Карта ролевой игры "Рагнарёк. Последний день на Земле"

Иду по темному коридору, с потолка свисают какие-то остатки металлоконструкций. Тихо. Но я-то знаю, что в этой темноте прячутся тысячи монстров, готовых в любой момент выскочить из-за угла. Сзади раздается рёв. Оборачиваюсь, одновременно пуская очередь из пулемета. Готов! Осторожно двигаюсь дальше. Часть стены неожиданно зашевелилась, рассыпавшись на десяток новых ублюдков, готовых мочить все живое вокруг. Отстреливаюсь. Очередь, очередь, еще одна. Уроды, и откуда вас столько??

В дверь неожиданно постучали.
- Да!
Вынырнув из параллельной реальности, ставлю игру на паузу и вопросительно смотрю на появившуюся в проеме двери секретаршу.
- Вы уже слышали про конец света?
А лицо такое довольное, с бессмысленно-глупой улыбкой. Радует ее что ли это известие?
- Что, опять? - издевательски переспрашиваю.
- Да нет, это тот же, - отвечает все также радостно она, словно бы не заметив иронии.
Тот же - это какой? Который был в 95-м, 99-м, 2000-м или 2012? - задумываюсь мысленно, а вслух громко рявкаю:
- Некогда мне глупостями заниматься! У меня проект горит!
Девчонка виновато улыбается и добавляет:
- А в баре "у Локи" бесплатная выпивка... по радио сказали.

А вот это было уже интересно.
Включил радо после ее ухода и, выслушав еще раз всю эту чушь про конец света, дождался объявления про "каждый второй стакан бесплатно". Задумался. Я же не могу такое пропустить? Или могу? Решив, что все-таки не могу, быстро собрался и, бросив взгляд на застывших на паузе монстров, вышел из кабинета. Ничего, подождут гады, вернусь - замочу всех!
- У меня важная встреча, - бросил на выходе секретарше и направился прямиком в бар.

Улицы были полны девушек, выгуливающих своих котов. Ну прямо идиллия!
- Кыс-кыс, - бросил одному из них, но получил в ответ подозрительный взгляд. Пожал плечами. Ну и ладно, не больно-то и хотелось!

У любой уважающей себя скандинавской незамужней тетки должен быть кот, - всплыла в голове фраза, то ли слышанная когда-то, то ли витающая в воздухе. Задумался. Вот почему у моей жены нет кота!
Вообще-то последнее время отношения с женой у нас как-то не ладились. Я не понимал, чё она от меня хочет? Работаю, деньги в дом приношу, даже не изменяю (хотя мог бы! зря что ли секретарша ко мне каждый день шастает с дурацкими вопросами и глупыми улыбками?) А получаю в ответ одни недовольные вздохи и загадочные молчания. Типа - сам догадайся, дорогой, в чем ты опять прокололся. Но я же не телепат! Можно подумать того, что я ее люблю - мало. И как-то подозрительно в наших разговорах последнее время все чаще стало проскальзывать слово "развод".
Заведет кота - значит реально подумывает о разводе, - решил я, выстроив в голове логическую цепочку. Кристина себя уважала, а значит незамужней бескотной дамой остаться не согласится ни на день. А значит кота будет заводить заранее.
Да, - кивнул я сам себе, - Пока нет кота - можно не волноваться.

В баре было людно. Даже падре здесь, - удивленно заметил, пробираясь к свободному месту у стойки.
- Пива, - кивнул бармену, устраиваясь поудобнее. - И не забудь про бесплатную часть заказа!

Зря что ли я сюда шел? Несложные вычисления показывали, что чем больше я закажу, тем больше мне достанется бесплатно. Экономия ж! Кристина должна быть довольна, что у нее такой экономный муж.
Мысли снова вернулись к жене. Надо будет ей цветов что ли купить... Женщины любят цветы, авось подобреет.

Конец света, конец света... - шелестело со всех сторон. Чокнулись все что ли с этим концом? Я одобрительно кивнул бармену, поставившему передо мной 2 кружки пива и вытащил надрывающийся из кармана телефон.
- Ало!
Звонила неутомимая секретарша.
- Вам доставили пакет, написано "конфиденциально" и "срочно", - затараторила она. - Правда странно, что шел он, такой срочный, аж почти месяц. Ну и почта у нас!
- Где он? - перебил я ее.
- А где вы? - вопросом на вопрос ответила она. - Скажите, и я вам сейчас же его принесу.
Пришлось сообщить ей, что я в баре. Интересно же, что там такого срочного!

Пакет оказался отчетом от Эспена, моего друга, открывшего полгода назад свое детективное агентство. Сидевший сперва без заказов он буквально вынудил меня стать его первым клиентом, обещая оказать услуги практически даром. Пришлось согласится, жалко же было беднягу. Ну а поскольку специализироваться он решил на слежке за неверными супругами, цель его расследований была понятна - моя жена, Кристина.

Не скрою, я волновался, вскрывая конверт. Хотя в общем-то был уверен в том, что она мне верна. Но что-то ведь заставило Эспена написать на конверте "срочно" и "конфиденциально"?
Отчет был недлинный. После описания предпринятых детективами действий, месячной слежки, за время которой не было обнаружено ничего подозрительного (я довольно хмыкнул в этом месте) шли данные о ее прошлом. Мать, имя-фамилия, родилась там-то, жила там-то, работает там-то... Это я все знал и так. Отец, имя-фамилия, родился.. женился... умер в больнице еще до нашей встречи с Кристиной. Я листанул страницу и нахмурился.
Умер в псих-больнице???
Это было что-то новенькое!
Кристина говорила, что он умер от рака, но ни словом ни обмолвилась, что отец ее был ненормальным.
Следующая мысль заставила похолодеть. А вдруг это передается по наследству?
В отчете стоял и диагноз, но в заумной череде специфических трехэтажных слов я не понял ни шиша.

Кристина не выглядела сумасшедшей (ну разве что иногда, в полумраке супружеской спальни, против чего я абсолютно ничего не имел) Но что если это передается через поколение? Или исключительно по мужской линии?
Я беспокойно забарабанил пальцами по столу и, отхлебнув пива, увидел, что секретарша еще не ушла.
- Ну что еще? - недовольно нахмурился я.
- У вас два пива, - тыкнула она пальцем в бокалы.
Капитан очевидность, млин! Я это видел и сам.
- Может угостите меня? - накрашенные реснички кокетливо взлетели вверх. Я проследил за их полетом и, переведя взгляд ей за спину, вдруг увидел... свою собственную жену, сидящую за стойкой через несколько человек от меня!


Она пила пиво, которое никогда особенно не любила. Одна. В баре.
Я хлопнул глазами.
Может быть это была не она?
Но кто тогда?
Таких ярких галлюцинаций я за собой как-то не помнил.
Что если сумасшествие передается не только по наследству, но еще и половым путем?
Тьфу! Я сплюнул, прогоняя из головы нелепые мысли, и поднялся, намереваясь подойти к ней.
- Что ты здесь делаешь, дорогая? - прошептал я, незаметно приблизившись и наклонившись почти вплотную к её соблазнительному ушку.

Ну и как прикажете это понимать? Я-то понятно, зашел выпить пива, как и положено мужикам. А она?


И я здесь один. На что она намекает? Кристина была чем-то недовольна и кажется собралась уходить. Где-то вдалеке мелькнули кудри моей секретарши.
Чтобы на глазах у неё моя жена меня бросила в баре? Ну уж нет!
Хватаю Кристину в охапку и возвращаю за стойку.
- Любимая, ты кажется не допила свое пиво.

А еще не договорила со мной. И у меня много накопилось вопросов.
- Эй, бармен, - окликиваю сурового мэна за стойкой. - Подтяни, плиз, ко мне мой стакан.
Я вскочил со своего места не думая, оставив всю выпивку там, где сидел.

Рядом с нами зашевелился народ и я краем уха уловил последнюю фразу:

Бункер?
- Не иначе как на случай конца света? - окликнул вдогонку. - Вы что, тоже верите в эту чушь?

Разговоры про конец света начинали мне поднадоедать.
Ещё это радио. Оно звучало и здесь, даже в баре, и ведущий проводил опрос на тему "Мы все умрем? Верите ли вы в конец света?"
Я достал из кармана телефон и быстро набрал нужный номер.
- Ало? Радио? Перестаньте пороть эту чушь! Сколько можно дезинформировать народ о мифическом конце света?

Я был зол и раздражен. Зол на Кристину, похоже, скрывавшую от меня очень важные факты, и раздражен повсеместным муссированием темы конца. В смысле света, конечно. Конца света. (как будто бы у этой Светы в принципе может быть конец!)
Впрочем, вспоминая Кончиту, я в этом был уже не уверен.

Обнимая рукой Кристину, чувствую, как она напряжена. С чего бы это? Разве я уже не вправе её обнимать? Или ей не нравится, что я это делаю на людях?
Из чувства протеста прижимаю её к себе сильней и, наклонившись, касаюсь губами макушки.
Моя женщина! Пусть все это видят, даже те, кто знает и так.
Волосы пахнут цветами и еще чем-то тёплым, родным, таким, что заставляет блаженно закрыть глаза и вдыхать ещё и ещё. Рука словно сама собой поднимается с талии выше в попытке коснуться манящего холмика.

- Девушка? - удивленно смотрю на неё, оторвавшись от приятного занятия. - Какая девушка, Кристина?

Неужели галлюцинации? Может быть правда что-то передалось от отца?
Не успела в мозгу мелькнуть эта мысль, как я вспомнил про Сюзи, что напрашивалась на пиво. Кристина наверное имеет в виду её. Ревнует? Мысль радует и внушает надежду, что не всё ещё так плохо с нашим браком, как кажется мне иногда.
- Кристина, неужели ты ревнуешь? - шепчу ей на ушко, не в силах сдержать довольной улыбки. - Это же моя секретарша, ты её видела должно быть сто раз.

Пояснение конечно так себе, я сам понимаю. Секретарша, ну и что? Разве такая уж редкость роман с секретаршей? Но мне почему-то хочется, чтобы она ревновала, хочется, чтобы смотрела на меня не как на что-то, давно и непреложно принадлежащее ей, а вполне ещё ценное в глазах других девушек. Что-то, что она может и потерять.
Тема меня отвлекла, я даже забыл о письме детектива. И о том, что хотел вывести Кристину на чистую воду. Впрочем, может это и к лучшему, не заниматься же подобным на людях.


- Магазинам это выгодно, не спорю, - киваю головой, улыбаясь в ответ. - только вот зачем людям все эти вещи, если конец света действительно настанет? Вы не задумывались?


- Если от конца света можно спастись в бункере, то какой же это конец? - пожимаю плечами и, вдруг сообразив, как выгодно будет остаться с желающей этого девушкой в бункере наедине, обрываю себя, сделав вид, что закашлялся.
- Хотя да, бункер - дело нужное! - продолжаю, глядя на Дарси. - Очень нужное, да. Сам бы занялся, да только вот некогда.

Рядом с Дарси крутился котяра. Я помнил, что у него было какое-то жутко сложное имя, поэтому девушка звала его коротко - Фуся. Фуся! Если бы я был котом и меня звали Фуся, я бы устроил недельную голодовку!

Глядя как важное жывотное трется о ноги супруги, я почувствовал какую-то нервозность. Кот - равно опасность, всплыло в мозгу что-то туманное.
- Солнышко, ты любишь котов? - небрежным голосом спрашиваю, наблюдая как Кристина, наклонившись, гладит кота по спине.

Радио в баре продолжает вещать о конце света и я слушаю краем уха, цепляясь за важную информацию.


Разумеется тут же тянет проверить. Вытащив телефон, набираю номер супруги. Тишина. Ни гудков, ни звонков. Млин! Неужели реально все отключили? Но кто и зачем? Разыгравшаяся фантазия рисует Конец Света в образе Ктулху, медленно тянущего щупальца к нашему миру. Тряхнув головой, отгоняю фантазии. Чертовщина какая-то! Надо ещё выпить, чтоб не мерещилась всякая дрянь, решаю я, берясь за второй премиальный стакан.

Я не понял, что за претензии? У меня вообще рабочее время еще не закончилось, могу делать что хочу (в рамках Уголовного кодекса, разумеется). Удивленно смотрю на жену.
- Между прочим у нас конец света, - голос полон иронии. - Не отмечен еще. И кто, если не я? К тому же тут, в баре, бесплатное пиво.
Последний аргумент мне кажется просто железным. Ну кто против такого устоит?

Я потянулся к очередному бокалу, заметив наконец на нём следы помады. Успела-таки девочка. Ох и проныра.
Отставляю початый стакан и кричу бармену, чтобы налил ещё.


- Очень рады, - подтверждаю кивая. - Только приходите до конца света, а то мало ли мы потом будем заняты.
Ну, всякое же бывает, ей-богу. В конце концов конца света я ни разу по-настоящему и не видел. А в голове было смутное подозрение, что в гости после него особо не находишься.


Хороший котик значит. Поняяятно. С неприязнью смотрю на Муфусаила (вспомнил-таки имечко!), параллельно размышляя, что если бы меня гладили так нежно, пожалуй, я согласился бы и на Фусю.

Фуся перепрыгивает на колени Ральфу и я ловлю его (Ральфа, не кота) такой же неприязненный взгляд на кота. Усмехаюсь. Да, не одному мне кажутся эти звери соперниками. Ходят тут, понимаешь, отнимают у нас, мужиков, законное право на женскую любовь и ласку.


Кристина берет мой телефон, убеждаясь, что инет ещё есть.
Умная женщина, не зря я её так люблю.
- Это происки маркетологов, - шепчу заговорщицки ей на ушко. - Вон и Дарси говорит, что продажи за эти дни взлетели. Магазины не успевают подсчитывать прибыль, а всего то и надо было - пустить слух о конце света и вырубить на время связь.

Довольный собой выпрямляюсь и неожиданно понимаю, что в баре пахнет горелым.



Сбоку, откуда-то из-под столов ползут грязно-белые клубы дыма.
- Горим? Черт возьми, мы горим!

Хватаю в одну руку Кристину, а в другую бокал пива (расстаться с ним прям сейчас было выше моих сил) и бегу в сторону выхода.



Дорогу нам преграждает упавший поперек стол.
Что здесь такое вообще происходит? Похоже, устав ждать конца света, кое-кто решил здесь устроить свой собственный.
Видара за воротник тащит ученого.
- Живой? - кивая на Йоргмунда, спрашиваю у нее, огибая валяющийся стол.

*с боем вырвавшись из реала*
Кристиночка, прости засранца!

Прошедший день.

Кристина опять возмущалась, хотя я заметил давно, что на людях она это делала меньше. Словно стеснялась или хотела создать репутацию счастливой семьи. Интересно, на что она ради этого готова пойти? Я прижал ее посильнее, давая понять, что вырваться не получится, и она на время затихла.

Вообще, если так посудить, я и сам виноват. Слишком мало ей уделял внимания, вечно занятый чем-то, казавшимся важным. Хотя почему же казавшимся? Я работал на благо семьи, чтоб Кристина не знала ни в чем недостатка. Уже несколько лет мы с приятелем собирали машину, создающую из отходов энергию, и проект наконец увенчался успехом. Первый опытный образец был построен у нас в гараже и дело оставалось за малым - найти спонсора для производства.
От Кристины пока что я это скрывал, подозревая, что она снова станет ругаться. И даже не без причины. На тестовых испытаниях мы израсходовали весь ее запас тряпочек для мешочков, а также полтора килограмма опилок, которые она любовно хранила, чтоб прикрывать от морозов свои гиацинты.


- Почему же нельзя? - я удивился. - Можно конечно. Только не так интересно.

Конец света казался веселой затеей. Я оглянулся вокруг. Люди сходили с ума каждый по-своему, кто-то грибы жрал, кто-то курил что-то сильно смешное. Грядущий капец лишал чувства ответственности, толкая на всяческие безумства. Мне тоже вдруг захотелось сделать что-то такое, о чем потом пожалеть, но бар загорелся и уходить пришлось спешно. Обидно. Когда еще будет бесплатная выпивка?

На улице собиралась толпа. Глазея на горящее здание, кто-то снимал на мобильник, кто-то пытался вызвать пожарных (увы, безуспешно по причине отсутствия связи). Кристина вдруг вспомнила про свои цветы.


В каком это смысле вернули лопату? Развернувшись к жене с недоумением щурюсь. На хрена я им месяц назад припер коллекционный коньяк?
Сосед обещал, что лопату займет навсегда, что спасло бы меня от копания грядок. Ну или от очередного скандала, если я, как планировал, откажусь.
Ух, попадись ты мне, наглая морда, - злился я мысленно. Ну и что, что коньяк тот распили мы вместе.

Отвлекая меня от мстительных планов, Дарси, приветливо взяв Кристину под ручку, сказала:

- На редкость мудрый подход, - я одобрительно хмыкнул и стрельнул глазами в жену, мол, прислушайся к умной подруге.
К тому же ведь конец света. А вдруг он и правда настанет?
Я начал мысленно составлять план, чем заняться в последние дни, чувствуя, как заражаюсь всеобщим настроем.
Дарси меж тем продолжала:


Нет, стоп! Какая прогулка? Какой на фиг бункер? Картинки в моей голове были гораздо приятней! Я покосился на Ральфа, которому тоже свидетели вряд ли нужны и стал оттеснять жену к дому.
- Дарси, Ральф, удачной прогулки, - пожелал совершенно искренне, - а у нас еще дома дела.

Многое, ох, как многое было еще не освоено, не оговорено, не испробовано. И если у нас действительно только два дня, надо спешить.


Кивнул по пути начальнику, заметив, что он вновь, похоже, обкурен. Преступникам явно будет не скучно.


За 2 дня до капца.

Конец света все приближался, неся с собой выгоды. Я решил не ходить на работу, сильно подозревая, что минимум треть нашей фирмы на неё также не явится. Где же ты был, конец света, полгода назад, когда мне нужны были выходные?
Сладко проспав почти до полудня (проснувшись всего один раз при подземном толчке, я так ничего и не понял), я поискал в доме Кристину, но нашел только завтрак. Что тоже было неплохо, с удовольствием съел и засел за компьютер. Правда работа как-то не ладилась, мешало смутное беспокойство, иррациональное - о конце света и резонное - о том, где жена.
Поднявшись в итоге, я выключил комп и, проверив свой телефон (до сих пор не работал!), вышел из дома, намереваясь найти Кристину.

Где искать Кристину, если ее нету дома? Я шел по улице, размышляя над этим важным вопросом, не обращая внимания на то, что творится вокруг. Работала она на дому, а все маршруты из дома ограничивались магазинами и разными курсами: цветоводство, домоводство, художественная вышивка по занавескам, ускоренные трехгодичные курсы по складыванию бумажных салфеток. Я, завернув за угол, замер. Что за толпа? Пара десятков людей в простынях на голое тело, размахивая образами, шли на меня.
- Покайтесь, конец света близок, - утробно прокричал мне в лицо один, обдав на мгновение перегаром.
Я отшатнулся, бормоча:
- Спасибо, я уже.

Чертовщина какая-то. Куда подевался наш спокойный, размеренный город, в котором за всю жизнь из безумцев числился лишь один Йоргмунд? Ну, полисмен еще курил травку. Но он был не буйный, разве что в дни завоза новой травы мог сгоряча арестовать пару-тройку знакомых. Не то в назидание, то ли авансом.
Дохнувший на меня напомнил о вчерашнем загуле. Остановившись, я подышал в ладонь и, вытащив пачку жвачки, сунул пару подушечек в рот. В мужчине все должно быть прекрасно, как в человеке... то есть тьфу, в человеке должно быть прекрасно все. И тело и душа и запах изо рта.

- Простите, вы не видели Кристину? - я, встретив знакомую, улыбаюсь, заводя разговор.
Она качает головой, явно спеша.
- Нет, не видела, - хочет продолжать идти, но, сжалившись, притормаживает и предполагает:
- Может она у падре?
- У падре?
- Там сегодня аншлаг, - девушка вздыхает, теребя крестик на шее. - Столько желающих исповедаться, просто невероятно!

Поблагодарив и кивнув, я продолжил свой путь. Зайти что ли к падре? Нет, для начала спрошу у бабулек на рынке, торговок чудодейственный травой. Не той, что курит начальник полиции, а другой, исцеляющей. Кристина бывала там часто, покупая то одно то другое целебное снадобье. Как утверждали старушки, травы их лечат практически все, от чего-то простого и скучного типа почечных колик до красной системной волчанки и одержимости бесами. Последнее правда пока так никто и не пробовал.

- Кристина у Шарлатан, - убежденно кивает толстая бабка, лузгая семечки и кроша вокруг шелухой. Сплевывает, оборачиваясь к остальным, словно прося о поддержке.

Шарлатан, - мысленно повторяю. Все вы тут шарлатаны! Мучаете мне жену, вдалбливая в голову всякие сказки. Нельзя, ну нельзя забеременеть, просто попив вашего чаю! Нужен как минимум еще и мужчина!

- Очень сильный маг Шарлатан, очень, - шамкая, повторяет фамилию, белый платочек. - Может возьмешь еще травки? - узловатые пальцы скребут по мешку. - Тут от бессонницы, тут от мужского бессилия....
- Спасибо, не надо!
Мотнув головой, собираюсь уйти, но вдруг останавливаюсь.
- А есть ли...
Наоборот, - чуть было не спросил, но в последний момент передумал.
- Есть ли что? - жадно подавшись вперед, уточняет бабуля.
- Нет-нет, ничего.

Ничего мне не надо, всё у нас хорошо. А даже если и плохо, вам знать не положено. Да и не верил я в общем-то в эти их травки, сам и не понял почему вдруг чуть не спросил. Сколько раз мы ругались с Кристиной, когда она заставляла меня что-то пить. Я даже пил иногда, исключительно чтобы ей доказать, что все это - фигня. Однажды правда так неудачно совпало, что кашель у меня сам прошел как раз после очередных травок. Но я был уверен, что травки там ни при чем, хотя доказать это ей как ни старался, так и не смог.

- А Кристина ваша уже домой пошла, - сообщила подошедшая бабка, узнав у товарок, кого я ищу, - только сейчас её видела, идёт вся счастливая! - убежденно кивнув, зашептала:
- Что-то хорошее ей нагадала мадам, я прямо чувствую!
Домой? Замечательно!
- Спасибо, - бросаю я на ходу, спеша в сторону дома. В голову лезут догадки о смысле нагаданного, но я их успешно гоню.
Ну что ей могла сказать эта женщина с такой говорящей фамилией? Впрочем, если Кристина обрадовалась, то и это неплохо. Радостной я жену видел редко, особенно последнее время.


Но не успел я войти, как жена заругалась. Вот вам и радость...
Опилки? Какие опилки?
Я вешаю куртку на гвоздик, сурово молча.
Аа, это те, что пошли на научные цели?
Всё же нашла. Я вздохнул.
- Кристина... - начал я, обернувшись, не зная пока что скажу. Ну почему, почему у нас вечно так? Она предъявляет претензии, я огрызаюсь. А нет бы спросить - дорогой, как ты провел это утро? Кстати, не знаешь, кто взял опилки?
(И я бы тогда честно ей сказал - Кристина, зачем тебе опилки, когда завтра конец света?)

- Кристина, - я повторил и, вдруг вспомнив об утренней новости, с интересом спросил:
- Что нагадала тебе Шарлатан?

Ну где, где та бабулька увидела радость? Я всматривался в жену и не видел её ни на грош. Женщина передо мной злилась, её глаза полны гнева.
А ведь когда-то всё было не так...


Я слушал жену и мне вспоминалась другая Кристина, милая девушка, с которой мы познакомились в баре. Искренняя, приветливая, с большими голубыми глазами, в которых отражался весь мир. Её медные с золотом волосы на ощупь были как шёлк. Я понял это потом, когда первый раз погрузил свои пальцы в блестящую массу. И делал это снова и снова, когда мы стали встречаться, делал открыто и тайком, пока она спала. Мне нравилась её улыбка, её смех, и то, как она удивлялась чему-то, и даже как просила о чём-то, складывая смешно ладошки на груди и заглядывая мне в глаза. Я никогда не говорил ей, но в такие моменты она могла попросить бы о многом. Я сделал бы всё, что возможно, всё, что был в силах.
Куда же всё это ушло?
Осталась лишь боль и растерянность.
Куда она делась, другая Кристина?
Мозг, анализируя информацию, выдал в итоге страшный вопрос: Неужели всё это сделал с ней я?
До меня она такой не была, до меня она много смеялась. До меня ей не приходилось столько страдать. И никто не сжигал в своем аппарате любовно приготовленные ею опилки.
Эта мысль захватила меня, разжигая внутри чувство вины и отчаяния.
Станет ли она снова прежней, когда я уйду? Станет ли она вновь счастливой?

Я молча смотрел на жену, с головой погрузившись в раздумья, а затем, неожиданно для себя, произнес:
- Кристина, давай разведемся?

Я сказал эту фразу и тут же о ней пожалел. Просто представил на миг, каково это жить без Кристины, без её улыбки и смеха. Приходить в пустой дом, где её больше нет, где никто мне не рад. Да, я смогу делать все, что хочу и никто не будет ворчать. Я смогу заниматься проектом, но буду ли я при том счастлив? И может не такая уж большая плата за счастье, её эти тряпочки, опилки и курсы?
Нам ведь было хорошо вместе, раньше, ещё в самом начале. Почему не попробовать снова всё это вернуть? Просто сесть и спокойно поговорить, о нашей жизни, о наших претензиях друг к другу. Я же сам думал недавно, что уделяю ей мало внимания. Вдруг её тоже это тревожит? К тому же я знал, как она переживает из-за того, что у нас нет детей. Но врачи говорили, что всё в порядке, мы оба здоровы, а значит надежда всё-таки есть. Да даже если и нет, фиг с ними, с детьми, можно жить и без них. Или, в конце концов, почему бы не взять из приюта? Я слышал, частенько бывает, что после приемного ребенка очень быстро появляется свой.

Кристина схватилась за сердце, выронив из рук какой-то конверт. Я шагнул к ней.
- Кристина...
Но договорить не успел, она, тихо всхлипнув, бросилась вон из квартиры. А я вдруг подумал, как это всё смотрелось с её стороны.
Что если она решила, что я хочу развестись сам? Что если подумала, что я её больше не люблю?
Нет, это было не так! Но с её стороны скорее всего так и смотрелось.
Я машинально поднял конверт, бросаясь бежать за ней следом.
Черт! Что я наделал?! Я решил за неё, что ей надо для счастья, но я ведь мог ошибаться! Почему я не спросил об этом её?
Почувствовав, что всё еще держу конверт в руках, я развернул его на бегу, вытаскивая лист бумаги. И, споткнувшись, остановился. Что???
Я не верил глазам. Кристина беременна? Тройней? Это какая-то шутка. Или не шутка?
Но почему она мне не сказала?
И какой на фиг развод, если всё это правда?
Известие придало мне решимости и я, перескакивая через пары ступенек, помчался на улицу. Выбежав, остановился, оглядываясь. Где же Кристина? На улицах гулял народ, кто-то пил и курил, кто-то устраивал оргии. Конец света же, - вспомнил я. Да. Конец.
Для меня вдруг всё это приобрело какой-то свой, личный смысл. Если я не найду жену, если не дай бог, она с собой что-нибудь сделает, то для меня это точно будет концом. И света и всего на свете.
Я вспомнил пророчества и нахмурился. Может у каждого этот конец свой? Для кого-то конец то, что сгорел бар, для кого-то - потеря работы. А для меня концом станет потеря любимой.
Нет! Я не хотел такого конца. Верните обычный, стандартный, с крушением мира, но так, чтоб Кристина была со мной рядом!
Я завертел головой, высматривая жену и, увидев среди людей мелькнувшую знакомую фигурку, с облегчением выдохнув, побежал.
- Кристина, постой! - выкрикнул, добегая и сцапал в охапку.
- Кристина...
Она попыталась вырваться, но я держал крепко.
- Любовь моя... - я обнимал ее, прижимаясь губами к макушке. - Прости меня...
Её лицо было мокрым от слез и, взяв его в руки, я стал стирать влагу пальцами и поцелуями.
- Я не хочу тебя потерять, - признался ей, глядя в глаза.
В этот миг мне казалось, что всё в этой жизни возможно. Даже то, что конец света будет снова отложен. По крайней мере для меня - уже точно.
- Давай поговорим?

Она вырывалась как-то уж слишком, это напоминало истерику.
- Кристина! - я в отчаянии встряхнул ее, чувствуя страх. Что если все серьезнее, чем я думал? Если она действительно больше не хочет оставаться со мной?
Мужчина не должен боятся и я злился на себя за это. И на нее, за то, что не хочет нам дать даже шанса.
Что если она вообще никогда меня не любила? Если все эти годы - обман?
Нахмурившись, я мотнул головой. Даже думать не хочу о таком! Моя Кристина. Она не могла мне врать, я отказывался в это поверить.
Я целовал ее еще исступленнее, покрывая поцелуями щеки, и носик, и лоб. Я не могу ее отпустить. Если она меня уже разлюбила, я научу ее снова любить.
Почему мы сильнее всего ценим то, что теряем? Наверное потому что до этого не задумываемся как будем без этого жить. Сейчас, задумавшись, как буду жить без нее, я понял, что этого не хочу. Просто не хочу и все тут.
А что если хочет она?
Я смотрел на нее и не понимал, что за мысли бродят в ее хорошенькой голове. И почему я не подумал узнать это раньше. Сейчас мне было необходимо это понять, я чувствовал настоятельную потребность. Пусть она выговорится, пусть скажет мне все, что думает и тогда мы сможем вместе решить, как нам быть.

Кристина взглянула куда-то вниз, а затем посмотрела на меня. В ее взгляде была беззащитность и какое-то беспокойство. Опустив глаза, я увидел, что все еще сжимаю в руке злополучный конверт. Так это правда?? То, что написано там?
Если до этого я сомневался в ее беременности, все-таки фамилия гадалки как-то не располагала к доверию, то теперь вдруг поверил. Казалось, Кристина была так уверена. Может быть она сама что-то чувствует? Женщины же чувствуют такое? Ведь должны? Мне захотелось немедленно это узнать, но сейчас было не время. Чуть попозже, я себе обещал.
Мысли ворочались как-то замедленно, словно ушибленные. Если она действительно беременна, значит у нас будут дети. Сознание этого внушало какие-то странные чувства, надежду, волнение, радость. Я никогда раньше не задумывался о них так конкретно, не позволял себе думать. После первого года попыток я смирился с тем, что скорее всего нам родителями стать не дано. Ну и что! У меня была Кристина и мне вполне этого хватало. А сейчас, когда давняя мечта ожила, я верил и не верил в подобное.

Кристина отступила на шаг назад. В глазах ее промелькнула решимость.

Какого дьявола?? Я почувствовал злость. Она что, действительно думала, что я позволю, чтобы моих детей растил какой-то другой мужик?
Я где-то слышал когда-то, что беременные глупеют. Неужели так быстро?
Все это промелькнуло у меня в голове в один миг. Схватив ее за руку, резко развернул и присел.
- Считай, что ты его уже нашла, - процедил я сквозь зубы, закидывая ее на плечо, и понес в сторону дома.

Я крепко прижал ее ноги, блокируя возможности вырваться. Она продолжала пытаться, но вскоре попытки ослабли. Наверное поняла, что ничего не получится. Умная женщина, да. Я краем губ улыбнулся.
Поднявшись по лестнице, кое-как вытащил из кармана ключи и, не выпуская вновь начавшую брыкаться Кристину, открыл дверь. Внес ее внутрь и поставил на пол.


К кому это я собирался? Я непонимающе нахмурился.
- Кристина, брось эти глупости.

Закрыв дверь на дополнительный нижний замок, я сунул от него ключ, который был у нас только один, в карман. Вот так вот. Будем говорить, пока до чего-нибудь не договоримся, и раньше я тебя отсюда не выпущу.
Обняв жену за талию, я повел (а скорее даже потащил, да, дорогая?)) ее к дивану. Усадил и сам опустился рядом на корточки.
- Давай поговорим, - повторил то, что сказал ей еще там, на улице.
Мой взгляд сам собой опустился на ее живот. Пока он был еще плоский, но скоро станет округлым. Я видел это как наяву. Правда это если гадалка действительно не ошиблась..
Я посмотрел на Кристину.
- Как ты себя чувствуешь?
Вообще-то я хотел спросить не это и поговорить совсем не об этом. Но мой взбунтовавшийся против объемов информации, влитых в него за последнее время, разум сделал свой выбор. И, поскольку мы в общем-то неплохо жили с ним все мои годы, я решил разуму в этом вопросе довериться.
Вытащив смятый конверт из кармана, я разгладил его на коленке и протянул ей.
- Это правда?

Кристина независимо вздернула нос в ответ на мой вопрос.

В ее ответе отчаяние мешалось с гордостью.
Я понял, что все-таки обидел ее тем вопросом и виновато опустил глаза. Взял в руки ее ладони, погладил.
- Это не так, - покачал головой. - Я всего лишь хочу, чтобы ты была счастлива.

Сможешь ли ты быть счастлива со мной? Я смотрел на нее и молчал.
Все эти ее ворчания, молчание и ругань. Я не любил, когда на меня кричат. Это заставляет чувствовать себя виноватым и оправдываться, или замыкаться. Если бы она могла просто говорить о том, что ее не устраивает, разве нам было бы сложно договориться? Я до сих пор был готов сделать многое, лишь бы она улыбалась.
И я не хотел ее потерять, это я осознал сегодня со всей очевидностью. Тем более, если известие о ее беременности было правдой.


Я это понял. Меня интересовало другое - чувствует ли она что-нибудь? И насколько этому результату можно доверять.

Кристина вдруг встала с дивана и я тоже поднялся. Вопросительно взглянул на нее.


Она как-то неожиданно засуетилась и побежала в ванную. Я немного удивленно посмотрел ей вслед. Нужно так нужно. Ванная у нас была совмещена с туалетом, так что я предполагал, зачем она ей понадобилась. Странно только, что так срочно.
Уж не закрыться ли она там решила от меня? - мелькнула в голове недовольная мыслишка. Решительно подойдя к двери ванной, прислушался. За дверью была тишина, лишь изредка слышалась какая-то возня. Подожду пару минут, а потом постучу. И если она не ответит... Брови сошлись к переносице. Я выломаю на хрен эту дверь!


Я не успел разозлиться, как дверь отворилась, и из ванной показалась Кристина. Растерянная и расстроенная, она сжимала в руке очередную полосочку теста. Я видел их у нее много раз и мне хватило полувзгляда, чтоб понять, что результат не подтвердился. Я почувствовал досаду и грусть.
Так странно. Мне казалось, я не мог бы успеть привыкнуть к мысли о детях за столь малое время, но видимо все же привык. Следующая мысль заставила с беспокойством взглянуть на нее. Если даже меня расстроило это известие, то каково было ей, так ждавшей его и уже так поверившей?

- Не расстраивайся, - я шагнул к жене, готовый утешить, но в комнате вдруг погас свет. На улице заорали и Кристина испуганно вздрогнула. Я инстинктивно прижал ее к себе, настороженно вслушиваясь в окружающий мир. Нет, кажется пронесло. Просто вырубилось электричество. Я выдохнул, понимая, что все-таки успел напрячься. Черт! С этими их сказочками о конце света и правда поверишь в подобное!
- Конец света, все логично! - усмехнувшись, я поцеловал жену в макушку. - Свет кончился.

Чуть отстранившись я взглянул в ее лицо и заправил за ушко выбившуюся прядь золотистых волос. Она была такая красивая сейчас, чуть напуганная, отчего ее губы были слегка приоткрыты. Не знаю, мог бы кто-нибудь устоять на моем месте, но я - нет. Наклонившись, я согрел их дыханием и стал медленно целовать, чувствуя, как это занятие постепенно захватывает меня все больше и больше.

Ее губы дрогнули, отзываясь, и я усилил напор. Или мне показалось, что она была тоже не против? Я чувствовал ее напряжение, но не хотел останавливаться. Хотел заставить ее расслабиться и довериться мне, как бывало когда-то. Почему-то мне вспомнились наши первые поцелуи, может быть из-за какой-то неуверенности, которая у меня была и сейчас, и которую я, как и тогда, старался от нее скрыть.
Все кончилось неожиданно. Она вдруг отстранилась, подтверждая мои подозрения. Ей больше не нравилось со мной целоваться. Эта мысль не усваивалась моим рассудком, при этом умудряясь убивать что-то внутри меня. Что-то, бывшее для меня очень важным.
Я не хотел в это верить, но как не поверить в то, что видишь собственными глазами?


Зачем? Я вскинул на ее недоуменный взгляд. Зачем вообще люди целуются? Потому что им нравится. Потому что любят. Я захотел ей сказать об этом, но остановился, вспомнив ее следующие слова. Бросаю? Ей все еще хочется в это верить, даже после того, как я уже все пояснил? Может она потому и ухватилась за эту идею, что хочет развода сама, а после моих слов сделать это так просто?
Но если все так, почему я в ее словах слышу грусть?
Я провел рукой по ее спине, поглаживая, радуясь, что хотя бы из моих объятий она не вырывалась. И решил пойти ва-банк. Открыть ей все, или хотя бы почти все, из того, что меня волновало.
- Я не хочу тебя бросать, я люблю тебя, - пусть слова прозвучали немного сухо, но хотя бы я их сказал. - Но последнее время у нас в жизни большие проблемы. Думаю, ты видишь это и сама...
Ну не может же она не видеть! Она часто была недовольна, много вздыхала. И глаза ее так не сияли, как раньше, когда я возвращался с работы домой.
Я сделал паузу, формулируя в голове следующую фразу, но она, поняв мои слова по-своему, обиженно произнесла:


- Наоборот, - протестующе перебил ее я. Она выглядела расстроенной и это меня огорчало. Я погладил ее по щеке и признался:
- Это мне кажется, что я оказался не настолько хорошим мужем, какого ты заслуживаешь.

Она всхлипнула и отвернулась, словно не слыша.

- Да черт с ними с этими детьми, - с досадой воскликнул я. Нет, я конечно не против был их иметь, и случай с гадалкой очень убедительно это доказывал. Но это не было самоцелью!
- Я говорил тебе и раньше и готов повторить теперь, что переживу их отсутствие, - мой голос звучал убежденно и искренне, потому что я говорил правду.
Но Кристина, я видел, расстраивалась с каждой минутой все больше, кажется снова надумав себе кучу всего. Но хотя бы она не отстранялась, это внушало надежду. Те вялые попытки, что она предпринимала, я с легкостью остановил. И понял, что ситуацию надо брать в свои руки.
- Кристина, - я заставил ее посмотреть на меня, - ты меня любишь? Любишь? - я вглядывался в ее глаза, ища ответ. - Хоть немножко?

Я ждал ответа, зная, что она скажет правду. Просто не в ее привычках было мне врать, тем более в таких серьезных вещах.
И еще я знал, что если она признается в этом, скажет это вслух, то уже не сможет от своих слов отказаться. И пусть это был немножко запрещенный прием, я все-таки им воспользовался. Просто не знал, как по-другому заставить наш разговор свернуть в нужное русло.

Момент от моего вопроса до ответа показался мне бесконечным. Зачем я спросил? Что за дурацкая такая привычка, говорить что думаешь, а потом сожалеть? Вся надежда была на то, что она все-таки любит. Но вдруг представив, что она запнется, отвечая, или в голосе послышится неуверенность, я кажется понял, как чувствуют себя люди, теряющие в жизни все. Наверное я настолько привык к ее любви, что стал воспринимать это как должное. Даже когда мы ссорились, я не допускал мысли, что она ко мне ничего не испытывает. А представив это сейчас, почувствовал, как мир для меня опустел.

Не знаю! Я не знал, а даже если и знал - сомневался. Я почувствовал, что в наших отношениях что-то меняется и теперь нужно начинать заново все, и слова, и признания, и клятвы.
Может быть это мы изменились? Стали взрослее, вдумчивее. Но я ощущал, что мне мало сейчас того знания, которое было раньше. Мне хотелось чувствовать, что ее любовь - наша любовь! - достаточно глубока друг к другу, чтобы мы могли пережить все большие и маленькие бури семейной жизни. Что касается моей любви, то я уверен был в ней, как никогда.
И наши ссоры и споры вдруг показались мне мелкими и незначащими, словно рябь на поверхности океана. Ветер подует - она появится, стихнет - уйдет. Океану от нее не жарко, не холодно.

Она опустила глаза словно стесняясь. На какой-то миг мне показалось, что она хотела уйти. Ну уж нет! Я ей не позволю этого сделать. Не сейчас, не теперь.
Положив ей руки на плечи, я крепко сжал их, удерживая ее на месте, и голосом, неожиданно для меня хриплым, севшим видимо от волнения, произнес:
- Я боялся, что ты этого не скажешь.

Это было действительно так. Может быть мужчине и не пристало говорить вслух о своих страхах, но сейчас, в ответ на ее признание, мне хотелось быть с ней честным до боли. Ее слова были подарком мне, и мне хотелось подарить ей что-то такое же искреннее в ответ.
Кэм, я очень тебя люблю, - эхом звучали в моих ушах ее слова. Какое признание мне было дороже, то, которое она произнесла много лет назад, в первый раз, или то, что сказала сейчас? Мне они были дороги оба, но то, что сейчас, казалось взвешенней, глубже. Легко любить, когда еще все хорошо, когда в глазах стоит розовая пелена и еще не успел разглядеть недостатки. И гораздо сложнее - после нескольких лет жизни, когда в отношениях уже накапливаются какие-то противоречия и претензии.

Она призналась мне сейчас я поверил ей сразу же, безоговорочно. Она призналась мне... А как же я? Быстро проглотив комок в горле, что встал там от ее слов, я признался в ответ:
- Я тоже тебя люблю, Кристина, - в полутьме нашей комнаты я видел блеск ее глаз. - Очень сильно. Очень.

Для самых сильных чувств обычно не хватает слов. Да я вообще никогда не был особо красноречивым. Больше отмалчивался и обходился односложными фразами. Но сейчас меня словно прорвало. Мне хотелось сказать ей все, что я чувствую, все, что думаю. Все, что я испытываю к ней.
Сжав ее плечи сильнее, я с плохо скрываемой страстью начал свою речь:
- Мне плохо, когда ты на меня ругаешься, хотя я и делаю вид, что мне все равно, - какая-то неведомая сила словно подгоняла меня изнутри, заставляя обнажать перед ней свою душу. Все, что было скрыто до времени, но все, что я чувствовал, все, что я думал.
- И когда я бурчу в ответ это всего лишь защита. И когда я пытаюсь потом куда-нибудь смыться, я уползаю зализывать раны. Поверь мне! - мне было не остановиться, хотя это уже пахло безумием.
- Да, это так, ты имеешь надо мной слишком большую власть, хотя может быть об этом и не догадываешься. И мне не очень-то хочется, чтобы ты об этом знала, потому что я считаю, что это признак слабости.

Я замолчал, переводя дух и всматриваясь в ее лицо в полумраке. Таким ничтожным я не чувствовал себя еще никогда.
Я вручал ей оружие против себя, буквально на блюдечке. Я вручал ей свою судьбу.
Но это странное чувство, что я опускаюсь на самое дно, остаюсь перед ней полностью беззащитным, удивительным образом меня возвышало. Я продолжал.
- Если тебе что-то не нравится, что я делаю - скажи мне. Может быть какие-то мои слова тебя обижают, а я даже не знаю.

И у нас так точно бывало. Я помнил эти моменты, когда выбирал вариант не разбираться в ситуации, мечтая и требуя, чтобы она понимала меня без слов. Это был эгоизм, чистой воды эгоизм. Но понял я это только сейчас. Если для меня были трудны слова, ей наверное было еще труднее понять за моим молчанием то, что я думал. А, не понимая этого, как она могла сделать правильный вывод?
Я с силой прижал ее к себе, утыкая лицом в изгиб шеи.
- Если я буду знать, я исправлюсь. Поверь мне, - и это было самое мелкое, что я мог для нее сделать.
Я снова отстранился, но ее так и не отпустил. Еще не все было сказано, было еще кое-что, что я хотел бы, чтобы она знала.
- У меня нет никого дороже тебя. Если тебе будет хорошо, то и я буду счастлив.
С улицы слышались какие-то крики и визги. Пьяные и не очень. Народ готовился к концу света вовсю, даже не зная, настанет ли он или снова окажется фикцией. Мне было по фиг.
Пусть кончается мир, мне было все равно. Свой мир я крепко держал в своих руках. Моим миром была Кристина. И я знал, что пока еще способен дышать, я ее не отпущу.

Кристина слушала меня с каким-то волнением, периодически пытаясь что-то вставлять, но я не хотел, чтобы она меня перебивала. Мне нужно было сказать ей все, что я думал и я говорил. Иногда она поднимала руку и гладила мое лицо, и эти легкие касания ее маленьких пальчиков действовали на меня словно бальзам, вмиг очищающий душу от всех беспокойных мыслей, наполнявших последнее время мою голову.


- Разумеется, - я быстро кивнул, чувствуя, что выразился немного неправильно, заставив ее подумать, что я хочу ответа прямо сейчас. Это было не так. Я в принципе хотел, чтобы она мне это говорила, рассказывала о том, что ее беспокоит сразу же, а не тогда, когда недовольство уже перерастет всякие пределы.

Когда я закончил она помолчала и, непривычно смущаясь, тихо спросила:

Я стиснул зубы от нее слов, ненавидя себя сейчас за то, что заставил ее страдать.
- Ну какая другая женщина, Кристина? - словно маленькой стал пояснять. - Зачем мне она, если у меня есть ты?
Глупышка моя. Коснувшись пальцем ее подбородка я приподнял ее лицо, заставляя смотреть на меня, прочитать в моих глазах подтверждение моих слов.
Это я был виноват, что она так подумала и я как никогда чувствовал сейчас свою вину. Кажется я заигрался. Да, мне приятна была ее ревность, и те слова, что сказала она мне недавно в баре, но я не предполагал, что она говорит их всерьез. Что ее настолько мучает этот вопрос, что она реально готова поверить, что я мог бы ей изменить. Нет. Неет. Зачем мне это? Цена за измену обычно оказывается слишком высока, и я не готов был платить расставанием за какое-то мимолетное удовольствие. Которое еще не факт, что действительно будет приятным. Слава богу я не был глупцом и мог просчитать последствия заранее.

Я привлек ее к себе и крепко обнял, касаясь губами волос. Моя маленькая пугливая девочка. До чего я тебя довел... Я слегка покачал головой.
- Это последнее, чего тебе стоит боятся, - с уверенностью произнес, баюкая ее в объятьях.

Мы стояли в темноте, слушая выкрики с улицы. Кристина обнимала меня за талию, я чувствовал прикосновения ее рук через рубашку и думал о том, что несмотря на прошедшие годы она по-прежнему меня волнует. Мне хотелось, чтобы она любила меня, прикасалась, чтобы мы вместе ложились в постель и я мог бы ее ласкать. Слушать стоны ее удовольствия и свое имя, которое она произносила как никто другой. Оно было довольно обычным, точнее я считал его таким много лет, но у нее во рту почему-то приобретало оттенок тайны. Чего-то приятного и недостижимого, чего-то, что я готов был слушать всю жизнь.

Не знаю, сколько времени мы так простояли, но неожиданно я обратил внимание, что выкрики с улицы стихли. А после включился вдруг погасший ранее свет. Включилось и радио и, выплюнув несколько хрипло-царапающих звуков, бодрым голосом диктора объявило: Внимание! Важная информация!

Я поднял голову, прислушиваясь, и Кристина тоже зашевелилась.
Информация действительно была важная. Усилиями правоохранительных органов нашей страны и города (ух ты! неужто начальник полиции в этом тоже участвовал?) была разоблачена религиозная группировка фанатиков, распространяющих слухи о грядущем конце света. Это именно они, внедрив своих людей в соответствующие организации, совершили диверсии, результатом которых стало отключение света и сотовой связи. Искренне радуясь, диктор сообщил, что электричество в большинстве районов уже восстановлено, а вскоре обещают наладить и связь. Диверсантам же грозит судебное разбирательство, в результате которого многие получат тюремные сроки.

Я улыбнулся. Нет, ну все правильно. Условно концы света делились на две большие группы - физические и мистические, и если физические еще можно было как-то предугадать, ибо предшествующие им изменения зафиксировались бы учеными, то про большинство мистических было сказано в священных книгах, что "не знаете вы ни дня, ни часа..." Ну и так далее. Из чего логично вытекало, что если день и час был известен, то это никак не могло являться мистическим концом.
Физическим же недавний прогнозный конец тоже не мог быть, ибо не было соответствующих заявлений ученых.

- Живем! - усмехнувшись, я поцеловал Кристину в носик и, вспомнив вдруг свои недавние размышления, сказал:
- Я тут подумал.. - запнувшись, смущенно почесал затылок. Может не стоило этого говорить? Что лишний раз бередить ее рану? Но с другой стороны - почему я решил, что это причинит ей боль? Может быть совсем наоборот?
Сегодняшний день научил меня многому, и прежде всего тому, что не стоит решать за другого, что ему лучше. Поэтому я все-таки, откашлявшись, спросил:
- Как ты смотришь на то, чтобы взять ребенка из приюта?

Я внимательно наблюдал за Кристиной, следя за реакцией. И надеялся, она не надумает себе ничего плохого. Я не врал ей, когда говорил, что мне все равно будут ли у нас дети. Нет. Мне действительно это было не важно. Однако тот небольшой промежуток, когда я считал Кристину беременной, что-то во мне изменил. Мысленно я уже представлял себе, как у нас появятся малыши. Как мы будем заботится о них, учить их, радоваться вместе с ними. Я бы уверен, что из Кристины получится замечательная мать, ну а я... я тоже постараюсь быть хорошим отцом, очень постараюсь. Увы, оказалось информация о беременности была ложной, но та картинка, что я придумал, никак не шла у меня из головы. В конце-то концов такая ли уж большая разница, родной это ребенок или приемный? Брошенным детям тоже нужна семья, и если мы можем ею стать, то почему бы не попробовать? К тому же Кристина очень хотела детей, а я очень хотел, чтобы она была счастлива. Попробовать стоило однозначно.