Если станешь ты гитарой,
Я барре возьму на пятом ладу,
Хоть прячься, хоть не прячься – все равно моя ты.
Ду-ду-ду!
«Ляпис Трубецкой»
Он
Свистящий вдох, всхлип, стон. Острая конвульсия по всему телу. Длинные ноги почти спихнули одеяло с кровати на пол. Голые пятки отчаянно скользят по сбившейся простыне, будто она пытается во сне отползти куда-то. Ещё один всхлип, переходящий в безмолвный плач.
Ей опять снятся кошмары.
Так велико было искушение сесть рядом, провести рукой по спутанным волосам, успокоить и согреть... Но она должна научиться с этим справляться. Сама.
Остаётся только ждать и подстраховывать, чтобы успеть вытащить её из липкого ужаса, если он всё-таки возьмёт верх.
В этот раз она смогла. Мокрые ресницы дрогнули, глаза невидяще уставились в потолок. Отголосок навязанной боли словно тень в зелёных глазах. Непролитые слёзы. Её слёзы всегда с привкусом горечи и надежды. Маленькая потерянная девочка в моём доме.
Мучительно медленно она приходила в себя, осознавая, что это был всего лишь сон. Сейчас сядет, тряхнёт головой, будто выбрасывая из нее лишнее, поднимет одеяло, завернётся в него и привычно побредёт в душ, чтобы смыть с себя остатки дурмана...
Она
Уже почти не страшно, твердила я себе. В следующий раз я сразу пойму, что это сон. В следующий раз я быстрее вырвусь... Рука по привычке потянулась за сползшим на пол одеялом. Я закуталась в него, как в кокон, и поплелась в ванную. Хотелось включить свет, но я заставляла себя не делать этого. Нечего бояться. Страх – рациональное чувство только в том случае, если его не много. В меру. Перерастая в ужас, страх перестаёт быть рациональным и грозит задушить.
– Да-да, очень логично, но не очень-то убедительно, – пробормотала я своему отражению в зеркале над раковиной.
Отражение в зеркале было будто чужим. Взъерошенное, бледное и будто бы прозрачное... Привидение с тёмными кругами под глазами. И с взглядом параноика. Вечером я нашла фотоальбом – мой фотоальбом за последний год. Там я другая... Разные моменты жизни: серьёзные и весёлые, в городских джунглях и на пикниках, в сногсшибательных вечерних платьях и простецких шортах-майках... Но на всех снимках – совсем другой взгляд. Спокойный. Уверенный. Беззаботный.
Шагнув в душевую кабинку, вывернула воду до отказа. Тугие струи ударили со всех сторон. Упершись ладонями в стеклянную стенку, я запрокинула голову, ловя ртом воду.
Надо было дать ему убить её... А ещё лучше – убить самой. Интересно, могла ли я лишить жизни Фаворитку? Наверняка... Повелитель Бездны помог бы. Если бы я захотела, он вложил бы в мои руки необходимую силу... И я бы сотворила с ней то же самое, что она вытворяла со мной...
Нет. Нет... Месть ничего не даёт. Опустошает, вытягивая все эмоции, и ничего не оставляет взамен. Может быть, у кого-то по-другому... но не у меня. Тем более что всё обошлось... Да и вообще... Где-то в душе – даже не очень-то глубоко – мне было жаль заблудившуюся в собственных безумных грёзах девчонку, не различающую грань между тем, что есть, и тем, что бы ей хотелось... Безнадёжно и так преданно влюблённую в своего Хозяина Фаворитку по имени Хавива...
Она тебя сломала, а ты её жалеешь!
Изменила? Да. Сломала? Нет. Ей не хватило времени. Может, если бы чуть дольше, то... Но нет. Не в этот раз. А другой возможности ей не дадут. Значит, надо просто перешагнуть всю эту хрень и жить дальше.
Я фыркнула и выключила воду. Проанализировав поток сознания, пришла к выводу, что мужики правы, говоря, что женщина сродни генератору случайных чисел. Непредсказуема и нелогична. Другого объяснения тому, что я раскопала в себе сочувствие к своей несостоявшейся убийце, как-то не наблюдалось.
Настенные часы показали полпятого утра. Так рано... Спать бы ещё и спать, только от одной мысли снова оказаться в цепких объятиях кошмара по спине пополз холодок. Обойдёмся. Заодно проверим, что бывает с теми, кто рано встаёт.
Одевшись и причесавшись, я почувствовала себя вполне даже бодрой. Хотелось кофе – обязательно с молоком – и бутерброд – непременно с маслом и сыром. Значит, надо идти на кухню.
Что где находится в трёхэтажном здании, я помнила прекрасно: от плоской крыши, куда я в своё время затащила телескоп, до подвала с его специфической и насквозь нелегальной танцплощадкой, на которой можно было насмотреться сюжетов для фильмов ужасов... Хорошо, что эта часть заведения сейчас закрыта. Для бизнеса, наверное, не очень, а для меня – в самый раз. Пусть мне и не надо было спускаться так глубоко вниз, чтобы разжиться завтраком, но всё равно...
Я вышла в коридор, как всегда освещённый тёплым приглушенным светом, дошла до лестницы на первый этаж. Если спуститься тут, то окажешься за стойкой в легальной – надземной – части бара. Можно, конечно, дойти до второй лестницы, которая привела бы прямо в кухню, но это крюк по коридорам... и шанс столкнуться с хозяином этого милого заведения. Потому что он преимущественно пользовался тем путём, курсируя между основным своим кабинетом там, внизу, и тем, который был на третьем этаже.
Хозяин заведения... Риодан. Просто Риодан – и больше ничего. Ах да, ещё – мой новоиспечённый начальник. Красота какая... И зачем я в это ввязалась? Надо было взять тайм-аут, передохнуть, поразмыслить... Что вместо этого сделала я? Согласилась на него работать. Это после того, как я в этом самом доме с этим самым Риоданом прожила десять месяцев...
А-а-а, чёрт, тут даже говорить не о чем... Теперь уже глупо идти на попятный. Идти надо только вперёд. Для начала – завтракать.
Я вышла в полумрак бара. Тёмное дерево, таинственно мерцающее стекло, батарея разномастных бутылок на стеллаже и длинная полированная до блеска стойка... Изысканный шик с лёгким налётом дозволенного порока. Здесь уместен едва различимый аромат дорогих духов и сдержанный блеск бриллиантов, дым сигар и неторопливые разговоры мужчин, перекрываемые резкими ударами костяных шаров из того угла, где разместился бильярдный стол...
Но сейчас бар спал. Потому что его хозяин был занят последние три недели проблемами, которые свалились на его подружку. То есть на меня.
Эта мысль в очередной раз смутила и заставила сердце стучать чуть быстрее. Как я могла быть его подружкой, а? Параллельные плоскости не пересекаются. А мы и были ими, этими самыми плоскостями. И почему-то пересеклись... Он – весь такой из себя загадочный и вызывающий повышенное слюноотделение у любой нормальной бабы, и я... Ну, я – это я. С ветром в голове и наивно-идеалистическим взглядом на мир. Он преспокойно смотрел, как у него в подвале Тёмные тянут из людей жизнь, а я верила в то, что все люди – братья. Ну и как мы могли быть парой?
– Бред, – сердясь на саму себя, буркнула я.
Зашла в кухню, щёлкнув выключателем. Огромное стерильно чистое помещение тут же залил яркий свет. Ослепил на секунду, заставив вскинуть ладонь к глазам.
– Не спишь?..
Он
– Не спишь?
Она вздрогнула так, что кости должны были вывернуться из суставов, и развернулась. Ей паника была почти материальной. Сначала затопила глаза, а потом будто выплеснулась наружу. Пропитала воздух. В ней можно было бы захлебнуться.
– Раз не спишь, значит, кое-что обсудим.
Некстати вспомнился один из мультфильмов, которые она так любила смотреть: про Карлсона, который жил на крыше. «Спокойствие, только спокойствие», – призывал упитанный персонаж с пропеллером на спине.
Какое, твою мать, спокойствие, если до сих пор никто не ответил за то, через что её протащили?! Кое-кто должен ответить. За эту девочку в узких джинсах, простенькой футболке и во «вьетнамках» на босу ногу. За то, что она боится спать. За то, что её пугает любой звук.
За то, что...
Пришлось переступить через себя, чтобы пройти мимо, щёлкнуть электрическим чайником – хотя она наверняка заварит кофе – и дождаться, пока она возьмёт себя в руки, вместо того чтобы просто прижать к себе. Потребовалось усилие. Гораздо более сильное, чем ожидалось.
Она
От его вопроса меня почти буквально подбросило в воздух. С тем же успехом можно было ткнуть в меня высоковольтным кабелем.
Не надо, пожалуйста, не трогай!..
Контролировать это я не могла. Реакцию. Чёртову судорогу и ожидание... удара и боли...
– Раз не спишь, значит, кое-что обсудим, – сказал Риодан и прошёл мимо.
Слова с трудом пробились сквозь гул в ушах. Нейтральный тон, которым и разговаривают люди, неожиданно встретившиеся ранним утром на кухне.
Я схватилась за эту мысль, вытягивая себя из пропасти. Вдохнула, только сейчас сообразив, что затаила дыхание...
За спиной щёлкнул электрический чайник.
Это как раз то, что надо. Обычные звуки, обыденные интонации... Видимость того, что всё нормально. В конце концов, я в это поверю, и всё действительно будет... нормально.
Стряхнув оцепенение, я на деревянных ногах подошла к малой плите. Достала турку и пакет с кофе, зажгла газ. И наконец-то осмелилась произнести:
– Ты что будешь?..
– Кофе, если не затруднит.
– Без проблем... босс.
Боковым зрением я видела, как он усмехнулся. Уселся за небольшой круглый столик, вытянув длинные ноги, и прикрыл глаза.
– Сегодня улетаем в Чехию. Будь готова к восьми.
Ложка дрогнула в руке, и чёрная кофейная пыль просыпалась на стол.
– В Чехию?
– Да. Я задолжал тебе эту поездку.
Вот чёрт! Это было неожиданно и не нужно... Гораздо проще строить заново, чем вытаскивать осколки прошлого. Это отбрасывало меня назад, заставляя думать «а что если...».
Никакого «если» быть не может. История не терпит сослагательного наклонения.
– Хм... – Я тщательно вытерла стол и какое-то время разглядывала свои руки, комкающие тряпку. – Я думаю, что в сложившихся обстоятельствах прежние обещания не имеют силы...
– Арабеска, согласно одному из пунктов нашего договора, в качестве личного помощника ты обязана сопровождать меня в поездках. Будь добра, к восьми, хорошо?..
В его голосе мне послышалось нетерпение, заставившее втянуть голову в плечи.
– Как скажешь.
Я поставила перед ним чашку кофе, стараясь соблюдать дистанцию и поскорее отойти обратно, но он поймал меня за запястье и заставил посмотреть на него. В его глазах я прочитала безмолвное «тебе нечего бояться».
– Да, – зачем-то ответила вслух. – Да... Я пойду... соберусь.
Ровный рёв турбин, толчок при контакте шасси и посадочной полосы, голос первого пилота из динамиков: «Наш самолёт совершил посадку в аэропорту Прага Рузине. Добро пожаловать в Чешскую Республику». Как всякий дисциплинированный пассажир, я дождалась полной остановки, прежде чем отстегнуть ремни и встать. Риодан уже ждал меня у выхода на трап.
Встретившись с ним взглядом, я почувствовала очередной приступ нервозности. Рефлекс, чёрт бы его побрал... Мой работодатель спас положение, спрятав глаза за непроницаемыми солнцезащитными очками.
– Готова? – спросил он, отворачиваясь.
Я подхватила свою сумку и пошла вслед за ним к блестящей, словно новенькая монетка, Audi Q7.
– Ты за рулём, – заявил Риодан, устроившись на переднем пассажирском сидении.
– Прости?
– Ты за рулём, – терпеливо повторил он.
– Я ж дороги не знаю! – растерялась я.
– Для таких случаев человечество изобрело GPS-навигаторы. Координаты уже загружены.
Ладно... он сам этого захотел. Я плюхнулась на водительское место, пристегнулась и включила прикреплённый справа от меня навигатор. «Kutn Hora-Sedlec, расчетное время в пути: 1 час 32 минуты, расстояние: 95,4 километра», – высветилось на дисплее, когда я активировала ведение по маршруту.
Он
Она расслабилась через десять минут после того, как села за руль. Самый простой и быстрый способ направить её мысли в безопасное русло – дать машину и показать новую дорогу. Всё, больше можно ничего не делать. Чем больше миль оставалось позади, тем увереннее длинные пальчики стучали по рулю в такт мяукающей еле слышно магнитоле.
Несмотря ни на что, дух авантюризма в девчонке был неистребим. В какой-то момент она совершенно забыла, что в машине есть ещё кто-то, эмоционально обругав на своем родном языке водителя пикапа, попытавшегося перестроиться со своей полосы на ту, по которой мчалась белая «ауди». Вроде бы по-русски это называется «обложить матом»...
Она
– Останови за поворотом.
Я послушно притормозила за перекрёстком, ожидая дальнейших указаний. Риодан вышел из машины, подошёл к водительской двери и наклонился, облокотившись на крышу кроссовера.
– Сейчас свернёшь налево, увидишь гостиницу. В «бардачке» лежат документы – покажешь администратору. – Он посмотрел на часы, небрежно дёрнув запястьем. – У тебя три часа. Можешь походить по окрестностям или отдохнуть. В шесть жду тебя на этом же месте. Всё ясно?
Я кивнула, чуть было не ляпнув: «Слушаюсь и повинуюсь!»
– Тогда до вечера. – Он выпрямился, хлопнул ладонью по борту автомобиля и был таков.
Гостиницу я нашла сразу же. Припарковала «аудейку», вытащила из «бардачка» большой белый конверт и отправилась на поиски администратора. Девушка на ресепшене приветливо мне улыбнулась, прочитала вложенные в конверт бумаги и сама проводила меня в апартаменты на последнем этаже, рассказав попутно, что при наличии каких-то пожеланий достаточно просто позвонить вниз. Я про себя назвала это «любой каприз за ваши деньги». Икорки заказать, что ли, за счёт начальства?..
Закрыв за провожатой дверь, я положила свою сумку на первое попавшееся кресло и задумалась. Искушение побродить по округе было велико, но мне требовалось время привести свой внутренний мир в равновесие, поэтому я отправилась в ванную. Выкрутила стилизованные под старину вентили, бросила в воду горсть ароматной соли, разделась и переступила через чугунный бортик. Только опустившись в крутой кипяток по самый подбородок, я поняла, насколько сильно была напряжена. И насколько сильно я нуждалась в том, чтобы побыть наедине с собой.
К назначенному времени я была свежа и оптимистична, как персонаж рекламы «Нескафе». Риодан уже ждал на перекрёстке, когда я подъехала, заставив меня проверить время. Без пяти шесть. Не опоздала.
– Добрый вечер, – на всякий случай поздоровалась я, когда он сел в машину.
– Ага, салют. Сейчас заедем в одно место – и назад.
Заехали. Куда-то на другой край города, где я прокуковала добрых полчаса, ожидая, пока Риодан свершит все свои таинственные делишки, после чего вернулись в гостиницу. Вместе поднялись в номер, у двери которого я застыла.
– У нас один номер.
Я не спрашивала. Просто констатировала факт. Риодан смерил меня долгим взглядом.
– Извини, времени искать другие варианты не было, поскольку поездка была запланирована до... – Он осёкся. Взгляд стал непроницаемым. – Насиловать я тебя не собираюсь. Убивать тоже. Прими это как данность и зайди внутрь.
«Потому что у вас с ним отношения», – вспомнились мне слова Тиры. Я отвела глаза и послушалась.
Он
Самым правильным решением было бы оставить её в Дублине. Она думала, что хочет именно этого. Чтобы её оставили в покое. Только не всегда люди точно знают, что им действительно нужно.
Она
Две недели я слонялась по городу, предоставленная самой себе. Бродила по лабиринту узких улочек, замирала перед средневековыми домами, прогулялась по двойнику Собора Святого Витта – Собору Святой Варвары... И маялась ненужными размышлениями.
Зачем он настоял на своём? За всё это время он только два раза привлекал меня к своим делам: первый для того, чтобы отвезти пачку бумаг из отеля в частный дом, у которого я ждала его в первый день, а второй – когда велел из того же дома забрать какие-то чертежи. Всё. Свои тёмные делишки он вполне успешно проворачивал и без моего участия. Поэтому я целыми днями занималась тем, чем и положено заниматься приезжим: шарилась по городу с фотоаппаратом и снимала всё, на чём задерживался взгляд. А вечером возвращалась в номер, ужинала в одиночестве и уходила в свою комнату, где долго сидела посреди огромной кровати и вздрагивала каждый раз, когда открывалась входная дверь...
С тем же успехом можно было остаться дома. В смысле, в Ирландии.
Он
Свет уличного фонаря, будто издеваясь, освещал дверь, разделяющую комнаты. Там, в спальне, металась она. Снова дурные сны. Её хриплое дыхание было таким отчётливым, словно звучало над самым ухом. Преследовало и не отпускало. Не давало остановиться, заставляя мерить шагами помещение.
Сколько она уже не спала нормально? Наверное, с того дня, как Рафаилу приказали вернуться, посчитав, что дальше его присутствие для неё не обязательно. Его начальство посчитало, что дальше она справится без него...
Только она скулила во сне, как подстреленное животное. Обреченно.
Ручка едва слышно щелкнула, поворачиваясь.
Она справится. Но стоять дальше в стороне и ждать...
Она
Я спала. И мне снился очередной кошмар. Или не снился? Реальность и наваждение снова перемешались, заставляя заново испытывать то, что я надеялась когда-нибудь забыть.
– Проснись, девочка, слышишь? Проснись!
Он ломал мне кости, и он же о чём-то просил... Постепенно одни ощущения сменились другими, и занесённая для удара рука неожиданно осторожно погладила меня по щеке.
И я наконец-то проснулась. Отпрянула от склонившегося надо мной мужчины, моментально спрыгнула на пол и замерла с другой стороны постели, не зная, чего от него ожидать. Разум включился секундой позже. Я осознала, где нахожусь.
– Господи, помоги мне... – выдохнула я, чувствуя, что меня колотит в ознобе.
– Позволь мне, – тихо попросил Риодан.
Я хотела сказать, что справлюсь – а получился жалобный всхлип... Потом ещё один. И ещё. Я разревелась, смутно соображая, что он уже сидит рядом...
Он
Она уснула. Выплакалась и отключилась. Дыхание успокоилось, тревожные морщинки на лбу и в уголках глаз разгладились. Пальцы, до синевы в костяшках цеплявшиеся за рубашку, расслабились и теперь чуть заметно подрагивали у меня на предплечье.
Во сне она поёрзала, ища позу поудобней, и вдруг обняла за шею, растянулась сверху, щекоча гривой русых волос. Рука сама легла на поясницу, чтобы удержать и не дать скатиться обратно. Или просто чтобы прикоснуться, пока она не понимает и не станет брыкаться? Какая, в принципе, разница...
Привычный вес тела, ровный ритм пульса...
Она трогательно потёрлась носом о мою щёку – точно так же, как делала это раньше, – и открыла сонные глаза.
Зачем ты так рано проснулась?..
Она
Раннее утро – самое странное время суток. Перед самым рассветом в дымчатых сумерках стираются грани реальности. Рассудок вяло плавает в этом мареве, находясь в нескольких местах одновременно: и там, где находится твоё спящее тело, и там, куда завели тебя сны...
Подо мной горячее тренированное тело. Мне это нравится. Сила и спокойствие, биение чужого сердца у щеки, широкая ладонь на моей пояснице... Эти ощущения одновременно смутно знакомы и волнительно новы. Я потянулась, обняла мужчину за шею и подтянулась выше. Потёрлась носом о небритую щеку. Открыла глаза.
Пару секунд мы молча смотрели друг на друга, а потом я поняла, что происходит. И кто рядом со (ну, ладно, не рядом, а подо) мной. Мозги вмиг прояснились. Я попыталась скатиться с Риодана, мысленно склоняя себя по падежам, но он не пустил. Его рука на спине держала мёртвой хваткой, вторая запуталась в моих волосах, удерживая голову и не давая отвести взгляд.
– Наверное, надо сказать что-то романтичное и сентиментальное, – хрипло произнёс он. – Тогда ты растаешь, перестанешь от меня шарахаться, и всё станет как было. Только я в это не верю. Как раньше уже никогда не будет.
– Мне жаль, – выдала я первое, что пришло в голову.
– Мне тоже. Ты помнишь, как покупала подарки на Рождество? – вдруг спросил он.
Да, я помнила. Слепящее январское солнце, звонкий мороз на улице и маленький антикварный магазинчик, который я перевернула вверх дном, выбирая подарки подружкам.
– Ну а я помню, как ты вернулась домой, протащилась мимо меня со всем этим хламом, разложила его по всей комнате и уснула, даже не раздевшись. А с утра перебирала все эти цацки и радовалась. – Он улыбнулся. – Очень интересная была картина: голая девица посреди кучи безделушек.
– Почему голая? – Главное – не пытаться вспоминать, чтобы не разрушить тот образ, который нарисовал он. – Ты же сказал, что я даже не разделась.
– Я подумал, что в ботинках спать не только неудобно, но и вредно. Для постельного белья. Пришлось тебя раздевать.
Я помолчала немного, пытаясь расставить всё по местам.
Как бы я ни стремилась игнорировать прошлое, оно всё равно будет о себе напоминать. Вот только кто бы объяснил, как себя вести и что делать? Сейчас опять случилась неожиданная минута откровения, но что будет, когда мы выйдём из этой комнаты?
– Зачем ты затеял всё это? Работа, поездка... мне кажется, что моё присутствие только задерживает...
– Не хотел оставлять тебя одну. – Риодан вздохнул. – Нет, не совсем так. Мне нужно, чтобы ты была рядом. Мне... хм... странно без тебя. Скучно.
– И скучно, и грустно, и некому лапу пожать, – буркнула я.
Скучно? Что ж, по крайней мере, честно.
– А ты что, ждала признаний в большой и светлой?
– А что, есть шанс дождаться? – вдруг вырвалось у меня.
Теперь он замолчал, снова рассматривая меня своими невероятными глазами. Я успела покраснеть, побледнеть и готовилась осваивать фокус с позеленением, когда он произнёс:
– Сейчас тебе лучше слезть с меня. – Риодан чуть пошевелился подо мной, и я совсем глупо вытаращила глаза, когда поняла, что именно недвусмысленно упирается мне в бедро. – Иначе у тебя все шансы дождаться...
Честно говоря, я не знала, хочу ли слезать. Но послушалась, откатилась в сторону и уставилась в стену.
– Уже была в Костнице? – послышалось от двери.
– Нет. Что это?
– После завтрака можем сходить и посмотреть. Если хочешь.
Такое обычное предложение. Надо сделать шаг навстречу и для разнообразия не упираться.
– Боже мой...
С широко распахнутыми глазами и болтающейся где-то в районе коленок челюстью, я глазела на самое странное здание, которое видела в своей жизни. Первая мысль, бегущей строкой пронёсшаяся в голове: дизайн в духе Элви. Вторая мысль: Харис бы в обморок грохнулась от такого количества черепов на один квадратный метр площади. Третья мысль: кто-то всё-таки спятил. Возможно, я.
– Это она?..
– Да. Пойдём? – спросил Риодан.
Я просто кивнула. Слова закончились.
Про часовню-оссуарий[1] Всех Святых в Седлеце я уже когда-то слышала. Что-то про интерьер, украшенный человеческими костями... Это ж надо было придумать! Помнится, тогда у меня ещё мелькнула злорадная мысль, что в старушке-Европе народ более дремучий чем на просторах 
бывшего Союза.
Кто же думал, что всё так буквально? Хорошо, с первого взгляда костёл ничем особо примечательным не отличался. Если бы я не была такой до отвращения любопытной и со зрением чуть-чуть похуже, то и не стояла бы с раскрытым ртом, рискуя наесться насекомых. Странности начинались с крыши. Две аккуратные башенки были украшены весьма оригинальными флюгерами в виде черепов с двумя перекрещенными под ними костями. Над третьей башенкой парил пузатый золотой ангелок, добавляя колоритного контраста.
Это было только начало. Пройдя через древнее кладбище, усыпанное средневековыми надгробиями, мы нырнули в прохладу церквушки.
– Фигассе... – выдохнула я, крутясь вокруг своей оси.
Споткнулась. Риодан подхватил меня под локоть, не дав расшибить лоб о каменный пол. Его прикосновения уже не казались прожигающими мясо до костей, но притаившийся где-то в глубине сознания страх заставил меня отпрянуть.
– Осторожней, – нейтрально посоветовал Риодан и засунул руки в карманы линялых джинсов.
Я почувствовала укол сожаления. Надо перестать бояться. Вытравить это поганое чувство из головы... Но, чёрт, как?!
Прошло уже две недели с тех пор, как Рафаил перестал меня опекать. Он бы не оставил меня одну, если бы считал, что я не готова. Или что мой... работодатель может быть опасен.
Опасен... Нет, он, конечно, может. Иллюзий на этот счёт как-то не возникало. Стоило только посмотреть на разглядывающего потолок мужчину... Ровная линия спины, откинутая назад голова с упрямым волевым подбородком, сетка шрамов, сбегающая от левого уха куда-то под ворот белой футболки, мощный торс, подчёркнутый этой самой футболкой, и длинные ноги, расставленные на ширину плеч. Непринуждённая поза и спокойно-ленивое движение руки, засунувшей солнцезащитные очки в задний карман джинсов. Но главным всё-таки были глаза, по цвету походившие на материализовавшуюся зимнюю стужу. Меняющие оттенок от серебряного до призрачно-голубого. То ли ночной снегопад, то ли осенний туман... Живая дымка на фоне смуглой кожи.
Глаза, которые видели меня насквозь. В которые я одновременно и боялась смотреть, и хотела заглянуть...
– Таких надо заставлять размножаться принудительно...
Томный шёпот прошедшей мимо женщины, обращавшейся к своей спутнице, вывел меня из задумчивости. Я злобно зыркнула на неё, тут же смутившись вспышке агрессии.
«Потому что у вас с ним...» – в сотый раз всплыли в памяти слова Тиры.
«...отношения... Были», – подумала я.
– Дальше-то пойдём? – буркнула и нарочито бодро пошла вглубь часовни.
Дальше было только хуже. Потому что там оказались ещё бабы, которые глазели на моего спутника вместо того, чтобы глазеть по сторонам, как и положено приличным туристкам! Я взяла со стойки информации брошюрку и плюхнулась на деревянную скамью, тщетно пытаясь не слушать красочные замечания по поводу задницы Риодана и тех инстинктов, какие такая задница вызывает у нормальных женщин.
– Точно, задница, – прошипела я себе под нос, безуспешно пытаясь вникнуть в смысл написанного.
– Что, не читается? – миролюбиво спросил Риодан, сев рядом.
– По-чешски не секу, – огрызнулась я.
– Переверни, там на английском есть.
– Давай ещё вслух мне почитай!
– Изложение покатит?
– Валяй...
– Давным-давно в далёкой галактике... – на полном серьёзе начал он. Рассмеялся под моим рассерженным взглядом и пожал плечами. – Хорошо, галактика была эта. Но давно. В одна тысяча двести каком-то лохматом году. Послал тогдашний король монахов с дипломатической миссией в Иерусалим...
– Не послал, а отправил, – поправила я. – Посылают на... далеко, короче, посылают.
– Так и он их, знаешь ли, тоже на край света по тем временам... отправил. Один из монахов был из местного монастыря. Ему повезло, он вернулся назад. А заодно привёз горсть земли с Голгофы...
– Слушай, меня вот бесит эта привычка туристов таскать сувениры... Голгофу наверняка подсыпают! Иначе за две тысячи лет там бы уже приличный карьер вырыли... по горсточке-то...
– Может быть. Не перебивай. В общем, вернувшись, монах рассыпал землицу на местном кладбище. Разумеется, пошёл слушок, мол, тут теперь вроде как тоже земля святая. Народ тогда был дремучий...
– Как будто сейчас что-то поменялось...
– ...и всем сразу захотелось быть похороненными именно тут, – продолжал Риодан. – Со всей Центральной Европы привозили тела. Не буквально всех покойников, но достаточно, чтобы кладбище стремительно разрослось. Про войны и эпидемии Средневековья рассказывать или и так представляешь?
– Представляю...
– Хорошо. В итоге было принято решение построить эту самую церковь и складывать тут кости, которые находили при рытье новых могил. Было это в начале XV века. Говорят, этим занимался слепой старый монах, – зловеще протянул Риодан.
– Наверное, тот самый, который землю-то привёз, – хмыкнула я. – И весь его род до какого-нибудь дикого колена.
– А леший его ведает, – улыбнулся он. – Интересная версия. Продолжался весь этот разврат с копанием до конца XVIII века, когда император постановил прикрыть монастырь. Монастырские земли и эту часовню купили предприимчивые ребята по фамилии Шварценберги. С фантазией у этой семейки явно всё было хорошо. И бережливые были... Пустили кости в оборот: наняли мастера Франтишека Ринта и наказали парню привести всё это добро в порядок. Он и привёл. – Риодан кивнул вверх. – Светильничек один чего стоит...
Я откинулась на спинку скамьи, проследив за его взглядом, и даже не заметила, что мой затылок оказался на руке Риодана.
– Ого...
«Светильничек» действительно впечатлял. Шестирожковая – или шестибашковая? – люстра, украшенная бахромой из костей, свисала с середины обшарпанного потолка нефа. Угрожающе так свисала, оскалившись гирляндами черепов.
– Сейчас вернусь, – вдруг шепнул на ухо Риодан и встал.
– Ага, – кивнула я, продолжая рассматривать люстру. В последний момент спохватилась и вцепилась в его руку: – Ты куда?
– По делу, – загадочно изрёк он, мельком посмотрев на мои пальцы с солнечно-жёлтым маникюром, вцепившиеся в рукав куртки.
Я моментально покраснела и спрятала ладошку за спину. «Давай уже, иди и перестань меня разглядывать, как препарированную лягушку!» – твердила про себя и едва сдержала шумный выдох облегчения, когда он наконец-то повернулся спиной. Дождавшись, пока Риодан исчезнет из виду, я тоже встала и пошла бродить по часовне, надолго зависнув перед одной из четырёх пирамид из человеческих останков.
Нет, всё-таки это дико. Нельзя так бесцеремонно тревожить покой мёртвых, таская кости туда-сюда и выставляя их на потеху публике. Не хотелось бы мне быть одним из этих черепов...
Возвращение Риодана снова вызвало дурацкий томный шепоток в этом склепе. Я закатила глазки. Блин, ну неужели обязательно быть... вот таким? Похожим на большого камышового кота, передавившего всех курей в фермерском сарае?
– Насмотрелась? – Он уверенно приобнял меня за плечи и повёл к выходу. – Пора возвращаться, тут мы закончили.
Он
Досада ей к лицу. Нахмуренные брови и поджатые неодобрительно губы. Идёт, без труда подстроившись «в ногу», и сама не замечает, что бубнит под нос. Смешивает сразу три языка, злясь на себя, на меня и на всех, кому не повезло оказаться в Костнице. Держится своей ладошкой за сгиб моего локтя совсем без напряжения. Слишком увлеклась раздражением, чтобы вспоминать про страхи.
Она что-то помнит... что-то осталось в памяти. Но она этого не понимает. Не может свести концы оборванных нитей, потому что даже не подозревает, что память – структура более сложная, чем кажется. Всегда остаются следы.
Это уже что-то...
Она
Я была рада вернуться. Дублин успел стать таким же родным, как и город, в котором я появилась на свет. Они были очень похожи: погодой, цветами на улицах...
Да и держаться подальше от Риодана здесь было проще. Тут были пути отступления. А у него, слава Всевышнему, накопилась куча дел.
Это была передышка, которой я не могла не радоваться. Он выбил почву из-под ног этой поездкой в Чехию. Разбередил сознание, заставив думать о себе... и о том, как хорошо спалось на его плече...
А потом завалил заданиями, дав понять, что будет гонять до седьмого пота свою личную помощницу, используя доступный ресурс на всю катушку. Четыре дня я носилась как кошка с консервными банками на хвосте, выполняя его поручения. Вникала в тонкости общения с поставщиками, успела уволить одного из официантов и взять на работу другого, поругаться с шеф-поваром на тему «есть ли место бабе на кухне» и так далее, и тому подобное... Но засыпала после этих забегов как убитая. Доползала до кровати, скидывала туфли и падала навзничь. А утром всё начиналось сначала.
И мне это нравилось. Этот ритм, эта суматоха... и умеренное одобрение со стороны босса...
Электронная почта приветливо мигнула сообщением о новом письме.
«Приглашаю тебя в ресторан "Winding Stair" на чашку кофе. С обедом в придачу...»
Рафаил! Я трижды перечитала послание и только потом сообразила, что могу опоздать. Молнией заметалась по комнате, выуживая из шкафа одежду, ища под стулом нужную пару туфлей, причёсываясь... Перепрыгивая через две ступеньки, слетела вниз, мимолётно подумав, что престижа ради стоит пройти через главный зал не торопясь...
И в полумраке последнего пролёта с размаху налетела на Риодана. Он поймал меня за плечи, держа чуть ли не на вытянутых руках. Почти всё лицо оставалось в тени, только яркие глаза блеснули, словно осколки льда.
– Арабеска?..
Дремлющий страх мгновенно воспользовался случаем напомнить о себе, затуманив сознание. Я смотрела на него, не в силах заставить себя пошевелиться или что-то ответить, вдруг снова почувствовав холод замкнутого карцера и запах плесени...
– Кхм, – кашлянул какой-то мужчина, пристально наблюдая развернувшееся представление.
Пальцы на плечах чуть сжались, заставляя придти в себя. Я перевела остекленевший взгляд на незнакомца, заметила его живейший интерес и всё-таки смогла собрать остатки самообладания.
– Извини. Мне надо смотреть под ноги. – И высвободилась из цепкой хватки.
Риодан бесстрастно кивнул.
– Было бы неплохо.
Я бочком обошла их обоих, напоследок почти ровно сказав:
– Скоро вернусь. Рафаил... вызвал. – И выскользнула за дверь.
А через двадцать минут уже вышла из пропахшего какой-то экзотической дрянью салона такси. Таксист оказался индусом, чтоб его, с явной склонностью к токсикомании, и вся машина была обвешана маленькими коптящими курильнями. Ошалело помотав головой в надежде избавиться от навязчивого благовонного тумана и звона бубенчиков в ушах, я посмотрела по сторонам, перебежала на другую сторону дороги и вошла в ресторан.
Рафаил сидел в глубине зала, глядя в пространство перед собой. Мне было это знакомо: по всем признакам архангел мысленно находился очень далеко отсюда, задумавшись о чём-то своём. Архангельском. Я улыбнулась, и он вынырнул в мир людей, повернулся и улыбнулся в ответ.
– Привет. Извини, что заставила ждать, – я посмотрела на наручные часы, – целых пятнадцать минут.
– Здравствуй. – Рафаил поднялся.
Люблю мужиков с манерами. Люблю, когда действует принцип «дамы – вперёд», когда руку подадут, дверь придержат и стул пододвинут. «Да здравствует рыцарство!» – подумала я, когда Рафаил помог мне снять куртку и галантно усадил за стол.
– Прекрасно выглядишь, Бэс.
– Спасибо. Ты тоже.
К столику подошёл официант, вытанцовывая положенный ритуальный танец с меню и прочими заморочками.
– Есть хочешь?
– Нет, я успела пообедать, но от кофе не откажусь.
Пока Рафаил делал заказ, я внимательно рассматривала Наставника, склонив голову к плечу.
– На мне что-то нарисовано?
Как ему объяснить? Мне его не хватало. Как наставника, как защитника, как друга... Но ведь нельзя же всю дорогу проехать на чьём-то горбу?
– Нет, просто ты сегодня такой... официальный. Непривычно как-то. – Я смущенно пожала плечами.
– Обстоятельства меняются, Бэс. Сейчас пляжные шлёпанцы неуместны. Расскажи мне, как твои дела.
Я откинулась на спинку стула и растерянно оглянулась.
– Не знаю. Вроде бы нормально. Однозначно лучше, но... у меня кошмары. И я ничего не могу с собой сделать, когда меня застают врасплох. – Между лопаток пополз знакомый озноб, как и всякий раз, когда приходилось затрагивать эту тему. – Когда собиралась сюда, то столкнулась с Риоданом в дверях. И чуть не завизжала... А он не один был, с каким-то мужчиной. Представляешь себе, как это со стороны выглядело?
– Успокойся. Он наверняка смог это объяснить.
Я скривилась.
– Ну конечно. Это меня оправдывает... – Я замолчала, пока вернувшийся официант расставлял чашки с кофе и тарелочку с куском земляничного пирога. – Я его подставляю, Рафаил.
– Риодан в состоянии о себе позаботиться. И о тебе тоже.
Взяв ложечку и ковыряя пирог, я кисло улыбнулась.
– Не знаю, в курсе ты или нет... Он меня на работу взял. После того как ты ушёл, я проспала два дня, а когда проснулась, он практически припёр меня к стенке, не дав очухаться. Ещё и Тиру с Максом привлёк... Я чуть ли не в пижаме подписала стопку каких-то бумажек и оказалась в должности его помощницы. Личной, мать его...
Рафаил с громким стуком шваркнул чашку на блюдце, заставив меня отвлечься от расчленения пирога и встревожено уставиться на него. Сейчас отчитает за сквернословие.
Но вместо этого архангел громко и искренне рассмеялся, заставив нескольких посетителей ресторана обернуться.
– Что смешного?
– Ты хоть прочитала, под чем подписалась? – сквозь смех спросил он.
– Хм... – Запахло подставой или мне кажется? – Он предложил попробовать себя в ресторанном бизнесе и...
Очередной взрыв хохота.
– Прекрати или уйду!
Рафаил вскинул руки, капитулируя.
– Не надо. Извини.
– Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?
Он промолчал, всё ещё давясь смехом. Я окончательно рассердилась.
– Ладно, я лучше пойду. Спасибо за кофе...
Решив по возвращении найти этот чёртов договор и наконец-то прочесть его до последней запятой, я запретила себе думать и об архангеле, и о Риодане. Пошли все... лесом. Голова пухнет от этих мужиков...
[1] Оссуарий (лат. ossuarium, от лат. os – «кость») – ящик, урна, колодец, место или же здание для хранения скелетированных останков.
1. Неожиданные последствия необдуманных поступков
6. Охота
7. Найти Веру
8. Маятник
10. Игры случая
11. Конокрады
12. Новый круг
13. Выбирая
Мне понравилось!