Тягучая темнота внезапно наступающего ливня озаряется вспышкой молнии, отчего я моргаю.

Щелк.

Еле слышно переключается тумблер в водогрее.

Это все вместе напоминает процесс фотографирования.

Такой же звук и вспышка.

Не люблю фотографироваться. Хотя говорят, что я фотогеничная.

Но у меня много снимков – друзей, близких, родных и совсем чужих мне людей, которых я возможно никогда больше не увижу. Каждый день слайдов становится больше. Со временем часть теряется, тускнеет, но так происходит не со всеми пленками.

 Некоторые негативы имеют свою светлую историю, и фотографии с них получаются яркие, радостные. А есть те, которые лишний раз проявлять не хочется. Но стареют и те, и другие, и тогда ты проявляешь их снова. Неизбежно.

 Человеческая память – лучший фотоаппарат на свете. Вот только слишком выборочна.

 Твоя фотография в каждом моем дне. Если я тебя не вспомнила утром или вечером, то это означает одно – я вспомнила тебя днем. Как бы хотела избавиться от твоего снимка у себя в памяти!

Но это ложь. Да, я обманываю сама себя. Твой снимок – самый ценный в моем фотоальбоме. Но не обольщайся, к несчастью, просто долгое время ты был единственным близким мне человеком. И ключевое слово – «был».

Память начинает перебирать фотографии – пытается отыскать ту, на которой ты улыбаешься. Но, как и тысячи раз до этого, воспоминание рассыпается, ускользает, оставляя привкус горечи.

Я тебя не простила.

Знаешь, когда «ты плюс я» стало равно «не прощение и ненависть»?

Я расскажу тебе – тогда, когда ты сдал меня в детдом.

Ты просто отказался от меня, подписав документы. Если бы мама была жива... но у истории нет сослагательного наклонения.

Сквозь реагенты печали и обиды снова в памяти проступает та сцена – я плачу, прося не отдавать, обещаю быть хорошей девочкой, но ты все равно уходишь. Бросаешь меня.

 Поделись секретом, как тебе удалось определить родную дочь в детдом после смерти бывшей жены.

 Смешно. Я не могу рассказать что-то плохое о том времени. Нас кормили, одевали, заботились, как могли. Не было тех ужасов, которые бывают в других детоприемниках. Кроме ночи.

 Ночь – это время плача в подушку, горестных призывов к маме и всем детским богам. Абсолютное одиночество и громовое молчание мира. Бесконечное бессилие, переплетающееся с мечтами о любви того, кто назовет «доченька».

 И казалось мне, что ты придешь за мной, заберешь меня. Возьмешь за руку, и будет мир на двоих.

 А знаешь ли ты, сколько ужинов было отдано курносому Ваське за то, что он помог проникнуть в кабинет с телефоном?

 Задвижка на фотоальбоме подается с трудом, но маховик времени сдвигается, показывая самую страшную фотографию.

Маленькая девочка прижимает телефонную трубку и слушает гудки. Сердце отмеривает секунды жизни, которая обрывается, услышав грубый голос, что «тут таких нет».

Я потом узнаю, что ты оставил мне неверный номер телефона. Оставил просто так, чтобы меньше плакала в тот день. Жестоко дарить надежду, заведомо мертвую, как и твоя душа. Но ты смог, ты обманул ребенка. Поздравления?

Но у меня есть Ангел-хранитель. И этот белокрылый знает толк в своей работе.

Я смогла научиться общаться, не кусать губы и не грызть ногти, не плакать ночью тихо-тихо, чтобы никого не разбудить. Устроилась на работу, влюбилась, скромно сыграла свадьбу.

 Но так и не смогла забыть, как тебя зовут. Мечтала о том, что ты позвонишь и спросишь, как дела, жива ли я.

Да, ты знаешь, мне было больно узнать, что ты купил себе трешку, когда я побиралась по помойкам, чтобы найти еду – был и такой период в жизни. Мне было невыносимо видеть, как ты ласков со своими детьми. Нашла тебя, нашла.

Тайком подсматривала за твоей жизнью, пытаясь понять, в чем же моя вина. Почему и как посмел отказаться от нелюбимой, но родной дочери. И теперь понимаю: просто это ты – чудовище.

Но если бы ты позвал меня сейчас и попросил прощения, то разве я бы не помчалась в тот же миг?

Помчалась бы, простила...

– Милая, завтра рано вставать, – окликает меня муж.

 А через несколько дней и отец. Мне будет кого называть папой.

 Я кладу руку на свой большой живот и понимаю, что меня судьба уберегала от тебя. От твоей злобы, необоснованной ненависти, равнодушия.

 Свиток памяти сворачивается, захлопывая большой альбом с фотографиями того тяжелого времени, призраки которого мучают меня и по сей день. Я вытираю слезы.

Ливень закончился, и небо очистилось от тяжелых туч. Где-то вдалеке заканчивается семицветная дуга, хвост которой уходит в землю рядом с домом. Пораженная, наблюдаю, как проступают сквозь облака еще два разноцветных моста от земли к небу.

Мне всего этого больше не надо. Я так долго ждала тебя, что сейчас уже поздно. Всему свое время, и твое прошло. Я тебя прощаю.

 Пытаюсь вновь найти твой снимок у себя в памяти, но его нет.

 Теперь наше с тобой уравнение заканчивается моей свободой.