Безлюдная мрачная пустошь открылась перед ним. Странного вида оборванец остановился как раз на границе. Чего именно? Путнику известно не было. Все, что он знал на данный момент – он жив. Мысли в голове испуганно разбежались, как только он попытался подумать, мир отразился в его карих глазах чистым листом. Ничего не осталось от былой, давно забытой жизни.

За его спиной с шумом затворились массивные железные ворота. На пару мгновений скрежет ржавого металла пронзил обжигающий воздух, и все стихло.

Впереди неподвижно застыл чуждый пейзаж. То тут, то там проступали обугленные останки. По ним ползали пугающего вида существа. Путник никогда еще не видел таких причудливых животных. А, может, и видел, но не помнил этого. Все, что можно было собрать из обрывков воспоминаний – взрыв сверхновой, а за ним – тишина и спокойствие.

Потрепанный светло-коричневый плащ развевался на ветру, обнажая черно-белые лохмотья, когда-то бывшие рубашкой. Разодранные на коленях брюки выглядели не лучше. Как и пара стоптанных до дыр сапог. В руках путник сжимал посох, на самом конце которого красовалась увесистая серебряная голова волка. Волк скалился, а глаза-бусинки поблескивали красным рубиновым светом. Где-то глубоко в кармане позвякивала горстка монет, да перекатывались из стороны в сторону круглые серебряные часы на длинной серебряной цепочке. Так случилось, что на каком-то из этапов его жизни они ни с того ни с сего остановились, поселившись навечно в левом кармане плаща в ожидании своего времени. Вот и весь нехитрый скарб, если это можно так назвать.

Позади не осталось ничего. Прошлое растворилось в дыму сгоревших мостов. Впереди – неизвестность. Промежуточный этап молчаливо повис в воздухе, как бы вопрошая: "Когда?". Но места для шага вперед пока не предвиделось. Слишком долог был пройденный путь. И эта нечаянная передышка - лишь возможность проститься с последними остатками чувств. Лавируя в хрупком настоящем, рано или поздно приходится обрывать последнюю нить между прошлым и будущим.

Боли уже не было. Она затерялась по дороге. Ни любви, ни ненависти не осталось в сердце. Лишь бескрайний цинизм медленно растекался по телу кисло-сладким ядом умерших в зародыше надежд. Словно изъеденные огнем кости, рухнувшие воздушные замки тлели в душе - не зря говорят, что начинать строительство стоит с канализации. Без нее нет выхода отработанным чувствам. И поэтому они изо дня в день гниют, пожирая последние крохи всего хорошего, что есть в человеке.

"Что ж, пора", - подумал оборванец и продолжил свой путь.

Вокруг царил хаос. Языки пламени жадно облизывали фиолетово-черный небосвод. Иссиня-черные вороны расселись на сухих ветках редких деревьев. Змей-искуситель в испуге забился под камень, на котором лежал белоснежный череп бедного Йорика или кого-то из его родственников. Из чернеющих глазниц тонкими струйками текла вязкая смола. Раскаленный песок обжигал ноги.

Наверняка тут можно жить, ибо существуют места похуже, но даже там жизнь бьет ключом. Исключительно разводным, и исключительно по голове всякого случайно заходящего. Если здесь малость прибраться, настоящий рай будет: спрятать скелеты в импровизированный шкаф, подмести, протереть вековую пыль и паутину, помыть птиц.

Кстати, птицы тут выглядят весьма дружелюбно. Злобные существа только и жаждут улучить момент, чтобы выколоть прохожему глаз. Ну или поклевать печень потехи ради. Поистине милейшие создания. Да и запах серы придает этому месту легкий шарм.

Путник шел вперед, никуда не сворачивая. Он не знал куда идет. Сложно ориентироваться, когда вокруг пустыня. Куда ни плюнь – пейзаж одинаков.

"Главное идти, а там видно будет. Рано или поздно набреду куда-нибудь. Подумаешь, в запасе какая-то вечность? Уж за вечность можно найти себе пристанище".

На его небритом лице промелькнула ехидная усмешка.

"Особенно если учитывать, что я ничего не помню. И вообще, что я здесь забыл?"

Но тут, откуда ни возьмись, на пути возник ужасного вида ходячий мертвец. Судя по полуразложившемуся виду, он пребывал в таком состоянии довольно давно.

- Берегись! – заорал уставший скиталец. - Смотри, прибью ненароком! И опомниться не успеешь!

Вместо того, чтобы напасть, мертвяк застыл на месте, пристально всматриваясь в незнакомца.

Повисла неловкая пауза.

Пару минут спустя зомби, утробно рыкая, выдавил из себя сипло:

- Ты что как не родной? Не местный что ли?

- Ну, вообще-то да.

- А, понятно.

- Ты это... нормально себя чувствуешь?

- Не жалуюсь. А что?

- Ты как бы мертв.

- И что?

- Ты гниешь на глазах, и от тебя плохо пахнет.

- И что?

- Это не совсем нормально. Ты вообще кто такой? И что это за место такое распрекрасное? А?

- Как? Ты тут битый час шляешься как у себя дома, и не знаешь где ты?

- Догадываюсь.

- Ну и?

- Тут хоть в какую сторону путь держать? Хочется куда-нибудь уже прийти.

- А ты и так пришел.

- И куда же это я пришел?

- Как куда? Видишь вдалеке холм возвышается?

- Вижу.

- А над ним замок висит.

- Не видно что-то.

- Приглядись-ка получше.

- Какая-то черно-серая оглобля с башенками?

- Она самая. И не оглобля, а замок нашего Барина.

- Настоящего?

- Пошли, увидишь.

И они двинулись прямиком к замку.

Полтора часа пути, героическое восхождение на холм, облепленный солдатами, как галеры крабами, а там десяток метров вверх на лифте - и перед нашими героями предстали черные мрачные стены замка.

Далеко в вышине виднелось маленькое окошко, в котором по традиции горел свет.

На всю округу, будто гром с неба, гремело: "Сердце красавиц склонно к измене и к перемене, как ветер мая". Нехитрый попсовый мотивчик вкупе с незамысловатыми словами до дрожи будоражил местных обитателей.

- Это что еще за дискотека?

- Запил Барин.

- Вы тут хоть вменяемые все? Может, я попал в клинику для душевнобольных? А, точно! Белая горячка!

- У Барина-то? Она самая. Ты не бойся. Он тебя не тронет. В общем, огибаешь замок с левой стороны, а там выходишь на дорогу из черного-черного кирпича. Прямо и немного налево и упрешься в сгорбленный указатель с надписью "Все дороги ведут в коммунизм", считай на месте. Понял? А теперь ступай.

- И куда я приду?

- А кто его знает? Ты ступай отсюда скорей.

Путник покосился недоверчиво на мертвяка, но все же решил последовать его совету.

Обогнув замок, как и сказал зомбак, скиталец оказался на дороге из черного-черного кирпича. Пройдя по ней очень-очень много времени, наш совершенно измотанный герой вышел к одинокому дубу.

Массивное дерево мрачно раскинуло сухие лапы в разные стороны. Со стороны казалось, будто оно хочет удавить своими ветвями молчаливое алое небо. Но это ведь плод воображения, верно?

  - Ку-ку! – донеслось сверху.

Утирая пот со лба, мужчина поднял голову. Где-то между ветвями показалась довольная морда кота.

- Привет! – радостно пропел кот ласковым баритоном.

- Привет, коли не шутишь.

- Как в наши края занесло? Что-то не припомню тебя. Кто таков?

- Сам не знаю. Ничего не помню.

- Тут все такие. Не переживай, обвыкнешься.

- Где я?

- В стране чудес без тормозов, мой дорогой. Шучу. Ты, друг, там, где солнце чересчур жарко светит. И судя по этой милой игрушке в руках, не просто так. Ты где посох такой нашел? Уж не хочешь ли мое жилище разнести к чертям, а? Как какой-нибудь последний вандал? Говори!

- В мыслях не было. Да и посох как посох.

- Зловещий посох-то. Пугающий. Люди с подобными вещицами в руках не просто так толкутся в предбаннике преисподней. Кто ты, добрый странник? Или не совсем добрый?

- Еще не определился. А ты кто такой? И почему ты кот?

- А почему ты человек? И с подозрительной палкой тут ошиваешься, а? Хорошо, меня зовут Конрад. Я тут хожу-брожу, никого не трогаю. Надеюсь, ты последуешь моему примеру. Тут можешь все разнести в щепки, если хочешь. Даже подраться с тем пропойцей с холма. Разрешаю. Но вот дальше шутки кончаются. И начинается суровый реализм. Хотя - драться можешь сколько хочешь. А вот палку спрячь до лучших времен у меня в кладовке. Негоже с таким орудием ходить по пустоши и кликать неприятности на свою задницу. Пожалуйста.

- Хорошо. Только эта штука дорога мне как память, которой пока у меня нет.

- Вот и славно! Так что сдавай этот хлам сюда. Расписку о принятии вещи на хранение выдам. Буду присматривать безвозмездно. То есть даром. Да ты не бойся. Ничего я с этой палкой не сделаю. Мне тогда самому так влетит, что мало не покажется.

- И что же этой "палкой" сотворить можно?

- Ну, например, уничтожить вселенную. Так, для разминки. Ты ведь не знаешь, как ей пользоваться, верно?

- Предположим.

- Срочно положи посох на землю. Медленно. А то останутся от нашей уютной прихожей угольки. Эх, чует мое сердце, что не прост ты, путник. У тебя имя-то есть?

- Есть. Но забыл как-то...

- Ничего, что-нибудь придумаем. А теперь же пошли ко мне. Я тебя чаем угощу. Пока ты тут дров не наломал.

- Я бы поел чего-нибудь. Кажется, не ел целую вечность.

- Или около того. Иди за мной.

Оборванец и кот не спеша направились прочь, оставив за спиной мрачного вида дуб.

Дом Конрада оказался огромным и просторным не то что для кота, но даже для человека. Везде чистота и порядок. Вековая пыль на книгах не грязь, а тяжкий груз прошедших времен. Это же относится к повсюду разбросанным старинным свиткам. На широких длинных столах около облезлых стен толпятся разнообразные склянки.

- Проходи. Садись где хочешь. А посох свой закинь в кладовую. Мой дом – твой дом. Только ничего не разбей. Мало ли что в тех склянках - я не хочу избавляться от вылезшей оттуда нежити. Ну, ты понял. Кладовка там. - Кот указал лапой на ветхую дверь в самой глубине комнаты. - А я пока чайку быстро наколдую.

С этими словами он скрылся.

Наш герой неспешно пошел в указанном направлении.

Древняя, наспех сбитая деревяшка распахнулась настежь, стоило прикоснуться к ней  рукой. Внутри обнаружились ряды полок с аккуратно разложенными на них вещами - под каждой приколота записка с описанием. Почерк переписчика был настолько неразборчив, что порой об истинном назначении того или иного предмета оставалось только догадываться.

Путешественник небрежно бросил свой посох в угол. Побродив немного между пыльных стеллажей, мужчина вышел из кладовой прочь. За время его отсутствия в центре комнаты появился широкий дубовый стол, застеленный клеенчатой скатертью. На нем важно устроились: потертый железный  чайник, сахарница, доверху наполненная кусками сахара, две фарфоровые чашки на тонких узорчатых блюдцах. Рядом с чайником находилась соломенная корзинка с баранками. Вокруг полукругом были расставлены разнообразные горячие закуски. А за столом сидел и с довольным видом в упор смотрел на гостя... нет, не кот - человек.

- Наколдовал. Ты это, присаживайся. Угощайся.

Гость устроился на неотесанном табурете и с жадностью накинулся на еду. В его поведении было что-то дикое: спутанные черные космы делали нашего героя похожим на варвара, а изорванная одежда придавала крепкому телу некую постиндустриальную суровость. В этом голодном оборванце чувствовалась какая-то пугающая сила. Глаза гостя время от времени загорались фиолетовым огнем. Но так неуловимо, что это свечение могли заметить только коты.

- Так, - улыбаясь вымолвил Конрад, - посмотри, на кого ты похож? Срочно переоденься! В такой одежде спокойно ходить нельзя – она притягивает неприятности. Лучше что-нибудь не столь вызывающее. Я тут как раз приготовил повседневный костюм на свой вкус. Он в комнате на кровати. Комнату найдешь без труда сам - все равно она на втором этаже всего одна. Только, пожалуйста, перед тем как переодеться помойся. А я пока пойду. Пара неотложных дел, знаешь ли. Приятного аппетита.

С этими словами кот в облике человека встал из-за стола и растворился в воздухе подобно приведению.

Спустя час безымянного скитальца было не узнать: начищенные ботфорты до колен, новехонькие серые джинсы, белоснежная рубаха из шелка, а на плечи накинут бордовый плащ. Едва касаясь плеч, смоляные волосы источают мятную свежесть шампуня.

Он сидел напротив распахнутой настежь форточки на застеленной кровати. За окном застыл мрачный пейзаж пустоши. Казалось, что эта причудливая картина сошла со страниц комедии Данте Алигьери, но, не смотря на всю свою иллюзорность – мир был здесь и сейчас. Там в непроглядной темноте пробегали сине-желтые вспышки. Где-то раздавались раскаты грома. Сверкала молния.

На подоконнике уютно расположился задумчивый кот. Говорить не хотелось. Поэтому они просто молча смотрели в окно.

День шел к своему логичному концу. Хотя, что есть время в "преисподней"? Мир просто остановился – замер в ожидании. Ведь все только начинается.