты будешь заниматься?!

-Обязательно! Ив, это тебе так просто - побалуешься филологией и займешься отелем. А у нас пробиться в жизни можно только головой, если у тебя нет протекции. Мой муж учился, как проклятый, чтобы получить хорошую работу.

-И разрушить тебе жизнь.

-Ты преувеличиваешь. Он просто такой, какой есть, я знала, на что иду, когда выходила за него замуж. И потом, все не так плохо: я скоро кончу учиться и уеду к нему в Токио. У нас еще будет все хорошо!

-Ты мне напишешь? Я ведь должен узнать, что с тобой будет на самом деле. Вдруг то, что я придумал, сбудется.

-О, нет! Пусть уж лучше не сбудется. Твои фантазии меня не вдохновляют. Они хороши только в газете за утренним кофе.

Из аэропорта мы едем в прозаическом такси, хотя многие садятся в покрытые коврами сани с бубенчиками.

-Как здорово! - с завистью поглядываю я на них.

-Это только для богатых туристов. Мы потом обязательно покатаемся, у отца в отеле тоже есть лошади.

Отель представляет целый комплекс двухэтажных домов-шале под черепичными крышами на поросшем елями склоне горы прямо над городом. От отеля на верхнюю площадку с рестораном проложена канатная дорога, и от нее еще выше, к вершине. Ив ведет меня в квартиру отца, где все семейство радостно бросается ему на шею: две младшие сестры, Симона и Франческа, младший брат и мать, которой должно быть лет сорок пять, но выглядит она очень молодо. Ив рассказывал, что она была чемпионкой Италии по скоростному спуску, до сих пор отлично катается и тренирует дочерей. Ив тоже подрабатывал у отца лыжным инструктором. Девочки быстро экипируют меня всем необходимым, одеваются сами, и мы все гурьбой идем к подъемнику. Вид, открывающийся с площадки перед рестораном - изумителен. Панорама гор, между которых в долине разбросан город, склоны, поросшие лесом, сверкающий на солнце снег с синими тенями, яркое небо - я ошеломлена этим праздником красок. Ив предлагает выпить кофе в баре ресторана, но я решаю сначала хоть один раз съехать вниз. Мы поднимаемся выше, и девочки с победным кличем уносятся по самой крутизне вниз.

-Ив, я боюсь, что так не способна. Я переоценила свои силы.

-Конечно, девчонки гоняют почти по отвесному склону. Не бойся, мы поедем с другой стороны, и потом, я ведь с тобой!

Он дает мне несколько советов и мы, оттолкнувшись, скользим вниз, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, сворачивая перед несущимися навстречу елями. Когда мы достигаем площадки, он хвалит меня, замечая, что я хорошо держалась на лыжах.

зимний пейзаж

-Я лучше себя чувствую на равнине, как привыкла. Давай наперегонки!

Я стукаю его легонько палкой по спине и бегу по большому кругу вокруг шале. Замешкавшись на старте, Ив догоняет уже на половине круга, но никак не может вырваться вперед. Я кричу на бегу:

-Ив, не поддавайся, давай, давай!

Он начинает бежать в полную силу и чуть вырывается вперед, но я догоняю его на небольшом подъеме, и мы подлетаем к шале одновременно.

-Отлично! - восхищается Ив, - ты меня загоняла!

Его сестры хлопают нам, стоя у двери, и мы, сбросив лыжи, идем в бар. Ив просит принести всем кофе и булочки и по бокалу вина (Маме мы не скажем!). Оказывается, в сочельник пить нельзя до заката. Я, запыхавшаяся и разрумянившаяся на легком морозце, наслаждаюсь отличным вином и кофе.

-Как чудесно, Ив! Как ты, наверное, счастлив здесь жить!

-Ну, здесь довольно скучно, в Париже, конечно, веселей, но я люблю это место. Мы живем здесь уже три поколения.

-Это здорово!

-А нам пора возвращаться. Или скатимся еще разок?

-Давай!

Мы поднимаемся на вершину еще раз и съезжаем вниз.

Вечером все садятся за праздничный стол. Ужин в сочельник - особенный, это семейное торжество. Меня расспрашивают, как он проходит у нас. Мне неудобно сознаться, что у нас совсем не отмечают рождество. Я рассказываю, как у нас встречают Новый год, не уточняя дат, рассказываю про наш обычай гадать, и как мы гадали в прошлом году. Девушкам это очень нравится, они расспрашивают подробности. Я объясняю, как гадают у зеркала, как подвешивают гребень, как кидают сапожок. Они тут же решают испробовать все. После ужина мы идем по узкой деревянной лестнице в глубине дома на чердак, где Симона и Франческа вешают на ниточках свои расчески. Потом выходим на улицу и они по очереди кидают туфли, хихикая и комментируя направление броска друг у друга. Они очень довольны, видимо и у одной и у другой есть знакомые молодые люди, которые живут в той же стороне, куда удачно падает обувь. Ив заявляет, что тоже хочет попробовать. Пока он прыгает на одной ноге, мы смеемся и подшучиваем над ним, Ив, сориентировавшись на наши голоса, бросает свой сапог прямо к моим ногам.

-Ив, так не честно, ты мошенничал!

-Важен результат! - поднимает палец Ив, - я готов быть претендентом номер один, когда ты бросишь своего мужа.

-Спасибо Ив, я не забуду! Это прекрасно, как рождественская сказка.

-Я говорю серьезно! - девочки уже зашли в дом, но Ив чуть задерживает меня, - Лиза, я был бы счастлив! У нас так много общего.

-Да, мы ведь друзья! И я тебе очень благодарна, особенно за прекрасное Рождество, - я, привстав на цыпочки, потому что Ив очень высок, целую его в щеку.

-Это не настоящий рождественский поцелуй! - заявляет Ив, - если не поцеловаться по-настоящему, у тебя не будет счастья весь год! - и он целует меня в губы.

-Ну, за счастье можно еще - и от души! - я притягиваю его к себе и мы целуемся долго-долго. Вдруг первый звук колокола поднимается вверх из долины и начинают распахиваться окна. Мы быстро входим в дом. Окна гостиной тоже распахнуты, все звонят в маленькие колокольчики, в дом должно войти Рождество. Вот тут и начинается настоящий праздник. Отец Ива разливает всем глинтвейн, начинаются всеобщие поцелуи и поздравления, все вместе мы поем рождественские гимны, потом молодежь бросается к столику, на котором стоит елка, там сложены подарки. К моему изумлению, для меня тоже есть пакеты. Симона и Франческа подарили мне пестрый шарф и перчатки для лыж, а Ив - замечательные пластинки, органную и клавесинную музыку. Я еще в Париже говорила ему, что люблю слушать классическую музыку.

-Спасибо всем! Ив, когда ты успел купить это?!

-Я купил еще в Париже.

-Это то, что я хотела! - боюсь, что из благодарности я смотрю на него нежнее, чем следовало. Ну да ладно! Ведь это единственное мое Рождество за границей!

На другой день, после утренней лыжной пробежки и катания с гор - Рождественский обед. Мы едим фондю, национальное швейцарское блюдо. На середину стола на специальной подставке с электроподогревом ставятся горшочки, в одном кипит смесь расплавленного сыра, соусов, специй и вина, в другом - масло. Каждый берет специальной вилкой кусочек сырого мяса или булки и опускает в горшочек. Через пару минут это можно есть и брать следующую порцию. Смех и шутки, если у кого-то кусочек падает в соус, придают обеду очень домашнюю, интимную атмосферу. Это намного интересней, чем есть традиционного рождественского гуся, уткнувшись в свою тарелку. Когда я роняю свой кусочек мяса с вилки в горшок, все начинают хохотать и заставляют меня всех поцеловать. Такова традиция.

Вечером в отеле костюмированный бал. Пока мы собираемся, Франческа вспоминает, что еще не посмотрела висящий на чердаке гребень, и мы гурьбой бежим по лестнице. Ив и их младший брат Мартин увязываются за нами. Когда девушки снимают гребни, братья начинают хохотать: в обеих расческах белая с черным шерсть их чудесного сенбернара Дигги. Симона набрасывается на Мартина с кулаками. Я рассказываю им о сказке Бажова, где мальчишки, подшутив над сестрой, расчесали ее гребнем лошадь.

-Братья все таковы. Просто в этом году вы точно не выйдете замуж.

Мы идем одеваться на бал. Симона и Франческа приносят мне на выбор несколько костюмов: маркизы, гейши, Шехерезады. Я хочу одеть японский костюм, но они уговаривают одеть арабский. Шаровары и блузка из тонкого шелка дополнены парчовым жилетом и золотым поясом и оставляют открытой полоску тела выше талии. На голову они мне одевают алый тюрбан и собирают все блестящие украшения, одевая на каждый палец по два кольца. Лицо мое прикрыто тонкой вуалью. Симона одевается маркизой, Франческа - гейшей. Мы сообща белим ей лицо и делаем румянец и черные брови дугами. Выйдя из комнаты, мы видим великолепного шейха в белой с золотом одежде и пирата. Понимаю теперь, почему девочки так настаивали, чтобы я одела арабский костюм.

-Это заговор?! - грозно поворачиваюсь к ним и грожу кулаком.

Они рассмеялись и повели меня в главное здание отеля, в котором уже играла музыка. Бал был великолепен, мы веселились до двенадцати. Я танцевала со множеством гостей, все наперебой угощали меня вином. Наконец, Ив увел меня от группы англичан, приехавших, как и мы, накануне, с которыми я делилась впечатлениями от первых лыжных прогулок.

-Ты говоришь и по-английски? - удивился Ив, - Ты само совершенство. Потанцуй со мной.

Он прижал меня к себе, я чувствовала его теплую руку на талии.

-Как хорошо, что я привез тебя сюда, где бы еще я мог вот так обнимать тебя? - он нежно погладил по обнаженной спине выше талии, - Лиза, я говорил правду, я был бы счастлив жениться на тебе. Имей это в виду. Если вдруг захочешь сменить мужа и страну - я к твоим услугам.

-Спасибо, Ив. Вряд ли это когда-нибудь случится, но я тебе очень благодарна. Ты мне нравишься! - я ласково провожу по его щеке и он прижимается губами к моей ладони.

В полночь Ив зовет меня кататься. Мы выходим на крыльцо, Симона и Франческа уже садятся со своими кавалерами в сани, мы одни устраиваемся во вторых. Ив закутывает меня в пледы, накрывает ноги мехом и мы уносимся вслед за первыми санями. Оттуда доносятся шутки и смех, наши сани догоняют их и мы летим наперегонки, пока позволяет дорога. На крутом повороте нас заносит и прижимает друг к другу. Ив крепко обнимает меня и целует. Мы едем по синему, сверкающему в лунном свете снегу, звенят колокольчики в упряжи, раздается визг и смех с саней, где едет молодежь. Ах, эта ночь настолько волшебна, что я без зазрения совести отвечаю на поцелуи. В крепких мужских объятьях, по которым так истосковалась, я впадаю в блаженное состояние, когда разум молчит, а чувства отвечают на ласку рук и губ.

-Лиза, какая ты!.. - потрясенно шепчет Ив.

-О, не обращай внимания, мы пьяны и романтичны. Поцелуй меня еще...

Голова моя кружится и только усилием воли можно сохранить контроль над собой. Сани подкатывают к отелю, мы все заходим в бар выпить с мороза глинтвейна, но нам жарко, я вижу чуть подрагивающую руку Ива, крепко сжимающую стакан, и прихожу в себя. Мучить его я не собираюсь.

-Рождество проходит, - говорю я, - завтра все будет по-прежнему. Утром идем кататься?

-А ты не... - Ив испытующе смотрит мне в лицо.

-Нет, я не..! Пора спать. И мы хорошие друзья. Не надо все портить муками совести и сожалениями. Я сегодня была счастлива благодаря тебе - пусть этот день так и запомнится.

-Хорошо, Лиза! - Ив целует мне руку и провожает к моей комнате.

Все три дня мы катаемся на лыжах, Ив учит меня слалому. Когда я кубарем скатываюсь с середины трассы, он, поднимая меня, позволяет себе поцелуй. В самолете, летящем обратно в Париж, Ив с грустью замечает:

-Мне теперь очень трудно будет вести себя как прежде. У меня такое ощущение, что между нами что-то произошло. И родителям ты понравилась...

-Ив, ты мне очень нравишься, но я люблю своего мужа. Если ты не будешь питать иллюзий на этот счет, наши отношения останутся такими же дружескими, как и раньше. Через два месяца я уеду. Вряд ли мы когда-нибудь увидимся. Впрочем, ты можешь приехать к нам в гости. Правда, приезжай, я пришлю тебе вызов.

Все время до моего отъезда мы встречались в Сорбонне. Я была очень занята, мне надо было написать две работы по французской литературе 18 и 20 века. Ив за это время умудрился закончить "мой" роман.

-Лиза, ты - соавтор, когда он будет выходить, я буду тебе присылать газеты.

-А я могу придумывать тебе еще другие сюжеты, хорошо?

Моя стажировка закончена, мне дали отличные характеристики, и я прощаюсь с Парижем и с Ивом, который остается еще на один семестр. Я лечу домой, по которому так соскучилась! Скоро у Сережи отпуск. Дома я бросаюсь в объятья сестры и Елены, радостно приветствует "француженку" Иван Семенович. Мы сидим и болтаем до позднего вечера. Я до хрипоты описываю парижскую жизнь, магазины, достопримечательности. На звонок Елена вскакивает и восклицает: "Сюрприз!" Я иду открывать дверь и висну на шее у Коли.

- Ах, Коко, как я соскучилась! Пол года я думала, чего же мне не хватает "в большом и радостном Париже"* ? Правда, наметилась там одна кандидатура, я расскажу сейчас.

Я отстраняюсь и вижу в дверях молодую женщину с веселыми глазами, которая с интересом наблюдает за происходящим. Коля замечает мой взгляд и говорит:

-Бетси, познакомься, это моя невеста Светлана.

Она мне так нравится, что я бросаюсь обнимать и ее. Мы опять идем в столовую и я снова начинаю рассказывать о Париже, о лекциях, которые я слушала в Сорбонне, о студенческой жизни, которая сильно отличается от нашей, наконец, я рассказываю о знакомстве с Ивом Ферри и о Рождестве в Лугано. Я достаю фотографии, которые Симона сделала на горе, запечатлев мои попытки пройти слаломную трассу, наши катания на санях, наши с Ивом соревнования в беге на лыжах.

-Я выиграла! Представляешь, Коко, я пришла одновременно с лыжным инструктором, посмотри, какие у него длинные ноги. И еще очень приятное открытие: я там общалась с англичанами, они наговорили мне массу комплиментов по поводу моего английского.

-Бетси, признайся, - спрашивает Коля, рассматривая фотографии, - ты вскружила голову парню? Смотрит он тут на тебя с обожанием.

-Есть немного, - смеюсь я, - Он написал про меня роман и решил, что влюбился. Он сказал, что будет претендентом номер один. Надо будет найти ему тут девушку, он неравнодушен к загадочной русской душе, начитался Достоевского и все такое.

-Он что, писатель?

-Ну, это громко сказано. Он пишет любовные романы, надо сказать, очень прилично, в смысле - хорошо, хотя и не очень прилично. Но у них это в порядке вещей. Вы бы прочли, что он там про меня написал - африканские страсти! Как он говорит, это все на карманные расходы, а вообще, он будущий владелец этого отеля, - я указываю на фотографии, - Вот кому-то достанется муж!

Мы сидим допоздна, все рассматривают фотографии и требуют все новых подробностей. Я рассказываю, где бывала в Париже.

-Чаще всего я ходила в Лувр, там есть дни бесплатных посещений. А вообще-то, культура в Париже принадлежит богатым: концерты очень дорогое удовольствие, в театр я могла попасть только на галерку, зато зайдешь в воскресенье в собор - орган, хор - мессы чуть ли не Баха - для простых смертных. Я уж стала подумывать, не перейти ли мне в католичество. Театр у них очень странный сейчас, в моде абсурд: ничего не понять и нет души. Вообще у французов с душой туго. Господи, как я соскучилась по нашей жизни! Там в магазины зайдешь, - все есть, денег нет, и делается плохо. У нас - ничего нет, бежишь в филармонию - и пир души!

Пока я рассказываю, я посматриваю на Светлану. Первое впечатление даже усиливается, она мне ужасно нравится. Очень милое личико, светлые волосы чуть вьются вокруг лица, улыбка - просто прелесть, с ямочками на щеках, и безмятежная уверенность в себе. Она сидит и наслаждается разговором. Елена обращается к ней, как к знакомой.

-Ну, а теперь рассказывайте вы о своей новости номер один!

-Вот, Бетси, женимся, - улыбаясь, разводит руками Коля, - Тебя ждали.

-Так, теперь помолчи, пусть Светлана расскажет. Как вы познакомились?

-В филармонии. Мы с Сашкой пошли на концерт. Сашка - это мой сын. Я не рассчитала, ему Бетховена рано еще в больших количествах давать. Он стал шуметь к концу первого отделения. А мне очень хочется послушать. Мой сосед берет его за руку и ведет из зала. Когда я вышла, они сидели в фойе и Коля рассказывал ему, как работает двигатель внутреннего сгорания. Сашка развесил уши, я ведь в технике ничего не понимаю, и пообещал сидеть тихо до конца, а потом еще узнать что-нибудь про автомобили.

-Сколько ему лет? - спрашиваю я с легкой завистью.

-Пять лет. С того дня он только о Коле и говорит.

-Да, Коля всегда любил общаться с маленькими, я ведь в детстве тоже только с ним и говорила. И когда же свадьба?

-Через две недели, - отвечает за Свету Коля и смотрит на меня вопросительно, словно все зависит от моего решения.

-Ну, что ж, тебе повезло, Коко. Я одобряю! Правда, Елена?

Расходимся мы уже около двенадцати, но я еще остаюсь в столовой поговорить с Еленой, показываю письма, которые мне писал Сергей. Под конец я рассказываю о ссоре, которая у нас произошла в Токио.

-Я все ждала, когда же ты взбунтуешься и скажешь ему все, - кивает Елена и обнимает меня за плечи, - Ты самая терпеливая и покладистая женщина, какую я знаю. Не переживай, Лизочка, Сережке полезно иногда узнать, что об этом думают другие.

-Нет, я очень переживаю. Уже в Париже я жалела, что не осталась. Понимаете, я отложила бы диплом на год, если бы не стажировка. Такое дважды не предлагают. Я променяла мужа на Сорбонну! Но уже там я начала сомневаться, стоит ли Париж мессы.

-Глупости, девочка, в вашем браке если ты не подумаешь о себе - никто не подумает, - успокаивает она.

-Да я о себе и думаю. Я так стоически отказывалась от жизни с любимым человеком ради диплома, который сам по себе не даст мне ни капли счастья. После нашей недели в Токио я еще острее переживала одиночество. Знаете, в Лугано в Рождество так и хотелось закрыть глаза и отдаться порыву, да и обстановка очень располагала. Меня это ошеломило и сразу привело в чувство. Я ведь сначала даже не задумалась, что рядом не Сережа!

-Но ведь он тебе нравится, этот Ив?

-Ах, это совсем другое. Мы друзья, ну, как с Колей. Нет, не так, конечно. Но главное, все больше убеждаюсь, что только Сережу вижу рядом с собой и только его люблю. Сейчас месяц отпуска с ним, а потом, через три месяца - навсегда!

-Ну вот и хорошо, моя дорогая!

Через неделю мы встречаем Сережу. Я висну на нем, не отпуская ни на минуту. Откладываю даже дела в университете. По счастью, моя парижская работа - почти законченная дипломная. Мы ведем светскую жизнь, наносим визиты нужным людям, с которыми теперь связан Сергей. Среди них оказывается случайно человек, книги которого я превозносила тогда и читала запоем все, что удавалось достать, в основном самиздат. Даже не мечтала с ним познакомиться, хотя знала, что он тоже из Института востоковедения. Сережа разыскивает нас на кухне, среди стопок грязной посуды перед пепельницей, полной окурков. Мы так увлечены разговором, что я не обращаю внимания на мужа, он силой уводит меня в гостиную.

Через неделю после Сережиного приезда у Коли со Светланой свадьба. Поздравляя их, я говорю: «Я желаю вам такого же счастья, как у нас!», и лучезарно улыбаясь, оглядываюсь на мужа. Я действительно очень счастлива.

При прощании - всего через двадцать дней! - я говорю Сергею:

-Я буду теперь считать дни. Всего семьдесят восемь дней, и мы будем вместе. Сережа, а вдруг я уже беременна? Мне так хочется! Теперь ты будешь доволен?

Он обнимает меня за плечи и говорит каким-то сдавленным голосом:

-Посмотрим. Дай мне телеграмму, если что.

-Ах, - говорю я Елене вечером, - я сказала утром Сережке, а вдруг я уже беременна? Вот было бы здорово! По-моему, он обрадовался такой перспективе, у него даже голос перехватило.

-Вот и славно, девочка! - улыбается мне Елена, - Пора!

Мы ближе знакомимся со Светланой и вскоре становимся близкими подругами. Ее легкий характер, спокойная жизнерадостность так мне нравятся, так вызывают на откровенность, что вскоре мы делимся всеми секретами. Я рассказываю Светлане все: и про нашу жизнь с Сережей, и про мои колебания весь этот год, про надежды на будущее. Светлана рассказывает о своем первом увлечении, об отце Саши. Она на два года старше Коли, ей уже тридцать, в жизни у нее бывало всякое. Я со своей единственной любовью и единственным мужчиной, как младенец перед ней. Светлана художник и очень хороший. Живут они чаще в центре, у нее в мастерской, которая просторней, чем Колина квартира. Светлана признается мне, что ждет ребенка и очень боится, потому что у нее отрицательный резус-фактор, да и возраст уже не юный.

-Но все равно, так хочется родить, девочку, - мечтательно говорит она, - Коля и Сашку-то любит, а от девочки просто сойдет с ума!

Я не выдерживаю и рассказываю, как решала судьбу своего ребенка три года назад.

-Он был бы уже большой, ну, не такой, как Саша, но все-таки... Ой, ты только не рассказывай Коле, он не знает. Он вообще моего Сережу недолюбливает.

-Лиза, я все про вас знаю. Коля мне все рассказал.

Я теряюсь: - Ты только не подумай чего-нибудь. Мы просто друзья детства.

-Да уж! Не бойся я не ревную. Пока. Лиза, ты такая наивная и невинная девочка! Ты что, и мужу ни разу не изменяла?

-Бог уберег, хотя я была близка к этому, - смеюсь я и рассказываю, как мы целовались с Ивом, - Ах, да, был еще один случай, когда у Коли умерла мама. Но ведь это не измена, это акт милосердия?!

Светлана задумчиво смотрит на меня.

-Ты думаешь, он тебя не любит?

-Кто, Коля? Я думаю, он меня очень любит, как сестру. И я его - тоже. Это не такая любовь, как к Сергею. Коля всегда был и всегда будет. Поможет, утешит, посоветует. Но любит он - тебя, а я - мужа.

-Ты - блаженная! В смысле - верующая. Ну - блажен, кто верует! - смеется Светлана, - Лиза, я в тебя влюбилась!

Тут пулей влетает Сашка, разрумянившийся на холодном ветру, а вслед за ним идет Коля.

-Bonjour, mseu! - приветствую я мальчика. Он кидается меня обнимать и кричит:

- Bonjour, madame Бетси!

-Да почему же Бетси, Саша? Это же по-английски. Тогда нужно сказать: good evening, missis Бетси. Нет, не так, missis Серж.

Сашка начинает хохотать.

-Почему же ты Серж, ты же девочка?!

-Потому что я жена Сержа, missis Серж. По-французски все-таки лучше, правда?

Мы начинаем вспоминать все слова, которые он уже выучил. Саша забирается ко мне на колени и я прижимаю его к себе, уткнувшись в его макушку, которая пахнет так по особенному, маленьким ребенком.

-Бетси, ты так смотришься с Сашей на руках, - замечает, разглядывая меня, Коля, - Тебе надо завести ребенка!

-Не знаю, не знаю - может быть, может быть, - весело напеваю я.

-Так что, уже?

-Кто знает? - смеюсь я, и по моему довольному виду он решает, что я жду ребенка.

Видимся мы теперь очень часто, ходим вчетвером с Сашей в филармонию или на утренники в театр. Я прихожу регулярно заниматься с Сашей французским и английским. Иногда пораньше захожу за ним в садик и мы идем вдвоем в кафе "кутить". Мальчик очень восприимчив и быстро учит слова, скоро мы будем разговаривать только по-французски. Ему понравилось, как я называю Колю, и он теперь тоже называет его: мсье Коко. Сидя в кафе и поглощая эклеры, мы ведем беседы о его жизни в детском саду, о девочке, которая ему нравится, о манной каше, которую он терпеть не может, но его заставляют есть почти каждый день, и какие автомобили я видела во Франции. Разговариваем мы совершенно как взрослые, я даже забываю, что передо мной ребенок. Ему я рассказываю, как побывала в Японии и хочу поехать туда жить, рассказываю, как скучаю по мужу и как хочу родить ребенка.

-Роди девочку, когда я выросту, женюсь на ней, - заявляет Сашка, - А почему Коко на тебе не женится?

-Потому что он женат на твоей маме.

-Но ведь он тебя любит? Так мама сказала, - доверчиво сообщает он, - И вы дружите с детства?

-Mon cher, я многих люблю: и Коко, и тебя, и Ивана Семеновича, но больше всех я люблю Сережу, потому я и вышла за него замуж, - я обожаю Сашкины вопросы и стараюсь отвечать как можно правдивей.

-Разве женятся только на тех, кого больше всех  любят?

-Так лучше всего, это большое счастье.

-А что такое счастье? – тут же спрашивает Саша.

-А ты как думаешь?

-Это когда мама смеется все время, и не варит манную кашу, и целуется с Коко, и он рассказывает мне, как все устроено. И когда много конфет, и

-И от них болят зубы! – подсказываю весело.

-А вот и нет!

-Ты все правильно понимаешь. Я тоже счастлива, когда все время смеюсь и целуюсь с Сережей, и много конфет и не надо есть яичницу. И у меня родится дочка, и ты женишься на ней. (Я уже знаю, что это откладывается на неопределенное время).

В конце мая, когда я готовлюсь к защите диплома, и почти все уже готово, я получаю письмо от Сережи. Я должна бежать в университет, а потом к машинистке, но решаю все-таки прочесть его сначала. Когда я читаю, смысл написанного не сразу доходит до меня. Я читаю и перечитываю, читаю и перечитываю, я скоро выучу это наизусть, но я не понимаю, что он от меня хочет. Приходит Елена и, увидев у меня в руке письмо, спрашивает:

-Это от Сережи? Какие новости? Он ждет не дождется?

Я молча протягиваю ей листок, а сама остаюсь сидеть, вопросительно глядя на нее. Она быстро читает, багровеет и раздраженно спрашивает:

-Что ты так смотришь?

-Я не поняла, что он хочет?

- Что ты не поняла, что твой муж негодяй?

- Елена, не кричите, пожалуйста на меня. Я не поняла, что он хочет, у меня все перепуталось. Он не хочет, чтобы я приезжала? А почему два года? И что потом?

Она смотрит на меня с жалостью.

- Лизочка, ты посиди, сейчас я дам тебе капли, и не думай об этом. Это какая-то путаница.

Елена приходит с каплями в стакане, заставляет меня выпить и идет звонить по телефону. Письмо она уносит с собой, но я недаром прочитала его не меньше двадцати раз. Эти строки стоят у меня перед глазами:

«Лиза, я хотел поговорить с тобой во время отпуска, но не собрался с духом, поэтому решил написать, тем более, что не получил от тебя никакого подтверждения, что может быть ребенок. Ты, конечно, понимаешь, что наша супружеская жизнь не сложилась. Я ждал от тебя большего понимания моих интересов, но ты слишком легкомысленно отнеслась к своим обязанностям. Твои увлечения музыкой и французской литературой не дают тебе возможности посвятить себя семье и интересам мужа. Я надеюсь найти все это у другой женщины, которая уже сейчас много значит для меня. Тебе же я даю полную свободу, но надеюсь, что у тебя хватит благородства и великодушия не портить мне карьеру и не требовать развод сейчас. Года через два, когда положение мое упрочится, мы спокойно разведемся. Давай поступим, как цивилизованные люди, и не будем портить друг другу жизнь скандалами и упреками. Я уверен в твоем благоразумии. Сергей»

Я сижу и повторяю письмо еще и еще раз, шевеля губами, пока смысл не становится ясен. От меня ускользает оскорбительный тон, надуманность и глупость обвинений. На меня находит затмение, понимаю только, что он встретил другую, которая будет ему лучшей женой. Выходит, что я виновата перед ним: я должна была отказаться от себя или потерять его. Я плохая жена и я потеряла его. Закономерный финал. Елена снова смотрит на меня испуганно, оказывается, все это я говорила вслух. Когда приходит Коля, которого Елена вызвала по телефону, разыскав на лекции по истории искусства, я сижу, уставившись на стену, где висит лист хокку, привезенный мной из Токио. Красные иероглифы расплываются перед глазами, мне кажется, что они шевелятся, как неведомые красные звери, и сейчас убегут с листа, перебирая множеством лапок. Я показываю на них Коле с Еленой:

-Я думала, что это про меня, а это про нее! Вот когда он это сказал: «Но пусть невидима Фудзи, как радует сердце она!». А я-то, дурочка, не поняла! Я ведь никогда не радовала ему сердце, - вместо смеха губы мои кривит судорожная улыбка.

-Пойдем, Бетси, тебе нужно отсюда уйти, - Коля поднимает меня за руки с дивана.

-Коля, я плохая жена? - спрашиваю я.

-Бетси, ты самая лучшая!

Тут я, видимо, отключаюсь, потому что не помню, что было дальше. Отчетливо я понимаю только, как позже он спрашивает у Елены:

-Вы уверены, что она не беременна? Мне показалось...

Тут я начинаю хохотать, пока Елена не дает мне пощечину.

-Да я не могу забеременеть, даже если буду спать с ним год без перерыва! Я ведь плохая жена!

-Лиза, что ты говоришь! - кричит Елена в испуге.

-Мне так сказали недавно, - поясняю я отчетливо, как малым детям, - Я ведь приняла тогда, три года назад, неверное решение. Я легкомысленная и... какая еще?

Коля сидит, закрыв лицо руками, потом вскакивает и подхватывает меня под руки.

-Поехали отсюда. Елена Николаевна, завтра утром я должен быть на работе, ее нельзя оставлять одну. Может, Света с ней посидит, или вы? Я привезу ее.

Коля везет меня на такси в мастерскую к Светлане, я, как кукла, даю себя усадить на диван, послушно беру стакан с коньяком, делаю несколько глотков. Светлана идет варить кофе. Сашка вбегает в комнату и с разбега бросается ко мне на колени, я машинально прижимаю его к себе. Он говорит:

- Good evening, missis Серж!

Дальше опять провал в памяти, я не теряю сознания, но впадаю в какое-то странное оцепенение без мыслей и чувств. Коля отправляет Светлану с Сашей домой. Я помню, что мы сидим рядом на диване, и он уговаривает меня еще выпить. Я пью коньяк, как воду, и опять сижу, вся сжавшись внутри и думаю о том, что сама разбила себе жизнь, я не сумела сохранить чувства любимого человека, не смогла стать для него единственной и необходимой. Если бы мне дали вторую попытку, смогла бы я жить по-другому, любить еще больше? Что я не сделала, чтобы он любил меня по-прежнему? Так, как перед отъездом в Японию? Я сижу, уставившись в одну точку и думаю, думаю. Коля встряхивает меня за плечи и повторяет:

-Бетси, не молчи! Говори что-нибудь, поплачь. Бетси! Бетси!! Лизочка!

Я киваю ему и говорю:

-Не волнуйся, со мной все в порядке. Сейчас я посижу немного и все будет хорошо.

Я сижу, как в трансе, пока Коля не раздевает меня, как ребенка, и не укладывает в постель. Он укачивает меня, пока я не засыпаю тяжелым сном, все время просыпаясь. Он словно не спит, сразу начинает успокаивать меня, шептать всякие глупости про то, как я в детстве была влюблена в Толю, и еще в кого-то, и еще...

-Бетси, тебе тогда, наверное, тоже казалось, что мир рушится, но ты продолжала жить  и опять влюблялась. Ты так молода. Лиза, ты пугаешь меня! Я так тебя люблю, ты сейчас разрываешь мне сердце!

Он покрывает меня поцелуями, но я как мертвая - ничего не чувствую сейчас, кроме тупого оцепенения в мозгу и в сердце. Наконец, я проваливаюсь в черную яму сна, как в обморок.

Неделю он, Светлана, моя сестра, которой нельзя волноваться, потому что она скоро должна родить ребенка, и Елена сидят со мной по очереди день и ночь. Я не понимаю, что они от меня хотят. Со мной все в порядке. Я машинально хожу, ем, пью, сплю, даже сделала корректуру диплома, и Елена отнесла его в перепечатку. Светлана потихоньку выпытала, что у меня за проблема с детьми, Елена сходила к моему университетскому врачу, проконсультировалась у знакомого профессора, и они немного успокоились: их обнадежили, что после лечения у меня есть шанс все-таки иметь детей.

-Светлана, я не понимаю, почему это вызывает такой ажиотаж. Мне не от кого теперь иметь ребенка. Или вы думаете, что я опять должна бежать к Коле? Он добренький, он мне поможет? Коля, ты мой друг, сделай меня женщиной! – передразниваю я, - Коля, сделай мне ребенка!?

Тут я вижу, как впервые искажается лицо Светланы.

-Ты думаешь, что он тебе откажет? Да если ты прикажешь: Коля, выпрыгни в окно, он и то будет счастлив выполнить! Он ради меня не сделает того, что с радостью - для тебя! А уж ребенка!! Но я тебе его не отдам, так и знай, - яростным шепотом обещает она, - Пока он мне нужен - он мой!

-Светочка, успокойся, тебе вредно волноваться, - испугавшись страсти в ее голосе, я бросаюсь к ней и прижимаю, обнимая за плечи, - Я никогда не сделаю ничего, чтобы вы пострадали - ты, Сашка и ваш ребенок. И потом, ты преувеличиваешь его чувства ко мне, мы близкие друзья и только.

-Ты что, прикидываешься, или правда такая наивная дурочка? Да он на мне женился потому, что у вас была такая счастливая на первый взгляд семья. Я устала жить.

-Света, хочешь, мы никогда не увидимся больше?

-Чтобы он ходил, как лунатик? Когда ты вернулась из Парижа, я поняла, какая это большая разница - он без тебя и он, когда ты здесь. Он весь засветился и ожил, я-то не знала раньше, каким он может быть.

-Что же нам делать? Светлана, как скажешь.

-А, пусть идет, как идет!

Я вдруг вспоминаю Ива и его роман, и какой конец он придумал отношениям героини с Николя. Я не говорю об этом Светлане, но все-таки замечаю:

-Надо написать Иву. Сюжет для очередного романа.       

-О, господи! - вскрикивает Светлана и мы вдруг начинаем смеяться.

Так нас и застает Иван Семенович. Он всю эту историю переживает тяжело. Со мной он обращается, как с больной, но боится даже заговорить на эту тему. Однажды только он, покраснев, говорит мне:

-Лизочка, мы с Еленой любим тебя и считаем дочерью. Я надеюсь, что ты и дальше будешь жить с нами?

Теперь он, видя такое веселье, радостно говорит нам, потирая руки:

-А что, девицы, не выпить ли нам по рюмочке за ужином?

Внешне я быстро прихожу в себя, но чувствую себя ужасно, словно из-под ног выбита почва. Даже диплом защищаю, не осознавая важности происходящего. Я становлюсь нервной и слезливой, меня мучают головные боли, ночами лежу и думаю о своей жизни, вспоминая прошлое, которое становится теперь необыкновенно притягательным, как всякая утраченная вещь. Защита, несмотря ни на что, проходит отлично. Мне предлагают на выбор работу на кафедре или в Институте языкознания. Я советуюсь с Еленой, и она говорит: «Оставайся в университете, тут хоть лица молодые вокруг, в институте ты закиснешь. В следующем году пойдешь в аспирантуру».

 

 

Следующая глава 3  Развод и первый любовник  см. здесь

 




Комментарии:
Поделитесь с друзьями ссылкой на эту статью:

Оцените и выскажите своё мнение о данной статье
Для отправки мнения необходимо зарегистрироваться или выполнить вход.  Ваша оценка:  


Всего отзывов: 5 в т.ч. с оценками: 3 Сред.балл: 5

Другие мнения о данной статье:


Spate [08.07.2009 18:24] Spate 5 5
Ми-ми, великолепно! проглотила на одном дыхании...
И меня который день терзает вопрос - может вы уже где-то издавались? Где-нибудь ваши вещи уже печатались?

p.s. эх, как чувствовала, что глава будет грустной... А впереди еще столько всего! А сколько всего частей? Две?

Ми-ми [08.07.2009 19:08] Ми-ми
Впереди еще много всего. 3 части по 4-6 глав - успеет надоесть. Я нигде не издавалась, тем более - первые опыты. Один раз - в канадском журнале, а сюжет того романа родился здесь, Бетси его напишет, а за ней - я.

маруська [08.07.2009 23:08] маруська 5 5
Ми-ми, спасибо большое! Все так тонко, изящно, чем-то напоминает прозу Франсуазы Саган. Очень красиво. Затянула меня история Бетси Уже мечтаю о продолжении.

Spate [10.07.2009 12:53] Spate
И я мечтаю о продолжении...
Ми-ми, я конечно, не специалист в этих вопросах, но у меня впечатление, что вашу прозу нельзя назвать любительской... Это профессиональной роман, думаю у него будет много почитателей.

И мне кажется, можно продолжать анонсировать главы на форуме... Печатать там "вкусные" кусочки... Просто не все любят обитаться в блогах...

колючка [13.07.2009 12:45] колючка 5 5
Ми-ми, увидела объявление, решила посмотреть одним глазком, но зачиталась, прочуствовалась, хочу продолжение. Согласна с предыдущими коментами. Великолепно!!!

Посетители, комментировавшие эту статью, комментируют также следующие:
Танюшка: Фотошопные эксперименты, часть 2 Tamata: Письмо №17 "Из жизни поэтов-оптимистов" Tamata: Письмо №16 "Из жизни холостяков" Tamata: Письмо № 15 "Из жизни крылатых и рогатых"

Список статей:
ДатаНазваниеОтзывыОписание
15.08.14 14:56 "Женские штучки" Причуды и реальность женского быта 
Мода, история одежды и маленькие истории про женщин, написанные на конкурс
12.08.14 01:45 Хозяин замка Морр 
Он давно не бывал в Лондоне, последний раз в 1697 году. Годфрид Теодор Вильям Джеральд, барон Моррстон, все это времяя был привидением и околачиваться вокруг замка ему надоело. Пора побывать в столице. Лондон его очаровал...
12.07.14 17:58 Поедем в Царское село! 
Я приехала в Царское Село осенью. Волшебное сочетание времени и места! Прямо напротив окон аудитории золотились старинные деревья Царскосельского парка.
25.05.12 22:28 Шляпки Аскота: королевская забава.5
Royal Ascot это символ старой Британии и самые известные в мире скачки. Кроме того, это еще и основная международная выставка изысканных шляпок. Скачки в Ascot были основаны королевой Анной в 1711 году. С тех пор они стали одной из важнейших
25.05.12 22:41 Надо приодеться4
Весна! Пора приодеться и выглядеть на все сто. Но для этого надо бы познакомиться с тенденциями, брендами и прочими премудростями модного прикида. Далеко теперь ходить не надо, все на мониторе. Набирай в Гугле ключевое слово и... держи глаза в кучку
20.05.10 18:04 Книги у изголовья 
Все самые интересные и любимые книги, и мысли, возникающие, когда их читаю
04.05.10 00:54 Тень ведьмы. Книга Антонии1
Тень ведьмы Книга Антонии. Продолжение "Шакти" и драматичной истории ведьм семьи Гарсия.
20.05.10 12:52 Лейтенант и ее Рорк 
По романам серии "Следствие ведет лейтенант Ева Даллас"
14.05.10 02:12 "Спляшем, Бетси, спляшем!" 
Роман в 3-х частях
20.05.10 17:59 Вояж налегке 
Гранада и Венеция, горы и подводный мир... Хотите посмотреть на это со мной?



Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение