«Любовь устремилась на всех парусах к нарушению супружеской верности, и ее поэты воспевали это». Фридрих Энгельс
«Всей жизни счастье — только с ней, Жоффруа Рюдель Ириша П
Тулуза, 1203 год
- Поговорим сегодня о любви... О страсти, испепеляющей дотла, или великом счастье... Одна моя знакомая дама — не будем называть имен — полюбила мужчину. Увы, будучи замужем за другим. Отдавшись этому «пагубному» чувству, она заслужила лишь гонения со стороны своего ближайшего окружения. Несчастной пришлось покинуть светский мир и уйти в монастырь, где в тишине своей кельи она и по сей день роняет слезы, оплакивая загубленную молодость... Звучный голос хозяина торжества раздавался, отражаясь от каменных стен, под сводами древнего замка. Дневная жара спала, и сейчас, когда с берегов блестящей в свете луны ниточки реки Гаронны дул прохладный легкий ветерок, розовая Тулуза словно оживала: и простой народ, и аристократия знали, что уже неделю в графском замке проходят обильные торжества и празднества, на которые приехали гости чуть ли не со всей солнечной Аквитании. Неделя пышных гуляний подходила к концу и завершалась сегодня апогеем задуманного праздника — традиционным для залитых солнцем южных краев Судом Любви, и единственным законом, которым руководствовались на нем, был закон бьющихся в унисон счастливых сердец. Большой зал, в котором сейчас пировали гости, украсили с соответствующим антуражем — вокруг широких столбов, подпирающих потолок, вились нежно-розовые цветы, вдоль стен свисали гобелены — настоящие произведения искусства с изображенными на них отнюдь не библейскими сюжетами, над потолком тысячами горящих солнц плавились свечи, а широкие замковые окна были раскрыты настеж, пропуская в зал лунный и звездный свет... И еще — зеркала. Множество сверкающих в свете свечей стекол, отражающих каждую улыбку и блеск влюбленных глаз приглашенных гостей, умножающих царившее веселье и радость.... Молодая женщина, всего лишь одна из одиноких гостий на празднике, задумчиво смотрела в зеркало напротив, в котором отражались сидящие чуть поодаль от нее знатные вельможи, казалось, полностью увлеченные речью господина. Его мягкий, но сильный голос проникал и в ее душу, но лишь как посторонний звук - задумавшись и увлекшись отражением в зеркале, сама она не понимала смысла сказанного им, пока заданный ей напрямую вопрос не развеял задумчивость и не вернул женщину к реальности: - Я спрашиваю, милая Жанна, а испытывали ли вы когда-нибудь искушение страстью? Вопрос, конечно, очень откровенный, но Жанна еще в первый день праздника поняла, что в этом мире, далеком от задыхающегося в жестких тисках католичества северной части Франции, никто не спрашивает о таком всерьез, и потому ответила в привычном здесь полушутливом, полусерьезном тоне: - О, ежечасно! Лукавая улыбка и озорной блеск в глазах добавили эффект к сказанным словам, и по залу разнесся одобрительный смех. Смеясь вместе со всеми, Жанна вновь посмотрела уже привычно в зеркало и, наконец, увидела в отражении то, чего ждала и жаждала увидеть на протяжении всего вечера — обволакивающий взгляд жгучих черных глаз. Ради этих глаз она жила на этом празднике любви. Выданная замуж на северянина, она задыхалась после вольного южного воздуха в мире, где все подчиняется строгому распорядку и правилам. Ее муж, не одобряющий южных нравов (или — как он повторял — их отсутствия), держал ее в золотой, но все же клетке. А она... она страдала, мечтая о том, кто когда-то первым смог покорить ее девичье сердце и кого, случайно встретив на этом празднике, всю последнюю неделю она звала по имени, ласково и несколько фамильярно — Раймон. - Я не вижу ничего неправильного в том, чтобы поддаться такого рода искушению... - раздался решительный женский голос с другого конца зала. - Еще наша герцогиня, Великая Орлица, прославляла куртуазную любовь, при этом не утверждая, что обязательно к мужу. Узы брака и узы любви — это вещи разные, и лично я считаю, что если и нужно выбирать наиболее священные, то расклад выходит не в пользу брака. Смелое заявление вызвало бурю оваций, и юная леди, произнесшая эту речь, довольно зарделась. Жанна вновь метнула взор к зеркалу — и увидела легкий упрек в любимых глазах. Здесь никто не скрывал своих любовных увлечений, и часто можно было заметить, как в освещенный лунным сиянием сад выходили, не стесняясь, пары, не связанные за пределами этого дворца никакими иными узами, кроме симпатии. Однако Жанна, с трудом уговорившая мужа отпустить ее в жаркую Аквитанию навестить родителей, а заодно и на этот праздник, о царивших здесь нравах которого муж и не догадывался, шептавшая так страстно и нежно пылкими ночами признания в любви своему Раймону, в этом торжественном зале вела себя совсем иначе: никто не мог и подумать о том, что эта прелестная молодая женщина симпатизирует хоть кому-то из присутствующих рыцарей и трубадуров. Зеркало — вот единственное, что она позволяла себе и Раймону в присутствии гостей. Оно стало их отрадой и мучением: смотреть через отражение друг на друга с тоской и желанием в глазах, но не смея дотронуться до любимого, коснуться его хоть кончиками пальцев — и это была мука. Иногда Жанне казалось, что Раймон смотрит на зеркало, соединяющее их в этом шумном зале, с ненавистью. Слуги незаметно потушили все свечи, и сейчас полутемную комнату озарял только лишь лунный свет, плавно растекавшийся по залу, создавая магическое впечатление. Казалось, что все присутствующие перенеслись в сказочную легенду, волшебную историю с привидениями и маленькими болотными эльфами. Неожиданно чья-то рука дотронулась до плеча Жанны, и страстный шепот достиг ее сознания: - Вы так прекрасны, о, Донна! Не сочтите за грубость, разрешите мне быть вашим кавалером сегодняшним вечером? Жанна снисходительно улыбнулась и мягко убрала руку мужчины со своего плеча. - Не нужно, мессир. Позвольте холодной незнакомке остаться и сегодня в привычном амплуа... Огонек ревности, зажегшийся в черных глазах Раймона, заставил ее улыбнуться. Она знала, что он ревнует, и каждый раз старалась убедить его в том, что ему совсем не нужно беспокоиться по этому поводу: ее сердце полностью принадлежит ему одному, но сегодня не отказала себе в удовольствии немного насладиться его ревностью в зеркале напротив. Где-то в отдаленном углу комнаты раздались мелодичные звуки лютни, и бархатистый голос запел о неразделенной любви бедного рыцаря к своей госпоже... Ревнивый взгляд вдруг утратил острый оттенок и перетек в долгий, серьезный. Жанна почувствовала, как ее словно окутывает первобытная сила, подчиняя все ее существо этому прямому и пристальному взгляду в зеркале. Не отрывая от отражения Жанны глаз, Раймон медленно поднялся и направился в сад. Несколько нескончаемых минут женщина оставалась в зале, беседуя с гостями на различные темы, а затем вслед за Раймоном выскользнула в прохладу тулузской ночи. В нетерпении перейдя на бег, растрепав при этом прическу, она добралась до оговоренного заранее укромного уголка и в ту же секунду оказалась в крепких мужских объятиях... - Как же я ненавижу это зеркало, разделяющее меня и тебя! - прошептали губы Раймона в ее полураскрытые губы, но едва с них сорвался короткий ответный смешок, то он тут же потонул в страстном поцелуе, в котором Жанна, забыв обо всем остальном, растворилась без остатка... |
Мне понравилось!