Чужие картинки

Рита не общалась ни с одним живым человеком вот уже более полугода. И это ее вполне устраивало. Последний раз девушка покидала свою уютную безопасную квартиру для посещения стоматолога. Ей приходилось заказывать все по интернету. Еду, одежду, другие необходимые вещи. Никаких магазинов и рынков, про себя Рита называла их «места красного уровня опасности». Прогулки только по ночам, в часы, когда улицы совершенно пустынны, и подальше от автострад. Рядом с домом Риты раскинулся небольшой парк, вот там-то она обычно и бродила. Как вампир какой-нибудь.

А ведь в детстве Маргарита была самым обычным ребенком. Играла со сверстниками в «классики», прыгала через скакалку, тайком лизала сосульки зимой и наедалась мороженым летом.

А потом мир восстал против нее. Сначала умер отец. Прямо на глазах Риты его сбили на переходе. Водитель даже не остановился, чтобы оказать помощь. Впрочем, помочь уже было и нечем. Именно тогда девочка впервые заперлась у себя в комнате. Она не говорила, не ела, почти не спала. Матери было не до того, чтобы пытаться расшевелить дочь. Женщина сама пребывала в полубезумном состоянии после смерти мужа.

– Ну, привет, Марго. – Рита с изумлением смотрела на смутно знакомого молодого мужчину, стоящего на пороге ее спальни. Тот улыбнулся, взъерошил и без того торчащие во все стороны волосы. – Я твой дядя Андрей, не узнаешь?

– Дядя! – обрадовалась девочка, протянула было к нему руки, и вдруг отчетливо услышала: «Бедный ребенок. Она еще не знает». – Чего я не знаю?

– А? – удивился мужчина, потом нахмурился. – Ты слышала, о чем я подумал?

– Я слышал какой-то голос... странный голос... в голове, – беспомощно пробормотала Рита. Ей было почти десять, и она прекрасно понимала, как взрослые относятся к подобным заявлениям. Она живо представила комнату с мягкими стенами и смирительную рубашку, точно такую, как видела однажды в фильме.

– Успокойся, тебя никто не отправит в психушку, – снова, но уже как-то иначе, улыбнулся дядя Андрей. – Меня же не отправили.

Рита слабо улыбнулась в ответ. Так и началась их дружба: племянницы и ее дяди, объединенных одной тайной.

– Это случается, когда мы кого-то теряем, – спустя несколько дней приступил к объяснению Андрей. – Я был чуть старше пяти, когда погиб мой отец.

– Его тоже сбили? – ужаснулась девочка. Воспоминания вернулись к ней. Сидящий рядом дядя отчетливо сглотнул.

– Нет, нет. Воспаление легких. Почти месяц в постели. Так и не вылечили. Я тоже начал слышать голоса, как и ты. Думал сначала, что это мое воображение такие шутки проделывает.

«А оказалось, что я проклят», – зазвучало в голове Риты.

– Проклят?

– Не обязательно переспрашивать каждый раз вслух, – с недовольством покосился на племянницу Андрей. – Люди не всегда контролируют свои мысли. И если не хочешь попасть в глупую ситуацию или кого-то обидеть, сделай вид, что ничего не слышала. Поняла, Марго?

– Да. Я вчера подслушала мамин разговор по телефону, но ничего ей не сказала. С мыслями так же? – Призналась девочка. Почему-то рассказывать о подобном дяде Андрею было намного проще, чем другим взрослым. Может, потому, что он был всего на восемь лет старше Риты. Или потому, что никогда не относился к ней, как к ребенку. Скорее, как к более неопытному товарищу.

– Примерно. Главное, запомни: никогда не используй свой дар, чтобы кому-то навредить. Никто не любит, когда его секреты, подслушанные или прочитанные в сознании, становятся известны кому-либо еще. На то они и секреты.

– Но я же не виновата, что слышу голоса! – возразила Рита.

– Конечно, нет, Марго. Но другие будут считать иначе.

И дядя оказался прав. Девочка пыталась не читать чужие мысли. Но они словно сами врывались в ее голову. Иногда отчетливые, иногда больше похожие на шепот или эхо. Когда Рита в сентябре вернулась в школу, уже всем было известно о ее отце. Одноклассники смотрели на девочку с сочувствием, расспрашивали, как она. Рита отвечала, как могла.

– Ритка, какой ужас! – подскочила к ней Верочка, ее соседка по парте.

«Как же хорошо, что это не мой папа погиб», – словно удар колокола пронзил внутренние «уши» девочки. Рита с непониманием смотрела на одноклассницу.

– О чем ты? Ты радуешься тому, что мой отец умер?! – закричала Рита.

В тот день она впервые подралась с кем-то. Увы, дядя Андрей уже уехал. Летние каникулы закончились, и он вернулся в институт. И некому было пожалеть ее, некому было объяснить, что делать дальше.

Голоса в голове звучали все чаще, становясь при этом злее, саркастичнее, недовольнее. Зато списывать на контрольных и отвечать у доски стало намного проще. Так что, несмотря на постоянные конфликты с одноклассниками и свое ужасное поведение, Рита выбилась в круглые отличники.

– Ну, как ты тут? – спрашивал дядя, приехавший на зимние каникулы.

– Плохо, – пожаловалась девочка. – Никто не хочет со мной общаться. Мать все время недовольная ходит, она думает, все из-за того, что у меня переходный возраст. Глупая.

– Твоя мать не глупая. Она просто не знает. Никогда не говори так.

– Ты приехал читать мне нотации или помочь? – разозлилась Рита.

– Марго, послушай меня внимательно, – Андрей развернул племянницу к себе. Они сидели на кровати девочки. Рита, закутанная в одеяло, сжалась в комок. – То, что ты слышишь голоса – это не плохо и не хорошо само по себе. Это не должно определять твою жизнь или влиять на то, кто ты есть. И поверь, от того, что какие-то обрывки чужих мыслей доходят до тебя, ты не становишься знатоком людских душ. Человек – сложное существо. У него есть явные намерения, есть скрытые, а есть такие, которые он сам прячет от себя. Ты слышишь только явное.

– А ты?

– Я вижу.

– В смысле? – впервые не поняла девочка.

– Я не только слышу твои мысли, я вижу образы, которые мелькают перед тобой. Можешь называть это следующим уровнем телепатии или внутренним оком.

– Я тоже смогу так? – обрадовалась Рита.

– Надеюсь, что нет. Очень надеюсь, – с грустью ответил дядя Андрей. – Не смотри на меня так. Дело не в том, что я один хочу быть таким крутым телепатом. Наш дар проявляется после потери. Я рассказал тебе о моем папе. Но картинки, образы я начал видеть лишь после того, как скончался мой друг. Близкий друг, почти брат. Несчастный случай. Нам было по четырнадцать. Мы, как все подростки любили искать неприятности, проверять себя на прочность. Например, залезть на заброшенную стройку. Проверить, кто выше поднимется по лесам. Кто не струсит и перепрыгнет через огромную дыру в полу.

– Он не допрыгнул? – ужаснулась Рита.

– Леса прогнили, одна из досок обрушилась вниз. А Егор продолжал восхождение. Я уговаривал его слезть. Было не так уж высоко. Ну, относительно. Однако он упал крайне неудачно. Сломал себе шею.

– Ничего себе... То есть, чтобы, ну... чтобы видеть чужие мысли, а не только их слышать, надо...?

– Да, надо пережить еще одну потерю. И не просто пережить. Я думаю, все дело именно в том, что и ты, и я – мы оба видели смерть, столкнулись с ней лицом к лицу. И это еще не вся плата за телепатию. Я перестал видеть сны. Любые. Сначала мне казалось это классным. Потом начались галлюцинации, головные боли. Наш организм устроен так, что мы должны видеть сны. Мозг нуждается в этой своеобразной перезагрузке. А потом я снова начал видеть. Сны соседей по площадке. Потом, когда переселился в общежитие – соседей по комнате, – Андрей вздохнул и тут же весело засмеялся. – Бесплатное кино каждую ночь! Такое ни один режиссер не снимет. Но я их плохо запоминаю. Или стараюсь забыть... не знаю.

– Но почему мы? – задала самый важный вопрос Рита. – Почему именно мы стали такими?

– Не знаю, – пожал плечами дядя. – Может, дело в генах. Может, это и правда проклятие.

Как оказалось, Андрей еще многого не знал. Жизнь без собственных снов и чужими картинками перед глазами – только процент по кредиту, данному телепатией. Спустя три года дядя Андрей скончался. Ему было всего двадцать два. Никто не мог понять, почему здоровый молодой парень однажды уснул и не проснулся.

Теперь и Маргарита прозрела. К голосам прибавились постоянные видения. Как сменяющие друг друга узоры калейдоскопа.

– Рита, что с тобой? – однажды на уроке физики спросила учительница. – У тебя кровь носом.

– Все нормально, – попыталась отмахнуться девочка. И тут время будто остановилось, запахло чем-то резким, цветочным. А потом Маргарита оказалась лежащей на полу. Это был первый в ее жизни приступ. После четвертого мать перевела Риту на домашнее обучение.

Ее сторонились. Ненавидели. Презирали. Считали чокнутой. А Маргарита смотрела на людей и видела монстров. Даже любовь превратилась в миф, когда однажды она заметила шептавшуюся на скамейке парочку. Парень тянулся за поцелуем, бормоча какие-то нежности. Но Рита видела, как он представляет совсем другую женщину в своей постели. Учителя, казавшиеся раньше умными, оказались довольно ограниченными. Продавцы старались впихнуть залежавшийся товар или обвесить. Водители считали пешеходов тупым стадом, пешеходы водителей – и вовсе исчадиями ада. Дети готовы были убить своих престарелых родителей, мужья изменяли. Жены втайне от мужей растрачивали деньги на глупости.

– Дочка, открой, открой! – в дверь кто-то колотил кулаком. Девушка доплелась до нее и открыла. – Боже, Рита, что с тобой? Ты не заболела? Твои приступы вернулись, да?

Маргарита подняла на мать глаза. Она видела всю свою жизнь, от рождения до сегодняшнего дня. Видела в воспоминаниях, в мыслях матери. В бесконечном множестве картинок. Слой за слоем: явное, скрытое, самые потаенные уголки и полузабытые события.

«Я беспокоюсь за тебя»

«Ее надо отправить на лечение»

«Я люблю тебя, милая», – свет заполнял Риту, чистый, ослепительно яркий. Девушка зажмурилась, пытаясь защититься от него. Но он приникал не через веки. Он был повсюду, и от него не было защиты. «Я люблю тебя. Ты – мое продолжение, мой ребенок», – кричала мать. Дикая боль пронзила голову Риты, а в следующее мгновение все кончилось. Она полностью ослепла и оглохла.

«Тишина. Наконец-то. Спасибо, мама. Я тоже тебя люблю. Жаль, что ты этого не узнаешь...» – успела подумать девушка, прежде чем обрести покой.

Покой и долгожданную тьму.