Снежная пыль вьется за машиной, ложится под колеса неровная русская дорога, чуть сглаженная зимним покрывалом.

Мы едем в деревню.

К Стиксу.

Вернее, я надеюсь на это. Потому что его телефон молчит.

Но, черт побери, мне надо куда-то уехать. Еще бы дней на десять-четырнадцать, а то и на два-три месяца.

В спешке собираясь, почему-то вспоминала ночной дорожный разговор трехлетней давности. Я тогда пошутила: “все будет куда проще и гораздо ужаснее”. Ну, когда ж научусь по-настоящему следить за тем, что говорю? Что думаю? Неужели мало было милых шуточек про “бытовую ложь”? Ведь то, что я ляпаю “случайно”, сбывается. Я, по большей части, привыкла, но, к сожалению, недостаточно аккуратна.

Ага, районный центр.

Та-ак, чуть скинуть скорость (хотя, зимой я обычно не гоняю, вполне вписываюсь в пределы дозволенного). Проверить защиту.

– Маришка, ты там как?

– Ну, мам, ну что ты опять пристаешь. Все нормально, все равномерно серое и неинтересное.

Маленькая ж еще, вроде не подросток, а возникает по поводу и без! Впрочем, с тем, что вокруг творится, повзрослеть пришлось очень быстро и всерьёз.

Апокалипсис, как его представляли в виде конца света, так и не наступил. Но те, кто мечтал, что магия будет видна невооруженным глазом, получили почти то, что хотели. Наверное, все-таки немножко изменился то ли состав атмосферы, то ли магнитный фон планеты. Потому что теперь ауры, или что-то подобное, видели все. И были эти ауры разного размера и интенсивности. В основном, выглядело небольшим свечением вокруг человека. По сути своей, это ближе к тому, что всегда называлось эфирным телом, а не аурой как таковой. Но – потому что удобнее и на слуху – теперь это свечение называли аурой.

Так вот, скрыть её почти невозможно (и крайне подозрительно, к тому же). А оказались эти самые ауры разными. Но, что самое страшное, обычно размер ауры отражал потенциальные магические способности человека. Именно не “что может сделать сейчас”, а  “что вообще, в принципе мог бы сделать”. Не возможности, а способности. То есть можно было быть абсолютным чайником в магии и ни разу в жизни не читать ничего сложнее программы ТВ-передач, но размер ауры отражал то, чего можно достигнуть.

Почти моментально выяснилось, что большинство из тех, у кого ауры были большого размера – люди нестандартные. И, что опасно для любой власти, самостоятельно мыслящие. Частенько не укладывающиеся в обычные рамки. Что получается дальше? Правильно, “охота на ведьм”.  До костров, вроде, пока еще не дошло, но – кто не успел, не посчитал необходимым или не сумел скрыть свою, отличающуюся от стандартной ауру, быстро стал мишенью для новой инквизиции. Или просто для страшной, слепой ярости толпы, так как образ врага сформировали очень оперативно. Действительно, зачем ловить каких-то шпионов-террористов-врагов, которые, в общем, понятны и даже в чем-то предсказуемы, когда есть легко определяемые люди. Которых можно обозвать поборниками дьявола. А еще проще – люциферами. Вот так, с легкой руки неизвестного шутника-острослова и усердно цитирующей это название прессы, теперь и называли всех и всяческих магов-экстрасенсов. Или, что чаще, просто тех, кто раньше входил в категорию “ищущих”. Но теперь стал “помощниками дьявола” и “предвестниками конца света”.

Те, кто действительно изучал магию, сумели (и захотели) довольно быстро эти самые ауры замаскировать. В конце концов, множество вариантов магических защит работало, и работало хорошо. А большинство практиков – те ещё параноики, и, налюбовавшись в зеркало на собственную ауру,  тут же стали отрабатывать варианты “прикинуться чайником”. Самое страшное, что те, кто только мельком слышал, что есть экстрасенсы, и не использовал магические способности по прямому назначению, оказались в ужасном положении. Эти люди занимали разное место в жизни и обществе: кто-то достиг успеха в административном аппарате, кто-то в шоу-бизнесе, кто-то в деловом мире, кто-то просто трудолюбиво работал инженером, кто-то торговал на рынке, – но их объединяло одно, то, что называли харизмой.

К слову сказать, эта самая харизма не всегда зависела от магических способностей, но уж у кого они были, и кто хотел быть “душой компании”, будьте уверены, был ею. Это вполне можно было бы назвать психологическим термином сублимация – перенос магических способностей в иное русло.

И всё было прекрасно, пока не наступил “конец света”, и ради спокойствия и благополучия большинства не был определён враг – люциферы, светящиеся. И сейчас, к 28 декабря, почти по всему миру уже начались увольнения. И даже погромы. Пока еще не массовые – видимо, отвлекает празднование Нового Года. Но официальные СМИ, получив добро “сверху”, не слишком-то противоречили версии “светящиеся – враги народа”. А несколько “светящихся” журналистов, кажется, пропали без вести, но из-за праздников пока это не подтверждалось. Интернет пестрил разными воззваниями: от возврата к религиям предков и друидским общинам до новых крестовых походов и резерваций для “светящихся”. И я, вернувшись 26 декабря из снятого на неделю домика под Сыктывкаром, быстренько написала ребенку освобождение “по семейным обстоятельствам” аж на два месяца, не поленившись лично прийти в школу и вовсю продемонстрировать свою “благонадежность” (да-да, я тоже параноик и отрабатывала защиты перед зеркалом... так, на всякий случай).

И теперь, под завязку нагрузив машину, еду в деревню. Веря, что с любимыми коллегами по магии все в порядке. Иначе я бы почувствовала. Особенно теперь, когда вся магия стала ярче, сильнее, ощутимее и часто видима невооруженным глазом.

Тихо-мирно, пара прохожих на обочине, снег. По “зеленой улице” доезжаем почти до центра через два светофора. Поворот. Интуиция срабатывает чуть заранее: слишком мирно и тихо. И тут вдруг накатывают чужие чувства – мощно, волной. Перехватывает дыхание, машинально скидываю газ и... И передо мной оказывается толпа. И не просто толпа – толпа в состоянии травли. Я это ощущаю совершенно отчетливо. Как и драку, в которую ввязался незнакомый мне мужчина.

С заднего сиденья надрывно, со всхлипом вздыхает Маришка.

И я понимаю, что не могу оставить этого человека толпе.

Ну не могу, и все тут.

“Делай только то, что не можешь сделать иначе”.

– Держи защиты. Что бы ни случилось, защиты только на тебе. Держи их. Я колдую отдельно. Поняла?

– Ага. А что ты будешь делать?

–  Сейчас увидишь.

“Что внизу, то и наверху. Принцип подобия. Один из главных принципов магии”.

Я газую и сразу торможу, снег летит из-под колес, и метель раскидывает крылья позади машины, выносится вперед и постепенно накрывает небольшую – человек двести – толпу... Я проезжаю по встречному тротуару  – по счастью, толпа, в основном, справа от меня, там как раз площадь. Что хуже, толпа не только справа, но частично и впереди на дороге. Слетаю с тротуара, метель все плотнее, она уже вокруг меня, но я  чувствую, ощущаю всё окружающее так, что видеть почти нет надобности. Тот человек, чью боль я почувствовала, он на дороге. Силен, однако: он еще пытается что-то говорить, как-то урезонить возмущающуюся толпу. Это быстренько разобравшись с парочкой самых ретивых или пьяных и получив от одного из них шикарный фингал под глазом (конечно, я этого не видела, но именно эту драку мы с Маришкой почувствовали, подъезжая к площади). Нам везет – народ отшатывается от машины, призраком выезжающей из метели, и я останавливаюсь совсем рядом, тянусь и распахиваю пассажирскую дверь.

 –  Быстро, садись в машину!

Мужчина удивлённо оборачивается, вокруг него заревом полыхает аура. Действительно, есть аж ссадина под глазом (каждый раз удивляюсь, когда магия срабатывает)!

– Ты кто?

– Слушай, быстрее садись в машину! – ору я и, наплевав на все защиты и маскировки (если дочка их удержит, хорошо – нет, восстановим), зачерпываю Силу (ага, толпа-то здесь, энергии – даром пользуйся, если взять умеешь), тянусь магией, и порыв метели, полыхнув золотистым всплеском видимой энергии, впихивает человека в машину.

Народ вокруг с трудом соображает, что происходит – метель неожиданна, тем более, здесь-то все ближе к природе, был тихий пасмурный день – и вдруг метель, да с ветром и шквалом. Видимость не больше пяти метров. Я тихо двигаюсь вперёд, потом еще разок газую, чтоб снег из-под колес, шепчу и протягиваю руку: снежный шквал полностью накрывает площадь, улицу, толпу... не видно ничего, даже на два метра.

Наш пассажир в шоке:

– Ты что, ведьма?

– Да, а  ты против?!

– Не знаю... Так всё неожиданно. Я всю жизнь здесь проработал, все меня знали, последний год – помощник главы районной администрации. И сегодня вдруг – этот митинг. И свечение это чёртово!

– Люциферово, – усмехаюсь я. – Говори, как выехать из города, чтоб объехать КПП.

Я, конечно, уверена в своих защитах, но насколько удачно я их на другого человека поставлю, лучше не проверять. А то вдруг уже была команда всех “светящихся” задерживать или переписывать?

– Может, ты просто подвезёшь меня к служебному входу?

– Ты оттуда сам вышел?

– Ну, да... меня вроде как вчера попросили написать два заявления... об отпуске за свой счёт и об уходе по собственному желанию... а сегодня попросили толпу успокоить, хотя все знают, что я больше по хозяйственной части, чем по связям с общественностью...

– Ха-ха. Интересно, это сегодня ты такой дурак или я такая стерва?

Пауза. Да, знаю, это было грубо – но я и сама несколько взволнована: настолько отчетливо я никогда не чувствовала чужих эмоций, и погодой тоже так ещё ни разу не управляла.

– Простите, девушка, а зачем всё-таки вы вмешались?

– О, шок прошёл, уже на вы. Давай обратно на “ты”, всё равно нам с тобой ещё много времени вместе провести придётся. – Ну вот, опять. Опять я высказываюсь, не успев подумать, но зная, что так будет.

– Не понял. – Окидывает меня холодным, оценивающим взглядом. Но его интерес я чувствую.

– Так, по порядку: толпа от тебя чего хотела? Хлеба? Нет, зрелищ, то есть, крови. Или я не права?

– К сожалению. Но это недоразумение! Мне не надо никакого свечения!

– Маришка, оставь внешнюю защиту на машину, сними мою личную.

Ошеломлённое молчание. Конечно, я ж всё-таки практик. И колдовала только что. И Силу зачёрпывала. Так что моя аура, на сей раз действительно больше аура в старом смысле этого слова, заливает всю машину разноцветными переливами... Пока Маришка не спохватывается, что нам этот фейерверк, вылезающий наружу, не нужен даже при метели и отсутствии видимости. К слову сказать, я и сама удивлена – впрочем, и повода так сильно и серьёзно колдовать “после конца света” у меня пока не было. Интересно, какие будут краски при групповом ритуале?

– Как ты это делаешь, девочка? Ведь твоя мать была самым обычным человеком!

– Ага. Обычным человеком, вызвавшим метель. Ма, ты его лечить будешь?

– А вы и это умеете? – удивляясь, спрашивает мужчина.

– Вот сейчас и узнаем – саркастически бросаю я – Вернее, немножко позже. Я хочу выехать из города. Напоминаю: желательно в объезд КПП.

– Хорошо, я покажу дорогу. Жаль, не видно ничего.

– Обратно возвращать не буду. И вообще, меня Вика зовут. Сзади – моя дочка, Марина.

– Марк Леонидович. Приятно познакомиться. – Человек цепляется за общепринятые ритуалы.

– Что, действительно приятно? Вот так, после драки и попытки совладать с толпой, приятно, когда затаскивают в машину? – Я на взводе, потому язвительна.

– Пожалуй, это лучше, чем быть избитым этой самой толпой. Да, я ещё не поблагодарил вас за помощь. Здесь развернуться, потом через сто метров направо.

– А сразу налево никак?

– Там двойная сплошная.

– А я её вижу?

– А зачем рисковать? И вообще, может, мою машину заберём? Ох... нет, мне же сегодня лобовое разбили.

– Остаточная аура на машине? Ерунда, скоро сообразят, что это бывает и из-за амулетов-талисманов. Которые действующие. А запрещать не будут, так как эффект свечения – побочный, он означает, что амулет работает.

– Откуда вы знаете?

– По штату положено. Я ведь и вправду практик. В смысле, маг-практик. Но можешь спокойно называть ведьмой, я не только не обижусь, но еще и порадуюсь.

– Как вы убираете это свечение?

– Долго рассказывать. Я тебе, Марк, это завтра покажу.

– Так, а теперь направо. Предлагаешь все-таки на “ты”? Ладно, прерогатива женщины. А куда ты меня везёшь? Я, вообще говоря, здесь неподалеку живу.

Ишь, знает, что предлагать перейти на “ты” обычно должна женщина. И даёт мне понять, что считает меня ровней. Мне обидеться или восхититься? Я не настолько люблю чиновников. Ладно, вообще не замечу.

– Машину тебе где разбили, на площади или дома?

– Да много людей там, на площади, знают, где я живу... Возле дома разбили. Давай хоть проедем мимо.

Ага, вот сейчас ему, чиновнику городскому, под козырёк возьму:

– Я люблю риск, но не до такой степени. Что у тебя есть дома такого, что надо для выживания? Автономного или в деревне.

– Деньги и оружие в сейфе. Снегоход на прицепе в гараже. Смена одежды, наконец.

Как хреново интересно стало жить! Минута на размышление. Наличка нужна, даже очень. Снегоход тоже пригодится.

– Ок, доезжаем. Если никого нет, Маришка в машине занимается защитами, быстро открываем гараж и забираем прицеп со снегоходом. А ты забираешь деньги из дома.

– Ещё поворот, потом проехать по улице мимо тупичка. Если никого нет, развернёмся и в тупичок. – Мой новый знакомый рассеянно рассматривает фингал в пассажирском зеркальце.

–  Я перестала любить тупички... а это что?

– Ой, мам, смотри, пожарные!

– Э-э-э... Марк, твой дом горит?

– Твою  ж мать!!!

– Минус десять. – Ехидный коммент дочки с заднего сиденья

 – Не понял?!

– Мы с мамой на деньги играем, когда она или я ругаемся, или тон повышаем, или я ною, это минус. Когда я пятерку получаю, это плюс.

Дочка с интересом смотрит на пожарную машину, Марк не отрывает взгляд от зарева над домом. Знаю, остаётся два чувства: желание броситься туда и бороться, спасти хоть что-нибудь и отстранённое, заставляющее замереть на месте недоумение “неужели это все-таки случилось, неужели это правда и происходит со мной”. Но, по счастью, на сей раз не со мной – а мне надо выжить, и чтоб жила Маришка. Хотелось бы, чтоб ещё и хорошо. И вообще – пока я за рулём, и решаю – я. А здесь – люди. Зеваки, пожарные, милиция. Да, немного, но я бы предпочла не связываться. Потому что как они настроены – неизвестно. Не знаю, что решит Марк, но я не уверена, что смогу ещё раз вытащить его из толпы. И убеждена, что я точно лишний раз не хочу связываться с властью – это у меня исконная советско-русская точка зрения.

– Поехали мимо. Бес с ним, со снегоходом. А что касается денег – сними с карточки – она ж у тебя есть – сколько сможешь в ближайшем банкомате.

– Повторю вопрос: почему ты мне помогаешь? – Каменное лицо, холодный тон. Даже не возражает моему решению ехать мимо.

Интересно, как он воспримет правду? Я и сама с трудом могу – нет, не объяснить – принять случившееся.

– Потому что я почувствовала твои эмоции, когда ты дрался с этой парочкой, и твою боль, когда тебе поставили фингал и двинули кулаком в рёбра. Понимаю, для тебя это звучит дико, но я мимо эмпатии такой интенсивности спокойно пройти не могу. Так что считай, что повезло.

Молчит. Интересно, он хоть вообще понял, что я сказала? В конце концов, звучит-то и правда несколько невероятно.

 – Так, вот в эту улочку и дальше съехать на лёд направо и все время по речке. Потом выедем на грунтовку и с неё на трассу. А почему вы закрываете твоё свечение? Или и дочкино тоже?

 – И моё, и её. Уже привычка. Почти все маги – слегка параноики. Или не слегка. И когда эфирка стала видимой, большинство поставило защиты. И наверняка, я не единственная, кто предпочел свалить из города. Потому что нам надо ещё немножко потренироваться. И приноровиться.

– Ты имеешь в виду, аура стала видимой?

– Строго говоря, это не аура. Но, – усмехаюсь, – в основном, так говорят как раз всякие маги и ведьмы.

Какое-то время мы едем в молчании по льду речки, по колее. Видимо, рыбаки накатали. Дорога красивейшая – кружево кустов в снегу, иногда даже аркой сверху.

А я думаю. Ну вот, я вытащила из-под носа у толпы потенциального “коллегу”. И теперь, если следовать знаменитому китайскому поверью, я за него в ответе. Но имею ли я право притащить с собой в деревню к Стиксу, которая хоть и в другом районе, но область-то одна, этого недорастерзанного госчиновника. И если нет, то куда мне его девать. И если да, то не выгонят ли нас на все четыре стороны, потому что есть ещё и родные? Нет, конечно, не выгонят. А риски? Что будет через месяц? Ясен пень, любое правительство воспользуется ситуацией, чтобы “завернуть гайки”. И так же ясно, что в нашей стране с “люциферами” будут бороться. А скорее всего, и не только в нашей. И мне надо несколько месяцев, может, до полугода, чтобы понять, как повернётся ситуация и надо ли мне куда-то глобально уезжать. Прятаться по снятым дачам-домикам-коттеджам, по деревням и друзьям определённо не выход. Вернее, выход, но только временный. И так же ясно, что придётся за ближайший месяц хорошенько усовершенствовать защиты. С учётом надобности.

Тяжёлая дорога. Чуть заметная колея в снегу на льду, но мой “полу-внедорожник” пока справляется. Ползу еле-еле, всего около двадцати километров в час.

Мой “попутчик поневоле” высказывает свои соображения:

– Ладно, насколько я понял, тебя сильно впечатлили мои навыки каратэ, и ты решила меня вытащить. Из-под носа у толпы. И даже не выкинула из машины, чтобы разбираться с милицией и пожарными. И что ты предлагаешь делать дальше?

– Полагаю, надо заехать в ближайший магазин по дороге, чтобы купить тебе чего-нибудь по необходимости. И обналичить твою карточку в каком-то банкомате. И ещё, я планировала через полсотни вёрст, тьфу, километров, заправиться под завязку.

– То есть из моего района ты выедешь? Ладно, это уже неплохо. Но я почему-то думал, что ты предлагаешь долговременные отношения. – Нагло усмехается.

Знает, гад, что даже с фингалом очень и очень неплохо выглядит. Да что там неплохо – прямо скажем, интересный мужчина. Поджарый, вроде высокий (насколько помню по площади, сейчас-то сидим в машине), светло-серые, какие-то серебряные глаза, чёрные, слегка волнистые волосы. Понятно, что сейчас взлохмачены. Ямочка на подбородке. Морщинки у глаз. Интересно, сколько ему? Наверное, чуть за 40. Острим, значит. Ну ладно, я тоже  могу пошутить:

– Ты предлагаешь мне выйти замуж? Не боишься, что вдруг поймаю на слове? В любом случае, без брачного контракта никак не могу. А что касается планов, то, думаю, тебе вполне подойдёт то же, что и мне: месяц-полтора отсидеться тихо в деревне, потренировать магию, подумать, что дальше делать. Конечно, у меня машина вещами забита, а ты погорелец, но, согласись, это лучше, чем в больнице, или, – делаю многозначительную паузу, – на кладбище.

Шутка явно оценена, как и намек “могло быть и хуже”.

– План принимается. Жаль, что у меня нет загородного коттеджа. Могу предложить только дачу на Онеге. Но сейчас до нее без снегохода не добраться. В конце концов, заявление на работе я написал, так что теперь то ли в отпуске, то ли уволен. Что касается денег – ты права, Виктория, деньги с карточки надо снять. Я бы предложил выехать на трассу, сделать крюк до соседнего города и объехать там банкоматы. Заодно я позвоню своему адвокату и попрошу заняться последствиями пожара. Я, конечно, после так называемого конца света его не видел, но вряд ли он “светящийся”. Он же всё-таки адвокат.

– Ага, а ты всё-таки чиновник! Я бы не была так уверена. Мой друг из Подмосковья, она тоже адвокат. И – маг. Да ещё какой!

– Ну, я не столько чиновник, сколько инженер. Это уже так жизнь повернулась. А вот здесь сейчас будет небольшая петля речки и выезд на дорогу. Там направо до трассы. Газуй. Тут крутой скользкий подъем. Надо с небольшого разгону.

К моему восхищению (внедорожник у меня не так давно, да и “Киа-спортейж” далеко не лучший внедорожник), машинка выбирается на берег, и мы попадаем на укатанную грейдером зимнюю дорогу. Я прижимаюсь к сугробу и останавливаюсь.

– Мам, ну что, ты дядю Марка лечить будешь? – нетерпеливо спрашивает Маришка. – Я тебе помогать буду? Мы ж на дороге, что мне делать?

– Будешь. Обязательно. Что делать – ну, либо защиты качественные, либо иллюзию сугроба. Что хочешь. – Дочка у меня –  человечек творческий, но абсолютно точно, что надо её чем-то занять, иначе вместо помощи будет только хуже. К тому же, я не знаю, как все это будет выглядеть на энергетике и что лучше выдержит.

Марк поворачивается ко мне и с иронией спрашивает:

– Ну что, маг Виктория, будете доставать аптечку или собирать паутину?

– Слушай, хватит ёрничать, я и так не знаю, как всё будет работать сейчас. Понимаешь, раньше у меня, у нас что-то получалось, мы радовались. Когда кто-нибудь что-нибудь видел, частенько сомневался. А теперь всё так интересно, ярко, сильнее, часто видимо или более явно, но не всегда совпадает с теорией. И с имеющейся практикой.

Глушу двигатель. В машине тепло, и какое-то время она не остынет – ветра в лесу мало, хотя снегопад всё ещё продолжается. Но не такой сильный.

– Сядь, отодвинь кресло.

– Да у тебя там вещи! – перебивает он меня, пытаясь отъехать назад

– Ну да, много не получится, но сколько есть... откинь голову, закрой глаза. – Встаю на колени на водительское сиденье, хвала богам, внедорожник довольно просторен, кладу руку ему на лоб. –  Расслабься...

– А музыку можно включить?

Тьфу, ещё когда к площади подъезжала, выключила магнитофон... Мне тишина не мешает, а вот сейчас лучше бы что-нибудь спокойное поставить. С некоторым сожалением убираю руку – однако, мне приятно до него дотрагиваться – и тянусь к бардачку за дисками.

– Сейчас. Выберу и поставлю. – Его руки поднимаются и так естественно поддерживают меня за талию, что на секунду мне кажется: вот он притянет к себе и поцелует. Но Маришка выбирает именно это момент для очередного вопроса:

–  Мама, а дядя Стикс нас ждёт?

Вот и хорошо, наваждение какое-то, мне сейчас целительской практикой заниматься. Дёргаюсь, Марк мгновенно меня отпускает.

– Солнце, я же говорила: дяде Стиксу я дозвониться не могу, у него телефон не принимает. Но я уверена, что он нас примет. Всех. Я ему сообщение послала.

– Ты что, не договорилась о том, куда едешь? С ребёнком? – Серебряный взгляд, укоряя, упирается в меня.

–  Давайте все разговоры через полчаса!

Наконец, я возвращаюсь к вопросу целительства. Результат получается вполне удовлетворительный – дёргающая боль исчезает (да-а, ни с кем у меня такой эмпатии не было, даже с Маришкой. С дочкой я чувствовала только, каково ей, или как она себя чувствует, а с Марком – впечатление, что я чувствую вместе с ним). Синяк под глазом приобретает жёлто-зелёный оттенок, как будто ему уже несколько дней.

А вот когда я пытаюсь заставить Марка расстегнуть рубашку и заняться синяком на торсе, он отказывается. Категорически.

Ну и ладно. Подумаешь, он меня хочет, а у меня мурашки по коже от одного только прикосновения. Я ему не скажу. А он, в отличие от меня, не почувствует. Наверное.

Чтобы сгладить неловкость, достаю термос, пьём чай и едем дальше.

Обналичивать кредитку, звонить по телефону, обедать, и только потом обратно по первоначальному маршруту.

Никаких сложностей это не вызывает, везде ходим или втроём – Марк, я и дочка, – или Маришка в машине, а я с Марком. Как его одного отпустить, у него аура сияет, как ёлка новогодняя, а на неё лучше защиту не стационарную ставить, а динамическую. А ещё лучше вообще иллюзию. Но с этим мы пока повременим – практики маловато. 

Мы-таки заходим в парочку магазинов одежды. И я убеждаюсь, что могу успешно ставить стационарную защиту на человека, пардон, “светящегося”, работающую на расстоянии метров пятнадцать от меня (ну не лезть же за мужчиной в примерочную!). А ещё в том, что продавщицы косятся на меня с завистью – типа, ох какого мужика отхватила.

Когда он покупает розы – ярко-красные, по его выражению “как кровь” – и усмешка в мою сторону, я таю. Нет, ну часто ли встречается мужчина, который не только дарит цветы, но и хоть что-то, отличное от темно-бордовой разновидности?!

– Спасибо... – Вид у меня растерянно-довольный, всё равно ж завянут, мы в дороге, но как приятно. – Зачем?

– Спасибо за знакомство. Именно поэтому такого цвета. – И снова обаятельная кривоватая полуулыбка.

Да, я знаю, что неплохо выгляжу. Стройная, среднего роста – 164 см. Пышные светло-русые волосы с рыжей мелированной прядью. Золотисто-карие янтарные глаза. Пухлые губки. Но до моделей мне далеко – и вообще, я сейчас по-походному одета. Ни платья, ни каблуков. Не накрашена. Ногти не ухожены – неделя в зимнем лесу. Не выспалась. Но, почему-то, он меня хочет. Это я ощущаю очень чётко. Однако верится всё равно с трудом. Наверное, просто благодарность.

На ближайшей бензоколонке оставлю обоих в машине и пойду подкрашусь! Нет, ещё раньше – мы же сейчас идём обедать. Значит, там пойду в туалет и подкрашусь.

И ещё: надо его в страховку вписать. Я после обеда, скорее всего, буду просто засыпать – дорога из Сыктывкара, прибытие домой, после объяснение в школе, сборы дома и закупка разного, дорога в деревню. На все трое суток, сегодня четвертые – и недосып в результате.  

Когда мы выходим из кафе, уже темно. Зима, однако. Как же мне не хочется ни ночевать в отеле, ни ночью ехать в деревню – я и так дорогу помню смутно, а ещё и в темноте! Но если б мы не выехали из дому ещё затемно, для Марка всё могло закончиться гораздо хуже. Почему зимой дни такие короткие?!

Я всё-таки отдаю руль Марку, и моментально проваливаюсь в сон. Просыпаюсь уже на грунтовке. Часа через два. Все-таки навигатор – великая вещь!

– Ну что, спящая красавица, правильно едем? – Быстрый взгляд и усмешка в мою сторону.

– Ага... по навигатору правильно.

– А по дороге?

– Не помню. Сейчас проснусь... Притормози, пожалуйста, чайку попьём.

Маришка сладко дрыхнет сзади, пока машина не останавливается.

Сверка с картой и с собственной памятью приносит некоторое облегчение – едем мы правильно. Тревожиться о проезде или о встрече сил уже не осталось.

После чаю выгоняю мужчину на пассажирское место. Дальше точно должна вести я. Потому что, с учетом изменений в мире, если Стикс успешно выполнил свои эксперименты, я вообще не уверена, что его деревня осталась в нашей реальности. И когда через десяток километров я вижу перед собой, как проезжая дорога упирается в лесной сугроб, я останавливаюсь от него в добрых пятидесяти метрах. 

–  Ты уверена, что не перепутала дорогу? – В голосе Марка отчётливо слышится раздражение

– Хм, мам, как ты думаешь, там можно проехать? – Сомнение и неистребимое любопытство звучит в вопросе Маришки, которая за эту неделю уже на практике поняла, что не всё то, чем кажется на первый взгляд.

– Нет! – Резко отвечаю я обоим сразу. – Я не перепутала дорогу, и я не уверена, что здесь можно проехать! Не мешайте мне – пятнадцать минут!

Глушу мотор, выключаю фары. Выхожу из машины. Вдыхаю свежий воздух, глаза постепенно приспосабливаются к темноте. И почему говорят, что ночью темно? Особенно зимой – так всё видно. Да к вечеру и небо почти очистилось – вон, луна сквозь облачка просвечивает.

Снимаю личные защиты. Все. Для того, чтобы всё чувствовать, чтобы слиться с окружающим, нужно открыться. Или ты будешь чувствовать не всё. Мне легче, я никогда не была боевым магом, потому не законченный параноик. Вокруг искрится снег от собственной ауры. Хорошо, однако, даже фонаря не надо! Перемещаю всё свечение за спину, чтоб не мешало. И, не торопясь, подхожу к концу дороги и не вижу сугроб! Дорога продолжается дальше! Но сбоку от иллюзорного сугроба стоит деревянный идол, как замок для огромной, точно купол, чуть-чуть мерцающей в ночи стены. Теперь, вблизи и открыв все чувства, я вижу эту часть большущего купола. Значит, Стиксу удался-таки его эксперимент! Что он там говорил: по радиусу около десяти километров? На кристаллах? Теперь интересно – смогу ли я войти? Вернее, понятно, что я-то смогу, и Маришка, скорее всего, тоже, но мне надо ещё и машину, и Марка за собой протащить. И чужую защиту не разрушить.

Так, дорога накатана. Значит, здесь ездят. В деревне не только “светящиеся” живут, значит, человек тоже здесь может пройти. “Собратья по разуму” – я имею в виду коллег по увлечению, то есть магов-практиков, – мыслят в чём-то похоже, так что будем думать.

На чём можно такую классную защиту поставить? Долговременную? Проще всего на камнях или на костях, тут уж от специализации мага зависит.

Как можно через такую стенку дверь открыть? Можно прорвать – это силой, это неинтересно, потратить придётся много, может рухнуть, может и угробить, если рухнет. Можно сломать по силовым точкам – ну, это точно не здесь и не сейчас, мало того, что не хочу по снегу лазать, так ещё и неэтично (и непрактично) ломать коллегой трудолюбиво построенное. Можно (должно быть) по ключу-талисману, чтоб обычному человеку дать и он смог пройти и ничем не повредить, ни стенке, ни себе. Интересно, мой кулон сойдёт за ключ-талисман? Может и сойти, сейчас посмотрим.  А можно по двум точкам и прорисованной атамом двери! На раз точно вполне пройдёт. Более того, пожалуй, с машиной оно удобнее будет.

Подхожу вплотную к стене, она чуть упругая и слегка вибрирует. Интересно, а на людей как действует? Просто обходят? Кладу руку, вокруг пальцев вспыхивает контур, и... рука проваливается, стена расступается. На всякий случай, за стену не захожу – стою “на пороге”.

Шаг назад – и возвращаюсь к машине.

Маришка выскакивает, хлопает дверью

– Мама, мамочка, что это было? У тебя в руке был огонёк, а потом тебя сразу как темнота затянула!

Обнимаю.

– Тихо, солнышко. Всё хорошо. Дядька Стикс поставил защиту на всю собственную вотчину. Он мне об этом рассказывал. Нам просто надо пройти.

–  А у всех получится? 

– Да. Ты мне поможешь?

– Конечно, только ты не уйдешь одна?

– Нет, солнце моё, я никуда от тебя не уйду. Ты же знаешь – я столько раз говорила – к тебе я всегда вернусь.

Хлопает ещё одна дверь.

– Девочки, я рад, что вы так любите друг друга, но, Вика, может, ты мне скажешь, наконец, что мы тут делаем?

Я беру его за руку.

– Пойдем, покажу.

Подходим к стенке, отпускаю, спрашиваю

– Кто что видит?

Дочка отвечает тут же

– Ну, стена, большая, чуть светится. Тупика нет. – Она тут же подходит вплотную и подносит руку.

Марк высказывается как-то неуверенно:

– Не знаю. Мне здесь неуютно. Отойти хочется. Как будто картинка леса всё время смазывается, плывёт перед глазами.

Ух, ты, какая классная иллюзия! Интересно, на нас с Маришкой не так действует, потому что у меня со Стиксом один ковен, или потому, что практики больше? Я расстёгиваю пуховку, выуживаю медальон на цепочке. Опять беру Марка за руку и сжимаю его пальцы на медальоне.

– А теперь?

– Ни черта себе! – Марк вздрагивает всем телом и дергает цепочку. Я, естественно, подаюсь вперед и оказываюсь в его объятиях.

Маришка отрывается от изучения стены, оглядывается и спрашивает:

– Мама, ну так мы дальше поедем, или ты с дядей Марком обниматься будешь?

Дети – цветы жизни, но иногда хочется, чтобы крепко спали зубами к стенке.

– Итак, сейчас проедем стену, и останется до теплого дома около не более пятнадцати-двадцати минут. Как дорога будет.

Я возвращаюсь к машине, подъезжаю чуть ближе и после недолгих поисков вытаскиваю пару уличных свечек и серьёзный туристский нож.

Зажигаю свечки, двигаю к стене – мерцает сильнее.

Воздухом, что дышу,

Землей, по которой хожу,

Огнем в сердце моем,

Водой, которой живем,

Силами стихий – повелеваю:

Будет здесь дверь – я так желаю!

Конечно, стихами это назвать сложно, но главное – результат, а он есть!

Режу руку – чуть-чуть, просто до крови, достаточно капельки. Размазываю по лезвию ножа. Вдвигаю обе свечки в стену, черчу ножом большие – чтоб машина проехала – ворота. Провожу рукой – и дверь открывается.

– Маришка, быстро, встань сбоку, возле свечи, на линии стены.

– А машина? А вы без меня не уедете?

– Давай, быстро! Машина проедет – делаешь шаг за ней. Я подойду и закрою. Марк, в машину.

Хорошо, никто дискутировать не стал. Видимо, процесс и результат впечатляют. Простенько, но эффективно.

Мы садимся в машину, запускаю двигатель – с момента остановки прошло всего около пятнадцати минут, так что заводится – и Марк неожиданно наклоняется ко мне, нежно поворачивает моё лицо и целует

– На удачу, ведьма! Всё-таки, стоило такое увидеть!

Я теряю дар речи – и сладко, и не вовремя, и проехать надо, и повторить хочется...

Плавно не получается – рывком проскакиваю ворота, резко торможу и вылетаю из машины. Маришка как раз делает шаг ко мне. И тут – не поверила бы, если б не увидела – свечи одновременно гаснут, как задутые! Это уличные-то свечки, которые горят даже в дождь!

А изнутри еще красивее: чуть мерцает стена, виден контур двери-ворот, и он потихоньку рассасывается, размывается.

Минут пять мы на это смотрим, а потом садимся в машину и ждем – к нам по полю, по дороге движутся фары.

Подъезжает “Нивка”.

– Привет,  Кайлих! Получил твоё сообщение по сети. Да и вообще, как я понял, ты не одна?

– Стикс! Мерзкий колдун, почему у тебя телефон выключен?!

Обнимаемся.

– Привет, ведьма! Рад видеть. Ты в местные новости попала. Вернее, твой пассажир. Сказали, что были беспорядки и неизвестный внедорожник увёз человека, на которого напали. Хорошая работа, Кайлих, кадров нет, метель помешала.

– Как он тебя назвал? Кайлих? Почему? – Похоже, Марк не в восторге от моей радостной встречи со Стиксом. Конечно, если б я после такого поцелуя увидела, что Марк с кем-то обнимается, тоже была бы недовольна. И тоже нашла бы какой-нибудь неудобный вопрос.

– Дядя Стикс, а я маме помогала! И на площади, и в стене дверь держать. 

– А... ну, ладно. Это Марк, это Стикс. Марк, извини, забыла сказать – мой ник Кайлих. И в сети, и для коллег. А тебе – с твоей-то аурой – придётся стать коллегой. Потому что иначе тебя всё-таки уволят с работы.

– Как интересно.– Это Стикс. – Ну что ж, добро пожаловать. Кстати, Кайлих, а как ты метель на ту площадь так быстро вызвала?

– Так получилось, – улыбаюсь я.

– Ладно, потом расскажете. Поехали, я чувствовал, что кто-то защиту трогает, а так как ты должна была появиться, то решил, что на всякий случай встречу. Чтоб по дороге не плутала.

Ага, я почти поверила. А то, как доехать до общего места встречи, так “Кайлих, ведьма, ты где сейчас едешь, там после развилки повернуть налево через три километра”, а как проверить, насколько крепко защита стоит, так можно и встретить.

Забираемся во внедорожник, Марк хмуро смотрит на меня и спрашивает:

– Ты его девушка?

Маришка отвечает раньше, чем я решаю, что сказать:

– Нет, они с мамой друзья и коллеги по магии. А я хочу сестренку, но мама говорит, что...

– Тихо, солнце. – Я всё-таки успеваю перебить дочку, пока она не высказала все свои пожелания.

Марк усмехается и тихонько проводит пальцем по моей щеке.

Впереди месяц в деревне.

Месяц тренировок, магии, планов на будущее. Месяц, чтобы посмотреть, что и как будет в изменившемся мире дальше. Месяц “после конца света”.

Месяц на знакомство.