В судьбе Дамиана Блэкмора, молодого прожигателя жизни, после его приезда в Лондон появляются две женщины: юная Дженни, играющая на скрипке на городских улицах, и таинственная владелица мастерской масок Эмбер. Но у нашего героя есть и свой секрет – он вампир, и в город его привела цель совершить убийство, чтобы выиграть заключённое когда-то пари. Приближается время, когда представители высшего света отправятся на бал-маскарад, а суеверные люди покрепче запрут двери и окна, потому что только в эту ночь нечисть получает возможность беспрепятственно творить зло.

 ______________________

1

Дело не в том, вампиры мы или люди.

Дело только в том, какие чувства мы испытываем.

Сейчас и здесь.

«Лунный свет».

Вампир – убийца. Хищник.

Всевидящие глаза даны ему в знак избранности, обособленности от мира.

Ему дарована возможность наблюдать человеческую жизнь во всей её полноте. Без слезливой жалости, но с заставляющим трепетать душу восторгом, потому что именно он ставит в ней точку, он – орудие божественного промысла.

Энн Райс.

За то время, что он здесь не был, город изменился. Но было всё также  холодно, по-прежнему промозгло и, на его счастье, абсолютно пасмурно. Свинцовые тучи застилали небо непроницаемой для солнечных лучей пеленой. Туман мокрыми клочьями ваты висел на деревьях. Тусклый свет фонарей лишь незначительно рассеивал сумрак.

Дамиан Блэкмор шёл по улицам, отмечая появившиеся на них громоздкие механизмы. Названий большинства из них он не знал, да и, по правде говоря, вовсе не стремился узнать. Достаточно было и того, что ему приходилось становиться очевидцем того, как стремительно и несокрушимо эти лязгающие, извергающие пар железные монстры захватывали города мира. Научная революция и технический прогресс одержали победу над умами и сердцами людей, которые постепенно начали забывать стародавние легенды и сказки, так привлекавшие их когда-то. Но те продолжали жить, как и существа, описанные в древних сказаниях. Он знал это, поскольку и сам был одним из них – созданием ночи, порождением тёмного времени, героем страшных историй, после которых дети долго не могут заснуть. Он был вампиром.

Кроме того, Дамиану доподлинно было известно, что, как бы ни старались люди отгородиться от таинственных теней прошлого с его суеверными байками о вампирах, фейри, ведьмах и прочих пугающих существах, их время ещё не прошло. Может быть, всё остальное время и считалось собственностью людей, но оставалась также ночь, которая принадлежала только им. Таким, как он. Тем, кто выглядел, как человек, но не был им. Тем, кто всё ещё оставался частью мира, как бы ни старались все эти учёные, изобретатели и наделённые властью люди выставить их всех за его границы.

Проходя мимо одной из просторных городских площадей, Блэкмор услышал музыку. Кто-то играл на скрипке. Нельзя было назвать его ценителем искусства, но что-то заставило остановиться и прислушаться. Может быть, то, как необычно звучала эта музыка? Отрешённо и, вместе с тем, близко сердцу каждого, кто её слышал. В руках музыканта инструмент смеялся и плакал, пел старинную балладу и рассказывал новую историю,  звуча с той искренностью, которую, пожалуй, можно найти лишь в детях, ещё не успевших впитать в себя всю лживость этого мира. Переливчатые ноты звучащей над серой городской площадью музыки заставляли вспоминать о плеске морских волн, шелесте листвы в лесу, звонких птичьих голосах.

Обойдя нескольких человек, отделявших его от источника музыки, Дамиан остановился. Это оказалась девушка. Совсем юная, скромно и безыскусно одетая. Из-под шляпки с наполовину прикрывающей лицо вуалеткой выбивались непослушные, отливающие золотом, локоны волос. Тонкие бледные пальцы держали инструмент, прижимая его к себе с такой нежностью, словно в мире для неё не было ничего дороже.

Девушка была настолько поглощена своим занятием и наполняющей пространство вокруг неё музыкой, что не замечала больше ничего. У её ног стояла ржавая жестянка, в которую прохожие изредка кидали монетки, но она ни разу не бросила туда взгляда, чтобы узнать, много ли накопилось. Не смотрела она и на окружавших её людей. Для неё будто перестало существовать всё остальное. Дамиан стоял напротив, подойдя почти совсем близко, но девушка не обратила на него совершенно никакого внимания.

Он пригоршней вытащил из кармана деньги и, не глядя, бросил их в жестянку. Монеты громко зазвенели, блеснув в воздухе, как взметнувшиеся над водой золотые рыбки. Серебряными деньгами Блэкмор по понятным причинам не пользовался.

Ещё некоторое время он оставался на одном месте, продолжая слушать лившуюся водопадом музыку. Её чистые, нежные и глубокие звуки словно уговаривали, звали за собой, заставляли вспоминать о том, что вампир считал давно позабытым. Затем, развернувшись, он продолжил свой путь дальше. Сейчас Дамиан просто бесцельно бродил по городу. Гулял по лондонским улицам, заново узнавая город, куда его привела поставленная давно и прочно цель.

Свернув в один из кривых переулочков, Блэкмор услышал крики. Это место и в дневное время явно не пользовалось приличной репутацией, что уж говорить о вечернем. Наверняка в переулке кого-то грабили. А, возможно, и не только. Голос-то женский.

Движимый любопытством мужчина сделал ещё несколько шагов вперёд. Замер на месте, подобравшись, как дикий зверь перед прыжком. Картина, открывшаяся перед ним, выглядела вполне заурядной и в настоящее время, и много лет назад. Двое бандитского вида молодчиков заловили в безлюдном месте молодую девушку. Один увлечённо рылся в её небольшом, но, похоже, полном кошельке, второй задирал юбку, шаря жадными руками по светлой коже. Шляпка валялась на земле. Девушка закричала снова, и парень зажал ей рот грязной пятернёй.

 - Давай быстрее! – просипел тот. – Подержи ей руки. Кошелёк от нас не убежит.

 - Она тоже не убежит, - отозвался его приятель, вытаскивая монету и пробуя её на зуб. – Надо же, настоящая. Чистое золото!

 - А если кто-нибудь здесь появится?

 - Ну и что? Не впервой. Появится – пройдёт мимо.

 - Вы так уверены? – спросил Дамиан, выходя под свет единственного покосившегося фонаря.

 - Иди, куда шёл, - прорычал, увидев его, грабитель, продолжавший любоваться тугим кошельком. – Здесь для тебя ничего нет. Это наша добыча.

 - Уже нет, - ответил Блэкмор.

Несколько шагов, обманчиво-ленивые движения, полуулыбка на губах. Нападавшие и не заметили, как он оказался близко. Стремительный рывок, и вот уже тот, кто удерживал девушку, скорчился на земле, воя от боли. Судя по всему, у него была сломана рука. Хотя, нет. Обе. Второй попятился, с ужасом глядя на незнакомца. Дамиан зевнул. Ничего нового. Сколько живёт, а видит на лицах людей одно и то же выражение. Особенно в ту минуту, когда он хищно улыбается, и под верхней губой показывается влажный блеск острых клыков. Вор дрожащей рукой протянул ему кошелёк, который Блэкмор вырвал у него, чтобы тут же схватить за горло, сдавливая и наблюдая, как синеет одутловатое лицо только что бахвалившегося своей добычей типа.

 - Отпустите его! Вы же его убьёте! Пожалуйста!

Услышав за спиной голос, Дамиан обернулся. С брезгливой гримасой разжал пальцы. Его несостоявшаяся жертва с глухим стуком свалилась на землю. Живой. Надолго ли?

 - Ты их ещё и жалеешь? – с удивлением произнёс Блэкмор, глядя на растерянно замершую девушку.

 - Но они ведь... люди, - пробормотала она.

 - Разве? Сказал бы я тебе, кто это, но пожалею твою нравственность, - проговорил он. – Ты далеко живёшь?

Дамиан заметил, что девушка успела привести себя в порядок. Поправила частично порванную одежду. Подобрала шляпку, которую держала в одной руке. Во второй оказался небольшой кожаный футляр. На этот предмет она смотрела с такой нежностью, что можно было позавидовать.

Блэкмор невольно улыбнулся. О чём же ей ещё беспокоиться, как не о любимой скрипке? Разумеется, он сразу её узнал. Теперь, когда ее лицо больше не было прикрыто вуалью, он мог рассмотреть злато-карий оттенок её глаз, тонкие черты лица, по-детски припухлые губы. Вспомнив о том, как к ним прижималась грязная рука насильника, Дамиан ощутил жгучий всплеск неудержимой ярости.

 - Не очень далеко, - ответила на его вопрос девушка. – В двух кварталах отсюда. А что?

 - Провожу тебя, - произнёс он, возвращая ей кошелёк. Подумалось, что именно те деньги, которые он бросил в жестянку на площади, послужили соблазном для грабителей. Хотя, скорее всего, не только они.

Блэкмор снова разозлился. На себя, на девушку, на этих типов, которые, потеряв сознание от боли, ещё не пришли в себя. Кроме того, он понял, что успел проголодаться.

Поначалу они шли в молчании, но вскоре Дамиан начал беседу. Он спрашивал, откуда она, давно ли живёт в Лондоне, где училась игре на скрипке, почему ходит именно на ту площадь, какого чёрта, в конце концов, никто не встречает и не провожает её в столь позднее время? Сперва она отвечала односложно, но затем понемногу разговорилась. Её зовут Дженни, она из Уэльса, в Лондоне живёт уже третий год. Игре на скрипке её научила одна добрая женщина, вдова, бывшая музыкантша. Но её давно нет в живых, как и родителей. Впрочем, говорили, что отец ей не родной, поэтому он сначала избивал мать до полусмерти, а затем выгнал из дома вместе с девочкой. Где они потом жили? Да много где. Однажды даже в работном доме. Это ещё больше подкосило здоровье матери. Там женщина и умерла, а сама Дженни сбежала оттуда и поселилась на задворках музыкального магазина, где однажды ей и досталась чудом скрипка, с помощью которой она начала зарабатывать себе на жизнь и даже смогла снять маленький дом на окраине города.

Заметив, что девушка замёрзла, Дамиан снял с себя плащ и набросил ей на плечи, не слушая никаких возражений. Она стянула на шее тесёмки и бросила на него благодарный взгляд. Можно было и раньше заметить, как она продрогла. Он слишком давно не чувствовал холода сам, вот и не понял сразу.

 - Откуда ты взяла музыку, которую играла? – задал Блэкмор отчего-то тревожащий его вопрос. – Где-нибудь услышала? Выучила по нотам?

 - Нет, - ответила девушка. – Просто эта музыка появилась сама. Она как будто всегда была со мной, и, взяв в руки скрипку, я поняла, что смогу её сыграть.

Остановившись возле покосившейся двери давно требующей перестройки лачуги, Дженни подняла на него глаза. Начала развязывать тесёмки плаща, но запуталась в них. Дамиан ей помог. Её пальцы немного согрелись, но всё равно оставались холодными. Даже холоднее, чем у него самого, ведь свою температуру тела он умел регулировать.

 - Может быть, вы зайдете? – неожиданно спросила девушка. – У меня есть чай. А ещё сыр и немного хлеба.

Дамиан услышал учащённый стук её сердца, а с ним и завораживающее биение пульса в тонкой синей жилочке на шее. Было так легко сделать всего один шаг и впиться в неё, прокусывая нежную кожу. Ощутить её вкус, почувствовать, как вздрагивает хрупкое тело в его руках, насладиться каждым мгновением, насыщаясь густой горячей кровью. А затем, воспользовавшись столь неосмотрительно данным ему приглашением, войти в дом вместе с девушкой и там проделать с ней всё, что ему пожелается. А пожелалось бы ему, пожалуй, многое. Для начала стащить с неё эти унылые тряпки, чтобы увидеть, какая она под ними, распустить волосы, которые янтарной волной раскинулись бы по плечам, став единственным её облачением. Запустить в этот гладкий шёлк руки, пропуская между пальцев длинные пряди.

Поймав его жадный взгляд, Дженни растерянно посмотрела на него.

 - Слишком опрометчиво с твоей стороны приглашать в дом первого встречного, - буркнул он.

Лицо девушки мгновенно залилось краской. Даже мочки ушей стали алыми. Полюбовавшись этим несколько мгновений, Блэкмор отвернулся, сглатывая, и отправился прочь, растворяясь в ночной сырости, тишине и тумане, в который он, вопреки легендам, всё же не умел превращаться.

Стремительными шагами Дамиан удалялся от бедного дома и его обитательницы. В его ушах продолжали звучать звуки скрипки, а перед глазами стояли нежные руки Дженни, её раскрасневшееся личико, трогательно-беззащитная фигурка. Славная малышка. Почему он её пощадил? Только ли из-за её таланта играть красивую музыку?

2

Судьбоносные встречи порождают не менее судьбоносные следствия...

Харуки Мураками.

Повсюду были маски. Чёрно-белые, как шахматные фигуры, и разноцветные, будто клоунский наряд. Бархатные и шёлковые. Вышитые золотистыми нитями и разукрашенные тесьмой. Страшные и красивые. С подвесками из драгоценных камней и из дешёвых побрякушек. Задумчивые и смеющиеся. Весёлые и мрачные. Полные озорного лукавства и траурно-серьёзные. Прячущие всё лицо и прикрывающие лишь область вокруг глаз. Самые разные маски, собранные в одном месте, словно жители какой-то специально созданной для них страны. Маски смотрели на него с широкой витрины, где были разложены чьей-то умелой рукой, приглашая его заглянуть к ним, и этот зов был куда эффективнее, чем разрисованная витрина, с которой улыбалось женское лицо в маске с перьями.

Дамиан толкнул дверь и вошёл. Вернее, попытался войти. Он застыл перед входом, но мелодичный голос, приглашающий его внутрь, тут же решил проблему, позволив вампиру перешагнуть порог.

Сказать, что появившаяся перед ним молодая женщина была красива, значило ничего не сказать. В ней была не только красота, но и то особое очарование, которого притягивает к себе не только мужчин, но и других женщин, заставляя восхищаться и чувствовать себя околдованными. Такая внешность могла быть лишь даром природы, над которым, к тому же, основательно поработали, оттачивая до совершенства и неоднократно испытывая на жертвах прелестного создания.

Её брови были изогнутыми, глаза, опушённые густыми ресницами, глубокими, как лесное озеро, а губы алыми и соблазнительными. На ней было не слишком много украшений, блеск которых не мог затмить её собственный. Образ довершало нефритово-зелёное платье из переливающейся при каждом движении ткани.

 - Добрый день! – проговорила незнакомка. – Присаживайся. Я знала, что ты придёшь.

 - Откуда?! – спросил он.

Медленно, словно читая из книги, она произнесла:

 - Он придёт с востока, но на закате солнца. В его глазах сталь и лёд, но его губы горячи, как огонь, и нежны, будто лепесток розы. На его плечи наброшен плащ, в душе тьма, а руки обагрены кровью.

 - Что ещё?

 - Тебе недостаточно? – рассмеявшись, спросила собеседница.

 - Я любопытен, - признался Блэкмор, невольно залюбовавшись тем, как приподнимается её обтянутая платьем грудь, когда она смеётся.

 - Довольно будет сказать, что я знала о тебе и о нашей встрече до того, как она произошла.

 - Кто же ты?

 - Разве ты не читал надпись на вывеске? Я – Эмбер. Владелица этой мастерской масок.

 - Ты сама их изготавливаешь?

 - Только для особых клиентов. Для остальных покупателей у меня есть штат мастериц, - произнесла она. – Хочешь чего-нибудь? Вина? Твоё излюбленное угощение предложить не могу, уж извини.

 - Вино вполне подойдёт.

Эмбер протянула ему бокал, наполненный кьянти, и ещё раз предложила сесть на обтянутый бархатом диван. Дамиан воспользовался приглашением. Сама она села напротив него на круглый пуфик и медленно повертела в руках свой бокал, покачивая показавшейся из-под платья остроносой туфелькой. 

Блэкмор пригубил вино, чувствуя аромат красных зрелых ягод, фиалок и пряностей. Мелькнула мысль, что, должно быть, у её крови столь же сладкий и дурманящий запах. Лучше бы она не заговаривала про его любимый напиток.

 - Как ты узнала, кто я? – спросил он.

 - Женщины имеют право на собственные секреты, - ответила она. – К тому же, как мне кажется, ты не особенно скрываешься. Или?

 - У меня тоже есть секреты.

 - Я знаю, с какой целью ты приехал в Лондон. И знаю, какое время выбрал для того, чтобы осуществить задуманное, - произнесла Эмбер, слизывая с губ капельки вина и одним лишь этим жестом вызывая в нём волну обжигающего желания. – Как видишь, тебе нечего от меня скрывать – мне и так всё известно.

 - Тогда мне придётся тебя убить.

 - К чему? Разве не полезнее будет иметь меня в союзницах? Я, в отличие от тебя, уже не первый год в этом городе.

 - Я предпочитаю действовать в одиночку.

 - Напрасно, - заметила она.

 - Думаю, разумнее не доверять никому.

 - Как знаешь. Если передумаешь, приходи. Моя квартира в этом же доме, прямо над магазином.

Допив вино, Блэкмор вышел из здания. Не оборачиваясь и стараясь не думать об остававшейся там молодой женщине, свернул в ближайший переулок. Маски смотрели ему вслед.

3

Господь учил, что человек дрожит от холода одиночества.

Но когда людей двое, одиночество уходит, и холод уходит вместе с ним.

Исуна Хасэкура.

Дженни погладила ладонью разложенные перед покупателями ткани. Такие мягкие, бархатистые, тёплые. Она уже давно собиралась купить себе новую шаль, но тех денег, которые зарабатывала, едва хватало на еду. А затем случилось чудо. В её жестянке впервые оказались золотые монеты, да ещё и так много, что поначалу она даже оторопела, не зная, как правильно распорядиться внезапно свалившимся на неё капиталом.

Не будь Дамиана, Дженни потеряла бы всё доставшееся ей золотом тем же вечером. При воспоминании о том, что произошло тогда в переулке, ей становилось дурно. Стоило ей об этом подумать, как к горлу подкатывала тошнота, как будто её рот всё ещё зажимала шероховатая мужская рука, а до обоняния доносилось его отвратительное зловоние. Вспоминались касания грубых пальцев к её ногам, протестующий треск ткани, когда на ней разрывали одежду, и горечь унижения, которое превращалось в застывающие в глазах слёзы. Она ничего не смогла сделать. Как самая обычная человеческая девчонка! Глупо было надеяться на то, что ей по силам справиться с грубостью, цинизмом и жестокостью этого мира.

Разумеется, напавшим на неё людям было наплевать на её боль. Они забрали бы её кошелёк, её невинность, а, возможно, прихватили бы и скрипку, решив, что ту можно выгодно продать, а затем ушли бы, гогоча и радуясь наживе. Если бы в переулке не появился Дамиан Блэкмор...

Дженни словно наяву увидела холодную синеву его глаз. Услышала прозвучавшую в его голосе спокойную уверенность. Вновь пережила облегчение того момента, когда осознала, что её больше не держат, а, значит, можно поправить одежду и разыскать упавший на землю чехол со скрипкой. Она даже не поняла, что он сделал с этими людьми, заставив их так легко сдаться на милость победителя. Разве обычный человек может так драться?

Позже Блэкмор, провожая её домой, накинул ей на плечи свой плащ, хранящий его свежий сандаловый аромат, от которого приятно кружилась голова. Девушке стало тепло. Но не столько от плаща, сколько от этой нежданной и оттого ещё более ценной доброты незнакомца, который вполне мог пройти мимо, не обращая внимания на происходящее в переулке.

Когда они подошли к её дому, ей так не хотелось с ним расставаться, что Дженни решилась пригласить его в дом. Предложила угостить его чаем. Дамиан отказался, напоследок посмотрев на неё так, что девушка почувствовала себя бесстыдницей, которая предлагает мужчине что-то непотребное.

Дженни купила шаль и вышла из лавки. Её внимание привлекла витрина соседнего магазина. Сколько же там было масок! Самых разнообразных и невероятно искусно сделанных. Каждая из масок красива, даже если на первый взгляд эта красота кажется отталкивающей. Чтобы рассмотреть все, понадобилось бы никак не меньше часа. Заворожено уставившись на них, девушка не заметила, что из-за другой стороны стекла за ней наблюдают чьи-то внимательные глаза.

4

Нельзя никому доверять безраздельно.

Тот, кому ты доверяешь, обязательно сделает тебе больно.

Избыток доверия выпьет тебя до дна.

В этом смысле мир тоже вампир.

Поппи Брайт.

Эмбер закрыла магазин сама, поскольку, готовясь к встрече с Дамианом, отпустила продавцов пораньше. Ни к чему было пробуждать его аппетит видом чьей-нибудь округлой шеи или пухлого запястья. Если он кого и должен был пожелать в этот вечер, то лишь её одну. Пожелать сильно, страстно и безоглядно. Во всех смыслах.

Поднявшись на второй этаж, где находилась её небольшая, но крайне уютная квартира, заполненная дорогими её сердцу мелочами, Эмбер начала раздеваться, готовясь ко сну. Расстёгивая крючки и расшнуровывая завязки на одежде, она думала про Блэкмора. Вспоминала их встречу, которую и раньше пыталась, но не могла представить себе во всех красках.

Дамиан Блэкмор выглядел очень молодым, свободным и безрассудным. Синеглазый мальчишка с кошачьей грацией движений, беззаботной улыбкой и незабвенной аурой искушения, которая его окружала. Он навсегда останется таким, хотя будут проходить столетия. Если, конечно, кем-то остро наточенный осиновый кол не оборвёт его так называемую жизнь. Но пока он молод и по человеческим, и по вампирским меркам, ещё не пресытился своим существованием, и в нём не погасли искры наслаждения каждым днём, не умерли желания, его тело не сковано бессмысленностью и скукой. Его взгляд заставляет думать о грехе. Стремиться к нему.

Возможно, в недавнем разговоре с ним Эмбер казалась безмятежной, как и старалась. Но не сейчас, когда она осталась наедине с самой собой и белоснежной постелью, уже заботливо расстеленной для неё незаметно покинувшей квартиру служанкой. С собственным одиночеством.

Она обнажила грудь, и тёмно-вишнёвые вершинки затвердели при мысли о том, что к ним могли бы прикоснуться не её, а его руки. А затем и губы. Долгими, томительно-сладкими, настойчивыми ласками, млея под которыми она бы запустила пальцы в его тёмные волосы, сжимая и потягивая их. Скоро так и случится. Нужно лишь немного подождать.

Вспомнились его слова о том, что разумнее не доверять никому. Увы, Блэкмор был прав. Эмбер прочувствовала это в полной мере, когда однажды доверилась человеку. Доверилась, потому что полюбила. Потому что надеялась найти в его объятиях долгожданный покой, понимание и принятие.

А что она получила? Страх и отвращение в глазах, которые лишь несколькими мгновениями назад смотрели на неё с нежностью. Калёное железо, скорпионьим жалом впившееся в её кожу. Захлопнутые перед ней двери. Ад ещё при жизни.

Да, она отомстила почти всем, но какую цену пришлось заплатить за то, чтобы перестать быть той, кем была раньше, и родиться заново? Лучше об этом не думать. Добавить в воду несколько капель лауданума и, залпом выпив, погрузиться в сон, в котором она, может быть, снова сможет почувствовать себя счастливой.

5

...я разожгу
огонь твоих глаз.
Я даю тебе силу,
даю тебе власть.
Я делаю тебя
не такою, как все.
Как агнец на закланье,
я явился к тебе,
и ты знаешь, зачем.

«Наутилус Помпилиус» – «Нежный вампир».

 - Я хочу купить маску.

 - Выбирай! Вон их сколько. Думаю, найдёшь что-нибудь по душе.

 - Я хочу, чтобы ты сама выбрала, - ответил Дамиан.

 - О! Хотя бы это ты мне доверяешь, - произнесла Эмбер. – Ты хочешь скрыть своё лицо полностью или частично?

 - Полностью.

 - Бал-маскарад обещает быть весёлым, - заметила она.

Длинные изящные пальцы пробежались по выставленным на витрине маскам, после чего молодая женщина, нахмурившись, вышла в соседнее помещение. Блэкмор наблюдал за ней, прислонившись к стене и сложив на груди руки. В этот вечер на Эмбер было алое платье, возбуждающее в нём целый букет желаний, возраставших с каждой секундой.

Вскоре она вернулась, принеся ему маску, которой не было на витрине. Чёрную, закрытую, бархатную, без всяческих украшений, в которых она совершенно не нуждалась. Должно быть, это и была её работа... для особых клиентов.

 - Примерь.

 - Мне подойдёт, - отозвался Блэкмор. Надевать маску сейчас ему не хотелось. – Сколько с меня?

Эмбер назвала цену, спрятала в небольшую шкатулку полученные от него монеты и пытливо взглянула ему в глаза.

 - Ты не передумал насчёт того, чем ещё я могу тебе помочь?

 - Предлагаешь помощь? – проговорил он. Ресницы её вздрагивали, и в эту минуту даже эта уверенная в себе молодая женщина не могла скрыть смятения. – А что ещё?

 - Надо подумать.

Её губы, которые ему нестерпимо хотелось поцеловать, изогнулись в лукавой, раззадоривающей улыбке. Лучше бы она не дразнила его. Не стояла перед ним воплощением соблазна в этом платье, не скрывавшем лилейные плечи и очертания высокой груди.

Мгновение, и Дамиан притиснул Эмбер к стене, вздёрнул ворох пышных юбок и нетерпеливо запустил под них руку. Под всеми этими тканями она была жаркой, влажной, трепещущей, и, разрывая кружева её соблазнительных и наверняка весьма дорогостоящих панталончиков, Блэкмор не сомневался, что она жаждет его так же сильно, как и он её. Об этом же говорил её вскрик, в котором не ощущалось протеста, а было лишь желание.

Он с силой сжал её вздымающуюся грудь. Обхватил за бёдра, приподнимая. Вошёл в неё резко и грубо, безошибочно зная, что это именно то, чего ей от него сейчас хочется. Сильнее. Глубже. Жёсткие пальцы, вжимающиеся в гладкую кожу. Неумолимо, безудержно, яростно. Одновременно и боль, и удовольствие. Жадно приникнув к полуоткрытым губам, прикусил нижнюю губу и тут же слизнул выступившие капли крови.

 - Ты ведь этого хотела? – пробормотал он, прикасаясь губами к её шее. – Этого, да? Поэтому меня и приглашала?

 - Только не останавливайся, - выдохнула она сквозь стоны. – Не отпускай меня. Не уходи.

Он и не собирался останавливаться. Только не сейчас, когда в кольце его рук изгибается податливое женское тело, в кожу впиваются иголочки её ногтей, а на губах опьяняющий вкус крови. Эмбер запрокинула голову, вскрикнула от подхватившего её блаженства, отдаваясь ему без остатка.

6

А там за окном начиналась гроза,
И хищных ветров забавляла борьба...
А двое безумных топили глаза

В безумных аллеях зеркальных себя.

А двое безумных давили на страсть,
На тягу пройтись по угольям босым,
И каждый, и каждый был верен «сейчас»,
Но оба боялись смотреть на часы.
А там за окном – посиделки богов,
И брагой упившись – раз так повелось –  
Весёлый певун полагался на кровь,
А хмурый кузнец – на небесную злость!

«Пангур Бан» – «Гроза».

 - Пожалуй, мне не солгали, когда говорили, что вампиры – хорошие любовники.

 - Думаю, не все.

С негромким смешком Эмбер потянулась, и сидящий на краю кровати Дамиан залюбовался плавными движениями гибкого тела. Прекрасного и обнажённого, если не считать отделанной кружевом атласной сорочки, которая больше демонстрировала, чем прикрывала. Из полуоткрытого окна в комнату врывались звуки приближающейся грозы – отдалённое грохотание грома, шелест листвы под усилившимся ветром, взбудораженные голоса застигнутых надвигающейся непогодой птиц.

Эмбер поднялась с кровати и подошла к большому, во всю стену, зеркалу. Блэкмор последовал за ней. Остановился за её спиной, глядя на их общее отражение.

Считается, что вампиры не отражаются в зеркалах, однако это не так. Дамиан видел себя в гладком стекле так же отчётливо, как и тогда, когда был человеком. Но куда больше его сейчас интересовала не собственная физиономия в обрамлении взъерошенных волос, а стоящая перед ним женщина с её блестящими синими глазами, обольстительными изгибами тела и томной улыбкой на припухших от поцелуев губах.

Откинув покрывало её чёрных волос, Блэкмор прижался к нежной шее губами, вбирая волнующий аромат жасмина и мускуса. Отыскав заветную пульсирующую жилку, коснулся её языком. Поднял глаза, встретившись в зеркале с взглядом Эмбер. Спустил с плеч тонкую ткань сорочки. Так неспешно, словно впереди у них была вечность.

Лаская её взглядом, Дамиан некоторое время любовался фарфорово-светлой кожей, высокой грудью, тонкой талией, которую он обхватил руками, раскрасневшимися щеками и призывно приоткрытыми губами, желающими, чтобы их целовали снова и снова. Затем, накрыв ладонями её грудь, прикасался губами к шее, плечам, рукам. Заставляя её взгляд наполняться желанием, а восхитительное тело таять под оплетающими его ласками и трепетать в предвкушении ожидающего их упоительного наслаждения.

Развернув Эмбер лицом к себе, Блэкмор наклонился к её губам, требовательно касаясь их своими. С тихим шуршанием сорочка скользнула на пол. Подхватив Эмбер на руки, Дамиан направился к приветливо разобранной постели.

На этот раз он осыпал её ласками медленно и с нежностью, будто в благодарность за удовольствие, подаренное ему некоторое время назад. За её жаркий ответ на его яростный натиск там, в магазине. За незабываемый вкус её крови. Покрывал поцелуями всё её тело, ставшее чувствительным, разгорячённым, чутко отзывающимся на каждое прикосновение, пока страсть не взяла верх над ними обоими. Разметавшиеся по шёлку простыней волосы, сильные пальцы, властно перехватившие и прижавшие к постели тонкие запястья, долгий чувственный стон, биение сердца в такт дождю за окном, её длинные ноги, обвивающие талию мужчины, чтобы стать ещё ближе, почувствовать его в себе более полно, забыть обо всём, насыщаясь этими ощущениями, растворяясь в них...

 - Откуда это? – спустя некоторое время спросил Блэкмор, коснувшись кончиками пальцев старого шрама на её бедре.

 - Долгая история, - отозвалась Эмбер, тут же набрасывая на себя простыню.

 - У меня есть время, чтобы её выслушать, - не отставал он. Притянув её к себе, прильнул губами к виску. – Это ведь клеймо?

Женщина в его руках дёрнулась, попытавшись отстраниться, но вампир не позволил, и она смирилась, лишь закусила нижнюю губу, снова растревожив оставшуюся на ней ранку.

 - Просто ожог, - буркнула она.

 - Я знаю, как выглядят такие ожоги, - ответил Дамиан.

 - Хорошо, слушай. Когда-то я была помолвлена. За несколько дней до свадьбы я рассказала своему жениху о том, кто я...

Эмбер замолчала, тяжёло дыша, и мужчина погладил её по волосам, по плечам, сильнее прижимая к себе. Без вожделения и намёков на продолжение. Просто утешая, поддерживая, придавая ей сил до конца поведать о том, о чём она так долго молчала.

 - Рассказала, что в нашей семье по женской линии передаются особые способности. Что нас называют ведьмами. Меня научили держать это в тайне, но разве можно скрывать что-то от человека, с которым собираешься провести всю жизнь, подарить ему детей, доверять до конца?

Она с силой впилась ногтями в ладонь. Блэкмор молчал. Он догадывался, что услышит дальше.

 - Он посмотрел на меня, словно я оказалась мерзким насекомым. Гадким существом, притворившимся человеком и обманом вторгшимся в его жизнь. Сказал, что после этого никаких разговоров о свадьбе и быть не может. Что у нас может родиться девочка, а дочь-ведьму он не желает ещё больше, чем жену. Затем он отволок меня к законникам и потребовал наказать меня, а затем поставить клеймо, чтобы я больше никого не могла одурачить так, как его. Это его слова, - с усмешкой добавила Эмбер. – Кроме того, он рассказал об этом всем общим знакомым, и я стала отверженной.

 - Где это случилось? – спросил Дамиан.

 - В Эдинбурге.

 - Когда?

 - Пять лет назад.

 - У тебя не было родных?

 - Близких родственников не было, а родителей не стало за некоторое время до этого. Уже после моей помолвки. Хорошо, что они не узнали о том, что меня ожидало.

Блэкмор крепче обнял её, понимая, что любых его слов будет недостаточно для того, чтобы стереть с души молодой женщину эту рану. Успокоить её боль, которая со временем потеряла свою остроту, но впиталась в неё навечно, как и след от раскалённого железа. Неудивительно, что, однажды глубоко разочаровавшись в любимом человеке, она предпочла в дальнейшем распоряжаться своей жизнью самостоятельно.

 - Где он сейчас?

 - В Лондоне.

 - Ты видела его?

 - Увижу на маскараде.

 - Он знает, что ты тоже здесь?

 - Нет. Зато я знаю. И мне известно, что случится с ним вскоре.

 - Что же? – полюбопытствовал Дамиан.

 - Ты убьёшь его, - просто ответила она.

7

Чтобы попасть на север, ты должна отправиться на юг,

чтобы попасть на запад – нужно пойти на восток.

Чтобы продвинуться вперёд, ты должна вернуться назад,

чтобы обрести свет – нужно пройти через тень.

Джордж Мартин.

Площадь была почти пуста, но Дженни продолжала играть. Как и всегда, она всем телом и душой отдавалась музыке, не замечая почти ничего из того, что происходило вокруг. Та самая, заповедная мелодия, вновь рождалась под смычком её скрипки, заставляя её плакать и смеяться, а услышавших эту музыку невольно прислушиваться к ней и с изумлением обнаруживать в своих сердцах то, что умолкло в них когда-то, погребённое под толщей забот.

Мимо прошёл человек, задев её плечом, и девушка отдёрнулась в сторону. Музыка остановилась, и последняя сыгранная ею нота затихла отчаянно дрогнувшим всхлипом. Дженни проводила незнакомца испуганным взглядом, прижимая скрипку к груди.

От человека пахло холодным железом. Этот запах, казалось, пропитал не только его одежду, но и кожу, волосы под шляпой, зонт-трость в руке. От его близости Дженни стало дурно, и девушка почувствовала, что её бьёт мелкая дрожь.

 - Возьми.

Вскинув глаза навстречу приятному женскому голосу, Дженни увидела облачённую в чёрное платье и тёмно-фиолетовый плащ даму, которая показалась ей самой красивой из всех, кого ей когда-либо приходилось видеть. Незнакомка протягивала ей обшитый кружевом платок.

 - Прижми к носу – станет легче.

Дженни послушно сделала, как сказали, и восторженно зажмурилась, ощутив исходящий от нежной ткани аромат. Луговое разноцветье, согретое солнцем... Свежая нотка мяты, душистый розмарин, пряный тимьян...

Через несколько секунд ей уже куда легче дышалось, и девушка с благодарностью вернула платок молодой женщине, которая смотрела на неё с любопытством.

 - Оставь себе, - проговорила та, сунув платок обратно в руку Дженни. – Меня зовут Эмбер. У меня к тебе дело.

 - Какое? – с удивлением отозвалась девушка, глядя на красавицу, как на волшебницу, спустившуюся с неба на зонтике. Зонт у неё, кстати, был тоже необычный. Чёрный, но с нарисованными на нём звёздами, которые серебристо поблескивали, как настоящие.

Дженни ещё помнила, как выглядит звёздное небо, но жители города, которые видели лишь затянутые смогом тучи, даже не догадывались о том, что потеряли.

 - Скоро бал-маскарад. Хочу, чтобы ты играла на нём, - произнесла леди Эмбер, кивнув на скрипку. – Тебе щедро заплатят.

 - На балу? Но как же... Там ведь наверняка будут и свои музыканты.

 - Музыки много не бывает. Я договорюсь, чтобы ты приняла участие в празднестве. Так как, согласна?

Девушка кивнула. Как она могла отказаться? Даже если её засмеют знатные вельможи, присутствующие на балу, она не посчитает это оскорблением. А о том, что суеверные люди в эту ночь традиционно покрепче запирают все двери и окна, и она сама так же поступала раньше, лучше не думать. В конце концов, она тоже не совсем человек, так чего ей бояться?

 - Вот и хорошо. Только тебе тоже нужно будет надеть маску. И платье поприличнее, - добавила собеседница.

Дженни потупилась. Насчёт платья прекрасная госпожа была права. Но откуда ей взять красивый наряд, в котором не стыдно появиться даже на балу?

 - Ладно, платье и маску я тебе одолжу. Только вот что – никому не говори о том, что будешь играть на балу. Ни единой живой душе, да и неживой тоже.

В ответ на это девушка снова закивала. Кому же она расскажет? Будь у неё кто-нибудь, с кем можно было бы поделиться этой удивительной новостью, другой вопрос, но никого не было.

8

Ведь вампирский банкет — дело трудоёмкое.

Чтобы обслуживать его, требуется много официантов.

Собственно, много официантов —

это всё, что требуется для вампирского банкета.

Кэтрин Коути, Кэрри Гринберг.

Стоя на мосту, Дамиан вспоминал события, которые отпечатались в его памяти так, что, даже забываясь редким, но глубоким сном, он продолжал держать их в мыслях. Будто только вчера видел усмешку своего собеседника, с которым заключил пари. Сколько же они тогда выпили? Это было ведомо лишь официантке, молодой девушке с круглыми голубыми глазами и рыжими кудряшками под чепцом. Алкоголь в погребке того паба был отменным, но куда вкуснее оказалась сладкая кровь этой аппетитной крошки, которую он выманил на улицу, когда разговор был окончен.

Условие, которое он должен был выполнить, чтобы выиграть пари, показалось Блэкмору довольно простым. Убить человека. Он не стал расспрашивать, почему именно этого. Может быть, тот просто чем-то насолил его оппоненту. Или его смерть была кому-то выгодна. Какая разница? Главное, что его следовало отыскать и покончить с ним, а заодно и с этим пари, заключённым двумя скучающими в ту ночь вампирами по пьяной лавочке.

Это было в Праге. Дамиан хорошо помнил пришедшее на смену ночи утро. Будь он человеком, загибался бы от головной боли, а так всего лишь проспал чуть дольше привычного.

Времени на выполнение условия пари ему выдали предостаточно. Приступил он к нему не сразу. Нашлись другие дела, да и не слишком-то хотелось ехать в Британию, где обитал нужный ему человек. Но сейчас он был здесь, и тот человек тоже. А у Блэкмора нашлась ещё одна причина желать ему смерти, помимо пари.

Человек, которому выпало стать его будущей жертвой, был тем самым, кто заставил страдать Эмбер, волей судьбы родившуюся ведьмой. Её бывшим женихом. Причиной того, что она оставила родной город и перебралась в Лондон, где начала новую жизнь в качестве владелицы мастерской масок. Эмбер помогала людям скрывать свои лица за масками. Своё настоящее лицо она тоже прятала, и в этом они с Дамианом были похожи.

Именно в ночь бала-маскарада должен был умереть тот, кто когда-то причинил ей такую боль, какую могут принести лишь те, кого мы любим и кому доверяем. Именно их удар ощущается больнее всего. Когда в ответ на раскрытые объятия мы получаем нож в спину. Смириться с этим тяжело, забыть невозможно. Эмбер помнила каждое мгновение из того, что произошло с ней тогда, и эти воспоминания жалили её, как осы, каждый раз, когда оживали в памяти.

Возможно, со смертью этого человека они прекратят возвращаться к ней. Ведь остальным виновникам её горя Эмбер уже отплатила. Остался лишь один человек.

Услышав шелест юбок, Блэкмор обернулся и увидел круглолицую девушку с корзинкой в руках. Должно быть, прислуга в каком-то богатом доме. Дамиан огляделся. На мосту было безлюдно, а сгустившийся туман не позволял прохожим различить что-либо даже на расстоянии вытянутой руки. Заступив девушке дорогу, вампир посмотрел ей в глаза, подавляя волю. Затем, не церемонясь, притянул к себе и впился клыками в неприкрытую одеждой шею. Даже не вскрикнув, девушка разжала руку, и корзинка, выскользнув из её пальцев, упала. По мосту раскатились румяные яблоки. Такие же алые, как тёплая кровь, которую он, насыщаясь, глотал, вслушиваясь в стук её сердца.

9

Темнота, что дремлет где-то внутри,
Говорит с темнотою снаружи.

«Fleur» – «Мои новые черные крылья».

Маска была тёмно-зелёной, как мох. В тон платью, которое плотно облегало её до пояса, а дальше ниспадало тяжёлыми складками. Дженни не могла на него налюбоваться. Украдкой она даже покружилась, наблюдая, как вздымается подол от её движений. В этом платье она чувствовала себя принцессой.

Но, конечно, она и вполовину не ощущала себя такой же прекрасной, как Эмбер, облачённая в бордового цвета платье, украшенное чёрным кружевом. Точно такие же кружева были и на её маске. На плечи небрежно наброшен чёрный палантин.

Эмбер оказалась хозяйкой того самого магазина с разложенными на витрине масками, возле которого недавно, обмирая от восторга, стояла Дженни. Маски всех, кто решил пойти на бал, были куплены в нём. Некоторые из них сделала сама Эмбер, остальные – девушки, работающие в её мастерской.

Когда Дженни оказалась в огромном зале, где, настраивая инструменты, уже собрались почти все музыканты, её сердце забилось, как попавшаяся в силки птичка. Эмбер бросила на неё ободряющий взгляд и сразу же надела маску, жестом приказав девушке сделать то же самое. Маска легла на её лицо, словно вторая кожа, и тут произошло чудо.

Дженни больше не боялась. Надев маску, она словно стала другим человеком. Кем-то храбрым, свободным, безоглядно стремящимся к свету огромных люстр, звону хрусталя и звукам музыки. Когда начали собираться гости, девушка уже не казалась себе маленькой замарашкой, обманом проникшей на праздник для богатых. Она чувствовала себя так, будто имела полное право здесь находиться.

Наряды дам поражали своим разнообразием, яркими цветами, роскошью украшавшей их вышивки и драгоценных камней. Мужчины были одеты более лаконично, но и они не поскупились на бархатные сюртуки и белоснежные рубашки. А также на всевозможные маски, которые позволяли им прикрыть свои лица и почувствовать себя кем-то иным.

Начались танцы. Туфельки дам заскользили по паркету. Движения были медленными, грациозными, полными неги и кокетства.

Ожидая своей очереди играть, Дженни наблюдала за танцующими, стоя у стены в компании остальных музыкантов. Как бы ей хотелось очутиться там, среди гостей! Вложить свою руку в чью-то ладонь и танцевать, кружась, взлетая и не чувствуя под ногами пола.

В чью-то? Нет, в ладонь определённого человека. Того одного, кого она никак не могла забыть. Того, кто однажды помог ей. Того, кто ей снился, когда она засыпала в своей нетопленной каморке, и от его обжигающего взгляда становилось теплее.

Дженни вдруг подумалось, до чего же смелы все эти люди. Или попросту безрассудны? Став заложниками всех этих технических новшеств, они отринули всяческие суеверия, и эта ночь, которой ещё боялись крестьяне и простые горожане, ничуть не пугала тех, кто находился сейчас в этом зале. Своим танцем они бросали ей вызов. Будучи детьми нового века, они не желали думать о том, что где-то совсем рядом с ними продолжают жить существа, о которых были сложены старые сказки.

Страшные сказки.

Начав играть, Дженни позабыла и об этом. Она снова принадлежала лишь музыке, стала её средоточием, её сердцем. Неизвестно было, как отреагируют на её скрипку люди, собравшиеся в зале, но сейчас это не волновало. Только играть, не останавливаясь. Дарить музыку этому миру, даже если он в ней и не нуждается.

Позже, выскользнув за дверь, девушка прижала ладони к пылающим щекам. В её ушах ещё звучали аплодисменты. Гостям понравилась музыка!

 - Это тебе, - произнёс устроитель бала, нагнавший её через несколько минут. – Как договаривались. Можешь идти домой.

Спрятав полученные от него монеты в кошелёк, Дженни попрощалась и пошла вперёд. Постепенно она всё дальше уходила от здания, но домой её совершенно не тянуло. Хотелось брести по улицам, не обращая внимания на указатели, слушать тишину ночного города, гулять до утра.

Улицы были пусты. Одни жители Лондона попрятались в своих домах, другие продолжали веселиться на балу. Даже грабителей не было, ведь и те знали, что этой ночью им рассчитывать не на что.

Услышав слабый стон, девушка замерла на месте. Сначала решила, что ей показалось. Затем, убедившись, что звуки ей не мерещатся, поспешила к их источнику. Вскрикнула от испуга и неожиданности. Опрометью бросилась к неподвижно лежащему на мостовой человеку, рядом с которым валялась сдёрнутая с лица чёрная маска.

 - Дамиан! Очнись! Ты жив? – забормотала она, ощупывая его тело и обмирая от ужаса. Его сердце не билось. Молчало.

Но каково же было её удивление, когда мужчина зашевелился и взял её за руку.

 - Пистолет, - выдохнул он. – Пули... серебряные. Но ничего, он тоже далеко не уйдёт.

Только тут Дженни заметила пятна крови, неровными следами уходящие к повороту улицы. Тот, кто ранил Дамиана, скрылся. Но, похоже, он тоже был сильно ранен, поэтому из него и вытекло столько крови.

 - Пуля прошла навылет, - произнёс мужчина. – Дженни, это ведь ты? Прости меня, потерпи немного...

Он взял её руку, которую она всё ещё держала на его груди, и прижал к губам. Коснулся языком запястья. Щекотно. Девушка попыталась отдёрнуть руку, но он не дал. В следующее мгновение она вскрикнула от короткой острой боли, когда его зубы прокусили кожу. Потекла кровь. Мужчина ещё крепче стиснул её руку, чтобы не упустить ни одной капли.

Когда он разжал пальцы, на её руке остались синяки и неглубокая рана. Голова кружилась. Дженни, продолжая сидеть на корточках, прислонилась к стене ближайшего дома.

Теперь она знала, что Дамиан – не человек. Он один из тех, для кого предназначена эта ночь. Вампир. Но так же точно она знала, что не сможет его здесь бросить. Однажды он спас её, и теперь её обязанность – сделать то же самое для него.

 - Можешь идти? – спросила девушка.

 - Если только очень медленно, - ответил Дамиан. Силы понемногу возвращались к нему. Кожа уже не была мертвенно-бледной, а сердце... снова забилось.

Дженни встала на ноги, помогла ему подняться и, поддерживая, повела в единственное место, где могла укрыть его, – к себе домой.

10

Не разъединишь
две золотые нити,
Не прервешь невидимого танца,
Не удержишь волну.
Замер целый мир,
затаив дыхание,
на кончиках твоих пальцев...  

И я не смею вздохнуть.

«Fleur» – «Опьянённые нежностью».

Заваривая чай, Дженни обожгла пальцы. Затрясла рукой. Замерла, когда ощутила на своей коже его прикосновение. А затем и дыхание. Дамиан подул на её ладонь, после чего пробежался губами по каждому пальчику.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как она привела его в свой бедный дом. Поначалу он практически не вставал. Приходил в себя после ранения. Её кровь он больше не пил. Сказал, что вполне может потерпеть некоторое время.

Ей стоило большого труда не испугаться, когда девушка почувствовала касания его губ к её руке. Слишком уж хорошо помнила остроту его клыков. Шрам на запястье до сих пор напоминал об этом. Но сейчас Блэкмор, похоже, не собирался её кусать. Целовал пальцы, ладонь, держа её руку в своей. Именно так, как она когда-то мечтала. Когда представляла, как он будет танцевать с ней на балу.

А ведь он тоже там был...

 - Что ты делаешь? – смущённо выдохнула Дженни.

 - Не бойся меня, - ответил мужчина, не отпуская её руку. – Посмотри на меня. Доверься мне, Дженни...

***

Девушка подняла на него взгляд, и Дамиан засмотрелся на вспыхивающие в глубине её глаз золотистые огоньки. Такие чарующие, манящие, яркие, словно искорки от костра поздней ночью в лесу. Жаль, что она сама этого даже не понимает.

Блэкмор осознавал, что ему уже пора покинуть эту холодную бедную хижину и её маленькую хозяйку. Отправиться на поиски врага или его мёртвого тела. Наверняка мёртвого, ведь он почти успел отправить его на тот свет, и, если бы у противника не оказалось пистолета... Пистолета, изготовленного по последнему слову техники, – маленького, бесшумно стреляющего, да ещё и предусмотрительно заряженного серебряными пулями. Весьма подозрительное обстоятельство.

Дженни вовремя оказалась рядом. Спасла его. Помогла восстановить силы. А затем и вовсе забрала к себе домой. Сопроводив его туда и заботясь о нём так усердно и самоотверженно, что он быстро пошёл на поправку.

Нужно было уходить, попрощавшись с ней, но что-то его удерживало. Разумеется, не сам дом, внутренняя опрятность которого не могла скрыть его убогости. Тогда что? Похоже, что эта девушка, которая столь доверчиво пригласила его когда-то к себе. В тот вечер он не воспользовался её приглашением, зато сделал это теперь.

К нему начали возвращаться желания, когда он смотрел на неё, мечтая обхватить ладонями её гибкий стан, прижать к себе, поцеловать девушку в нежные губы. Станет ли она сопротивляться или же покорится ему? С каждым днём Дамиану всё сильнее хотелось это проверить.

А сейчас, когда он, не сдержавшись, взял её за руку, особенно. Тонкие пальцы дрожали в его ладонях. Под его губами. Тогда он начал уговаривать её не бояться. Блэкмор мог бы загипнотизировать её, заставив выполнять все его прихоти, но не хотел этого делать.

Дамиан привлёк к себе девушку, обнял, наклонился к приоткрытым губам. Её дыхание было свежим, а сладкие, как майский мёд, губы – тёплыми и податливыми. Неумелыми, но с подкупающей искренностью отвечающими на его поцелуй.

Блэкмор поднял её на руки и понёс свою добычу в тесную комнатку, в которой он ночевал. Опустил на старенькую скрипнувшую кровать. Сам сел в ногах и принялся стягивать с её ступней обувку.

Если Эмбер своей зрелой красотой, страстностью и непреклонной уверенностью в собственной привлекательности напоминала цветок амариллиса с его бархатистыми лепестками и благоуханным ароматом, то Дженни походила на нераспустившийся бутон розы. Но в глубине её таилась просыпающаяся чувственность. Долгое время она пряталась в ней, и теперь Дамиан рассчитывал стать тем, кто выпустит её на волю.

Неспешно раздев девушку, мужчина принялся ласкать её. Прикасался кончиками пальцев – нежно и бережно. Так же и губами, чувствуя, как постепенно отступает её стыд, и на смену ему приходит волнующее томление, которое растекается по телу, согревая и пробуждая его.

Вдыхая запах цветущего вереска, исходящий от её волос, Дамиан уткнулся в них лицом. Поцеловал хрупкие плечи, шею, ключицу. Поочерёдно тронул губами жемчужинки сосков. Затем его поцелуи двинулись ниже, и на губах Блэкмора показалась довольная улыбка, когда он почувствовал, как затрепетало под неспешными ласками тело девушки. Перевернув её на живот, он медленно провёл губами вдоль позвоночника, задержался на трогательных ямочках на пояснице, отчего Дженни издала тихий полустон-полувсхлип, и скользнул ладонями по гладкой коже её ног.

Он хотел любить её так, чтобы от его поцелуев у неё закружилась голова. Хотел прикасаться к ней с алчностью наконец-то заполучившего желанную игрушку ребёнка. Взять девушку исступлённо, ненасытно и требовательно, ощущая её всем телом, – такую покорную, вздрагивающую, желанную. Но торопиться было нельзя. Поэтому Дамиан сдерживал себя и в эту ночь был нежен и терпелив, как никогда прежде. Лишь для того, чтобы вызвать в её девственном теле отклик на его ласки. Только ради неё.

11

Ты видишь узкий трудный путь

Меж терний в глубине лесной?
Путь Добродетельных. Его

Пройти немногим суждено.
А видишь ли обманный путь

Меж лилий, что цветут в лесах?
Тропа Неправедных. Не верь,
Что это путь на Небеса.
А видишь ли чудесный путь

Меж папоротников в холмы?
Тропа в Эльфийские края,
Где в эту ночь должны быть мы.
Вальтер Скотт.

 - Я думала, ты больше не придёшь, - проговорила Эмбер, протягивая ему бокал, доверху наполненный рубиновым вином.

 - Разве ты не всегда видишь будущее наперёд? – спросил Дамиан.

 - Нет, лишь изредка. Если бы я видела будущее всегда, не стала бы доверять Дорану. Кстати, его похоронили на Хайгейтском кладбище, - добавила она.

 - Я был практически уверен, что он не выживет.

Вспомнилась гримаса страха на лице человека, перед которым он беззвучно появился той ночью. Это оказался мужчина среднего роста с ухоженными волосами и гладким, холёным лицом. Такие нравятся женщинам. Поначалу Дамиан хотел попросту сломать ему шею, но позже, узнав об истории с Эмбер, решил немного помучить её бывшего жениха, а под конец вырвать ему сердце. Однако успел сделать не всё, поскольку тот выхватил пистолет.

 - Нужно мне было тебя предупредить, что в эту ночь многие запасаются оружием от нечистой силы. Солью, святой водой... Он выбрал серебро.

 - Что ж, можно только порадоваться, что он меня не убил.

 - Спасибо, - произнесла Эмбер, подняв на него свои удивительные глаза. – Я знала, что ты не задержишься в моём доме. Мы слишком...

 - Похожи? – отозвался Блэкмор.

 - Можно и так сказать. Как тебе девочка? Я не могла не пригласить её на бал, ведь она так чудесно играет на скрипке...

 - Откуда ты... - Дамиан запнулся. Эмбер улыбнулась. Погладила гладкую столешницу.

 - Кстати, она ведь тоже одна из тех, в кого большинство людей в наше время не желает верить. Полукровка. Наполовину Тилвит Тег.

 - Фейри? – изумлённо вымолвил он.

 - Так называют валлийских эльфов. Название их означает «красивый народец». Они большие проказники, и кто-то из них соблазнил её мать, наделив родившуюся девочку своей кровью. Думаю, и продолжительностью жизни тоже. Куда большей, нежели у обычного человека.

Блэкмор потрясённо молчал. Разумеется, он слышал о тех, кого называли «сокрытым народом», «добрыми соседями», а порой и другими именами. Когда-то они были могущественны, но люди, вступившие на путь развития науки, не пощадили природу, которая была родным домом для фейри. Леса вырубали, реки перегораживали плотинами, а там, где были цветущие луга, возводились новые города. Многие из этих существ, как ему было известно, боятся холодного железа, которое ограничивает или вовсе лишает их возможности творить чудеса.

Он вспомнил, как Дженни отдёрнула руку, однажды случайно коснувшись лезвия ножа.

 - Когда ты увидишься с тем, с кем заключил пари? – поинтересовалась Эмбер.

 - Думаю, скоро.

 - Только не забывай этот город. Проведённое здесь время. Меня.

 - Я никогда тебя не забуду.

 - Хорошо звучит, - со смешком отозвалась она, протягивая к нему руки, и Дамиан поцеловал их на прощание.

12

Любовь и кровь. В них могучая сила.

 Маги и ученые не первый год ломают себе над этим головы,

но поняли только одно...

Любовь должна быть истинной.

Анджей Сапковский.

«Он не вернётся...». Так говорила себе Дженни, начищая замшевой тряпочкой скрипку. Обычно это занятие её успокаивало, но не сейчас, когда все мысли занимал лишь Дамиан.

Разумеется, он помог ей, а она следом ему. Таким образом, её долг был выплачен. Но дело было вовсе не в этом. Девушка по-настоящему к нему привязалась. Она перестала его страшиться. Она поверила ему. Она отдала ему свою кровь, своё тело, разделила с ним дом и немудрёную еду, которая у неё была.

Но он всё равно ушёл, не сказав, когда вернётся. Потому что и не собирался возвращаться. С этим нужно было смириться.

Как и с тем, что, как бы она ни старалась, ей никогда не стать самым обычным человеком. Обыкновенной девушкой. Той, которая не боится прикосновений стали и не разрывается между двумя сущностями. Она не человек и не фейри. Всего лишь полукровка. Что у неё было? Только этот покосившийся домишко, скрипка и невинность, а теперь и той нет – подарена вампиру.

Девушка убрала инструмент обратно в футляр и обернулась на звук шагов. Таких неожиданных, таких желанных... Наверное, он пришёл попрощаться.

Дамиан вошёл в комнатку, наклонился, взял руку Дженни в свою, потянул её, помогая встать на ноги. Она подняла на него глаза. Сморгнула застилавшие их слёзы.  Мужчина склонился к её лицу. Слизнул со щеки солёную капельку.

 - Не разводи сырость, - сказал он. Губы тронули вторую щёку, собрав с неё ещё несколько слезинок. – Её здесь и так достаточно.

 - Я думала, что ты больше не придёшь.

 - Но я же пришёл.

 - А теперь уйдёшь опять?

Блэкмор вынул из её волос шпильки, выпуская на волю спадающие до пояса медового цвета пряди. Запустил в них пальцы. Другой рукой ласково провёл по её щеке, стирая остатки слёз.

 - Уйду. Но только вместе с тобой. Хочу показать тебе мир.

 - А что потом?

 - Кто знает... Но, если ты дашь мне свою руку, я обещаю тебе её не отпускать. Что скажешь?

 - А ты знаешь, кто я?

 - Теперь знаю.

 - Откуда?

 - Эмбер рассказала.

 - Она хорошая, правда? – проговорила девушка, не спрашивая, откуда он знает её случайную покровительницу. – И такая красивая! Надеюсь, она будет счастлива.

Дамиан с задумчивым видом кивнул. Дженни взяла его за руку. Там, куда был направлен её взгляд, на пятачке земли за окошком распускались луговые цветы, на которые с удивлением смотрели прохожие.

Автор готов как к положительным, так и к отрицательным отзывам