Карта ролевой игры "Теневые замки. Чары проклятых"

"Он не знает". Облегчение волной прокатилось по телу, истерзанному любовным поединком, Каллиста сладострастно улыбнулась, позволив магу рассматривать золотую вязь на теле. Никогда её кожа не мерцала позолотой с такой интенсивностью, будто бы тайна самолично умоляла о познании. Почему именно сейчас? Жизнь научила чародейку не верить в случайности. У неё было пара незначительных связей, она пережила смерть близких, но никогда не достигала такого эмоционального апогея, чтобы весь её свет вышел наружу. Не было ли это знаком свыше, что её Избранность была эфемерной, и она служит другой цели: передать магу крови свои силы и тем самым удвоить его шансы в борьбе с надвигающейся Бездной? Иначе зачем они оказались в борделе? Не для того же, чтобы предаться самому умопомрачительному сексу в её жизни? Чародейка терялась в догадках. Но сама она не станет вкладывать в руки Дангсин такое грозное оружие. Это было бы самоубийством. Пощадит ли её тот, кто стал властителем тела? Или она станет лишь пешкой в великой борьбе за спасение мира? Время покажет. А пока она просто скроет свой секрет. Пальцы мягко коснулись символов, и Каллиста снова улыбнулась:

- Нравится? Это особенность представителей Замка Молнии. Выход сексуальной энергии.

Небрежность в голосе замаскировала нервозность, и Каллиста поднялась с растерзанной постели. На простыне белели следы их связи, она чувствовала их на губах, в самой сокровенной части своего тела, и это заставило кожу покрыться предательским румянцем. Она никогда не была такой безумной, такой открытой и смелой. И вряд ли только яд в теле был виновником случившегося. Она наслаждалась каждой волшебной секундой связи с магом крови и хотела продолжения. Как же она его хотела... Так сильно, что всё внутри сжималось от одной мысли об этом. Она лишь вкусила сладость, но как же её было мало... Нужно было немедленно отвлечься, и что-то подсказывало Каллисте, что скоро начнутся новые испытания. Она не знала, сколько времени прошло, но, судя по всему, немало. Интуиция подсказывала, что что-то произойдёт в скором времени, и им нужно быть подготовленными.
Её чары были при ней, но вот внешний вид... Не хотелось бороться с очередными монстрами обнажённой.

В этот момент открылась дверь, будто кто-то услышал её мысли, и в комнату вошла молодая девушка, согнувшаяся под тяжестью подносов.Поставив их на столик, она поинтересовалась, не нужно ли что-то ещё, и спустя несколько минут исполнила просьбу Каллисты об одежде. Платье наподобие кимоно красного цвета с вышитыми золотыми цветами и мягкие туфли, конечно, были не тем, что она ожидала, да и пододеть под него что-то было бы нелишним, но за неимением лучшего... Взгляд мага неотступно преследовал Каллисту, но почему-то он молчал, погружённый в какие-то свои мысли. Напряжение между ними было практически ощутимым. Чародейка молила, чтобы случилось хоть что-то, разорвавшее бы эту тугую нить накала, рядом скапливались сгустки молний, разряды проскакивали между пальцами. Внезапно по комнате пополз чёрный туман, он распространялся по периметру с огромной скоростью, захватывая их в воронку. Вихри крутили их в темноте, пока не бросили на холодную каменистую поверхность. Вокруг был темно как в могиле. Было слышно лишь их дыхание. Каллиста пошарила рукой рядом и вляпалась в какую-то слизь. Стряхнув гадость, она тихо спросила в темноту:

- Как думаешь, какие монстры поджидают нас на этот раз?

В отдалении Каллиста услышала голос Дангсина, и хотела было уже преодолеть расстояние между ними, по инстинкт самосохранения остановил её. Двигаться в темноте было опасно. Она напрягла слух, чтобы определить, откуда может исходить опасность. Пахло сыростью, и они явно были в закрытом пространстве. Страх окутывал как белый саван, но Избранные не могут ему поддаваться. Ей предначертано быть бесстрашной и готовой ко всем испытаниям. Каллиста потёрла пальцы друг о друга, вызывая электричество, но от волнения пока ничего не выходило.

Она по-прежнему ничего не могла видеть вокруг, пока неожиданно яркая вспышка не осветила лицо Дангсина. Светилась его рука, но природа света была Каллисте неведома. Магия крови была ей неинтересна. Всё, что она знала о магах крови, это то, что нужно держаться от них подальше. Но теперь она хотела бы знать о ней всё. Знания и способности мага крови были притягательными, такими, которые хотелось постигать наряду со всем, что касается этого опасного мужчины с порочной тайной во взгляде. Странные мысли завладевали чародейкой. Совершенно неуместные, несвоевременные, но когда маг кинулся к ней и стал ощупывать, выискивая повреждения, сердце согрелось нежностью. Но и для этого не было времени. Необходимо было разобраться, куда они попали.

Дангсин освещал всё вокруг вытянутой рукой, и Каллиста узнала слабый металлический запах крови, что исходил от неё. Кровью была залита вся рука, но маг даже не морщился. Неужели боль так привычна для него? Ей хотелось знать всё. Они осторожно продвигались по мрачному подземелью, рассматривая изрезанные рисунками стены. Устрашающий монстр будто бы следил за ними, изображённый десятки раз. В одной из книг ей встречалось нечто подобное. Каллиста крепко вцепилась в руку своего спутника и накапливала внутри оружие. Она не сдастся никакой склизкой твари. Проследив за взглядом Дангсина, чародейка увидела каменный выступ, а рядом высохший скелет в колодках. Она вдруг вспомнила название змееподобного чудовища. Василиск. Способен превратить в камень одним взглядом. Убивающий без промедления. И Дангсин подтвердил её догадки. Они были в Долине Змей. Это было серьёзным испытанием. Каллиста вспомнила, как её маг боролся с сотнями похотливых монстров, и неожиданно низ живота сжало от возбуждения. Никогда раньше её не возбуждало сражение, но этот мужчина был великолепен и безрассудно смел. Это покоряло... Каллиста постоянно ловила себя на мыслях о Дангсине. Никогда ни один мужчина настолько не проникал в её кровь. Это было пугающе. Опасно. И восхитительно оживляюще. Если только им удастся выжить...

Рядом раздалось шипение. Жуткий хруст и звук, который не перепутаешь ни с чем. Огромная змея приближалась к ним, и Каллисту почувствовала толчок. Приземлившись за камнем, Каллиста успела увидеть несколько окаменелых очертаний человеческих фигур, застывших навсегда. Холодный страх струился по венам и сковывал движения. Маг остановился прямо напротив чудовища, которое будто бы улыбалось своей клыкастой пастью, и одним резким движением резанул ножом по коже. Каллиста вздрогнула, будто боль причинили ей. Сердце бухало где-то в горле. Что он делает? Безумец! У него нет шанса справиться с Василиском. Выбежав вперед, она вытянула руки и выстрелила вперед двумя молниями. Василиск зашипел и забил своим жутким хвостом по земле. Острочку они получили.

- Бежим! - Воскликнула чародейка, и они побежали в обратную сторону от хозяина Храма. Кости жутко скрипели под ногами, с низкого потолка постоянно что-то капало, свет от руки Дангсина тускнел по мере того, как высыхала кровь. За их спинами шлепало конечностями огромное чудовище. Оглянувшись, чародейка на миг потеряла ориентацию и покатилась кубарем, натолкнувшись на что-то гладкое и скользкое. Яйца! Они наткнулись на кладку яиц. А где же заботливая мамочка? А вот и она. Прямо перед ней, на расстоянии вытянутой руки блестела и переливалась чешуя свернутой в клубок змеи. Вскрикнув, Каллиста подскочила на месте. Василиск приближался, злобно шипя. Жуткие твари брали их в тесное кольцо. Но она не собиралась становиться статуей и украшать жилище ползающих гадов. Взгляд лихорадочно бегал по всей пещере, потолку, земле в поисках пути к спасению. Вот оно!

- Скорее сюда!

В центре пещеры чернела дыра, и чародеи устремились туда. Несколько метров надежды по темному коридору и.. тупик! Издав проклятье, Каллиста ударила кулаками по влажной стене. Нет! Она не станет их могилой! Ни за что! Она защитит себя и своего мужчину. Будет бить молниями и разрядами тока, пока твари не издохнут. Но она понимала, что мага ей не удержать. Он не даст ей быть на передовой и погибнет на месте. Но она не отдаст своего мужчину смерти. Не тогда, когда она обрела его. Как она и ожидала, Дангсин рванул вперед, и ей пришлось удержать его за руку. Прижавшись к горячему мужскому тему, Каллиста обхватила мага за шею и накрыла губы в горячем поцелуе. Язык скользнул в рот, выманивая ласку. Она уже знала, что сделает. Быстро взглянув через плечо мага, она увидела приближающихся Василисков и вжалась в стену. Стянув платье, она осмотрела себя. Получилось. Символы быстро появлялись на свет, вызванный лишь каплей ласки Дангсина. Она быстро зашептала:

- Я обманула тебя. Это не просто следствие секса, эти мои знаки на теле. Это сила. Великая сила. И я хочу отдать тебе часть её. Прочти написанное, и обретёшь часть моей силы. Не спорь! Читай, иначе мы не сможем из этой клоаки.

Времени на промедление не было. Ещё немного - и Василиски будут здесь...

Вокруг них сгущалась темнота, но Каллисте всё же удалось заметить проблеск озарения в глазах Дангсина, говорящий о том, что он владеет знанием об её проклятье.
Она оказалась вжатой в стену, губы раскрылись, впуская горячий язык Дангсина. Яростная ласка, как наказание за то, что она предложила, отозвалась всплеском вожделения. Она ответила, не задумываясь, потому что эти губы были созданы для неё, этот мужчина был предназначен ей свыше. Они должны были встретиться. Ей казалось, что сливаются не тела, сливаются их души. Каллиста пылала и ждала развязки. Всё происходящее возвело её эмоции на высшую грань. Они стояли на пороге смерти. Смотрели ей в лицо. Но Дангсин тоже не собирался закончить свои дни в тёмной пещере. Он стал творить магию, и Каллиста завороженно следила за быстрыми движениями.

Это вызывало благоговение. На лице мага была написала решимость. От него исходили волны чистейшей силы. Дангсин заключил их в круг из своей крови. Она лилась из запястья сплошным потоком, а по щекам Каллисты струились слёзы. Сердце сжималось от жалости. Ей так хотелось помочь магу, облегчить его страдания, но его магия было полностью связана с кровью. Она это понимала. Из уст Дангсина потекли заклинания, и кольцо-чаролов запульсировало энергией, чтобы потом закружиться огненным вихрем, пожирающем всё вокруг. Но Каллиста была уже спрятана в кольце рук своего мужчины. Он защищал её от всего вокруг, сжимая так, как будто она была самым бесценным для него, самым важным, и её пронзила дрожь от осознания своих чувств, от их силы. Пламя вокруг будто бы стирало всё ненужное, все внутренние запреты, моральные принципы и правила. Он был её. Её мужчина. Она уже не могла без него. Дикий вой смешался с грохотом камней и свистом устремляющегося вверх столпа пламени, он перекрыл шёпот Дангсина, безостоновочно повторяющего заклинание, а потом всё стихло. Каллиста чуть отодвинулась от мага, чтобы осмотреться.
-=
Не было жутких Василисков, не было пещеры, а лишь благоухающий сад, а рядом красивая деревянная арка. Послышалось шипение и шорох от соприкосновения змеиной кожи с травой, и чародейка поразилась живучести гадов, но, к счастью, это были не Василиски, а полуженщина-полузмея. Она производила впечатление, возвышаясь над ними, с этой своей золотистой кожей и высокой грудью, яркими глазами и дивными волосами с шевелящимися в ней змейками. Впервые в жизни Каллиста ощутила ревность, чувство, расползающееся в груди и заставляющее хотеть в глупом жесте прикрыть Дангсину глаза.

- Чародейка замка Молнии и маг крови, - певучим голосом начала великанша, - я вас заждалась. Благодарю за избавление от соседей. Я, конечно, против радикальных методов, но прибавление в семействе Василисков меня совсем не радовало. Я - Оракул Долины Змей. На этом месте я должна была бы произнести пафосную речь и препроводить Вас в долгий путь, полный опасностей, но, думаю, с вас достаточно. Каллиста Рейн, скажи мне, теперь ты знаешь, что отражается в глазах Смерти? А ты, великий маг крови, победитель Василисков, знаешь ответ на этот вопрос?

Каллисте не пришлось долго думать над ответом Оракулу. Скорбя у могилы сестры, или просыпаясь от ночных кошмаров, она часами размышляла о неотвратимости конца и несправедливости того, кто обрывает нити жизни. Именно тогда она заковала своё сердце в ледяную броню. Терять близких и любимых было настолько тяжело, что легче было ни с кем не сближаться. Боль была невыносима и не притуплялась.

Она всё ещё не надела свое платье, но и женщина-змея выставляла напоказ свои совершенства. Оракул ждала, и Каллиста выглянула из-за плеча Дангсина:

- В глазах смерти отражается приговор. Смерть безжалостна и равнодушна. Ей неважно, кто предстал перед ней: стар или млад, мужчина или женщина. Она не ослушается приказа и прервёт жизнь без промедления и милосердия.

- Я принимаю твой ответ, чародейка, - прошелестела Оракул. - Вы прошли испытание. Но самое страшное впереди. Будьте сильными.

Если женщина-змея говорила что-то ещё, Каллиста не слышала. Всё её внимание сосредоточилось на Дангсине. Заклинание ослабило мага. Его лицо было бледным, губы обескровлены, одежда, волосы были обожжены. Он едва стоял на ногах, но все же крепко удерживал её как самое драгоценное сокровище. Ей хотелось позаботиться о нём, промыть раны, исцелять обожжённое тело, просто быть рядом, отдавая часть своей энергии. Лишь бы Дангсин восстановился. А вдалеке клубились черные тучи. Они неумолимо надвигались, грозя поглотить всё вокруг. Близился решающий момент битвы, для которого Избранные оказались на Краю света.



Она не сразу поняла, что сказал Дангсин, но его слова дошли до сознания, то будто что-то горячее и прекрасное расцвело внутри, ликуя. Но ликование перемешивалось с извечным страхом боли. Боль разрушала. Оставляла потерянной и тщетно пытающейся найти своё место в жизни. Она нашла себя в великих целях, но боль не отступала. Каллиста ничего не делала наполовину. Если она любила, то отдавала всю себя. Но когда теряешь кого-то, то ты лежишь в руинах почти что мёртвая.

Но сейчас весь её мир сконцентрировался на этом мужчине, делая всё неважным. Она хотела его. Быть рядом и оберегать. Делиться самым сокровенным и постигать тайны. Бороться против целого мира, чтобы быть с ним? Она была готова. Отдать всё, чтобы быть с ним? Да. Это было самым странным, но неоспоримым фактом. Он был её судьбой. Она так боялась любви, но она настигла её нежданно, чтобы исцелить разбитое сердце и оживить душу. Пусть впереди их ждут сложности, она преодолеет всё ради него.

Сердце Каллисты рвалось из груди, слова любви спешили сорваться с губ, но сейчас они не могли терять время, и вместо ответа она поцеловала Дангсина, тесно прижавшись телом, призывая изнутри все силы, чтобы отдать своему магу. Его губы пленяли и заставляли забыть обо всём. Но Бездна напомнила о себе сама. Жуткие свистящие звуки вырывались из недр огромной черноты, что двигалась со всех сторон. Рядом появлялись другие Избранные, потрёпанные как и они, и чародейка спешно натянула на себя платье. Они встали единым фронтом против Великой силы, грозящей разрушить мироздание. Все маги были разбиты попарно, и, видимо, в этом был великий замысел. В воздухе над каждой парой возник кинжал. Он будто призывал взять себя в руки и свершить ритуал...

Замок Молнии.
Празднества по случаю победы над Бездной.

- Марлисса, тебе не кажется, что мы не рассчитали дозу эликсира? Моя дочь выглядит словно замороженная. Этот остекленевший взгляд пугает. Того и гляди пойдут слухи среди гостей и челяди.

- Не стоит беспокоиться. Я позабочусь о девочке. Она всегда отстранена и выглядит почти так же, как и сейчас. Никто не удивится. Мы не можем допустить, чтобы она бросалась на каждого мужчину детородного возраста. Герхарт, я знаю, что делаю. Доверься мне.

- Но... - перешептывание стихло, и Каллиста, нахмурившись, посмотрела на отца, восседавшего рядом с ней на троне. Они возглавляли длинный стол, ломившийся от яств. Главная зала замка была до отказа заполнена гостями. Слуги сновали туда-сюда, обеспечивая малейшие прихоти гостей. Собаки шастали под столами, подбирая упавшие кости. Тут и там пёстро разодетые мужчины и женщины взрывались возгласами и смехом. Празднества по случаю победы над наступлением Бездны шли полным ходом.

Торжественно разодетый регент пытливо всмотрелся в лицо дочери и сжал её руку сухой ладонью. Они вместе проводили взглядом любовницу отца, Марлиссу фон Вебер, плавной походкой удаляющуюся от помоста, на котором располагались их троны. Её белокурые волосы, чуть собранные на макушке, струились красивыми волнами вдоль красной парчи пышного платья. Был ли услышанный разговор реальным или одним из привычных уже отголосков сознания, Каллиста не знала, но попытка уцепиться за нить разговора и вникнуть в суть ни к чему не привела. Лицо отца медленно раздвоилось, рот беззвучно открывался как у рыбы. Чародейка медленно вдохнула, черпая силы из неизвестного источника, и картинка перед ней обрела ясность.

-... лучше.. будешь ни с кем говорить. Лучше.. представление...

Мало что поняв из сказанного, Кали безразлично пожала плечами и стала бездумно рассматривать зал и гостей. Поскольку она не могла сосредоточиться ни на чём конкретном без того, чтобы в виски будто не втыкали иголки, она предпочитала созерцать. Удушающая роскошь украшенной залы выставляла напоказ богатство и величие Замка Молнии.

Став Избранной, Каллиста принесла родному дому славу и почёт. Сотни знатных и не очень гостей устремились во владения регента Герхарта, чтобы урвать свой кусок. Кто-то надеялся приблизиться к верхушке власти, кто-то выведать подробности испытаний из последних уст, кто-то преследовал матримониальные планы, но и тем, кто приехал просто развлечься, не пришлось бы скучать. Чародеи Замка Молний знали толк в увеселениях. Где бы ни находился гость, везде он мог усладить свой взор и слух. Музыканты, барды, артисты всех мастей прилагали все усилия, чтобы празднества Замка Молний запомнились надолго. Переливы музыки лились по залу, и гости то и дело пускались в пляс.

Каллиста улыбнулась, вспомнив акробатов. Одна пара сцепила молнии, а другая прыгала через "скакалку" из смертоносных зигзагов. Другие умельцы кидали на расстояние огненные шары из молний. Зрелище захватывало дух. Барды перебирали струны лютни, превознося великий подвиг Каллисты. В течение недели до празднеств вышили несколько огромных гобеленов, что украшали теперь стены залы. Чародейка всматривалась в переплетение багряных, золотых, чёрных и белых нитей. Тысячи стежков неведомых рук складывались в яркие узоры. Слева направо гобелены показывали, как бесстрашно чародейка проходила испытания. Прошла пустыню ядовитых цветов, победила подземного дракона, ответила верно на вопросы мудреца, и вот она перед Бездной, изображенной клубами чёрного дыма, стреляет в них молниями...

Удивительным образом вышитые узоры оживали на глазах, перекликаясь с пережитым чародейкой, но что странно: её не покидало ощущение, будто что-то на гобеленах было не так, будто другой человек проходил испытания. Не она. И разве же она была одна? Разве она могла бы справиться в одиночку с огнедышащим драконом? Почему вместо рёва ей слышится змеиное шипение? Почему ей кажется, что с ней происходило что-то другое? Все казалось неправильным в этих гобеленах. Как по поверхности воды бежит рябь, так и рисунки колыхались, чтобы стать чёткими как водная гладь.

И она увидела полчища крылатых ощерившихся монстров, натыкающихся на её кинжал. А вот она опускает руку в светящийся шар сферы, чтобы получить дар. Тот самый кинжал. Где же он теперь? А вот её кто-то хватает и рывком поднимает высоко вверх. Будто наяву ощущение гладкой горячей кожи и цепких когтей. И неожиданно им на смену приходят новые, более сильные, более приятные. Намного более приятные. Чувственные. Плеск воды, сладкая дрожь по телу, что-то горячее скользит лаской между порочно расставленных бедер, резко входит в неё, чтобы пронзить до основания и погрузить в омут наслаждения...

- ... речь. Каллиста, ты слышишь? Избранная должна произнести речь.

Обвиняющий взор отца, направленный на любовницу, злость в её сверкающих глазах, ожидающая толпа. Как же ей хотелось вернуться в те сладкие фантазии, где неведомый любовник подводил её к грани самых порочных желаний. Видение было таким реальным, живым, что явь казалась иллюзорной. Хотелось вырваться из оков приличия и предаться сладостным грёзам. Отец недвусмысленно сжал её руку, и Каллиста поднялась с места. Её немного повело в сторону, но поддержка отца не дала ей упасть.

Сжав в руке ножку золотой чаши, она собралась было произнести тост, как в золотом навершии мелькнуло что-то. Затем она увидела чёткий образ кинжала, полоснувшего руку. Полилась кровь, и видение исчезло, как будто его и не было. Снова морок... Но на запястье будто загорелся невидимый глазу порез. Стряхнув наваждение, чародейка обратилась к гостям с малозначащими приветственными словами, но мысли её были далеко. Что же с ней происходит?...



Отпив из бокала глоток вина, Каллиста улыбнулась внимающим её словам подданным, подхватила парчовый колокол юбки и медленно спустилась с помоста. Она шла вдоль столов, богато сервированных золотой посудой, перекидываясь с сидящими за столами редкими репликами. Одна из бесед, небольшая словесная дуэль, привлекла чародейку. Вокруг одной из красавиц столпились поклонники, а она, искрясь смехом, купалась в их внимании.

- Давайте представим, что есть женщина, и есть мужчина, что вручил ей своё сердце. Что ещё он должен положить к её ногам?

Красавица явно была искусна во флирте. В своём белоснежном платье с серебряными нитями она была похожа на хрупкую эльфийскую принцессу. Мужчины наперебой заговорили, отвечая на вопрос:

- Богатство! Золото! Он должен обеспечить семью.
- Он должен всегда защищать честь своей возлюбленной. Быть её преданным рыцарем.
- Мужчина должен быть поэтом. Слагать стихи и превозносить красоту и стать своей возлюбленной. Восславить её в веках.
- Подвиги! Как же без них? Ради любви нужно совершать подвиги. Сразиться с драконом, завоевать земли и положить их к ногам избранницы.

Все с любопытством обратили взор на зачинщицу небольшой словесной баталии, а она с лёгкой улыбкой нашлась, что сказать каждому, чтобы никто не почувствовал себя обделённым. Чародейка же двинулась дальше, размышляя, как бы она ответила на этот вопрос. Если бы мужчина вручил сердце ей, чего бы она ждала от него? Разве богатств и напыщенных стихов? Зачем всё это, если его нет рядом? Необъяснимая тоска скручивала изнутри, приводя мысли в хаос. Как можно страдать по кому-то, кто не существует в реальности? Как будто что-то придумала себе сама и сама от этого страдаешь. Такая глупость... Ей был необходим свежий воздух. Беспрепятственно выйдя из замка, Каллиста вдохнула полной грудью. В голове чуть прояснилось. Было сложно думать в душной зале, переполненной гостями.



Ноги сами принесли чародейку к семейному склепу. Усыпальница дышала покоем и тленом. Тишина была незыблемой, нарушаемой лишь её шагами. Каллиста привычно остановилась около плиты с останками её сестры и тихо заговорила:

- Здравствуй, сестрёнка. Мне столько всего нужно тебе рассказать. Мир снова в безопасности. Можно не бояться Бездны следующие пятьсот лет. Тебе бы очень понравилось на празднике по случаю этой великой победы. Я хотела бы рассказать тебе о своих испытаниях, но почему-то я не помню ни одного из них.

- Плохо страдать забывчивостью в таком возрасте, чародейка, - послышался тихий голос откуда-то слева, и Каллиста вздрогнула. Из темноты выступила женская фигура, в которой Каллиста с удивлением узнала Хранительницу. - Не удивляйся, дитя. Только здесь я могла застать тебя. Я знала, что ты придёшь.

- Но почему Вы не на празднике, Хранительница?

- Я там нежеланный гость, - печально улыбнувшись, Хранительница взяла руки девушки в свои. - Герхарту не пришлись по нраву испытания, выпавшие на долю чародеев. Регента Замка Молний коробит то, что его дочь оказалась в Доме терпимости, да ещё и подверглась нападению суккубов. Не смотри на меня так, детка. Знаю, что ты ничего не помнишь. Отец решил стереть твои воспоминания и подменить их более приличествующими Избранным. Да что он знает? Пары должны были воссоединиться, и что делает более единым, чем акт плотской любви?

В руки Хранительницы блеснул кинжал. Одним движением она сделала тонкий надрез на запястье Каллисты и, не выпуская руку, зашептала заклинание. Вытекающая кровь вспыхнула голубым пламенем, но оно не причиняло боли, а, напротив, будто исцеляло, растекаясь по венам светящимся потоком, выводя из оцепенелого состояния и возвращая все утраченные воспоминания. Каллиста будто собирала себя по осколкам, как будто стекло разбилось, и нужно было собрать всё воедино.

- Не спеши, чародейка. У тебя будет время, чтобы вспомнить. Да пребудет с тобою мудрость предков. Не лютуй, когда правда откроется. Помни: мудр не тот, кто доказал что-либо, а тот, кто зная истину, не стал спорить. А сейчас мне нужно бежать, - Хранительница неожиданно кокетливо поправила волосы и озорно подмигнула. - Меня уже заждались.

С лёгким хлопком чародейка исчезла, оставив лишь лёгкий след в виде взметнувшейся пыли, а Каллиста медленно вышла из склепа. Приближаясь к замку, она как будто нанизывала бусинки воспоминаний на нить, пока они не сложились в бесценное ожерелье, которое хотелось рассматривать наедине с собой, втайне ото всех, как редкую драгоценность. Воспоминания пугали, удивляли, заставляли биться сердце быстрее и холодили кровь, но единственное, что было важным, вернее, единственный - это её маг крови. Её Дангсин. Он царил над всем. Неуязвимый и стремительный. Ироничный и дьявольски умный. Сильнейший маг. Мастер наслаждения. Такой недосягаемый и такой близкий.Её возлюбленный. Вот в чём причина её тоски, этого непонятного чувства пустоты внутри, будто лишили чего-то важного. Отец поплатится за это! Он перешёл все границы. Чародейка летела на крыльях гнева словно разгневанная фурия, оставляя на траве полоски огня от вонзающихся в землю молний. Регент должен будет быть благодарен ей за то, что она не выстрелит в него шаровыми молниями. Но устроить экзекуцию прилюдно не вышло. В ночной тишине в небо взметнулись огненные вихри. В качестве кульминации праздника отец выбрал фейерверк. Небо расцвечивалось огненными цветами, стрелами, диковинными животными. На мгновение зрелище захватило чародейку, да и толпа не давала двигаться дальше.

- Вот Вы где, принцесса. Отец Вас обыскался. Пойдёмте со мной. - Любовница отца. Каллисте никогда не нравился выбор отца. Марлисса фон Вебер была хищницей, замахнувшейся на законное место рядом с регентом, но сейчас чародейке было всё равно. Им необходимо было поговорить с отцом. Они прошли по коридору в кабинет отца. Просторное помещение было заставлено роскошною мебелью, увешано картинами. На лице регента не было ни малейшего признака вины.

- Марлисса, оставь нас. Хотя останься и прикрой дверь. Нам не нужны уши. Что же ты молчишь, дочь? Вижу, что ты всё узнала. Что же ты? Начинай упрекать меня во всех смертных грехах, угрожай. Я заслужил. Но знай! Я бы сделал это ещё и ещё. Ты была неуправляемой! С этим отвратительным ядом суккуба, помеченная этим изгоем, Ю, смешавшая с ним свою священную кровь! Я должен был сделать то, что сделал.
- И смешаю ещё, отец. И не смей так его называть! Он не изгой. Он самый сильный маг, Избранный. Сфера выбрала сильнейших и достойнейших для войны с Бездной.
- Рассказать тебе о нём? О твоём дорогом Дангсине? Его собственная семья отвернулась от него. Рассказать, как он пробивался наверх? Какими способами?
- Даже слушать не буду. Ты поработил мою волю каким-то заклятием. Донельзя исказил все события. Как ты будешь смотреть в глаза людям, когда всё раскроется? Я не буду молчать!
- Нет, дочь, ты будешь молчать во имя сохранения чести и достоинства Замка Молнии!
- Отец, как же ты не видишь, что ради сохранения чести и достоинства своего дома ты теряешь дочерей?
- Когда ты забудешь о Касси? Хватит уже обвинять меня в том, в чём я невиновен! Если она была такой слабой, что не смогла признаться в грехе, то виновата во всём сама.
- Ты пожалеешь об этих словах, отец, - Каллиста отшатнулась от отца, до конца не веря, что всё происходит наяву. - Подумай, прежде чем продолжать говорить такие кощунственные вещи.
- Я думал. Я долго думал, как у таких благородных и благочестивых родителей могли родиться такие помеченные грехом дети.
- Мне жаль тебя, отец. Вынужден всю жизнь покрывать прегрешения своих детей. Вам с Марлиссой нужно создать новую семью. Родите наследника, который заменит вам дочерей. Я избавлю Вас от своего присутствия. Примет меня Замок Крови или нет, но здесь я больше не останусь.
- Ты не посмеешь, Каллиста! Я костьми лягу, но из замка ты не выйдешь.
- Ты ничего не можешь сделать мне, отец.
- Ошибаешься, Каллиста. Держи её, Марлисса.

В пылу ссоры Каллиста уже забыла о любовнице отца, а та с необычайной силой скрутила руки сзади, а отец стал быстро расшнуровывать лиф платья, резким движением обнажив грудь чародейки.

- Что Вы делаете, отец?!

- Для твоего же блага! - Проведя рукой на расстоянии около сантиметра вдоль тела дочери, Герхарт вызвал золотое свечение. Без промедления, с бесстрастным лицом он считывал магические символы, и Каллиста, уничтоженная словами отца, потеряла способность к сопротивлению. Он убил те чахлые ростки любви, что ещё оставались в её сердце. Сила магии чародейки перетекала к чужому уже человеку, оставив её слабой и опустошённой. Сквозь туман она чувствовала, как отец волочит её тело куда-то, и после провалилась в спасительную темноту.

Очнулась Каллиста на жёстком полу. Она сразу узнала это место. Подземная темница. Ещё в детстве они с Касси пробрались в это место и рассматривали узников. Тогда их сурово наказали, но зато они выяснили, где томятся преступники. Теперь отец заточил в темницу свою собственную дочь. Ей нужно было прислушаться к словам Хранительницы и не действовать сгоряча. Теперь сбежать будет намного труднее. Лишённая сил, Каллиста тщетно пыталась успокоиться. Как он мог? Как посмел? Как рука повернулась совершить такое злодеяние? Ей был так нужен Дангсин. Он бы укрыл её своим теплом, защитил ото всех бед и забрал бы к себе. Она не знала, что случилось, почему он не был сейчас рядом с ней, но верила, что тому были веские причины. Он прошёл для неё огонь и воду, рисковал жизнью. Их кровь смешалась. Она была в нём, а он в ней. "Ты моя. Навсегда". Каллиста стягивала на груди порванный лиф, чувствуя, как холод сковывает её в свои объятия, раз за разом повторяя эту фразу. Возможно, она даже задремала.

Что-то разбудило чародейку. Что-то сильное и властное, всепоглощающее как лесной пожар. Суккуб пробуждался, грозя свести её с ума. Он долго спал, усмирённый воздействием эликсира, и теперь был в несколько раз сильнее. Как будто живое существо расправляло внутри свои когтистые лапы и перепончатые крылья, заставляя кожу гореть, а лоно течь горячей лавой. Каллиста царапала себя, извиваясь на узкой лежанке, сжимала бёдра и яростно ласкала свою жаждущую плоть, но желание становилось только сильнее. Красная пелена застилала глаза, испарина покрыла всё тело, боль полосовала внутри жгучим ядом. Каллисте казалось, что она умирает... В исступлении она всё звала и звала Дангсина, лишь в нём видя своё спасение... Всё закончилось неожиданно, будто кто-то разом убрал боль. Сквозь спутанные волосы чародейка почувствовала прохладную руку, ласково касающуюся лба.

- Тише, тише. Теперь ты не одна, Лисси.

Этот голос.. Но этого не может быть. Касси. Значит, она умерла. Отошла в мир иной, убитая суккубом. В сырой камере, лишённая магии. Так и не встретив свою единственную любовь. И всё это совершил её отец. Бесславный конец Избранной. Но какое же счастье, что первым, кого она увидела, была Лисси. Теперь они всегда будут вместе. Она попыталась обнять сестру, крепко сжать её в объятиях, но с удивлением поймала лишь воздух. Ещё одна попытка закончилась также. Образ сестры мерцал, разрушаемый её же руками, и она замерла, лишь бы та не исчезла.

- Касс? Разве я не умерла? Я так хочу обнять тебя, милая.
- Нет, Лисси. Ты жива и проживёшь ещё долгую жизнь. Я хочу наблюдать за твоей счастливой жизнью из того места, где я теперь, и я выпросила этот шанс, чтобы прийти и спасти тебя.
- Но где это место? У кого ты просишь? Ты можешь вернуться навсегда?
- Ты не должна задавать все эти вопросы, иначе я буду наказала. Это запрещено. Ты узнаешь всё сама, когда настанет твой черёд покинуть бренный мир.
- Но, Лисси, это так несправедливо. Если я могу пойти и занять твоё место, я готова.
- Нет. Ты не можешь. Ты должна идти свой дорогой. Лисси, у меня очень мало времени. Бесконечно мало. Выслушай внимательно. Я помогу тебе вернуть свою магию. Отец не должен был делать это с тобой. Ты никогда не думала, что будет, если ты сама прочитаешь символы на теле? Ты должна это сделать, и они исчезнут навсегда. Вот так всё просто.
- И я верну свою магию?
- Да. Но не избавишься от яда суккуба. Нужен особый ритуал, но, уверена, твой маг поможет тебе.
- Я уже ничего не знаю, Лисси. Ничего. Где он? Почему не приходит за мной? Он мне так нужен, - Каллиста прижала руку к сердцу в попытке объять переполняющие её эмоции. - Это чувство внутри. Оно как роза. Такое нежное, как её лепестки, и причиняющее боль, как острые шипы.
- Это любовь, Лисси. Я познала это чувство. И я не жалею ни об одном миге, что провела рядом с Теа. Не вини его. Он справляется с горем, как может.
Не вини отца. Он одержим сохранением чести. Будь лучше, чем он.
- Ты такая добрая, Касс. Я не могу быть такой. Меня разрывает на части жажда возмездия, страсть, и вот теперь любовь. Всё это причиняет такие муки. Я не знаю, как справиться с этим.
- Но ты живёшь, сестра. Ты живая. Страстная, дикая, влюблённая. Ты дышишь. Цени каждый миг жизни. Цени и помни меня. Не совершай чужих ошибок. Доверяй своему мужчине и не растрачивай свою жизнь. Она бесценна. Я люблю тебя, сестра. А теперь мне пора. До встречи.

И она снова осталась одна. Но теперь у неё было знание. Была надежда. И была цель, к которой она могла двигаться. Она думала о Дангсине и об их встрече, и золотая вязь на теле оживала. Обретая свою магию, чародейка видела, как символы исчезают, чтобы никогда не вернуться. Закончив ритуал, она поднялась с места и в несколько молний прожгла прутья решётки в небольшом окошке. Путь её был неблизок. Она шла, не оборачиваясь, оставив позади прошлое, навстречу неизведанному будущему.