Мужчина стоял на самом краю крыши, ковыряя носком ботинка кирпичные черепки. Внизу не было ни одной живой души. Лишь старая водонапорная башня и он. Никто не увидит, никто не услышит.

***

Дом. Три часа назад.

Один в квадратной комнате с зеленым диваном и черным экраном телевизора. За окном туман. Так было даже лучше. Сероватая влажная пелена прятала от глаз огромную мусорную свалку. Раньше он думал, что страшно жить возле кладбища. Теперь знал – это не так. Свалка страшнее. Куда смирным покойникам с их куцыми крестами до зловонных отвалов живых? Лучше туман и кладбище – невидимое и безмятежное. Новая норма. Что дальше?

Драгоценные, самые светлые воспоминания кинжалами полосовали сердце: теплые податливые губы, которые больше не целовать; длинные тонкие пальцы, которые не переплести со своими; синие, как омуты, глаза, в которых отражалось его небо. Она стала прошлым. Половинка, без которой он инвалид. Инвалид вполовину себя.

Равнодушные голоса внутри злорадно повторял приговор: "Прежней жизни больше не будет!", "Потерял!" Слишком больно, чтобы выдержать. Слишком много на одного. На одного... Теперь только одного!

В отчаянии он запустил в стену рамку с фотографией. Стекло разбилось вдребезги, выпуская на волю черно-белое фото молодой женщины. Той, которой больше нет. Грудь горела, словно в огне. Проклиная судьбу и людей, он уже накричался до хрипоты, до боли. Теперь дышать и то удавалось с трудом, но не отпускало. Сил не осталось, а горе все новыми и новыми волнами рвала нутро на ошметки. Сколько еще ему корячиться на холодном полу, оплакивая потерю и прежнюю жизнь?

Сдался. Собрал в кулак остатки воли и, сорвав с крючка куртку, как преступник выскочил в темную ночь. Пусть любимая на небесах простит его, но оставаться внутри больше не мог. Там даже умереть нельзя. Повсюду ее вещи и аромат – незримые ниточки в безвозвратно ушедшее время. Они высасывали соки, но держали в опостылевшей реальности. Бежать. Туда, где не были вместе, туда, где боль станет терпимой и, наконец, хватит духа уйти. Громко хлопнула входная дверь, а кто-то незаметный, желтоглазый и таинственный все смотрел вослед ушедшему. Задумчиво хмурился, чего-то выжидал.

Промозглый ветер ударил в лицо – улица встретила человека с распростертыми объятиями. Серые, похожие один на другой дома по обе стороны дороги, грязные лужи под окнами, тусклый свет фонарей – обычная действительность. Сегодня она была как нельзя кстати. Безликая, словно школьная доска, никаких символов, лишь то, что напишешь сам. Он с удовольствием написал бы.

Написал о женщине с робкой улыбкой, о мужчине с влюбленными глазами, о пронзительной нежности и заботе. О том, как растворяется в неуловимой близости закоренелое одиночество, и серые будни наряжаются в праздничные одежды. Его рассказ был бы красочным, ярким, но коротким, как праздничный салют. Кусочек заурядной жизни, по верху которой, маскируя реальность, сверкала хрупкая идиллия – любовь.

Сейчас она развеялась. Одуряющий страх перемен удавкой опутал шею. Все, что имело смысл, и было дорого, закончилось. Словно черная дыра поглотила его личную вселенную. Раз – и нет! Какой хлипкой она оказалась. Как легко исчезла. Всего один человек, одна из трех с половиной миллиардов женщин. И именно она была решающей. И вот – дедлайн. Все ресурсы исчерпаны, отведенный на существование срок подошел к концу. Кто он теперь? Пустая оболочка, безвольный зомби с одноразовой душой. Не нужно перерождений, не нужно других попыток. С него уже хватит.

Впереди, освещенная одним единственным прожектором, высилась старая водонапорная башня. Мужчина неспешно, с трудом передвигая ноги, двинулся к ней. Там никто не сможет потревожить и остановить. Его неприметный спутник с желтыми, как луна, глазами старался не отставать. Устало косясь на редкие автомобили и одиноких путников, он упрямо ковылял за человеком.

***

Крыша водонапорной башни. Настоящее время.

С востока, словно измазывая серой грязью угольно-черный небосвод, пробивались первые солнечные лучи. Безучастное светило спешило вступить в свои права.

Дальше ждать было нечего. Человек вылез в окно, стал на узкий парапет, собрался с духом. Было страшно, но он гнал от себя это чувство. Раз за разом прокручивал в памяти самые светлые воспоминания, выжимал тоску из каждого счастливого мгновения прошлого. Ковырял свои раны. "Только не смотри вниз. Один шаг, и покой..." – уговаривал он себя, но ноги не слушались.

Вдруг рядом, в башне, послышались тяжелые шаги, и что-то огромное черное мелькнуло в проеме окна. Он отвлекся всего на миг, но этого хватило. Одна нога соскочила с удобного уступа, тело стало падать. Судорожно махая руками, он в последний момент сумел ухватиться за ржавый, торчащий из стены штырь.

Из окна высунулся некто и, не мигая, уставился на него. Кровь застыла в жилах от этой картины.

– Кто ты? – заикаясь, прошептал человек.

– Твой демон-хранитель, – хитро сощурившись, ответило существо.

– Демон?..

– А ты, небось, Ангела ожидал? – собеседник закатил глаза.

Человек не ответил. Страх рухнуть вниз пересилил ужас перед желтоглазым чудищем. Ноги поскальзывались на парапете, а слабые руки с трудом выдерживали его немаленький вес. Случайный собеседник на выручку не спешил.

– Вы, люди, такие странные... – многозначительно протянул тот. – За жизнь не сделаете ни одного хорошего дела, ни разу не прислушаетесь к голосу сердца, а губу на белокрылого Ангела раскатываете.

Неожиданно справа ударил сильный поток ветра. Мужчина изо всех сил напряг хилые мышцы, не позволяя стихии пересилить себя. Ветер не сдался, сорвал шарф с тонкой человеческой шеи, играя, распахнул куртку. Холод от пяток до макушки опутал свою жертву. Обессилившие пальцы закоченели.

Человек бросил вниз быстрый взгляд. Высоко и страшно. Еще несколько секунд, и он рухнет, разобьется насмерть, забрызгав кровью старый, выщербленный асфальт.

– Это будет больно! – словно прочитав его мысли, подсказал демон. – Ты почувствуешь, как ломаются кости, разрываются внутренние органы, но сделать ничего не сможешь. Фу! Гадость!

Человек нервно сглотнул. То, что еще недавно казалось выходом, теперь вызывало панику.

– Помоги, – еле слышно попросил он.

– Не совсем тебя понял, – прокряхтело существо. – Помочь в чем? Тебе куда: вверх или вниз?

– Вытяни... – из-под ботинок на землю снова посыпалась кирпичная крошка. Человек соскальзывал. – Пожалуйста!

Но демон не желал и пальцем шевелить.

– Нет! – на этот раз совершенно серьезно проговорил он. – Я от тебя устал. Вначале ты своей беспечностью лишил меня белых одежд, вырядив в черное тряпье. Затем завистью и ленью оставил без крыльев. Последним исчез нимб. Его не так просто лишиться, но твое уныние... Оно слишком сильное. Когда вся энергия, данная Всевышним на жизнь, превращается в орудие против этой самой жизни, то нимб хоть на болты прикручивай – все равно свалится.

– Я любил! – с отчаянием в голосе простонал человек единственное оправдание, которое пришло в голову.

– Слушай, ну кого ты тут пытаешься обмануть? – демон скривился, как от кислого лимона. За долгое время своего существования он уже столько раз слышал эту отмазку, что готов был подтолкнуть к пропасти каждого, ссылающегося на нее. – Любил он... Как же! А где мои крылья в таком случае? Где белые одежды?

Ничего не понимающий человек лишь обалдело смотрел на него и чуть не плакал от страха.

– Слышь, ты, половинка целого, – желтоглазый склонился к самому лицу своего подопечного. – Открою тебе страшную тайну: любовь не несет смерть. Любовь – это сильнейшая животворящая энергия, которая, как вирус, поражает и меняет все вокруг. Воду обращает в вино, а демонов – в Ангелов. Усек?

– Не-е-т...

– Скудоумный... – прошептал под нос себе демон. – Представь, что человек – это дерево. Вначале из земли появляется хрупкий росток. Он растет, впитывает в себя знания и силу из окружающего мира, учится сопротивляться стихии, добывать влагу. Постепенно он начинает нуждаться во все большем пространстве – происходят первые столкновения с другими деревьями. И вот здесь решается его судьба: он либо приспосабливается добывать влагу из воздуха или глубоких недр земли, либо паразитирует. Держится за корни других деревьев, питается их соками, становится половинкой, четвертинкой... Инвалидом...

– Но ведь это была любовь! – ломая ногти о грубые кирпичи, человек неумолимо проигрывал земному притяжению.

– Точно идиот... Вот-вот разобьется от своей любви, а твердит все о том же. Любовь не ходит под руку с унынием, любовь не убивает, любовь – это когда, целый и неделимый, ты, потеряв что-то ценное, помнишь, но продолжаешь жить. Как дерево, сбросив листву осенью, весной наряжаешься в новую и ждешь птиц. – Демон печально вздохнул и добавил. – Любовь – это Я и миллиарды Ты, а жизнь – это дар для каждого по отдельности.

Но человек ничего не понимал. Натужно кряхтел, стискивал из последних сил металлический штырь, и хлопал ресницами. Наконец, пальцы не выдержали, и с отчаянным криком, он рухнул вниз.

Противный "шмяк" был слышен даже на крыше башни.

– Ну вот, теперь еще и самоубийство... – обреченно вздохнул демон. Сквозь густую курчавую шевелюру пробились рога. Он потрогал их ладонью и горько затянул старую ангельскую песню:

Ко мне Ангел седой приходил поутру.
Он был болен, метался в горячем бреду.
Звал меня то ли в ад, то ли в рай,
Все просил – Выбирай!

Он обжег свои крылья в полете ко мне,
Схоронил свою душу в священной золе,
Равнодушие встречных глаз
Принимал за отказ.

Он был добрым, он плакал, встречаясь со злом.
Он хотел меня взять и укутать теплом.
Я ж пред ним не открыла застывшую дверь,
Я сказала ему: Не теперь!

Говорили потом, что он быстро старел,
Черным стал, позабыв, что когда-то был бел,
Что из дома, где жил Ангел мой,
Вышел черт вчера дикий, хромой.

Он исчез в темноте, но твердила молва,
Что тащил по земле он два белых крыла.
И пред тем, как в ночи пропал,
Обернулся и захохотал.

С. Сурганова – «Ангел седой»

–––––––––––––––––––––––––

*Deadline (англ.) – это некая точка во времени, к которой некое задание должно быть выполнено. Русский эквивалент – последний срок. Дословно дедлайн можно перевести как "смертельная линия". Таким образом дедлайн является той чертой, после которой поздно пытаться что-то успеть – всё равно уже опоздал.