Терн и Роза

 

Он не знал, зачем срезал эту розу. Никогда и никому он не дарил роз. Даже ни разу не прикасался к этим коварным растениям – одно неосторожное движение, и вот уже твоя плоть кровоточит. Не то чтобы он боялся боли, наоборот, он жил ею, приветствовал ее. Но что-то в нем протестовало при мысли о том, что боль принесет столь совершенное создание. Боль и красота несовместимы, вот что внушали ему с малых лет. Но как часто бывает, в детстве нас постоянно пичкают ложью.

 

ТЕРН И РОЗА

 

Терновник ранящий да и ранимый

в безумной судороге ворошит пески,

он врос в скалу – пустыни дух гонимый –

и корчится от боли и тоски.

 

И если дуб прекрасен, как Юпитер,

нарцисс красив, как миртовый венец,

то он творился, как вулкан, как ветер

в подземной кузне и как Бог-кузнец.

 

Он сотворен без тополиных кружев,

трепещущих тончайшим серебром,

чтобы прохожий шел, не обнаружив

его тоски, и не скорбел о нем.

 

Его цветок – как вопля взрыв внезапный,

(так Иов стих слагал, вопя стихом),

пронзителен цветка болезный запах,

как будто прокаженного псалом.

 

Терновник наполняет знойный воздух

дыханьем терпким. Бедный, никогда

в своих объятьях цепких, в цепких космах

он не держал ни одного гнезда.

 

Он мне сказал, что мы единотерпцы, -

и я ничья здесь, да и он ничей,

и что шипы его вросли мне в сердце

в одну из самых горестных ночей.

 

И – я терновник обняла с любовью

(так обняла бы Иова Агарь):

мы связаны не нежностью, а болью,

а это – больше, дольше, верь мне, верь!

 

 ***

 

На первый взгляд замок казался необитаемым. Молчаливый и суровый, он нависал над обрывом огромной серой массой. В высоких готических окнах отражались блики заходящего солнца. Финола невольно залюбовалась представшей картиной. Ей определенно нравилось это место, как бы ни пугали рассказы о нем. На встречу ей вышла полная монахиня, представившаяся сестрой Бернадетт. Финола вежливо улыбнулась, представившись в ответ:

– Финола О`Брайен.

Она все-таки это сделала. Приезд в эту глушь был последним шансом изменить свою жизнь. Она узнала об этом месте от своего доктора. Он уже посылал сюда нескольких своих пациентов, правда о результатах умалчивал, прикрываясь врачебной тайной. «Больница для людей, похожих на вас» – так отрекомендовал это место личный психиатр Финолы. Помимо прочего, это место было одним из самых дорогих лечебных учреждений, недоступных для простых обывателей. Наверное, следовало благодарить бога, что жених Финолы, барон фон Штантернберг, богат и влиятелен. Их свадьба назначена на осень, и эти три летних месяца даны ей, чтобы полностью излечиться. Что виделось самой Финоле делом весьма затруднительным, ведь до сих пор многочисленные врачи не смогли даже установить диагноз. Сколько себя помнила, Финола всегда была странной. Слышала голоса, разговаривала во сне с умершими, причем абсолютно незнакомыми ей людьми. Ее посещали видения, где она видела себя, но абсолютно в другой жизни и даже эпохе. Она видела все до мельчайших деталей, трудно было поверить, что это всего лишь сны. В видениях и запахи, и ощущения – все было абсолютно реальным. Все бы ничего, если бы в этих снах или видениях она занималась рисованием, сажала крокусы или плела макраме. Увы. Чаще всего это были страшные, болезненные приключения, в которых она убегала от человека в темном плаще и черной карнавальной маске. Иногда он догонял ее, набрасывался, подобно зверю, входил в нее, резко, глубоко. Они занималась сексом с неистовым упоением, разрывая одежду друг друга, царапаясь, кусаясь. Иногда после полового акта, она убивала этого мужчину. А иногда он убивал ее, жестоко насилуя, а потом сжимая руками ее горло. Эти видения разрушали сознание Финолы, по крупице, раз за разом. Грань между сном и явью становилась с каждым днем все прозрачнее. Когда все стало слишком нестерпимо и видения шли почти непрерывным потоком, она встретила фон Штантернберга. От их знакомства на какое-то время Финоле стало легче, барон водил ее по ресторанам, потом организовал уик-энд в Монте-Карло, и наконец последовало предложение руки и сердца. Она не была влюблена, но решила: так будет надежнее и удобнее. Барон богат и заботлив. А она все равно живет – будто ходит по тонкому лезвию, балансируя на грани. Что ей терять, кроме свободы? Да и кому такая свобода нужна?

В день помолвки Финолу накрыл страшный приступ, полный видений, целые сутки провела она в забытьи. Обеспокоенный барон тут же вызвал семейного врача, потом психиатра. Снова бесконечный поток докторов, поиск лекарств. И вот однажды они услышали о клинике «Мертвый утес». Решено было отправить Финолу на лечение, пока барон занимается подготовкой к свадьбе.

 

***

 

Сестра Бернадетт показала Финоле комнату, выдала постельные принадлежности.

– Завтрак у нас ранний, в восемь, не опаздывайте, мисс. Доктор начинает прием с половины десятого.

– Он не живет здесь? – спросила Финола.

– Иногда остается ночевать, когда много работы. Но у него квартира в городе. Сегодня четверг, по четвергам он всегда остается на ужин. В шесть часов. Так что сможете познакомиться с ним.

– Спасибо.

Решив убить время до ужина, Финола отправилась на прогулку по окрестностям. Чуть выше по узкой заросшей мхом тропе, на самом пике скалы ютилась маленькая церковь. К ней примыкал невысокий домик, по-видимому, обиталище священника. Почему-то дом Господень практически всегда приводил Финолу в беспокойное, нервное состояние. Если и жила в ней когда-то мысль, что ее недуг способна исцелить вера и молитва, это было слишком давно. Но неожиданно Финола почувствовала острое желание зайти в эту слегка покривившуюся обитель. От здания веяло покоем и умиротворением. Она быстро поднялась вверх по тропинке, подошла к церкви, толкнула тяжелую обшарпанную дверь. Та поддалась с легким скрипом. Финола глубоко втянула в себя морской воздух, приготовившись к спертому запаху ладана, который сопутствовал почти всем церквям, в которых она бывала. Удивительно, но в этой обители пахло полевыми цветами и морем. Возможно, потому, что витражи второго этажа были распахнуты. А в огромной вазе возле исповедальни стоял роскошный букет цветов.

Финола почувствовала неодолимое искушение зарыться лицом в собранный с такой искренней любовью букет для Господа. Наклонившись, она с наслаждением втянула в себя солнечный запах этих цветов.

– Они всегда приносят мне цветы, – раздался над ее головой глубокий низкий голос.

Финола подняла голову, встретившись взглядом с мужчиной, черты лица которого были столь изысканно красивы, что на миг перехватило дыхание.

– Хотите взять немного? – спросил он. – К вечеру от них будет не продохнуть, вы окажете мне услугу.

– Н-нет. Простите, мне, наверное, пора.

Ей хотелось убежать, остаться наедине с собой, чтобы осознать, обдумать эту встречу. Красота мужчины поражала воображение, захватывала и иссушала. Финоле вдруг показалось, что она знала его раньше. Но как? Откуда? Может быть, он встречался ей в ее диких сновидениях?

– Меня зовут Габриэль, – представился мужчина. – А вы, наверное, новая пациентка «Утеса».

– Вы священник? – Вопрос вышел резким и не слишком вежливым. Он сорвался с языка прежде, чем она осознала свою мысль.

Священник не может быть таким. Просто не имеет права быть столь красивым и совершенным. Носить лик ангела, при взгляде на который приходит сравнение с Богом. Что делает это совершенное земное создание в столь забытом уголке мира? Почему такой роскошный мужской экземпляр отказался от общения с женским полом?

– Вы правы, я священник, – улыбнулся Габриэль. – Нас здесь двое – есть еще отец Саймон, он сейчас рыбачит неподалеку. Так что на ужин должна быть рыба. – Он снова улыбнулся, и от красоты этой улыбки у Финолы защемило под ложечкой. Что же с ней такое? Она никогда так не реагировала на мужчин.

– Мы стараемся как можем помогать не только своему приходу, но и «Утесу», – продолжал меж тем священник. – Любой пациент может рассчитывать на нашу помощь.

– Это очень великодушно с вашей стороны, – пробормотала Финола.

С ней творилось что-то странное. Жар охватил ее существо, она буквально чувствовала, что горит. Этот священник вызвал в ней дикое, неукротимое желание... близости? О боже, о чем она только думает? Неужели ее болезнь прогрессирует? Определенно это разновидность бешенства, когда все чувства мешаются и человек начинает терять связь с реальностью, рамки приличия, воспитания – все растворяется в лихорадке. Финола покачнулась, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Габриэль подхватил ее, придерживая за талию.

– Что с вами? Простите, я даже не спросил ваше имя.

– Финола... – простонала она, проваливаясь в темную бездну.

 

***

 

Очнулась Финола в темной комнате, на кровати с железными набалдашниками. В углу она увидела свой еще не разобранный чемодан, а на табурете, справа от ее постели, сидела сестра Бернадетт.

– Очнулись? Вот и хорошо. Вы едва не пропустили ужин. Доктор уже здесь, он хочет потолковать с вами. Всех очень напугал ваш обморок. Отцу Габриэлю пришлось нести вас на руках с самого утеса.

– Он здесь?

– Кто? Отец Габриэль? Нет, он сразу ушел обратно. Откуда такой интерес?

– Что вы хотите сказать? – Финола приподнялась на локтях, уставившись на монахиню. – Я всего лишь хотела поблагодарить его за помощь.

– Простите. – Бернадетт опустила глаза. – В вашем голосе мне послышалось... Впрочем, это не важно. Я пойду. А вы умойтесь и спускайтесь, вас ждет ужин.

 

***

 

Прошло полтора месяца, с тех пор как Финола прибыла в «Мертвый утес». Ровно половина отпущенного на лечение времени, а потом ей предстоит свадьба с Штантернбергом. Вот только с каждым днем, проведенным здесь, о свадьбе хотелось думать все меньше. Все две недели пребывания Финола пыталась отрицать очевидное, изо всех сил боролась со своим недугом, молилась о выздоровлении, проходила все положенные процедуры. Но все напрасно. Видения не покинули ее, и сны не ушли. Но они стали другими. Теперь в каждом сновидении появлялся отец Габриэль. Это было недостойно, скандально, порочно. С первого взгляда ее ошеломила его красота. Она возжелала его, и ничто не могло погасить этот пожар.

Самое противное было в том, что вскоре Финола поняла: она не одна такая. На воскресную службу в маленькую церковь съезжались со всей округи. Да и в будние дни, зачастую, на исповедь к отцу Габриэлю собиралась целая очередь. Одни женщины смотрели на него, как на божество. Другие – с откровенной похотью. Финола замечала жадные сальные взгляды во время службы. Она легко понимала их. Потому что испытывала подобное сама. Она хотела знать лишь одно: так ли невинен отец Габриэль, который вел себя со всеми этими женщинами неизменно холодно и отстраненно. Неужели и правда нет в нем ни капли низменных желаний? А если они есть, как справляется с ним служитель божий? Ибо сама Финола едва сдерживалась, чтобы не признаться отцу Габриэлю в своих порочных чувствах.

 

***

 

Она волновала его. Иссушала. Он часто ловил на себе заинтересованные взгляды женщин, но всегда была четкая грань, которую он не позволял им переступать. Не только им, разумеется. Прежде всего – себе. Ему помогала боль. Когда берешь в руки хлыст, истязающий твою плоть, разговор с Богом вести куда проще. На краткий миг, теряя сознание от боли, ты можешь представить, что Он простил тебя. Отпустил твои грехи...

Но этот миг слишком краток. Потом сознание возвращается к тебе, и ты вспоминаешь поступки, которые совершал. Страшные, чудовищные. И понимаешь, что никогда не заслужишь прощения, сколь бы ни страдал. Так может, и не стоит ждать то самое, вожделенное прощение? Может, просто остановиться, позволить себе плыть по течению? И забыться в объятиях той, которая смотрит на тебя с таким жаром, что ты, вопреки всем своим табу, готов упасть к ее ногам? Но ведь пути назад не будет. Больше ты не сможешь лгать себе и другим. Не сможешь, пусть даже с помощью лжи, служить Ему.

Иногда он задавал себе вопрос: «Почему именно она?». Финола. Странное имя, странная женщина. Красивая – не отнять. Но он видел много красивых женщин. И со многими из них спал. В прошлой жизни, когда еще не был священником. Как же он в те времена любил секс! Мог сутками напролет трахать женщину. Без нежности, даже без ласк, но она все равно стонала, извивалась, умирала от наслаждения под ним. Он был хорош. Дьявольски красив, до мозга костей порочен, самовлюблен. Жалкое существо. Да и сейчас он бесконечно жалок.

Что же такого особенного он увидел в Финоле? Он так давно не вспоминал свое прошлое, но вот появилась она, и все изменилось. На мгновение подумалось, что искупить свои грехи он может не только обрядившись в сутану. Вдруг их можно замолить любовью? Искренней, настоящей любовью к женщине?

Но он был и остался трусом. Сутана надежно скрывает его от всего мира. Слишком опасно, цена высока. Будь он проклят. Желание... оно стучало в висках неумолимо.

 

***

 

Она сходит с ума, теперь уже точно. Финола металась в своей комнате, от кровати к двери и обратно, не в силах унять нервозное состояние, хотя успокоительным в этой больнице ее пичкали исправно. Но оно не помогало. Только что прошла очередная воскресная служба в маленькой церкви. И снова она не нашла в себе силы отказаться от возможности встретиться с ним. Но как же это тяжело! Видеть жадные взгляды других женщин, впивающиеся в Габриэля. О, как ей хотелось вцепиться в лицо каждой из тех, кто смотрели на него с жадной похотью! Мерзкие, порочные, жалкие создания.

А сама-то ты кто? Разве меньше их смотрела? Словно воду с его прекрасных черт пила...

Так больше не может продолжаться, Финола! Сделай что-нибудь! Остановись! Или сыграй ва-банк.

 

***

 

Это было глупо. Более того, опасно. Завтра приедет Штантенберг. Очень обеспокоенный новостями, дошедшими до него от врачей, он решил забрать свою невесту домой раньше срока. Барон, видимо, почувствовал, как рвется связь между ними. В последнее время Финола даже отказывалась общаться с женихом по телефону. Просила сестру Бернадетт отвечать за нее. И сообщать барону, что ей стало хуже – свадьбу необходимо отложить. Лгунья. Трусиха. Ты знаешь, что свадьбы не будет. Но слишком малодушна, чтобы признаться в этом барону.

 

***

 

Ночь пахла восхитительно. Что-то медово-пряное висело в воздухе плотной пеленой. Самый пик лета, когда все на грани, в самой лучшей своей форме. Церковный домик манил ее сегодня подобно магниту. Завтра приедет барон. Вряд ли он позволит ей остаться здесь еще, пусть даже на немного. Завтра она посмотрит ему прямо в глаза и скажет, что свадьбы не будет. Отдаст тяжелый обручальный перстень с внушительным камнем, ослепляющим даже сейчас, в лунном свете, своим великолепием. Почему она не сняла его, не оставила в комнате? Сейчас этой вещи никак не место на ее руке.

Домик священника тих, ни одного освещенного окна. Как же найти его комнату? Ведь он живет здесь не один. Что если она наткнется на второго священника, темнокожего отца Саймона? Вот будет скандал! Но подойдя ближе, Финола услышала раскатистый храп, доносящийся из окна на первом этаже. Это не может быть Габриэль. Значит его комната на втором этаже. Откуда такое странное убеждение? Она просто знала.

Ступени скрипят, она убедилась в этом, слишком уверенно начав свой подъем. Теперь она ступает совсем легко, едва касаясь, и они отвечают ей благодарной тишиной. На самом деле она ни в чем не уверена, на каждом шагу ее могут поджидать позор и разочарование. Скорее всего, это просто еще один приступ, одно из видений, которые, на удивление, почти прошли. Вернее, уступили место другой одержимости, имя которой Габриэль.

Она не ошиблась – его комната на втором этаже. Дверь чуть приоткрыта – слишком душная ночь, чтобы закрывать двери и окна. Финола на цыпочках подошла к двери. Она только взглянет на него в последний раз, ведь завтра такой возможности не будет. И так же незаметно прокрадется обратно, растворится в ночи, исчезнет из его жизни.

Габриэль лежит на спине, обнаженный по пояс. Его смуглая, загоревшая во время рыбалок кожа резко контрастирует с белоснежной постелью. Белокурые волосы разметались по подушке. Крепок ли его сон? Сможет ли она дотронуться, не разбудив его? Впрочем, это уже не важно. Искушение слишком велико. Тяга – непреодолима.

Как же он красив. Черты его лица во сне безмятежны, и оттого кажутся еще более прекрасными. Смуглая кожа так и манит к себе. Желание прикосновения оглушило Финолу. Она протянула руку, но отдернула на полпути.

Что ты делаешь? Сколько будешь вот так стоять и пялиться на него? Всю ночь?

Но тут Габриэль, словно почувствовал постороннее присутствие в своей комнате. Он открыл глаза. Мужской и женский взгляды скрестились, тишина зазвенела. Этот шум оглушил Финолу, она покачнулась. Габриэль продолжал молчать, впиваясь глазами в ее лицо столь пристально, что щеки Финолы заалели. Он ничего не сделает, поняла она. Не позовет. Она должна сама...

Она придвинулась ближе, коленями прикоснулись к деревянному каркасу кровати. Упершись в него, она взялась с обеих сторон за подол своего платья и медленно потянула вверх, до самой талии и еще выше, пока не стянула через голову. Габриэль по-прежнему молчал, застыв, будто изваяние. Тогда Финола взяла его правую ладонь, притянула к себе, наклоняясь над ним. Прижала ладонь Габриэля к своей груди, прикрытой лишь тонкой комбинацией, и едва слышно застонала от волны изысканного удовольствия, пронзившей все ее существо. Габриэль резко отдернул руку, в его горящем взгляде Финоле почудилась ненависть. Ошеломленная, пристыженная, она отскочила от постели, думая лишь о том, как побыстрее сбежать отсюда. Но вспомнила о платье, которое так и осталось валяться комком возле кровати. Этой секундной заминки было достаточно для Габриэля. Вся его воля, молитвы и увещевания собственной плоти были отброшены. Священник резко соскочил на пол, в один прыжок настигая девушку. Сильные руки впились в талию Финолы, сжимая крепко, до боли.

Ей вдруг стало страшно – кто знает, каких демонов разбудила она своей выходкой?

Габриэль резко развернул ее к себе, поймал ее лицо руками, пристально вглядываясь в черты, будто впитывал их. Большие пальцы сжимали виски девушки, потом один из них скользнул к губам. Сейчас он поцелует ее. Финола закрыла глаза в сладостном предвкушении. Но он не поцеловал, лишь потер пальцем ее верхнюю губу и двинулся ниже, туда, где на изящной шее неистово билась голубая жилка. Габриэль склонил к ней голову, лизнул. И понял, что пропал...

Он подхватил девушку на руки и направился к постели. Опустив ее на постель, он навис над ней:

– Я не смогу быть нежным, Финола. Просто не умею, прости. Если ты не готова – есть только одна минута, чтобы уйти. Потом будет поздно.

Не этих слов она ждала. Впрочем, она не знала, чего ожидала. И думать сейчас уж точно не могла. Он замер, словно отсчитывал секунды. Она попыталась тоже считать, но мысли путались, в голове царила полнейшая неразбериха. Наверное, минута истекла, потому что Габриэль опустился на нее сверху, одним резким движением сорвал тонкую полупрозрачную комбинацию, и склонился к ее груди. Вобрав в рот ее сосок, он слегка прикусил его. Финола затрепетала от наслаждения, охватившего все ее существо. Ее руки скользнули по спине Габриэля, притягивая ближе. Кожа на его спине была неровной – она почувствовала глубокие рубцы, рассекающие его плоть, и удивленно обвела один, другой по всей длине. Габриэль напрягся, чуть отстранился и убрал ее руки, прижав их над головой девушки. Интуитивно она поняла, что не стоит спрашивать о шрамах. Рука Габриэля скользнула по ее животу и ниже. Пальцем он нащупал набухший клитор. Финола выгнулась и застонала. Ей нужно больше, она хотела тоже касаться его, везде. Ласкать, сжимать, но руки были зажаты в стальном кольце. Все что ей оставалось, это впитывать его прикосновения, вглядываться в прекрасные черты лица, на котором застыли сейчас напряжение и жажда. Она моргала, его лицо расплывалось, но она не в силах была отвести взгляда.

– Пожалуйста, – едва слышно простонала она.

Свободной рукой Габриэль стянул с нее трусики, потом расстегнул ширинку своих брюк. Он широко развел бедра Финолы, устраиваясь между ними. А потом вошел, резко и так глубоко, что она вскрикнула. Реакция была молниеносной – Габриэль зажал ее рот.

– Тс-с-с. Мы разбудим отца Саймона, – прошептал он ей на ухо.

Его рука пахла мускусом, смешанный запах мужской и женской плоти – его и ее. Финола с наслаждением втянула в себя этот запах, и лизнула его руку. Габриэль вздрогнул и погрузил два пальца глубоко в ее рот, одновременно начиная двигаться в ее влагалище, все глубже и глубже. Горячо и синхронно, он проникал в нее одновременно в двух местах.

– Тугая, – прохрипел он. – Ты убиваешь меня, Финола.

В комнате стояла звенящая тишина, которую нарушали лишь резкие звонкие шлепки – Габриэль больше не сдерживался, вонзаясь в Финолу с безумным отчаянием. Еще быстрее. Еще глубже. Каждый толчок пронзал все тело насквозь сладостной истомой, все ближе подводя к финалу. Она жаждала этого освобождения и в то же время мечтала, чтобы это безумное соитие продолжалось как можно дольше. Лицо Габриэля сейчас напоминало маску: зубы стиснуты, на лбу испарина. Он освободил ее запястья из своего плена, обхватил с обеих сторон бедра Финолы, сжимая до боли, растягивая, будто желал разорвать пополам. Жар нарастал, ритм был просто сумасшедшим, толчки – оглушающими. Тело Финолы изогнулось дугой, и ее пронзил сильнейший оргазм. Содрогаясь, она снова вскрикнула и обмякла под ним. Тут и Габриэля настигла разрядка невиданной силы – еще несколько совсем запредельных по силе толчков, и он упал на Финолу, тоже громко застонав сквозь зубы. Они словно пережили страшную бурю, побывали на краю смерти и, едва дыша, не в силах поверить что выжили, с изумлением разглядывали друг друга, пока расслабляющая дремота не накрыла пеленой их измученное сознание.

 

***

 

Только одна мысль не давала покоя Финоле, мешала заснуть, провалиться хотя бы в краткое забытье, несмотря на разлившуюся по всему телу усталость: Габриэль ни разу не поцеловал ее. Не дотронулся губами до ее губ, даже на краткий миг. Не было ни поцелуя в порыве неистовой страсти, ни нежного в прелюдии, ни даже благодарного поцелуя насытившегося любовника. Мелочь, но она острой занозой засела в сердце и колола, требуя объяснений. Но она уже поняла – совершенно безнадежное дело ждать объяснений от этого мужчины. Отныне ты сама по себе, Финола. У тебя не осталось даже грез.

 

***

 

Утро было чудесным – прохладным, влажным и солнечным. Но Финола брела к замку грустная и опустошенная. Ошибка, все, что она совершила этой ночью, сплошная ошибка. Она вкусила его, но потеряла навсегда. Она узнала его настоящего – отстраненного, холодного и одинокого. Он никогда не станет делить себя ни с одной женщиной. И никогда больше не позволит ей приблизиться к нему. Все это она прочла в его утреннем взгляде. Он страдал. Сожалел. Как только первые солнечные лучи коснулись постели, тело Габриэля будто окаменело. Он отстранился от Финолы, его член стал мягким, уменьшился в размерах. Священник натянул трусы, потом черные брюки, накинул рубашку, вытащил сигарету и закурил. Ни словечка.

 

***

 

А что он мог ей сказать? Мне было хорошо, Финола? Я познал наивысшее наслаждение? Ты напомнила мне о прошлом, которое я так мучительно пытаюсь забыть?

Мы не можем быть вместе. Ты невеста, ты пациентка. Я – священник. Нам не стоило этого делать... Господи, до чего банальный набор фраз! До чего нелепая ситуация. Как же нестерпимо нужен хлыст, только боль поможет ему прийти в себя. Когда же ты уйдешь, Финола? Мой член успокоился, пусть и ненадолго, голова тоже. Больше не обломится, и ты это знаешь. Ты умна и все читаешь в моих глазах. Сейчас я способен думать лишь о боли. Она мой лекарь, моя спутница, мое спасение.

Она поняла. Соскользнула с постели, изящная, грациозная. Габриэль на секунду ощутил жгучее желание обнять ее. Просто обнять. Прижать к себе. За всю ночь это, наверное, единственное, что он не сделал ни разу...

 

***

 

Вот и больница. Сегодня впервые замок показался ей мрачным и зловещим. На крыльце стоял улыбающийся во весь рот Штантенберг.

– Дорогая! Я вас заждался!

Бледная, с глубоко запавшими глазами, она подошла к нему.

– Я не ждала вас так рано, барон.

– Вы, я смотрю, совсем не выспались. И вещи, наверное, не собраны. Лучше идите в свою комнату, дорогая. У меня кое-какие дела здесь.

– Что у вас могут быть за дела в этом месте? – удивилась Финола.

– Я бы не хотел волновать вас подробностями, моя дорогая.

– Мне действительно интересно, пожалуйста.

– Ну хорошо. Я приехал не один. Сейчас должен подойти мой друг из тайной полиции. Он собирается произвести арест.

– Арест? Кого можно арестовать в таком тихом месте, как это? Служанку? Врача? Священника?

На последнем слове выражение лица барона изменилось.

– Что? Вы серьезно, барон? Или разыгрываете меня?

– Я серьезен как никогда, Финола. В этой глуши притаилась редкая гадюка. И мы должны вытравить ее отсюда.

– Кто же это? – ошеломленно прошептала Финола. Предчувствие страшной беды охватило ее, сдавило горло. Руки мигом заледенели, ноги задрожали.

– Священник Габриэль. Вернее, никакой он не священник. Жалкий трус и самозванец. Бывший эсэсовец, состоял в батальоне «Обеспечения». Его узнал один из пациентов клиники. Наверное, этот жалкий трус надеялся, что сутана спрячет его, поможет замолить грехи.

– Что с ним будет? – прошептала Финола.

– Пока его ждут допросы, тюрьма. Потом будет суд. Я не знаю, дорогая. Ты очень привязалась к этому священнику?

– Мне не хорошо, простите меня. Я пойду в свою комнату, вы правы, нужно собрать вещи, – быстро протараторила Финола и, не оборачиваясь, направилась к замку.

В свою комнату она влетела, задыхаясь от быстрого бега по коридору, но больше – от волнения. Она солгала жениху – чемодан был полностью собран. Она схватила его, небольшую дорожную сумку, еще одну – совсем маленькую – перекинула через плечо. И бросилась бежать. Она бежала изо всех сил, дрожа от мысли, что не успеет. Лучше бросить чемодан, но там все, что у нее есть. А ведь ей предстоит начать жизнь заново. С чистого лица. С Габриэлем – о боже, что за безрассудные мысли! – если он пожелает. Задыхаясь от подъема в гору с тяжелыми вещами, она преодолела расстояние до домика священника за рекордное время. Легкие горели, сердце тяжело стучало в груди. Бросив чемодан возле входа, Финола взлетела по скрипучим половицам наверх. Но Габриэля в комнате не было. Она обошла все здание. Тишина. Значит он уже в церкви. После их ночи она не ожидала, что Габриэль так быстро захочет предстать перед Богом. Решение далось ему нелегко, она видела, как он мучается и страдает, раздираемый сомнениями. Финола бросилась в церковь, но и там не нашла возлюбленного. Неужели она опоздала? Что же теперь делать? Как спасти того, кто стал так дорог ей? И снова бегом, уже вниз, по склону. Барон с удивлением посмотрел на невесту, совсем недавно отправившуюся в свою комнату.

– Его схватили? Где он? Я должна увидеть его! – набросилась на Штантенберга Финола.

– Что с вами, милая? Успокойтесь! – Взволнованный барон пытался успокоить невесту. – Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Это шутка? Вы играете со мной? Зачем? За что, барон? – Финола впала в яростное неистовство, она молотила руками по груди своего жениха. Сон и явь смешались в тесный клубок, который опутывал ее все плотнее. Сознание постепенно покидало несчастную.

– Пожалуйста... – прошептала Финола.

 

***

 

Ее руки крепко связаны за спиной. Она сидит в кресле возле камина, в длинной белой рубашке, рукава которой почему-то завязываются на спине. Это неправильно, ведь она не может пошевелить руками. Она не сумасшедшая, о нет. Возможно, приехав сюда, она и испытывала некие проблемы с восприятием. Но в одном она убеждена абсолютно: Габриэль – не плод ее воображения. И она обязательно найдет его, чего бы это ни стоило.

 



Комментарии:
Поделитесь с друзьями ссылкой на эту статью:

Оцените и выскажите своё мнение о данной статье
Для отправки мнения необходимо зарегистрироваться или выполнить вход.  Ваша оценка:  


Всего отзывов: 8 в т.ч. с оценками: 7 Сред.балл: 4.86

Другие мнения о данной статье:


Vlada [07.08.2015 19:08] Vlada 5 5
Автор, у вас чудесный язык, такое наслаждение было читать вас! Сюжет о страсти к священнику, конечно, не нов, достаточно вспомнить Толстого (Отец Сергий) или роман «Поющие в терновнике». Пока читала, думала, в какое же время происходит действие? Никаких подсказок в тексте не было. И вдруг – подозрение в том, что герой – эсэсовец. Значит, действие происходит примерно в 1950 г., ведь герой молод? Но Габриэль
( спасибо за имя, мое любимое) ни словом , ни намеком не дает нам подумать о том, какую тайну он прячет, он упоминает лишь свои многочисленные связи с женщинами.
В общем, мне этот момент кажется несколько непродуманным.
Кандидат на мой голос.

Chelena [09.08.2015 07:03] Chelena 5 5
Хороший рассказ с загадками и тайнами... С первых строк Автор настроил меня на таинственный лад, поэтому ничего романтического от рассказа я не ждала, воспринимала его как остросюжетный и мистический... И рассказ не обманул моих ожиданий... В таких сюжетах не хочется искать какие-то неувязки, а хочется просто погрузиться в тайны героев и получать удовольствие от чтения... Тем более язык написания лёгкий и удобный для чтения, сюжет увлекательный, финал неожиданный... Понравилась и "знойная" сцена - бурно, но совсем не пОшло... Пожалуй единственный для меня небольшой минус - не очень хорошо прописаны герои, некоторые факты о них были введены в рассказ как будто "с потолка"...

ЛедиЕлена [09.08.2015 10:03] ЛедиЕлена
На мой взгляд, как-то не связаны эпохи. Барон и эсэсовец?
Можно было его просто сделать маньяком-преступником.
Впрочем, это так, придирки.
Рассказ атмосферный, задумчивый. Не без вопросов, но читается спокойно.

Virgin [16.08.2015 23:23] Virgin 5 5
Безумно понравилась аннотация. Так завораживает и интригует. Я так для себя решила, что это слова Габриэля. Неописуемой красоты стихотворение.
Сам рассказ читается легко, разве что приходится отгадывать, когда происходили события. Уик-энд, личный психиатр, употребление героиней слова "секс" - кажется, ближе к современности. Барон, замок будто бы относятся к более раннему периоду. Далее я всё более убеждалась, что речь точно не о девятнадцатом веке. Телефон, темнокожий священник Саймон, ну и под конец батальон "Освобождение".
На самом деле время описываемых событий не так чтобы важно, но если бы я видела указание года, не искала бы следы времени в рассказе, а вникала бы в сюжет.
Автор, Вам чудесно, полно и образно удалось описание героини. Как бы ни была запутана история с её болезнью, но само состояние читатель проживает вместе с Финолой.
Вообще, судя по всему, ничего серьёзного у неё не обнаруживают. Пациентка везде свободно разгуливает. Хотя... Может, это она в видениях гуляет? Но монахиня говорит и Габриэле. И его размышления... Автор, вот тут я особенно прониклась. Испорченный, дьявольски красивый грешник-мученик с темным прошлым. Ну, конфетка же. И хочет к тому же попробовать спастись любовью.
Кстати, удачно Вы ушли от штампов, не описывая Габриэля досконально. Тем самым каждый смог сам дорисовать себе его образ, сам представить "изысканные черты".
Состояние Финолы удалось передать не менее ярко. Малейший нюанс той роковой ночи очень живо передан. Накал, волнение, страсть нарастают. Знойно и сильно.
Из всех прочитанных рассказов это пока самая знойная сцена.
И, наконец, к самому главному: к впечатлению. Мне очень понравилось! Вот прямо очень! Какие-то моменты недоумения из-за некоторого сумбура легко прощаются и забываются, когда понимаешь: история захватила и не отпускала до конца. Конечно, хочется узнать, что же дальше, но и дорисовать себе сюжет не менее интересное занятие.

гречанка [21.08.2015 18:09] гречанка 5 5
Хорошая история. Героиня, живущая в своих фантазиях и постепенно сошедшая с ума. Понравилось описание ночи, когда она пришла к нему. Получилось атмосферно и тихо, в противовес нервного напряжению героини.

Sania [08.09.2015 22:05] Sania 5 5
Что понравилось: сюжет, знойная сцена, некий налёт мистичности, загадочность, написание очень-очень. Вопрос "а был ли мальчик *зачёркнуто* Габриэль" остался в воздухе. Может и был, а из героини сделали сумасшедшую. Хотя, какой смысл? Наверное, всё же не был. Вот так я раздумывала уже несколько часов. Люблю раздумывать)) Спасибо, автор)
Что не понравилось: не то, чтобы не понравилось. Но я так и не поняла, в какой стране происходит действие. Хотя, могу предположить, что автор намеренно так сделал)
И вообще, мне на самом деле всё нравится)))

Yulya Fafa [27.09.2015 00:38] Yulya Fafa 5 5
Читалось легко, сюжет интересный, но остались вопросы, не то, чтобы это плохо, просто конкретно я люблю определенность. А здесь можно долго размышлять, что из того, что описано в рассказе реальность, а что порождено больным мозгом героини, и так и не найти ответ. Но тем не менее, оценка скорее пять, чем четыре.

Иса [27.10.2015 00:42] Иса 4 4
Начиналось хорошо, даже очень. Но под конец ждал облом - в прямом смысле слова. Слишком быстро обрубились все связи. Конечно, можно сказать "если ты параноик, это ещё не значит, что за тобой никто не следит". Но читателю остаётся только гадать - а был ли мальчик?

Список статей в рубрике: Убрать стили оформления
02.08.15 18:51  Тавро   Комментариев: 19
13.08.15 03:59  Аслан и пери   Комментариев: 12
12.08.15 03:16  Любовь и голод   Комментариев: 9
11.08.15 23:44  Проклятые любовью   Комментариев: 8
11.08.15 14:17  Твой Валентин   Комментариев: 11
11.08.15 12:15  Заказ   Комментариев: 9
07.08.15 15:03  Терн и Роза   Комментариев: 8
07.08.15 13:18  Ты можешь мне верить   Комментариев: 11
07.08.15 12:04  Деловые игры   Комментариев: 9
06.08.15 22:08  Дух времени   Комментариев: 12
06.08.15 19:26  Океанида   Комментариев: 12
05.08.15 22:57  По тонкой грани в никуда   Комментариев: 10
05.08.15 00:26  Дорогами незримыми   Комментариев: 10
31.07.15 22:08  Гуси-Лебеди   Комментариев: 19
30.07.15 21:13  Казус Эм   Комментариев: 19
30.07.15 18:31  Правильный вопрос   Комментариев: 17
29.07.15 23:56  Роман ее жизни   Комментариев: 20
29.07.15 23:32  Он пришёл из-за холмов   Комментариев: 18
04.08.15 23:21  Разные направления   Комментариев: 14
Добавить статью | В объятьях Эротикона | Форум | Клуб | Журналы | Дамский Клуб LADY

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение