Еще один шанс (часть 3)

***

Прошло еще четыре месяца...

Либи стояла в обеденном зале лондонского ресторана «Мюрано» и нетерпеливо поглядывала в сторону парадного входа. Уже полчаса, как должна была закончиться ее смена, и ей давно было пора ехать на занятия в университет, но Анджела, которой следовало сменить Либи, всё не появлялась. И мобильный ее тоже не отвечал.

Либи вздохнула. Да, конечно, практика чрезвычайно важна, и в этом смысле работа в одном из немногих ресторанов Лондона, награжденных тремя звездами Мишелин[1], просто дар божий... Но, во-первых, у нее крайне необязательная сменщица, а, во-вторых, работа хостес начинала ее уже утомлять. Всё было слишком просто: она должна встретить гостей, проводить их к столу, предложить карту вин, рассказать о кухне... Ей это было интересно только первые два месяца, а сейчас хотелось большего поля деятельности: стать... ну хотя бы администратором зала. А еще лучше – помощником метрдотеля.

Альбина еще раз вздохнула и снова посмотрела в сторону входной двери. Та вдруг открылась, и только девушка собиралась выйти из своего укрытия, как увидела, что в ресторан вошел... Эдвард. Либи тут же нырнула за колонну. Боже, боже... Да, она знала, что это может случиться – всё-таки это его ресторан. Точнее, «один из». Но ведь необязательно это должно было случиться в ее смену! Ладно. Не факт, что он ее вообще узнает. А управляющий, вышедший ему навстречу, уже оглядывается в поисках пропавшей хостес.

Либи осторожно вышла из-за колонны. Управляющий показал на нее Гордону и тот повернул голову в ее сторону. Либи подняла руку к лицу, как будто поправляя волосы. Уф... Кажется, пронесло. Ушел. Сейчас, главное, не пропустить его уход. А то так можно столкнуться с ним и... «О, а что это ты здесь делаешь, Либи?» – «Я? А я встречаю ваших гостей». – «Ты работаешь у меня, а я ничего об этом не знаю. Почему?» – «А потому что я выведываю ваши секреты, лорд Гордон, чтобы когда-нибудь нанести вам удар в спину». Либи улыбнулась. Этот внутренний диалог со стороны выглядел забавным, но в реальности... Она бы не знала, что ему сказать.

Анджелы всё не было. А Либи тем временем встретила уже троих посетителей, проводила их на места, передав с рук на руки официантам. Она взглянула на часы... и вздрогнула, услышав голос за спиной. Управляющий, мистер Рамзи.

– Эльби (так называли ее здесь – а ей что? ей не жалко), это наш хозяин, лорд Гордон. Он желает познакомиться с работой ресторана изнутри. Побывать, так сказать, на месте обычного посетителя. Проводи его, пожалуйста, к столику.

Она кивнула и, не глядя на «лорда Гордона», предложила ему пройти к свободному столику в одном из самых удобных уголков зала. Произнеся несколько дежурных фраз о самом ресторане (конечно, с приветливой улыбкой на лице), она перешла к винной карте.

– А что бы вы сами мне предложили, Эльби? – с ударением на последнем слове спросил Гордон, и Либи была вынуждена посмотреть ему в лицо.

Его насмешливый взгляд не оставлял сомнений и в том, что он ее узнал, и в том, что он искренне наслаждается этой ситуацией. Ладно, она тоже сыграет в предложенную игру. Не моргнув глазом она назвала самое дорогое вино в меню ресторана – Chateau Petrus 1947, около 20 тысяч евро за бутылку.

– Прекрасный выбор, Эльби, – также не моргнув глазом ответил Гордон. – А сами вы его пробовали?

– Это не входит в мои обязанности, – не растерялась Либи. – Но я могу пригласить сомелье[2]. Уж он-то наверняка пробовал.

– Даже не сомневаюсь в этом, – улыбнулся Гордон, и ее как будто ударили под дых.

Она обожала его улыбку. Всю его высокомерность при этом как рукой снимало, и перед ней снова оказывался молодой красивый жених ее старшей сестры, в которого она была когда-то по-детски влюблена и который много позже на несколько счастливых дней стал и ее любовником.

Под видом того, что сейчас она пригласит сомелье, она убежала на кухню и там прислонилась к стене холодильника. Она бы сейчас вообще залезла туда с головой, но боялась, что будет неправильно понята. Из забытья ее вывел голос Маркуса, молодого повара, неоднократно оказывающего ей знаки внимания.

– Эльби, там тебя ищет Анджела...

– О! – Либи крепко обняла ошалевшего от такой ласки повара. – Спасибо, спасибо, спасибо! Я убегаю.

Передав Анджеле, что ее и сомелье ждет VIP-клиент за таким-то столиком, девушка выбежала с черного хода, поймала такси и направилась на занятия, предвкушая, какое лицо будет у Эдварда, когда он вместо миниатюрной блондинки увидит перед собой этакую жгучую «Кармен».

Поняв, что из-за своих каверз упустил Либи, Эдвард подозвал к себе Рамзи. От него он узнал, что девушка учится в Университете Тэмз Велли, на факультете ресторанного менеджмента, что работает посменно, и как раз завтра у нее будет выходной. Он собрался было встретить ее вечером на площади перед университетом и извиниться за свою шутку, но потом из-за дел перенес это на завтра.

Впрочем, и на следующий день он не нашел в своем плотном графике времени на Либи. Чувствуя себя из-за всего этого ужасно, ближе к ночи он отправился в один из модных ночных клубов Лондона. За ним увязалась Диана, его бывшая подружка, с которой он время от времени проводил ночь-другую, а потом снова исчезал.

В клубе он отыскал свободное место за одним из столиков, располагавшихся по периметру зала, и заказал выпивку: тот осадок, что остался у него после встречи с Либи, придется смывать большим количеством спиртного. Первая порция пошла хорошо, вторая тоже, на третьей – Диана свалилась ему на колени – в общем, жизнь была прекрасной и удивительной... Пока он не увидел через три столика от себя эту самую занозу.

Либи была не одна. С ней сидела такая же молодая особа, плюс еще два хлыща постоянно подсаживались за их столик, потом куда-то уходили, но снова возвращались. Наверное, Эдварду надо было сделать одно из двух: или подойти поздороваться с ней, или вообще не обращать внимания на их столик. И наверное, он так бы и сделал, если б был трезв. Но сейчас в него словно черти вселились, и он не отрываясь уставился на столик, за которым она сидела, а еще конкретнее, прямо на нее.

Не обращавшая внимания на окружающих Либи минут через десять после начала его зрительной атаки явно начала беспокоиться. Она стала оглядываться по сторонам и наконец заметила его. В ее глазах промелькнул испуг, и это неприятно кольнуло Эдварда, но потом она заметила лежащую на его коленях Диану, и на ее лице нарисовался вызов. Эдвард весь подобрался. А эта девчонка подняла свои длинные ноги (о, Эдвард еще совсем недавно знал, как распорядиться этими длинными ногами!) и положила на колени сопляку, сидевшему рядом с ней.

Гордон покачал головой, мол, не стоит этого делать, малышка, но она упрямо проигнорировала его предупреждение, а лишь еще выше задрала свой хорошенький носик. Ладно. Эдвард переложил голову Дианы на сиденье и встал из-за стола. Маленькая ведьма уставилась на него во все глаза: решится ли он устроить сцену при посторонних?

Но Эдвард усмехнулся и вышел из зала. Купив сигареты, он устроился на подоконнике и, хотя давно бросил курить, в этот раз закурил. Гулять так гулять! Наслаждаясь уже забытым вкусом сигареты, он не забывал поглядывать в сторону двери в зал: Либи была слишком любопытна и смела, чтобы оставаться там, она должна проверить, куда он ушел. И он не ошибся.

Оставшаяся в зале девушка ломала голову над тем, куда делся Эдвард. Его подруга, отлежавшись, уже отправилась танцевать, а он всё никак не появлялся. Уехал домой? С него станется... Но всё равно от этой мысли Либи стало грустно. Она увидела его после четырех месяцев разлуки, и он снова засел у нее в мозгу. Вот гад! Либи стукнула по плечу распустившего руки однокурсника и пошла по следам своей неудавшейся любви.

«Любовь» сидел на подоконнике и курил. Хотя он давно бросил – еще когда встречался с Рустой – Либи это точно знала. Она постояла у двери, размышляя, повернуть обратно или подойти к нему поздороваться, и наконец выбрала последнее: в конце концов, они почти соседи.

– Привет.

– Привет. – Эдвард слез с подоконника.

– Решил отдохнуть?

– Решил. – Он взял ее за руку и повел в сторону зала. Неужели пригласит танцевать? Ведь они так ни разу и не потанцевали. Застряв на короткой программе.

То, что произошло дальше, стало как для нее, так и для него полной неожиданностью. Пока Эдвард сидел в фойе, он видел, как молодые парочки то и дело скрывались за дверями одного из служебных помещений. Сначала это его позабавило, а потом заинтриговало: как могла администрация ночного клуба позволить себе оставить эти двери открытыми? Но разгадка оказалась до банального проста: деньги. До того, как зайти туда, или сразу после этого, молодые люди расплачивались бумажными купюрами с гардеробщиком. Эдвард, усмехнувшись, покачал головой: владельцы клуба оказались здесь ни при чем.

И вот сейчас, когда они с Либи проходили мимо этой комнаты, его как по голове стукнули: он сделал знак служащему клуба и затащил девушку внутрь. Она растерянно смотрела на него, пока он закрывал дверь изнутри, а потом, видимо, сообразив, сделала шаг назад. Но он уже не мог ничего с собой поделать: прижав ее к себе, жадно впился в ее губы. Либи, замершая вначале от испуга, через минуту ему ответила, и они долго целовались, забыв обо всем, в этом подпольном гнездышке любви.

Его руки блуждали под ее платьем, и не в силах больше ждать, он развернув ее к себе спиной и наклонив вперед, взял ее – наслаждаясь каждым мгновением этого грешного действа и осознавая, чего ему не хватало все эти месяцы и чего он искал в компании Дианы и ей подобных. Сделав финальный рывок и излившись в Либи, он замер, прислушиваясь к себе и с удовлетворением ощущая, что давящая боль, мучившая его в последнее время, бесследно пропала. И только потом он заметил, что девушка стоит к нему спиной, поправляя платье, и плечи ее подрагивают. Он попытался взять ее за руку и притянуть к себе, но она вырвалась и прошипела ему в лицо:

– Ты мне отвратителен!

Эдвард дернулся, как будто его ударили по щеке. Ты дурак... Что ты наделал...

– Постой, Либи. Я...

Но она уже мчалась к двери. Открыв щеколду, она открыла дверь, но потом снова ее захлопнула и обернулась к нему.

– Я ненавижу тебя. С ней ты был нежен и ласков, а со мной обращаешься, как со шлюхой. Наверно, я чем-то заслуживаю такое отношение, но ты... ты... Ты тоже не джентльмен! – прокричала она напоследок и выбежала в коридор.

Он попытался ее догнать, но, пока расплачивался с гардеробщиком, она успела сесть в такси и уехать. Эдвард вышел на крыльцо и долго стоял там, подставив лицо под струи дождя.

На следующий день он ждал ее возле университета. Увидев ее выходящей из здания вместе с подругой, Эдвард направился прямо к ним. Заметив его, она дернулась, будто хотела убежать, но потом остановилась и, не отрывая взгляда от его лица, дожидалась, пока он подойдет.

– Здравствуй, Либи. – Он повернулся ко второй девушке и представился: ­ – Эдвард.

– Это сосед моей сестры, – добавила Альбина и назвала свою подругу: – Николь.

– Очень приятно. Я бы хотел с тобой поговорить, а твою подругу мы можем подвезти до дома.

– О нет-нет! – Похожая на черную лису девушка рассмеялась. – У меня еще есть дела, не надо меня отправлять домой. До завтра, Либи! – Она поцеловала подругу и, помахав на прощание Эдварду, пошла вверх по улице.

– Так о чем ты хотел поговорить?

Эдвард коснулся ее руки.

– Пойдем в машину. Не будем же мы так стоять на улице...

Либи закусила губу, будто раздумывая над чем-то, но потом позволила ему отвести себя к «ягуару». Усевшись, она повторила:

– Так что?

Но Эдвард уже завел машину и направил ее вперед. Либи подождала объяснений, и, так и не дождавшись, спросила:

– И куда мы едем?

– Ко мне.

– Зачем?

– Поговорить. Я же сказал.

– Ясно. Снова хочешь поиграть в ролевую игру «Ты – это не ты, а твоя старшая сестричка»?

Эдвард резко затормозил.

– Чтобы я больше не слышал от тебя такого! Сравнивать тебя и ее... Это надо быть таким помешанным идиотом, как Криг! Между вами нет ничего общего!

– Почему-то тогда, в апреле, приняв меня за Русту, ты так не думал...

– В первые минуты – да. Вы похожи. Но как только ты открываешь рот...

– Вот спасибо, – обиделась Либи.

– Вот пожалуйста, – ответил Эдвард и продолжил движение.

«Не дом, а сказка», – подумала Либи, выходя из машины. Трехэтажный особняк с прилегающим сквером и широкой подъездной дорогой и вправду выглядел не хуже замка. Только был гораздо светлее. И внутри всё тоже было просто чудесно: стильно, изысканно. Так она и представляла себе дома аристократов. Правда, не хватало милых, уютных безделушек, расставленных женской рукой... «Но это дело наживное», ­– подумала Либи, и тут же дала себе мысленно пинок под зад. Хватит витать в облаках. Возможно, он тебя и хочет, но уж никак не в роли жены.

– Так о чем мы с тобой хотели поговорить? – Либи повернулась к Эдварду и, слегка смутившись, заметила, что всё это время он за ней наблюдал. «Ну мысли-то он читать не умеет? Я надеюсь...» – усмехнулась про себя девушка и вопросительно взглянула на объект своих размышлений.

– Хочешь, я приготовлю тебе чего-нибудь? Ты ведь наверняка проголодалась? – спросил Эдвард.

– Нет. Мы с Николь были в кафе.

Он еще и умеет готовить? О, ну он же ресторатор, идиотка... Она продолжала с милой улыбкой глядеть на Эдварда. Он сел на диван и предложил ей место рядом с собой. Она, всё так же вежливо улыбаясь, присела на самый краешек.

– Я хочу попросить у тебя прощения за вчерашнее. Я вел себя недопустимо и очень жалею об этом. – Либи удовлетворенно кивнула. – Но если бы всё повторилось, я бы, наверное, повел себя так же. – Девушка медленно, с расширившимися от изумления глазами, повернулась к нему. – Ты сводишь меня с ума. Рядом с тобой я превращаюсь в зверя. И не потому, что считаю тебя... – Он помолчал. – Девушкой легкого поведения. Это не твоя, а моя беда. Но самое главное, это доставляет мне удовольствие. – Либи вопросительно подняла брови. Он пояснил: – Желание обладать тобой. Брать тебя. Раз за разом. Каждый день. В любую секунду. Когда мне этого хочется.

Либи отвернулась.

– Ну... Спасибо, что объяснил. А то уж я... Ладно, тогда я пойду.

Схватив ее за руку, он не позволил ей этого.

– Я хочу, чтобы ты осталась. Если испытываешь ко мне хоть что-то подобное. Нам надо пожить вместе, чтобы понять точно, что происходит. Решать тебе, потому что я лицо крайне заинтересованное.

Либи смотрела на него во все глаза. Он предлагает ей жить вместе? Когда-то она и мечтать о таком не могла. А сейчас... Нет, она, конечно, даст ему согласие, но, бог свидетель, она просто чует – это разобьет ей сердце... Ну и ладно. Чему бывать, того не миновать, как любит говорить всё та же Татьяна Алексеевна.

– Да. – Она коснулась его губ. – Я останусь с тобой. Потому что ты тоже сводишь меня с ума.

Так они прожили до следующего лета. Всё это время Либи была хозяйкой в его доме: отдавала распоряжения прислуге, принимала гостей, постепенно привыкая к роли светской дамы. Да и гости Эдварда так же постепенно привыкали к ней. Среди них было немало его друзей, знавших Русту, и они с удивлением восприняли появление в его доме внешней копии бывшей невесты. А уж когда они узнавали, что Либи ее младшая сестра... В общем, первое время туго пришлось и Эдварду, и ей самой. Но живость и общительность девушки вкупе с постоянной поддержкой Эдварда сделали свое дело, и она вскоре стала своей в кругу его друзей.

Либи категорически отказалась оставить работу, и Эдвард не стал с этим спорить, а просто перевел ее поближе к себе, в ресторан «Гордон Рулз» на должность администратора. Пару раз, когда это совпадало с каникулами в университете, он брал ее с собой в деловые поездки, чтобы проверить работу своих ресторанов в Германии и Соединенных Штатах. Всё это было ей ужасно интересно, и она и думать забыла, что когда-то собиралась стать, как и ее сестра, адвокатом.

Как только в университете начались летние каникулы, Эдвард взял отпуск, и они отправились отдыхать в маленькую деревушку в графстве Йоркшир. Это была та самая тихая и неторопливая Англия, которую Либи видела только в телесериалах: великолепные холмы, цветущие сады, узенькие тропинки, ведущие к реке, и чистый, безмятежный воздух. Хозяйство в доме, в котором поселились Эдвард и Либи, вела пожилая супружеская пара, старые знакомые Гордонов. Эдвард сказал ей, что многие рецепты в его ресторанах списаны с блюд, которые готовят Энн и Джейкоб, потому что они знают толк в настоящей английской кухне.

И это было действительно так. Нагулявшись по живописным окрестностям и искупавшись в местной речушке, Либи с неимоверным удовольствием поглощала всё, что готовили их хозяева. Перед йоркширской кухней преклонялась вся Англия, но особенно Либи понравился ростбиф с хрустящей корочкой и сочной мякотью; жаркое из барашка, к которому их хозяева подавали желе из красной смородины; молодая деревенская картошка, которую варили с мятой, а затем поливали растопленным маслом; утиный паштет, пирожные с сыром, йоркширская ветчина и, конечно же, знаменитый йоркширский пудинг! А деревенский хлеб... Боже, какой вкусный был у него мякиш!

Эдвард только посмеивался над ее аппетитом, правда, ночью чаще обычного заставлял ее совершать «верховые прогулки» на своем «тренажере», как он это называл. Здесь, в южной английской деревушке, она увидела другого Эдварда – каким он был тогда, в самую их первую встречу на холме на границе двух поместий: раскрепощенного, довольного жизнью и собой, улыбчивого и из-за этого невероятно привлекательного. И она всё больше влюблялась в него, и ничего не могла с этим поделать...

Они вернулись в Лондон загорелые и счастливые. Либи взяла на работе отпуск, и занялась домашними хлопотами: ей не терпелось кое-что поменять в обстановке их спальни и зала для приема гостей. Эдвард не возражал, приезжал  с работы пораньше, и они вместе мотались по магазинам, рассматривали каталоги, а иногда и ожесточенно спорили по поводу тех или иных дизайнерских заморочек.

В один из таких дней Либи после обеда отправилась отдохнуть в спальню (что-то в последнее время она все чаще и чаще чувствовала усталость и слабость; правда, о причинах этого «неудобства» ей задумываться не хотелось). Она лежала на кровати и ждала, что Эдвард к ней присоединится – он никогда не упускал возможности застать ее в горизонтальном положении – и тут вдруг услышала, как кто-то подъехал к дому. Осторожно выглянув в окно, она увидела выходящую из машины женщину – как говорят в России, бальзаковского возраста, но очень ухоженную.

Не знакомая с матерью Эдварда (та жила во Франции, после смерти мужа выйдя вторично замуж), Либи вдруг отчетливо осознала, что ее сейчас она и видит. Она застыла на месте, размышляя, как себя повести: выйти к гостье или дождаться приглашения Эдварда? Если таковое последует... В итоге она осталась в спальне, но через полчаса, так и не дождавшись приглашения, выглянула в коридор и на цыпочках, рискуя быть обнаруженной, подобралась к гостиной. Еще издалека она услышала мягкий, приятный голос его матери:

– Тебе уже давно было пора над этим задуматься, Эд. Тридцать три года. Ты должен жениться и подарить мне внуков. А Гордон Кастлу – будущего графа.

– Граф у Гордон Кастла пока есть.

– Вот именно пока. – Женщина трижды постучала по столу. – Надо думать о том, что будет дальше. И потом... Когда ты собираешься жениться? Когда облысеешь и в старческом маразме будешь гоняться за юными хищницами?

– Мам!

– Ладно, прости. – Она помолчала. – Я слышала, у тебя уже сейчас очень юная подруга.

Эдвард встал.

– Я не хочу об этом говорить.

– А придется. И сядь на место, я всё равно не собираюсь уходить. Вот так. – Уже мягче она продолжила: – Дорогой, ты же знаешь, я тоже очень любила Русту. И не видела для себя другой невестки. Ну не получилось. Бывает. Совершенно необязательно на этом зацикливаться. Оставь девочку в покое. Не заставляй ее питать лишних иллюзий в отношении себя. – Она снова помолчала. – Тебя давно уже любит Алиса. Она постоянно о тебе спрашивает. Ее отец происходит из старинного французского рода. Она красива, умна, воспитана. Ну что тебе еще надо?

Либи отступила назад и, не дослушав их разговора, вернулась  в спальню. Что бы ни ответит сейчас Эдвард, правда одна: она неподходящая пара английскому графу. И по происхождению, и по воспитанию (ну не заканчивала она английских школ!), и по скандальности самой мысли об их браке. Ей даже не стало обидно, потому что это аксиома, не требующая доказательств. Он теряет с ней драгоценное время, положенное тратить на поиски жены. И она теряет это время. Закрывая от себя остальной мир. Как там сказала Руста? Нельзя на мести строить свою жизнь? Ее нельзя строить и на детском увлечении и вере в сказки! Всё. Хватит.

И на следующий день, когда Эдвард уехал из дома, она написала ему записку: так, мол, и так, позвонила сестра, просит срочно приехать, прости, не могу ждать – и была такова. Конечно, ей надо было бы поехать сразу в Хитроу и лететь в Москву. Но ее мучил вопрос, по которому, кроме как с сестрой, она ни с кем не могла посоветоваться. Она ждала ребенка от Эдварда. Скрывать это от себя было уже бессмысленно. На йоркширском пудинге, как на блинах, выросло это маленькое счастье у нее в животе – и отказываться от него она не собиралась. Ни за что! А вот как всё это объяснить родителям... Вот в чем вопрос.

Дарк Хилл Кастл уже не был тем тихим и спокойным местом, каким его увидела впервые Либи. Он был наполнен молодежью: приемными детьми Мэта и Русты и их друзьями. Сначала она никак не могла понять: ну почему Русте надо было брать в приемные дети таких великовозрастных юнцов – ровесников самой Либи, а может, даже и старше. Она не спрашивала «племянников» о возрасте, потому что на любой тривиальный вопрос: об учебе, увлечениях, личной жизни – они реагировали явно неадекватно: сначала переглядывались, а потом начинали хохотать. В общем, беда...

Хотя, в принципе, они были добрыми детьми: всегда спрашивали, не обидел ли ее кто, а то они могут помочь. А уж в том, что могут, Либи даже не сомневалась, потому что их глаза при этом даже светились от предвкушения какой-нибудь разборки. Так вот о том, почему их приняли в семью... Руста ей объяснила, что эти дети – оставшиеся сиротами родственники Мэта (тот при этом с елейной улыбкой заметил, что да, это правда, кроме одного – он сам не понимает, откуда взялся второй парень; но Руста сказала, что он так шутит). Ну вот они и решили всех троих взять к себе.

Впрочем, всё это неважно, потому что сейчас Либи надо было думать о своем ребенке. Старшая сестра ее внимательно выслушала и, покачав головой (мол, предупреждала же я тебя об этом), рассудила так: завтра они отправят ее в Москву. Эдварду говорить, где она, не будут. Пусть устраивает свою жизнь и не мучает ни себя, ни Либи. А через месяц, когда ей надо будет собираться на учебу, Руста сама прилетит к родителям и поговорит с ними обо всём. В конце концов, учиться можно и в России, а уж одинокая молодая мама в наше время – это вообще не проблема.

На том и порешили. Почти успокоившаяся Либи отправилась попрощаться со своим (и его) любимым местом – тем самым холмом, где они встретились прошлой весной. Взобравшись наверх и постелив на землю предусмотрительно взятое с собой тонкое одеяло, Либи улеглась сверху и, закрыв глаза, задремала. Ей снились солнце, ветерок, шелестящая кругом листва и... его тихий шепот. Он говорил, что обожает ее грудь. Что тогда, в самую их первую встречу, он с трудом удержался от того, чтобы не коснуться ее. И да, она была права: крамольные мысли так и носились в его голове. И потому он старался держаться подальше. Она спросила:

– И на свадьбе Андрея и Натали?

И он ответил:

– Там особенно.

Ответил? Либи открыла глаза и столкнулась с его смеющимся взглядом.

– Что ты здесь делаешь?

– Приехал за тобой.

– Зачем? – осторожно спросила она.

– Мне скучно без тебя.

– А-а... Ну ничего, привыкнешь.

– Я не хочу привыкать.

– У тебя есть другие предложения? – снова осторожно спросила Либи.

– Есть, – улыбнулся он. – Давай вернемся в Лондон.

– Ясно, – очень спокойно ответила Либи. – Вернемся. Только мне надо пару дней провести с сестрой. А ты поезжай. Я потом приеду.

Он лег рядом.

– Нет, солнце, ты меня сейчас никуда не выгонишь. Это ведь мое любимое место. А ты им незаконно завладела.

– Я?

– Да, ты. И придется тебе заплатить мне дань. За целый год.

Либи улыбнулась:

– Я бедная девушка, у меня нет таких денег, господин.

– Да? – Эдвард привстал над ней. – Тогда я возьму дань чем-нибудь другим.

Он расстегнул пуговицы на ее платье, стянул его с плеч и ласково дотронулся до ее груди. В его глазах было столько восхищения, что она поневоле отвела плечи назад, выставив груди ему на обозрение. Он улыбнулся и захватил губами сначала один сосок, потом второй. Поиграл с ними языком. Либи застонала от удовольствия.

– Тебе это нравится, испорченная девчонка?

Либи вздохнула. Он обвел пальцами контур ее губ.

– Мне нравятся твои губы. Они такие пухлые, особенно нижняя. Мне всегда хотелось ее укусить.

И он сделал это. А потом, прижав ее бедра к своим, чтобы она почувствовала его желание, начал целовать: жадно, упиваясь ее вкусом. Освободив ее от платья, он на мгновение отстранился, чтобы разглядеть каждый изгиб, каждую выпуклость ее тела.

– Ты восхитительна. А твои ноги... Когда ты обхватываешь меня ими, мне кажется, что я могу проткнуть тебя насквозь. Я обожаю твои ноги...

Он расстегнул брюки и, приподняв ее за бедра, вонзился в нее, закрыв глаза от удовольствия. Эдвард медленно двигался, наслаждаясь жаром, опалившим его изнутри, пока Либи не обхватила его ногами, еще крепче прижимая к себе.

– Торопыга, – улыбнулся он и увеличил амплитуду движений.

Она нетерпеливо отвечала ему, выгнувшись навстречу и приподнявшись над землей. Он прижался губами к ее рту, и его язык начал повторять движения его тела. Она жадно подхватила ритм, посасывая кончик его языка, сжимая, лаская – точно так же, как ее внутренние мышцы делали это с его членом. Оглушающий звук тел, бьющихся друг о друга, яркое солнце перед глазами и... стон – один на двоих.

Так и не раздевшись до конца, он лежал на ней сверху и рассматривал ее лицо. Поцеловал один глаз, потом – другой, потянул за нижнюю губу. Девушка вздохнула и приподняла бедра. Он тихо рассмеялся... но вдруг услышал ржание коня. Либи испуганно вздрогнула, он прижал палец к ее губам и оглянулся. Неподалеку от них стоял Криг верхом на своем черном жеребце.

Оказаться в спущенных штанах перед неприятелем – удовольствие не из приятных. Одно из двух: или вызов, или заведомое поражение. Гордон склонялся ко второму, но всё равно, закрыв собой Либи, упрямо прожигал соседа своим взглядом. Но тот повел себя неожиданно: усмехнулся, кивнул ему головой и спустился с холма. Не желая задумываться над причинами такого поведения, Эдвард облегченно вздохнул и поцеловал любимую.

На следующий день он вернулся на их холм и долго ждал Либи. Ее всё не было, и он решился пойти в Дарк Хилл Кастл. Когда он подошел к крыльцу, из замка высыпала стайка молодежи. Эдвард удивленно взглянул на них, но они быстро прошли мимо него, оживленно разговаривая о чем-то своем. С изумлением он заметил среди них девушку, отдаленно напоминавшую Русту и Либи. Вот только выражение лица у нее было – он даже не мог это выразить словами – надменное? высокомерное? пренебрежительное? Всего понемногу...

Еще раз недоуменно оглянувшись на нее, он вошел в дом. Руста и Криг поднимались по лестнице наверх. Он остановил их, спросив, где Либи. Руста уже начала было пожимать плечами, но Криг ответил ему:

– Она улетела в Москву. И может сюда не вернуться. Если ты не вернешь ее.

Он насмешливо смотрел на Эдварда, но тот всё равно был ему благодарен, так как, судя по яростному взгляду, который Руста бросила на своего супруга, тот должен был молчать обо всем. Эдвард поблагодарил его и пошел к выходу.

– И как это понимать? – сказала Руста, когда они с мужем поднялись наверх.

– Что тебе непонятно? – с улыбкой ответил Война.

– Мы же договорились не говорить ему, где Либи. И вдруг ты... ты! всё ему рассказываешь!

Всадник привлек жену к себе.

– Ну, во-первых, я с тобой ни о чем не договаривался, а, во-вторых, он ее любит. Так пусть тогда берет ее.

– Любит? С чего это ты взял?

– Я видел их на холме. Они были вместе. И оба светились золотистым сиянием.

Руста уставилась на него во все глаза.

– И что это значит?

– Это значит... – Он щелкнул жену по носу. – Что они любят друг друга.

– Подожди. Вы, Фейри, можете видеть души. Так вот, наверное, это они и были.

Война вздохнул:

– Ваши души имеют разные оттенки желтого цвета. Так вот золотистый – это цвет любви. Такой цвет у твоей души, когда ты смотришь на меня.

Он взглянул на жену. Руста молча смотрела на него, и на щеке ее застыла слеза. Всадник вытер ее и, крепко прижав жену к себе, тихо сказал:

– И таким же сиянием светилась бы и моя душа. – И, помолчав, добавил: – Если бы она у меня была.

***

Либи сидела на качелях во дворе родительского дома. Отец с мамой о чем-то тихо спорили на веранде, а она почти засыпала под музыку, доносившуюся из дома. Прошла неделя. Он не звонил и не приезжал. Глупая надежда, возникшая в ее голове после их последней встречи, постепенно выветривалась, и она уже не смотрела постоянно в сторону ворот. Ладно, пусть это будет в последний раз. Она взглянула на ворота и услышала звук подъезжающей машины. Сердце забилось как бешеное. Не вставая с места, она сидела и ждала, когда откроются двери.

Он вошел, чертыхаясь. Разумеется по-английски. Там было что-то про русские дороги. Потом увидел родителей Либи и поздоровался с ними. И только потом повернулся к ней. Осуждающе качнул головой и направился на веранду. Ну уж, фикушки! Она здесь сидеть не будет! Ей, может, тоже интересно, что он там наговорит! И Либи побежала следом за ним. Он протянул сзади руку, и она тут же ухватилась за нее.

Когда они подошли вместе к родителям, на тех жалко было смотреть. Отец, схватившись за голову, отвернулся, а мама, вытаращив глаза, смотрела на их сомкнутые руки. Эдвард сжал их еще сильнее и начал:

– Я приехал сюда, чтобы попросить руки вашей дочери. – Тут мама вскрикнула и зажала рот рукой, а отец угрожающе посмотрел на Либи. Та тут же спряталась за спиной Эдварда. – Я люблю ее. Люблю так, как никого не любил в своей жизни. Даже... – Тут отец перевел угрожающий взгляд на самого Эдварда и тот замолчал.

– Да как же это! – всхлипнула Галина Львовна. – А что скажет твоя мама, Эдвард? И что скажут люди? – И поняв, что произнесла штампованно-перештампованную фразу, махнула рукой.

Но Эдвард ответил:

– С мамой я говорил, и она поняла меня и одобрила мой выбор. А люди... Чужие мне безразличны, а свои уже почти год знают Либи в качестве моей девушки. И привыкли к этому.

Тут уже родители вдвоем посмотрели на Либи. И она решила: «Ладно, двум смертям не бывать!» – и пискнула из-за спины жениха:

– И еще я жду ребенка.

И тут же оказалась в середине круга. Ее спасла Татьяна Алексеевна, очень вовремя вышедшая из дома:

– Ну вот и ладненько, вот и хорошо. Хоть этих внучат понянчим, раз другим пока не удалось. А ну-ка проходите все в дом! Что ж вы на пороге-то гостя держите? Подтолкнув вперед родителей Либи, она оглянулась и подмигнула Эдварду: – Ну молодец, орел! Вот они, английские аристократы, что выделывают!

Оставшиеся вдвоем жених и невеста молча смотрели друг на друга. Первой не выдержала Либи:

– Ну виновата, ну прости. Думала, не очень-то я тебе и нужна...

– А ребенок? – спокойно так, даже слишком спокойно, спросил Эдвард.

– Родила бы, сказала. Так что не волнуйся.

– Я спокоен. Как удав спокоен, – с угрожающим блеском в глазах заметил Гордон.

Либи попятилась.

– Ну что ты, ей-богу! Ну откуда ж я знала... Что ты любишь и всё такое... Там же у тебя Алиса какая-то есть...

– Подслушивала, – радостно констатировал Эдвард.

Либи схватилась за голову.

– Ну убивай меня тогда, убивай! Раз я такая плохая!

Тяжело вздохнув, Эдвард подтащил к себе упирающуюся невесту и прямо в губы ей проговорил:

– Убью. Вот как родишь мне наследника, так сразу и убью. А пока... Использую-ка я свой шанс на всю катушку. Раз уж жизнь мне его предоставила.

И, обняв свой «шанс» за талию, он вошел в дом.

Продолжение см. в выпуске № 8 - "Дорога к звездам" 

Автор: Руста