Блоги | Статьи | Форум | Дамский Клуб LADY

Далекое и близкоеСоздан: 30.01.2012Статей: 10Автор: miroslavaПодписатьсяw

Джо Беверли "Сломанная роза"

Обновлено: 25.04.13 13:15 Убрать стили оформления

Джо Беверли. Сломанная роза

 

Что может дать читателю роман, написанный на тему, ернически обозначенную как «муж вернулся из командировки»?.. Разве что извечные насмешки над внушительным атрибутом – рогами – которыми награждают обманутых супругов лукавые грешницы. Да еще – удивление: роман на такую тему слишком уж необычен для любовного жанра, где женщин чаще всего представляют в роли жертвенно любящих созданий. Признание факта, что женщина может предать свою любовь,  не слишком льстит самолюбию женской аудитории. Тем не менее, именно необычный сюжет стал для меня  решающим фактором при выборе этого романа – уж больно сильно заявленная в нем тематика отличалась от традиционной штамповки любовных романов, к которой я уже давно привыкла и притерпелась. В сентиментальном жанре, который до сих пор является одним из мощнейших бастионов двойной морали в современной массовой культуре, темы измены жены своему мужу можно буквально посчитать по пальцам среди безбрежного моря прямо противоположных сюжетов, где измену совершает мужчина-герой. Я, во всяком случае, припоминаю всего лишь один исторический роман, где описывается женская измена — это роман Мэри Джо Патни «Шелк и тайны». Но если в том романе измена героини так и не была мною принята и прощена, то в романе «Сломанная роза» автор Джо Беверли сумела «провести» меня от категоричного неприятия грехопадения героини до размышлений о глубинных причинах этого поступка и в конце концов — до прощения героини.

И совсем я не ожидала, что роман на эту тему вызовет во мне такую бурю чувств и эмоций, такое количество мыслей и раздумий,  что я могу поставить рядом с ним только очень небольшое количество произведений сентиментального жанра.

С нетрадиционным сюжетом было связано и другое отступление от канонов любовного жанра, которое поразило меня в «Сломанной розе»: пожалуй, впервые для меня в дамском сентиментальном романе была так сильно и пронзительно передана в истории отношений героев сама суть любви  — этого прекрасного и ужасного чувства, на которое способны далеко не все представители рода человеческого. И сделано это было на примере не героини- женщины – такой ход был бы для меня не в новинку, к этому ЛР давно меня приучили. Нет, в «Сломанной розе в центр повествования был помещен герой-мужчина и именно на его образ было возложено главное бремя: пережить предательство любви, суметь понять и в конце концов – простить. Такое позиционирование героя как главного в повествовании было дополнено еще одним нешаблонным приемом – в романе была словно «поставлена с ног на голову» традиционная схема отношений между героями, между мужчиной и женщиной, та самая, которая развивалась и культивировалась в любовном жанре долгие годы – с того момента, как он стал распространенным и массовым.

С середины 70-х годов, когда любовные романы на Западе хлынули мощным потоком, и число писательниц этого жанра стремительно возросло, чрезвычайную моду и распространение получили романы на тему «страдальной» (я бы даже сказала «многострадальной») любви.  Особенно ярким это явление было в романах на историческую тематику. Главным страдающим лицом оказывалась, естественно, героиня; а вот герой-мужчина представал в качестве лица, причиняющего страдания. Причем страдания, доставляемые «кавалером-изувером» своей даме, были из числа тех, которые упоминаются во многих статьях уголовных кодексов всех цивилизованных стран: побои, похищения, изнасилования, убийства близких и прочее в том же духе. Несмотря на все эти художества героев, героини послушно, преданно и дисциплинированно влюблялись в них, прощая им многочисленные оскорбления и преступления. Отношение же героев к героиням в лучшем случае можно было определить как жестокое собственничество мужчины по отношению к женщине, когда на первое место в любовных отношениях ставится не любимый человек, а свое драгоценное Я. Ну, разве что в конце романа герой мог выразить нечто вроде любви, да и то не всегда.  Способность отречься от своих эгоистических, личных интересов во имя любви, поставить интересы любимого человека выше собственных — такое самоотречение, граничащее с сумасшествием, было позволено проявлять на страницах любовного жанра в основном женским персонажам.  Эту схему разрабатывали все ветераны любовного жанра (Блейк, Басби, Р.Роджерс, Макнот, Линдсей, Коултер, Грэм-Дрейк и другие).

С середины-конца 80-х годов эта схема начинает смягчаться: по крайней мере, физическое насилие выходит из моды, но по-прежнему господствующим оставался тандем «страдающая героиня – герой, причиняющий страдания»: правда, теперь больше упор делался на какие-то обманы, непонимание, моральное давление, обиды или измены со стороны героя. Одновременно появляются и новые авторы, которые пытаются по иному оценить феномен любви между мужчиной и женщиной (Клейпас, Бэлоу, Гарвуд, Патни и другие) – в их романах тема «любви-страдания» сходит на нет и мужчина-герой больше рассматривается не как обидчик, а как защитник и покровитель женщины. Но даже тогда, ни ветераны любовных романов, ни вновь вступившие в этот жанр писательницы не осмелились сделать то, что сотворила Джо Беверли в романе «Сломанная роза», написанном в 1996 году. Она просто-напросто взяла и вывернула наизнанку изначально наиболее популярную схему отношений героев: роль персонажа, который наносит своим поступком удар любимому человеку, она отдала героине; а вот герой-мужчина оказался в роли  оскорбленной этим поступком стороны. И впервые в любовном жанре на примере героя «Сломанной розы» Джо Беверли показала, что и мужчина может понять, принять и простить предельное оскорбление, которое способна нанести любящему мужчине любимая женщина — ибо что может быть страшнее и оскорбительнее, чем измена и рождение внебрачного ребенка в такой ситуации, когда жена сама отослала мужа в крестовый поход, чтобы вымолить у Бога дитя. Вся эта решительная ломка законов жанра определила для меня уникальность, нестандартность и нешаблонность этого романа.

И чем больше я вчитывалась в это произведение, тем больше понимала, что отступление от многих почти узаконенных канонов любовного жанра является отличительной чертой «Сломанной розы».

Это выразилось не только в сюжете и построении отношений героев, но и в образе главного героя. Именно он – средневековый рыцарь и лорд Галеран из Хейвуда – был выдвинут автором на первый план в романе.  Его размышления и переживания, его внутренний мир раскрыты в этом романе гораздо больше, чем внутренний мир героини  - его жены Джеанны. Но дело было даже не в этом.

Главная поразившая меня особенность в описании героя заключалась в том, что он резко отличался от своих «собратьев» по любовным романам на исторические и особенно средневековые темы. Джо Беверли наотрез отказалась следовать традиции, сложившейся в 70-80-е годы, и описать его как некое сосредоточение грубой и жестокой силы, что являлось довольно характерной особенностью мужских персонажей дамских романов, где действие происходит в Средние века. Образы суровых вояк двухметрового роста с железной мускулатурой, способных на самые дикие и жестокие поступки, были достаточно популярны у основной массы потребительниц любовной литературы, и до сих пор вызывают необходимые для успеха романа чувства восхищения и преклонения читательниц. Что касается немногочисленных критических стрел в адрес таких вот «дуболомов», то они тут же гасятся «железным» аргументом: времена были жестокие, вот и герои такие же! Вместо того чтобы использовать такой заранее обреченный на успех ход, Джо Беверли решилась сделать своего героя абсолютно противоположной личностью: немалая смелость с ее стороны! Да еще и решилась описать, как ему изменила жена и как он ее простил!

Галеран — это то, что можно назвать «рыцарь без страха и упрека». Это человек, имеющий привычку думать, прежде чем действовать и принимать какое-то решение; созидатель, а не разрушитель по главному настрою своей личности. Он родился в те времена и в том сословии, в котором за мужчиной признавался лишь один достойный вид деятельности — махать мечом. Несмотря на то, что и он не избежал этой участи, он чувствует и понимает больше и глубже, чем большинство окружающих его людей и по сравнению с ними стоит на более высокой ступени эволюции вида Homo sapiens. И тут дело не только в нравственном превосходстве, но и в превосходстве ума. В романе автор не раз убедительно показывала, что Галеран думает и соображает лучше, чем многие окружающие его люди. Он удивительно хорошо для человека своего времени понимает  как психологию отдельного человека (ударив Джеанну при встрече, он привлек на ее сторону отца, не выносящего, когда бьют женщин), так и  психологию толпы (в сцене наказания крестьянки Агнес, согрешившей так же, как Джеанна). Он оказался одним из немногих среди крестоносного воинства, кто догадался о нелепости некоторых реликвий, которые понавезли крестоносцы из Святой Земли. Наконец, в сцене спора с монахом, посланным епископом Фламбаром за незаконнорожденной дочерью Джеанны, Галеран демонстрирует прямо таки способности казуиста-адвоката, да еще и одного из самых ловких. И совсем недаром незаурядный ум Галерана признает его главный оппонент – епископ Фламбар – в заочном поединке с героем.

Про нравственное превосходство Галерана над окружающими, способность испытывать чувства, которые для средневековых людей были редкостью, Беверли тоже говорит достаточно много. Такие люди как Галеран жили всегда, в разные времена, даже самые жестокие и темные, всегда были в меньшинстве и всегда считались чем-то вроде «белых ворон». Перефразируя известную поговорку, про них можно сказать: с волками жили, а по-волчьи — не выли! И не знаменитые кровопийцы, вояки, тираны и интриганы как на высотах власти, так и в низах общества, а такие редкие люди, как Галеран,  с превеликим трудом тащили человечество не в очередную кровавую кашу или помойную яму, а куда повыше и почище. Несмотря на невысокий рост (еще одна черта, отличающая его от традиционных героев!), он не обделен ни смелостью, ни воинскими навыками, однако кровопролитие, тем более бессмысленное, претит его душе, ибо все основные инстинкты его души требуют мира и созидания, а не разрушения и кровавой бойни. Именно такие люди, как Галеран, являлись носителями драгоценного «фермента человечности», который единственный скреплял здание мировой цивилизации и не давал ему рухнуть под натиском насилия и кровопролития, сопровождающего всю человеческую историю.

Когда авторы (неважно какого жанра) берутся изображать подобных высоких духом людей, то часто перед ними встает сложнейшая проблема – как сделать таких героев реальными и жизненными, не превратить их в некое словно выхолощенное и выпотрошенное изнутри ходячее воплощение добродетели? Не все справляются с этой проблемой, но Беверли удалось придать образу своего героя такие грани и краски, которые показывают его не как наивного простака-идеалиста, но как человека, который даже при самых высоких духовных стремлениях не теряет связи с реальностью и принимает жизнь такой, какова она есть на самом деле – со всеми ее темными и страшными сторонами.

Галеран  достаточно трезвым взором смотрит на окружающий мир и видит его несовершенства. Более того – он понимает, что в этом несовершенном мире приходится идти на компромиссы и уступки для того, чтобы проигрывая в малом, выигрывать главное. А главным для него является охрана мира и спокойствия в своем ближнем кругу. Эта практичность и, пожалуй, даже расчетливость Галерана особенно ярко проявилась, когда встал вопрос о переходе власти от убитого короля Вильгельма Рыжего к одному из его братьев. Галеран к удивлению многих решает поддержать нового короля Генриха, хотя точно знает, что тот, как младший, не имеет прав на престол, да еще и запятнал руки братоубийством. Однако Галерану ясно, что этот человек будет лучшим королем для Англии, чем его брат Роберт – незапятнанный ничем, старший по возрасту, и имеющий сияющий ореол крестоносца. Ибо этот более законный претендент – беззаботный  авантюрист по складу характера и навлечет на Англию немалые беды. А вот братоубийца Генрих будет жить и работать для блага Англии, так как  имеет больше способностей к управлению государством.

Политическая расчетливость Галерана при этом странном вроде бы выборе была связана и с его личными делами: он понимал, что король, подозреваемые всеми в братоубийстве, король с «изъяном» может более снисходительно взглянуть на дело жены Галерана Джеанны, когда ту вызывают на королевский суд – ведь ее грех гораздо меньше, чем грех самого короля. Да и в личной жизни король не раз был замечен в прелюбодейных связях, что тоже может сказаться на ходе разбирательства.

Все эти соображения и расчеты героя на страницах книги отлично показывают, как далек Галеран от того, чтобы быть наивным простаком и идеалистом: он не требует идеальности от окружающего его мира и лишь старается охранить в нем себя и свою душу, а также жизни и души своих близких. Был бы он идеалистом – то постоянно выбирал бы невозможное, мало реальное и даже недостижимое, и при этом уперто стоял на своем до конца. Галеран же старается избежать опасных крайностей, умеет подмечать недостатки людей (особенно сильных мира сего) и даже ими пользоваться. А в жизни довольно часто выбирает не идеальное, а просто лучшее их худшего.

Неоднозначность и сложность личности Галерана Беверли показывает не только в его способности к политическим и личным расчетам, но и в описаниях его поведения в начале повествования. Пусть Галеран отличается от общей массы людей своего времени благородством и милосердием, но есть и в его натуре потаенные темные стороны, которые он, в отличие от большинства, может контролировать и подавлять в себе. Однако когда герой оказывается в ситуации крайнего напряжения, эти темные стороны постоянно прорываются наружу и проявляются в целом ряде «срывов», которые обычно не характерны для спокойного, рассудительного и совсем не жестокого Галерана. И здесь Беверли очень умело показывает противоборство двух разных начал в натуре героя.

После первого и единственного расчетливого удара, нанесенного жене-изменнице (чтобы привлечь на ее сторону отца), этот герой совершенно неожиданно начинает ... вести самую что ни на есть обычную жизнь: постепенно вникает в быт дома, занимается хозяйством, объезжает владения и даже пускает изменницу-жену в постель. И при этом ведет себя  так спокойно и рассудительно, что может показаться — его реакция на измену  какая-то излишне сдержанная, не соответствующая глубине позора и падения. Тут у многих могут возникнуть вопросы: а где же мужской гнев, ярость, жестокие санкции против согрешившей жены? Словом, такие крайние, но привычные по прежним ЛР выражения мужской натуры –  ее силы, жестокости, могущества,  от которых уже не раз трепетали в сладостном восторге слабые женские сердца поклонниц любовного жанра. Написанные до «Сломанной розы» романы давно приучили читательниц, что даже за придуманные  и несуществующие проступки герои разносили героинь в клочья, а тут — не может наказать за реально совершенный грех. Многие наверняка сразу же делали вывод вывод: герой – слабак, тюфяк, одним словом– не «мужик» вообще. И вообще — способен ли он почувствовать страдание, боль, гнев от всего, что свалилось на его голову? Может просто «тюфячья» натура не позволяет ему отреагировать «по-мужски», то есть крайне жестоко?

На поверхностный взгляд — вроде так оно и есть. Но вчитываясь в роман, понимаешь — это далеко не так. Да, Галеран не орет ежеминутно, не стучит об стол, не машет кулаками, круша все вокруг: и правого и виноватого. Одним словом — не делает ничего из того, что полагается герою ЛР в данной ситуации, чтобы оправдать звание «настоящего мужчины». Он вроде бы вообще мало выражает свое страдание. Но какая тяжесть и трагичность обрисована писательницей, когда она показывает, как он неприкаянно бродит по своему замку, забыв даже снять доспехи, ловит косые взгляды, сожалеющие гримасы, а то и хитрые усмешки и откровенное презрение.

В дальнейшем в описание повседневных дел, которыми занимается Галеран, автор постоянно вкрапляет разные мелочи, фрагменты, вроде бы мимолетные упоминания — то о стоимости детских вещей в хозяйственных книгах, то о взглядах людей, ожидающих образцово-показательной расправы над грешницей. И Галеран, внешне занимаясь делами, постоянно ведет что-то вроде внутреннего диалога с самим собой, и от этого мучительность и тяжесть его положения становятся все более явными. И внешнее спокойствие Галерана становится все более и более хрупким — оно даже изначально было явно наносным. Беверли постоянно скупыми, но выразительными средствами передает, как в Галеране растет внутреннее напряжение: вот он обнаруживает в себе «скверное чувство» - ему, оказывается, было приятно ударить жену; вот, повинуясь «мелкому, злому, недалекому» чувству, играет с ней в разговоре, запугивая ее неизвестностью; вот срывается на нее в откровенной ярости при разговоре об умершем сыне; вот ломает голыми руками толстую доску от кровати; вот мечтает об убийстве любовника жены Лоуика...

Что-то внутри его копится, назревает, разбухает, как нарыв... И вот этот «нарыв» лопается — жажда мести, злобы, разрушения, которую он неделями обуздывал в себе, наконец прорывается в кровавой сцене, когда он сносит голову подосланному убийце, а потом вне себя кромсает труп.

Этот страшный эпизод является одним из ключевых в понимании образа Галерана. Он не давал  воли своей ярости с Джеанной, так как не считал себя вправе убивать и избивать ее, не разобравшись прежде в причинах ее поступка. Но уж с человеком, который сам пытался погубить его  подлым способом, он не стал сдерживаться и вылил на него всю скопленное в себе напряжение и злобу. И сам ужаснувшись себе, просит потом жену:

— Джеанна, я дал волю ярости. Я не просто убил того человека; я изрубил его в мелкие куски. Будь осторожна со мною, прошу тебя.

Для меня это описание поведения Галерана в начале романа, внешне спокойное и лишь изредка прорывающееся взрывами темперамента, гораздо больше говорит о глубине его горя и страданий, чем целые страницы, заполненные описаниями буйства и злобы любого другого обманутого мужа, который батогами гоняет жену за измену и тюкает ее ублюдка головкой об угол близлежащей стены. И еще – описанные при этом  «срывы» Галерана (особенно сцена расправы с наемным убийцей) придают образу этого героя неожиданную во многом глубину, многомерность и неоднозначность. Всем этим Беверли со сдержанной силой сумела выразительно показать другую, оборотную, темную сторону натуры Галерана, которую в обычной жизни он жестко и стойко держал под контролем. Но вот она под влиянием гнева, копившегося и не находившего выхода много дней, вырвалась наружу – и наделала дел. Как ни страшна сцена с наемником, но в ней есть свой глубинный подтекст, и она преподносит героя с другой стороны.  Автор убедительно показывает — оказывается, Галеран при всех его положительных качествах далеко не идеально-ходячее воплощение добродетели: он способен и на крайне жесткие, даже жестокие поступки. Его доброта и благородство – не от слабости и трусости. Он может быть яростен не менее чем другие герои ЛР, которым большинство читательниц поклоняется во многом благодаря их способности к жестокости – это по правилам патриархального мира считается  признаком силы у «настоящего» мужчины. Но Галеран умеет по большей части обуздывать свои «кровожадные»  инстинкты. Он не творит насилия не потому, что не может по слабости характера, а потому что не хочет. Потому что понимает: сила и насилие – это разные вещи, порой диаметрально противоположные. Но показанная Беверли сцена с наемником, обнажающая темную сторону души Галерана, превращает его в более сложного, многомерного персонажа, а значит – делает ближе и жизненнее. По крайней мере, в моих глазах – ведь всем людям в своем земном существовании приходится бороться со своими темными инстинктами.

Так что я нашла предостаточно глубины и сложности в образе Галерана — другое дело, что все это подано намного более сдержанно, чем это принято в любовном жанре, без постоянного подчеркивания таких необходимых для героя-мужчины атрибутов как наличие физической силы и умения ее использовать, и использовать порою крайне жестоко. Но... «Только тихие воды глубоки» - такое присловье я часто вспоминала, когда читала об этом персонаже.

Прощение Галераном оступившейся жены, которое многими читательницами любовных романов расценивается как недостойная и непростительная мужчины слабость, на самом деле не слабость, а проявление величайшей духовной силы и мужества. Пренебречь так называемым «общественным мнением», которое требовало убить жену и ее ублюдка,  или по крайней мере избить до полусмерти и сослать навсегда в монастырь; игнорировать косые взгляды, шепотки за спиной и насмешки — и все это ради того, чтобы не пойти против собственной совести — пойти на такое может только очень сильный человек.

Беверли в своем романе весьма выразительно  и неоднократно показывает общее настроение того времени и отношение толпы к жене-изменнице. Самого жестокого наказания ждут все эти «люди добрые» (совершенно непонятно, почему их так называют, ведь нет зверя злее, чем толпа, особенно если «добыча» беззащитна – провинившаяся женщина, или невинный, но родившийся «не так, как положено» ребенок. В этом случае толпа всегда алчет крови. А вот если толпе противостоит кто-то более властный, и даже, пожалуй, жестокий, то она готова и пятки лизать любому преступнику или диктатору). При чем наказание согрешившей жене должно быть важным само по себе, вне своего смысла и своей справедливости – а значит, «без суда и следствия». Разбираться в причинах, толкнувших женщину на измену, решительно никто из «толпы» не желает. И вот Галерану, который старается понять эти причины, прежде чем принимать решение, приходится столкнуться с рухнувшей на него почти непереносимой глыбой обычаев и правил двойной морали, которая является столпом любого патриархального общества и признает лишь одно правило для оступившейся женщины: распни ее!

Другой мужчина на его месте настолько бы думал о СЕБЕ, о СВОИХ переживаниях, о СВОЕМ имидже, о том, как он САМ выглядит в чужих глазах, что был бы готов на любую, самую крайнюю жестокость по отношению к жене и ее незаконнорожденной дочери, лишь бы не выглядеть в чужих глазах слабаком. Но не в правилах Галерана рубить сплеча — он понимает, что измена жены вызвана какими-то весьма серьезными и очень даже не легковесными обстоятельствами, и удерживает карающую руку, чтобы разобраться и только потом принять решение. Да и любовь — настоящая любовь, а не просто чувства собственника, которые так часто описываются в любовном жанре и выдаются за  любовь — не позволяет ему думать только о себе. Он любит Джеанну, не перестает ее любить — а это означает, что интересы любимого человека у него стоят выше СВОИХ личных. Даже если любимый человек серьезно оступился и провинился перед ним.

Что касается героини Джеанны, то в отличие от Галерана, которым я восхищалась от начала и до конца, мои чувства к ней прошли по мере чтения романа долгую эволюцию. Сам герой простил ее гораздо раньше и быстрее, чем я! Я долго сердилась на нее — ну как было можно изменить такому мужу, как Галеран? Даже если героиня находилась в состоянии полного душевного расстройства и сумасшествия после известия о возможной гибели мужа и несомненной смерти долгожданного сына? Но по мере того, как я все больше разбиралась в характере Джеанны, я все больше находила в своей душе понимания ее поступка.

Сложность с определением характера Джеанны заключалась для меня прежде всего в том, что она была «закрыта» для читателя по крайней мере до середины книги: в ее душу Беверли начала «впускать» лишь во второй половине повествования, описывая ее мысли и чувства. До тех пор приходилось видеть героиню лишь со стороны. Главная причина такой отстраненности состояла в том, что главная роль в повествовании, как уже говорилось выше, была отдана Галерану, и смотреть на героиню приходилось в основном его глазами. Ну, а чужая душа – всегда потемки, даже если речь идет о муже и жене. Галерану самому далеко не всегда ясно, что происходит в голове Джеанны и потому она долго оставалась загадкой и для меня.

Почему же автор не раскрыла душу Джеанны с первых страниц книги? Мне показалось, что Беверли хотела создать нечто вроде интриги, загадки в повествовании. Показывая героиню глазами героя, она словно «выстреливает» в читателя градом вопросов, которым задается и герой: почему Джеанна пошла на измену, почему умер сын, не способствовала ли она и Лоуик смерти мальчика, не хотели ли они вдвоем предать Галерана еще прежде, что делать ему с женой-изменницей и ее незаконнорожденной дочерью и т.д и т.п. Эти вопросы сопровождают и мучают героя всю первую половину книги и «закрытость» героини немало способствует нагнетанию интереса и напряжения в действие. Чаще всего такой прием применяется в романах детективного жанра, но и в любовном романе он сработал неплохо. По крайней мере меня «зацепило» - хотя я уже привыкла, что традиционно у всех героев сентиментального романа души с самого начала и почти всегда «нараспашку».

Вторая сложность с определением характера Джеанны заключалась в том, что в ее «видении» глазами Галерана был достаточно большой временной провал – те годы, что он провел в крестовом походе.  И именно в это время в жизни Джеанны происходят страшные события, которые не могли не оставить след в ее душе: смерть сына, грехопадение и рождение внебрачного ребенка. Ни один человек, переживший столько ударов, да еще многие и сам навлекший на свою голову, не мог бы остаться прежним. Однако душевный переворот, который, несомненно, испытала Джеанна за последний год перед возвращением Галерана, остался скрытым от нас, так как Галерана рядом не было, а как было указано выше, Джеанна до середины романа показана только его глазами. Все, что она передумала, перемучала, перестрадала и перечувствовала за это время – все это осталось тайной для него, а следовательно – и для нас. Вот почему изменения, произошедшие за это время в Джеанне, могли поначалу показаться слишком резкими: вот только что  в воспоминаниях героя она предстает «девчонкой-задавакой», а потом спустя несколько страниц, после его возвращения – притихшей, подавленной, придавленной чувством вины. Этот резкий переход тоже усложнял мне задачу понимания героини.

И наконец, третья причина сложности определения характера Джеанны состояла в том, что на ее примере автор подал тип еще не сложившейся до конца личности, в которой под влиянием страшных событий в жизни происходит душевный переворот. Галеран был изначально  представлен как полностью сложившийся и рано повзрослевший человек с большим чувством ответственности (есть лишь в начале романа пара сцен, где он представлен 15-16-летним мальчишкой и ведет себя по мальчишески, но это естественно для такого возраста). А вот Джеанна еще долго оставалась «девчонкой-задавакой», у которой детство явно затянулось: положение богатой наследницы, единственной и любимой дочери, а потом любимой жены не дало ей повзрослеть до конца. Так всегда случается с людьми, когда рядом есть, кому заботливо подставить плечи для решения трудных жизненных проблем – а у Джеанны эти плечи имелись: сначала отца, потом Галерана. В описании юной Джеанны автор подчеркивает наличие  разных черт характера, которые зачастую противоречат в ней, и все, что есть в ней хорошего порою перечеркивается ее недостатками. Она умна – но может быть и безрассудной; сильна и отважна – но порою излишне дерзка и опрометчива; сдержанна в словах и выражениях эмоций – но бывает импульсивной и несдержанной в поступках. Гордость, необходимая любому человеку, в ней может перерасти в упрямую и излишнюю гордыню. Ей сумели привить чувство ответственности за хозяйство, замок, служащих – она рачительная и умелая хозяйка; но вот чувства ответственности за самых близких ей не хватает – иначе не послала бы она любимого мужа в далекий поход.

Импульсивность, недостаточное чувство ответственности и даже инфантильность являются отличительными чертами юной Джеанны – такой она предстает в воспоминаниях героя. Но то, что естественно для 15-16 лет, становится опасным в более зрелом возрасте, когда приходится полагаться лишь на себя – а Джеанне и замужняя жизнь прибавила мало взрослости. Это  становится особенно ясно, когда в Джеанне вспыхивает жажда материнства: стоит только вслушаться в ее жалобы и требования и становится понятно – это не голос взрослого разумного человека, который может понять и принять печальную реальность, и знает – жизнь порою ставит такие границы и препятствия, какие нельзя перешагнуть. В интонациях Джеанны больше звучит  голос капризного ребенка, который топая ногой, требует своего и не слушает резонов. И в том, как она стала добиваться исполнения своего желания, тоже много инфантильного: ответственность за реализацию своей мечты она переложила на плечи мужа, отправив его в крестовый поход.

А дальше – идет долгая разлука, во время которой Джеанна совершает свой грех. И ее грехопадение тоже во многом объясняется не только горем и отчаянием после потери сына, но незрелостью и импульсивностью, от которых она до сих пор не избавилась:

— Я возненавидела бога, — сверкнула она недобрым взглядом. — Да. Я возненавидела Его. Я хотела успокоиться, забыться. Но более всего я хотела совершить нечто дурное, злое, самое злое, что только могла придумать. И соблазнила Раймонда.

В этом объяснении – все та же до конца не повзрослевшая Джеанна. Она взбунтовалась против Бога так же, как вспыльчивые и неуправляемые подростки бунтуют против родителей – не зная меры в своем стремлении все перековеркать и разрушить. И Галеран это прекрасно понял:

Она соблазнила Лоуика, потому что возненавидела бога? Безумный поступок, но именно так повела бы себя Джеанна и раньше, в годы своенравной юности. А он-то думал, она уже переросла те дикие выходки...

Джеанна, несмотря на свою внешнюю «нестандартность» (все таки героинь, изменяющих герою, не так то много на страницах любовных романов, особенно исторических), тем не менее является воплощением характерных черт всех героинь любовного жанра. Она — натура прежде всего импульсивная, не слишком взрослая и ответственная, привыкшая сначала сделать, а потом подумать. Именно такие девицы и дамы чаще всего описываются в любовных романах на разные темы: они сначала прыгают в болото, а только потом оглядываются — куда это меня занесло. Только в других романах, в какую бы трясину не загнала себя героиня, ее все равно ожидает традиционный «хэппи-енд». Можно сказать даже больше: такая импульсивность, бездумность, способность в любой момент совершить опрометчивый поступок, отдаться любой, даже самой безоглядной и безрассудной страсти оценивается в любовных романах не как недостаток героини, а наоборот — как величайшее ее достоинство, признак ее высочайших любовных способностей и залог будущей счастливой семейной жизни. Одним словом — импульсивность и опрометчивость подается авторами ЛР как положительная, а не отрицательная черта героини. Джо Беверли в романе «Сломанная роза», как мне кажется, оказалась чуть ли не единственным автором, который осмелился показать обратную сторону таких несдержанных натур — их способность безрассудно и одномоментно разрушить не только свою жизнь, но и жизнь близких и дорогих им людей, принести в нее страшные беды и несчастья. И в этом тоже выразилась для меня нешаблонность и нестандартность романа. Я считаю, что такое своеобразное предостережение вполне имеет право быть изображенным хотя бы в одном любовном романе, ибо в реальной жизни импульсивные натуры, подобные Джеанне и другим героиням этого жанра, довольно часто вместо «хэппи-енда» получают кое-что совершенно противоположное — и не грех хотя бы в одном любовном романе об этом напомнить! Другие-то романы, наоборот, убеждают читательниц —  в жизни и любви не стоит много раздумывать, а надо бросаться сломя голову в любовные и прочие авантюры безо всяких тормозов, все равно рано или поздно все закончится хорошо, кривая вывезет.

И только после грехопадения совершенный ею проступок, и его последствия, которые Джеанна переживает в одиночестве, наконец-то заставляют ее повзрослеть и осознать и меру своей ответственности, и меру своей вины – и перед собой, и перед Богом, и перед рожденным незаконным ребенком, но главное – перед Галераном, на чью голову она навлекла позор и бесчестье. Только после этого началось окончательное «взросление» Джеанны. И хотя основная часть этого процесса прошла в то время, когда Галерана рядом не было, поэтому он и не был описан писательницей, но после возвращения мужа по тексту романа становится ясно, что процесс этот еще не закончен, и изменения в Джеанне продолжают происходить.

Чтобы показать эти изменения, Беверли могла пойти по пути, который бы наверняка предпочли подавляющее большинство авторш любовных романов (если бы у них когда-нибудь хватило смелости написать роман на такую тему). А именно: заполнить десятки страниц изобильными авторскими ремарками, где прочувствованно и пышно описывались бы мучения и метания героини, ее угрызения совести, раскаяние и прочее. А также ввести в текст романа сцены, где бы она многословно и громкогласно каялась, плакала, била бы себя кулаком в грудь, а пяткой в нос, и выдавала бы звонкие словесные сентенции с истериками и заламыванием рук о том, какая она была дрянь, да как она раскаивается и закаивается, да чтобы я еще такое впредь, да ни за что и никогда, простите меня, люди добрые и муж мой и т.д.и т.п. Но дешевая прямолинейность такого рода полностью бы противоречила как сдержанному стилю романа, так и характеру главной героини — скупому в выражении эмоций, хранящему всю свою боль и все свои переживания глубоко в душе. Поэтому Джо Беверли пошла по другому пути и обрисовала всю глубину раскаяния и взросления Джеанны скрыто, но точно и выверенно.

Впрочем, Беверли слишком искусная писательница, чтобы показать полное и абсолютное перерождение и изменение личности Джеанны. Она понимает – такой кардинальный переворот в человеке просто невозможен. Подобными описаниями глобальнейших перемен в характерах героев часто грешат менее талантливые авторы любовного жанра, особенно практикуясь на героях-мужчинах. Вот он по ходу романа ведет себя как последний негодяй, мучает героиню и издевается над ней,  и вдруг в конце романа он уже «белый и пушистый». Беверли не опустилась до такой неправдоподобной пошлости и проделала практически ювелирную работу, чтобы показать, как в Джеанне шел этот таинственный и во многом непонятный даже современным психологам процесс – душевный переворот.

С одной стороны, мучающее Джеанну чувство вины проявляется в несвойственных ей, прежней, поступках и проявлениях чувств. Возвратившегося Галерана встретила притихшая и подавленная женщина: неуверенная, потупляющая взор, приниженная, тихая и даже робкая, опускающаяся перед мужем на колени во время их объяснения. С другой стороны, черты прежней Джеанны постоянно прорываются в ней: вот в глазах ее сверкает ярость, когда Галеран ударил ее; вот она швыряет кувшин в отца Галерана, душераздирающе упрекая в том, что тот не осмелился сообщить о смерти сына; или гордо поднимает подбородок в беседе с Галераном, в словах ее звучит прежний вызов; резко и ядовито отчитывает Рауля за его преследование Алины... А позднее в беседе с мужем говорит ему: «Галеран, я стараюсь изо всех сил, но не могу стать кроткой и смиреннойОна сама понимает, что прежняя гордыня, которая включает в себя любование собой целиком, со всеми недостатками, еще живет в ней: «Но я горжусь моими недостатками и не пытаюсь избавиться от них!»

Читая все это, я не раз задавалась себе вопросом: а пойдет ли на пользу Джеанне свалившееся на ее плечи испытание? Может, пройдет какое-то время, и, получив прощение Галерана, она вернется к прежней ипостаси и останется по-прежнему импульсивной и мало ответственной натурой? Чтобы примирить читателя с героиней, автору по ходу повествования  необходимо было доказать, что ошибки и проступки Джеанны останутся в прошлом, что она в конце концов настолько изменится, повзрослеет, осознает свои недостатки, настолько раскается и поймет свою ответственность перед близкими, чтобы читатель поверил — такого падения, какой совершила Джеанна в начале романа, она больше никогда не допустит. И Беверли сумела это проделать – по крайней мере, в отношении меня. Я сумела заметить, как мучительный процесс душевного переворота в Джеанне постоянно проявлялся в разных ситуациях, порою даже неожиданно – в самых обыденных сценах и разговорах.

Вот Джеанна говорит в разговоре с Алиной: мне пора прекратить бунтовать, и так мои капризы далеко нас завели! Или  упрекает себя за своенравие и гордыню... Или спрашивает у Галерана: как ты можешь меня любить? Меня нельзя любить!.. Вот почти что упрашивает его наказать ее, выпоров прилюдно... Чувство вины настолько гнетет ее, что она чуть ли не принимает на себя ответственность за все, что происходит вокруг –  став невольной причиной ранения мужа во время тренировочного поединка, она восклицает в отчаянии: когда же придет конец злу, которое я творю... Или практически провоцирует дальнейшие  мучительные избиения в монастыре, чтобы поддержать позицию Галерана перед королевским судом... Теперь Джеанна готова нести ответственность и защитить даже ценой своих мук всех людей, которые вольно или невольно пострадали за минуту ее безумия: даже Раймонда Лоуика, не говоря уже о дочери и Галеране.

Но больше всего об необратимых изменениях и взрослении Джеанны убедили меня строчки из ее письма, которые она написала в конце романа о своей дочери. Отмечая, что дочь похожа чертами характера на саму Джеанну в детстве, а значит, может вырасти такой же импульсивной и несдержанной, Джеанна пишет: «Придется мне научить ее думать прежде, чем действовать». Умение важное и необходимое для взрослого ответственного человека, которым стала, пройдя испытания, сама Джеанна. Все это вместе взятое позволило мне окончательно поверить в то, что Джеанна полностью осознала свои недостатки и ошибки, и не будет повторять их в будущем. Только после того, как я поверила в это, я смогла ее окончательно простить! Пережитое исправило и закалило ее характер: за это ей и Галерану пришлось заплатить высокую цену, но это было не напрасно!

С образом Джеанны была связана еще одна загадка, которая мучила меня в начале чтения романа: если во всепоглощающей любви Галерана к Джеанне я ничуть не сомневалась, то вопрос: а сама-то Джеанна любила ли Галерана? – этот вопрос я задавала себе. Уж больно трудно согласовывалась ее измена с образом искренне любящей женщины. Но Беверли и здесь сумела убедить меня – я нашла немало доказательств ответного и искреннего чувства Джеанны к мужу в тексте романа и к концу чтения уже вполне положительно отвечала на этот вопрос.

Сначала доказательством любви Джеанны были лишь внешние признаки или слова, сказанные ею. Когда ей приходит в голову мысль, что Раймонд Лоуик может напасть на Галерана во время путешествия, ее поведение разительно меняется: сдержанная особа, с окаменевшим лицом глядящая вслед уезжающему мужу, превращается в нервную, мечущуюся, заламывающую руки и охваченную паническим ужасом женщину. И это при одной лишь мысли о возможном нападении! Далее, в повествовании Джеанна не раз говорит и себе – мысленно, и другим персонажам – вслух, что любит Галерана. Но я хорошо понимала, что слова не так много значат: миллионы раз в истории человечества за драгоценным словом «люблю» скрывалось что угодно, но только не это высокое чувство. Джеанна могла и сама обманывать себя, говоря их.

Не слова, и даже не внешние действия, а лишь понимание тайных и явных движений души Джеанны стало для меня окончательным доказательством ее любви к герою. Первым свидетельством стал для меня страшный разговор, в котором Джеанна пыталась объяснить мужу причины своего грехопадения.

— Ты ведь тогда только что лишилась ребенка.

— А думала, что, быть может, и тебя тоже. Услышав о твоей гибели, я начала думать, что господь взял тебя взамен Галлота. Но я никогда не просила Его об этом, Галеран!

— Да и господь не стал бы вступать с тобою в такую грязную сделку.

— Галеран, я не такая хорошая, как ты, и бога себе создаю по своему образу и подобию. Я сговорилась с богом, что пошлю тебя в поход, а Он взамен дарует мне дитя. Я знала, ты не хотел идти, но подталкивала тебя всеми доступными мне средствами. Когда я услышала, что ты погиб, я не поверила, но задумалась... Думала — не взял ли господь больше, чем я предлагала ему. Или — не предложила ли я по неведению больше, нежели понимала... Я молилась, чтобы бог сохранил тебя, молилась каждый день. Но потом умер Галлот...

— Это было так внезапно, так необъяснимо... Я решила: вот так господь услышал мою молитву и ответил, поменял местами фигуры, как мошенник на ярмарке...

— Я возненавидела бога, — сверкнула она недобрым взглядом. — Да. Я возненавидела Его. Я хотела успокоиться, забыться. Но более всего я хотела совершить нечто дурное, злое, самое злое, что только могла придумать. И соблазнила Раймонда.

Галеран не знал, как ответить на это признание.

— Ты считаешь это наибольшим злом, какое только можно выдумать?

— Да, кроме убийства родного сына, а это, возможно, уже было сделано.

Галерана прошиб холодный пот.

— Что ты говоришь?

— Я не убивала сына! Но мне казалось, господь нака­зывает меня за какой-то поступок, какую-то мысль... за те молитвы... — Она вскочила на ноги, принялась ходить по комнате. — Дети просто так не умирают. Быть может мои молитвы о тебе были так поняты. Быть может, я могла удер­жать только тебя или только Галлота, и выбрала тебя...

О чем говорит этот разговор? Получив известие о возможной гибели мужа, Джеанна начала молить Бога о его спасении. И тут вспомнила о своеобразной «сделке», заключенной с ним: она отправляет мужа в крестовый поход, а он дает ей ребенка. Ее вера в Бога, его справедливость и милосердие не была столь безусловна, как у Галерана. Свои отношения с Богом она строила по принципу подавляющего большинства верующих: я даю, чтобы ты дал. И естественно ей приходит в голову, что Бог забрал мужа, даровав взамен сына. А за этим она делает  страшный вывод: чтобы вернуть мужа, нужно отдать Богу сына. Мысль настолько ужасная, что Джеанна сразу же отогнала ее, и ни словесно, ни даже мысленно никогда не оформляла. Она говорит правду, что «никогда не просила его об этом». И все же что-то такое мелькнуло в ее голове. А самое ужасное -  в самых темных, глубоко спрятанных тайниках своей души она могла сделать выбор... Она говорит: «Быть может мои молитвы о тебе были так поняты. Быть может, я могла удержать только тебя или только Галлота, и выбрала тебя...» Джеанна облекает свои мысли в вероятностную форму: «быть может», и убеждает себя, что на самом деле выбора между мужем и сыном не делала. Но как она сама говорит, была у нее какая-то «мысль», какие-то «молитвы»... Если бы ничего такого не мелькало у нее в голове, то она не обвиняла бы себя потом в «убийстве» ребенка...

Вот такой страшный процесс прошел в голове Джеанны в те ужасные дни, когда она получила известие о смерти Галерана. Сам тот факт, что она мысленно поставила рядом жизни своего ребенка и своего мужа, и испугалась даже возможности выбора между ними, говорит о том, что эти два существа были равно драгоценны для нее – а в безумной любви Джеанны к единственному, обожаемому и долгожданному ребенку сомнений нет. Пусть никакого выбора между ними не свершалось, и Галеран был прав, заявляя, что Господь не заключает «грязные сделки», но сама-то Джеанна истово верила во все это.

Более того, ради жизни Галерана, чтобы ему не пришлось сойтись в смертном поединке с Раймондом Лоуиком, отцом незаконнорожденной дочери Джеанны, она была готова пожертвовать еще одним ребенком – своей дочерью. Отдать ее – пусть не Богу, но церкви, что тоже означало почти вечную разлуку:

— Галеран, — сказала Джеанна, когда они вошли в зал, — я пожертвовала бы ею ради тебя, поверь. Не принимай на себя этого бремени.

Он отдал ей дочь.

— Я уже это сделал. Джеанна, на младенце нет вины. Даже сына крестьянки я не отдал на растерзание толпе; не отдам и Донату Фламбару с Лоуиком...

Сердце Джеанны разрывалось от любви к Галерану — любви, смешанной с горечью...

Созывая своих дам, Джеанна почему-то вспомнила те времена, когда еще был жив отец, и Раймонд, приезжая в Хейвуд, заигрывал с нею, а она втайне страшилась, что Галеран сочтет его поведение оскорблением для себя и дело дойдет до мечей.

А что, если это случится теперь? Галеран — храбрый воин, но все же ему далеко до Лоуика, более рослого и сильного, известного по всей округе своим воинским искусством. Она сказала Галерану правду: пусть ее сердце разорвалось бы на тысячу кусков, но она отдала бы Донату, только бы не видеть, как он умрет, защищая девочку.

Есть и еще одна сцена, доказывающая любовь Джеанны к Галерану. На время суда ее заключили в монастырь и там избивали по приказу епископа Фламбара. Джеанна знает, что назначение побоев – это самовольство со стороны Фламбара, прямое нарушение приказов короля, который и без того не благоволит к епископу. Ее приходит навестить Галеран и в разговоре она вполне может пожаловаться ему на избиения: она знает, что Галеран перевернет и небо, и землю, бросится к самому королю до суда и добьется отмены бичеваний. Но она молчит, ей важно, чтобы факт нарушения королевского приказа стал известен только на суде и навлек королевский гнев на голову Фламбара – ведь это самый могущественный союзник Раймонда Лоуика.  Поэтому она терпит избиения, чтобы Лоуик на суде лишился своего союзника, в результате проиграл дело, а Галеран одержал бы победу.

При мысли о том, что она навлекла на мужа беду, ее охватывает просто панический страх: «Я содрогаюсь при одной мысли о том, что мне придется увидеть, как ты умрешь.» И избиваемая в монастыре, она делает все, чтобы обеспечить победу Галерану в суде и избавить его от опасности судебного поединка с Лоуиком. Эта готовность Джеанны пойти на предельные жертвы ради Галерана стали для меня самым неопровержимым доказательством ее любви к нему.

Наконец, не могу не отметить еще один признак нестандартности романа «Сломанная роза». Буквально с первых слов повествования, упоминая о крестовом походе и неистовой вере, которая погнала огромные толпы людей на другой конец известного тогда мира, Беверли сразу же дает понять, что она будет писать о средневековых людях, для которых вера в Бога является наиважнейшей сущностью их личности – неверующих в те времена практически и не было. В отличие от нее подавляющее большинство современных писательниц, пишущих о Средневековье, эту черту эпохи практически игнорируют и в результате не могут создать достоверную картину того времени. По страницам романов бродят зачем то наряженные в древние одежды марионетки, которым место лишь в нашем времени – они по современному и думают, и разговаривают, и не верят ни в Бога, ни в черта, ни в чох, ни в сон, ни в птичий грай. А вот герои романа Беверли сразу заявлены как люди, не сомневающиеся ни в существовании Бога, ни в существовании дьявола, ни в реальности рая, ни в реальности ада. И это придает удивительную ноту искренности и исторического правдоподобия ее роману.

Ее герои – и главные, и второстепенные – никогда не остаются наедине сами с собой, или вдвоем. Всегда в их  размышлениях и разговорах чувствуется присутствие высшей силы, в существовании которой они не сомневаются. Пусть и верят в нее по разному.

Вот Галеран с его непоколебимой уверенностью, что Бог добр, милосерден и способен понять все. Для него Бог заслуживает почитания потому – что он является воплощением абсолютного Добра и Милосердия. Его вера глубока, пронизывает все его существо – и потому дает ему дополнительные силы в жизни. А вот Джеанна, чья вера не так безусловна, как вера Галерана. Для нее Бог является воплощением абсолютной Силы, и потому заслуживает не столько почтения перед своей благостью, сколько страха перед своей мощью. Она и выстраивает свои отношения с Богом по принципу: я даю, чтобы ты дал – и именно  этот принцип корыстного расчета во многом способствовал ее грехопадению: условность и корыстная расчетливость, которые она привнесла в свою веру, лишь ослабили ее и не уберегли от греха. Вот практичная Алина, чьи сомнения – какую стезю в жизни выбрать – тоже подкрепляются богословскими рассуждениями: она начинает понимать, что праведность не означает монастырской жизни и праведно можно жить и в миру. Вот достаточно корыстный и туповатый Раймонд Лоуик, которые приплетает Бога и его промысел в свои далеко не благочестивые расчеты и помыслы об овладении Хейвудом. И наконец, циничный политикан епископ Фламбар, для которого вера и служение Богу – лишь способ достичь земных благ и преуспеяния.

Даже в самых повседневных разговорах персонажей чувствуется присутствие Бога и его установлений – как это и полагалось средневековым людям – и это привносит в повествование настоящий средневековый колорит и правдоподобие.

Не могу не сказать еще об одной паре этого романа: Алине и Рауле. Оба эти второстепенные персонажи были так хороши, что мне даже захотелось, чтобы Джо Беверли написала бы про них отдельный роман. Но они так органично вписались в канву истории Джеанны и Галерана, что это желание быстро во мне иссякло. Кроме того, без них история главных героев была бы слишком драматичной и суровой. А описание веселого, нежного, игривого, лиричного (но от этого не менее страстного) романа Алины и Рауля очень удачно оттенило проблемные и мрачноватые тона, в которых были описаны отношения Джеанны и Галерана — это с одной стороны. С другой стороны, Алина и Рауль придали более светлый и легкий (но совсем не легковесный) оттенок всему повествованию в этом замечательном, неординарном и абсолютно нестандартном романе о любви.

Кроме того, с образом Алины в этом романе связано примерение еще одного "скрытого эффекта" повествования, некий элемент полемики с теми авторами ЛР, которые считают бездумность и порывистость женщины в страсти исключительно положительным ее качеством. Я уже отмечала, что Джо Беверли в образе Джеанны показала опасность слишком импульсивных натур, которые способны натворить страшных бед в своих неразумных порывах.  И тут же, рядом, в лице Алины она показала, что женщина даже в любви и страсти может сохранять и достоинство, и разум, и способность думать. Ведь Алина не бросилась с головой в омут своей страсти к Раулю — она присматривалась, размышляла, задавалась вопросами: что он за человек, можно ли ему верить, можно ли на него положиться и можно ли связать с ним жизнь. Здесь особенно показательной является сцена, когда на ярмарке Рауль подвергает Алину неистовой чувственной атаке (в типичном любовном романе героиня при таких усилиях героя обычно сразу превращается в подобие половой тряпки — но Алина при всей неистовости своей страсти не такова):

«И вот, наконец, спустя несколько долгих мгновений, Рауль с сожалением оторвался от губ Алины и поцеловал ее в кончик носа.

— Теперь вы завоеваны, моя маленькая крепость?

То был не вопрос, а самодовольное утверждение.

Алина кольнула ему спину кинжалом, который незаметно вытащила у него же из ножен.

— А вы?

От изумления улыбка сползла с его лица, но мало-помалу вернулась, хотя в глазах все еще пряталась тревога.

—Отвлечь, а потом атаковать? Отличная тактика. Но помните: опасно брать пленных, с которыми вы можете не справиться.

Алина постаралась придать голосу твердость, несмотря на свое нелепое положение: она все еще сидела верхом на бедре Рауля.

— Я знаю, как справиться с вами, Рауль де Журэ. Я отпущу вас за выкуп, как только вы, — и она кольнула его кинжалом так, что он охнул, — признаете, что были так же ошеломлены этим нападением, как и я.

— Больше, мой прекрасный противник. Иначе вы не завладели бы моим ножом.

Она не могла и ожидать столь полной капитуляции.»

И тут даже многоопытный ловелас Рауль отдает Алине должное:

«— Вы замечательная женщина, Алина Берсток.

Алина подняла глаза.

— Потому, что я не совсем потеряла голову от ваших поцелуев?

— Потому, что даже в наслаждении вы не теряете себя.»

Рауль не одинок в такой оценке Алины. Ее отец тоже признает незаурядную способность дочери сохранять голову на плечах и не творить глупостей даже в разгар страсти:

«У тебя, девочка моя, всегда была своя голова на пле­чах... Разумная головка, горячее сердце.»

Таким образом, в лице Алины (в противовес Джеанне) Джо Беверли показала, что женщине совершенно необязательно подчиняться безумным и диким порывам на каждом шагу. Что можно быть и страстной — но и осторожной в то же время. Что наличие в женщине темперамента и чувственности вовсе не означает отсутствия ума и жизненных расчетов. Что можно обладать великой способностью к любви — но при этом и голову иметь на плечах.

Про стиль романа могу сказать, что он уникален для любовного жанра - с какой стороны не посмотри. Сама нестандартность сюжета заставила автора пользоваться нестандартными выразительными средствами. Беверли в этом романе так решительно и капитально сломала законы жанра, что этим ходом напрочь лишила себя возможности пользоваться избитыми, но коммерчески успешными сюжетными коллизиями, той самой штамповкой, которая составляет 90 (если не больше) процентов любовного жанра. Ей волей-неволей пришлось придумывать и использовать нестандартные для любовных романов писательские приемы, чтобы передать нестандартный сюжет. Ведь в романе нарушен один из главных канонов любовного жанра: предпочтение в повествовании отдано зачастую невидимой и неслышимой душевной жизни главных героев, а не шумным разборкам, диким и вызывающим поступкам, насилию всех мастей, либо сексуальному экстриму на грани возможного. Одним словом — автор практически игнорирует то, что призвано вызвать повышенный приток адреналина в кровь читателей и что имеет наибольший коммерческий успех в романах жанра.

 В результате Беверли с самого начала отказалась от такой важнейшей, коммерчески выгодной и наиболее ценимой читательницами составляющей в палитре выразительных средств любовного романа как предельный шум и гам в выражении человеческих эмоций и поступков. Ее герои не склонны к повышенной конфликтности, неестественной аффектации, трагическим жестам, истерическим крикам и физическим разборкам — а именно такие способы выражения чувств являются наиболее ценимыми в любовных романах. В этом же романе сами герои, их мысли, чувства, отношения и конфликты обрисованы гораздо более скупыми красками и выразительными средствами. И это может создавать иллюзию бесчувственности у тех читательниц, которых типичные любовные романы приучили к гораздо более шумным и конфликтным героям. Но на самом-то деле герои Беверли намного более глубоки, чем те, кто выражает свои эмоции на уровне «страсти в клочья». Просто эта глубина образов и поступков не проявляется в романе явно — здесь определенно имеет место то, что можно назвать «скрытым эффектом». Подтексты, намеки, вроде бы вскользь брошенные фразы, неоднозначные сюжетные коллизии, сплошь сотканные из полутонов и оттенков - все это не раз заставляло меня в процессе чтения приостанавливаться и задумываться. И это несмотря на то, что меня буквально сжигало желание как можно скорее узнать, что там дальше! Но такое "торможение" не раздражало меня ничуть - я с первых же строк романа поняла, что на мои приемы быстрочтения здесь рассчитывать не придется и в данном случае произведение Джо Беверли потребует самого пристального внимания.

 

 



Комментарии:
Поделитесь с друзьями ссылкой на эту статью:

Оцените и выскажите своё мнение о данной статье
Для отправки мнения необходимо зарегистрироваться или выполнить вход.  Ваша оценка:  


Всего отзывов: 6 в т.ч. с оценками: 5 Сред.балл: 5

Другие мнения о данной статье:


[27.04.2013 11:11] Elena R 5 5
Мира, вот нашла в выходной время прочитать вашу статью! Большое спасибо - я на многое в романе посмотрела другими глазами, многое стало понятнее! Особенно интересным мне показался "скрытый эффект" связанный с образом Алины - действительно, автор словно противопоставляет ее в чем-то Джеанне! Еще раз - спасибо!

miroslava [27.04.2013 13:25] miroslava
Пожалуйста, Елена! Алина действительно интересный персонаж - она вполне способна к глубоким чувствам, но я не могу представить ее в ситуации Джеанны. Даже в состоянии самого страшного горя и потрясения, она наверняка сохранила бы хоть крупицу разума и не стала действовать очертя голову.

dilse [29.06.2013 08:11] dilse 5 5
miroslava, огромное Вам спасибо за статью об этой замечательной и очень редкой книге. Это моя любимая книга у Джо Беверли и одна из любимейших книг вообще в целом. Огромное спасибо за само Ваше мнение, в противовес общественному мнению.
Очень интересны также и другие Ваши статьи, сами темы, выбираемые Вами, за которые Вам тоже огромное спасибо!

Malika-L [14.07.2013 21:54] Malika-L 5 5
Могу сказать, только что статья великолепная. Мысли аргументированы, поступки героев качественно и грамотно анализированны, на многое я стала смотреть по другому И охватывается не только само произведение, но и разные периоды так называемых популярных лр – читать об этом мне было безумно интересно, так как я в этом вопросе ничего не ведаю. Джо Беверли открылась для меня как смелый писатель, которая смогла, и не побоялась пойти против канонов жанра любовного романа. Не могу сказать, что книга вызвала у меня полное восхищение, но главную пару этого романа я очень люблю и книгу запомню навсегда. Спасибо еще раз Мире за столь обоснованные выводы и их качественно воспроизведение!

Фрейя [20.05.2014 17:58] Фрейя 5 5
Мира,очень хорошая статья. Книга очень сильная, я её читала несколько раз и каждый раз - как первый. Не знаю что подвигло Джо написать этот шедевр, но для меня, книга уникальна

Елена Лескова [31.08.2023 14:45] Елена Лескова 5 5
Спасибо большое за статью! Наткнулась на нее случайно, но прочитала на одном дыхании! Я тоже очень люблю этот роман Джо Беверли и так же нахожу его замечательным и совершенно нестандартным для любовного жанра. А с вашими замечаниями и выводами как по поводу романа, так и по поводу героев - полностью согласна!

Посетители, комментировавшие эту статью, комментируют также следующие:
Настёна СПб : "Отверженный богом Басманов" Elenawatson: Комплекты для леди (часть четвертая) Tannit: Ножка-«лотос» или женщины, подобные «тростнику, который колышется от ветра» Peony Rose: Черное поле.1944

Список статей:
ДатаНазваниеОтзывыОписание
25.04.13 13:15 Джо Беверли "Сломанная роза"6
О моем любимом романе
24.01.13 16:25 КОРОЛЕВА БАНДИТОВ5
Фулан Деви: история жизни и смерти
11.09.12 12:33 ОТЦЕУБИЙЦА8
Беатриче Ченчи
04.09.12 14:31 ПРЕКРАСНАЯ МАРГАРИТА2
"Гроза двенадцатого года" в жизни и судьбе Маргариты Тучковой
29.06.12 10:52 НЕ-БЕДНАЯ НАСТЯ: Настасья Минкина3
Это была одна из самых жестоких женщин своего времени. Когда я читала знаменитый роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», то в главе «Великий бал у Сатаны» впервые встретила фамилию этой женщины. В этой главе М
23.04.12 15:49 Несчастная жена "Счастливого"7
Гертруда Кристина Коморовская-Потоцкая
27.02.12 15:35 АРХАНГЕЛ СМЕРТИ3
Луи Антуан Сен-Жюст: история революционера
01.02.12 15:52 Трагедия в Майерлинге: окончание5
Гадать по поводу того, что же на самом деле произошло в Майерлинге, начали сразу же после трагедии...
31.01.12 14:34 Трагедия в Майерлинге: продолжение3
Многие факты свидетельствуют, что начиная с лета 1888 года Рудольф задумывался о самоубийстве. Но один он не хотел покидать этот мир...
30.01.12 14:41 Трагедия в Майерлинге: исторический детектив7
30 января 1889 г. в охотничьем замке Майерлинг кронпринц (наследник престола) Австро-Венгерской империи Рудольф застрелил свою юную подругу Марию Вечера, а потом застрелился сам. И до сих пор эта история будоражит умы своими загадками...



Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение