Телепаты

Костёр бы уже сложен. Старуха, будущая жертва для заклания, сидела неподалёку на пне, напоминая нахохлившуюся птицу. Платье её (и так ветхое) было разорвано в нескольких местах. Вдруг Дик, только что подъехавший на своём гнедом, услышал тоскливое: "Господи, только бы не мучиться долго!"

И ему стало так жаль бедолагу, что даже засосало под ложечкой.

– За что её? – спросил Дик у здоровенного детины, одетого в простые домотканые штаны и рубаху. 

– Ведьма! – сказал тот, задумчиво ковыряя в зубах тонкой щепкой. – У Джона Хрипатого корова околела, а ещё у кузнеца Эндрю – овца прошлой ночью.

– Так , может быть, это вовсе не она?

– Как же не она?! Викарий сказал, что её это рук дело. Как только эта нищенка пришла в прошлый четверг в деревню, всё и началось.

Дик взглянул на викария, приземистого, коротконогого, деловито распоряжающегося мужиками у костра.

– А если вы сожжёте ведьму, но скот будет всё равно погибать, тогда как?

Мужик почесал лохматую голову и пожал плечами.

И Дик снова услышал: "За что мне столько мучений в этой жизни?"

Дик давно знал о своём необычном даре или проклятии. Он мог слышать мысли людей и даже влиять на их поступки. Ещё малышом ему ничего не стоило при желании получить сладости от экономки.

Однажды они забрались с Томасом, закадычным дружком, слишком далеко в лес и заблудились, да ещё провалились в яму, наполненную облетевшей листвой, из которой кое-как выбрались. Брели потом долго наугад, и вдруг парнишка почувствовал неизъяснимую печаль, тревогу, не свою, а отца, услышал его зовущий голос. Взяв друга за руку, он устремился по направлению зова. И вскоре ребята наткнулись на отца Дика в сопровождении верного слуги.

Как-то раз отец беспрекословно дал ему денег для похода на ярмарку, хотя только что отказал. Какие-то подозрения, видимо, возникли у него . Потому что вечером у них состоялся серьёзный разговор. Результат был такой: отец взял у сына обещание, что он никогда не проговорится никому о своём даре.

– И за меньшее люди заканчивали жизнь на костре, – добавил он хмуро.

Отец был небогат, но поместье их, хотя и небольшое, позволяло жить, не зная нужды. Матери своей Дик не помнил, говорят, она сбежала с бравым ланкастерцем во Францию, после того, как Ричард Глостер пришёл к власти.

И сейчас Дик понял, что не может уйти просто так...

Костёр между тем был готов. Вокруг него собрались все жители деревни от мала до велика. Несколько мужиков направились к старухе, но, замешкавшись, остановились в раздумье... и внезапно разом повернулись и побежали к викарию. Подхватив его под белы рученьки, мужички, не сговариваясь, поволокли упиравшегося служителя церкви к костру. Люди в толпе, заворожённо следившие за ними, молчали, почему-то не вмешиваясь. Викарий, вопивший  высоким бабьим голосом, яростно вырывался. Изловчившись, он выскользнул из рук мужиков, и, подобрав рясу, прытко побежал по направлению к церкви, крестьяне не отставали. Толпа, до этого безучастно наблюдавшая, ринулась вслед. Викарий, добежав до церкви, из последних сил толкнул дверь и, ввалившись туда, мешком свалился у порога. Народ остановился: викарий был под защитой церкви.

Дик немедля подошёл к старухе, торопливо при помощи кинжала освободил ее от верёвок.

– Беги бабуля! – сказал. И старуха, поцеловав ему руку, без лишних слов, довольно споро рванула с места несостоявшейся казни.

Раздался звонкий девичий смех. Неподалёку Дик увидел на белой лошадке девушку, совсем юную, видимо подъехавшую недавно.

Рыжие её кудри рассыпались по плечам. Юноша с трудом признал в ней племянницу-сироту соседа, взятую им после гибели её родителей под опеку. С трудом, потому что видел девушку всего один раз, когда полгода назад заезжал к тому вместе с отцом. Девчонка, тогда одетая во всё чёрное, сиротливо сидела у окна, не участвуя в общей беседе.

– Почему, леди Кэтрин, вы решили, что это я?

– Слышала, – просто сказала она.

Дик приблизился к ней вплотную.

– Вы тоже? – с надеждой спросил он.

Она кивнула. Не сговариваясь, молодые люди тронули лошадей и поскакали прочь.

Сразу за деревней начинался луг. Дику хотелось петь, ликующе кричать: он теперь не был одинок в этом мире. И в то же время чувство тревоги, ответственности за девушку поселилось в его сердце, он уже боялся потерять её.

А по лазури неба безмятежно плыли облака, воздух был напоён запахом цветущих трав и цветов. И Кэтрин солнечно улыбалась ему.

"Ничего, прорвёмся!", – подумал Дик, и, склонившись с седла, сорвал цветы, которые протянул, улыбаясь, девушке.