|
Глава 7
ы удобно расположились в библиотеке: я в кресле, а Яра на софе напротив. Девушка со знанием дела тасовала колоду карт.
- Так почему ты не рассказал мне о браслете прежде, чем нацепил его на меня? - подозрительно скучающим тоном спросила она, кладя передо мной карту и беря себе другую.
Туз.
- Боялся, что иначе добровольно ты его не наденешь, - откровенно признался я. – Еще.
Девушка сдала еще одну карту и взяла одну для себя.
Десятка, сегодня был мой день.
- А обманывать ведьму ты не боишься? Я ведь могу и новое проклятие на тебя наложить, - пригрозила чертовка, но в ее глазах был виден лукавый огонек.
- Готов понести наказание, - заискивающе улыбнулся я, раскрывая карты,- в двадцать один поцелуй.
- Обойдешься, - фыркнула девица, сбрасывая черевички [1].
Теперь уже я перетасовал колоду и начал раздавать карты. Девушка взяла три - десятка, восьмерка и дама, - и я сразу сбросил рубашку. Взгляд Яры остановился на моей груди, и я напряг мышцы. Она вновь фыркнула и, посмотрев мне в глаза, сказала:
- Думаешь отвлечь меня своим великолепным торсом?
- Получается? – улыбнулся я.
- Нет, - отрезала девица, но ее взгляд вновь опустился.
Моя улыбка стала шире:
- Хочешь, дам потрогать кубики пресса?
Девушка решительно начала тасовать колоду. Я пожал плечами. Игра шла с переменным успехом. Перед тем как рискнуть, Яра прикусывала нижнюю губу, и всё во мне отзывалось желанием. А когда она была уверена в победе, то радостно улыбалась, и я демонстративно обнажал еще какую-нибудь часть своего тела. В итоге на мне остались носки и исподнее, на девушке - длинная сорочка и что там под нею?
- Пора, царевич, сдаваться и молить о пощаде, - самонадеянно заявила ведьма.
- Еще поборемся, - ответил я, усмехаясь и раскрывая карты – двадцать одно.
Встав, Яра повернулась ко мне спиной и задрала сорочку. Я тоже встал, лаская взглядом стройный девичий стан.
- Ты что застыл? Отомри! - Я очнулся, сбрасывая наваждение. - Расстегни застежки.
Чтобы скрыть дрожь пальцев, я пробормотал:
- Не знал, что на окраинах леса популярны эти заморские штучки.
Ладони зудели от желания прикоснуться к ее груди, медленно мои руки скользнули вперед под ткань бюстгальтера и сжали упругие полушария. За что и получил острым локотком в бок. Охнув, я согнулся.
- Руки прочь, упы... упрямец!
Девичьи скулы окрасил легкий румянец, и Яра раскрыла карты: девятнадцать против моих двадцати очков.
Она аккуратно стянула свои панталончики. Теперь я точно знал, что под сорочкой на ней ничего нет. От этой мысли член болезненно запульсировал.
Пан или пропал. И тут я заметил, как девица пытается подменить карту. Я рванул вперед, перехватывая ее руку на середине движения. Так и есть: два туза.
- Сжульничать хотела?! - Плотоядный оскал сам собой возник на моих губах. – Раздевайся!
Девушка побледнела.
- Может, поцелуй? – нерешительно предложила она.
- Можно с поцелуем, - кивнул я, откидываясь в кресле.
И вновь она ответила на вызов: Ярослава подошла и опустилась на мои колени. Ее губы, оказавшись у моего рта, прошептали:
- Сам и снимай.
А затем девушка меня поцеловала, и я забыл обо всем. Спустя мгновение мои руки начали осторожно пробираться под ее сорочку, лаская бедра и нежные ягодицы. Ее ладони блуждали по моим плечам и спине, иногда поднимаясь выше и гладя голову. Яра оторвалась от моих губ, открывая жадным поцелуям шею, и я с радостью подчинился, лаская нежную кожу под подбородком и пылко прикусывая. Мои пальцы уже терли ставшие твердыми соски, девушка сама стащила сорочку через голову, откидываясь назад и подставляя моим губам грудь. Судорожно вздохнув, я обрушился на упругие холмики, поочередно лаская то одно, то другое полушарие языком и губами, резко втягивая соски в рот и вдохновенно посасывая. Из ее горла вырывались хнычущие звуки, мое дыхание было частым и громким. Я поднял девушку, перенес на софу и уложил ее на спину, а затем стал на колени между ее раздвинутых бедер. Отрывистые стоны стали чаще, когда мои пальцы оказались на ее лобке, кожа на котором была гладкой и шелковистой, без единого волоска. Это выглядело настолько трогательно беззащитно, что я чуть не кончил только от одного вида женской обнаженной плоти.
Яра дернулась.
- Тсс, - успокаивающе прошептал я, - ты так прекрасна.
Затем, аккуратно раздвинув бедра девушки еще шире, я опустился к ее лону. Откуда-то мои губы и язык знали, когда и с каким напором надо ласкать женскую плоть и порхали, как бабочка над цветком. Девушка билась подо мной, и я чувствовал, как ее тело натягивается струной, готовясь к разрядке. Но вдруг в последний момент она оттолкнула меня и, скатившись на пол, прикрылась сорочкой:
- Прости, я еще не готова становиться царевной.
Затем она натянула сорочку наизнанку и кинулась к двери, а я так и остался сидеть на полу, как болван, упираясь взмокшим лбом в нагретую теплом ее тела обивку дивана.
Что-то зашелестело за окном, я поднялся и посмотрел на стекло, по которому сиротливо спустилась одинокая капелька.
Глава 8
испугалась. Ощущения, которые будил во мне царевич, были незнакомы. Даже в опытных руках кузнеца мое тело так и не познало всех радостей земной жизни. Хотя довести до логического финала наши свидания на сеновале я так и не решилась. Зато сейчас у меня возникло такое чувство, что продлись сладкие ласки еще мгновение, я разлетелась бы на тысячу звезд и уже никогда не собрала бы себя воедино.
К чести царевича, он не настаивал на близости, а лишь зажимал меня по углам, постепенно приучая к новым ощущениям. Наши шутливые перепалки превращались в откровенные намеки и заставляли краснеть всех, кто находился поблизости. Нам было весело и легко друг с другом, и мне это нравилось.
Однажды вечером у себя на подушке я нашла записку: “Найди меня”. Очередная проверка. Расспросы обитателей дворца ничего мне не дали, поэтому я обратилась прямо к волшебному древу:
- Ну, и где этот проходимец?
Рядом открылась ниша, показывая деревянные ступеньки, ведуще куда-то наверх. Минут десять я карабкалась по винтовой лестнице, пока не вышла на маленькую платформу. Чуть выше на ветке расположился принц.
- О-ох, высоко же ты забрался, - немного испуганно пробормотала я.
Царевич лежал на ветке, сложив руки на груди и согнув одну ногу в колене, другой же болтал в воздухе.
- Ты же бывшая звезда и не должна бояться высоты, - заметил Елисей.
- Не высоты я боюсь. Думаешь, что удерживает звезды на небе?
Царевич выжидающе посмотрел на меня.
- Страх падения, - продолжила я, взбираясь на соседнюю ветку.
- Почему ты решила спуститься на землю? - Елисей мечтательно смотрел на высокое звездное небо. – Там ведь нет проблем.
- Нет, - согласилась я, тоже устремляя свой взгляд ввысь. - Как нет друзей и любимого. Зато там холодно и одиноко.
- А сейчас? – он посмотрел на меня.
- Что сейчас? – не поняла я.
- Сейчас тебе тоже холодно и одиноко?
- Нет, теперь у меня есть ты, - прошептала я.
Он потянулся и сжал мою ладонь. Так мы и лежали в тишине, чувствуя полное единение друг с другом и с окружающим миром.
Глава 9
а следующее утро Елизар отбыл из столицы, направившись в соседнее царство к своему троюродному брату водяному, заключать новый договор о поставке воды, и Елисей заметно погрустнел. Зато мне в руки попалась одна интересная книжица со срамными картинками, знания из которой мне не терпелось применить на практике.
- Ты что здесь делаешь? – Принц заглянул под стол, где пряталась я с запретной книгой.
- Читаю, - ответила я, показывая обложку.
- “Пособие для примерной жены или как ублажить мужа”, - прочитал Елисей вслух, и на его лице возникла лукавая улыбка. – Похвальное занятие, только почему здесь?
- Чтобы никто не застукал.
- Научилась чему-нибудь новенькому?
- Сейчас покажу.
Я положила ладони на его колени и провела по внутренней стороне бедер к месту, где под брюками наливалась мужская плоть. Елисей с готовностью помог расстегнуть и приспустить штаны.
- М-м-м, выглядит аппетитно, - прошептала я, облизывая губы.
Его кадык опустился и вернулся на место. Не разрывая зрительного контакта, я медленно наклонилась и быстро лизнула самый кончик.
- На вкус еще лучше.
Дыхание царевича стало шумным. Его плоть подрагивала в ожидании. Мой язык пропутешествовал от головки к основанию и вернулся обратно, губы лишь на мгновение сомкнулись на возбужденном стержне, и вновь отправились исследовать мужское начало. Медленные движения языка вниз-вверх, шаловливые поцелуи самого кончика разжигали и мою страсть. С каждым разом я принимала в рот чуть больше напряженной плоти, пока его член не уперся мне в горло.
- Да! Да! – простонал Елисей.
Одновременно с его возгласом раздался осторожный стук в дверь.
- Елисеюшка, сокол ясный, не вели казнить, вели слово молвить.
По голосу я поняла, что в комнату вошла Павлуша. К тому моменту Елисей, видимо, уже не мог внятно говорить, поэтому промычал в ответ что-то нечленораздельное. Сердобольная нянюшка не обратила на это внимания и осторожно продолжила:
- Царь-батюшка в отъезде и некому научить уму-разуму царевича чистого да невинного.
По-моему, Елисей на эту фразу хмыкнул и сразу же охнул, потому что к ласкам рта я добавила движения рукой.
Кормилица расценила это как знак одобрения:
- Вот я и решила, что могу помочь советом, чай, не девочка.
Головка у меня во рту была гладкая, нежная, скользкая от моей слюны и его смазки, и я смаковала эту греховную на вкус мужскую плоть, облизывая, втягивая, осторожно задевая зубами. Мои губы и ладонь двигались в едином ритме, и бедный царевич так вцепился в ручки кресла, что побелели костяшки.
- Нам простым бабам проще, особенно если попадется опытный муж. Да и родная мать аль старшая сестрица расскажет да подготовит, - не унималась Павлуша. – А царевича кто ж еще надоумит, кроме любимой нянюшки?
Не сиди я сейчас под столом и не ласкай царевича губами, с удовольствием бы послушала рассказы Павлуши, помогла б вопросами, а то уж очень медленно она подбиралась к главному.
Елисей тем временем начал терять терпение и контроль. Он сжал зубы, еле сдерживая стоны.
Но тут внезапно за окном стемнело, и в стекло вместе с порывом ветра ударили первые капли дождя.
- Батюшки святы! – Слышно было, как женщина всплеснула руками.
Торопливый стук каблучков, шелест юбок, скрип двери - и вот мы с царевичем вновь остались наедине.
Схватив в охапку, он вытащил меня из-под стола и жадно поцеловал, в то же время задирая подол моего сарафана. Раздался треск, и я почувствовала, как его горячие руки сжимают мои ягодицы.
- Прости, дорогая, родная, любимая моя, - шептал Елисей, обжигая страстными поцелуями мое лицо и шею, - не могу больше ждать.
Он приподнял меня и резко опустил на свою возбужденную плоть.
- О-о-ох, - вырвалось у меня.
Свет померк. От нестерпимой боли, пронзившей тело, на глазах выступили слезы.
- Остановись, прошу! Елисей, пусти!
Но Елисея будто подменили: резко поднимая и нанизывая меня на свой твердокаменный член, он не замечал моих страданий. Лицо было сведено гримасой страсти. На виске билась жилка. На лбу выступила испарина.
Несколько минут я, чувствуя разрывающую боль, молотила кулаками по его плечам - все напрасно.
И только когда я зарыдала в голос, в его глаза вернулось осмысленное выражение.
- Яра, Ярочка, тебе больно? – Он обхватил руками мое мокрое лицо. – Прости, прости меня, пожалуйста.
Елисей целовал и обнимал меня, но в ту минуту мне не хотелось его прикосновений. Я слезла с его колен, да он и не препятствовал. Его по-прежнему вздыбленный член был запачкан кровью. Моей кровью. Мне стало дурно. Зажав рот ладонями, я кинулась прочь.
Глава 10
бежала, не разбирая дороги, пока не оказалась в царской оранжерее. Когда-то в ней цвели и благоухали экзотические растения, но с наступлением засухи увяли. Видимо, с тех пор здесь ничего не менялось. Безжизненные кусты стояли в окружении опавшей листвы и засохших бутонов, навевая мысли о вечном унынии. В мертвом саду время как будто остановилось.
Осторожно ступая по выложенной камнями дорожке, я направилась к центру оранжереи, где на столе в хрустальном горшочке одиноко рос диковинный цветок. К горлу вновь подступили рыдания. Он был прекрасен: светлые полосы покрывали вытянутые широкие листья, на длинном стебле распускались нежные, словно крылья бабочки, белые с бордовыми прожилками бутоны.
- Слезы красавицы не должны падать на землю зря, - раздался позади мягкий голос царицы-матушки. – Держи.
В моих руках оказалась большая серебряная плошка. Слезы покатились по щекам с удвоенной силой, падая на дно чаши. Царица усадила меня на скамейку и обняла за плечи.
- Когда наступила жара, мы все пожертвовал самым дорогим. Царь раз в год стал ездить на поклон к водяному, Елисей состриг золотые кудри, я перестала поливать цветы в своем зимнем саду... Осталась только эта орхидея. На нее моих слез еще хватает.
- Простите, что не оправдала ваших надежд.
- Ну что ты, голубушка, рано еще сдаваться.
- Расскажите, как вам удалось снять с Елизара проклятье.
- Мы с ним сильно рисковали, - улыбнулась царица. – Он принял решение жениться на мне еще до своего совершеннолетия и даже собирался отречься от престола, подарив его троюродному братцу. Водяному, конечно, проклятое царство было ни к чему, гораздо выгоднее продавать нам воду втридорога.
- И что же?
- В день его совершеннолетия мы сбежали, а вернулись уже мужем и женой. Целый месяц дожди шли, не переставая, - покраснела царица. – Помню, все тогда решили, что проклятье разрушено навсегда. Но судьбу не обманешь - расплата обрушилась на моего Елисея.
Ее глаза заблестели от слез, и она аккуратно забрала из моих рук чашу. Чтобы отвлечь царицу от грустных дум, я спросила:
- И зачем злобной ведьме понадобилось насылать такое проклятье?
- Злобной ведьме? – переспросила она. – Вовсе нет. То была твоя сестрица – летавица, влюбившаяся в Евсея, тогдашнего царевича. Она спустилась ради него на землю, и он ответил ей взаимностью, но все же послушался родителей и женился по расчету на другой. С тех пор царевичи Полесья обречены жениться только по любви, иначе царство погибнет от засухи.
- И неужели чары не разрушить?
- Про то не ведаю, - развела руками царица. – А теперь ступай, родная, да крепко подумай, стоит ли Елисей твоих жертв. А про браслет не волнуйся, я знаю, как его снять.
Глава 11
дверей своей спальни я обнаружила Елисея. Он сидел на полу, опираясь головой о сложенные на коленях руки, и был похож на побитую собачонку.
- Ярослава! - Царевич резко поднялся. – Прости меня, я не хотел... - Он запнулся и сделал шаг ко мне, но опять остановился. – Вернее, так хотел тебя, что потерял голову и...
Я прижала кончики пальцев к его губам, вынуждая замолчать.
- Я не виню тебя.
- Что я могу для тебя сделать?
- Просто обними.
Царевич медленно привлек меня к себе и прошептал в макушку:
- Было очень больно?
Я кивнула.
- Бедная моя, хорошая.
Он ласково гладил меня по голове, а я вновь плакала. Спустя какое-то время, Елисей осторожно поднял меня и отнес в постель.
- Не уходи, - попросила я, когда поняла, что он собирается покинуть меня. – Останься.
Вздохнув, он лег рядом и обнял меня.
Хотела ли я уйти? Вернуться в Южный лес к своему одинокому существованию? Туда, где безуспешно пыталась наладить свою жизнь, обзавестись друзьями, создать семью. Ведь совсем не желание вырастить шпалерную розу заставило меня отправиться во дворец. Уже тогда я чувствовала, что между мной и царевичем много общего, а теперь, узнав его лучше, и вовсе влюбилась. Я готова была заплатить любую цену, только бы засыпать и просыпаться рядом с ним. И никакой сад не заменит мне любимого.
* * *
аши отношения изменились. Конечно, и с первой встречи у нас всегда были темы для разговора, но после той ночи, проведенной вместе, мы научились непринужденно молчать. Обратной стороной сложившейся ситуации стало то, что Елисей перестал проявлять ко мне сексуальный интерес. Сначала я думала, что он не хочет на меня давить. Потом, осмелев, я попыталась поцеловать его, но царевич, сославшись на дела государственной важности, просто сбежал. Поэтому мою голову стали одолевать тревожные думы.
Еще больше я испугалась, когда однажды вечером столкнулась в коридоре со смуглолицей незнакомкой в чересчур откровенном наряде. Прозрачная ткань широких шаровар скорее обнажала, нежели скрывала стройные длинные ноги. Над голым животом торчали ребра, словно девицу целый год голодом морили. Узкая полоска шелка обтягивала маленькую грудь с торчащими сосками. Зато лицо срамницы оказалось надежно укутано темным шарфом так, что только глаза, подведенные черной краской, и были видны. Незнакомка кивнула и грациозно прошла мимо.
А я кинулась на кухню искать Павлушу, которая всегда все про всех знала.
- Кто эта полуголая девица?
Нянюшка чуть не подавилась пирожком.
- Какая? Что ступает, словно пава?
Я кивнула.
- Так это ж дочка шамаханского царя, - невозмутимо пояснила Павлуша и потянулась за ватрушкой, но, получив от меня по руке, продолжила: - Ее подарили царю-батюшке в благодарность за лес и пеньку. Но злые языки болтают, что Елизар сам попросил принцессу для Елисея, мол, если местные девки не могут снять проклятие, так надо заморских пригласить. Но ты не переживай, это было еще до твоего приезда.
Жар поднялся к моим щекам. “Ну, я им покажу, как потаскух из-за моря выписывать!” В моей душе поднялась волна гнева и обиды. Не помню, как я оказалась в опочивальне царевича, только увиденное еще больше разозлило меня.
- Ах ты, шалава шамаханская! Я тебе покажу, как чужих мужиков уводить!
Мне было плевать, что передо мной заморская принцесса. Схватив ее за черные кудри, я стащила ее с Елисея. Девица верещала и пыталась лягнуть меня, но гнев придал мне силы. Вытолкнув ее за дверь, я крикнула:
- Пошла вон, кикимора! Чтоб больше и духа твоего здесь не было!
Видимо, волшебному древу гостья тоже не понравилась, потому что внезапно пол под ней провалился, и с громким криком шамаханская принцесса ухнула вниз.
Я вернулась в спальню. Елисей сидел на перине и тряс головой.
- Что здесь произошло?
- Ты у меня спрашиваешь? – прошипела я, уперев руки в боки. – Кобель! Всем вам мужикам нужно только одно!
- Яра, объясни толком, что случилось.
- Ты действительно ничего не помнишь?
Елисей помотал головой и, осторожно ступая, направился к окнам. Свежий ветерок ворвался в комнату, вытесняя запах мелиссы и мака. И тут до меня дошло, как мерзавка собиралась соблазнить Елисея: она хотела одурманить моего царевича. И как я раньше-то сама не додумалась? Вместо того, чтобы гонять Елисея по всему дворцу и зажимать по углам, мне нужно было приготовить расслабляющий чай.
- Так почему ты кричишь? – переспросил царевич, возвращаясь на кровать.
- Мне сказали, будто ты собрался жениться на заморской принцессе, - призналась я.
- Иди ко мне, - поманил меня рукой Елисей. – Кроме тебя мне никто не нужен. Еще вчера я извинился и перед Согдианой, и перед батюшкой. Скоро она вернется на родину.
- Правда?
Он кивнул:
- Я люблю только тебя.
Счастье охватило все мое существо, и в подтверждение этого за окном потемнело.
- Тогда докажи, - прошептала я, притягивая его к себе для поцелуя.
- Ты уверена?
Теперь настала моя очередь кивнуть.
- Нет, - неуверенно сказал царевич и отодвинулся от меня к спинке кровати, - ты пока не готова. Давай подождем еще.
- Хочу сейчас.
Я толкнула его на подушки и уселась верхом.
- А если тебе снова будет больно? – не сдавался принц.
- Не будет, - решительно произнесла я и стянула сарафан через голову.
Царевич судорожно сглотнул.
- Ярослава, ты играешь с огнем.
Проигнорировав его высказывание, я расстегнула и сбросила рубашку. Ладони Елисея медленно обхватили мою грудь, большие пальцы нашли соски и стали осторожно поглаживать. В мои ягодицы толкнулся оживающий член.
- Пообещай, что если будет больно, ты скажешь мне, - пробормотал царевич.
- Обязательно, - прошептала я и нагнулась, чтобы поцеловать его.
Со стоном он уложил меня на спину и стянул исподнее, а затем разделся сам. В распахнутые окна ворвался холодный ветер. Где-то вдалеке зарокотал гром. Я поежилась. Ставни сами захлопнулись, дверь оплела лоза.
- Теперь, думаю, древо не выпустит нас из спальни, пока на улице не хлынет дождь, - усмехнулся Елисей.
- Так чего же мы ждем?
Он хмыкнул и медленно опустился на меня. Прикосновение его горячей кожи только усилило нетерпение. Даже тяжесть мужского тела невероятно возбуждала. Мои бедра прижались к его твердой плоти, он прерывисто вдохнул.
- Не торопись, дай мне поцеловать тебя.
От его жарких ласк кружилась голова. Губы и руки царевича доводили меня до исступления, вызывая волны удовольствия. Внезапно я почувствовала, как у самого входа подрагивает, едва задевая лоно, его плоть. Мои веки сжались, мышцы напряглись, и все мое тело приготовилось к сопутствующей вторжению боли.
- Я так не могу, - прошептал Елисей и скатился с меня.
- Как это так? – переполошилась я, открыв глаза, и повернулась к нему.
Широкая грудь царевича ходила ходуном, мышцы бугрились, на лбу выступила испарина.
Я перевела взгляд на его вздыбленный член и тяжело сглотнула. Моя рука обхватила мужское естество, но кончики большого и указательного пальцев не соединились. У меня перехватило дыхание. Кожа под ладонью была гладкой и нежной, подушечки пальцев проследили узор из вен.
Если я любила Елисея, то должна была подружиться и с его “младшим братом”.
- Мы можем еще немного подождать, - прошептал царевич.
Я собралась с духом и, пока не передумала, решительно оседлала Елисея. Его член легко скользнул вглубь моего тела. Стенки лона растянулись и спустя мгновение, подстроившись под его размеры, сжались. Дрожь удовольствия пробежала от кончиков пальцев на ногах до самой макушки. Я еще раз напрягла внутренние мышцы и почувствовала отклик его члена. Тело принца содрогнулось.
- Тебе не больно? – сквозь зубы спросил Елисей.
- Нет.
За окном бушевала гроза, сквозь щели в ставнях пробивались отблески молний.
Царевич приподнял меня за бедра и опустил вниз. Я подхватила ритм и дальше начала двигаться уже сама. Во мне словно натягивалась скрытая струна, напряжение нарастало, как вдруг Елисей сел и прижался к моему плечу лбом.
- Что? Что случилось?
- Не могу больше сдерживаться, - прошептал он.
Я тихо рассмеялась и уложила его обратно.
- И не надо.
Я возобновила движения, немного отклонилась назад и сразу же почувствовала его пальцы на своем лоне. Это накалило мои ощущения до предела. Я уже не контролировала свое тело, которое приподнималось и опускалось все быстрее, сжимая член все сильнее.
- Прости, не могу больше, не могу, - простонал царевич.
Он вновь схватил меня за бедра и резко насадил на себя. Этот удар на грани боли толкнул меня в пучину блаженства. Струна лопнула, и я упала на содрогающееся тело царевича.
Мои мышцы продолжали конвульсивно сжиматься вокруг пульсирующего члена, и я чувствовала ни с чем не сравнимое наслаждение.
- Как же я люблю тебя, моя звездочка, - прошептал Елисей и погладил меня по растрепавшимся волосам.
- И я тебя, мой заколдованный царевич.
Эпилог
наступлением нового дня гроза утихла. Ливень превратился в мелкий дождик и мягко барабанил по окнам. Волшебное древо быстро покрылось тугими почками, которые на глазах раскрывались, выпуская молодые зеленые листочки.
Жители Полесья высыпали на улицу, радуясь долгожданному дождю. Под самым небом в лучах солнца переливалась двойная радуга.
Только царю-лесовику Елизару было не до веселья. Он спустился в подземелье и кинулся к бездонному колодцу с волшебной водой, чтобы запечатать его стальной пластиной.
Внезапно из воды появилась костлявая рука скелета и схватила царя за белую бороду. Елизар попытался вырваться, но страшный хохот, эхом отразившийся от каменных стен, заставил его замереть на месте.
- Думал спрятаться от меня, Елизар? - пророкотал низкий голос. – За тобой должок. Я свою часть сделки выполнил.
- Твоя помощь не понадобилась. А теперь отпусти меня.
- Я послал к тебе лучшую чаровницу, и заклятие спало в тот же день.
- Не ее стараниями.
- Про то уговора не было. Ты хотел освободить сына от злых чар, и твое желание исполнилось.
- Чего тебе надо, Кощей? - устало спросил царь.
- Через тридцать лет, три года и три дня я приду за самой красивой девушкой твоего царства.
“В моем роду девочки никогда не рождались, да и вряд ли я столько проживу”, - подумал Елизар, но вслух произнес:
- Согласен.
Вновь послышался устрашающий хохот, и рука скрылась под водой. Не знал еще царь, что пожертвовал собственной внучкой.
|
Мне понравилось!