Реджинальд и Освальд вместе со стражей тут же склонились в низком поклоне перед Катариной.
Локлан был так ошеломлен ее поступком, что не мог даже дышать, не то что шевелиться. Ради его спасения Кэт только что обрекла себя на возвращение под опеку своего отца.
Почему она так поступила?
- Встаньте, - бросила принцесса солдатам, - и снимите с него кандалы. Сейчас же.
От этого повелительного тона Мак-Аллистер поднял бровь. Он и раньше слышал, как Катарина так разговаривала, просто его всегда удивляло, если она обращалась подобным образом к кому-то, кроме него.
- Слышали? - сказал Реджинальд стражникам, взмахом руки направляя их к Локлану. – Делайте, что вам говорит принцесса.
Воины поспешили исполнить приказание.
Страйдер бросил взгляд на Катарину и произнес вполголоса, чтобы его могли слышать только Локлан и Кэт:
- Кажется, кто-то позабыл сообщить мне одну важную подробность при наших предыдущих встречах.
Катарина небрежно пожала плечами:
- Я не посчитала это важным.
Рыцарь рассмеялся:
- Зато остальные так не думают.
- Это всего лишь небольшой врожденный недостаток, который чаще всего нетрудно скрыть. Если бы только и сейчас у меня была такая возможность!
- Принцесса, - сказал Реджинальд, подойдя и встав перед девушкой. – Я распоряжусь, чтобы для вас немедленно приготовили комнату, а также отправлю весть вашему отцу о том, что вы в безопасности и добром здравии. Для меня воистину большая честь, что вы почтили своим присутствием мои владения и нашу скромную ярмарку.
Катарина была вынуждена сдержать рвущиеся в ответ с губ насмешливые слова. Лорд Реджинальд не виноват в том, что она не желает обращения с ней, как с членом королевской семьи, и не хочет, чтобы венценосному отцу сообщили, где его дочь. Граф лишь пытается быть с ней любезным и добрым. И она тоже будет вежлива с ним, невзирая на то, что в животе все сжимается от эмоций:
- Благодарю вас, милорд. Весьма признательна за ваше гостеприимство.
Вообще-то, не больше, чем была бы признательна кому-то, огревшему ее по голове кирпичом. Принцессе оставалось лишь надеяться, что фальшивая улыбка, которую она из себя выдавила в ответ, выглядела достаточно искренней.
Мак-Аллистер медленно приблизился к Катарине. В самой глубине его светлых глаз сияла благодарность. Одно это уже было достойной наградой за самопожертвование.
- Ты не должна была так поступать, - прошептал горец.
Кэт дотронулась ладонью до его щеки:
- Должна. Я не могу позволить им причинить тебе боль после всего, что ты для меня сделал. Что такое короткое заточение по сравнению с жестокой поркой?
- Думаю, для тебя быть запертой хуже, чем избитой, - тихо ответил шотландец.
Это было правдой, но Кэт ни за что не позволила бы ему догадаться об этом.
Локлан заметил боль в темных глазах Катарины, и у него перехватило дыхание. Никто прежде не приносил ради него такой жертвы. Никогда.
Лэрд накрыл девичью руку, лежащую на его лице, своей ладонью и закрыл глаза, наслаждаясь касанием, нежной, изящной руки. При этом в нем разгорелся огонь такой силы, какой ранее не способна была вызвать никакая другая женщина. Горец поднес руку Катарины к губам и запечатлел нежный поцелуй на костяшках ее пальцев:
- Спасибо тебе.
Она лишь склонила голову в ответ.
- Ваше высочество, - с нажимом сказал Реджинальд, принуждая Локлана и Кэт отступить друг от друга. – Если вы соизволите следовать за мной...
Прежде чем девушка повиновалась, шотландец успел прочесть в ее взгляде, с какой неохотой она это сделала. Ему хотелось сыпать проклятиями, глядя, как она выходит из зала вслед за графом Руанским.
Страйдер сделал шаг вперед, чтобы переключить внимание Мак-Аллистера на свою персону:
- А я-то думал, что твою шкуру спасу я.
Горец усмехнулся:
- Не думал, что кто-то сможет избавить меня от того, что они намеревались со мной сделать.
Но одно в этот момент лэрд знал точно: он собирался найти способ спасти Катарину от планов ее отца.
Страйдер и Бракен стояли в палатке Саймона напротив Локлана. Хозяин палатки отрицательно покачал головой, обращаясь к шотландцу:
- Ты не сможешь устроить ей побег из замка. Это похищение, а еще самоубийство - тебя за это вздернут на виселицу.
Но эти слова ничуть не повлияли на решительный настрой горца и не заставили его отказаться от своих планов:
- Чтобы повесить, им сперва придется меня поймать.
Бракен фыркнул:
- Шотландец прав, уж я-то знаю об этом, как никто другой. Но... - он бросил на лэрда предупреждающий взгляд. – Они будут искать тебя очень усердно и не остановятся, пока не найдут. Уж поверь мне и в этом.
Страйдер потянулся, чтобы налить себе еще одну чашу медовухи, и раздраженно хмыкнул:
- Согласен с Бракеном. Если ты заберешь девушку из замка, когда там находится Освальд, тот не успокоится, пока не увидит тебя мертвым, ты же знаешь.
Но все эти доводы не имели для Локлана никакого значения. Его волновало лишь стремление помочь Катарине избежать нежеланного брака:
- Я дал ей слово, и намерен его сдержать.
Саймон закатил глаза:
- Ну да, это благородно, но равноценно ли твоей жизни? К тому же, стоит ли это того, что они могут сделать с твоим кланом?
Локлан задумался. Освальду прекрасно известно его имя и то, кем он являлся, поэтому задумка лэрда была слишком рискованной. Но в то же самое время горец знал, насколько сильно Катарина не хотела попадать в руки к отцу и его людям. Как он может бросить ее в такой ситуации?
Мак-Аллистер посмотрел на Бракена и в голове всплыл его рассказ о том, как Кэт в детстве били розгами, чтобы принудить к покорности. А ярче всего вспомнилось то, как выглядела принцесса, когда вручала свой подарок.
И в этот момент шотландец окончательно утвердился в своем решении:
- Да. Это стоит моей жизни. Я – человек чести и ни за что не допущу, чтобы ее наказали за помощь мне.
Бракен с неохотой кивнул:
- Ты знаешь: я всегда прикрою твою спину... при условии, что для этого нам не придется ехать в Англию. Я бы отправился с тобой даже туда, если бы от меня не зависели два человека, которым необходима моя поддержка.
Локлан с уважением отнесся к такой позиции. Если бы у него самого было побольше здравого смысла, он бы тоже не пошел на такое: выступить против короля, выкрасть принцессу в его владениях и попытаться вывезти девушку в другую страну вопреки воле ее отца.
Без сомнения, для таких безумцев, как он, в аду заготовлен особый уголок.
Саймон горько рассмеялся:
- Можешь рассчитывать и на меня тоже. Я только должен пойти и сказать своей жене, что уезжаю, чтобы она не отказала мне навечно от супружеского ложа, проснувшись и обнаружив мое исчезновение.
Он указал на Джулию и Брайса, в полном молчании сидящих отдельно в углу:
- Можешь оставить их на ее попечение. Все равно по окончании турнира моя жена направится в Шотландию. Мы встретимся с ними там.
Мак-Аллистер не мог поверить, что Саймон, Страйдер и Бракен решили ввязаться в это дело вместе с ним. Они что, перепили медовухи? Они могут потерять столько же, сколько и он, если не больше.
- Я не могу просить от любого из вас столь многого.
Саймон возразил со смехом:
- Мы все... - он остановился, а затем продолжил. – Ну, лично я и не такие глупости совершал по причинам далеко не столь благородным.
Страйдер кивнул:
- И я тоже.
Возможно. Но благодарность горца была так велика, что ее просто невозможно было выразить такими ограниченными средствами, как слова.
- Спасибо вам, - просто сказал он.
Хлопнув шотландца по спине, Саймон отправился разговаривать с женой, а Локлан вскинул взгляд на Страйдера, чьи глаза обвиняли лэрда во всех разновидностях глупости. Самое печальное, что Мак-Аллистер и сам был с ним полностью согласен.
То, что он планировал, было неразумно.
Но в то же время горец не мог оставить все, как есть.
Он был нужен Катарине, и Локлану была невыносима мысль о том, что она разочаруется в нем, если он ей не поможет.
- Знаешь, - промолвил Бракен, - не перестаю удивляться тому, на что мужчины готовы ради любви к женщине.
- Я в нее не влюблен.
Англичанин усмехнулся:
- Разумеется, нет. Почему же тогда ты отваживаешься на такой риск?
- Я дал обещание, - ответил Локлан.
Но даже его собственная убежденность уже начинала таять. Правда была в том, что Катарина значила для него гораздо больше, чем следовало бы.
- Я считаю, это романтично, - мечтательно сказала Джулия, - и делает лорда Локлана истинным героем.
Она бросила многозначительный взгляд на Брайса:
- Вот бы все мужчины были такими же благородными.
Юноша застонал, словно эти слова его пронзили:
- Осторожнее, лорд Локлан! Боюсь, моя сестричка может заиметь виды на вашу руку.
Джулия шутливо стукнула своего брата:
- Ты бесчувственный грубиян!
- А ты дурочка!
- И оба вы такие докучливые, - отрезал Бракен. – Ради всего святого, убирайтесь поскорее в палатку Саймона и донимайте его жену, пока мы размышляем тут без вашего хныканья и мелочных ссор.
На лицах брата и сестры отразилась крайняя обида. Впервые они в едином порыве взялись за руки, надменно вскинули подбородки и вышли из палатки.
- Отличная работа, - похвалил Страйдер Бракена. – А я уж думал, мне придется кого-то из них убить.
- Пожалуйста, не надо. При всей их докучливости эта парочка – единственное в мире, что еще имеет для меня значение. Сколько бы они ни досаждали, на самом деле мне их будет не хватать, если они умрут.
Рыцарь засмеялся:
- Как старший брат, отец и муж, я тебя хорошо понимаю.
Бракен выдохнул со знанием дела:
- Учитывая такое бремя, просто чудо, что ты еще не сиганул с ближайшей замковой башни.
- Временами возникает такое желание... - Страйдер обратил взор на Локлана. – Кроме того, похоже, у меня действительно есть некоторая склонность к самоубийству, раз я участвую в этой вылазке.
Он рассмеялся, и лэрд присоединился его хохоту:
- Ага, и когда меня поведут на виселицу, напомни мне, пожалуйста, что я действовал ради чести.
Бракен ухмыльнулся:
- Я по-прежнему утверждаю, что ты делаешь это ради любви, но каждый раз, когда я говорю об этом, ты отрицаешь.
- И сейчас тоже.
Но чем чаще Локлан опровергал предположение своего вассала, тем больше задумывался: а не слишком ли бурно возражает.
При мысли о Катарине сердце горца действительно всегда смягчалось, и с ее отсутствием внутри поселилась боль, о причине которой даже не хотелось размышлять. Казалось, он потерял часть себя.
Это было смешно. Кэт раздражала его до глубины души. Она его оскорбляла.
Она его укусила.
И все-таки Локлан считал ее своим другом, ради которого готов был рискнуть и своей жизнью, и своим кланом.
Да, с ним, без сомнения, что-то не так.
Сидя в верхних покоях среди небольшой группки женщин, уединившихся для занятий шитьем, и приводя в порядок то ли свое, то ли чужое платье, Кэт безуспешно пыталась сосредоточиться на том, что говорила леди Анабет. Женщины вокруг нее болтали без умолку, даже не делая пауз для дыхания. Никогда в жизни Кэт еще не приходилось такого видеть.
Может, ей все же следовало допустить, чтобы Локлана высекли розгами?
Но, несмотря на такие мысли, она прекрасно понимала: что такое немного скуки в сравнении с тем, что эти люди сделали бы с Мак-Аллистером?
А леди Анабет продолжала бубнить что-то витиеватое своим высоким гнусавым голосом.
Хотя, с другой стороны...
- Принцесса?
Катарина подняла глаза на юную служанку, склонившуюся перед ней в поклоне:
- Пожалуйста, поднимись, дитя.
Девочка повиновалась, а затем вручила Кэт небольшой клочок бумаги:
- Один джентльмен велел передать это вам, ваше высочество.
- Спасибо.
Девочка снова поклонилась и вышла из комнаты.
- Это любовная записка? – взволнованно воскликнула леди Анабет, и все женщины уставились на Катарину так, словно она держала в руках Святой Грааль (63).
Кэт почему-то не поверилось в это. И кто мог бы послать ей подобное? «Это неприятное послание», - тут же мелькнуло в голове. Но оно расшевелило ее любопытство.
Раскрыв свернутый листок, принцесса еле сдержалась, чтобы не выпучить глаза от удивления.
Записка гласила: «Моя дорогая, встретимся в полночь в саду, и я исполню все твои мечты. Локлан».
Девушке пришлось еще трижды перечитать эти строки, чтобы убедиться, что разум не сыграл с ней злую шутку. Она не могла себе представить, что Локлан способен написать что-то подобное.
Но это было так...
Поэтично. Нежно. Ласково.
В высшей степени не похоже на Мак-Аллистера. Может, это розыгрыш с его стороны? У него действительно странное чувство юмора.
Однако Катарина могла понять его сентиментальное настроение. Если он действительно планировал ее спасти, она была безмерно ему благодарна.
Боже, благослови этого человека! К тому же, это было меньшее, что Локлан мог сделать, ведь Кэт оказалась в затруднительном положении из-за него.
- О чем там говорится? – подалась вперед Анабет, пытаясь прочесть записку.
Катарина улыбнулась, тщательно свернула клочок бумаги и засунула его за корсаж, чтобы ни одна из этих любопытных дам не смогла прочесть, что там написано:
- Все-таки письмо оказалось любовным посланием.
Женщины все, как одна, разинули рты.
- От кого? – спросила миниатюрная блондинка, сидящая рядом с Катариной.
- От тайного воздыхателя.
Глаза Анабет округлились:
- Правда? Каквыдумаете, ктоэтоможетбыть?
- Я голосую за лорда Страйдера, - хихикнула рядом с леди Анабет Люсинда. - Он - самый великолепный любовник.
- Тс-с-с, - Анабет приложила к губам указательный палец. – Леди Ровена вырвет тебе язык, если такое услышит.
- Да, но я ей так завидую, – Люсинда огляделась по сторонам. – И знаю, что я в этом чувстве не одинока.
Все дамы лукаво захихикали.
Кэт поднялась со стула, а женщины между тем начали обсуждать достоинства сражающихся на турнире рыцарей, пытаясь угадать, кто из них мог послать Катарине записку. Сплетницам и невдомек было, что вовсе не один из этих мужчин владеет сердцем принцессы. Похоже, оно бьется лишь для сурового, несгибаемого воина, чей тягучий, вязкий акцент напоминает шотландскую овсянку.
Кэт провела рукой по корсажу, снова нащупала спрятанное там письмо и почувствовала облегчение - впервые с момента препровождения в заключение. Встретившись с Локланом в следующий раз, она обязательно даст понять, как благодарна за его доброту.
Часы, оставшиеся до ужина, тянулись так медленно, что показались Катарине вечностью. Наконец она спустилась в главный зал замка, чтобы принять участие в трапезе. Разумеется, Реджинальд настоял на том, чтобы принцесса сидела отдельно от остальных дворян, за его столом, установленном на помосте (64). Лишь присутствие леди Ровены делало ситуацию терпимой.
К сожалению, графиня села напротив весьма грубого и громкоголосого английского графа, который все время цедил вино сквозь зубы.
«Если мне суждено выйти за принца, прошу, Господи, только бы у него не было одной из таких привычек!» - подумала про себя Катарина.
Уж лучше перерезать себе вены, чем вытерпеть еще одну трапезу с таким мужланом. Все, что ей оставалось – лишь податься вперед и помахать рукой Ровене.
Вздохнув, Кэт откинулась на спинку стула и стала наблюдать за другими дворянами, трапезничающими за стоящими внизу столами. Музыканты играли плавную мелодию. Слуги входили и выходили. А девушка рассеянно ковыряла еду, обводя зал взглядом в поисках одного-единственного светловолосого воина.
Но его нигде не было видно, и это огорчало Катарину.
Где ты, Локлан?
Вероятно, пока она сидит тут, он планирует ее побег. Им следует быть осторожными, ведь Освальд знает лэрда в лицо и ненавидит его.
Мелькнула мысль: «А может, Локлан забыл меня?» Нет, глупо так думать. Он не поступил бы так жестоко: сперва послать записку, а затем не довести обещанное до конца Ждать для Кэт было еще более мучительно, чем терпеть рядом с собой потягивающего вино мужлана. Она была готова поклясться, что прошло целое десятилетие, пока наконец ужин не завершился. Чтобы освободить место для танцев, слуги начали убирать со столов и сдвигать их в сторону.
Катарина сошла с помоста и направилась к толпящимся дворянам, чтобы отыскать среди них Локлана или Бракена.
- Не желаете ли потанцевать, ваше высочество? – прозвучало за ее спиной.
Принцесса оглянулась через плечо и увидела высокого красивого рыцаря, улыбающегося ей. Он был приблизительно ее возраста, с веселыми голубыми глазами и темными волосами. Вокруг него словно витала атмосфера доброжелательного юмора.
- Да, милорд, благодарю вас, - ответила Кэт.
Дворянин учтиво склонил голову. Опершись на предложенную руку, Катарина направилась с ним в сторону танцующих.
- У вас есть имя, сэр рыцарь? – спросила принцесса, когда их пара вместе с другими занимала позицию для танца.
- Фредерик, ваше высочество. Барон Шантильер.
Кэт никогда не слышала о таком поместье.
- Для меня честь танцевать с вами, милорд.
- А для меня – с вами, ваше высочество.
Катарина церемонно склонила голову, и танец начался. Во время него у новых знакомых не было возможности много разговаривать, потому что приходилось лавировать между другими парами и меняться партнерами. При этом Кэт продолжала всматриваться в толпу в поисках Бракена или Локлана.
Но ее вновь ждало разочарование: даже Саймона здесь не было. Где же они все?
Локлан замер, войдя в зал и увидев танцующих. Вообще-то, лишь одна фигура, самая грациозная из всех, мгновенно и намертво приковала к себе его взгляд.
Каждое движение руки этой дамы, каждый шаг ее ножки были просто песней. Воистину, эта женщина, должно быть, вела свой род от одной из муз (65), раз обладала таким изрядным талантом. Другого объяснения просто быть не могло.
Но когда Мак-Аллистер заметил, как она улыбается незнакомцу, с которым танцует, его охватила беспричинная ярость. Никого в жизни ему не хотелось убить так сильно, как этого неизвестного.
Прежде чем успел передумать, Локлан уже оказался на другом конце зала и вклинился прямо посреди танца между Катариной и ее партнером.
Девушка подняла на него удивленный взгляд, наконец увидев того, кого разыскивала.
- Вы позволите? – обратился горец к лорду Фредерику.
Тот грациозно отступил.
От выражения неистовой боли на лице шотландца у Кэт перехватило дыхание.
- Ты собираешься со мной танцевать? – спросила она, надеясь немного поднять ему настроение.
- Если так надо.
Огромной неохоты, прозвучавшей в голосе лэрда, оказалось достаточно, чтобы пробудить в девушке сочувствие к нему. Она взяла горца за руку и увела его прочь от танцующих.
Увидев, что Катарина не заставила его танцевать, Мак-Аллистер выдохнул с облегчением:
- Спасибо, что не поставила меня в неловкое положение.
От улыбки девушки у Локлана буквально захватило дух.
- Это самое меньшее, что я могу сделать для человека, который намеревается вызволить меня из той неприятности, в которую я попала.
Не выпуская руки Катарины, горец направился в небольшой сад, расположенный неподалеку:
- Так ты получила мое послание? - спросил он с улыбкой.
- Да, и оно пришло как раз вовремя: я уже находилась на грани помешательства, - Кэт зажмурилась и сделала глубокий вдох. - Спасибо.
Шотландец цокнул языком:
- Ты принимаешь меня за негодяя, который способен оставить тебя наедине с твоим худшим кошмаром после того, как ты меня спасла?
- Если честно, я знавала многих, кто именно так и поступил бы. Но я ожидала, что ты придешь за мной.
- Рад, что не разочаровал тебя.
Кэт остановилась около садовой скамьи и подняла взгляд на Локлана. В лунном свете он казался невероятно красивым. Впрочем, он всегда красив, независимо от освещения. Просто под луной черты воина смягчились, и он выглядел не таким суровым и мрачным. Сердце Катарины сильно забилось: ей захотелось ощутить вкус этого мужчины.
Она медленно приподнялась на цыпочки.
Горец издал рычание, словно дикий зверь, притянул принцессу к себе и впился в ее губы поцелуем.
Казалось, Кэт не должна была иметь никаких чувств к этому человеку, но они переполняли ее. Все, чего ей хотелось – это тесно прижаться к нему, обняв. Не зная, почему, она наполнялась от него силой и спокойствием.
И хотелось, чтобы это мгновение никогда не кончалось.
А самым удивительным было то, что Катариной завладело странное, непривычное чувство, что она наконец дома – словно она создана для объятий этого мужчины.
Закрыв глаза, она пила его дыхание.
Локлан обхватил ладонями лицо Кэт, ощущая, как желание охватывает его тело. Ни разу в жизни ему не хотелось женщину так сильно. Это стремление отметало все доводы разума. Он собирался сделать для нее то, что поклялся не делать ни для кого - подвергнуть опасности свой народ. А еще рискнуть собственной жизнью.
И ему было наплевать на это. Хотя нет, не наплевать. Но безопасность Катарины была для него важнее.
Внезапно рядом кто-то кашлянул.
Мак-Аллистер отстранился от девушки и увидел лорда Реджинальда, сердито разглядывающего их.
- Ваше высочество? – произнес тот холодно.
Кэт резко открыла глаза. Вместо того, чтобы оглянуться на графа, она продолжала смотреть на Локлана. Отражавшееся в ее глазах невинное желание опаляло его, словно огонь.
Чем бы ни было охватившее горца безумие, оно завладело и Катариной.
- Ваше высочество, - почти пролаял Реджинальд. – Я полагаю, вам лучше вернуться в зал.
- Не забывай меня, - прошептала девушка одними губами.
- Никогда, - тихо ответил горец.
От улыбки Кэт Локлан едва удержался на ногах, а она отстранилась и, повернувшись, последовала за графом. Шотландец остался стоять, ощущая в сердце боль потери.
- Ты храбрец, - раздалось за его спиной.
Лэрд обернулся на глубокий голос, звучащий из темноты. Он смог различить лишь нечеткие контуры мужской фигуры.
- Почему ты так считаешь?
Из тени выступил Дамиан Сен-Сир, холодно разглядывая собеседника. Как и прежде, лицо его скрывала серебряная маска, что вызывало у Локлана мысль: а не болен ли этот человек проказой.
- Ты развлекаешься с принцессой, когда здесь присутствует половина двора ее отца. Как еще тебя можно назвать?
- Глупцом.
Дамиан рассмеялся низким, густым смехом:
- О, в этом я не сомневаюсь. Хотя, должен заметить: моя кузина не доверяет никому и все же последовала за тобой сюда. Я нахожу это... необычным.
- И поэтому ты за нами шпионил?
Дамиан ухмыльнулся:
- Нет. В поисках глотка свежего воздуха я пришел сюда до вас. А вы мне помешали.
- Тогда оставлю тебя предаваться своему занятию, - ответил Мак-Аллистер и, повернувшись, направился обратно в зал.
- Локлан? – окликнул его Сен-Сир.
Горец остановился:
- Да?
- Умный понимает с полуслова. Здесь много врагов.
От этого предупреждения у шотландца застыла в жилах кровь:
- Что ты имеешь в виду?
Дамиан слегка коснулся большим пальцем нижней губы, словно размышляя над ответом, а затем произнес голосом, исполненным предостережения:
- Однажды мой хороший друг посоветовал мне быть осмотрительным, проявляя доверие. Не каждый так же тщателен в этом, как ты, - и с этими словами Сен-Сир растворился во тьме.
Локлан остался стоять, размышляя над сказанным. Разумеется, это мудрый совет, но ему хотелось понять, почему он был дан. Так, все еще хмурясь, горец и вошел в главный зал.
Обежав его глазами, он не увидел Катарины, но вскоре подошел Саймон и спросил:
- Ты в порядке?
- Да. Просто у меня только что была странная встреча.
Глаза Саймона широко раскрылись:
- Ты говоришь о свидании с Катариной?
- Прошу прощения?
- Когда я вошел в зал, об этом тут шушукались множество сплетников. Кажется, тебя видели в саду целующимся с Катариной.
Мак-Аллистер фыркнул с отвращением:
- Им что, больше нечем заняться?
- Вместо того, чтобы разрушать людские жизни лишь по той причине, что им это под силу? Боюсь, такова человеческая природа: болтать бесцеремонно и жестоко о тех, кого даже не знаешь.
«Лучше и не скажешь», - подумал Локлан.
Саймон прочистил горло:
- Что ж, если причина не в слухах, то из-за чего же ты такой хмурый?
- Я разговаривал там, в саду, с Дамианом Сен-Сиром. Он посоветовал мне быть осторожнее с доверием к людям, и что другие не так тщательно подходят к этому, как я.
- Хм...
За этим, на первый взгляд, пустым возгласом что-то скрывалось.
- В чем дело? – спросил горец.
Саймон скрестил руки на груди:
- Мне самому это кажется странным. Эти же слова Страйдер сказал когда-то давно, когда мы все были юными.
Да уж, хм. Интересно.
- Думаешь, это угроза в адрес Страйдера?
- С Дамианом нельзя ни в чем быть уверенным. В Святой Земле с ним произошло нечто поистине ужасное. В нем что-то сильно повредилось, и я сейчас говорю не только о его изуродованном лице. Полагаю, это коснулось и его разума.
- Он изуродован?
Саймон кивнул:
- Вот почему он носит маску. Очевидно, сарацины пытали его и обезобразили. Насколько я знаю, никто не видел его лица с тех пор, как он вернулся.
Это все объясняло.
- А я считал, что он болен проказой.
- Нет. Но, судя по байкам, которые о нем рассказывают, не исключено, что он бы предпочел лепру.
Это точно. Локлан устало выдохнул, снова обшаривая толпу глазами в поисках темноволосой, стройной фигурки.
- Если ты разыскиваешь нашу леди, то знай: ее отвели наверх сразу, как только она вошла в зал. Скорее всего, чтобы убрать подальше от... как же выразилась та старая карга? А! От твоих распутнейших губ.
- Ожидаешь, что это заставит меня почувствовать себя лучше? - раздраженно отреагировал горец на поддразнивание.
Саймон весело ухмыльнулся:
- Нет, я надеялся привести тебя в ярость.
- По какой-то особой причине?
- Лишь из-за своей натуры. А теперь, если ты извинишь меня, позволь пойти и помочь моей жене – я вижу, как она пытается выкарабкаться из своего кресла.
Локлан смотрел, как Саймон торопливо пересекает зал, спеша к миниатюрной, но неказистой женщине. Ее черты смягчились, едва она увидела своего мужа, и любовь, отразившаяся на ее лице, вызвала у шотландца странное ощущение, обручем сдавившее грудь.
Он бы все отдал за то, чтобы женщина хоть раз взглянула на него вот так.
Саймон поцеловал супругу, прежде чем почти на руках поднял ее из кресла и поставил на ноги. Предложив жене руку, он повел ее к лестнице.
Мак-Аллистер поднял глаза к потолку, гадая, где сейчас Катарина и чем она занимается. Ее отсутствие ощущалось им, словно физическая боль.
Но довольно скоро они вновь будут вместе. Цепляясь за эту мысль, горец направился в свою палатку.
Кэт, не останавливаясь, шагала по комнате из угла в угол, потому что время снова тянулось немилосердно медленно. И вправду: оно только тогда пролетает незаметно, когда проводишь его хорошо. А когда страдаешь, часы еле плетутся, как самая медленная улитка.
Наконец наступила полночь.
Почувствовав облегчение, Катарина под предлогом того, что ей нужно в уборную, проскользнула мимо стражей и жены Реджинальда. Убедившись, что они ее не преследуют, она направилась в другую сторону, к саду, где ранее оставила Локлана.
Луна скрылась за тучей, отчего все вокруг стало выглядеть темным и зловещим. Воображение девушки разыгралось. За каждой тенью ей мерещились демоны и волки.
Или того хуже – кто-нибудь, кто кликнет стражу, чтобы ее схватили.
Кэт продвигалась медленно и целенаправленно, пока не оказалась вновь на том же месте, где они с шотландцем стояли сегодня.
Сердце девушки ухало, словно кузнечный молот, она изо всех сил вглядывалась во тьму, чтобы разглядеть своего защитника. «Где же ты, Локлан?» - этот вопрос вертелся в голове Кэт, пока позади себя она не почувствовала чье-то присутствие.
Она обернулась навстречу с улыбкой... которая угасла, едва Катарина смогла различить лицо этого человека.
Это был не Локлан.
В ужасе девушка бросилась в сторону, но лишь наткнулась на еще одного мужчину. Высокий и широкоплечий, он уставился на нее со злобным блеском в глазах:
- Добрый вечер, принцесса.
Не успела беглянка и пошевелиться, как он затолкал ей в рот кляп и обмотал ее веревкой.
Кэт пыталась кричать и пинаться ногами, но, казалось, похитители были к этому готовы.
Следующее, что Катарина ощутила – это как ей накинули на голову мешок и связали по рукам и ногам. А затем девушка услышала:
- Пусть у нее и нет брата, который потребовал бы возмездия за нее, думаю, король наверняка убьет Локлана вместо нас. А теперь оставь здесь эту тряпку и пойдем.
_______________________________________
Примечания переводчика:
63) Святой Грааль - по средневековой легенде чаша, использовавшаяся Христом и апостолами на Тайной вечере, в которую Иосиф Аримафейский после распятия Христа собрал кровь из его ран у креста; была, якобы, привезена Иосифом в Англию и таинственно исчезла из-за греховности ее хранителей. По преданию, испивший из чаши Грааля получает прощение грехов, вечную жизнь и т. д. Предмет розысков легендарных рыцарей короля Артура, описывается в литературе с начала 13 века.
64) В средневековом замке обеденный стол для хозяина и его высокопоставленных гостей располагался в главном зале на особом возвышении.
65) Музы - в греческой и римской мифологии девять богинь, дочери Зевса и Мнемозины, покровительницы искусств и наук.
Мне понравилось!