«Дожди вымывают из человеческих сердец зло»

Кэтрин Бу, «В тени вечной красоты»

Рожденный в смешанной семье, я с самого детства впитал в себя две различные культуры. Мои отец и  мать преподали мне главный урок в жизни: есть люди, предпочитающие верить в фортуну и слепо следовать ее знакам, а есть те, кто сами вершат свою судьбу.   

- Дев, я принесла тебе еду! 

Бабушка вплыла в комнату с миской дымящегося супа на подносе.

- У-мм, суп из красной чечевицы! Пахнет так, что слюнки текут, - отложив папки на край стола, я подвинул поднос к себе. – Вы могли бы прислать слугу, нани, незачем утруждать себя.   

С раннего утра я разбирал счета и бумаги покойного деда и совсем забыл о времени, а на часах уже перевалило за полдень, все явственнее ощущалась духота, обычная для марта.

 - Я вовсе не так стара, как ты думаешь, - бабушка снисходительно улыбнулась.

- О нет, госпожа Бхадури, - я молитвенно сложил руки, - ни о чем таком я не думал.

- Чем спорить, лучше поешь. В твой суп я добавила поджаренную смесь из специй и приправ, - она села в кресло напротив меня и утерла лицо концом своего хлопкового домашнего сари. – Семена горчицы, тмина, пажитника, фенхеля и чёрного тмина. Тебе понравится, Дев.  Невестка не часто готовила нашу еду?..

Вопрос прозвучал с особенной интонацией.  Моя мать родом из Новой Зеландии, и бабушка винила ее в том, что семнадцать лет назад она повлияла на решение отца перебраться в другую страну.

- Нани, - я зачерпнул ложку супа и поднес ко рту, - вы все еще сердитесь на маму? Прошло столько лет!  

- Думаешь, это легко? Я прожила столько лет в разлуке с сыном и внуком...

У бабушки немного дрожали руки, когда она забирала поднос со стола, но я знал, что она многое бы отдала, чтобы повернуть время вспять и не отпустить нас так далеко от дома.

 С тех пор, как я возвратился в Колкату, у меня почти не было свободного времени. Более полувека в семье Бхадури занимались торговлей сари, начиная с лавки моего прадеда Балраджа, и  бабушка надеялась, что однажды мой отец продолжит дело. Разговор об этом зашел в тот же вечер, когда развеяли прах деда. Отец занимал хорошую должность в оклендской  фирме по обслуживанию компьютеров, и его карьера уверенно шла в гору. Родители решили, что мне пора становиться на ноги.  Так маятник судьбы качнулся в мою сторону, я покинул свой привычный круг общения и прилетел на родину. Госпожа Сушмита Манодж Бхадури  обладала сильным характером, была бодра для своих лет и с энтузиазмом принялась обучать меня искусству торговли, которое мой отец считал ремеслом.

Полувековой дом предков за время моего отсутствия обветшал, но старые стены, как и старые узы, бывают крепче новых. Второй и третий этажи дома строились как жилые помещения, первый изначально предназначался под магазин. Не успел я шагнуть за порог, как увидел знакомый с детских лет интерьер в колониальном стиле: резная мебель из темного дерева, стулья из ротанга, массивный стол для раскроя, примерочная за тяжелыми шелковыми шторами. Меня не  покидало странное ощущение, что время в этом месте остановилось.

- Я вижу, тебе не терпится здесь все изменить, -  понимающе улыбнулась бабушка, заметив мой взгляд, - но, пожалуйста, не торопись. Любая перемена может нарушить привычный порядок вещей, а люди больше всего ценят стабильность. Ты скоро это сам почувствуешь.

Бабушка знала, о чем говорила. В Окленде я учился на факультете искусств Технологического института и получил диплом дизайнера. Моя мать Джой работала иллюстратором книг, а в свободное время расписывала шелковые ткани. Ее способности к рисованию передались мне, но художником я не стал, меня увлек дизайн пространства. Мне нравилось превращать скучные помещения в удобные для проживания дома, где каждый предмет находится на своем месте.  

Легкий запах красителей для хлопковых тканей смешался с ароматом благовоний, казалось, ими были пропитаны даже стены магазина, и  у меня слегка кружилась голова. 

- Я научу тебя всему, что знаю сама. Наблюдай за работой продавцов, вникай в запросы покупателей. Постарайся полюбить то, чем занимаешься.

-Надеюсь, у меня получится, - заверил я бабушку, но прозвучало это не слишком убедительно.В глубине души меня мучили сомнения, но разве это не случается со всеми новичками?

Утро в магазине начиналось с того, что бабушка  разворачивала на прилавке множество сари. Моя мать редко надевала индийскую одежду, девушки из индийской диаспоры в Окленде предпочитали носить удобные сальвар-камиз, поэтому мои познания были весьма скромны.

-У нас ткут лучшие ткани в мире, - с гордостью заявляла бабушка.  – Сари из  крепдешина, жоржета и шифона мы закупаем в  Карнатаки, хлопковые лучше всего покупают те, что из Кералы. Самые дорогие шелковые сари – из  Варанаси. Смотри, Дев, в них вплетены золотые и серебряные проволочки. Для покупательниц с хорошим вкусом эти названия  -  «Амру», «Джамдани», «Наваранги» -  служат залогом высокого качества.От этой красоты глаз не отвести, но мое время ушло, и никогда не вернется.

Я отлично понимал, о чем она: вдовья одежда – белое сари,  отсутствие   любых украшений и бинди. И хотя положение медленно менялось, и вдовы могли носить одежду всех цветов, кроме красного, бабушка больше не надевала цветные сари. «В нашем квартале никто бы не решился на подобное», - говорила она.  Осторожно коснувшись шелковой бенаресской ткани,  я восхитился мастерством ткачей и вышивальщиков: кто же лучше мужчин знает, как должна выглядеть красивая женщина? Кажется, я начинал понимать, почему женщины каждый раз находят повод для покупки нового наряда. Сари превращало в красавицу любую из них -  полную и худышку, высокую и маленькую. Кусок красивой материи длиной от пяти до двенадцати метров, задрапированный на теле, делал женщину в глазах мужчины одновременно привлекательной и скромной. Особенно притягивал мужской взгляд богато украшенный конец сари - паллу, плавно покачивающийся при ходьбе. Завораживающее зрелище.

- А вот это,  - бабушка развернула еще два сари, - наши местные Балучари, роскошь в чистом виде. Нежность шелка и сложность работы.   

-  Один умный человек сказал, что мир много потерял бы, откажись индийские женщины от своей национальной одежды, - заметил я. 

- Надеюсь, этого никогда не случится, иначе мы разоримся,  - замахала руками нани.

Мы не могли конкурировать с огромными современными магазинами в богатых кварталах города, но имели собственную клиентуру в этой части Колкаты и дорожили репутацией.  

 - Обычное хлопковое сари покупается только для повседневных нужд, - терпеливо объясняла мне бабушка. – И обязательно нужно приобрести новое к празднику.  

- Интересно, где женщины хранят столько одежды? – спросил я. – В Индии так много праздников, и если каждый раз покупать новое сари...

- Если тебе интересно, я позволю осмотреть свой шкаф. Не отвлекайся, Дев.

Самыми красивыми я счел свадебные сари, особенно ручной выделки.

- На свадьбу  любая невеста в Индии предпочтет сари, самое дорогое, которое может себе позволить. Когда захочешь жениться, я подарю твоей невесте лучшее сари из нашего магазина, - пообещала бабушка.

 Меня это позабавило, но я признался: 

-Нани, у меня нет девушки.  - По крайней мере, сейчас.

Девушки занимали важное место в моей жизни, в университете я довольно долго встречался с одной студенткой, но эти отношения ни к чему серьезному не привели, и мы с Тарой расстались друзьями.

- У такого красивого парня обязательно должна быть девушка, ты похож на Дилипа Кумара   в молодости,  - бабушка лукаво улыбнулась, - к тому же ни одна женщина не устоит перед таким подарком.

С этими словами она подозвала Рама и велела ему достать  сари с верхней полки. Это было великолепное одеяние бенгальской невесты.

- Смотри, Дев, какая красота, - бабушка  провела рукой по шелковой ткани, затканной вышивкой.  – Какая девушка откажется от такого! Красный цвет  символизирует семейное благополучие. Сейчас все стараются смешать прошлое с настоящим, не отметая традиции, поэтому такие сари пользуются большим спросом.

Бабушка перечисляла названия, а я старательно, как школьник, записывал в тетрадь: вот это яркое контрастное сари Пайтани  - из Махараштры, Патола  - из Гуджарата, за ними радуют глаз Зардоси и Кандживарам с их вышивкой золотистыми и серебристыми блестящими нитками. На изготовление Пайтани ушло много месяцев, это штучный товар, его называют "поэмой в шелке и золоте». У Канджеварам окантовка и край были вытканы отдельно от основы, а саму ткань покрывали узорчатые павлины, цветы и слоники. Чем шире и богаче бордюры, тем дороже ценились сари.

- Нани, а вы храните свое свадебное сари? – внезапно спросил я. 

-Да, - кратко ответила она. - Все женщины хранят свой свадебный наряд.

«Главный секрет» сари для меня оказался в  коротких кофточках чоли. Такие блузки не продавались в готовом виде, их шили для каждой женщины по ее меркам, чтобы они плотно прилегали к телу. В специальной комнате за торговым залом нашего магазина ловкие руки закройщика и портного превращали лоскут ткани в чоли.Толстая рабочая тетрадь уже распухла от записей, и я боялся, что до конца жизни не запомню все. Бабушка только смеялась над моими страхами и уверяла, что как только я стану за прилавок, все получится само собой. То, что женской одеждой торгуют мужчины, никого не смущало, а покупательницы, как правило, приходили в магазин в сопровождении родственницы, подруги или мужа.

Я разыскал своих  школьных друзей;  в выходной мы с Сураджем и Пракашем посещали маленькие ресторанчики и кафе, ходили в кино.  По привычке носил  в сумке остро оточенные карандаши и блокнот для эскизов и рисовал в любую свободную минуту: старые улочки, трамваи, сценки на рыночной площади и  - стараясь быть незамеченным - девушек в сари. У меня набралась уже целая папка таких эскизов.  Словом, понемногу я втянулся в новую жизнь и уже не так тосковал по прежней.

Во время вылазки в китайский ресторанчик Сурадж неожиданно признался нам, что женится.

- Поздравляем, брат! – мы похлопали его по плечу. – И ты молчал! Рассказывай, где ты познакомился с ней, как зовут твою девушку.  

Сурадж объяснил, что это брак по сговору, родители сами нашли ему невесту из хорошей семьи и сверили гороскопы. Он выглядел вполне счастливым, строил планы на будущее и много шутил, обещая устроить потрясающий мальчишник перед свадьбой.

Вечером я поднялся наверх в комнаты бабушки, чтобы поделиться новостью.  Она сидела в кресле-качалке у открытого окна, ее голова, покрытая концом сари, клонилась к груди, натруженные руки неподвижно лежали на коленях.

- Благословите, нани, - я припал к ее ступням.

-Что случилось?  Беспокоишь старую женщину, которой давно пора спать, - она погладила меня по голове, как в детстве.

- Расскажите, как вы познакомились с дедом. Или это был брак по сговору?

- Думаешь, я поведаю тебе трагическую историю, как меня силой заставили выйти замуж? Нет,  - бабушка покачала головой и мягко улыбнулась. – Мы росли по соседству, наши семьи были знакомы. Однажды за ужином отец сказал, что сосватал меня за Маноджа. Я не возражала – разве не в этом состоит высшее предназначение женщины, как выйти замуж и родить детей, любить и почитать своего мужа, как воплощение Бога на земле?.. Мне повезло: твой дед оказался заботливым мужем и отцом, лучшего я желать не могла. Мы полюбили друг друга. Я счастливая женщина, Дев, меня не постигла участь тех несчастных, которых лишают радостей жизни только потому, что они посмели не умереть раньше своих мужей.

  Она помолчала и тихо добавила, не глядя на меня:

- Мой сын сам выбрал себе жену и свой путь, который ему суждено пройти. Я молюсь за него каждый день.

В этот вечер мы еще долго сидели, вспоминая прошлое, делились воспоминаниями. «Это самые дорогие сокровища, которые есть у человека», - так говорил мой отец. 

С того момента, как мне доверили управлять магазином,  бабушка почти отошла от дел и занималась домом. К нам вдруг зачастили ее приятельницы, и за чаепитием бабушка расхваливала меня как товар на ярмарке. Я понял, что пришло время поговорить с ней.

- Что происходит, нани? – осторожно спросил я. -  Мне кажется, вы что-то замышляете. Уж не решили ли вы женить меня на одной из внучек ваших многочисленных подруг? 

- А что в этом плохого? Тебе двадцать семь лет, пора жениться, – бабушка сразу перешла в наступление, воображая меня крепостью Форт-Уильям накануне сдачи. – Эти девушки из достойных семей, равных нам по происхождению. Они воспитаны в наших традициях и получили хорошее образование.

Я тяжело вздохнул: рано или поздно бабушка все равно подняла бы эту тему, но в мои планы женитьба пока не входила. 

- Госпожа Сушмита Манодж Бхадури, - я коснулся ее рук, - позвольте не согласиться с вами. Сейчас не родители, а сами молодые люди делают выбор. Мне не хочется принуждать к браку ни одну из девушек. Однажды моя судьба сама найдет меня и войдет в двери этого дома. 

- Ты веришь в случай? – бабушка покачала головой. – Не искушай судьбу, Дев.

- Я верю в любовь, нани, я неисправимый романтик!

- Ты пошел характером в отца, - в сердцах заявила бабушка, и за стеклами ее очков блеснули слезы.

- Ему бы это понравилось, - заверил я. – Не будем ссориться, нани. 

Сухой и жаркий май сменился сезоном дождей, дня не проходило, чтобы на город не хлынули потоки воды. Но муссоны принесли с собой прохладу после изнуряющей жары и новые надежды. Капли дождя барабанили по крышам, каждый раз рождая новую мелодию и настраивая на романтический лад. Во второй понедельник июня дождь полил к вечеру и усиливался с очередным порывом ветра. Наверху бабушка ожидала меня к ужину после закрытия магазина, но тут  звякнул дверной колокольчик, и на пороге показалась женская фигурка. В руке она держала поникший зонт, с которого капала вода, а ее сари намокло почти до колен. И неудивительно. То, что творилось на улице, больше походило на водопад.

- Простите, могу я немного переждать у вас дождь? Мой зонт сломался...

У незнакомки оказался тихий мелодичный голос.

- Извините, мадам, мы закрываемся, - замахал руками Рам. – Вызовите себе такси.

- Рам, - я поднял руку, призывая помолчать, пока он не сказал лишнего,- ты можешь быть свободен.  

Я обвел взглядом остальных:

- Все могут быть свободны! До завтра.

- До свидания, Дев-сахиб!

Набросив накидки, они выскочили под дождь  и побежали в разные стороны, перепрыгивая через потоки воды и вливаясь в толпу спешащих людей.  

- Гость на пороге – счастье в дом, так гласит пословица, - произнес я, обращаясь к незнакомке, чтобы сгладить  неловкость. -  Мое имя Дев Бхадури.

Она все еще стояла у двери. Сари изумрудного цвета оттеняло ее зеленые глаза: редко когда встретишь в Индии людей с подобным цветом глаз. Она не казалась юной студенткой, скорее, мы были ровесники.

- Меня зовут Девьяни, - тихо ответила она. – Девьяни Баннерджи.

- Красивое имя! Позвольте предложить вам чаю. Но сначала...

Я протянул руку, взял у нее зонтик, с которого все еще капала дождевая вода, и внимательно осмотрел его. Сломанные и погнутые спицы не оставляли надежды.

- Кажется, ему уже ничем нельзя помочь, сожалею. Придется купить новый.

- Но в вашем магазине не продают зонтов?  - она улыбнулась.

- Как видите, мы торгуем сари. – Я обвел рукой зал. -  Вообще-то магазин принадлежит моей бабушке, а я  управляющий. Бабушка живет наверху. Хотите, познакомлю вас с ней?

- Не думаю, что это будет удобным.

- Что ж, тогда чай!  Прошу!

Быстро вскипятив в подсобной комнате чайник, я вернулся к гостье и застал ее за рассматриванием акварелей на стене.

- Как вы находите рисунки? – спросил я,  поставив поднос на столик и подойдя ближе.

- Это ваши работы?  - она оглянулась, и в ее глазах промелькнуло удивление. – Неплохо. 

- Вы разбираетесь в живописи?

- Я бакалавр искусств, учу малышей танцам, - ответила она и снова улыбнулась. – Мне на самом деле нравится.

Догадывается ли она, какое очарование придает ее лицу улыбка? Еще немного, и я попаду под ее чары. 

- Благодарю. Моя мать – профессиональная художница, а я всего лишь любитель, -  развел я руками. - Ваш чай на столе. 

Мы расположились за столиком друг напротив друга и молча выпили по чашке ароматного напитка.

- И что же вы делали в нашем квартале, если не секрет? – спросил я, когда Девьяни поставила чашку на поднос. – Изучали старинную архитектуру?

 - Вы поверите мне, если отвечу, что просто гуляла? – ответила она. – Иногда я гуляю по городу просто так, без всякой цели. Люблю старые улочки Колкаты.

- Значит, вы романтик, как и я.

Она вдруг порывисто встала, подошла к окну и вгляделась в блестевшее от дождевых капель стекло. Мне показалось, мои слова ее задели.

- Дождь почти перестал, - сказала Девьяни, не оборачиваясь. – Мне пора домой... 

Я приблизился к ней так близко, что услышал стук ее сердца. У меня перехватило дыхание.

 -  Я отвезу вас, если не возражаете.

- Но это...

Я не дал ей договорить. 

- Дождь может снова усилиться, ваш зонт  сломан, сари намокло, а моя машина на ходу. 

- Хорошо, - сдалась она. – Похоже, вы посланы мне небесами.

- Или вы мне, - ответил я. – Идемте!

 На следующий день я выбрал в магазине шелковое сари фисташкового цвета с двумя вышитыми бордюрами, упаковал в подарочную коробку, вложил записку и, вызвав мальчишку-посыльного, вручил ему пакет.

- Вот имя и адрес, доставь коробку лично в руки и попроси ответить.Я представил себе лицо Девьяни, когда она развернет подарок: удивится она или, быть может, рассердится? Этого я знать не мог, оставалось ждать. Посыльный вернулся через час вместе с коробкой и вручил мне конверт, в котором лежал сложенный вчетверо  лист почтовой бумаги. Я быстро развернул его и пробежался глазами: «Дев бхайя! Право, вы ставите меня в неловкое положение. Я слукавила бы, если бы сказала, что ваш подарок мне не понравился, но я не могу его принять. Девьяни Баннерджи».

Кажется, я сделал глупость. Возможно, мне следовало подарить ей зонт, а не сари? Я почувствовал, что злюсь на себя, и порвал лист на мелкие кусочки.  В жизни слишком много условностей, которые мешают жить.  Но это же просто подарок! Или это тактичный способ «отшить» меня?

- Нани, - спросил я за ужином, - если женщина не принимает подарок, это может означать отказ?

- Это означает, что ей не понравился твой подарок, - ответила бабушка. – Подари что-нибудь полезное. Как ее зовут, Дев?

- У нее самое прекрасное имя на свете, нани. Звучит, как музыка: Де-вья-ни, - пропел я.

Купленный для Девьяни зонт я решился подарить сам, не прибегая к услугам посыльного. Она была несколько удивлена моим появлением у дверей многоквартирного дома, где проживала, и, похоже, напугана.   

- Ваш зонт сломался, и я подумал, что вам обязательно нужен новый, - сказал я и протянул ей подарок.    

- Дев бхайя, зачем вы меня преследуете? – в глазах Девьяни блеснуло негодование. – Что вам нужно?

Я растерялся. В самом деле, что мне нужно от нее?  Это сложно объяснить даже самому себе.

- Я хотел пригласить вас на прогулку, а поскольку на улице то и дело идет дождь, я принес вам зонт. Послушайте, это всего лишь зонт.

Поколебавшись, она взяла подарок и вежливо поблагодарила.

- А как насчет прогулки? – не отступал я. – Обещаю, что буду вести себя послушно, как преданный своему хозяину пес.

- Странный вы человек, - рассмеялась Девьяни и вздохнула. – Подождите меня здесь, я только переоденусь.

С этого вечера мы стали встречаться. С  появлением Девьяни моя жизнь заиграла новыми красками. Мы гуляли по городу – оказалось, что нам нравятся одни и те же старые здания – и даже дождь не мог нам помешать. Во время наших встреч я расспрашивал ее о том, чем она занимается, откуда родом.  Девьяни рассказала, что работает в частной школе, преподает детям азы танца. Я заметил, как улыбка появляется на ее лице, стоит ей начать говорить о детях.  На мои вопросы о семье она призналась, что была замужем, но сейчас живет одна. Разводы в Индии перестали быть редкостью, и к ее статусу я отнесся спокойно. Но на все мои попытки пригласить домой и познакомить с бабушкой, Девьяни неизменно отвечала отказом. Мне нравилось, что она носила только сари, все они были довольно скромными, без излишеств, подчеркивали ее природную красоту.  Однажды я даже представил себе, как буду медленно снимать с нее сари, и эта мысль меня взволновала.   Иногда я просил ее мне позировать. Она соглашалась не слишком охотно, считала, что совсем не подходит для роли модели. Но после пристально разглядывала рисунки, и ее лицо светилось от радости.

Через два месяца  мы стали любовниками. Мы переступили эту черту легко, словно всегда знали, что созданы друг для друга, а после лежали, обмякшие и счастливые.   

- Выходи за меня замуж,  - прошептал я и поцеловал изгиб ее шеи, наслаждаясь вкусом. 

- Это невозможно, Дев, - она вдруг напряглась. 

- Почему? – я продолжал целовать ее, спускаясь губами все ниже, пока не коснулся шрамов на спине.

– Это сделал твой муж?

- Нет. Он был хорошим человеком...

- Тогда почему вы развелись? – упоминание о муже вызвало у меня ревность.

Девьяни села на край кровати и  подтянула к себе простыню, прикрывая наготу.   

- Я лгунья, Дев. Бесстыжая лгунья, - тихо заговорила она. 

- О чем ты? - я привстал, совершенно забыв о том, что на мне нет одежды.

- Не перебивай, пожалуйста, - попросила она. – Выслушай. Я думала, что моя маленькая ложь никому не может навредить. Все так и было, пока в моей жизни не появился ты. Но обманывать дальше нельзя.

- Ты совершила преступление? – я попытался перевести все в шутку.

 Она замялась, прежде чем ответить:

- В некотором смысле, да. Я скрыла одно обстоятельство.

- Какое?

- Я сказала тебе, что была замужем и развелась. Но это не так. Мой муж умер, и я -  вдова.

Я привстал и попытался обнять ее, но она отстранилась.

 -Ты знаешь, что такое быть вдовой?.. Твоя жизнь превращается в ежедневное замаливание грехов, люди вокруг верят, что встретиться с вдовой – плохая примета, и избегают тебя. Считается, что ты виновата в смерти мужа, даже если его убили. Мой Виджай служил в полиции. Однажды мы поехали в деревню навестить его родителей. Всегда, когда мы приезжали, деревенские приходили за помощью – жаловались на произвол местных чиновников и бандитов, и Виджай всем помогал,  – Девьяни говорила ровным голосом, но я понимал, что за этим скрывается боль. -  В тот раз бандиты выследили его и убили всю семью, никого не пощадили, выжила только я.  Так я стала вдовой. Люди в деревне говорили, что теперь я должна снять все украшения, побрить голову и просить милостыню.  Но я была слишком молода, чтобы стать отверженной, и сбежала; приехала в Колкату и нашла себе работу – у меня был диплом колледжа.  Думала, если скрою от всех, что я вдова, то смогу жить, как и раньше. Я не знала, что встречу тебя и полюблю, Дев. Прости...

- Девьяни, неужели ты думаешь, что я поведу себя,как те старики в деревнях, которые упорно держатся за отжившие традиции! -  я не мог в это поверить. -  Закон в Индии не запрещает вдовам выходить замуж.

- Но твои родные могут думать иначе, - устало ответила она. – Если ты женишься на мне, от тебя отвернутся друзья и близкие. Уходи, Дев.

- Ты прогоняешь меня, Девьяни?..

- Не хочу портить тебе жизнь. Ты сможешь выбрать себе в жены достойную девушку. Уходи, не мучай меня, прошу.

Я молча оделся и вышел, не прощаясь.  Это было выше моих сил. По дороге домой я купил бутылку вина, чтобы забыться. Поднявшись к себе, упал на кровать, не раздеваясь, и откупорил вино.  Гадость. Но на душе было еще хуже. Бутылка выпала из рук и покатилась по полу. Мой затуманенный взгляд упал на папку с рисунками,  я взял ее в руки и перетасовал рисунки, как колоду карт. С каждого на меня смотрела Девьяни: задумчивая, грустная, нежная -  самая прекрасная женщина на свете. Проклятие!            От выпитого вина стало невыносимо жарко, хотя окно было приоткрыто, и ветер свободно разгуливал по комнате.

- Дев, открой дверь! Не заставляй умолять тебя! Ты же не хочешь, чтобы сюда сбежались слуги...

Госпожа Бхадури! Я распахнул дверь, и ветер тут же с новой силой ворвался в окно, подхватил рисунки и поднял в воздух; они закружились по комнате в вихре сумасшедшего танца.

- Что случилось? - бабушка пыталась перекричать ветер. – Закрой окно!

Прикрыв хлопающую створку, я кинулся собирать портреты Девьяни в папку, затем подобрал бутылку.

- Я спросила тебя, что случилось, - с тревогой в голосе повторила бабушка. – Что это?

Она вырвала у меня из рук папку и начала перебирать рисунки, бросая на меня выразительные взгляды.

- Я не могу связать свою судьбу с женщиной, которую люблю, - горько рассмеялся я и поставил бутылку на подоконник.

- И поэтому ты вообразил себя Девдасом? – гневно спросила она. – Решил утопить свое горе в вине? Не придумал ничего лучшего!

- А что мне еще остается?..

- Она любит другого мужчину?

- Нет. – Как же больно!

- Она принадлежит к  другой касте? Она...она замужем? – голос бабушки дрогнул.

- Нет. Она вдова, -  выдохнул я и повторил, глупо смеясь: - Вдова!

- Так ты боишься жениться на вдове? - бабушка подошла ко мне и дала пощечину. - Трус. Жалкий трус, - бросила она.

- Она сказала, что не хочет портить мне жизнь.

- Ты не заслужил своего счастья!

- Вы тоже против меня?.. Весь мир против меня! – закричал я в ответ и рванул ворот рубашки, меня душили чувства, я задыхался в их водовороте.

- Если бы ты любил ее, то привел бы в наш дом!

Я почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног, и покачнулся.  

- И вы бы благословили нас? – спросил я,  не веря тому, что услышал.

- Думаешь, я бессердечная старуха? – она покачала головой. – Ты плохо знаешь меня, Дев. И своего отца тоже.

Я коснулся ее ног, не в силах вымолвить ни слова.

- Прими душ, выспись и утром поезжай за ней, - прошептала бабушка, обнимая меня. – Ужасный запах.   

Утром я поехал к дому Девьяни.  Дождь снова немилосердно хлестал по стеклам, не спасали даже «дворники». «Небеса оплакивают кого-то», - подумалось на повороте к ее дому. «Уж не тебя ли, Дев-сахиб?» - шепнул внутренний голос. Я никак не мог решиться выйти - обдумывал, что скажу ей, и чуть не прозевал, когда Девьяни вышла из дома, прикрываясь от дождя зонтом, и направилась к остановке. На ней было светлое, почти белое сари. «Как саван», - подумал я и ужаснулся своим мыслям. 

-Девьяни!

Я выскочил из автомобиля и бросился к ней, забыв обо всем.  Она вздрогнула и выронила зонтик, который тут же отнесло ветром на другую сторону улицы.

- Девьяни! – Она обмякла в моих объятиях и уткнулась в плечо. – Плевать на то, что скажут люди, ты нужна мне.

- Мы так и будем стоять на виду у всех? – голос Девьяни дрожал.– Дождь идет, Дев, а мой зонт улетел.

- Нет, это не дождь, это плачет мое сердце, - я гладил ее волосы и вдыхал ее запах.-  Поехали!

- Куда?.. - растерянно спросила она, подняв лицо.

- Домой. Нас ждут.

Не дожидаясь ответа, я схватил ее за руку, и мы побежали к машине. На заднем сиденье лежал сверток, который мне утром вручила нани.

- Это тебе, подарок от бабушки, - я протянул сверток Девьяни. – Открой!

Она осторожно развернула его и ахнула: там лежало сложенное в несколько раз шелковое  свадебное сари. Бабушка сдержала свое слово. Девьяни уткнулась в шелк, ее душили слезы, они капали на вышитый серебряной ниткой узор, оставляя след. За стеклами автомобиля дождь плакал вместе с ней. Судьба свела меня с этой маленькой изящной женщиной, чтобы я мог сделать ее счастливой, но сейчас ей нужно было выплакаться. Быть может, боги посылают нам дожди, чтобы очистить наши сердца от невежества и злобы и наполнить их состраданием и любовью? Когда дожди кончаются, выглядывает солнце...  

Некоторые пояснения к тексту:

Нани -  вежливое обращение к пожилым женщинам.

Сахиб (саиб, сагиб)– в современной Индии работники так могут обращаться к боссу, ранее индийцы называли этим словом только европейцев.

Бхайя – уважительное обращение к молодому человеку.

Сальвар-камиз (шальвар-камиз) – женский  костюм, состоящий из туники и штанов

Дилип Кумар – великий индийский актер ХХ в.

Девдас – герой одноименного романа Саратчандры Чаттерджи. Целое поколение индийцев плакало над эмоциональной любовной драмой. По сюжету книги, чтобы изгнать из сердца воспоминания о возлюбленной, Девдас пытается унять боль в алкогольном забытье.

Форт-Уильям (англ. Fort William) — британская крепость, давшая начало городу Колката