Карта ролевой игры ""E-burg" выходит на охоту!"

Утро

Босс развалился в кресле и наблюдает, как я мечусь в поисках то одного, то другого. Кресло большое, удобное. Босса из него домкратом не поднять. Восемь месяцев назад он занял это место и теперь считает его исключительно своим.
- Спасибо, что хоть под ногами не путаешься, - тихо ворчу я, роясь в сумке. Достаю ежедневник, быстро листаю.
Босс меланхолично вздыхает и отворачивается, делая вид, что его вообще ничего не касается.
Сейчас мне срочно надо в приют, где меня уже ждут. Моя статья в прошлом номере журнала дала отличный результат, сработала, как реклама для неравнодушных. Нашлись волонтеры, надеюсь, кто-то из них не сбежит сразу, побоявшись тяжелой, требующей огромного терпения работы. Добрые люди станут приходить постоянно и заниматься с нашими постояльцами. Еще ветеринар обещал прийти. Если постараемся сообща, уговорим, так заполучим его на постоянной основе.
Мысль воодушевляет, и я начинаю перемещаться быстрее, соображая, как бы сегодня все успеть. Босс приподнимает голову и провожает меня взглядом, полным затаенной надежды.
- Да, я на кухню, но не надейся, тебе ничего больше не обломится. Ты уже завтракал, а я еще нет, - бросаю, проходя мимо. - А при таком образе жизни ты скоро в это кресло не поместишься.
Возвращаюсь в комнату, на ходу жуя бутерброд и запивая его кофе.
Машина в ремонте, а мне сначала в приют ( а это окраина города, промзона), потом в редакцию на корпоратив. Еще успеть заехать домой и переодеться. И все своим ходом. Значит туфли придется тащить с собой. А кстати, где мои туфли, которые я приготовила еще вчера вечером? Вот же они тут должны стоять, возле шкафа.
- Ну и где моя обувь? - спрашиваю я Босса.
Он бросает на меня унылый взгляд и прикрывает глаза, испуская тяжелый вздох. О его причастности к исчезновению обуви говорит только виноватое постукивание хвоста.
- Не Босс ты, а Босяк! - возмущаюсь я. - А ну, слезай с моего кресла и сейчас же принеси мне туфли. Если ты их изжевал и обслюнявил, пеняй на себя. Когда заеду домой, гулять с тобой не пойду. Попрошу тетю Нину из пятидесятой квартиры, а ты ее знаешь. Она тебе спуску не даст, еще и Елку свою прихватит на прогулку, а Елка с тобой, как нам известно, не церемонится.
Елка - пятилетняя внучка тети Нины, Еленка, - Босса берет в оборот, тискает и дрессирует до полусмерти, пока пес чудесным образом не прячется там, куда в мирное время его грузная тушка не пролезает.
Босс страдальчески пыхтит и тяжело спрыгивает с кресла. Короткие мощные лапы со стуком касаются пола, и медленно несут длинное увесистое тело собаки к выходу из комнаты. У двери пес оборачивается и с укоризной во взгляде печальных карих глаз смотрит на меня.
- Иди-иди, неси туфли. И не смотри на меня так, - отмахиваюсь я. - Меня твоим печальным взглядом не пронять. Мне уже вообще ничего не стыдно и не страшно. После статьи о приютах для бездомных животных писала «Миллион оттенков нашего мира» - о гей-парадах, ламберсексуалах и многоженцах. А после того, как пообщаюсь с волонтерами и чиновниками, и потопчусь в собачьих какашках, поеду отплясывать на гламурном корпоративе.
Через пятнадцать минут, я выскочила из подъезда и побежала сквозь непролазно-снежный февраль к автобусной остановке, мечтая пристроить всех животных в добрые и надежные руки. Начну, пожалуй, с рук Алены, управляющего редактора «Е-burg». Помнится, она как-то разоткровенничалась, сказав, что мечтает завести хомяка. Или собаку, уже и не помню точно. В нашем приюте хомяков пока нет, зато собачек, жаждущих обрести заботливого хозяина, много.
Вот пристрою всех своих питомцев, возьму долгосрочный творческий отпуск. Буду сидеть с книжкой у камина, отрешившись от всего.
Потом вдруг вспомню, как много еще в этом мире беспризорных и не охваченных любовью и заботой собак, кошек и людей. И начну все сначала.

Вечер

Отправляясь в редакцию «Е-burg» на такси, понимаю, что за весь день почти не присела и, позавтракав утром дома, больше не успела перекусить.
За окном вечерний город, час пик и снег кружится в свете фонарей. Мерное движение дворников на лобовом стекле, тепло в салоне и тихое бормотание радио так приятно убаюкивают, что я проваливаюсь в дрему и даже успеваю увидеть короткий сон. Такси тормозит, шурша шинами, и у меня срабатывает инстинкт, приобретенный еще во времена работы на радио, когда спишь между песнями, четко чувствуя малейшие изменения в пространстве и звуках.
Последний рывок по обледеневшим колдобинам, слегка припорошенным снегом - и я в здании редакции. Теперь можно замедлиться. Снимаю верхнюю одежду, надеваю туфли, бросаю взгляд в зеркало и отправляюсь в конференц-зал, откуда доносится музыка и шум голосов.
Войдя в переговорную, вижу вожделенные фуршетные столы и замечаю на лицах собравшихся коллег то самое выражение, когда, наконец, можно позволить себе расслабиться, наслаждаясь осознанием грандиозности проделанной работы. Новый номер журнала готовился особенно долго и упорно, обещая быть невероятным и сенсационным, и страшно приятно сознавать свою сопричастность к созданию шедевра периодической печати.
По дороге подхватываю со стола и бросаю в рот тарталетку, наполненную чем-то поразительно нежным и вкусным. Прожевав и проглотив, счастливо выдыхаю.
- Настя, приветствую! - здороваюсь с коллегой.
Быстро съедаю еще одну тарталетку, чтобы заморить страшно голодного "червячка", и можно осмотреться, поприветствовать остальных.
- Всем добрый вечер! Всех рада видеть. Мардж, ты сногсшибательна, как всегда. Дима, тебе страшно идет прическа. Такая элегантная небрежность. Тимур, что там у тебя в стакане? Плесни и мне, пожалуйста.

Работники прессы везде и всюду остаются сами собой. Журналисты во сне слагают статьи и шевелят губами, проговаривая тексты, дизайнеры и рекламщики видят цветные креативные сны, фотографы с камерой не расстаются, наверное, даже в ванной.
Вспышка застала в тот момент, когда я элегантно проталкивала в рот крошечный порционный пирожок.
- Насть, снимаешь «Хронику одного корпоратива, «до» и «после»? - со смехом обращаюсь к неугомонной ФотоМузе.

- Спасибо, ты тоже! - не сдерживая смех, искренне восторгаюсь гармоничным сочетанием фингала и прически в облике Дмитрия.

- Босс еще слишком юный кобель, и у него строгий режим. А потом, я слишком люблю животных, чтобы таскать их по корпоративам.

Мардж относилась к числу тех людей, в искренности которых никогда не сомневаешься. С ними приятно говорить и обниматься, а еще Мардж, даже при всей своей яркости и энергичности, была очень уютной и располагающей.

Подаюсь чуть вперед и заглядываю в стакан в руке Тимура.
- Уверена, - заявляю твердо. - ЭТО самое ТО, что мне сейчас надо.

- А меня на божественные напитки сейчас не тянет. Не надо сладости, только идеальная крепость и выдержка. - Беру с ближайшего стола бокал и протягиваю Тимуру. - Так что плесни, будь любезен.
Почувствовав спиной чей-то пристальный взгляд из глубины зала, оборачиваюсь. Алена сидит за столиком и внимательно разглядывает присутствующих. Приветственно киваю представителю начальства. Надо подойти и поздороваться, но сначала сделаю глоточек "для храбрости".

- Никак не можешь, понимаю, - улыбаюсь я. - Главное, чтобы нам потом не было мучительно стыдно за самих себя, раскрывшихся под воздействием паров. Кажется, первая серия снимков будет носить название "Голодающие труженики Екатеринбургской прессы предаются гастрономическому беспределу".

- Спасибо, Гордый Орел. Хороший совет, непременно ему последую, - согласилась я, делая глоток приятно обжигающего напитка.

- Угу, аппетит у меня совсем не пчелиный, а просто зверский, - покивала я, откусывая кусочек какого-то восхитительно вкусного рулетика. - В свою очередь советую отведать вон те загогулинки с семгой.
Закусон, и правда, не просто "ничего", а практически вводил в кулинарно-эстетический транс. Такое обилие изысков вызывало слезы безмолвной благодарности в адрес организаторов, решивших побаловать тружеников редакции.

- Целиком и полностью полагаюсь на твое благородство. Так выпьем за слово диза, что тверже алмаза! - тихонько касаюсь своим бокалом бокала в руке Тимура.
Алена тем временем покинула свой наблюдательный пункт и направилась к собравшимся возле столов коллегам. Пока еще границы между начальством и приближенными не размыло под воздействием непринужденной обстановки, выпивки и закусок, и приближение начальства все встретили с трепетом разной степени частоты колебаний.
Трепет сменился восторгом наблюдающих за фееричным танцем Антона и Мардж.


- Уж не сомневайся, коллегу в беде не брошу. Трусы из скрепок и те пополам. - Отставляю бокал на стол. - Пошли, зажжем.

*какая предусмотрительность*))
Успеваю ухватить ломтик лимона с тарелки и, не морщась, разжевываю, пока направляемся в центр зала. До меня еще не вполне дошло, на что я подписалась, опрометчиво согласившись "зажечь" перед начальством. Уже и не помню, когда танцевала последний раз, и было это, кажется, в каком-то клубе, где никто ни на кого не смотрит, а все просто двигаются в толпе, как могут. Но делать нечего. Алкоголя в крови пока ровно столько, сколько нужно, чтобы отбросить сомнения и довериться партнеру, чувству ритма и еще незаплетающимся ногам.

* сразу скажу точно, что 6 и 9 вариант не входят в нашу программу*)))
Коленца Тимур выкидывал мастерски. И вел в танце так, что мгновенно заряжаешься его энергетикой и начинаешь двигаться в такт, забыв о том, что на нас смотрят коллеги. А потом музыка сменилась, и мы изобразили что-то этакое.

Что-то такое непонятное происходило с организмом. Я, вроде, не пьяная совсем, всего-то пара глотков виски, а в голове такое волшебное кружение, ноги, да все тело двигается само. Только сквозь ткань платья чувствую на талии руки Тимура, которые , то притягивают, то отпускают, чтобы через мгновение снова притянуть.
Не помню, когда еще так танцевала. Да никогда! Потому что ни разу не попадался партнер, даже отдаленно напоминавший Орла. С ним нет нужды прислушиваться к музыке, напряженно отслеживать каждое движение и стараться не налажать в попытке совпасть с партнером в ритме и шагах. Тут все само собой, словно по волшебству.
Очередное па приблизило меня к Тимуру так, что между нами остались только два тонких слоя ткани - мое платье, его рубашка. Совсем близко вижу глаза партнера, слышу, как колотится его сердце, чувствую, как грудью прижимаюсь к его груди.
- Тимур, бесподобно танцуешь, - выдыхаю я.
Последний аккорд и музыка смолкает.

- Выпьем, да. Непременно освежающего. - Говорю, а сама еще там, в танце - в голове звучит музыка, а тело на каком-то тонком плане повторяет плавные движения бачаты, совпадая с партнером.- Минералки с лимоном и много.
Мы идем к столам, на которых от первоначальной безупречной сервировки мало что осталось.
- А я танцами и не увлекалась никогда. Так, изредка хожу в клуб. Это сейчас... увлеклась... Танцами. - Делаю глоток из высокого стакана, перевожу дух. - Ну, а ты где так научился танцевать? Порхаешь, как орел, жжешь не хуже огня.

- Вот и освежились, - говорю я. - Чем не холодный душ после жаркого танца.
Смотрю на Тимура, весьма метко и емко изрекшего свое отношение к происходящему.
- Тим, придется тебе этой ночью оторвать свой подвижный орлиный зад от дизайнерского кресла и побыть в шкурке журналиста. - Прикасаюсь к торчащим прядкам волос на голове Тимура. - Ночной город полон сенсаций. Куда отправимся?

Чуть ранее, в редакции.


Нет, ну невозможно смотреть на эту подвижную нахальную физиономию и сохранять невозмутимость.
- На брудершафт? - не удержавшись, рассмеялась я. - Да мы практически породнились, танцуя. Но повторить я совсем не против.

- Я вообще веду активный образ жизни. Журналиста ноги кормят. Особенно внештатника. Тут научишься не только танцевать и петь, а, если понадобится, и в космос полетишь.

Окидываю Тимура оценивающим взглядом.
- Ну, искусство охмурять танцем ты постиг в совершенстве. Но чего-то ты скромничаешь, словно больше тебе и охмурить нечем. По мне, так ты очень ничего и сам по себе. Даже когда просто стоишь. И молчишь.


- Тим, да ты гигант мысли! - восклицаю я. - Смотри, как быстро соображаешь. Вполне можешь охмурять интеллектом и смекалкой. А говоришь - танцы. Макс, ты с нами? Ребята, кто еще выходит на ночную охоту в отель? Все, двинули!! Ночи не такие длинные, какими кажутся.
И как солдаты по тревоге мы рванули из конференц-зала. Помню, что прихватила с собой бутылку воды, сунула руки в рукава пальто и мы выскочили на улицу.
Февральская ночь светится оранжевым и синим, и снег все еще идет, только влажные хлопья превратились в мелкие редкие снежинки

Выбора особого и не было. Точнее, его не было вообще. Потому недоумение и сомнения мои быстро испарились.
- Я и не сомневаюсь, что все будет хорошо, - отозвалась я, залезая в машину на переднее пассажирское сиденье. - Хуже, во всяком случае, точно не будет.

«Отель «Za Noza v Pop»

Доехали до отеля без проблем. Проблемой будет пробраться внутрь. У главного входа стоят дядечки - несгораемые шкафы. Мимо них ни пролететь, будь ты хоть Орел, хоть Пчелка, ни просочиться. Их ни подкупом, ни уговорами не возьмешь. Остается только прикинуться своими. Ну, или хотя бы попытаться.
- Тим, раздевайся! - командую я, и, не дожидаясь, пока до Орла дойдет, начинаю стаскивать с себя пальто. Ловлю полный неверия взгляд Тимура. - Ну, что смотришь? Снимай рубашку и штаны. Ты наденешь мое платье. Оно тебе, скорее всего не сойдется, но и не важно, накинешь сверху мое пальто. С туфлями, конечно, будет сложнее. Но ничего, вспомни Золушкиных сестриц. - Скидывая туфли, поясняю все еще зависшему подельнику. - Я надену твои шмотки. Сойдем за трансвеститов, которых пригласили на показ. У нас с тобой и прически похожи. - И снова рука невольно тянется к волосам Тимура, но я сдерживаюсь. И, извиваясь на сиденье, пытаюсь расстегнуть молнию на платье. - Главное, держаться нагло и уверенно. Наплетем всякой чуши. Нам бы только внутрь попасть, а там сориентируемся, как самое перченое добыть.

в результате переодевания должно получиться что-то вроде этого))

«Отель «Za Noza v Pop»
Пока надеваю рубашку и брюки Тима, слышу, как мой напарник по безумству пыхтит и ругается, стараясь справиться с моим платьем. Быстро переодеваюсь, встаю на колени на сиденье и пытаюсь помочь Орлу натянуть свое платье. Тяну и тяну, а глаза косят на накачанный пресс Тимура. Кубики так и хочется потрогать. Взгляд нечаянно скользит ниже, к боксерам, и я на секунду впадаю в ступор. Дергаю платье сильнее, с тоской слыша треск материи. Тяжело дыша, плюхаюсь на свое сиденье.
- Завершаем туалет, - севшим голосом бормочу я, наклоняюсь, подворачиваю слишком длинные брючины и обуваюсь.
В один ботинок я запросто могу засунуть обе ноги. Или использовать как сноуборд и подъехать на нем к отелю. А что? Вполне сошло бы за номер трансвестита-эксцентрика.
Но на улице все же зима, холодно. Потому просто шнурую обувь покрепче, чтобы не свалилась по дороге.
Быстро приглаживаю волосы, заправляю рубашку в штаны. Все я готова. Тимур еще возится в туфлями.

- Это, конечно, не Джимми Чу, но они мне нравились, - морщусь я, наблюдая, как ножницы полосуют мою обувь. - Ладно, чего не сделаешь ради спасения общего дела.
С губ срывается нервный смех, когда Тимур с кряхтеньем пытается засунуть ноги 45-го размера в лодочки 36.
- Если ты сможешь в них дойти до отеля, я тебя поцелую, - вырывается у меня, прежде, чем я догоняю, что сказала. Но это все стресс виноват.
Тим смотрит на меня пристально и ничего не говорит, только губы изгибаются в хитрой усмешке.
- А из тебя получилась сногсшибательная Кончита, - заявляю я, разглядывая Гордого Орла. - И серьга твоя в ухе очень кстати пришлась. Чудесно довершает образ роковой красотки.
Роюсь в сумке, достаю помаду.
- Не дергайся, дарлинг, - положив руку на теплую щеку Тима, подкрашиваю ему губы.
Выбираемся из машины, окидываем друг друга взглядом. Балансируя на каблуках, находившихся примерно по центру ступни, Орел поправляет хохолок на голове.

Стараясь не ржать слишком громко, я подхватываю свою «барышню» под руку и мы тащимся к входу в отель. Неудобства придают нашим импровизированным образам достоверности. Тим семенит, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах, я тащусь в его ботинках вразвалку, переставляя их словно снегоступы.
На подходе к отелю приходится прижиматься друг к другу теснее, чтобы устоять на ногах, так что к дверям подбираемся практически слившись в страстном объятии. Оба содрогаемся от то и дело прорывающегося хохота, но, преодолев последнюю ступеньку к главному входу «V Pop», на удивление без проблем проскальзываем внутрь.
Остальные бойцы нашего отряда охотников за «жареным» тоже демонстрируют чудеса изобретательности. Макс еще прибывал в глубокой задумчивости, разрабатывая стратегию проникновения, а Вася вдруг появился откуда-то в сюрреалистическом ушастом образе и с где-то свистнутым чемоданом.
Охранники, видимо навидавшись всякого, измеряют нас всех бесстрастными, но пристальными взглядами, и пропускают без вопросов.
Через фойе еще приходится двигаться в прежнем режиме мучительной маскировки, по дороге я страстно мечтаю сбросить тяжеленные как кандалы ботинки и пойти босиком.
- Тим, смотри! - шепчу я, кивком указывая на суетящихся людей. - Давай держаться того направления. Вон та личность неопределенного пола, с безумным взглядом и гарнитурой, это же координатор модных показов Элеоноры Скунсовой. Пойдем, взглянем, что там можно разведать и ухватить вкусненького? Заодно пошерстим их гардеробчик.
Как ни странно, но наш внешний вид не вызывает ни у кого недоуменных взглядов и вопросов. Мы пробираемся в самую гущу царящей суеты, где десятки моделей, визажистов-стилистов и прочих помощников готовятся к модному показу. Собственно, показ уже начался, и нам нужно только зафиксировать это событие документально.
Достаю из широких штанин Тимуровых брюк телефон и спешно делаю несколько фоток.
Кто-то хватает меня за плечо и разворачивает. Перед глазами возникает безумное лицо какой-то незнакомки.
- В чем дело? Почему не переодеваешься?! Оставь телефон и быстро переодевайся, скоро твой выход! - командует она, окидывая меня взглядом с ног до головы. - Вон твое платье. Быстро!
Кажется, она принимает меня за модель. Оборачиваюсь, ища глазами Тимура. Его тоже взяли в оборот, уже переодевают. Костюмчик у напарника отпад. Зато он, наконец, избавился от туфель.
Пока меня заматывают в нечто, успеваю насладиться незабываемым зрелищем. Модели наповал сражают своей креативностью.

Отель "Za Noza v Pop"

До этой знаменательной ночи вряд ли кто-то из нас задумывался, сколько скрытых талантов таится в каждом сотруднике «Е-burg».
Можно даже не бегать за сенсациями, мы все сами являемся сенсацией. Достаточно наснимать наши похождения, описать их во всех красках и взрывной номер готов.

Женя невозмутимо покосилась на наряд и стала переодеваться.
- Жень, подмечай все интересное, даже мелочи, остальное потом додумаем, - успела шепнуть я, пока на голову мне не водрузили нечто жуткое, напоминающее обмотку для головы мумии.
И выпихнули на подиум.
В этом осином гнезде на моей голове невозможно дышать и ни черта не видно. Платье тяжеленное, словно пошито из листовой стали. Жуткие морды на юбке похожи на тушки дохлых животных. Я сокрушалась о собственных неудобствах, пока не увидела, с каким выражением лица чешет по подиуму Тимур.
И чего он свирепый такой? Розовые гольфики на мускулистых лодыжках смотрелись очень даже секси, и ботинки удобные. А юбочка цвета молодой травки и пиджачок все лучше, чем мое платье, в котором ему даже дышать было трудно.
Орел продефилировал до конца подиума, развернулся, дошагал до кулис и... пошел обратно, невзирая на бьющихся в истерике за кулисами организаторов. Во время прохода мы с ним поравнялись и я, охнув, вдруг очутилась в руках Тимура.
Изображая па а-ля-танго, мы застопорились на полпути.

- Поаккуратней крути меня, я и так еле дышу в этом прикиде...- выдавила я. Конструкция на голове съехала и норовила рухнуть на пол, но я закусила ее зубами, удерживая от падения. - Пофли отшуда шкорее, - прошамкала я.
За кулисами мы пробрались в самый конец помещения, где на мобильных вешалках рядами висела одежда. Покопались в ворохе дизайнерского кошмара, пока не обнаружили более или менее подходящую одежду.
Мне понравился костюмчик авторства Скунсовой, но Тим почему-то не захотел его даже примерить. Обнаружил красный пиджачок и надел. Надо признать, красный ему к лицу. Я даже залюбовалась невольно и тут вспомнила о своем обещании.
- Выполняю данное слово, - сказала я, подходя к Орлу. Взяла его лицо в ладони, повернула к себе и легко прикоснулась губами к его приоткрытому от удивления рту. - За то, что мужественно дохромал до отеля в моих туфлях, - на всякий случай напомнила я.
Из имеющегося тряпья и прочих аксессуаров я быстренько собрала себе образ. Если нацепить на лицо выражение «Хожу, где хочу и никто мне не указ, потому что все должны знать, кто я такая», можно пройти куда угодно.
Из примерочной мы вырвались, как из темницы, с облегчением переведя дыхание.
- Кое-что уже есть для материала, - сказала я, покрутив в руке телефон Тимура, на который успела сделать несколько снимков. - Пойдем дальше. Ну, а если вдруг спросят, кто такие, скажем солисты столичного кордебалета. И станцуем на брудершафт еще разок.
____________________
Друзья по "Za Noza v Pop")))
Поддерживаю предложение Тимура разделиться. Кто пойдет к Скунсовой, а кто ловить Мотю и Бедлама?

*Тимур, как же это я твой пресс разглядела, а обалденные татушки и не заметила?*)))

Отель "Za Noza v Pop"
пока вскрывали сейф...

Наш журналистский десант, высадившийся в отеле, двигался к цели уверенно. Презирая опасности и не замечая преград. Как оказалось, никаких преград для нас и не существовало.
Но бывалые грибники никогда не ищут добычу все вместе под одним деревом. Вот и мы, отыскав пентхаус, в котором окопалась Скунсова, быстро распределили обязанности и рассредоточились. Пока ребята занимались сейфом, мы с Орлом отправились на разведку по апартаментам. Вдруг найдется еще что-нибудь неожиданно интересное.
Тим двигался какой-то странной слегка пружинящей походкой, которая раньше за ним замечена не была. Списав это на издержки ситуации и пережитое потрясение от неожиданного переодевания в женские шмотки, я сосредоточилась на основной задаче. Разглядывая обстановку, честно говоря, не хотела вдруг обнаружить что-то такое, что позволит заглянуть в чужое грязное белье. Пикантные подробности посторонних не являются областью моих интересов. Куда интересней было наблюдать за Тимуром, задержавшимся перед дизайнерским книжным стеллажом.
- Что читают звезды модельного бизнеса? - спрашиваю тихо, подойдя к Орлу. Пробегаю взглядом по корешкам. - О, "Камасутра". Похвально, практически классика.
А Тим сосредоточен именно на этой книге. Разглядывает с загадочным выражением на лице.
- Тебя что-то заинтересовало или хочешь взять почитать? - спрашиваю Орла.

Отель "Za Noza v Pop"

Не каждый же день какие-то упырки крадут целый номер журнала, и в стремлении это исправить приходится творить то, о чем в прочее время даже и не подумаешь. И вот как-то странно все же. Почему сегодня все воспринимается совсем не так, как должно бы в соответствии с персональной шкалой ценностей.
Никогда бы не полезла в чужую хату в поисках жареных сенсаций, как какая-то охреневшая папарацци. Но вот полезла же. Видимо, у меня имеется еще одна шкала ценностей, по которой такие, как Скунсова и этот глава «Лютика» особой ценности не имеют. И есть только одно желание - что-то такое нарыть в их эксклюзивной песочнице, чтобы эти персоны потом еще долго нигде не отсвечивали.
Мысль подогрела настолько, что воодушевленно порывшись в письменном столе, и ничего не найдя, я все еще пылала решимостью и осматривалась, размышляя, куда бы можно сунуть нос. Может что-то обнаружил Тимур, пристальным орлиным взором разглядывающий корешки книг на стеллаже?
А конкретно, как выяснилось, Камасутру.

- Нда? А я вот перед сном «Ветви персика» почитываю. Хочешь, обменяемся литературой? - хмыкаю я.

- Откроем Клуб ночного чтения? Ну, а что, интересная идея. Вдарим "Ветвями персика" и Камасутрой по непросвещенности. Почитали, потанцевали. Просто всестороннее художественное и эстетическое развитие! - Улыбки сдержать не могу, заметив, как местами лицо Орла стало приобретать цвет надетого на нем пиджака.
А Тимур тем временем берет книгу с полки, и одновременно раздается щелчок и кошмарное завывание дрели, которой ребята вскрывают сейф. Я подпрыгиваю, роняя очки, стыренные в примерочной, и утыкаюсь лицом в плечо Тима, стискивая его руку.
Легкое ответное пожатие мгновенно приводит меня почти в норму. Все-таки странно, что с этим парнем мне не страшно ничего. Ну, прямо как в танце, когда двигаешься с партнером в безупречно совпадающем ритме и не задаешься лишними вопросами о том, как и какой сделать следующий шаг и что из этого выйдет.

Открываю глаза и выдыхаю от облегчения и восторга одновременно. Облегчение понятно почему - ничего на воздух не взлетело, пол под ногами не разверзся и сверху нас клеткой с шипами не накрыло. А вот восторг откуда взялся?
У меня дома Босс брошенный, одинокий, а я тут в Индиану Джонса собралась играть!
- Ииии? - я вопросительно смотрю на Орла. - Идем дальше?
Мы делаем отважный шаг вперед. В этот момент звук работающей дрели смолкает, и ему на смену почти сразу же приходит завывание сигнализации. Дверь в тайник захлопывается, а мы с Тимуром остаемся неизвестно где, в полной кромешной темноте.

Тим, если что не так, исправлю)

Орел, лети ко мне, я тебя поцелую))

Все еще где-то отеле

Стою в кромешной тьме и не верю, что все происходит наяву. Мы точно угодили в недра чьей-то изощренной фантазии. Вообще-то я люблю фантазировать, но что-нибудь эдакое, сюрреалистично - романтическое, с налетом пикантности, можно с легким привкусом остросюжетности. А тут какой-то кошмарный запредел.
Дорого нынче стоят сенсации.
И вот когда, по идее, нужно бы превратиться в слух и сплошной оголенный нерв, и немедленно начать соображать, как отсюда выбираться, я ощущаю только, что босоножки, прихваченные с модного показа, не только великоваты, но еще и жутко неудобные. Переступаю с ноги на ногу, вздыхаю и слышу тихое:

- Хорошо сказал, - отзываюсь я тихо. - В самую точку. Сейчас сюда кто-нибудь явится и нас зашибет.

- Ай! Ты личный досмотр, что ли, решил провести? - вырывается у меня, когда чувствую, как руки Тимура начинают блуждать по мне. Хаотично, но решительно. Слегка задерживаясь на некоторых местах, где телефона уж точно не может оказаться. - Полегче, я щекотки боюсь. И твой телефон, между прочим, у меня в руке. Больше мне его деть просто некуда. На, держи.
Беру руку Тимура, лежащую на моей... почти на моем плече и вкладываю в нее телефон. Руку отпускать не хочется, но я отпускаю.
Орел сопит, что-то ворчит и бормочет, а через секунду вспыхивает свет. Фонарик в телефоне своим мертвенно-ядовитым светом озаряет наши лица.
Смотрим друг на друга. Немая сцена и, как по команде снова начинаем ржать. Смех не вполне нормальный, нервный, с судорожными всхрюкиваниями и всхлипами. Но после него становится легче, и вроде как даже мозг слегка прочищается.
Отсмеявшись, осматриваемся вокруг. Орел медленно водит телефоном по сторонам, выхватывая из темноты фрагменты не очень большого помещения. Оба какое-то время молчим, переваривая увиденное.
- Тим, как думаешь, куда мы попали? - произношу я. - На съемки «50 оттенков» или «Гарик Эйбенгауз и тайная комната боли»? О, смотри-ка - ноут.
На обтянутой черной кожей скамье лежит ноутбук. Подходим, смотрим, находим любопытное видео.
- Вашу ж... Скунсову мать! - вырывается у меня. Снимай на телефон, Тим. Качество будет так себе, но все равно.
Глава «Лютика» в ошейнике и на поводке, ползает в ног Скунсовой, одетой в черный корсет, чулки и шпильки. И с кнутом в руках. Без комментариев.
Трудно сказать, сколько времени ушло у нас на отхватывание этого куска «жареного», но надо было срочно решать, как отсюда выбираться.

- Да здесь этих тайных комнат, как матрешек! - вырвалось у меня, когда мы оказались в очередном помещении.

- Орел, да ты Орел! У тебя нюх, как у собаки, а глаз, как у Орла, - проговариваю я. Но опять же вопрос - как выбраться, даже несмотря на наличие окон.
Подхожу к окнам, выглядываю наружу.
- Высоковато. Даже если будем оба резво махать пчелино-орлиными крыльями, далеко не улетим. Остается крыша.
Открываю створку одного зеркального окна, высовываюсь на мороз. Стена здания - сплошное стекло и бетон и только где-то справа замечаю металлическую конструкцию, являющуюся частью современного дизайна отеля. Конструкция уходит вверх, до крыши. Подобраться к ней можно было бы по узким выступам на стене. Вопросительно смотрю на Тимура, чувствуя, что адреналин в крови уже достиг точки кипения.
- Рискнем? - спрашиваю у него, а сама себе говорю, что сошла с ума. - Тут не очень и далеко. И до крыши рукой подать, мы же в пентхаузе. А вот это нам может пригодиться, - замечаю висящие рядком лабораторные комбинезоны. - Переоденемся, чтобы не закоченеть и слиться с обстановкой. В случае чего сойдем за промышленных альпинистов. А остальные свяжем вместе и используем как страховочный трос. Один конец привяжем вот сюда, - показываю на радиатор отопления, - и пойдем тихонечко.
Глаз начинает дергаться от того, что я предлагаю, но больше никаких мыслей нет.

Никак не выберемся из "V Рор"...

Сбрасываю с ног ненавистные босоножки. Фух, без них чувствую себя почти счастливой, несмотря на обстановку.

- Естественно! - киваю я, торопливо срывая со стены комбинезоны и связывая один с другим. - Люблю собак, они лучшие в мире животные. А орлы красивые и благородные птицы. Гордые и бесстрашные.
Ловлю короткий, полный сомнения взгляд Тимура, посылаю в ответ улыбку и продолжаю вязать импровизированный трос. Надеюсь, что улыбка не похожа на гримасу, потому мышцы лица, кажется, парализовало от страха.
Одеваемся торопливо и молча, поглядывая на окно, похожее сейчас на пропасть, в которую надо прыгнуть. И никакой надежды, что внизу развернули спасательный брезент, а сверху прилетит Волшебник в голубом вертолете и подхватит в случае чего.


- Не надо на кулички, хотя это может оказаться интересным. Лучше давай постараемся остаться целы и невредимы, ведь ты мне еще обещал новые туфли!
Шутки, уместные и не очень, от страха лезут как грибы после дождя.

- Буду, - часто-часто киваю я, словно у меня нервный тик. - И ты тоже будь осторожен. Очень-очень.
Борюсь с порывом броситься Тимуру на шею и стиснуть в крепких обнимашках, почувствовав, какой он сильный и надежный. И еще поцеловать, чтобы подтвердить и закрепить ощущения. Но сейчас настолько нет времени, что я не понимаю, когда вообще успела даже подумать про это.

Подпрыгиваю, когда в дверь что-то грохает. Изображать Человека-Паука и так непросто, а теперь, похоже, придется стать еще и очень быстрым Человеком-Пауком.
Неожиданное краткое касание губ Тимура, как поцелуй принца для Спящей красавицы. Оставляет на губах ощущение тепла и вселяет уверенность, что все будет хорошо.

Киваю и подскакиваю к окну. Нащупываю ногой выступ, выбираюсь наружу, задохнувшись от резкого порыва морозного ветра, руками дотягиваюсь до оконного выступа наверху и начинаю двигаться.
Вниз не смотрю, не оборачиваюсь, хотя очень хочется. Ноги трясутся, руки норовят соскользнуть, и я едва не начинаю реветь от облегчения, когда совсем рядом слышу сигнал пришедшего на телефон Тимура сообщения, и понимаю, что он двигается за мной, не отставая. А конструкция, по которой предстоит забраться наверх все ближе.
Наконец, дотягиваюсь до конструкции, вцепляюсь в холодную железяку, трясу, пробуя на прочность. Пара мгновений на то, чтобы перевести дух и начинаю карабкаться наверх, ставя ноги на скобы, которыми эта штуковина крепится к стене. Все дрожит и вибрирует, но я лезу, едва не цепляясь зубами. Не выдерживаю и кричу:
- Тим! Скажи, что ты там и с тобой все в порядке!
- Все нормально, - доносится снизу и не так уж и далеко. - Лезь, не останавливайся, осталось совсем немного. Я следом.
Вот и крыша. Вцепляюсь во что-то, подтягиваюсь и переваливаюсь через ограждение. Отползаю немного от края, дыша как марафонец, переворачиваюсь и смотрю вниз. Тимур совсем близко. У меня в ушах свистит ветер и отдается стук сердца. Протягиваю руку и хватаю Орла на руку, помогая подтянуться и забраться.
Оба лежим на ледяной поверхности долгие десять секунд и смотрим в зимнее небо, подсвеченное прожекторами, установленными по периметру крыши отеля. Чуточку отдышавшись, синхронно садимся и смотрим друг на друга.
- Пошли отсюда скорее, - выдыхаю я сквозь стук зубов.
Выходов с крыши несколько. Мы выбираем тот, что по расчетам ведет на пожарную лестницу. Дверь, к счастью, не заперта, а если бы и была, я, кажется, уже способна выгрызть замок зубами.
Вниз катимся кубарем, перепрыгивая через две-три ступеньки, хотя лично я ног почти не чувствую.
Добравшись до первого этажа без приключений, я, тяжело дыша, произношу:
- Если застукают, будем кричать «Санитарный контроль!», а еще лучше «Биологическая опасность!». Но, думается мне, что в свете сегодняшнего модного показа, нас вполне могут принять за моделей в костюмах от-кутюр.
Оказавшись на улице, несемся к машине Орла, синхронно открываем двери и ныряем внутрь.
- Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, давай убираться отсюда поскорее! - твержу я.
Не верю, что мы выбрались, что наконец-то оказались в тепле и безопасности. Тимур стартует с места, взметая из-под колес снежные гейзеры. Через две минуты скоростной езды по ночному городу я прошу:
- Тим, притормози где-нибудь, будь добр.
Тимур бросает на меня удивленный и тревожный взгляд, но просьбу выполняет. Как только машина тормозит, я открываю дверцу и вываливаюсь наружу. Зачерпываю снег, прикладываю к пылающему лицу, несколько глубоких вдохов морозного воздуха и прихожу в себя.
Забравшись обратно в машину, говорю:
- Тебе на телефон сообщение пришло, вдруг от наших ребят. Надеюсь, им удалось улизнуть без проблем.

По дороге из "V Рор" в альтернативную реальность))

Известие о том, что группа наших сотрудников захватила и угнала в Куршевель самолет вместе с его владельцем Кошкиным, если меня и удивила, то несильно и ненадолго.

- Алё, гараж, - я заглядываю в лицо Тимура. Открываю рот, чтобы что-то еще сказать и передумываю. Начинаю стаскивать комбинезон, размышляя, что мне самой будет интересно посмотреть, что может получиться.
До Куршевеля часов восемь лету, не меньше. Екатеринбургские зимние ночи, конечно, длинные, но не настолько, чтобы можно было успеть все. Хотя... После всего, что мы сегодня уже сотворили и повидали, невозможно просто нет.
Подпрыгиваю на сиденье от радостного вопля Орла.
- Бинго!
Ну, точно, придумал что-то. Орловская смекался в действии.
- Тимур, ты меня пугаешь, - бормочу я, возясь с комбинезоном. Нет, сам Орел меня не пугает. Немного напрягает невероятная способность этого парня мыслить, не видя преград и границ.
- Ты переодевайся-переодевайся, дорогуша! А решение сложных задач оставь настоящему мужику!
Вздыхаю, закатывая глаза и лезу за пледом, куда-то на заднее сиденье. Стою в провокационной позе, пятой точкой к лобовому стеклу, и мучительно долго пытаюсь нащупать плед, который, похоже, свалился на пол.
Машину начинает колбасить, и я испуганно оборачиваюсь. В зеркальце вижу глаза Тимура, устремленные вовсе не на дорогу. Через минуту, едва не слетев с сиденья, завалившись на Тима и выслушав его байку про кошку на дороге, достаю таки плед и с наслаждением укутываюсь в него.
Пригревшись, на пару минут проваливаюсь в блаженную дрему, очухиваюсь, когда машина тормозит. Открываю глаза - мы на аэродроме, где очень быстро выясняется, в каком направлении двигается Орлова смекалка.
На мне короткое легкое дизайнерское платье в облипочку, прорезиненные лабораторные шузы и мы собираемся угнать вертолет и улететь заграницу. Ну, а что, нормально.

- Ага, а еще у нас в крови жажда искать на свои пятые точки приключения, - соглашаюсь я. - И не просто искать, а находить.
Произнесенное мною вслух предположение о том, что Орел чокнулся, воспринимается напарником с восторгом.
- Господи! Ты рехнулся! Орёл, ты сумасшедший!
- Да! И в этом есть свой кайф, малышка!
Не помню, как дошлепала до вертолета, забралась внутрь - все словно в угаре. Очнулась только когда Тимур с пугающим выражением на лице, отражающим высшую степень экзальтации и коварства, нахлобучил на меня наушники, пристегнул ремнями к креслу и стал переключать на пульте всякие рычажки и тумблеры.
- Пока не взлетели, что вполне может и случиться, - говорю я, - дай мне свой телефон. Отправлю Вержбицкой то, что мы наснимали. И попробую набросать и отправить статью.
Тимур передает мне телефон, и я погружаюсь в знакомый привычный мир написания материала, и сквозь защитный барьер этой привычности прорывается шум вертолетных винтов и ощущение отрыва от земли. Сейчас не хватает только крика Тимура:
- Поехали!