Нервное постукиванием пальцев о стол напрягало команду, а меня забавляло, но никто не смел сказать ни слова – даже раздраженно вздохнуть у них не было права. Все были измотаны этим длительным путешествием, у которого, казалось, никогда не будет конца. Боцман мялся у входа, не решаясь пройти вглубь каюты, навигатор, напротив, стоял у стола, но неподвижно, как статуя, а мой первый помощник подпирал плечом стену и переводил взгляд с одного на другого. Когда я видел себя в последний раз в зеркало, то напоминал изголодавшуюся акулу: серый цвет лица и холодный безразличный взгляд. И сейчас перед собой я видел несколько мелких, но весьма аппетитных рыбешек. Все молчали. Никого бы не бросили за борт только лишь из-за того, что кто-то посмел высказать свое недовольство. Не теперь. Мы в открытом океане уже два с лишним года, исплавали его вдоль и поперек, и каждый был на счету, но наказание в виде смерти сейчас было бы более гуманным. Поэтому все молча ждали, когда я устрою очередную выволочку, а затем назначу новые цели и задачи, и наше плавание продолжится.

Я достал из кармана куртки небольшую шкатулку, сплошь покрытую рисунками и символами, которые так и не расшифровали: информации о них в базе данных очень мало. Шкатулка была размером с ладонь и сильно контрастировала по цвету с моей бионической рукой, которая, в отличие от своего младшего собрата – левой руки, была хорошего качества. В ней не были видны ни шестеренки, ни провода, ни клапаны. И выглядела она, как обычная человеческая, только сделана из холодной стали. Я недовольно перевел дыхание и протянул руку к центру стола, куда ставилась вещица изо дня в день. Нажал маленькую кнопочку на ее крышке и стал ждать, не отрывая от нее взгляда. Все смотрели и ждали. С каждым днем эта шкатулка все дольше и дольше открывалась, заставляя всю команду нервничать еще больше.

– Она когда-нибудь вообще не откроется... – тихий сиплый голос лысоватого боцмана прервал тишину.

Я бросил раздраженный взгляд в его сторону и сжал кулак до скрипа в костяшках. Как мне надоел этот звук. Надо было и вторую заменить перед отплытием на новую версию, но я не рассчитывал, что левая будет нужна мне так же, как правая. Да, наше плавание продлилось несколько дольше. Намного дольше...

Тут шкатулка заскрипела и зашевелилась, вновь приковывая к себе все взгляды. Ее четыре маленькие стеночки медленно раскрывались, как кувшинка на воде, оставляя в центре жесткий стержень с кнопкой наверху. Внутри поблескивает желтоватое свечение, становясь все ярче и ярче. Мгновение – и тончайшие листы золотой бумаги вывалились в разные стороны, расправляясь и занимая собой половину стола. Карта была потерта в местах сгиба, но все еще была вполне читабельной.

– Мы должны исследовать сектор 2:17, – пробасил я, разглядывая карту. Я знал ее от и до, но каждый раз всматривался, надеясь, что просто что-то упустил. Мало данных, плывем, как слепые котики.

– Сэт, у нас припасов осталось максимум на два месяца. Нам их не хватит, даже если мы сейчас проложим курс к дому. Если еще есть куда возвращаться... – Я сверлю взглядом обросшего блондина, но он продолжает: – Но помнишь тот остров, который мы нашли в секторе 12:5 три месяца назад? – Он на секунду замолкает. Хочет, чтобы я обязательно вспомнил, я вижу это по его голубым глазам. – Там еще есть что взять с собой, и если мы ускоримся...

– Довольно, Роджер! – прервал его, не дав закончить старую песню. Тот сжал губы в тонкую линию, но ничего не ответил. Только кулаки со скрипом пару раз сжались. – Нам нельзя возвращаться обратно с пустыми руками. Да, это может быть всего лишь легенда, выдумка, сказка о затерянном острове в океане, чьи координаты никому не известны. Но все откуда-то знают, что именно там есть ответы на наши вопросы. И что именно там живут так, как мы только мечтаем...

Мой голос чуть дрогнул. Я потер шею и прокашлялся. В горле пересохло. Мы уже давно не пополняли запасы чистой воды. Найти ее крайне сложно, но даже на материке вода дороже золота. Воду из океана пить нельзя. Ее называют морской. Не важно, откуда она, – это значит, что не чистая. Она давно уже не морская, но ее так называют по старой привычке. Много разных солей, металлический вкус и запах серы. Неделя такого питья, и нужна будет чистка всех внутренних органов или их замена. И если не сделать чистку вовремя, то один за другим они начнут отказывать.

Первыми перестанут работать голосовые связки. У пяти членов экипажа из двадцати стоят электронные аналоги. Они хоть и последней модели на момент отплытия, но их голоса абсолютно одинаковые. Различают только мужской и женский тип. И учишься отличать их не по звуку, а по словам-паразитам, по заложенной с годами особой привязанности к тем или иным словам. За два с лишним года сохраняешь в памяти их все. Юнга Лион никогда не скажет «слушаюсь, сэр», а скажет «есть, сэр». А вот рулевой, напротив, всегда «слушается». А когда-то команда состояла из пятидесяти трех членов экипажа. В самом начале пути...

– Сэт, – окликнул меня боцман, подходя к столу, и уперся в его край руками. – Если мы не найдем рыб-присосок в ближайший день, то наш «кашалот» окончательно отяжелеет. И, если не продырявит кислота, плавающая на поверхности океана, как дохлая рыба, то утянет на дно эта ржавчина, что облепила весь корабль, — спокойно, и все так же тихо и сипло проговорил Лорн, затем прикоснулся к горлу двумя пальцами и поправил постоянно выходивший из строя голосовой имплантат.

На это мне нечего было ответить. Боцман прав, но я не всесилен. Как привлечь рыб-присосок, которые с удовольствием съели бы все примеси, прилипшие к «кашалоту», я не знал. Этих мелких, но очень нужных в океане рыбок, покрытых металлической чешуей, которая может порезать не только руку, но и куда более твердые материалы, не так просто найти. У них нет определенного места обитания, предпочтения в подводных течениях и потоках. Они просто либо есть, либо их здесь нет. Они одни из первых подводных жильцов, кто приспособился к новым правилам выживания.

Генная инженерия, эксперименты в различных областях дали толчок к новому витку в эволюции. Он разросся по всей планете и отдался громким лязгом железа в ушах всего человечества. Замена частей тела и органов не дала людям возможность жить вечно. Людское тело не совместимо с металлами, хоть и помогает и даже продлевает им жизнь. Ненадолго... Но на реализацию всего этого уходили природные ресурсы. Однако матушка природа преподнесла сюрприз, который никто не ждал. Постепенно в состав того или иного растения и животного стали входить различные химические элементы металлических групп. Через два века обновились все существующие виды растений и животных на планете. Все, кроме человека.

– Сэт, нужно уходить на глубину! – низкий гортанный голос навигатора прервал возникшую паузу. – Стая альбатросов по правому борту! – отчеканил коротко стриженный парень, с выбритой полосой каштановых волос горизонтально полу, от виска к виску.

Он смотрит на меня одним голубым глазом, второй, по обыкновению, осматривает и сканирует горизонт, направленный всегда строго прямо. Механический глаз со встроенными в него различными гаджетами выполнял много функций и был даже более популярен, чем правые руки, если не считать замену органов.

– Суши нет, – добавил навигатор, опережая мой вопрос, который уже готов был слететь с языка. Я, видимо, постоянно повторял его, изо дня в день, и чем дольше мы в океане, тем чаще я его произношу. Я стал предсказуем.

– Кислород пополнен на восемьдесят процентов, – тут же сказал боцман.

– Хорошо, – кивнул я и сразу же включил общую связь. – Погружение на сто метров и полный вперед! Не хочу в этот раз рисковать, мы еще не все пробоины залатали после их последнего нападения. И раскрыть верхний плавник, – скомандовал я, наскоро сворачивая карту, которая ни в какую не хотела залезать обратно в шкатулку. Поморщился, различив среди шума вокруг от всей этой беготни, звук металлического хруста: на одном из сгибов карты образовалась небольшая трещина.

Все засуетились, возвращаясь на свои места. Друг друга перебивали приказы для подчиненных. Выкрики команд, стук аппаратуры, звонкий скрежет металла, топот ног, глухой и звонкий... «Кашалот» погружался метр за метром, а я стоял и ждал ударов. Их скорость полета и наша скорость погружения не совпадали, на их счастье. Почувствовалась пара ударов о плавник, и корабль накренило влево. Приказываю выравнять посудину немедленно, но приказ излишен. Все знают свои обязанности, не первый день в плавании.

Толчок. Еще один. Скрежетание сверху говорит о том, что часть плавника согнулась. Только этого не хватало! Еще пара ударов, и... тишина. Я замер и стал вслушиваться. Обычный скрежет корабля и глухое эхо от его передвижения под водой. Ничего более. Ни скрипящих завываний птиц, ни грохота от столкновения с ними, ни покачивания судна. «Кашалот» медленно выровнялся. Команда молчала, ожидая продолжения, готовая в любой момент к очередным маневрам.

Мои зубы скрипнули от сжатия в такт кораблю. Если это какой-то новый маневр с их стороны, то он совсем не логичен. Я перевел взгляд на Кайла. Паренек сосредоточен и напряжен. Его «глаз» неподвижен, и на лице не дергается ни один мускул. Я жду. Все ждут, когда он скажет, что нам ждать с поверхности. Через пару секунд он медленно качает головой, будто боясь спугнуть. Все так же хмурясь, опустил голову, смотря бесцельно в пол. Альбатросы никогда не отступали так быстро перед добычей. Иногда наше противостояние длилось часы, но еще ни разу не было, чтобы им хватило лишь нескольких ударов и одной покореженной части плавника.

– Ну что ж... – Боцман был удивлен не меньше меня, я видел это в его глазах. – Будем считать что нам повез...

Речь Лорна прервал скрежет металла и пронзительный грохот. Корабль остановился так резко, что все предметы рванули со своих мест вперед. На месте остались лишь те, что были намертво прикреплены. Что-то тяжелое ударило меня по затылку, и на мгновение перед глазами все побелело и забегали солнечные зайчики. Так их называют. Однако, на мой взгляд, они больше похожи на медуз, пускающие из своих щупальцев электрические разряды. На некоторых читались вполне четкие буквы или цифры. Помнится, раньше я смотрел на облака и видел в них фигуры животных, сейчас же в силу своей вечной занятости вижу то, с чем постоянно сталкиваюсь.

Ухватившись за край стола, в который мне посчастливилось врезаться до того, как сверху меня что-то огрело, поднимаюсь с пола. Посягнувшим на мой затылок оказался чемодан с инструментами, весьма увесистый. Огляделся, потирая ушибленное место, выискивая глазами уцелевших. Лорн, который стоял по другую сторону стола от меня, чуть ли не в свободном полете преодолел расстояние до стены каюты и лежал на свалке разных предметов. Ему посчастливилось больше всех. Роджеру на пути встал металлический шкаф, перед которым он и лежал, потирая плечо и прикрывая нос ладонью. А вот Кайла я сразу даже не нашел.

– Что, черт возьми, происходит?! – превозмогая неприятное чувство в горле, заорал я, стараясь перекричать весь шум от повреждений, расползающихся по кораблю, как мазутное пятно по воде. В то же время глазами пытался отыскать этого несносного навигатора.

– Мы врезались сэр! – растерянный голос Кайла раздался из-под той самой кучи вещей, на которую угодил боцман. Парень, как стоявший ближе всех к «носовой» стене, принял на себя все удары.

– Это я знаю! Да помогите же ему!

Его беспомощное барахтанье под завалом выводило меня из себя.

– В землю, сэр! Мы врезались в землю!

– В какую еще, мать твою, землю? Ты же сказал, что на горизонте нет земли!

– Все верно. Ее и не было. А теперь вот... появилась.

Одноглазый мальчишка закашлял. Он держал руку на груди и хмурился сильнее с каждым вдохом.

Запустить механизм открытия створки, защищающей иллюминатор от различного рода нападений и неприятностей, удалось не сразу. От столкновения нарушилась вся симметрия судна. С трудом закрывалось и открывалось всё на «кашалоте». Настройка приборов была полностью сброшена, счетчики и датчики обнулены. Но я был доволен уже тем, что судно не в лепешку расшиблось. Еще одним положительным моментом во всем этом было то, что часть ржавчины-таки отвалилась от корабля, но сейчас это мало удовлетворяло.

Мы поднимались на поверхность очень медленно. После удара нас опустило еще больше на глубину, и теперь подъем занимал значительное время. В иллюминаторе же я наблюдал за нашим соперником, схватку с которым мы проиграли за одну секунду — стена. Идеально ровная, без изъянов. Выросшая из глубин океана. На ней нет ни одной выпирающей части или ямки.

В каюте вновь собрались все те же лица, и я в первую очередь посмотрел на Кайла. Его грудная клетка была перетянута железной скобой, но я был удовлетворен тем, что его голова и глаз не пострадали. Это сейчас единственное, что работало. Даже мой навигационный компас, встроенный в бионическую руку, не включался.

– По всем показателям это камень. Целый монолитный камень. У него даже микротрещин нет... судя по тому расстоянию, которое мне доступно, – держа руку на груди, хрипло произнес Кайл. – Однако эта стена точно обработана вручную. Слишком уж ровная.

И я был согласен с ним. Это мало походило на идеально выросший риф посреди океана. Тут дело было даже не в том, что данных критически не хватало или что на карте он не был обозначен, а то, что наши приборы его даже не распознали, до того как столкнулись с ним.

Через некоторое время «кашалот» всплыл на поверхность, и его помятая носовая часть смотрела аккурат на невысокие валуны. Они выступали из воды на метр в высоту, и были хаотично разбросаны по краю этой каменной стены, в обе стороны, и уходили на пятидесять метров по воде к непосредственно самому берегу. Всем нужна была передышка. Залатать дыры в корабле, пополнить запасы и пропитания, и воздуха, и понять, где мы.

– Высаживаемся! – мой голос разорвал тишину, воцарившуюся в каюте, и заставил команду отвлечься от созерцания пейзажа. Не нужно проводить дополнительное сканирование местности, чтобы понять, что мы на земле. На той самой земле, которую искали на протяжении более двух лет. Здесь, в отличие от других островов, которые мы посетили, все было другим. Эти насыщенные цвета растительности, которой было в изобилии. Вода, с прозрачностью которой могло поспорить лишь чистое небо.

Пока Кайл следил за горизонтом, «кашалот» открыл свою «пасть» выпуская часть команды на поверхность. Большая часть экипажа осталась на судне. Ремонту там хоть отбавляй, и им есть чем занять себя. Группа высадки вооружилась клетками для животных, маленькими и побольше, чемоданчиками для сбора образцов растений и несколькими большими сумками. И, конечно же, необходимый набор для самозащиты у них тоже присутствовал. Холодное и огнестрельное оружие у каждого было прикреплено к поясу. Аптечки не было. Все медикаменты и лекарства закончились еще год назад. Но я не мог вернуться домой с пустыми руками, только чтобы пополнить медотсек лекарствами. Не для этого меня назначили на эту миссию.

Бульк. Один. Второй, третий. Вода охотно принимала своих посетителей, которых скрывала по пояс. Едва я ступил в эту безумно прозрачную воду, как почувствовал, что нет запаха серы. Здесь даже воздух был другим. Свежий, немного прохладный, он был наполнен озоном, будто совсем недавно здесь прошла гроза. Я зачерпнул воду в ладонь и приблизил ее к лицу, вновь заставляя свои обонятельные рецепторы работать на полную. Легкий запах минералов, десятки минералов, запах какой-то растительности и рыбы. Обычной рыбы из крови и плоти. Я никогда не нюхал рыбу, но понял точно, что это ее запах. Знания о ней сохранились в наших базах данных и описание запаха в том числе. Не смог удержаться, чтобы не попробовать ее.

– Она чистая... – заключил я, облизывая пересохшие губы, смоченные водой, и повернулся к боцману, который медленно пробирался через валуны, стараясь не скользнуть по налипшему на них мху. Удивительно, как в такие моменты слова ничего не стоят. Все тут же начали пробовать ее на вкус, а затем жадно глотать, будто ее скоро отберут.

Дойдя до берега, преодолев камни и стайки мальков, мы ступили на сушу. Пахло сладким и пряным. Со стороны деревьев слышалось монотонное гудение и жужжание. Не было пластов, прикрывающих в земле дыры, что остались от шахт; песок — не железная стружка. Взгляд приковывает к себе маленькое белое перышко, падающее сверху. Настоящее, легкое, мягкое. Ловлю его ладонью, а оно почти не ощущается, пушок мог бы щекотать ладонь, будь мои руки живыми. Поднял взгляд в небо, а там летают птицы и щебечут разными голосами. Протяжными и прерывистыми, звонкими и глухими. Я почти уверен, что они не такие, как альбатросы, и в них нет ничего металлического.

– Собираем по максимуму образцы и пропитание и не задерживаемся! – скомандовал я и взглянул на встроенный компас. Но он по-прежнему ничего не показывал. – На все про все три часа! И молитесь, чтобы не попались хищники! – махнул вперед рукой, приказывая приступить к сбору немедленно. – Или местные жители... – негромко добавил я. – Их вот нам точно не надо. Кто знает, кто и что здесь живет...

Мы двинулись вглубь острова. Окружающая нас природа изобиловала растениями, что вымерли у нас на родине уже давно. Мой взгляд приковал к себе цветок, мне не знакомый. Я не читал о таких ранее, а если что-то и было когда-то написано, то данные уже утеряны. Ярко белые узенькие лепестки равномерно были распределены по насыщенно-желтому пушистому центру. Мне захотелось прикоснуться к нему, и я протянул руку, но понял, что потрогать ее не удастся, не причинив вреда. Модели рук, даже самые последние, не были рассчитаны на повышенную чувствительность. И сейчас это мне показалось большим недостатком. Я огляделся, осознавая, как многого не могу теперь.

– Капитан! Посмотрите! – крикнул Лорн, выглядывая из-за широченного баобаба, на вид которому было не меньше двухсот лет. – Идите сюда! Скорее!

Подойдя, я увидел статую в виде человека, сидящего на чем-то. Сделан, кажется, из того же материала, что и та стена острова, в которую корабль недавно врезался. Высота статуи около шести метров. Он покрыт паутиной, опавшей листвой и пылью, но все равно выделяется своим рыжим цветом среди зелени. Если и можно было списать стену на чудо природы, которая откровенно постаралась сделать ее идеальной, то здесь сомнений нет. Эта статуя рукотворна.

Под ногами задрожала земля, а из ее недр раздается гул, заглушающий пение птиц. Каменный человек, будто прочитав мои мысли, оживает. Он встает и с него слетает вся это пыль, что покрывала его. Видно, давно его никто не тревожил. Теперь он не кажется каменным. Его тело отдает серебром и поблескивает в лучах восходящего солнца, и от него начинает исходить желтоватое свечение. Гул постепенно усиливается, и это давит. Я прикрыл уши руками, но это не помогло.

– Огонь! Огонь! Не спать! – закричал я, и голос сорвался на хрип от напряжения.

Но никто не успевает исполнить мой приказ. Все наше оружие в мгновение оказывается притянутым к статуе словно магнитом. Это робот! Это чертов андроид! Гул прекратился так же резко, как и начался. Воцарилось природное равновесие, и снова стали слышны пение птиц, жужжание насекомых, шорох листвы и отдаленный шум океана.

– Добро пожаловать!

Мужчина в белой рубашке, воротничок которой виднелся из-под черного строгого костюма, стоял позади меня. Как и откуда он появился, я понять не мог, как ни перебирал в голове всевозможные данные о технологиях. Через секунду уже за каждым членом моего экипажа стоял мужчина, одетый точно так же, как и тот, что появился первым. Он поднял руку, глядя на гигантского робота, и тот сел на свое прежнее место, оставив на себе их оружие.

– Добро пожаловать! – повторил незнакомец, оглядывая каждого. – Следуйте за мной.

Его голос был абсолютно ровным – без особых эмоциональных оттенков, но звучал доброжелательно. От человека исходило такое же легкое желтое свечение, как и от робота. Это была его защита от них, от приплывших на остров людей. Я молча кивнул, оценив, что силы не равны, и, не произнося ни слова, велел следовать всем за незнакомцем. Уничтожить нас не проблема для них, стоит лишь вновь включить робота.

Мы пробирались сквозь джунгли – не было никакой тропы или дорожки. Охрана четко следовала за нами, и каждый был приставлен к своему объекту. Не сразу заметил выросшую перед нами скалистую местность, скрывавшуюся за непроходимыми джунглями, но остров уже не казался мне таким маленьким, как вначале. Еще двадцать три минуты ходьбы, и мы оказались у подножия горы. Мужчина отодвинул свисавшую с камня паутину, за которой открылась обычная панель для ввода символьного пароля.

– Меня зовут Джон, к слову. Джон Смит, – с улыбкой произнес русоволосый незнакомец и ввел шестизначный код.

«Странно, имея такую технологию, как этот робот, они используют обычный кодовый замок. Хотя могли использовать сетчатку глаза или отпечатки пальцев», — подумал я и отметил про себя, что с легкостью запомнил этот код.

Камень в скале, размером с двустворчатую дверь, начал вдавливаться в скалу. Я нахмурился от этого звука. Я так привык к лязгающим и скрипящим звуках, что каменное кряхтение меня странно нервирует. А ведь еще несколькими часами ранее, меня нервировала моя скрипящая рука. Или меня нервировало то, что я ее не успел заменить на новую модель? Камень отъехал в сторону, теряясь в скале, открывая проход.

– Я капитан Сэт Грей, а это моя команда. Мы всего лишь хотели...

– Я знаю, – прервал меня Смит. – Не беспокойтесь. Мы снабдим вас всем необходимым материалом.

Мы шли по небольшому тоннелю в горе, путь в котором нам освещали маленькие неоновые фонарики, висящие под потолком. Ширина этого прохода была не более четырех метров, но конца туннелю видно не было. Прохладный воздух нес с собой запах сырости и плесени. Тихим и глухим эхом раздавались по тоннелю падающие капли воды, но источник этих подземных вод я так и не увидел. Паутина то и дело липла к лицу и приходилось постоянно вытираться рукавом куртки. Спустя тринадцать минут перед нами забрезжил свет. Он оказался слишком ярким, непривычно ярким после сумрачного пути в горе. Мы вышли из прохода, и свежий душистый воздух вновь ударил в лицо. Как только глаза привыкли к свету, я поспешил оглядеться. Замер на месте, не веря в то, что вижу.

– Кислота меня раздери! – выругался Роджер, и здесь я был согласен с ним.

Двух– и трехэтажные дома, в основном из камня и кирпича, образовывали ровные улочки в несколько рядов от главной дороги, к которой они все и выходили. Плодоносящие деревья разных сортов росли через каждые пять метров вдоль дороги, и на некоторых имелись красноватые плоды. Слышались человеческие голоса, детский смех, и где-то на заднем плане играла мягкая, тихая мелодия без слов. Почему-то от такой идиллии мне стало не по себе. Смиту наше удивление явно пришлось по вкусу, его кривая усмешка говорила сама за себя.

– Прошу, – Джон указал рукой на длинную повозку без крыши, а ее стены упирались в вымощенную камнем дорогу. – Сначала в госпиталь. – Смит бросил холодный взгляд на искусственный глаз Кайла, затем на его грудную клетку. – Со скобой ты долго не протянешь. Вам всем не помешает осмотр.

Спорить, находясь в чужом месте, в окружении охраны было глупо. Когда все забрались в повозку, она просто тронулась и покатилась по дороге. Ни скрипа частей корпуса, ни гудения двигателя, не было выхлопов, и провода ниоткуда не торчали. Транспорт просто катился по дороге, движимый чем-то невидимым.

Смит произнес, чтобы подготовили лазарет. Он сказал это просто вслух, не обращаясь к кому-то конкретному, и никакого датчика я у него тоже не заметил. Как он общается? У него встроенный передатчик в голосовые имплантаты? Вся эта ситуация напрягала. Напрягало все вокруг. Детки играющие на площадке, мамаши, сидящие неподалеку и что-то весело обсуждающие, эта музыка... Все было непривычно. Вдалеке виднелись и большие здания. Некоторые насчитывали до двадцати этажей. Были и такие, что могли сойти за промышленные, но не было никаких труб и дыма. Вдалеке виднелись фермы, поля и горы с водопадами. Будто картинка прошлого, хранящаяся в памяти, ожила. Как же этот остров остается недосягаемым? Мы не первая команда, отправившаяся на его поиски, но никто так и не смог записать их точные координаты. Наверно у них какое-то силовое поле, улучшенные технологии, поэтому их никто и не находит. «И мы бы не нашли, если бы не врезались в него», – подумал я, не нарушая тишину, воцарившуюся в повозке. Я смотрел в растерянные лица команды и не мог найти решения возникшего алгоритма.

– Это что, кладбище? – прохрипел Кайл, указывая на ажурный металлический забор, ограждающий небольшую территорию, на которой были видны надгробия. Все как один повернулись в ту сторону, кроме охраны и Джона. Внутри почему-то полегчало, и казалось, что выход из сложившейся ситуации найден. Они такие же, как и мы, и они — это именно те, кто смог жить вместе с технологиями не в ущерб природе. Именно о них говорилось в легендах о затерянном острове в океане.

– Да, – подтвердил Смит ровным безразличным голосом. – У всех есть свой срок годности, – добавил он с усмешкой.

Выход, который я, казалось бы, нашел, начал стираться на глазах. Какой еще срок годности?

Белое здание в два этажа, по центру которого была расположена вывеска в виде красного креста, показалось из-за угла. Названия не было, да оно и не нужно. Нас уже встречали. Несколько санитаров и медсестер стояли у входа, одетые в белые халаты, а на нагрудных кармашках вышиты маленькие красные крестики. Так же под конвоем нас сопроводили в здание. Вместе с работниками госпиталя мы попали в просторную светлую комнату. Некоторые приборы мне были знакомы, но основная их часть — нет.

– Нам нужно на время вас... – замялась молоденькая медсестра и взглянула на Джона.

Тот ничего ей не сказал и не подал никакого знака, за этим я проследил очень внимательно. Я не доверял им. Не мог доверять. Все было слишком подозрительно и рационально. Не хватало мне только, чтобы нас всех здесь в одно мгновение переделали под какой-нибудь фонарик для тоннеля.

– ...усыпить, чтобы при диагностике вы не шевелились, – договорила миловидная блондинка, подошедшая со шприцем в руках к одной из кушеток. И опять странно, шприцы давно уже не используются, они устарели.

– Я понимаю вашу настороженность, – вмешался Джон, – поэтому предлагаю сделать это не всем сразу, а по очереди, чтобы вы могли присматривать друг за другом.

Пристально вглядываюсь в стеклянные глаза Смита, но не вижу в них ничего, что помогло бы мне понять его сущность.

– Хорошо, я буду первым, – не отрывая взгляда от их главного, произнес я.

Они сейчас хозяева положения, кто бы они ни были.

– Прошу, – девушка указала на кушетку, над которой висел круглый прожектор, направленный вниз.

Сняв куртку, кинул ее Лорну и улегся на кушетку. Белый свет в прожекторе загорелся, и я зажмурил глаза. Укол в шею – и перед глазами все потемнело. Я слышал обрывки каких-то фраз. Слова были смазаны и не понятны. Спустя несколько секунд все вернулось в норму, и свет от прожектора вновь слепил мне глаза. Оглядываясь и приходя в себя, я приподнялся. Первым делом осмотрел наличие своего экипажа в комнате. Увидев, что все присутствуют и целы, не считая Кайла, спрыгнул с кушетки и подошел к ним. Они смотрели на меня пристально и подозрительно. На удивление я себя чувствовал превосходно. Даже в первый день плавания я так хорошо себя не чувствовал. Не знаю, что они сделали, но вроде бы это безопасно. Неуверенная улыбка и кивок экипажу в знак того, что со мной все в порядке. После этого я уже со стороны смог пронаблюдать за всем эти действием, однако ответов они мне не дали. Так и не ясно было, в чем заключалась их диагностика и какие методы использовались. Все прошли одинаковые процедуры, даже Кайл, которому после нее просто сняли скобу с груди и все.

– Мы поможем вам укомплектовать все необходимое для обратного путешествия. Также предоставим вам образцы самых главных видов, обитающих у нас, – произнес Джон, вновь одним лишь жестом указывая на выход. Наверно он видел, как мои люди собирали растения и мелких животных. – Ремонтная бригада для вашего «кашалота» уже направлена.

Мне не хотелось от них помощи, но ремонт нам действительно был нужен. Как только отплывем, заставлю всех прочесать корабль на наличие посторонних приборов и датчиков. Я не могу им доверять, так говорит мне мой разум.

Все коробки с животными и чемоданчики с растениями, а также припасы в дорогу сгрузили всё на ту же повозку, на которой приехали. На обратном пути я увидел юношу лет семнадцати. Он ехал на незамысловатом и не снабженном каким-либо механизмом двухколесном транспорте. Юноша взглянул на меня, будто пронзая холодным взглядом насквозь, но я не отвернулся, проводил его так же взглядом, пока он не отвернулся от меня. Мне было не понятно, почему они столь развиты технически, но не пользуются этими знаниями.

– Главное – мера, – вдруг заговорил Джон, будто прочитав мои мысли. – Только мы можем управлять технологиями.

Я посмотрел на него, но ничего говорить не стал. Мне хотелось убраться с этого приторного острова, да поскорее.

Конвой не покидал на ни на секунду, вот и сейчас нас проводили туда, откуда забрали. И вроде бы можно считать миссию успешной: мы нашли образцы и скоро вернемся домой, – но что-то мне подсказывало, что это приключение останется в памяти навсегда.

Я обернулся к Джону и кивнул. Слова не хотели слетать с губ, но все же, пересилив себя, я выдавил скупую благодарность:

– Благодарю за помощь.

– Не стоит, – чуть улыбнулся в ответ Смит. – Главное, вы должны помнить, что живые тела не должны быть железными, они должны быть мягкими, нежными, теплыми. Железными должны быть желания, чтобы они смогли преодолеть преграды на своем пути. И железными должны быть мечты, чтобы вера в них была непоколебима.

С непониманием я посмотрел на мужчину в костюме, но что-то было в его словах, такое знакомое, такое отдаленно родное... Я ничего не ответил, развернулся и направился к статуе, чтобы забрать свое оружие, а затем покинуть этот злосчастный остров. Нам предстоит неблизкий путь к дому.

Едва силуэты путешественников скрылись за деревьями, к Джону подошла девушка, медсестра-блондинка, и положила ладонь на его плечо.

– С их последнего визита они не сильно изменились. Так показало сканирование. Возможно, уже скоро мы остановим их совсем.

Мужчина молчал, продолжая вглядываться вдаль холодным взглядом.

– Что с их памятью?

– Наниты благополучно доставлены внутрь. Они знают свое дело, и, как только они покинут наш остров, они забудут его расположение.

– Хорошо. – Джон подошел к панели в скале и провел рукой над ней. Та заискрилась и растворилась в стене, а на месте ее появилась другая. – Надо активировать поле.

– Как ты думаешь, – задумчиво протянула девушка, – когда человек окончательно перестает быть человеком?

Смит вновь тяжело вздохнул и посмотрел на медсестру:

– Когда мозг меняют на искусственный интеллект.

– А они это понимают?

– Нет. Уже нет. Но всегда есть надежда...