Завтра

 (gloomy glory)

Наверное, стоило извиниться,

Сказать, что исправлюсь, что виноват...

Вот только вода на твоих ресницах,

Которую хочется сцеловать

По капле, и каждое полуслово,

Что вместе с дыханьем срывалось с губ...

Прости меня, милая, боль условна.

Мы в городе, выжженном до основы –

Куда ж я теперь от тебя сбегу?

За окнами вечный промозглый полдень,

Гудки паровозов, возня машин,

Что строем лениво ползут в депо, де

В безвременье ада куда спешить?

В затерянном мире какая нега?

Какое желанье? Какой восторг?

Здесь все то ли мертвые, то ли не-до,

И траурным пеплом крошится небо,

И стрелка повернута на восток.

Здесь в каждой груди шестеренки, поршни

И сердце тик-такает как часы.

И с каждой секундою все истошней

Вопит обездоленный сукин сын

В моей голове. И чем громче крики,

Тем сбивчивей я и сильнее он.

Прости меня, милая, я двуликий,

И каждый из нас – оторви и выкинь,

И каждый безумно в тебя влюблен.

В тебя, предназначенную Всевышним

как луч исцеляющий в темноте.

В тебя как единственный способ выжить

под вспышками пламени и плетей.

В глаза, что сейчас отражают бездну,

И в нервную жилку в изгибе плеч...

И если когда-нибудь я исчезну,

Другой обещает тебя сберечь.

И если когда-нибудь я не вспомню

Послушное тело в моих руках,

Влекущее лоно, движенья, стоны

И милую родинку у виска,

И сердце в груди барабанным боем,

И волосы шелком по простыням...

Все то, что так нравится нам обоим,

навечно и прочно, в любви и боли...

А если не вспомню – прости меня.

Прости, что безликим пустым сегодня,

Скупым на прелюдии и слова,

Я слишком поспешно и грубо обнял

И слишком неистово целовал.

Что тело сминал, выжимая воздух,

И зверем безумным срывал наряд...

Что после бездушно улегся возле,

Считал, что дарил золотые звезды,

А вышел все тот же кромешный ад.

______

Прости, что рожденный огнем и сталью,

Прости, что крещенный мечом и кровью.

Прости, что однажды меня не станет –

Я сам себе дуло прижму к межбровью.

Прости, что двудушен и обесцелен,

Что каждое слово – смертельным залпом.

Прости, что прощаюсь с таким азартом,

Но... ты – это все, что сейчас бесценно...

И помни...

Однажды наступит завтра.

Ревность меня разрывает на части

 (Ксанка)

Ревность меня разрывает на части! 

Ты моя жизнь! Мой  спаситель! Мой  Бог! 

Разум и чувства мои в твоей власти. 

Держи! Закрой их на замок! 

Согласна на всё, лишь бы быть твоей музой, 

Наложницей страстной... и кроткой женой. 

На твоем пути, верь, я не стану обузой. 

Подарю море ласки и любви внеземной. 

Упаду на колени, разорву плоть до крОви, 

Но, прошу, не гони... не ломай все мосты... 

Я нуждаюсь в тебе, в твоих снах, в каждом слове... 

Не нужны мне алмазы! Нужен мне только ты! 

Вспомни наши желанья! Нашу жажду... безвольность... 

Как одежду срывали в порыве огня. 

Я пылала от жара!  Вся моя бесконтрольность 

Распаляла тебя, что под нами аж тлела земля. 

Твои нежные руки, раскаленные лавой, 

Моей плоти дарили разрядку и блажь. 

Ты победно взирал на меня... величаво! 

Только чувства не жги! И любовь не размажь! 

По звенящей струне наши пальцы играли, 

Обдавая тела, распаленные, эхом любви. 

В страстном танце огня наши сны догорали, 

Ну, а стоны и крики в край всевластья влекли. 

Накажи! Привяжи... на глаза черной тканью соблазны... 

Покажи! Как возможно испытывать боль! 

Пусть от страсти к тебе я в истоме погрязну! 

Но такую сама я уж выбрала роль!

Учитель утех

Дидактический диалог

 (Peony Rose)

«Как говорил мой друг Кутузов –

Все зло и беды от французов.

Орловский, слушай и молчи!

И... брось пистоль свой у свечи!

А доломан пристрой тут сбоку,

Да сядь уже... ох и морока!

«Вдовы» бутылочку хватай,

На ус мотай – и не зевай!

Так вот, мон шер. Во время оно,

Льняно, лучинно и посконно,

Мы жили просто и добрО –

Любили баб вельми зело.

Любили смачно и со вкусом,

Так, что не снилось тем французам;

Знал каждый от роду боец,

Что повелел нам тут Творец.

И слуху не было у нас,

Чтоб лезть туда, где свет погас...

Что ржешь, коняка? Рот прикрой,

Тут рядом бродит постовой!

И вот треклятые лягушки,

Одевши бабьи эти рюшки,

Пошли на нас, мон шер, войной -

Да не простой, а голубой,

И познакомили с извратом,

Гори в геенне супостаты!

Орловский – это неспроста!

Дай водки мне скорей... с полста!

Ведь тут расчет злодеев верный:

Будь ты хоть натурал примерный,

Прочтя их басни раз пятьсот,

Жену возьмешь ты в оборот!

Пристанешь к ней, тряся гравюрой,

Где содомируют натуру,

И скажешь: «Мой сердешный друг,

Разнообразим наш досуг?»

Супруга – в слезы, ты – в азарт,

А бес-француз – куда как рад!»

«Так ты, Давыдов, за цензуру?»

«А как еще спасти натуру,

Скажи мне – как? Француз уж бит,

А воз и нынче там стоит,

Мы их, Орловский, победили –

А после стыд и страх забыли!

Давно ль в столице не бывал?

Давно ли дев ты не встречал?»

«Порядком... что там нынче девы?»

«У большинства уж нету плевы,

А на уме содом с гоморрой –

Орловский, мы так вымрем скоро!»

«Что ж делать? Как вернуть свое?»

Давыдов встал. Достал копье...

(не то, что дал ему Всевышний,

а то, что друг оставил бывший)

... «Клянусь, Орловский -  с этих пор

С врагом короткий разговор!

Себя растлил – и черт с тобой,

Но к нам с содомом – ни ногой!»

... И говорят, гусар Давыдов

Дал клятву вовсе не для виду:

Он стал учителем утех,

На верный путь наставил всех,

При нем, раскаявшись, девицы

Взлюбили вновь мужчин и спицы,

Варенье, шляпки, коленкор...

На том и кончим разговор.

Запретно-сладко

 (Sania)

Твой нежный аромат вдыхая,

Я замираю на мгновенье,

Стою, как пред вратами рая,

Не в силах совладать с волненьем.

Боюсь к тебе я прикоснуться,

Боюсь - развеется виденье,

И утром без тебя проснуться, -

О, это будет мне мученье!

Твой запах разум затмевает,

И я всецело в твоей власти,

Душа моя огнём пылает

От жгучей, неприкрытой страсти.

Я лишь твой раб, а ты – богиня,

Сошедшая с небес на Землю.

Ты - оберег, моя святыня,

Ума я голосу не внемлю.

Твой нежный взгляд ловлю украдкой,

Не веря в то, что происходит,

Моя погибель будет сладкой.

А ночь безжалостно уходит.

И утро болью отзовётся

Рассыпав счастье на осколки

Твой муж уже домой вернётся

Как кратки же командировки!

Линии 

 (gloomy glory)

Бесовы шутки – пересеченье линий.

Разве бывает ближе и неделимей?

Разве бывает горестней и бездонней?

Чертовы игры – линии на ладони.

Переплетая судьбы и имена и

Грани приличий твердой рукой сминая,

Сводит безликих вместе – таких похожих...

Чтобы глаза в глаза или кожа к коже,

Чтобы сегодня, завтра и век от века,

Чтобы любимый образ застыл на веках,

Чтобы без лишних слов и пустых обетов,

Чтобы одним касаньем – до края света.

Танец – рукой к бедру и губами к шее –

Разве бывает тоньше и совершенней?

Разве не стоит это таких лишений?

Станешь рабом, изгоем, врагом, мишенью...

Лишь бы еще раз встретить, узнать, запомнить,

Кто бы и как бы вам ни чинил препоны,

Кто бы и чем бы ни пожелал унизить...

Лишь бы забились чертовы механизмы

Где-то в груди – хотя бы под страхом казни.

Разве бывает яростней и опасней?

Разве бывает горше и обреченней?

Если без этих глаз мир смертельно черный,

Если без этих губ все погрязнет в фальши,

Если без этих рук невозможно дальше...

Бесовы шутки – пересеченье судеб.

Разве так важно, кто и за что осудит?

Разве так важно, что и зачем нарушить?

Если слились тела и смешались души...

Последние мгновения любви

(Елена-Леночка) 

В таинственном мерцании свечей

Сплетались тени пламенно и страстно, 
И с каждым вздохом всё быстрее и быстрей 
Они стремились к сладостной развязке. 

И стону нежному был хриплый стон в ответ, 
И губы яростно сливались в поцелуе, 
И рук касания свой рисовали след, 
И стук сердец был близок зову бури... 

Ах, если б только не спешил рассвет, 
Ах, если б только солнце опоздало... 
Три дня любви после десятка лет – 
Как это много, как - чертовски мало! 

Но всё же близится свидание к концу, 
Уже лучи проникли в мрак темницы. 
Вот-вот появится тюремщик на плацу, 
Вот-вот палач достанет рукавицы. 

Последние мгновения вдвоём – 
Отчаянно жестокие объятья, 
Вкус крови на губах горит огнём, 

Сжигают душу горькие проклятья. 

Незнакомка

(Женя) 

Полуночная интрига...незнакомка...

тишина...

Ничего вокруг не видно: лишь перила и стена.

Учащённое дыханье, флер таинственности, мрак,

Звук шагов и, в заключенье, роковой последний шаг.

Сделан шаг, и ты в объятьях: прижимаю как свою.

Эта встреча, что проклятье: вижу- нет,

не устою!

Эти губы слишком близко, эти руки

так нежны.

Эта страсть растёт из мрака, из покрова тишины.

Запах похоти, желанья, запах пота

и духов,

И познание руками заповедных

уголков.

Это, словно, притяженье плюс и минус полюсов

И стремление проникнуть под одежду, вглубь трусов.

Мы целуемся так нежно, после- страстно

и взасос.

Ничего теперь не важно, а в душе один вопрос:

Надо снять с неё одежду и начать последний акт,

Если это неизбежно: мы сошлись

не просто так!

Просто так уже не выйдет: мы прижались

и слились.

Как мелодия услады, крики, стоны полились.

Бег безудержный к вершине, начинаем «марафон».

И уже не разобраться, где твой крик

и где мой стон.

Вот и финиш, миг экстаза: ты летишь,

и я лечу!

Утомленье и услада...и на ухо я шепчу...

Что? Не важно... я не помню, просто,

было хорошо!

Отдыхаем, остываем...повторим потом

ещё.

«Безумная»

(романс)

(Vlada) 

Не прогоняй меня, не говори: «Постыла...» 

Тебе кажусь сейчас нелепой и смешной. 

Ах, было время – я, безумная, любила, 

Была твоею я и телом, и душой...

Рассказывал ты мне обманчивые сказки, 

Лаская грудь мою, ты поцелуй срывал. 

Ах, не боялась я, безумная, огласки, 

Когда лежала средь измятых покрывал...

 Я исполняла все нескромные желанья, 

Была твоей рабой и падала у ног. 

К чему теперь мои безумные стенанья, 

Коль прежнюю любовь ты сохранить 

не смог?

Ты рисовал меня, прекрасную, нагую. 

Смеялась я в лицо тому, кто говорил, 

Что бросишь ты затем безумную, слепую, 

Ах, мне бы все вернуть, да не осталось сил...

Я плачу оттого, что душу рвет на части, 

Она еще жива, она еще болит. 

Безумная, я помню ночи  нежной страсти. 

Ах, мне бы позабыть, да сердце не велит...

Первый опыт

(Глафирка) 

Разрываем в клочья вещи
Не жалея ни о чём
До тебя не знал я женщин
Душу закрывал ключом.
 
До тебя я жил, как узник,
Смысл искал всегда не там;
Думал, что ты - друг, союзник
Страсть бежала по пятам.

Глаз твоих,зелёных,омут
И бедра крутой изгиб.
Тут врачи уж не помогут
Я влюбился! Я погиб!

Мне, раскрой скорей объятья,
Пропусти к своим вратам,
Не жалей простого счастья,
За тебя всю жизнь отдам....

Как прекрасен миг блаженства!
Резко двигаюсь , внутри.
Не встречал я совершенства
И такой большой груди!

Вот и всё! Прощай невинность!

Я, теперь - крутой самец
И спасибо за взаимность,

Ты такая молодец!

Мне пора, дела, заботы
Робот уж почти готов;
Мама дома, ждёт с работы...
Всё, пока, счастливых снов!

Перевоплощение

 (Женя)

Я сегодня не такой как вчера,

Я сегодня буду лютым как зверь!

Буду мучить и пороть до утра:

Ох, покрутишься ты, сучка, поверь!

Я сегодня как в Олимпе Гефест

Откую себе характер стальной!

Мне не ведом будет всякий протест:

Быстро в стойку, не скули и не ной!

Хочешь кайфа? Всё получишь сполна!

Цепь висит: сейчас отправишься в плен!

Плётка рядом и «скучает» одна:

Будешь ползать и не встанешь с колен!

Будешь виться подо мной как змея,

Будь послушной, а награда - постель!

Ты вся преданная сучка моя,

Я хозяин твой и строгий кобель! ...

Я запутался: где смех, где всерьёз,

Где забава, а где драма сердец?!

Ох, достал меня сей важный вопрос:

Разъясните, дураку, наконец!

Графиня

(Vlada) 

Объявлен бал! Собрался высший свет.

Блистали дамы в бриллиантах,

Танцуя словно на пуантах.

Вели мужчины тет-а-тет

Беседы вслух. Трещал  паркет,

Звенел металл на аксельбантах.

Графиня  мельком  оглядела зал.

Горели  свечи, отражаясь.

Она, притворно возмущаясь,

Вздохнула: «Скучен нынче бал...»

Случайно взгляд ее упал,

Она умолкла, поражаясь.

«Ужели он?! Того не может быть!»

Надменен, молчалив, но честен,

Считающий, что мир так тесен,

Что трудно в этом мире жить,

Удел других – напрасно ныть

И плакать вслух от грустных песен.

«Что привело его, когда  вошел?

Увидеть я  не ожидала!»

Ему бы многое  сказала,

Когда бы не был он так зол

И к ней с  поклоном подошел.

Она чуть веер не сломала -

Он, кажется, ее заметил взгляд!

Улыбка тронула ей губы.

Мелодией взорвались трубы,

И пары встали дружно в ряд.

Он подошел: «Премного рад!»,

И  пригласил  небрежно - грубо.

Причины для отказа  не нашла.

На стуле спал супруг  законный,

И встрепенулся зал чуть сонный -

Графиня руку подала

И  молча  в тесный круг  прошла.

Изменой пахнет?! Случай спорный...

Ей надобно бы честь свою сберечь

И, отвернувшись  горделиво,

Уйти из зала торопливо

И дома на диван прилечь.

Картины милых сердцу встреч

Всплывают в памяти так живо!

Сесть в экипаж и приказать «Домой»?

Закрыть глаза, казаться спящей

Иль куклою ненастоящей?..

Ей сделаться пред ним немой,

Или никчемной и пустой,

Или красавицей блестящей?..

Нет сил уйти, она в плену у глаз.

Волшебно  пианист играет,

Она о прошлом забывает,

Танцуя вальс за разом раз.

Не нарываясь на отказ,

Ее он нежно обнимает.

Окончен бал и гости разошлись.

Они  беседуют  у двери.

Ей муж  отныне не поверит,

Свидетели всему нашлись,

Поведали: «Они  сошлись,

Графини честь - смешна потеря».

Не все ль  равно теперь, что  скажут вслед!

А сплетники, увы, повсюду,

Следить за всем глазами  будут,

Укажут тысячу примет,

На ваш вопрос найдут ответ,

Но  лишь проверить позабудут.

Они умчались в экипаже вдаль

Предаться в спальне нежной страсти

(Другой бы не было напасти!).

Не ведая, что будет  жаль,

В сердцах поселится печаль,

Разрушив судьбы их отчасти...

Ночь поглотила очертанья тел,

Лишь простыня слегка белела.

Графиня слишком осмелела:

Он так давно ее хотел,

Что сам немного оробел,

Взирая на нагое тело.

О, как же сладостен слиянья миг!

От близости  она дрожала,

Его за плечи обнимала,

Целуя, он в нее проник...

Сдержала бурной страсти  крик

И лишь тихонько застонала.

«А помнишь счастья несколько недель,

Когда сливались воедино,

А после грелись у камина.

Ты мне шептал «Моя Адель!»

Смущалась мятая постель -

Какая милая  картина!

Прости, молю!»- уткнулась в грудь ему.

« Я долго о тебе не знала,

Давай мы все  начнем сначала!»

Он промолчал. « Я  не пойму,

Меня оставишь ты одну?!» -

Ему в отчаянье сказала.

Он обхватил ладонями  лицо.

Смахнул  непрошенные слезы.

Там, за окном, февраль, морозы...

А на руке его -  кольцо,

Какое  страшное  словцо!

Оно страшней любой угрозы.

Что делать ей, к кому в ночи бежать?

Она  окно скорей открыла,

И долго так себя корила:

«Ах, если бы могла я знать!

Меня ты хочешь удержать?

Дай мне уйти», - его молила.

Что сталось с ней – пусть не узнает свет,

Была графиня, и графини нет.

16 +

Птица

 (gloomy glory)

Запомни, что в каждой сказке таится быль –

Что словом да по бумаге, то может сбыться.

Принц рьяно и преданно Господу слал мольбы,

И тот подарил ему заводную птицу:

Вся гайки да винтики, два золотых крыла

И сердце живое, бьющееся нещадно.

И птица любила принца, как не могла,

И каждую ночь своим отравляла ядом.

И чудился принцу девичий хрупкий стан,

И нежные руки тело его ласкали,

И мягкие губы льнули к таким местам,

О коих ни мать, ни няньки не рассказали.

Принц утром с кровати вскакивал сам не свой,

Безумно искал по замку свою кокетку.

Все думали, мол, ударился головой,

А птица тихонько пела в закрытой клетке.

Ты тоже просил у Бога наград иных,

Но этому шутнику наверху виднее.

И я охраняю знойные твои сны

И тихо пою.

Фальшиво, но как умею.

16+

Поезд

 (gloomy glory)

Он шагает к вагону: тросточка, саквояж...

Отправление ровно в полночь, под бой часов.

Он заходит в купе и видит Её лицо,

Дальше – сбивчивый шёпот:

«Помни, моя...»

«Твоя...»

И никак не приходит сон.

Им бы всё обсудить, только ночь искажает суть,

Только ночь оголяет души и глушит страх.

Стук сердец, перестук колес и небесный суд,

Что оставит двоих отчаянных до утра.

Затираются лица, даты и имена.

Рассыпаются маски сотней полночных звёзд.

И сливаются вместе «Как же ты мне нужна»

И другое, крамольное «Что ж тебя чёрт принёс...»

И дыханье чуть слышно – как бы не расплескать,

Выбираясь из плена скомканных простыней,

Лихорадочных всхлипов, стонов «о нём», «о ней»...

И на эти мгновения мир исчезает с карт –

Только пламя на дне зрачка.

***

А другой всё стоит и смотрит по сторонам:

«Может... Вдруг... Неужели... Кажется...

Не она».

***

И чего озираться? Поезд давно ушёл:

Разорвал тишину гудком и сорвался прочь.

Там сейчас серебрится смех и струится шёлк.

И любовники разговором смущают ночь.

Ты стоишь на перроне. Поезд пронзает тьму.

Мнёшь рукой набалдашник трости, стучишь ногой.

А Она в этот миг себя отдает Ему –

Да, другому тебе, что решился зайти в вагон.

Он гораздо смелее, Он преступил черту

И не думал отчаянно, что, почему и как.

И Она, изгибаясь, стонет в Его руках.

...В том придуманном поезде, мчащемся в пустоту...

18+

Мужчина с морковкой

(для Missis Cullen и Vlada)

(Peony Rose) 

Ты изменяла мне с бананом,

И с огурцом, и с кабачком,

А мне упорно не давалась –

Я попусту махал мечом.

Мерзавка баба! Что ей надо?

Ведь как хорош природный меч -

Замужних и гетер отрада,

Прочней банана, слаще свеч!

Терпел я долго. Шли недели.

Допущен не был к простыням.

И птицы ненависти сели

На дно бурливших лавой ям!

Она на службе. Взяв топорик,

Я к холодильнику пошел...

Миг смерти фруктов был так горек...

Лег баклажан на белый стол...

Мгновенье... взмах... она явилась,

Раздался звонкий страшный крик:

«Оставь его! Яви же милость!»

Я отрезвел в тот тяжкий миг...

Мы долго плакали на кухне,

Она призналась мне в любви...

И я поклялся – брак не рухнет,

Не уплывет в соку-крови!

И вечером, окрасив желтым

Свой меч, и хвостик прикрепив,

С любимой я сыграл в «засолку»,

Я был отважен и красив!

Финальный взрыв... Любите женщин!

Любите женщин – до конца!

И, парни, помните, что Мечник

Всегда хитрее огурца!

21+

СКАЗАНИЕ  О  МОНАХЕ

 (Женя)

1.

Что-то, последнее время не спится:

Страшно заснуть мне- пугаюсь во сне.

Всякая нечисть лесная всё снится,

Странные чудища лезут ко мне.

2.

Только засну, вижу разные сны я:

Будто, живу я в лесу как монах.

Тихо крадутся там эльфы лесные

В мягких сапожках, зелёных штанах.

3.

Мимо идут- не хрустит даже ветка.

В гости заходит ушастый отряд.

Чинно встречаю я добрых соседок,

Хоть и монах, но гостям тоже рад.

4.

Чудное дело: в отряде, лишь, девы.

Может, у них там матриархат?

Я к ним с вопросом: «Так бабы здесь все вы»?

Те, лишь, смеются и странно глядят.

5.

Ликом красивые, с ладной фигурой.

Сядут за стол: «Угощай нас, монах»!

Сладко едят, все здоровые «дуры»,

Что-то бугрится у каждой в штанах.

6.

Острые уши и тёмная кожа,

Будто бы иней блестит в волосах.

Все, на мой взгляд, на друг дружку похожи.

Чудные речи звучат в их устах.

7.

Хоть и с трудом, но их речь понимаю:

Можно судачить за жизнь и за всё.

Слух навострив, их рассказам внимаю:

Былям лесным и про то и про сё.

8.

Дева одна среди всех выделялась

Статью и мощью, печалью в глазах.

Что ни прикажет, тот час исполнялось

Быстро и чётко- не так, впопыхах.

9.

Сядет, обычно, за стол, лишь, со мною,

Пристально смотрит, внимает словам.

Будто шутя, вдруг, коснётся рукою.

Сразу как искра пройдёт по рукам!

10.

С нею сидеть мне приятно и мило,

Словно знакомы мы с ней много лет.

Только, уж, очень ко мне зачастила,

С часик побудет, и, вот,- её нет.

11.

Может, свой глаз на меня «положила»?

Больно, уж, ласковый блеск в тех глазах.

Я же монах, вечный богу служивый:

Крест свой несу я «за честь, не за страх»!

12.

Тело смиряя молю о прощении:

Пост, воздержанье- мой вечный удел.

Женщин не ведал- боюсь прегрешений,

Но на эльфийку с восторгом смотрел!

13.

Глаз от неё оторвать невозможно:

Тянет меня к ней волшебный магнит.

Сердце то- скачет, то- мрёт осторожно,

То- как затравленный зверь зарычит!

14.

Снова вчера навестить приходила,

Чтоб похвалиться про ратный успех:

Долго в лесу одна банда бродила,

Но изловили лазутчиков всех.

15.

Только вернулись, ко мне поспешила,

Снова смущая покой мой в тиши.

«Как же зовут тебя дева»? «Дармила».

Вот, значит, как: даришь милость души!

16.

Вижу, а деве всё хуже и хуже:

Раны открылись, слабеет совсем.

Чай только пьёт, в рот не лезет и ужин,

Жар появился, ей нужно в постель.

17.

«Дара, ложись: осмотрю твои раны,

Чисто промою и швы наложу,

Мазь принесу, помолюсь для охраны,

Вместо сиделки в ногах посижу».

18.

Ночью, забредив, совсем поплохела:

Жаром горит и воюет в бреду.

Теплой водой протираю ей тело,

И раздеваю себе на беду.

19.

Снял сапоги, снял штаны...и немею:

Я- на яву или, всё же, во сне?

Я, как мужик, эту «штуку» имею,

Как же у девы мог вырасти член?!

20.

Длинный и ровный с открытой головкой,

Яйца большие прижаты к ногам.

Хоть протирать было очень неловко,

Всё же решился, протёр, ну, а там...

21.

Писька девичья чуть ниже открылась:

Нежные губки, вкруг светлый пушок. ...

В угол пойду, помолюсь: «Боже, милый,

Силы верни, чтоб оправить мой шок»!

22.

Чуда такого я сроду не слышал,

Чтобы имелось у баб «то» и «то».

Кончив молиться, я из дому вышел,

Чтоб остудить свои мысли, потом

23.

Долго сидел на крыльце, размышляя

Про чудеса, что творятся в лесу.

Кто она есть, моя гостья лесная,

Как же я дальше свой крест понесу?

24.

После зашёл и прилёг возле Дары,

Тотчас усталость сморила меня.

Утром вскочил: надо делать отвары. ...

Так просидел рядом с девой три дня.

25.

Мою ей раны, повязки меняю,

Мазь наношу и отваром пою,

Потное тело водой протираю-

Чуткой сиделкой при ней состою.

26.

Я не ропщу, эти хлопоты в радость.

Сердце истома сжимает в груди:

Девы касаться- такая услада!

Что ожидает нас с ней впереди?

27.

Не устояв, нежно глажу ей ноги,

Член, и вагину, и грудь, и живот.

Видно, сошлись наши с нею дороги,

Вышел в судьбе здесь  крутой поворот.

28.

Не разлучат нас мирские невзгоды,

К ней прикипел я душою навек!

Пусть укорят: мы друг другу уроды-

Эльфа она, я простой человек.

29.

Мне же она всех красавиц милее:

Как ни взгляну, всё ласкает мой взор.

Кровь закипает, а уд каменеет-

Вот он, свершился, судьбы приговор!

30.

Адский порог предо мною открылся,

Райскую сладость суля нам двоим.

В лес уходил, а в тартар провалился,

Святость моя растворилась как дым.

31.

Бренное тело мой разум сломило,

Адский огонь моей воли сильней!

Как же легко впал я богу в немилость:

Грешные мысли мне стали милей.

32.

Как я устал с искушеньем сражаться!

Ночью молюсь, укрепляя свой дух.

К деве приду- и готов снова сдаться,

Крики с мольбой прорываются вслух. ...

33.

Время прошло, стала крепнуть больная:

Жар отступил, прояснилось лицо,

Дышит ровней. Я от счастья сияю,

С новой надеждой иду за крыльцо

34.

В лес за травой, за грибами, малиной,

Горькой корой и пихтовой хвоёй.

Чай ей готовлю, с довольною миной,

Мазь и еду- для любимой своей.

35.

А через день моя Дара очнулась,

Смотрит невидяще, будто во сне,

Через мгновение вся встрепенулась

И потянулась руками ко мне.

36.

Нежно прижала и волосы гладит,

Шепчет чуть слышно, а что, не пойму. ...

В сердце восторг и такая услада...

Сам поцелую и, тоже, прижму.

37.

Вот и свершилось, долой все терзания!

Тесно прижавшись, телами слились...

Нежные речи, улыбки, лобзания...

Видно, мы ждали друг друга всю жизнь!

38.

Руки блуждают совсем без стеснения,

Гладят любовно и грудь, и живот.

Я- как струна, мой конец- в нетерпении,

Дара рукой его нежно так мнёт.

39.

После, решительно к щелке подводит,

Внутрь окунает, и- он уже там.

Час упоенья, восторга приходит:

В море любовном плывём по волнам!

40.

Вниз, после, вверх я по гребням летаю,

Чувствую мякоть, упругость и боль:

Разом в раю и аду пребываю.

Боже, остаться здесь вечно позволь!

41.

Чувствую, в чреслах вулкан назревает,

Копится, зреет лавины поток.

После из жерла фонтан вылетает,

Выстрелом струйным в Дарину потёк.

42.

В царство блаженства вдвоём улетаем,

Шепчем друг другу смешные слова...

Словно, от тяжких трудов отдыхаем...

Так повторилось не раз и не два. ...

43.

Так мы прожили в любви три недели,

В счастье купаясь, как в солнца лучах.

Вместе дышали и пили, и ели,

В шутку сражались на острых мечах.

44.

В лес уходили вдвоём на охоту:

Птицу и зверя добыть на обед.

Мылись и парились в бане в субботу. ...

Так и забыл я свой божий обет.

45.

Ну, а ночами, как только стемнеет,

Мы предавались волшебной любви.

Дара дарила мне всё, что имеет,-

Только шепни, только, лишь, позови!

46.

Вделе любовном она была дока:

Где приласкать, где тереть, как войти.

Я не услышал ни слова упрёка,

С ней познавая услады пути.

47.

С ней я учился и «лёжа», и «стоя»,

«Сверху» и «снизу», и «в зад», и «в перед».

Страстно сношались до «волчьего воя»,

Не забывая, при этом, и рот.

48.

Как пососать, полизать и почмокать,-

Эту науку прошёл я всерьёз.

И самому приходилось поохать,

Вновь изучая «анальный вопрос».

49.

Дара в учении пощады не знала:

Маслом помажет, присунет и «прёт».

Ох, настрадался я в теме «анала»,

Словно, огонь изнутри меня жжёт.

50.

Ну, а губами владела искусно,

И язычок трепыхал как змея.

В рот забирала умело и «вкусно»,

Там утопал весь в томлении я.

51.

Всё описать мне не хватит и книги,

Наши восторги «заполнят дворец»!

Скоро конец сей любовной интриги-

В мире всему наступает конец.

52.

Ночью примчалась эльфийка с «тревогой»:

Враг появился в соседнем лесу.

Быстро собралась Дармила в дорогу

И побежала, заправив косу.

53.

Долгих пять дней я томился в тревоге:

Замер не в силах ни спать и ни есть.

Утром раздались шаги на пороге,

Вот, и дождался печальную весть.

54.

Так же, неслышно, отряд появился,

Скорбно внесли в дом носилки с плащом.

Плащ осторожно на пол опустился,-

Мёртвая Дара лежала на нём.

55.

Замер я, плакать и биться не в силах,

Рядом с покойницей рухнул на пол...

Скорбно процессия прочь уходила...

Я вслед глядел, а отряд шёл и шёл...

56.

Так и сидел «изваянием мёртвым»

Час или два, или десять часов.

После, пошёл за верёвкой потёртой,

Дверь аккуратно закрыв на засов.

57.

Вот, и пришёл час расплаты жестокой:

Время платить за грехи по счетам.

«Долго не быть тебе там одинокой,

Дара, я- скоро, дождись меня там»!

58.

Сколь ни греши, а расплата приходит,

Как ни крутись, есть верёвки конец.

Шея в петлю так доверчиво входит-

Всем прегрешеньям достойный венец.

59.

«Вместе с тобой мы любви предавались,

Вместе свела нас судьба на беду.

Ты подожди, уж немного осталось.

Вместе навеки, я - вот он, и-д-у...

18+ 

Меня учила мама

 (Ленця)

Меня учила мама : « Ты, дочка, не шали!

Когда играешь с кошкой – бывают лишаи.

Блохастое отродье чесоткой наградит,

Еще глистами. Точно, как с речки воду пить!

Мужчины –это те же помойные коты,

Коль меры не предпримешь, наплачешься

и ты!

Достоинство мужское суют свое везде,

Заразу подцепляют, бывая на звезде.

Поэтому, когда ты захочешь с ним играть,

Его продезинфицируй, затем иди в кровать!»

Советы своей мамы я свято берегу,

И на свиданье в сумку всегда с собой беру:

Одну большую клизму, баллончик от клещей,

Презервативов пачку, чтоб было веселей.

Наручники, чтоб можно мужчиночку сковать,

Коль в руки мне попался, ему не убежать!

Устрою перед ним я и танцы, и стриптиз,

Чтоб после клизмы хвостик не падал в штаны вниз!

А бритвой по промежью пройдусь туда – сюда!

Полью обильно водкой, ну, чем вам не вода!

Проверю я на вшивость мужской хваленый пол:

Останется кто стойкий, не будет слишком зол,

Тому я, сколько хочешь, в постели ночью дам!

Мужчины, берегитесь! Уже иду я к вам!

18+ 

Любовная  зарядка

 (Женя)

Утренняя мгла покрывает нас,

Мы лежим в истоме, чуть дыша.

Что-то предстоит сладкое сейчас-

Встрепенулась сонная душа!

Ты открыл глаза, тянешься рукой,

Гладишь нежно кожу у пупка.

Разгоняя утренний покой,

Что-то ищет вялая рука.

Это «что-то» тоже уж не спит

И навстречу тянется, к руке.

Разжигая страсти аппетит,

Замирают пальцы на соске.

И второй руке, тоже, не до сна:

Гладит ягодицы и лобок.

Палец погружается «до дна»,

Раздвигая «розы лепесток».

Разожги меня страстный поцелуй,

Разгони весь сонный мир вокруг!

Крепко обними, сердце околдуй

И войди в меня мой желанный друг!

Наконец-то мы в целое слились,

Отдадимся страсти не шутя!

Мчась, как по волнам, вверх, а, после, вниз,

Мы очнёмся только час спустя.