Случайная встреча

Иван не любил Домодедово, как и любой другой столичный аэропорт. Вечная толчея. Ему нравилось улетать из родного города степенно и чинно, выпив в баре «на посошок» с друзьями или знакомыми, летевшими тем же рейсом. Но на Мальдивы можно добраться только через Москву. А здесь, в этой сутолоке, шансы встретить кого-то из знакомых равны нулю. Он сидел, обнявшись со своей новой подругой Женькой, и забавлялся ее болтовней.

– Слушай, Вано, а давай играть в Шерлока Холмса? – вдруг предложила она. Вечный генератор идей. 

– Это как? – удивился Иван. 

– Ну, помнишь, в каком-то рассказе, Холмс и Ватсон стоят около окна и придумывают что-то про прохожих...

– Почему придумывают? – хмыкнул Иван. – Они же по косвенным признакам определяли, чем человек занимается...

– Ага, но они же точно не знали, и проверить не могли!! Поэтому, Вано, и придумывали... – Женька поражала его своими инфантильными выводами и безудержным оптимизмом. 

– Ну, давай, – сказал Иван, – Все равно делать нечего, вылет задерживается...

– Вот, смотри, идет пара. Ты должен сказать, из какой они страны и чем занимаются.

– Легко, – усмехнулся Иван. – Это чехи, они летят домой в Прагу. И они не пара, а босс и секретарь. 

– Почему так решил?

– Ну, во-первых, они славянской внешности. Во-вторых, в деловых костюмах и с портфелями. Он смотрит на нее отчужденно и свысока. А в-третьих, у женщины на пакете изображен Карлов Мост и она идет чуть сзади.

– Так нечестно! – завопила Женька. – А ты наблюдательный!

– Хорошо, давай теперь ты. Вон идет мужик, расскажи про него.

– Это немец, он летит Люфтганзой, был здесь на отдыхе...

– С чего ты взяла? – скептически заметил Иван, разглядывая лысого толстяка в ярко розовой рубашке и джинсах.

– Ну, настоящий немец...

– Ничего подобного. Это американец. Посмотри, с каким пренебрежением он смотрит на всех, а сам будто из колхоза. 

– Хорошо, ты победил. Пока, – Женька не думала отступать. – Но это была разминка, а теперь само задание. Вон видишь, люди выходят из дьюти-фри. Расскажи о них. Автоматические двери отъехали в разные стороны, выпуская влюбленную парочку. Белобрысого высокого парня, явно скандинава, и изящную девушку лет двадцати с каштановыми кудряшками и большими карими глаза. Иван узнал ее. Именно такой ему запомнилась Таня, его сестра. Именно такой стала его дочь.

– Ну, Вано!– затеребила его Женька. – Хотя это простое задание... Молодожены! Летят в свадебное путешествие в теплые страны.

– Нет, – засмеялся Иван, зараженный ее энтузиазмом. – По-твоему, они летят в свадебное путешествие с родителями?

– Где? – изумилась Женька.

– Смотри.

Парочка подошла к креслам, стоявшим чуть в стороне, и уселась рядом с солидной супружеской парой. Крепкий мужчина с колючим взглядом и жестким ежиком волос и утонченная блондинка. Барышня и хулиган. Иван знал обоих. Злейший враг и давняя любовь. Время словно остановилось. Ничего не изменилось за эти годы. Лилька опять отпустила длинные волосы, как в стародавние времена. Иван помнил, как накручивал на палец тонкие золотистые пряди, а она счастливо смеялась и лезла целоваться. Теперь волосы были собраны в строгий пучок на затылке, а на шее виднелось ожерелье из крупного жемчуга, визитная карточка высокого достатка. Рядом в планшете копошились дети: мальчик лет двенадцати и девочка года на три младше.

– Да, трудное задание!! – торжествующе протянула Женька.

– Легче легкого! – пренебрежительно фыркнул Иван. – Значит, так, смотри, – продолжал он. – Это русские, но живут за границей. Это одна семья. В России навещали родных. А теперь летят домой, скорей всего, в Швецию. Наверное, девушка вышла замуж и нового родственника возили семье показать.

– Обоснуй! – потребовала Женька.

– Элементарно, Ватсон! Парень больше похож на скандинава, чем на немца. 

– Вот у тебя и фантазия, Вано! – восхищенно проговорила Женька.– Такую чепушню за пару минут придумал!

– Почему фантазия? Спорим, сейчас объявят рейс на Швецию, и они пройдут на посадку?

– Спорим! – Женькин азарт бил через край. – А на что?

– Нуу, – Иван явно забавлялся.– Давай на кулончик поспорим, с бриллиантиком. Если проиграю, куплю. Прям здесь, в ювелирном. – Иван махнул рукой.

– А зачем мне камень какой-то? – удивилась девушка.

У этого поколения появились другие ценности. Бриллианты, тряпки Женьку не интересовали. Впрочем, как и классическая литература или музыка. Только рок, только Кастанеда.

– Давай поспорим на гидрокостюм, – предложила Женька. – Если проиграешь, то с тебя гидрокостюм...

– Идет, – усмехнулся Иван, заранее точно зная, кто победит. – А если ты проиграешь, с тебя... – Иван наклонился и быстро прошептал в ухо гадкое словечко.

Женька посмотрела на него изумленно.

– У тебя есть возможность отказаться, – предупредил Иван. – Пока. 

– Нет, я уверена, что выиграю, – в запале ответила подружка, даже не сомневаясь в победе. 

«Все мертвецы восстали из ада», – зло подумал Иван, краем глаза рассматривая Лилю и ее мужа. Просто из любопытства. Можно встать и подойти поздороваться, но Иван не собирался этого делать. Еще чего! Лиля развернулась и, облокотившись на мужа, вытянула длинные ноги. Тот крепко обнял ее и поцеловал в ухо. Эта невинная ласка не осталась незамеченной Иваном. Он внимательно прислушался к себе. Никаких чувств, ни радости от встречи, ни горечи ревности, ни воспоминаний. Прошлые обиды не клокотали, не точили изнутри душу. Ни-че-го! Полное равнодушие.

Иван задумался, рассматривая бывшую невесту, так и не ставшую ему женой.

Кто виноват? Мать, он сам. Но никак не она. Он повел себя глупо, малодушно. Не встал на защиту любимой и будущего ребенка. Просто не захотел ни в чем разбираться, отошел в сторону. И матери даже словом не обмолвился, не пресек ее нападки. Иван будто наяву увидел тот момент, когда от незаслуженных обвинений и клеветы Лиля выскочила из его дома как ошпаренная. А он из-за какой-то ложной гордости решил не бежать за ней. Просто стоял у окна и смотрел, как она, рыдая, бредет под дождем. Уходит прочь. 

– Слава Богу, избавились! – хмуро пробурчала мать и сосредоточенно стала капать валокордин в чашку.

Иван молча наблюдал, как невеста, теперь уже бывшая, начала переходить дорогу и словно застыла на двойной сплошной. С двух сторон остановились подъехавшие машины, засигналили. Девушка вздрогнула и опрометью перебежала дорогу. А на остановке снова застыла, как вкопанная. Может, ждала его. А он все не шел. Через несколько минут подкатила вишневая девятка. Этакая роскошь по тем временам. И из машины выпрыгнул Витька Пахомов, сгреб Лилю в охапку и впихнул внутрь салона. 

– Ну, что я тебе говорила? – самодовольно заметила мать, стоявшая за его спиной.

Он снова промолчал. А следующим утром пошел в военкомат. Военком даже не скрывал своей радости. Что тогда было? Чечня. Потом Югославия. И снова Чечня. Он помнил, как осела мать в прихожей и закричала страшным голосом, когда узнала, что он бросил институт и уходит в армию. Он повоевал, и прежде всего с собой, не желая мириться с вещами, казавшимися ему очевидными. И только потом понял, что врали все вокруг. Все, кроме Лили. А она так просила его поверить.

Он мысленно отряхнулся от воспоминаний и снова посмотрел на Лилю. Она внимательно наблюдала за младшими детьми. Иван рассеянно перевел взгляд и наткнулся на стальные глаза Вити Пахомова. Тот следил за ним, как хищник за дичью.

Объявили посадку на Стокгольм, семейство всполошилось и двинулось к выходу. Внезапно Лиля обернулась и уставилась на Ивана, узнавая. Она мгновенно справилась с нахлынувшими эмоциями, светски кивнула, обдавая его холодным высокомерием. А Иван, усмехнувшись, отдал ей честь на манер французских военных: отсалютовал двумя пальцами, приложенными к виску.

Женька выплеснула на него все свое возмущение, как только Лиля завернула за угол:

– Вот ты обманщик, Вано!! Ты же их знаешь! – громко крикнула она и накинулась на него с кулаками. – А я, дура, попалась!

– Знаю, – усмехнулся Иван, поймав Женькин кулачок, – но Шерлок Холмс тоже знал людей, идущих по Бейкер-стрит. Например, своего брата Майкрофта. Так что я выиграл! – Он засмеялся. 

– А кто эти люди? – не унималась подружка. – Только не ври.

– Никто, – буркнул Иван, не желая вдаваться в подробности.

– Так не бывает! Мужик этот зло смотрел на тебя, а женщина – словно призрак увидела.

– Это моя бывшая, – передернул плечами Иван. – И дочка моя.

– А почему ты к ним не подошел, не поздоровался? – удивленно спросила Женька, наивно полагая, что именно так и должны поступать нормальные люди. А потом, подумав, добавила.– А девушка тебя даже не знает.

– Нет, – лениво протянул Иван. – А зачем?

– Ты не женился на матери своего ребенка, я правильно поняла? 

– Правильно, – скривился Иван. 

– Да что может быть важнее любви и ребенка? – изумилась Женька. 

– Хватит об этом, – оборвал Иван. – Странная ты все-таки, как не от мира сего. В любовь веришь. – Он усмехнулся недобро.

– Ты так это сказал, будто я верю в зеленых человечков. А на самом деле это у тебя с головой что-то.

– Жень, не заводись, а? – примирительно попросил Иван, но увидев насупленное лицо подруги, добавил резко. – Тебя мое прошлое не касается.

– Не касается, – кивнула она. 

– Значит, к этому разговору больше возвращаться не будем, – предупредил Иван. 

– Нет, – тихо произнесла Женька. – Я ухожу.

– Куда? – не понял Иван. – Скоро посадка.

– Я передумала лететь с тобой, – твердо сказала девушка и, взяв рюкзачок с вышивкой, гордо отправилась к выходу. Иван не стал удерживать ее.

«Уходишь, счастливо! Приходишь, привет!» – цинично подумал он. Жизнь продолжается, и баб на его век хватит.

Когда самолет набрал высоту, Виктор Пахомов поцеловал жену в макушку и пробормотал:

– Хорошо, что ты мне досталась...

– Что значит – досталась? Я что, почетный переходящий вымпел? – Лиля пнула его в бок локтем. Она закрыла глаза, пытаясь отогнать горестные воспоминания.

Предавший один раз, предаст снова и превратит жизнь в пепелище. Теперь, через столько лет, она понимала, что эмоциональная холодность сродни уродству, только не заметна на первый взгляд.  И ей несказанно повезло тогда. Мысли перескочили на спутницу Ивана, почти ровесницу дочери. «Беги, девочка! Беги, пока не поздно!» – мысленно попросила она, даже не надеясь, что ее услышат.