В погоне за Эми

«Эми была моей подругой, которую я по глупости

оттолкнул. Вскоре я понял, что совершил

 грандиозную ошибку, что она была та самая,

единственная, но было поздно. С тех пор я так и не могу

найти новую любовь, вечно пытаясь найти потерянную Эми…»

Молчаливый Боб (из кинофильма «В погоне за Эми»)

Почему последнее время мне хочется напиться и танцевать, скрываясь в толпе незнакомых мне людей? Хочется потеряться и больше никогда не находить самое себя в этом месиве таких же по своей сути одиноких, но продолжающих что-то искать индивидуумов... Вот бы сейчас слиться с кем-то в страстном, но пустом поцелуе, отдаваться ему в танце, а потом, когда он пригласит тебя уехать с ним, понять, какого черта ты делаешь, ведь ты даже не знаешь его имени…

Так отчего же это происходит? Почему хочется вытравить из себя все чувства, хочется брать пример с других теней на танцполе, что живут только этим, единственным мгновением, а в глазах, скрытых темными очками таится вечная тоска и плещется искусственное счастье.

Потому что хочется сбежать, не принимать решений, что могут ранить, или о которых будешь жалеть долгими вечерами, коря себя за очередную победу гордости над чувствами.

А еще не чувствовать страх…

 Страх, что не можешь любить. Что когда-то давно в тебе что-то сломалось, и какой-то незначительный винтик потерялся. И, вроде бы, механизм функционирует вполне добросовестно, выполняя все поставленные задачи, но нежданно-негаданно на свет вылезает его дефективность.

Хотя, казалось бы, именно этот мужчина, предназначен мне судьбой. Ну или если говорить менее высокопарно, то он та самая сахарная кость, что досталась изголодавшейся собаке, прожившей нелегкую жизнь и множество мусорных драк. Он моя награда, за те шрамы, что не видны невооруженным взглядом, но до сих пор болят. И он же мое наказание за самый страшный грех, что может совершить человек… женщина…

То есть это должна быть любовь, та самая, ради которой все прощают или о которой пишут глупые песни. Но разве можно любить одного и все же желать другого? Мне всегда казалось, что нет. Что чему-то настоящему, что так редко случается между двумя, третий только помешает, он разрушит хрупкое равновесие.

На деле все разрушила я. Хотя можно винить кого угодно – злую судьбу, скрытность Лора, проклятую похоть или обольстительного демона, но если я хочу разобраться в своей вдруг ставшей такой запутанной жизни, то я должна посмотреть правде в глаза. Хотя бы этой малой ее части – и признать, что я сама принимала все решения, и если кого и винить, то только себя.

Почему так щемит в груди?

Я сжала зубы, хотелось выть, но не так чтоб, свернуться в комочек и ждать, когда кто-то придет и спасет, а так, чтоб разрушить весь этот долбаный город! Разрушить, разбить вдребезги, сжечь дотла! На глаза навернулись слезы ярости и бессилия. Все равно что, только бы не чувствовать собственную беспомощность. Только бы вновь заставить сердце гореть пламенем, пускай даже адским.

Все равно!

Не будет счастья, единожды проклятым…

 В этот момент я очень хорошо понимала, мужиков, что напьются, а потом лезут в драку. Вспомнился мой тренер по тхэквон-до, который говорил, главное в бою – это холодный разум и расчетливость. Сила и скорость значат многое, но если противник выходит на бой в гневе, то он глуп, а глупость победить легко.

Только вот не собственную глупость, как оказалось…

Но все же если это не любовь, а что-то более тривиальное, будь то похоть, страсть или желание постоянного партнера, то почему так больно?

– Да будь оно все проклято! Почему мне так больно?! – кричу я, бредя по темной улице, и что есть мочи пиная мусор.

Я не знаю, что мне теперь делать. И больше всего на свете я не хочу возвращаться к нему. Но это ложь.

Ведь ноги сами принесли меня к этому дому, где горит только одно окно – его кабинета, а спальня, что была нашей, пугает зияющей чернотой.

Я направилась туда, как тот боксер, он знает – сейчас его больно ударят под дых, но он все равно должен встать и продолжить бой.

Я вошла и сразу же направилась к нему в кабинет. Тихо отворив дверь, я заглянула внутрь. Он стоял спиной ко мне напротив окна.

Я вспомнила того, кого когда-то звала своим отцом. Это были тягостные воспоминания, но они возвращались против моей воли.

– Я лучше прибью тебя прямо сейчас, выродок, чем дам шанс еще раз бросить мне вызов! – он держит меня за шею, а я, задыхаясь, болтаюсь в воздухе, из моей ослабевшей руки на пол падает книга. Как ни странно, моей последней мыслью было сожаление, что я не узнаю, чем закончилась история.

Сейчас мне тоже хотелось покончить со всем разом – выстрелить ему в спину, чтобы мне стало легче. Чтобы мне не пришлось и дальше себя мучить.

Хотелось, чтобы он меня избил, а потом долго прижимал к себе, прося прощения и шепча слова любви.

Все, что угодно, только не эта медленная агония, когда неизвестность терзает больше всего. Я готова была терпеть унижение, даже сделать первый шаг навстречу, только бы все закончилось.

Стараясь ступать бесшумно, я подошла к нему и, обняв за талию, прижалась всем телом. Он сразу же напрягся, хотя не было сомнения в том, что слышал, как я подкрадываюсь.

– Отпусти меня, – сказал он, оставаясь неподвижным.

Я еще сильнее прижалась к нему, закрыв глаза и пытаясь вдохнуть его запах.

Он с легкостью убрал мои руки и, сделав несколько шагов, сел в кресло у стола.

Я сглотнула, пытаясь не расплакаться.

– Если бы ты не хотел, чтобы я тебя обняла, мог бы сказать, ведь слышал, как я иду.

– Мне было все равно, просто стало интересно, что ты намерена делать. Вдруг решишься воткнуть нож в спину, – хмыкнул он.

Я вздрогнула, но посмотрела ему в глаза.

– У меня мелькала такая мысль.

– Хорошо, – кивнул он, – потому что меня подобные мысли по отношению к тебе посещают почти постоянно.

– Так чего же ты медлишь? – я подошла к нему, и села на стол перед ним, поставив ноги на ручки его кресла.

Он выгнул бровь, ничего не сказав, продолжая следить за моими действиями.

Я выгнулась, облокотившись руками о стол и, скинув туфлю, провела ступней по его ширинке.

Он не шевельнулся, лишь желваки на лице напряглись.

Мне было все равно, что он думал обо мне в тот момент, я сползла на пол, расстегнула его штаны и прижалась щекой к шелку его трусов.

Я подняла голову, взглянув ему в глаза, но выражение его лица не смягчилось. Он никогда не простит меня.

Засунув руки в его боксеры, я начала гладить его вверх, вниз, не отрывая взгляда от лица. Его тело было слабее, чем его воля. Скоро он стал горячим и пульсирующим в моих руках. Я начала целовать его, затем медленно опускать голову, постепенно втягивая в себя. Его рука легла мне на голову, осторожно направляя, через пару минут он не выдержал, оттолкнул меня, а затем рывком поднял на ноги и распластал по столу. Стянув джинсы вместе с трусиками, он резко вошел и сразу стал двигаться. Он с силой держал меня за бедра, прижимая к столу, и ввинчивался в меня до упора. Было больно, вот так резко. Но именно этого мне и хотелось. Сильными толчками он наполнял меня собою, в этом не было ни нежности, ни любви, лишь похоть…

Я застонала от предчувствия скорого оргазма, но он закрыл мне рот рукой. Он не хотел этого слышать. Я откинулась назад, глядя, как передо мной мелькает потолочная мозаика. Низ живота свело судорогой, все тело напряглось, руками я вцепилась в край стола. Его движения тоже стали прерывистыми, он задрожал во мне, доходя до предела.

Глубоко вздохнув, он распрямился и провел ладонью по моему лицу, остановившись на губах. Я ощущала его пальцы и ждала, когда он прикоснется ко мне губами. Выгнувшись ему навстречу.

Но вместо того чтобы поцеловать меня, он резко отодвинулся, подтянул штаны и вышел из кабинета. А я так и осталась лежать на столе со спущенными джинсами, кусая свою ладонь и беззвучно плача.

***

Полчаса спустя я услышала, как стукнула входная дверь, и до меня донесся женский голос.

Это пришла она.

Я снова вернулась на несколько дней назад, когда «рыжая Хуанита», как я ее окрестила, появилась у нас в кухне.

Сначала это был шок, что полураздетая девица делает у моего… эээ… ну, может, нашего, так и быть, холодильника. Как оказалось, она искала мед. Мой мед?!

Тоже мне, пчела Майя выискалась.

Но дальше плохие новости обрушились на меня со скоростью лавины, накрывая с головой мое трепыхающееся тельце.

Рыжая не просто жертва аварии, которую наш сердобольный Лор решил приютить на время, о нет. Она его старая знакомая, и у них общее дело, поэтому какое-то время она поживет у нас. Мне были непонятны их отношения, но было что-то странное в их общении. Может, когда-то они были вместе…

Я знала почти наверняка, что сейчас они не спят вместе, как шпион прокрадываясь в его комнату и нюхая его одежду. Ее зловонного запаха там не было. Но я видела, как по-хозяйски она на него смотрит и была уверена, что если между нами так и будет продолжаться эта холодная война, то рано или поздно она затащит его в постель.

Я собралась, оделась и решила уйти прокатиться, потому как была не в силах терпеть ее присутствие.

Конечно же, она была в гостиной. Когда я открыла дверь, эта сука сидела себе на диване и курила, стряхивая пепел на мой (!) ковер.

Ох, как же я ее ненавидела! До зубовного скрежета. Хотя бы за то, что она может одевать вот такие ботфорты или так коротко стричься…

Мысленно я снова обругала себя и за джинсы и растрепанные волосы, с отвращением поймав себя на мысли, что размышляю как девочка подросток – «Чем она лучше меня?» и «Неужели он меня бросил из-за прыща на носу?!».

Я уже выросла и никому не позволю подмять себя. Я вышла ей навстречу, демонстрируя полное пренебрежение. Но увидев, как она положила ноги на мой антикварный столик, я взбунтовалась. Я подошла к ней и пинком сбросила ее ноги на пол. Она подскочила, пытаясь схватить меня за грудки. Я отпрянула, видимо в моей голове что-то перемкнуло, так как я со всей силы пнула ее по голени; она поморщилась, а потом улыбнулась. По-доброму так, с пониманием, и сделала резкий боковой выпад по касательной; я ушла в сторону, но ей этого только и надо было, она схватила меня за волосы и попыталась приложить о стену. Я смогла только ослабить силу удара, но при этом почувствовала металлический привкус крови на губах, в носу захлюпало.

Тут одновременно случились две вещи – ее хватка ослабла и кто-то захлопал в ладоши. Лор стоял у дверей и глядел на нас с нечитаемым выражением лица.

Я провела рукой по губам и посмотрела на кровавый след, оставшийся на ладони. Обернувшись, я успела заметить, как она пожала плечами, отвечая на мысленный вопрос Лора.

Я повернулась к нему, злобно сплюнув кровь ему на туфли.

– Тебе этого мало, решил бесплатно развлечься? Что ж не присоединяешься? – я поднялась с колена и медленно, виляя бедрами, подошла к нему. Он насторожился.

– Я смотрю, ты принял душ, но это ты ничем не смоешь, – я встала но носочки и потерлась лицом о его щеку, оставляя кровавые разводы.

Он провел пальцем по своей коже и облизнул его, пристально смотря мне в глаза.

– Да пошел ты, – бросила я и вышла за дверь.

Меня никто не остановил, только как удар ножом в спину прозвучал ее тихий смешок, в котором было… обещание.

Мне стоило немалых трудов ехать по автостраде и не съехать на встречную. Начался дождь, он крупными каплями стекал по шлему, от чего дорога впереди казалась просто смазанным пятном.

Впереди резко замаячили фары встречного автомобиля, и ночной воздух прорезал резкий сигнал встревоженного водителя. Я вильнула в сторону. Облегчение смешалось с сожалением, а сверкающая в небе гроза заставляла мчаться еще быстрее, играя со мной наперегонки. Впереди мелькнула какая-то тень, я снова вильнула в сторону, но тут меня повело по скользкому асфальту. Я пыталась выровнять под собой мотоцикл, но ничего не получалось, меня выкинуло на встречную, яркой вспышкой мелькнули фары и отчаянный визг тормозов, но я уже знала, что водитель этой фуры не успеет. Я закрыла глаза.

***

Следующее, что я услышала, были отборные ругательства, и что-то мне подсказывало, что «тваюмать маразматичная идиотка!» относилось к моей скромной персоне. Кстати обо мне, я тихонько пошевелила пальцами рук и ног, не спеша открывать глаза, мудро полагая, что так мне меньше достанется на орехи. Но, увы, факир был пьян и фокус не удался.

– Ну все, хватит прикидываться, а ну вставай, – велел мне командный голос.

Я послушалась и открыла глаза, чтобы нос к носу столкнуться с разъяренным… демоном.

– Привет, – скромно поздоровалась я, уже в открытую ощупывая свои конечности и остальное достояние. Хмм... как ни странно, все было в полном комплекте и даже не потрепанное... ну не больше, чем обычно.

Я огляделась по сторонам, и, не увидев не только последствий аварии, но и самой трассы, все-таки решила прервать речь Велиала, хотя в другое время я бы заслушалась, так как не ожидала от древнего демона такого виртуозного владения великим и могучим.

-Кхе-кхе, – осторожно начала я, – мне жутко неудобно тебя прерывать, но тут какая-то путаница – по идее, ты сейчас должен оплакивать… ээ... ну или глумиться над моими бренными останками. Однако, пока они вовсе не бренные, а вполне дееспособные. Так как это понимать?

Он захлебнулся последним выражением, повествующим о том, что все мои прародители были грязными извращенцами, и на несколько мгновений потерял дар речи.

За это время он как будто вновь врастал в свою привычную кожу. Плечи опустились, взгляд стал привычно жестким и беспощадным. Сложа руки на груди, он смотрел, как я, кряхтя, встаю на ноги, даже не помышляя о том, чтобы подать руку.

Он подождал, пока я распрямлюсь и встану напротив него, а затем схватил меня за руку и вознамерился куда-то утащить.

– Стой! – закричала я, – погоди, ты что, не собираешься сказать мне, что случилось?

Он помедлил и развернулся ко мне лицом.

– Все просто – ты чуть не умерла, я тебя спас и теперь забираю с собой.

Я поперхнулась.

– С собой?! Это туда, где не светит солнце и пылают адовы кузницы?! Не выйдет! Я туда не хочу, – я попыталась вырваться, хоть это и было бесполезно.

– А почему нет? Здесь тебя больше все равно ничего не держит, а там я позабочусь о тебе. Так что прекрати упираться, так будет проще для нас обоих.

Нет… – во мне что-то екнуло, когда он сказал, что здесь меня больше ничего не держит, – ты не прав. Я… я люблю солнечный свет, дождь… люблю чувствовать ветер на коже и ощущать, как пальцы покалывает от мороза.

– Тебе будет достаточно тепла и света, пускай и не от звезды. Ты привыкнешь. Все привыкают, – он смотрел вверх на темное небо, и в его словах проскальзывала… тоска.

– А если я не хочу привыкать? Знаешь, я правда не готова спуститься вниз. Я еще столько хотела сделать: попробовать шаурму у Курского вокзала, побывать на сафари в Кении в качестве охотника, а не жертвы, понырять с аквалангом рядом с акулами, заняться сексом с женщиной, съездить в Вологду!

– А в Вологду-то зачем? – попался Вел.

– А затем, что я там еще не была! – Я тихонько тронула его за руку. – Не забирай меня.

– Ты сама хотела уйти, просто навсегда. Это был твой выбор, не мой. А раз я тебя спас, то теперь ты принадлежишь мне. И не ври мне, что не хочешь меня, не представляешь, как это будет, когда между нашими телами будет полыхать огонь похоти и страсти, – он потянулся к моему лицу.

Я увернулась и сглотнула навязчивое видение, не обращая внимания на тепло, разливающееся внизу живота.

– Но не огонь любви, как бы банально это ни звучало, – чтобы сосредоточиться, я обхватила себя руками, – если я надоем тебе, ты легко найдешь мне замену. А что будет со мной? Ты передашь мое тело своему вассалу или совершишь удачную сделку на мою душу?

– Я так не поступлю, – он нахмурился, – я… если я устану от тебя, то отпущу на землю. Обещаю, – твердо закончил он.

– А что тогда будет со мной? Ты так легко решаешь все, потому что ты привык считать столетия, а не годы. Привык решать судьбу наций и вершить суд над целыми странами. А я? Я слаба, как бы противно ни было это признавать. Я была слаба, когда позволила увлечься тобой, когда позволяла целовать себя, а что будет со мной через несколько лет? Ты говоришь про огонь между нами, так скажи же мне, что будет, когда этот огонь угаснет? Я останусь у разбитого корыта, выброшенная на землю, как рыба из воды. Я так же не смогу дышать, ведь ты предлагаешь стать моим миром, моим солнцем там внизу. Ты сломаешь меня, и я, как и многие другие, буду ползать у твоих ног, выклянчивая крупицы ласки. Ты не думаешь, что смерть была бы милосердней?

Он не смотрел мне в глаза, когда произнес:

– Может, я надеюсь, что не смогу сломать тебя?

– А такое хоть однажды случалось?

Его «нет» глухо прозвенело в ночной тишине.

***

Я помешала угольки в костре, ежась от холода. Правда, не уверена, было ли мне холодно от ветра или от нашего молчания.

Не знаю, сколько времени прошло – пятнадцать минут или полчаса. Но мы так и сидели на той полянке, на которой я очнулась, и после того как я попросила Вела разжечь огонь, мы не произнесли ни слова.

Нам обоим было о чем подумать. Не буду загадывать, о чем думал демон, но я вернулась к своей насущной проблеме – что делать дальше.

Видимо, Велиал пришел к какому-то решению, так как нарушил тишину:

– Ты уверена, что хочешь вернуться? – после паузы он чуть слышно продолжил: – Ведь я предлагаю тебе не только кров, но и бессмертие.

– Раньше ты этого не упоминал, что изменилось? – я повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Возможно, не хотел использовать этот козырь, – он не сказал «последний», но это так и витало в воздухе.

– Вел, мне… – я опустила глаза.

– Не смей! – он вскочил на ноги, – не договаривай этой фразы! Я вечен, я могущественен и мне не надо слов сожаления от никчемной смертной!

– Я и не думала, – солгала я. Я смотрела на него и понимала, что именно таким хотелось бы видеть его всегда. Когда в его глазах беснуется пламя, его захлестывают эмоции, хочется прижаться к его телу и украсть кусочек этого жара.

Я невольно протянула ему руку. Он взял ее и дернул меня вверх, прижимая к себе. Он провел рукой по лицу, закрывая мне глаза. Но этот жест напомнил мне Лора и я отстранилась. Он зарычал.

– Ты же хочешь меня. Хочешь меня! Меня! Меня! МЕНЯ!

– Ты думаешь, что если повторишь это миллион раз, то это станет правдой?

– Я не верну тебя ему, – отрезал он.

– Вернешь! Ты должен! – испугалась я.

– Должен?! Ему я ничего не должен, тебе тем более, – он перевел дыхание, – скорее наоборот – это ты мне должна, а я долги не забываю.

– Только вот сейчас не надо про три капли крови, договор на свертке из человеческой кожи и дьявольский смех, мы пуганные и не таким.

Он не удержался и поднял бровь, наверное, это означало, что Вел заходится в приступе хохота. М-дя, не, ну вот как с таким шутить?!

– Все гораздо проще. Просто я уверен, что когда-нибудь ты передумаешь и пожалеешь о своем решении, но будет поздно.

– Возможно, – не стала отрицать я, – и что ты предлагаешь?

– Ты должна мне оставить что-то на память, частичку себя.

– Э-э, например? Типа, мое нижнее белье как трофей? – улыбнулась я, но потом посмотрела на Вела и проследила за его взглядом.

– Что?! Не-е-ет! – я сделала шаг назад, – ты же не думаешь, что…

– Я думаю, что твое дитя меня устроит.

– Даже не обсуждается! Я не готова стать мамой!

Он сложил руки на груди, показывая свои видом, что прений не будет.

Я толкнула его в грудь.

– Нет, я говорю! Даже не думай об этом. Ты что, издеваешься?! Я не хочу детей, не сейчас, не с тобой! Я… я слишком молода, чтобы возиться с памперсами и цедить грудное молоко! Ну давай я тебе подарю свой лифчик? Ну хочешь все мои лифчики?! Или туфли! Да, у меня есть эксклюзивные модели – можно сказать, как от сердца отрываю! Ну а хочешь, я подарю тебе свою кошку?!

Кажется, при словах о кошке он нервно вздрогнул.

– Прошу тебя, ну не идет мне быть беременной! Да и сам подумай – мое дитя по-любому пойдет в меня. Оно же тебе весь ад обгадит из вредности! Ты только представь – каково тебе будет, когда на рогах будут болтаться его пеленки, а парадная устрашающая мантия будет измазана в детском питании!

Он отвесил мне легкий подзатыльник.

– Во-о-от! – продолжила я, потирая макушку, – а представь, как тебя изведет плоть от плоти моей своими вопросами и постоянной подменой содержимого ночного горшка с вином из твоего кувшина?! А ведь я постараюсь, чтоб моя генетика на тебе отыгралась!

– Довольно, – произнес Вел, закашлявшись, – есть еще один вариант, но он последний…

– Душу не отдам, – быстро отрезала я, – самой еще сгодится.

– Последний вариант – продолжил Вел, не обращая на меня внимания, – я предлагаю тебе сделку – я верну тебя к Лору прямо сейчас, а ты должна будешь проводить со мной сутки там, где я пожелаю, каждое полнолуние.

– Что значит проводить с тобой? Ведь ты не имеешь ввиду, что мы должны будем, ну, ты понимаешь.

Он усмехнулся.

– Нет, только если ты захочешь, – его улыбка стала шире.

– Хмм, как-то подозрительно. А в чем подвох? Ведь обязательно же должен быть подвох, – не сдавалась я.

– Его нет, – Вел безуспешно попытался сделать невинное лицо.

– Ну да, конечно, – пробурчала я.

– Если не согласна, так и скажи, я уже приказал затопить нам камин в моих покоях…

– Я согласна! – поспешно выпалила я, легкомысленно решив, что если подвох и есть, то я разберусь с ним потом.

Вел довольно улыбнулся, хищно сверкнув зубами. Ох, как мне это не понравилось!

– Теперь скрепим сделку, – лениво протянул он, привлекая меня к себе.

Наши губы соприкоснулись. Ощущая странное единение, как будто с каждым движением губ в меня вливалась его частичка, я закрыла глаза.

***

Дежавю. Я поморщилась от звуков сирен скорой помощи и машин патрульной службы. Я обернулась назад, но Вела уже не было. От него остался лишь горький привкус на губах.

Я вышла из придорожных кустов и направилась в центр аварии. Рядом стояло несколько машин очевидцев. Где-то громко плакал ребенок. Картина была ужасной. На место аварии приехала пожарная команда, видимо, что-то взорвалось. Помимо покореженной фуры, еще стояло два автомобиля, но их повреждения были незначительными по сравнению с тем, что осталось от моего мотоцикла.

Он представлял из себя жалкое зрелище. Но я смотрела вперед перед собой, на мужчину с развевающимися волосами. Прорычав что-то, он сбросил с рук двоих полицейский, что пытались его остановить, и подошел прямо к останкам моего мотоцикла, которые все еще горели в нескольких местах. Не обращая внимания на крики пожарных, предупреждавших о возможном взрыве, он опустился на одно колено на асфальт и что-то бормотал.

– Лор, – прошептала я, – и он тут же обернулся, безошибочно вычисляя меня в толпе, несмотря на разделяющие нас метры.

Несколько мгновений он смотрел на меня, не двигаясь, а потом поднялся и, оттолкнув спешившего к нему доктора, двинулся ко мне.

Я замерла, боясь пошевелиться, когда он крепко обнял меня.

– Мне сказали, что водитель мотоцикла сгорел, – пробормотал он куда-то мне в волосы.

Я подумала, если расскажу ему, что меня спас демон, то не захочет ли он исправить эту ошибку, путем мгновенного удушения? Но как бы мне ни не хотелось нарушать этот миг идиллии, я вздохнула и, отстранившись, произнесла:

– Меня спас Велиал.

Теперь оцепенел Лор. Его руки опустились, а губы сжались в узкую линию.

– Вот как, – только и сказал он.

Я кивнула, не зная, что на это ответить.

Тронув его за запястье, я попросила отвезти меня домой. Так же безучастно кивнув в ответ, он пошел к припаркованной неподалеку машине.

До дома мы доехали в тишине, которую нарушал лишь звук мотора. Перешагнув через порог, Лор сразу поспешил наверх, я хотела последовать за ним, но меня остановил насмешливый голос:

– Вот и наша птичка вернулась. Ты прямо как феникс, восстаешь из огня и пепла. Хотя глядя на тебя сейчас, мне приходит на ум слово «курица». Ты все трепыхаешься, хотя видишь, что хозяин уже точит нож, чтобы подать тебя к праздничному ужину.

– Не дождешься, сука, – прошипела я, прыгая на нее.

Она только этого и ожидала, мы покатились по ковру, я пыталась сломать ей нос, но она завернула мне руку, а потом села верхом, удерживая второе запястье.

Она наклонилась ко мне и прошептала:

– Значит, одним из твоих последних желаний был секс с женщиной?

– Откуда, мать твою, ты…

Договорить я не успела, так как она меня поцеловала.

Нет, не по-сестрински. И даже не по-матерински. Я опешила.

А потом опешила еще больше, когда поняла, что начала отвечать на ее поцелуй. Ее губы были такими горячими и ласковыми, она будто знала, чего именно я хочу. И если бы не недавняя встреча у костра, я бы навряд ли сообразила, кого она мне напоминает, но теперь, помня жаркие поцелуи Вела, и как он прикусывает мою нижнюю губу…

– Ой! – воскликнула я.

– Тебе нравится, когда так кусаются, – она хитро выдохнула это, прямо мне в раскрытые губы.

– Кто ты? – прошептала я, даже не пытаясь скрыть свой испуг.

– Я тот, с кем тебе лучше дружить, – ответила она глухим мужским голосом, в котором слышалась издевка.

– Кто ты? – повторила я, уже не просто испугавшись, а замерев от ужаса.

Оно… она негромко расхохоталось и погладив меня по щеке, слезла.

Я поднялась на ноги, глядя на нее. Она же, усмехнувшись, поправила на мне рубашку и произнесла:

– О, у нас еще будет много времени, чтобы поговорить, а теперь тебе стоит подняться наверх, а то Лор подумает, что я тебя съела.

Она засмеялась собственной шутке, а я вздрогнула, прикидывая, шутка это или нет. Теперь я была в этом не уверена.

Я уже сделала шаг вперед, когда она дернула меня за руку и, прижав к себе, прошептала:

– Теперь ты знаешь, что я могу тебе предложить, не стесняйся, зови.

Я дернулась всем телом, и если бы не диван, то полетела б на пол.

Она снова тихонько засмеялась, а я поспешила наверх, потому как лучше я буду унижаться перед Лором, чем находиться наедине в комнате с этой… этим…

– Кто эта рыжая?! – я ворвалась к нему в комнату, громко хлопнув дверью, – она только что пыталась меня соблазнить!

– Бывает, – Лор продолжил раздеваться, бросив пиджак на кровать, – это заложено в ее природе.

– Но кто она такая? И что делает здесь? Я ее боюсь!

– Даже так? – Лор обернулся. – Я думал, тебя привлекают демоны.

– Демоны? Так она демон?

– Угу. Сладострастия. Когда-то подобных ей называли суккуб. Ну, или инкуб, в зависимости от предпочтений жертвы так сказать.

– О… – я села на краешек кровати, – и когда ты собирался мне об этом рассказать?

– Я не собирался.

– О, – только и повторила я, а потом взорвалась: – Ты хоть понимаешь, через какой ад я прошла за последние дни?!

– Кстати, о преисподней, – невозмутимо продолжил Лор, – когда ты отбываешь?

– Отбываю? Я никуда не… Постой, ты что думаешь, что я кхм... меняю прописку на адскую?! Даже не мечтай так просто от меня избавиться! Ты черствая, жестокая скотина, но я от тебя не уйду! Я неистребима, как тараканы!

Он напрягся.

– А чем же ты отплатила своему демону за спасение? Или неужели ты думаешь, что я поверю в очередную сказку о бескорыстном и добром демоне, который спасает девиц и переводит бабушек через дорогу? Чем?! – он подошел ближе, пристально глядя на меня.

– Ну, я не спала с ним, если ты об этом, – Лор еще больше нахмурилась, – и не согласилась родить ему ребенка…

– Что-о-о?!

– А так как от туфель и кошки он отказался, то мне пришлось принять его сделку – я согласилась встречаться с ним каждое полнолуние на добровольных началах. Нет, безо всякого интима, просто встречи… – я посмотрела, как его плечи начали расслабляться, – я не знаю, в чем здесь подвох, но ведь есть и плюсы – кошка останется у нас.

– Да уж, – Лор провел по волосам, – счастье не может быть полным. Даже он отказался от этого чудовища на кривых лапах.

Он отвернулся и стал расстегивать рубашку, давая понять, что разговор окончен.

– А как же мы? – я решила, выяснить все сейчас, – что будет с нами? Или тебе все равно?

Лор молчал.

– Ну ответь же мне! Почему ты отворачиваешься и не борешься за меня! Ведь я же видела тебя там, на дороге, видела твое лицо.

Он резко повернулся, злобно сощурив глаза.

– Ты говоришь, что мужчина, чьей постелью пренебрегли, должен растоптать свою гордость и бороться? Если поначалу твой рогатый дружок был просто надоедливым мусором, охочим до чужих женщин, то потом он вдруг посмел думать, что может оставлять на тебе свои метки…

Лор провел рукой по моим губам.

– Даже сейчас ты пахнешь им! Как же это должен понимать другой мужчина? Только так, что его женщина позволила с собой такое сделать другому, – он почти выплюнул эти слова, – так услышь меня…

Он встряхнул меня.

– Я никогда, никогда не буду бороться за женщину, что предала меня и стала демонской… – он не договорил, но смысл был очевиден.

– Кем? Ну, кем? – взорвалась я. – Да пошел ты со своими тупыми принципами! Я столько времени терпела твою подружку и ни слова не сказала, а ты обвиняешь меня в чем? Что я хочу быть кому-то нужной?

– Ты нужна мне, – просто сказал он, и я сразу забыла, в чем еще хотела его обвинить.

– Тогда сделай так, чтобы твоего демона не было в нашем доме.

– Ты не в том положении, чтобы что-то требовать. И вообще, я же терплю твою КОТзиллу, которая считает, что мой дом принадлежит на самом деле ей, а холодильник – ее личная собственность.

– Эй, твоя подружка больше моей кошки!

– Ненамного, зато ест меньше, – пробормотал Лор, куда-то мне в шею.

Я поняла, что это мой последний шанс развести его на скандал с бурным примирением, так как мои руки уже начали предательски обнимать его шею. Соберись!

– Я против и точка! Ты что, не считаешься с моим мнением?!

Он отстранился.

– Нет, – отрезал он, – не в этом случае. Она будет тут, это мое условие, если ты хочешь, чтобы у нас все наладилось.

Кажется, он разозлился, но, против моих ожиданий, я не обрадовалась. Мне стало обидно до слез.

– Знаешь, иногда мне кажется, что у нас никогда не наладится, не будет «долго и счастливо», – тихо произнесла я.

Он попытался что-то вставить, но меня уже понесло.

– Между нами всегда кто-то или что-то стоит, ты не заметил? То твоя работа и твои семья или я не знаю, кем там тебе приходятся эти парни, включая Ри и Бэрронса, то мои подозрения, то демон и твои подозрения, то мое отсутствие и твоя злость, а теперь уже и бедное животное стало причиной размолвки, так что твоя подружка внизу – это лишь очередной повод.

Он смотрел на меня, сжав челюсти, ожидая продолжения.

– Не говори, что это не так. С тех пор как мы стали жить вместе, мы с завидной периодичностью скандалим и обижаемся друг на друга.

– Тогда давай не будем жить вместе, – спокойно сказал он, а я чуть не поскользнулась на паркете от такой неожиданности.

– Ты не хочешь, чтобы я жила с тобой? – спросила я, провалив попытку убрать из голоса дрожь.

– Хочу, – так же ровно ответил он, – но я вижу твою проблему – ты боишься отношений, и чем крепче я тебя связываю, тем сильнее ты стремишься убежать. Смирись – со мной у тебя не будет свободы, на это я никогда не пойду. Твой страх никуда не денется.

– Ничего я не боюсь! – рявкнула я, уже злясь, что затеяла этот разговор. – Я как раз наоборот хочу определенности и стабильности, я, может, созрела для нового этапа.

Он скептически посмотрел на меня, крепко взял за плечи и заставил смотреть прямо в его глаза.

– Может, тебе и хотелось бы так думать, но все твои действия говорят о другом. Ты отчаянно бежишь, когда до победного конца осталось всего ничего. Ты продолжаешь танцевать все тот же еврейский танец  под названием «шаг вперед и два назад». А теперь мы танцуем его вдвоем, сходясь и расходясь в бесконечных поворотах и периодически наступая друг другу на ногу.

Он еще крепче сжал руки на моих плечах, мне было больно, но я стерпела.

– На этот раз ты мне подчинишься, я пытался быть мягким, идти на уступки, пытался забыть тебя и стать безразличным, но от этого становится только хуже, стоит ослабить хватку, и ты норовишь сбежать. А сегодня ты чуть не сбежала от меня навсегда. Там на дороге я понял, что это не выход. Даже если бы ты умерла, как мне того иногда хочется, это не принесло бы мне покоя.

– Тогда мы так и будем вечно причинять друг другу боль… – начала я.

– Возможно.

Я ждала продолжения, но его не последовало.

Я не позволю ему отказаться от меня.

С этой мыслью я обняла его, чувствуя, как напряжение уходит из мышц.

С рассветом наступит новый день, новый бой, а на сегодня моя битва окончена. Не знаю, выиграла я что-то или проиграла последнее исподнее, заключая сделку с демоном, но жалеть было поздно, а бояться неизбежного глупо.

– Завтра полнолуние, – тихо произнес он.

– Это только завтра, а сегодня мы будем только втроем.

Он подозрительно сощурился.

– Ты, я и кровать, – улыбнулась я, поднимая голову для поцелуя.

Лор не заставил себя долго ждать.

Ласкиэль