Семнадцатилетняя Шахерезада вызывается стать новой женой молодого жестокого калифа, убивающего своих жен наутро после свадьбы. Шази оставляет позади все – семью, друзей и возлюбленного Тарика – ради возможности отомстить за Шиву, свою лучшую подругу, также погибшую от рук Халида. Но все ли Шахерезада знает о загадочном правителе?

*** 

Шахерезада стояла у перил балкона и смотрела на море звезд, мигающих на темнo-синем бархате неба. Она не могла заставить себя вернуться в комнату и сидеть там в одиночестве. Пусть все следы побоища убрали, все равно слишком мало времени прошло, чтобы снова беспечно прохлаждаться в тускло освещенных чертогах, когда вокруг маячат призраки крадущихся теней.

Шахерезада вздохнула. Хвост падающей звезды наискось перечеркнул край неба.

Шази целый день в одиночестве бродила по садам, решив отказаться от общества Деспины, чтобы без помех обдумать все то, что открылось прошлой ночью.

Увы, вопреки надеждам, правда не стала яснее.

Напротив – безрадостная и уродливая, она оказалась окружена еще большей жестокостью, чем Шази себе представляла. Лучшая подруга умерла из-за мести – отвратительной, извращенной мести сумасшедшего, который потеряял дитя в результате несчастного стечения обстоятельств. И который, в свою очередь, решил наказать других за свою боль.

Он проклял Халида.

А Халид покарал людей Рея.

Шахерезада глубоко вздохнула.

Из-за мучений одного человека все летело в бездонный темный колодец.

Она провела ладонями по холодному камню перил.

Та же жажда мести привела ее в этот дворец. Заставляла ненавидеть молодого правителя, которого Шази винила в своих страданиях.

И вот, оказалась на краю пропасти.

Халид пo-прежнему оставался виновен в смерти Шивы. Он отдал приказ. Он сидел за столом и писал письмо семье Шивы, пока солдат выдавливал воздух из ее тела шелковым шнуром. Халид не остановил казнь, как предотвратил убийство самой Шахерезады. Он позволил случиться худшему.

Все это осталось неизменным.

Однако теперь картина выглядела иначе.

Потому что ныне Шази знала причину. Пусть ужасную, пусть за гранью реальности, но теперь в глубине души она сознавала, что выбора у правителя почти не было.

И что однажды, возможно, ему придется принять то же решение относительно нее.

Скрип двери привлек внимание Шази. Затянув шнурки шамлы, она повернулась и прошла в центр комнаты. В углу мерцали свечи, распространявшие теплый аромат амбры.

Халид стоял на пороге. Тени полускрывали его лицо.

Шази неуверенно улыбнулась.

Он остался недвижим как статуя.

Шази нахмурилась.

– Здравствуй?

Даже ей самой голос показался странным – слово прозвучало скорее вопросительно, чем приветственно.

– Здравствуй.

Суровый и зловещий тон, воскрешающий то время, когда единственное, чем они делились, были истории, рассказанные при свете лампы. Когда Шази надеялась, что больше ничем делиться не придется.

Она словно наткнулась на стену льда.

– Чтo-то не так?

Халид пошел к ней через темную комнату.

Чтo-то определенно не так.

Хотя лицо калифа было холодным и отстраненным, в тигровых глазах плескалась буря эмоций.

– Халид?

Сердце Шази пропустило удар.

Он осторожно выдохнул, стараясь сдержаться.

– Как давно?

– Что?

Еще шаг к ней навстречу.

– Как давно ты любишь Тарика Имрана аль-Зийяда?

Шази невольно ахнула. Сердце в груди перевернулось, а колени ослабли.

«Солги. Солги ему».

Тигровые глаза неотрывно следили за ней... наблюдая, выжидая.

С пониманием.

Со... страхом?

– С того лета, как мне исполнилось двенадцать. – Ее голос дрогнул.

Халид сжал кулаки и отвернулся во тьму.

– Я могу объяснить! – потянулась к нему Шази. – Я...

Калиф обернулся, и слова умерли у нее на устах.

В правой руке он сжимал кинжал.

Шази в ужасе попятилась.

Не отрывая взгляда от мраморного пола у ее ног, Халид заговорил:

– За сундуком из эбенового дерева в моей комнате есть дверь с большим медным кольцом. Ручка с секретом. Поверни кольцо три раза направо, два – налево, потом еще три раза направо, и дверь откроется. Спустишься по лестнице и пройдешь по подземному ходу прямиком в стойла. Возьми моего коня. Его зовут Ардешир.

Растерянность Шази перевесила панику.

– Я не...

– Держи. – Халид расчехлил кинжал и протянул ей.

Шази покачала головой, продолжая пятиться.

– Возьми. – Халид втиснул рукоятку в ее ладонь.

– Я не понимаю.

– Викрам ждет снаружи. Он проведет тебя в мои покои. Никто вас не остановит. Бери Ардешира и... уезжай. – Голос правителя был немногим громче шепота.

Шахерезада сжала клинок и нахмурилась. Сердце грохотало в груди...

И тут Халид опустился перед ней на колени.

– Что... что ты делаешь? – ахнула Шази. – Я...

– Шива бин-Латиф.

Он произнес имя с благоговением, опустив голову в знак почтения и закрыв глаза, признавая свой позор.

Весь воздух вылетел из легких Шази. Теперь все стало ясно. Она покачнулась и упала на пол, так и не выпустив кинжал.

– Встань, – тихо сказал правитель.

Грудь словно налилась свинцом.

– Встань, Шахерезада аль-Хайзуран. Ты ни перед кем не преклоняешь колени. Уж точно не передо мной.

– Халид...

– Сделай то, за чем пришла. Не нужно ничего объяснять. Я не заслуживаю объяснений.

Шази сдавленно всхлипнула, и Халид взял ее за руки.

– Встань, – приказал он тихо, но твердо.

– Не могу.

– Можешь. Ради Шивы. Тебя ничто не сдерживает. Для тебя нет невыполнимого.

– Я не могу это сделать!

– Можешь.

– Нет. – Она покачала головой, сдерживая слезы.

– Давай. Ты ничего мне не должна. Я – ничто.

«Как ты можешь такое говорить? Ты...»

Шази сильнее затрясла головой и ослабила хватку на рукоятке клинка.

– Шахерезада аль-Хайзуран! – Мышца на щеке Халида дернулась. – Ты не слабая. Не безвольная. Ты сильная. Страстная. Для тебя нет границ.

Она сглотнула и приказала себе собраться, ища внутри хотя бы отголосок ненависти, хоть крупицу ярости... что угодно.

Шива.

– Я отнял ее у тебя, – настаивал Халид. – Что бы я ни сделал, что бы ни сказал – содеянного не исправить. Если выбор между тобой и мной – все и так ясно, джунам. Не мне принимать это решение.

Джунам. Моя бесценная.

Шахерезада встала на колени и положила ладони ему на грудь.

– И ты ждешь, что выбор сделаю я?

Халид кивнул. Его глаза сверкали.

Шази сжала его камизу.

– И ты правда думаешь, что я смогу жить в мире, в котором не останется воздуха?

Халид резко вздохнул и сильнее обхватил ее руки.

– Я думаю, что ты сильнее этого.

Черты лица Шази смягчились.

– Но ведь... нет ничего сильнее.

Она выпустила кинжал, и тот со звоном упал на пол. Шази положила ладони обратно на грудь Халиду.

– Ненависть. Правосудие. Возмездие. Как ты сказал, месть никогда не восполнит мою потерю. Твою потерю. У нас есть лишь сегодня. И наше желание сделать его лучше. – Она подняла руку и запустила пальцы в его волосы. – Я хочу встречать рассвет лишь с тобой.

Халид закрыл глаза. Шази чувствовала, как быстро бьется его сердце. А когда он снова смог на нее посмотреть, то обхватил руками ее лицо, гладя щеки с нежностью летнего ветерка.

Они молча стояли на коленях. Узнавая друг друга. Пo-настоящему видя друг друга – без притворства, без масок, без тайн. Шази впервые позволила себе рассмотреть каждую черточку лица мужа, не боясь, что его острый ум проникнет сквозь полупрозрачную золотистую завесу...

И увидит правду.

Небольшой едва заметный шрам у левого глаза Халида. Его темные суровые брови. Озера жидкого янтаря под ними. Идеальная бороздка в центре губы.

Поймав ее взгляд, Халид медленно выдохнул.

– Шази...

– Будь сегодня со мной, – прошептала она. – Во всех смыслах. Стань моим.

Его глаза стали огненными.

– Я всегда был твоим. – Он обхватил ладонью ее подбородок. – А ты моей.

Шази мгновенно ощетинилась и попыталась возразить.

– Не надо. – Халид остро глянул на строптивицу.

– Твои собственнические замашки ... могут доставить проблем, – нахмурилась Шази.

Уголки его губ слегка приподнялись.

Шахерезада взяла Халида за руку и повела к кровати. И пусть всем телом чувствовала за собой высокого сильного мужчину, все равно не испытывала волнения. Лишь спокойствие. Удивительное чувство правильности происходящего.

Халид сел на край постели, Шази встала перед ним. Он уперся лбом в ее живот.

– Я не прошу простить меня, но мне бесконечно жаль, – произнес правитель с той краткостью, к которой Шази уже привыкла.

Она прижалась губами к мягким темным волосам.

– Я знаю.

Он поднял голову, и Шази опустилась на его колени, оседлав Халида. Он стянул камизу через голову, и Шахерезада огладила обнажившееся поджарое тело, задержавшись у тонкой белой линии вдоль ключицы.

– Викрам, – пояснил правитель.

– Раджпут? – прищурилась Шази. – Он тебя порезал?

– А что? – спросил Халид, почти поддразнивая. – Тебя это так тревожит?

Шази сморщила нос.

Халид притянул ее ближе.

– Иногда так случается. Он лучше владеет мечом, чем я.

– Неважно. Не позволяй ему больше себя ранить.

– Постараюсь. – Он заставил ее приподнять голову и провел пальцем по старой метке под подбородком. Мурашки побежали по спине Шази. – Откуда это?

– Я упала со стены, когда мне было тринадцать.

– А как ты на ней оказалась?

– Пыталась доказать, что могу на нее вскарабкаться.

– Кому доказать? – Когда ответа не последовало, Халид напрягся. – Понятно. И этот дурак просто стоял и смотрел, как ты падаешь?

– Я не оставила ему выбора.

Тень улыбки мелькнула на его лице.

– Как ни странно, я испытываю к нему каплю симпатии... помимо моря ненависти.

– Халид. – Она толкнула его в грудь.

– Шахерезада. – Он поймал ее руку, черты его лица заострились от напряжения. – Ты точно этого хочешь?

Шази уставилась на него, удивленная проблеском ранимости.

Всемогущий калиф Хорасана. Царь царей.

Ее прекрасный монстр.

Шази наклонилась и поймала губами его нижнюю губу. Затем обхватила ладонями лицо Халида и погрузила язык в рот, напоминавший по вкусу омытый солнцем мед.

Как он сказал, все и так ясно.

Халид одной рукой подхватил ее под попку, и Шази выгнулась ему навстречу, прижимаясь всем телом. Затем другой развязал шамлу, и прохладный воздух окутал тело Шахерезады – а следом и восхитительный жар прикосновений калифа. Кожа к коже.

Когда он стал целовать ее шею, осторожно минуя ранку от кинжала фидай, Шази решилась:

– Я люблю тебя.

Халид посмотрел ей в глаза, и она коснулась ладонью его щеки.

– Люблю так, что не выразить словами.

Не отрывая взгляда от ее лица, он уложил Шази на подушки. Затем взял ее руку в свою и поцеловал внутреннюю сторону запястья.

– Моя душа видит в тебе равную.

Сраженная искренностью, она растворилась в янтарном свете его глаз.

И с этим поцелуем Шази позволила себе влюбиться.

В юношу, представлявшего собой невозможное, немыслимое сплетение контрастов. В юношу, который сжег ее жизнь дотла, чтобы создать из пепла мир, непохожий ни на что ей известное.

Завтра она успеет поволноваться о верности. Завтра задумается о цене своего предательства.

Сегодня же важно другое.

Сплетение их рук у нее над головой. Его низкий шепот на ухо.

Просто юноша и девушка.

Этот миг.

Забытье и прощение.

Оригинал перевода № 1:

Shahrzad stood at the railing of her balcony, staring up at a sea of winking stars across a soft indigo sky. She could not bring herself to be alone in her room. Though no traces of carnage remained, it was too soon to lounge within its dimly lit confines, surrounded by the ghosts of skulking shadows.

Shahrzad sighed as she watched a beam of starlight dart across a corner of darkest blue.

She had spent the day wandering the gardens on her own, choosing to forgo Despina’s company in order to contemplate the many revelations of the night before without the distractions of the world around her.

Alas, the truth was not as enlightening as she had hoped.

Instead, it was desolate and ugly and cloaked in even more cruelty than she could have imagined.

Her best friend had been murdered for the sake of revenge—a disgusting, twisted revenge inflicted by a crazed man who had lost his child to an unfortunate turn of events. And he, in turn, had chosen to punish others for his pain.

He had punished Khalid for it.

And Khalid had punished the people of Rey.

Shahrzad took a deep breath.

Everything had spiraled down an endless black well because of one man’s torment.

She studied her hands against the cool stone railing.

That same desire for revenge had brought her to this palace. Had driven her to hate the boy-king she’d blamed for such suffering.

And now here she was, standing on an abyss.

Khalid was still responsible for Shiva’s death. He had given the order. He had sat at his desk and written a letter to Shiva’s family while a soldier cinched the air from her body with a silk cord. He had not stopped them from killing her, as he had with Shahrzad. He had allowed it to happen.

Nothing about the facts had changed.

Yet the picture looked different.

Because Shahrzad knew why. Even though it was horrifying and beyond the realm of possibility, a part of her understood that he’d had little choice.

And that one day, he might be forced to make the same decision about her.

The groan of the doors to her chamber drew her attention. Shahrzad tightened the laces of her shamla and spun from the balcony. She walked into the center of her room. Tapers of warmly scented ambergris were glowing in the corner.

Khalid stood before the entrance, his profile concealed in part by shadow.

She smiled hesitantly.

He remained as still as a statue.

Her brow furrowed. “Hello?” Her voice sounded strange, even to her—more of a question than a welcome.

“Hello.” It was severe and forbidding, hearkening back to a time when stories by lamplight were all they shared. All she could hope to share.

It threw Shahrzad against a wall of ice. “Is something wrong?”

He moved from the darkness toward her.

Something was definitely wrong.

But, though his features were cold and distant, his tiger– eyes rippled with pure emotion.

“Khalid?” Her pulse skipped a beat.

He exhaled with unremitting care. “How long?”

“What?”

He took another step toward her. “How long have you been in love with Tariq Imran al– Ziyad?”

A gasp escaped her before she could stop it. Her heart careened about in her chest, and she felt her knees start to give.

Lie. Lie to him.

The tiger– eyes continued haunting her . . . watching, waiting.

Knowing.

Afraid?

“Since the summer I turned twelve.” Her voice broke.

He clenched his fists and twisted back to the darkness.

“I can explain!” Shahrzad reached for him. “I—”

When he turned around, the words died on her lips.

In his right hand was a dagger.

She backed away in horror.

His gaze stayed fixed on the marble at her feet. “Behind the ebony chest in my room is a door with a large brass ring. The handle is unusual. You have to turn it three times to the right, two times to the left, and three more times to the right before it will open. The staircase leads to an underground passage that will take you directly to the stables. Take my horse. His name is Ardeshir.”

Shahrzad’s confusion overrode her panic. “I don’t—”

“Here.” He unsheathed the dagger and handed it to her.

She shook her head, continuing to back away.

“Take it.” He pressed the hilt into her palm.

“I don’t understand.”

“Vikram is waiting outside. He’ll take you to my chamber. No one will stop you. Take Ardeshir . . . and go.” Khalid spoke in a voice barely over a whisper.

Shahrzad clenched the hilt of the dagger, her brow lined, and her heart thundering in her chest—

And then Khalid sank to his knees before her.

“What—what are you doing?” she gasped. “I—”

“Shiva bin-Latief.” He said her name with the reverence of a prayer, his head bowed and his eyes closed in shameless deference.

All the air left Shahrzad’s body in a single rush of comprehension. She swayed unsteady on her feet before she fell to the floor with the dagger’s hilt clutched tight in her hand.

“Get up,” he said quietly.

Her chest heaved.

“Get up, Shahrzad al-Khayzuran. You kneel before no one. Least of all me.”

“Khalid—”

“Do what you came to do. You owe me no explanation. I deserve none.”

Shahrzad released a choked sob, and Khalid grabbed her by the arms.

“Get up.” His tone was gentle but firm.

“I can’t.”

“You can. For Shiva. You are boundless. There is nothing you can’t do.”

“I can’t do this!”

“You can.”

“No.” She shook her head, staving off the tears.

“Do it. You owe me nothing. I am nothing.”

How can you say that? You are . . .

Shahrzad shook her head harder. Her grip on the dagger loosened.

“Shahrzad al-Khayzuran!” The muscles in his jaw constricted. “You are not weak. You are not indecisive. You are strong. Fierce. Capable beyond measure.”

She swallowed, steeling herself, searching for a thread of hate, for a dram of rage, for . . . anything.

Shiva.

Khalid stayed resolute in his course. “I took her from you. Nothing I do, nothing I say will ever fix what I’ve done. If there has to be a choice between us, there isn’t one to make, joonam. Not for me.”

My everything.

Shahrzad rose to her knees and braced her palm against his chest.

“And you expect me to make this choice?” she demanded.

He nodded once, his eyes ablaze.

She curled her fingers into the front of his qamis. “You honestly expect me to breathe in a world without air?”

Khalid inhaled sharply as his hands tightened around her arms. “I expect you to be stronger than that.”

Shahrzad’s features softened. “But . . . there is nothing stronger than this.”

Her hold on the dagger was gone. It clattered to the floor. Shahrzad brought her palms to his chest.

“Hate. Judgment. Retribution. As you said, revenge will never replace what I have lost. What you have lost. All we have is now. And our promise to make it better.”

She wound her fingers into his hair. “There is no one I would rather see the sunrise with than you.”

Khalid closed his eyes. She could feel his heart racing. When he was able to meet her gaze again, he slid his hands to her face, brushing his thumb across her cheek with the warm caress of a summer breeze.

They knelt facing each other in silence. Studying each other. Truly seeing each other—without any pretense, without any masks, without any agenda. For the first time, Shahrzad allowed her eyes to linger on every facet of him without the fear of his sharp mind tearing through veils of gossamer and gold—

And seeing the truth.

The small, barely noticeable scar by his left eye. The darkly hostile set to his brows. The pools of liquid amber beneath. The perfect furrow in the center of his lip.

When he caught her staring at his mouth, Khalid exhaled slowly. “Shazi—”

“Be with me tonight,” she breathed. “In all ways. Be mine.”

His eyes turned to fire. “I’ve always been yours.” He cupped her chin in his palm. “As you’ve always been mine.”

She bristled and started to protest.

“Don’t.” He returned her biting glare.

“Your possessiveness . . . may present a problem.” She knotted her brows together.

The corners of his lips curled upward, ever so slightly.

Shahrzad took Khalid’s hand and led him to the bed. Though every part of her body remained acutely aware of the tall, solid presence behind her, she did not feel nervous. She felt calm. A remarkable sense of rightness.

He sat on the edge of the bed, and she stood before him.

Khalid leaned his brow against her stomach. “I won’t ask for forgiveness, but I am so very sorry,” he said, with the simple brevity she was learning to expect.

She pressed her lips into his soft, dark hair. “I know.”

He looked up, and she eased onto his lap, with a knee at either side of his waist. Khalid pulled the hem of his qamis over his head, and Shahrzad skimmed her palms across the lean planes of his chest.

She paused at a faint line of white along the length of his collarbone.

“Vikram,” he explained.

Her eyes narrowed. “The Rajput? He cut you?”

“Why?” It was almost teasing in tone. “Does it bother you?”

She wrinkled her nose.

Khalid drew her closer. “It happens, from time to time. He’s better than I am.”

“I don’t care. Don’t let him cut you again.”

“I’ll do my best.” He tilted her chin upward. “What about this?” His thumb ran along an old mark at the underside of her jaw, sending a shiver down her back.

“I fell off a wall when I was thirteen.”

“Why were you on a wall?”

“I was trying to prove I could climb it.”

“To whom?”

When she did not reply, Khalid tensed. “I see,” he muttered. “And the fool just watched you fall?”

“I didn’t give him a choice.”

A smile ghosted across his lips. “Against all odds, I feel a drop of sympathy . . . amidst a sea of hatred.”

“Khalid.” She shoved his chest.

“Shahrzad.” He caught her hand, his features abrupt in their intensity. “Is this really what you want?”

She stared at him, surprised to see a flicker of vulnerability on his face.

The mighty Caliph of Khorasan. The King of Kings.

Her beautiful monster.

Shahrzad leaned forward and took his lower lip between hers. She trapped his jaw between her palms and swept her tongue into sun– laved honey.

As he said, there was never a choice in the matter.

One of his hands slid to the small of her back, and she arched herself against him, molding her form to his. The laces of her shamla were tugged free, and cool air rushed across her body, followed by the welcome heat of his touch. The feel of his skin against hers.

When his lips moved to her throat—to rest with care beside the wound made by the Fida’i dagger —Shahrzad made a decision.

“I love you,” she said.

Khalid lifted his head to hers.

She placed a hand against his cheek. “Beyond words.”

His eyes still fixed on her face, he lowered her onto the cushions. Then he covered her hand with his, brushing his lips across her inner wrist.

“My soul sees its equal in you.”

All that was before her melted into amber and truth.

And, with a kiss, Shahrzad let herself fall.

For the boy who was an impossible, improbable study in contrasts. The boy who burned her life to cinder, only to remake of it a world unlike any she had ever known.

Tomorrow, she could worry about such a thing as loyalty. Tomorrow, she could worry about the price of such betrayal.

Tonight, all that mattered was this.

Their hands threaded above her head. His low whisper in her ear.

Just one boy and one girl.

This.

Oblivion.