Меня тогда чуть не вырвало. И сейчас подташнивает. Встаю с качели и иду ближе к воде, к заливу. Кинув на подсохшую деревянную ступеньку плед, сажусь и смотрю на противоположный берег. На «Казачий затон». Там тихо, причалы пусты, яхты в эллингах. Сезон еще не начался. Валика, скорей всего, уже и в живых нет...

 

Надо вставать и бежать, не то стошнит прямо здесь. Вывернет наизнанку. Последний раз так же плохо было, когда в детстве на монастырском лугу попробовала цикуту. Корешок у нее как  у морковки — сладкий. Чуть-чуть разжевала, но и этого хватило, чтоб потом Мишка с Серегой вливали в меня гадкий фиолетовый компот. Они тоже были фиолетовые: «Нелька, пей, или сдохнем все вместе!».

Осмотрелась, разминая затекшую шею. В куренях сзади и возле меня темно и никого нет, впереди опять забренчали. Значит, гитару вернули, и можно смываться домой. Только отдышалась, усмирив бунтующий желудок, как вдруг рядом зажегся свет, и зазвенели посудой... Официантка. Придется сдавать задним ходом, чтоб не привлечь внимание. Из кустов вылетело лохматое чудище. Упало на передние лапы и давай повизгивать, и хвостом вилять. Я пячусь от него, оно вокруг носится и гавкает.

— Тише ты! — зашипела я, вспоминая, как зовут этого рыжего придурка. — Отцепись, Вальтер... Викинг, черт бы тебя побрал!

— Валик! Валюша! — позвала официантка. — Мальчик, на кого ты лаешь? Нашел ежика?

Громыхнула, поставив поднос, и пошла прямо на меня.

— Фу, Валик! Ежиков обижать нельзя... Мамочка... — Вытаращилась, прикрыв рот ладонью.

Сейчас включит пожарную сирену, поняла я, и своим криком поставит на уши всю базу.

Перевалилась через забор, задев кувшин, он упал и раскололся. Слетел шнурок со связкой ключей и бандана. На четвереньках шарила по траве и кустам в потемках.

— Что ищем? Помочь? — За плетнем вырос силуэт.

Роберт.

Оцепенение длилось секунды, страх подбросил и погнал в лес. Шишки, желуди, валежник, кочки, пеньки, хлещущие по лицу ветви... Полоса препятствий закончилась, когда под ногами исчезла опора, меня развернуло и по инерции пронесло вперед.

— Дальше овраг. Поезд, на месте стой, ать-два.

Одновременно с командой на голову надели мешок. Вынырнула на свободу сквозь колючую трубу, оказавшуюся воротником свитера. Рукава обмотаны и стянуты за спиной усмирительной рубашкой.

— Это временная мера. Ты девица бойкая, покалечишься ненароком.

Зажег фонарик мобильного телефона, довел до поваленного ствола и усадил.

— Подними ноги.

Подняла, он посветил на ступни.

— Бог бережет дураков, детей и пьяниц.

В траве луч выхватил битые бутылки и вскрытые консервные банки. Снова замутило. От воротника пахло грейпфрутом. С шумом втягивала запах, стараясь подавить тошноту.

В чехле завибрировал «сименс». Кто-то ошибся номером.

— Ответишь?

Отрицательно замотала головой и согнулась в рвотных позывах.

— Тоже верно... Очухалась?

Кивнула.

— Я так понимаю, отца дома нет. Кто из взрослых дома?

— Серж.

— Это кто, студент?

Кивнув, сложилась пополам.

— У вас орех растет... — начал он, переждав, когда я отдышусь после новых приступов.

Я похолодела от страха, что он засек, как я подсматривала за ними в бинокль, когда они сидели в нашем дворе.

— Если плод ореха рано сорвать, не дать ему обрасти твердой скорлупой, то под зеленой кожицей увидишь молочную мякоть. Нежную и беззащитную. Как мозг любопытного подростка. По глупости можно отравиться, и потом тянет блевать. Понимаешь, о чем я?

Я снова кивнула. Мне казалось, что от стыда горит не только лицо, но и волосы дымятся.

— Ну и отлично, раз все понимаешь. Нянька тебе уже не нужна, в воспитатели я не нанимался... Подъем. — Потянул за воротник, прихватив растрепавшуюся косу.

Шел быстро, светил под ноги, тащил меня за шкирку и возмущался.

— Как я лазутчика просмотрел?.. Что за жизнь собачья, в спокойной обстановке и нельзя расслабиться...

Вышли на тропинку недалеко от яхт-клуба.

— Показывай, на чем переправлялась.

Я привела его к рыбацкому помосту, где лежали мои вещи. Он развязал рукава.

— Проучить бы, чтоб впредь неповадно. Снимай свитер.

Стянула и бросила на траву.

— Отвернись. — Стал расстегивать пряжку и зипер.

Я в панике попятилась к воде. Вдалеке ухнула сова, совсем рядом плеснула в заливе большая рыбина. Звуки растаяли, восстановилась тишина.

— Ты меня изнасилуешь? — схватившись за горло, выдавила с шипящим присвистом.

Собравшись было,снимать тенниску, он опустил руки.

— Дурында! — разозлился. — Когда по лесу шастала, не боялась нарваться на беглых зеков, солдат в самоволке? Бомжей? Они не откажутся от юного тела. Последствия хорошо представляешь?

Достал что-то и кинул на матрас.

— Манатки в зубы и улеглась. Живо!

В свертке из косынки оказались ключи, засунула в кед и легла на живот, прижав к себе мокрую обувь. Он стащил с настила и через рдест, вброд, вытолкал на чистую воду. Плыл, толкая перед собой надувной матрас. Ориентировался по одному ему известным приметам, в лунном свете все участки мне казались одинаковыми. Остановился, когда вода стала доходить ему до пояса.

— До берега сама доберешься.

Я гребла к пляжу и думала, как ему сказать, чтоб ничего не говорил Мише. Просить чужака унизительно.

Выбралась на песок, он щелчком привлек внимание. Обернулась — стоит, отдыхает после заплыва.

— Девочка, найди занятия, соответствующие возрасту.

— Кибенимат, —  отправила на иврите к черту. Сам же хотел попасть в ад после смерти.

Он головой покачал:

— Далеко пойдешь, пупсик.

Дома никого не было. Хоть тут повезло. Соблюдать конспирацию после сокрушительного фиаско я бы не смогла. Часы показывали начало двенадцатого ночи, а казалось, что все три. Хотелось заснуть, проснуться спустя год и ничегошеньки не помнить. Но так случается только в сказках или у коматозников. Принимая душ, едва не лишилась сознания: пропала цепочка с кулоном.

— Бли-и-ин горелый... потеряла!

Порвалась и выпала? Когда? Где теперь искать? От мечущихся мыслей закружилась голова, посмотрела вниз и застыла, тупо уставившись на белый поддон: откуда взялись красные капли? Порезалась осокой?.. Нет, определенно я недоразвитая кретинка. Вернее, наконец-то доразвитая. Представила свое положение, случись это на  несколько часов раньше... Боже, почему все так сложно...

Страх разоблачения прогнал сон. Скажет Роберт или промолчит? Преследовало желание отмотать назад и прожить день по-другому. Как распустить связанную вещь, перекрасить нитки и, заново набрав петли, связать новое полотно и все узелки крючком убрать на изнанку. За открытым окном поскрипывал на ветру абрикос, жалуясь на старость. Кому б самой пожаловаться на ноющего червячка. Выпила но-шпу, решив, что это живот внизу беспокоит. Он перебрался в солнечное сплетение, поселился там и точит, точит. «Что тебе надо?» — не могла я понять свой организм. Сделала бутерброд и взяла шпионский детектив. Перечитывала предложения, но смысл ускользал.  В голове засела навязчивая иллюстрация: я стою перед папой и Мишкой, раздавленная, уничтоженная позором.

Слышала, как под окном разговаривали студент и крестный. Серж вернулся, проводив ботаничку, дядя Юра собрался завтра провожать Мишиных друзей. Пережить бы еще это завтра... Лучше б питерский Герасим утопил меня в заливе — меньше было бы мороки. Тявкнула бы напоследок: «Браки совершаются на небесах, передай Монастырскому, я подожду его у райского алтаря», и Неля-бланка буль-буль.

Лазутчика он просмотрел... Я тебе не пупсик, Боба. Мои предки, разведчики-пластуны, пробирались к немцам в тыл и вырезали фашистские посты. Появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда, оставляя после себя дохлых фрицев. Если б не сеттер официантки, хвост от Валика ты получил бы, а не лазутчика...

 Едва развиднелось, проверила в бинокль обстановку в яхт-клубе. Спят, соколики. Села на велик, доехала до развилки перед лесом и остановилась, настороженно всматриваясь в сине-зеленую дымку. Под каждым кустом мерещились каторжники в полосатых пижамах, из-за стволов деревьев выглядывало солдатское галифе. Чтоб ты провалился со своими запугиваниями, нагнал жути.

В лес не углублялась. Бежала вчера, не разбирая дороги, места не запомнила, все прочесать нереально. Обыскала с фонарем возле плетня, лежку, прошерстила у мостка и повернула обратно, надеясь, что с утерей талисмана удача от меня не отвернется.

Ближе к полудню двор наполнился мужскими голосами. Сердце екнуло: Мишка с ними или нет? Дома сделалось тесно, не хватало воздуха. Паника... Да катись оно все! Судьбу встречают с открытым забралом, а не под одеялом прячутся. Надев безмятежно-придурковатую улыбку Моны Лизы, вышла из дому. От перенапряжения покачивало, от недосыпа гудела голова.

— Нелька, — расплылся в такой же улыбке Георг и оглядел сад. — Ты сама?

— С Сережей. Скоро тетка приедет и папа... Лиза уехала отдыхать на Балатон с родителями и со своим парнем. Они дружат с первого класса. После школы вместе будут поступать в универ.

Наврала и сама не знала зачем. Чтоб червяка заглушить. Проснулся и начал ныть где-то в желудке. Боковым зрением увидела Роберта. Направлялся к «вольво». Мимоходом бросил мне: «Благодарю за гостеприимство» и занял водительское место. Крестный остановился и отвел в сторонку.

— Нелечка, у тебя круги под глазами и личико осунулось. Ты не заболела, дочка?

— Ювелирное украшение потеряла, — призналась ему. — Не то, которое вы подарили, другое.

— Не расстраивайся, детка, — обнял меня. — Безделушек много, а жизнь одна. Ею надо дорожить, остальное – пыль, — вздохнул он.

Посмотрела — выглядит устало, и седины добавилось на висках.

— А где Миша? — спросила осторожно.

— Он уже на службе. С ребятами проедусь и тоже на работу.

Казнь откладывается, поняла я, и Монастырский никуда от меня не уехал. Воспрянув духом, попросила задержаться на секундочку и сбегала домой.

— Это тебе, — вручила Герычу солидный пакет. — Горшочек с медом.

Он заглянул, поднял крышку и протяжно:

— Нелька-а-а... ты мои мысли читаешь.

Ага, почти угадал.

— Недавно вспоминал о ней. Ну, спасибо! — Потряс ладошку. — Счастливо оставаться. Думаю, еще увидимся.

Типун тебе на язык. И домашнюю колбасу мы не прячем от посторонних глаз. Берите, сколько хотите, и кушайте на здоровье. Помахав отъезжающим, закрыла ворота и привалилась к створке. «Хлопцы, будете проезжать мимо – проезжайте мимо»...

Лежание на земле в сырой одежде даром не прошло, я все-таки простудилась. Полина привела врача — бабушку Петьки, которого мы когда-то защищали от нападения сельских мальчишек. О том, что болит не только горло, но и живот, я промолчала. Еще направит в поликлинику кишку глотать. Бе-е-е! Он сам успокаивается, когда на что-нибудь отвлечешься. Лиза привезла земляничное варенье, я и думать о червячке забыла.

— Перекупалась, что ли? — спросила подружка, дуя на горячий чай. — Или просквозило, когда следила за женихом?

— Ага, перекупалась, — ухватилась я за подходящую версию для родителей. — А жених оказался морально неустойчивым. — Лизка навострила уши, я выкраивала правду под удобоваримый формат. — Пока ты на танцоров танго смотрела, они тут катались на синем дельфине. Я с Мишкой даже поругалась.

— До свадьбы помиритесь. Ты еще не перехотела выходить за него замуж? Представь, белый лимузин длиной в квартал, кукла на капоте. Цветы, ленты. Ты вся такая из себя принцесса и Монастырский в черном костюме.

— Чет на гробовщика смахивает! — Зашлась от хохота трахейным кашлем.

— Нелька, ты ужасная! — Лизка повалилась на стол.

— Ты еще хуже. Будешь свидетельницей.

— Кого возьмете свидетелем?

— Борю Прицкера.

Подружка перестала смеяться и поскучнела.

— А кого? — Я округлила глаза.

— Свидетель должен быть другом жениха, а не невесты. — Елизавета подсчитывала на карнизе воробьев.

— Лучше придумай, чтоб такое запоминающееся подарить, у Миши скоро днюха.

— Выздоровеешь, и если меня не отправят к бабушке, что-нибудь подберем... Долго будет помнить, — хихикнула Лизка и посочувствовала, что накрылась поездка в Италию.

Полностью она еще не накрылась. Предстояло «пережить заморозки», как выразилась тетка, узнав, что ожидалась Анестезия с проверкой. Мама решила, что я как всегда выдумываю и кашляю нарочно, только бы не покидать дачу.

Мама приехала в белом костюме из «мокрого» шелка и в летней белой шляпе с широкими полями. Запахов я не различала, но от ее кожи наверняка исходил тонкий аромат французских духов, купленных в Париже. Идеальная, она умела сидеть так, что на юбке не оставалось мятых складок. Если осанку я держала — привычка, выработанная танцами, то вещи на мне жили своей жизнью. На них откуда-то брались пятна, хотя я не замарашка и рот у меня не дырявый.

Увидев мое состояние и собственноручно измерив температуру, мама взяла реванш на утерянной цепочке с подвеской.

— Ты хотела сережки? Сколько ты их проносишь? Слава богу, шея и голова остались на месте. — С укоризной смотрела на непутевую дочь в синяках и ссадинах.

Слава пылесосу, что Полина успела навести в комнате порядок. Отцу пришлось меньше выгребать. Пять минут их ровного, лишенного эмоций общения, и я встала с кровати. Одернула длинную, до колен, футболку из «Военторга» и напялила плюшевые тапки с помпонами.

— Папа, мама, я на кухню. Кушать захотелось. Наверное, иду на поправку.

 Косолапя как в детстве, потопала вниз, подальше от тридцатикилометровой чернобыльской зоны отчуждения. Почесывая искусанные комарами ноги, я уплетала кусок хорошо прожаренного мяса, заедая его сочной помидориной. Роняла на край тарелки помидорные капли, подбирала их кусочком хлеба и смотрела в родительские спины. Отец шел провожать маму к «поршу», припаркованному за воротами. У них не судьба, подумала я, со мной такого не случится. У меня все предопределено едва ли не с рождения. А на машине я еще накатаюсь. На своей собственной машине. Когда выучусь и заработаю. Ну, или папа купит... С Италией разобрались, осталось выяснить ситуацию с Монастырским. Вздохнув, поплелась за очередной порцией...

 

Он сам позвонил. Вечером, когда испортилась погода. В тот день, когда исчез червяк...

 

Услышала «марш тореадоров», и сердце провалилось в пятки.

— Жива? — как ни в чем не бывало поинтересовался Миша. — Маман говорила, ты еле дышишь.

По части преувеличений его мать, оказывается, не далеко ушла от моей, но на всякий случай я согласилась.

— Ага, плохо мне, — прошептала умирающим лебедем. — А у тебя что интересного? — спросила и съежилась под одеялом в ожидании.

— Бегаю по учреждениям, как Савраска с намыленной шеей. Теперь я понял, для чего нужна хорошая физическая форма, — усмехнулся Мишка. — Гоняют, как молодого.

— Разве ты старый? — прогнусавила, обняв Михаил Потапыча.

— Да уж постарше тебя.

— Между моими родителями такая же разница.

— Причем тут они, Белоснежка?

Задав вопрос, Монастырский подозрительно замолчал. Я чуть не взвыла от досады на свою оплошность. С яхт-клубом, кажись, пронесло, и на тебе, следующее попадание.

— Это я так. Мама позавчера приезжала.

— Следствию все ясно. Хорошо, Нелька, поправляйся. На днях заеду.

Смутила меня Мишкина пауза. Желудок не просто заныл — его ломило, и никакими бутербродами и яблоками не успокоить. Послонявшись по дому неприкаянным привидением, перетащила в зал постель, взяла фотоальбом и устроилась на диване перед телевизором, поставив диск с любимым детективным сериалом. На улице дождь зарядил, и вроде стало чуть легче. Листала плотные страницы со своими снимками, начиная со ступеней роддома и до настоящего момента. Мы с Лизой. Мы втроем — Мишка, я и Сережка. Попадались фотографии маленького Сержа с его отцом и Любой.  Папа с дядей Юрой в летных шлемах, с парашютами, на аэродроме возле военного самолета. Долго эту фотографию рассматривала, чем-то она привлекла. На черно-белом снимке из шести бородатых и усатых мужчин в чалмах, одетых в длинные рубахи и жилеты, смогла распознать только папу. Их запечатлели где-то в гористой местности, за ними виднелись палатки. У каждого на плече висел автомат.

Вернулся с работы отец.

— Ты чего здесь, а не у себя?

— В моем пульте сели батарейки.

— Неля, да ты зеленая, — охнул папа. Поправил одеяло и сел рядом. — Что-то болит?

— Ничего.

— Переживаешь, что сорвалась поездка заграницу?

— Нет... Пап, кто здесь кто? — протянула фотку с заросшими вооруженными дядьками.

— Слева от меня твой крестный, — показал он. — Справа Дима Иконников, за ним Дима Ноймар. Сережиного отца мы звали Димычем, Георга – Димасом. Возле крестного Валера, твой тренер. Около него Мустафа, хадовец – из афганской госбезопасности. Через месяц он погиб... спустя полгода – Димыч.

Заглянула Люба, позвала ужинать.

— Потом. Посиди со мной. — Взяла отцовскую ладонь и положила под щеку.

Отец попросил накрыть в зале. Зашел дядя Юра. Забыл в городе связку ключей, у нас хранятся запасные. Остался на ужин. Я не хотела отпускать папу, и он расположился внизу возле дивана как на пикнике.

— Поешь с нами, — предложил отец. Я ничего не ответила. — Совсем плохи дела, — расстроился он.

— Спит ребенок, — заметил крестный, усаживаясь на ковре.

Со стороны, наверное, так и выглядело: глаза закрыты, дыхание медленное и поверхностное. Но я не спала. Протяни руку и коснешься папиного плеча. Но я не могла пошевелиться. Ничего не тревожило и ничего не хотелось. Лежала в приятном оцепенении и при полном сознании. Хотя мне не с чем сравнивать, я его никогда не теряла. Внизу шелестели фотографиями и тихонько переговаривались, но я слышала, как они делятся общими воспоминаниями и сетуют, что современный офицерский корпус переместился в аутсайдеры. Беспорядка в Афганистане хватало, но такого предательства сверху, как «хасавьюртский сговор», у них не было. Жизнь простых военных стараниями властей сейчас превращена в оборотный капитал.

Говорили еще о каких-то настоящих ребятах. Кто испытал себя и продолжает испытывать. Они проходят такую жизненную школу, что теперь в их лексиконе нет слова невозможно. То, что для других считается экзотикой, для них  рабочие будни, о которых они не хотят рассказывать. «Ничего интересного. Обыкновенная работа. Пошел и сделал»...

Дальше я уже не слышала. Внутри разворачивалась горячая спираль. Совсем не болезненная, даже было немного щекотно. Она проникла в солнечное сплетение, поднялась выше, в грудную клетку. Добралась до головы, выбралась наружу и осела  теплой шапкой-невидимкой со встроенным кинопроектором. С восторженной мыслью «вау, меня снимают в настоящем кино! Лизка узнает – обзавидуется! А то ж смеялась, когда мне предложили сняться в рекламном ролике»  я оказалась в лесу. Зеленом-презеленом. Густом и сказочно-зловещем.

По задумке неведомого режиссера играли во взрослый вариант «казаков-разбойников» или что-то вроде «зарницы». Наша команда именовалась «Разведчики волкодавов», соперников — «Наемники». Названия странные, кроме фэнтезийной книги Семеновой, других волкодавов я не знала, о наемниках не имела понятия, но если сценарист так придумал, то пусть. Нас было девять или десять человек — посчитать точнее никак не удавалось. Мы были одеты в военную форму без опознавательных знаков, лица скрыты под шерстяными масками. По сценарию надо обнаружить лагерь наемников и, не вступая в контакт, передать его координаты на базу.

Пробирались осторожно — пиротехники заминировали тропинки. Поработали на совесть. Деревья — и те в паутине растяжек. Я о них раньше только слышала. От папы. А тут сама увидела, как один из игроков с педантичностью распутывал тонкую проволоку. Она матовая, на солнце не блестит, можно запросто не заметить. Одним концом привязана к колечку гранаты, другим — к колышку или кусту. Зацепишь такую конструкцию, колечко выдернется, рычаг отлетит и... хорошо, что это игра, и они невсамделишные. Игрок что-то сказал, снимая очередную подвешенную между деревьев гранату, но я не разобрала. Смотрела на ювелирные, выверенные до миллиметра движения рук и пальцев, и по краю сознания царапнула какая-то мысль. Но задумываться некогда, дали команду продвигаться дальше.

На лагерь вышли внезапно, судя по карте, здесь его быть не должно. Наверное, ассистент режиссера выдал не тот реквизит, подумала я, глядя, как посреди лесной поляны открылась крышка, и прямо из земли вылезла отвратная бородатая рожа.  Их много оттуда полезло. Все орали на незнакомом клокочущем языке и стреляли из автоматов. На меня посыпалась стружка: пули пронзили дерево в десяти сантиметрах над головой.

— Ох, ни фига себе! — Упала на траву и откатилась в кусты. — Этот сценарий мне не нравится. Я отказываюсь сниматься! — крикнула еловым верхушкам, уверенная, что там находится режиссер. Сидит на ветке и наблюдает. — Лучше я буду рекламировать «Нашу Рябу», держать тарелку куриных окороков и улыбаться в камеру!

Но режиссер рассудил иначе, отведя мне роль зрителя-статиста. Я могла бегать, прыгать, возмущаться — на ситуацию это не влияло. Мое положение он частично компенсировал, расширив возможности для лучшего понимания происходящего.

Не знаю, сколько шел бой. У меня не было временных ориентиров. Волки-боевики перли из звериного логова и поливали шквальным огнем, прорываясь через кольцо разведчиков-спецназовцев. Патроны у них на исходе. Отряд приготовился к последней рукопашной схватке. Словно почувствовав шанс, профессиональные псы войны старались окружить бойцов. Радист по рации вызывал подмогу. Из блиндажа на него выскочил бородач, но тот, кто искусно управлялся с растяжками, срезал его пулеметной очередью. Срезал и...

Я не слышала, как вылетела свинцовая оса. Увидела, как отрываются от земли ноги, когда его подбросило вверх. Пуля пробила голову и вышла из шеи. В первые секунды от шока он ничего не чувствовал. Отстреливался, зажав дыру за ухом. Потом боль и захлебывание собственной кровью. Он не знал, глотать ее или выплевывать.

— Пожалуйста, выключите! — обратилась я к облакам. Просила уже не режиссера. Продюсера. — Это страшное кино! Мне не нужна такая способность! Умоляю, заберите и умение читать по губам, только прекратите!.. 

Тетка застелила кровать в моей комнате, и последние кадры досматривала на руках у папы. Поднимаясь по ступенькам, отец нес меня, а в это время в лесу выносили из-под огня тяжелораненого. Закон разведки: возвращаются все либо никто. С раненого сняли маску... Он был в сознании и до последнего помогал своему малочисленному отряду. Его полумертвого тащили по земле, он пытался встать и идти самостоятельно. Он не хотел быть обузой и очень-очень хотел жить. Огромное желание помогло ему продержаться до подхода основной группы «волкодавов». Я видела, кто пришел с этой группой, и все, что раньше казалось странным и непонятным, встало на свои места.

Я знала, что «кино» закончилось хэпи эндом, «актеры» сейчас загорают где-то в Крыму. Засыпая по-настоящему, все равно просила не приглашать меня на такие киносеансы. «Экстремальным туристам» желала удачи в «обыкновенной работе», но видеть у нас в гостях по-прежнему не жаждала. Они ассоциировались с неприятностями, о которых хотелось поскорей забыть. Финальным посланием облаков ночью приснился Герыч. За распутывание Лизкиных волос на абрикосе я награждала его ценным призом — керамическим бочонком с плотно уложенными колечками домашней колбасы. «Разминирование – гимнастика для нервов», — сказал он и растворился в знойном мареве южного берега...

 

Монастырский сдержал обещание и приехал в выходной день. Привез коробку пазлов.

— Вместо того чтоб заниматься глупостями, тренируй выдержку и внимательность.

Долго он не засиживался. С выходом на работу у Миши началась новая жизнь. В нее из старой перекочевала Юляша. Ждала его в машине, пока он меня проведывал и заходил домой к матери. Я тоже к ним зашла и осталась помочь тете Нине наводить порядок. Я не поняла, в чем заключался беспорядок. Как по мне — идеальная чистота. После генеральной уборки пили чай с фруктовым пирогом. Я теребила амулет из бирюзы и соображала, как бы выведать о Мишкиных планах.

— Теть Нин, вы с будущей невесткой уже познакомились?

— С Юлей? Он на ней не женится.

— Они постоянно вместе.

— Ну и что. Нелечка, я мать и я знаю своего сына.

Хорошо если так, приободрилась я. Крестный говорил, что перед женским всезнанием и проницательностью бессильны все контрразведки.

Оригинальный подарок для именинника отыскался на птичьем рынке. Поехали с Елизаветой на Куреневку покупать корм для ее морской свинки, и на развалах с индийскими вазами и пепельницами я обратила внимание на затесавшийся латунный бюст. Высокий лоб, усы, бородка клином.

— Ну как? — спросила Лизку. — По-моему, Сервантес будет в тему.

— Берем, — одобрила подружка. — Тяжелый, правда. Если не понравится, пригодится колоть.

— Упертых преступников?

— Ты совсем подвинулась на своих детективах. Грецкие орехи. У вас же дерево во дворе.

Я невольно вздрогнула.

— Нелька, вдруг Мишка воспримет как намек на борьбу с ветряными мельницами?

— Будет усиленнее бороться.

На Юлю меньше времени останется...

Знаменательная дата выпала на рабочий день. Я позвонила, поздравила. Мишка как всегда был занят.

— Спасибо, Белоснежка, спасибо... Приготовила подарок?.. Ну, занеси к нам. Еще раз спасибо.

И ни слова, что на выходных шашлыки пожарим, на лодке покатаемся. Я воспользовалась запасными ключами и оставила бюст в Мишиной комнате, на тумбочке возле кровати. Незабудки уже отцвели, даже те, что росли у нас дома в горшках. Заменила их открыткой с нарисованным голубеньким букетом. Подписала каллиграфическим почерком и прислонила к Сервантесу.

До конца недели именинник сделался неуловимым. То трубку не берет, то телефон отключен. Надоедала по городскому его родителям. Тетя Нина утешала тем, что впереди будет еще много совместных праздников. Дядя Юра сказал как есть: Миш с ними посидел за столом и уехал по личным делам. Козе понятно, с кем у него дела.

Я тогда сильно на Мишку обиделась. Наверное, из-за этого и призналась себе, что с Герычем было интереснее. Пока посуду мыли, он столько всего приятного наговорил и смешил к тому же. Перед сном к молитвам о Саше, в постоянно воюющем Израиле, добавилась о Георге. Я просила боженьку хранить и оберегать воинов. Мише с его умственным трудом ничего не угрожало. Я пеклась о служебных делах Монастырского, чтоб завистливые коллеги не вставляли палки в колеса. По моим разведданным его считали карьеристом и мажором. Какой же он мажор? Нетрезвым за рулем не ездит, «корочками» не размахивает, гаишников не сбивает, и папа не «отмазывает» от прокуратуры.  Если к концу мысленного общения с темнотой не засыпала, то и за Шалимовым просила присматривать. Хоть он и противный, но их с Ноймаром жизни связаны с огромным риском.

Для Лизки, чтоб поддержать марку, про Мишкин день рождения сочинила красивую историю. Вроде он расстался со своей девушкой и был в этот день в моем единоличном распоряжении. Подарок ему очень понравился. После застолья с его родителями мы пошли гулять, а потом в кино. Какое? Э-э-э... название выветрилось.

— Лизавета, причем тут содержание фильма, когда рядом Монастырский!..

 

Несмотря на то, что заболеваю — знобит, голова побаливает и кружится, ощущаю в воздухе что-то неуловимое, поднимающее дух и настроение. Преддверье скорого тепла...

 

С началом учебного года пришлось вернуться в городскую квартиру к маме. Миша, наоборот, из города перебрался и стал полновластным хозяином перестроенного дедовского дома. Я не оставляла попыток претендовать на его внимание и на выходные приезжала на дачу. Следов пребывания посторонних девушек я не находила. Мишка жил один. Я была довольна, как бегемот в болоте, и старалась особо не надоедать, когда его  поглощали бумаги и ноутбук.  «Одна рутина, Белоснежка. Фигуранты, схемы, связи – в общем, скукотища». Мне казалось, он мыслями в делах, даже когда смотрел новостные сюжеты, и наша с Лизкой возня на полу его не отвлекала.

На вырезанном прямоугольнике оргалита мы выкладывали рамку будущей картины и спорили из-за пазлов.

— Это не отсюда! — шипела подружка. — Ты что, не видишь, тут же тень и кусок флигеля.

— Сама посмотри на фотку! Там несколько домов! — стучала я по крышке коробки. — Понастроили итальянцы... Вилла «Д’Эсте», — прочла название. — Мать в августе была в Тоскане.

— И мы с тобой съездим.

— Чур, я за рулем.

— Нет, я!

— Сороки, хватит трещать, поехали в «Шоколадницу», — предложил Миша.

— Монастырский, я тебя обожаю, — хрюкнула Лизка и запищала, когда я полезла ее душить. Миша только посмеивался.

Субботним или воскресным утром он будил громким стуком в дверь моей комнаты:

— Сова, открывай, Мишка пришел! Подъем на пробежку!

Монастырский купался в заливе до самых холодов и меня хотел приобщить. Я — наотрез, до визга и переругивания. В тайне ликовала: столько внимания и все мне одной. Мог взять свой старый велосипед, и мы с ветерком катались по асфальтовой дорожке вдоль леса. Когда звонил его телефон, и я не могла определить, который из двух, пользовалась своим умением.

— ...вот такая цепь выстраивается. Главное, отчетливо понимать, в каком мире ты живешь и каковы следствия из твоих поступков... Да, вера в чудо рождает чудо, поэтому – «по вере», — говорил кому-то Монастырский.

Для меня было главным, что явно не Юле, я верила — бирюзовый талисман-незабудка оправдывает свое назначение, и со временем чудо совершится.

На рождественских каникулах наш танцевальный коллектив выступал в Доме культуры СБУ. Давали концерт для сотрудников и их семей. Я не видела Мишу со сцены, но знала, что он в зале, среди присутствующих. Успешное выступление натолкнуло на мысль, как его поздравить с днем рождения в этом, 2002-ом году. В отличие от предыдущего подарка, он не останется незамеченным, и его не положишь на полку среди юридических справочников, как открытку с незабудками.

Ближе к весне Монастырский стал работать без выходных и проходных, его начали отправлять в командировки. Информация поступала от надежного источника — Нины Александровны. Я не унывала и ждала. Меня не смутило, что он снова недоступен по телефону. Раз ни для меня, то и ни для кого из конкуренток, в этом я была уверена. Служебное и личное он не смешивал.

Выловить Монастырского — задача посложнее алгебраической, но я справилась. Один день убила, карауля на даче. Второй — слонялась по Русановской набережной, через каждые пять минут поглядывая на подъезд дома улучшенной планировки для советской номенклатуры. Каких-то семь тысяч триста тридцать три ведра, и золотой ключик у меня в кармане — подъехала черная «шкода суперб». Машину покидать никто не торопился. В салоне телячьи нежности. Я не намеревалась смотреть, как Мишка обнимается с девушкой. Еще одной претенденткой на его сильную руку и черствое сердце, скопированной  с Юляши: худая треска, светлые волосы, высокие скулы, полные губы и по-рыбьи безразличные глаза. Ног мне не видно, но без сомнения они километровые. Несла пургу о преимуществах солярия и кремов для авто-загара, хотя сама бледная как с офорта Дюрера. Может, он подцепил ее у входа в салон красоты? Желая ей провалиться в канал, подошла и обломала малину — постучала по боковому стеклу.

— Кукусики. — Я демонстрировала улыбку, заимствованную с рекламного плаката зубной пасты.

— Неля? Привет. — Монастырский вышел из авто. — К нам заходила? Разве не знаешь, что мои в Гурзуфе?

Конечно, я знала, что его родители отдыхают в санатории.

— Я забыла, Миш.

Он кивнул, допуская такой вариант, но в глазах предупреждение: совершив одну глупость, не стоит усугублять ее другой. Повторишь — пеняй на себя.

— Ты что-то хотела?

— Пригласить тебя на «Властелина колец. Братство кольца».

— Что, и билеты есть?

— Да. — Похвалив себя за предусмотрительность, достала из рюкзачка и показала.

— Не знаю, получится ли. — Вернул билеты и смягчился при виде несчастного побитого щенка: — Я постараюсь, Белоснежка.

У него получилось. Купив мне ведерко попкорна и бутылку «кока-колы», он отсидел три часа сеанса. Выспался и в хорошем настроении подвез к дому.

— Нелька, не понимаю из-за чего ажиотаж. Диалоги затянуты, спецэффекты на слабую троечку, философия – и того меньше.

— Критик, ты же продрых!

— Неправда. Я честно смотрел одним глазом на Сарумана и безликих всадников, — рассмеялся Мишка.

— А маг Гэндалф?

— Достойный персонаж.

Сойдясь во мнении, ударили по рукам, и я, счастливая, побежала делать уроки.

Несколько раз он заезжал ко мне на тренировки, но больше времени провел в тренерской с Валерием Алексеевичем. Провожать нет надобности, дом отца рядом со спорткомплексом. И один раз забрал нас с Лизкой с танцев — живем-то с ней в одном квартале.

К лету реанимировалась Юляша. Оказывается, вернулась из Швейцарии, где грызла академические кирпичи менеджмента, бизнеса и психологии. У меня цвет лица поменялся на кирпичный, и были связаны руки: я обещала Монастырскому ее не трогать. Я даже не смотрела в ее сторону, когда по вечерам она выпархивала из такси и дефилировала к соседскому дому.

 Подружка приволокла на дачу медного Хотэя.

— Нелька, трешь ему пузо триста раз, и желание исполняется.

Надраенный живот японского божества пускал солнечные зайчики и отражал мою перекошенную физиономию. Хоть тресни, но на второй сотне я сбивалась, начинала по новой и засыпала. Лизка подвывала в подушку и клялась, что рыдает от сочувствия, а не ржет.

— Лизавета, ты ужасная! — объявила ей через неделю мучений. — Юле по фен-шую и Хотэй, и мое желание, чтоб она отсюда сгинула.

— Ты еще хуже, Нелька. Скорей смотри, — подозвала к окну.

Прислонившись к лестнице вышки, девушка комкала платочек, плечи мелко тряслись. Она плакала. Миша подъехал к распахнутым воротам и приоткрыл дверцу:

— Садись. Время не резиновое.

Выражение лица непробиваемое. Мне оно хорошо известно. Монастырского слезами не проймешь...

 Не знаю, чем она вызвала недовольство, но в последующие два года Юля не омрачала мне жизнь своим присутствием на даче...

 

 

 

 

 

 

 

Назад 1 2 3 4 5 6 7 8 Вперед

 

 

 



 Автор статьи Тира запретил комментирование данной статьи.

Список статей в рубрике: Убрать стили оформления
06.01.11 20:14  Дорога к звездам*
14.09.10 21:11  Иллюзия
09.03.14 01:19  Найти Веру
30.05.10 21:00  Однажды ты придешь
28.02.10 00:24  Венские каникулы   Комментариев: 16
24.12.09 22:42  Новогоднее приключение в Париже   Комментариев: 11
31.10.09 23:20  «День рождения - грустный праздник…»   Комментариев: 6
27.09.09 14:52  Мой Темный Принц Война
12.07.09 15:08  Биология или Магия. Как появляются дети на свет*   Комментариев: 12
11.01.16 22:55  Двенадцать месяцев, или Клубника под снегом   Комментариев: 6
27.11.14 23:49  Забытая история
21.02.14 22:55  Стечение обстоятельств. Гадание
27.09.13 22:56  Пленница   Комментариев: 7
04.11.18 18:17  F Мерцающие
23.12.16 22:42  Во всем виновата я   Комментариев: 4
28.09.13 23:49  Гробоискательница   Комментариев: 6
20.12.12 22:18  Пути любви. Тернистый   Комментариев: 9
26.02.12 16:31  Сделка с чужой совестью   Комментариев: 9
06.11.11 02:18  Пути любви. Извилистый
09.10.15 22:25  Пять   Комментариев: 7
28.02.10 21:36  Как любишь ты
16.08.12 21:03  Игры случая   Комментариев: 11
20.02.10 18:22  Падение   Комментариев: 11
10.03.16 02:27  Карантин   Комментариев: 6
12.10.15 21:39  Открытая книга   Комментариев: 5
20.02.10 18:23  F Menage a trois   Комментариев: 13
10.03.16 21:02  Липа   Комментариев: 6
13.01.16 22:39  Все чуждо нам в столице непотребной
06.12.14 02:15  Прорыв   Комментариев: 4
16.08.14 13:11  Хочу туда, не знаю куда
09.08.14 14:57  Послевоенная хроника
09.03.14 01:14  Отголоски прошлого
07.03.14 20:21  Неожиданные последствия необдуманных поступков   Комментариев: 7
28.09.13 20:06  Выбирая...   Комментариев: 7
20.12.12 22:21  Время назад   Комментариев: 7
20.12.12 14:15  Новый круг   Комментариев: 5
20.12.12 00:35  Застывает время на стене*
15.08.12 22:47  Слишком долго надежда держала   Комментариев: 14
28.02.12 20:42  Пути любви. Предначертанный   Комментариев: 9
11.11.11 12:44  Потерянная   Комментариев: 7
28.10.11 07:49  Летние приключения придворной ведьмы
03.05.11 09:42  И каждый раз навек прощайтесь...*
23.04.11 13:06  Если наступит завтра...   Комментариев: 8
06.01.11 22:35  Маятник
05.01.11 23:14  Обмани, но останься*
31.12.10 17:41  Музыка бывает разная...
22.12.10 22:24  Новогодний подарок   Комментариев: 9
19.09.10 21:15  Еще один шанс*
19.09.10 13:10  Желания   Комментариев: 7
15.09.10 21:31  И треснул мир напополам...*
30.05.10 21:00  В плену иллюзорных желаний *
20.05.10 21:43  Один забытый день   Комментариев: 7
28.02.10 01:55  Я загадала на звезду*
27.02.10 23:33  Salto mortale*   Комментариев: 10
26.02.10 17:33  У всего есть цена
01.11.09 00:38  Очарована, околдована, с рыжим гадом по-пьяни повенчана...*   Комментариев: 2
31.10.09 22:18  Ты принадлежишь мне…
27.09.09 22:32  Вечеринка в баре "У Честера"   Комментариев: 8
27.09.09 22:19  Крылья Судьбы, или Первая встреча с Юфони   Комментариев: 8
Добавить статью | Хроники Темного Двора | Форум | Клуб | Журналы | Дамский Клуб LADY

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение