Карта ролевой игры "Пленники Нового года"

Где-то возле Больших Половинок

- Вот ты мне, Тимоха, скажи, как на духу… - лез в самое лицо пьяный дядя Коля, обдавая сторожа ядрёным перегаром. – Ты кто таков будешь? Беглый какой, а? Леший? А может, казачок засланный? – собутыльник подозрительно прищурился на Лазника, безуспешно пытаясь поймать его в фокус.
- Ага, угадал, - отмахнулся Тимоха. – Агент моссада я, застрявший в Больших Половинках. – Наклонился поближе к оттопыренному немытому уху дяди Коли и таинственно прошептал: - И звать меня Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм Лазман. Только об этом – никому. А то…
Он сделал страшные глаза и резко провел по горлу ребром ладони.
Дядя Коля ошалело вытаращился на сторожа.
- Это каким же ветром тебя, прости Господи, в нашу глухомань занесло?! – сипло выдавил сельчанин, пораженный неожиданными откровениями в самое сердце.
- Такая вот моя нелегка судьбина, - развел руками Тимофей и подлил дяде Коле самогон на сосновых шишках, незаметно оздоравливая горького пьяницу настойкой, издревле известной своими целебными свойствами.
За семь лет жизни на заимке Лосиный брод жители Больших Половинок изводили Тимофея Лазника подобными вопросами каждый раз, стоило тому появиться в деревне, так что он уже привык. Только слушал да улыбался. .
- Ты, Тимоха, совсем того, - продолжал заводить шарманку дядя Коля, - где это видано, чтобы молодой здоровый мужик, справный во всем, головастый, куковал бобылем в глухом лесу! Неужто тебе жениться не хочется? К народу прибиться, домом своим обзавестись.
Что тут скажешь, когда тебе твердят одно и то же: «Живешь, как леший. К людям вернись, да женись».
Ага, женись. Потом разведись. Потом снова женись. А зачем? Нужды в женском тепле и внимании Тимофей не испытывал, потому как это все у него было. Но об этом мужикам в Больших Половинках лучше не знать. Однако Тимоха умел пользоваться всяческими жизненными благами, зачастую чужими, не оставляя ненужных следов. Если бы по Большим Половинкам забегала ватага ребятишек - крепких, круглоголовых, шустрых и с хитрым прищуром голубых глаз, - вряд ли никто из местных не заметил бы очевидного сходства между ними и со сторожем с бывшей охотничьей заимки Лосиный брод. Тимофей не ставил себе целью улучшение генофонда в забытой Богом глубинке, а потому неразумных вольностей себе не позволял и не плодил потомство почем зря. В чужие хозяйства заглядывал, это да. Но семя свое Тимоха на ветер не бросал, чтобы всходы потом росли, как бурьян. Если когда свои отпрыски у него и появятся, то он их станет воспитывать сам и никогда не оставит без присмотра.
Каким ветром Лазника занесло в эти края, да с какой целью, да надолго ли – то знал один Тимофей. Прочим любопытствующим знать это ни к чему.
А даже если бы они и узнали правду, все равно бы в нее не поверили.

…Несколько лет назад в этих дремучих лесах на самой границе с Беларусью некий известный олигарх выкупил старую заброшенную охотничью заимку под названием Лосиный брод. В тихой чаще, среди вековых сосен и елей, на берегу чистейшего Лосиного озера, прямо рядом с целебным источником, незамерзающим в самый лютый мороз, отстроил олигарх на месте развалившейся избушки бревенчатые хоромы с отдельно стоящим гостевым домиком и баней.
И так уж получилось, что появившийся в то время в этих местах Тимофей Лазник устроился сторожем на заимку.
Жил круглый год один, следил за хозяйством, содержал все в порядке, иногда встречал хозяина с гостями, водил их на охоту и рыбалку, и исполнял обязанности банных дел Мастера. Прям вот так, с большой буквы. Потому что никто не умел так искусно орудовать вениками и составлять чудодейственные травяные взвары, после которых гости выходили из парилки словно заново рожденными.
А хозяина мастерство Тимофея избавило от остеохондроза, за что сторож-банщик получил искреннюю благодарность, немалое денежное вознаграждение и разрешение обосноваться в гостевом домике как и насколько пожелает. Благо в большом доме свободного места хватало и хозяину, и всем его гостям.
Так и обитал Тимофей год за годом в лесу. Не скучал, никуда не рвался, ни о чем и ни о ком не беспокоился. Занимался еще любительской радиосвязью, регулярно выезжая на «полевые дни». Общался с жителями ближней деревни Большие Половинки и был такой своей жизнью вполне доволен.
Хоть и знал, что вечно это удовольствие не продлится.

Утро 31 декабря,
заимка Лосиный брод

Тимофей рухнул голышом в сугроб и энергично задвигал руками и ногами, изображая двухметрового, в центнер с лишним весом, «снежного ангелочка». Загребал мягкий чистый снег, щедро посыпая им свои могучие голые телеса, и аж рычал от какого-то первобытного восторга.
Вскочил на ноги, схватил еще горсть снега, яростно растерся им с головы до пят и неспешно направился в домик, гордо сверкая красной, как грудка снегиря, задницей.
В дверях остановился, посмотрел по сторонам, вверх, прислушался. Лес притих, издалека надвигались и сгущались облака, нависая над верхушками заснеженных елей. Погода точно менялась. Прослушав вчера вечером эфир, узнал местный прогноз о надвигающемся снегопаде и резком понижении температуры.
Похоже, все правда, хоть по официальному радио и телевизору обещали «ясную погоду с небольшими осадками».
Пройдя в дом, Тимофей первым делом включил приемник на громкую связь и под привычные многоголосые переговоры и потрескивание радиоэфира, ходил по дому, делая обычные дела.

Где-то между Большими Половинками и Лосиным бродом

За час небо затянуло облаками, резко потемнело и повалил густой снег, накрывший все вокруг непроглядной белой пеленой. Тишина стала плотной, будто мир погрузился в вату, звери попрятались, птицы умолкли. Природа замерла в каком-то настороженном ожидании. И вскоре налетел ледяной ветер, снегопад обернулся завирухой, с каждой минутой набиравшей силу.
Тимофей выглянул из домика наружу, и лицо мгновенно обожгло порывом морозного ветра и залепило колючим снегом. В воздухе с невероятной скоростью метались и кружили хлопья снега, из мягких и пушистых превратившиеся в колкие льдинки.
Непогода обрушилась стремительно, но быстро не пройдет. Эта метель натешится вдоволь, будет бушевать всю новогоднюю ночь, как пить дать, да еще и завтра не угомонится. Снега навалит столько, что до Больших Половинок и на лыжах, и на снегоходе с трудом можно будет добраться. Если вообще можно. Хорошо хоть Тимофей успел затовариться всем необходимым настолько, чтобы пару недель, а то и больше в деревню не наведываться. Да и на заимке припасов всяких хватает. В одном погребе в хозяйском доме столько всего, что можно обитать безвылазно хоть до весны.
Захлопнув дверь, Тимофей заложил порожек ковриком, чтобы не дуло. Пожалел, что дров наколол маловато, ну да пока хватит, а там видно будет. Решил подтопить печь, зажег большую охотничью спичку, да так и замер с ней в руке, услышав доносившееся из радиоприемника сквозь сильные помехи:
- …рит борт …шестнадцать. Как слыш… возникли неполадки… потеря курсового маяка… снижение… Как слышно? …нная посадка…задайте коорди… борт Э-двенадцать-шестнадцать
Тимыч не заметил, как спичка догорела, опалив ему пальцы. Бросился к столу, нацепил наушники и прокричал в микрофон:
- Слышу вас, борт Э-1216!
...Через четверть часа, чудом передав летчикам попавшего в беду самолета координаты для возможной аварийной посадки, Лазник одевался и спешно собирал рюкзак, набивая его всем, что могло пригодиться в подобной ситуации.
Выскочил за дверь, провалившись в снег выше колен. За снегоходом бежать в сарай времени нет, потому нацепил лыжи, стоящие возле двери и понесся через лес к старому заброшенному аэродрому. Когда-то еще во время войны вырубку в полутора километрах от заимки использовали как аэродром. И после войны, в период восстановления хозяйства взлётно-посадочная полоса и маленький ангар продолжали функционировать. Отсюда одно время даже отправляли и принимали местные пассажирские рейсы. Потом аэродром забросили, и на том месте периодически собирались радиолюбители, проводя свои «полевые дни».
Тимофей мчался почти вслепую, такая лютая разыгралась пурга. Ломился сквозь лес, не думая о том, что запросто может сойти с заваленной снегом дороги, и ориентировался только на чутье да на рев двигателей приближающегося самолета.
Едва успел донестись до занесенного чуть не по самую крышу одиноко стоящего в поле ангара, как с оглушительным ревом, визгом и скрежетом с противоположного конца вырубки на него уже стремительно несся самолет. Машина, совершив явно не самую мягкую посадку, мчалась, как взбесившийся гигантский монстр, вспахивая снег, взметавшийся белыми стенами чуть не до неба .
Метель подхватывала эти снежные фонтаны и кружила их в сумасшедшем хороводе.
Вой ветра сливался с шумом и скрежетом, пытавшегося затормозить самолета. Машина замедлялась и, наконец, остановилась у самой кромки леса, зарывшись носом в снег.
Обалдевший Тимофей смотрел на развернувшуюся перед ним картину и не сразу понял, что наступила тишина.

Тимофей перевел дух, непослушными руками стащил с плеч рюкзак и нашел в нем мощный фонарик. Тот не пожелал загореться сразу, пришлось встряхнуть. Луч света почти растворился в лютовавшей пурге, но все же создавал какой-никакой ориентир, правда пришлось очищать стекло от постоянно налипавшего снега.
Тимофей, забыв, что у него на ногах лыжи, бросил палки и помчался к стоявшему на границе леса самолету. Пока добежал, открылась одна из дверей салона и из нее огромным языком вывалился надувной трап, а по нему прямо в завируху стали съезжать вопящие люди.
Через несколько минут обалдевшая, перепуганная, утопающая в снегу по пояс растерянная толпа человек в тридцать-сорок стояла возле самолета.
- Эй, люди! Все живы? Кто-нибудь ранен? Помощь кому нужна? – заорал Тимофей, пытаясь перекричать завывание ветра и гомон людей.
Все уставились на него, словно увидели снежного человека. А что, Лазник вполне мог бы сойти за йети. Двухметровый мужик, косая сажень в плечах, в парке с меховой оторочкой на капюшоне и голосом, способным перекрыть рев авиамоторов.
- Значит, расклад такой, - зычно возвестил Тимофей, помахав фонариком, чтобы привлечь к себе внимание. – Со спасателями я связался, но прибыть они на место посадки сейчас не могут. Погода не позволяет, - и пока говорил, снег набивался в рот и залеплял глаза. - Придется как-то устраиваться. Так вот схема такая – самые смелые могут пойти ко мне на заимку. Это здесь недалеко, в полутора километрах в лесу. Или можно в деревню Большие Половинки, туда километра три через поле и мост. Оттуда сейчас тоже люди прибудут.
Народ загудел, заспорил, решая, кто куда направится. Нашлись и такие, кто решительно заявил, что с места не сдвинутся, будут ждать спасателей.
- Ждать будете до морковкина заговенья, - заявил Лазник. – И не дождетесь, замерзнете и снегом вас занесет. И хватит споров. Живы-здоровы остались и Слава Богу.
В итоге прибежавшие на лыжах из Половинок мужики забрали с собой большую часть пассажиров, а Тимофей повел с собой на заимку еще десяток. Может и не правильно разделять народ, но разместиться всем в деревне было негде, а до заимки ближе, да и Лазник всегда может связаться со спасателями и кем понадобится. Так что не потеряются.
Собрав группку притихших пассажиров злополучного рейса, не вполне еще понявших, что происходит, Тимофей сказал:
- Ну что, двинули. Тут идти всего ничего. Главное шагать энергичней, чтобы не закоченеть, с дороги не сбиться, и в снегу не утонуть.

"Вся команда цела, и машина пришла-
На честном слове и на одном крыле".

Народ оказался крепкий, никто не ныл, не жаловался. Шли тихо и упорно, как партизаны. Тимофей двигался на лыжах (палки так и потерял где-то на месте посадки самолета), прокладывая пассажирам путь до заимки.
Полтора километра - не так уж много, но не по заваленному снегом дремучем лесу, в пургу, когда видимость почти нулевая, а морозный ветер пробирает до костей и валит с ног. Даже Тимофею в его парке, какие носят полярники, было не так чтобы жарко, а уж что говорить о других. Например, о блондинке, меряющей сугробы в коротенькой шубке и хлипкой обувке на высоченных каблуках. Но девица оказалась упорная и, видать, закаленная, дошла и ни разу не пожаловалась.
Герой-летчик болтал всю дорогу, не замолкая ни на секунду, невзирая на набивавшийся в рот снег. Вещал, что твое радио, развлекая красивую брюнетку. Ну тут безотказно сработало правило, что за разговорами дорога кажется короче.
Неизвестно, кому какой показалась дорога, но когда из-за заснеженных сосен и елей показались бревенчатые стены хозяйского дома, люди вдруг прибавили скорости и, перегоняя Тимофея, резво понеслись в спасительное тепло.
Тимофей не сразу заметил, что над крышей хозяйского дома из трубы вьется дым. В этой метели ничего не разберешь. Не успел забеспокоиться или удивиться, как дверь дома открылась и на пороге возникла фигура с фонариком в руке. Узнав хозяйского сына, Романа, Тимофей быстро объяснил ему что к чему.

«Любезные» восприняли предложение с небывалым энтузиазмом. Ломанулись в дом, едва не сметя с дороги гостеприимного хозяина.
- Располагайтесь, размещайтесь, грейтесь - обратился Тимофей к пассажирам, - сейчас подберем вам что-нибудь переодеться, если кому надо. Я пока баню затоплю, а ты Роман, чаю завари, напои народ. А кто хочет, может, что покрепче употребить.
Тимофей ушел, оставив людей в хозяйском доме с Романом. Он им и комнаты свободные покажет и объяснит, что где находится.
Вскоре Лазник пригласил желающих в баньку, где уже готова была парилка, в которой от замоченных в кипятке веников, - дубовых и эвкалиптовых, - шел волшебный аромат, в моечной лежала гора чистых простыней и полотенец, в комнате отдыха накрыт стол с напитками, закусками, а в центре возвышался настоящий ведерный старинный самовар.
- Гости дорогие, выйдете на улицу и пойдете до бани, не пугайтесь, - обратился к гостям Лазник, - там лось среди деревьев шатается. Это Пантелей, он сюда часто наведывается за угощением. Очень присоленный хлебушек любит, а в такую непогоду особенно его в компанию тянет. Он никого не тронет, ну и вы его не шугайте.

Человек все же удивительное создание природы. Совсем недавно все эти люди, которых занесло в Богом забытую глубинку (хотя теперь Тимофей думал, что глубинка вовсе не забытая, а благословенная) собирались на отдых заграницу, потом пережили один из самых страшных кошмаров в жизни. Чудом спаслись, а вот уже собирались отмечать наступление Нового года.
И Тимофей точно знал, что у каждого из них в новом году случится что-то очень-очень хорошее, о чем они давно мечтали. К чему стремились, да все никак не могли достичь. Просто еще не пришло время, а теперь наступил тот самый момент, когда удача повернулась лицом и возможно все.

***

…Известив продрогших гостей, что баня готова, Тимофей с удивление наблюдал, как один из пассажиров, молодой человек интеллигентного вида, тут же развернулся и побрел в указанном направлении с закрытыми глазами. Парень будто спал на ходу, чуть не пузыри пускал и похрапывал. Похоже, он и не понимал толком, где находится и что происходит. Либо принял столько анестезии во время полета, либо нахлобучило его от пережитого очень уж крепко. Но, судя по тому, какой аромат источал молодой человек, дело было, скорее всего в передозе спиртного.
А парень точно по встроенному навигатору добрел до бани, точным прицелом, ни разу не споткнувшись, вошел в двери и проследовал прямо в парилку. А там аккуратно улегся на полок прямо в чем был.
Тимофей полюбовался какое-то время на сладко спящего, уже слегка задымившегося мужика. Потом аккуратно поискал в его карманах телефон, нашел, и сфоткал его храпящего в бане в пальто и ботинках. Телефон вернул на место.
...Последовавшая за этим процедура детоксикации привела клиента к стремительной смене состояния души и тела. Разделся он послушно, вроде как даже с удовольствием. Устроился на полке снова поудобнее, поерзав на деревянной поверхности и подкладывая под щеку руки. Даже улыбался блаженно, но это пока первый взмах запаренного веника и первая волна горячего пара не коснулась бледного тела.

Гость открыл глаза и уставился в пространство, заполненное паром. На лице парня сначала отразилась глубокая задумчивость, затем непонимание, сменившееся изумлением, а потом ужасом. Гость открыл рот и попытался издать какой-нибудь звук, но Тимофей опередил его, продолжая охаживать веником:
- Вдохни поглубже, мил человек, я на тебя травяной отвар плесну, - спокойно, почти ласково сказал Лазник. – Будешь словно заново рожденный, хотя ты и так, считай, сегодня заново народился.
И Тимофей из ушата окатил мужика ароматным травяным настоем.

*Тимофей ощущает себя настоящим Феем)))

Пока Тимофей охаживал веником квелого гостя, изгоняя из него хмельных бесов, в парилке материализовался еще один мужик. Незаметно пробрался в уголок и уселся за завесой пара, с интересом наблюдая, за действиями Лазника и его жертвой.

Тимофей, занеся очередной раз веник над обмякшем на полке парнем, весело глянул на подавшего голос мужика. Тот почему-то веселья во взгляде Тимофея не разглядел, а как-то странно дернулся и исчез под лавкой, прикрывшись двумя вениками. Лазник только усмехнулся и на последовавшую просьбу «поддать еще!» плеснул на камни в печи ароматного отвара.
- Лезь повыше, где пара побольше, - сказал Тимофей нервному гостю, - да полегче вениками себя наяривай, помягче.
И продолжил оздоровление уже вполне ожившего и теперь пытавшегося ускользнуть из-под веника клиента.
Вскоре, освободившийся от власти зеленых чертенят, парень вдруг проявил небывалую резвость. Вскочил с полки и первым делом проинспектировал целостность своего возрожденного организма. Обнаружив самое ценное, и убедившись в его наличии и невредимости, прикрылся рукой и принял царственную позу.
- С легким паром! – провозгласил Тимофей и протянул хорошо пропаренному гостю простыню. Тот немедленно завернулся в нее, закинув один конец на плечо.

- А как же! И пить, и есть, до отвала, сколько влезет. Только ты на горячительное сейчас не налегай, а вот покушать и чаю выпить – это милости просим. – Тимофей неторопливо, обернул вокруг бедер сложенную пополам простыню и кивнул гостям: - Пошли, мужики, посидим, остынем немного.

Сели за стол, познакомились и Лазник стал рассказывать:
- Место это ничем не примечательное на первый взгляд, но на самом деле есть здесь особая сила. В источнике, что течет вот аккурат перед хозяйским домом. Целебный это источник. Можно прямо сейчас туда сбегать и окунуться, если смелые.
Тимофей налил Яну и Петру чай из самовара, предложил закуски – помидорчики, огурчики соленые, капуста квашенная, селедочки, мясо вяленное, пирожки и хлеб, мягкий, словно только из печи.
- Зверья тут всякого полно. Медведи, волки, зайцы, олени. Но больше всего лосей. На той вон сосне сова живет, - Тимофей кивком указал на окно, за которым возвышалась столетняя сосна, с необхватным стволом. – Вообще места здесь богатые на живность . И мне здесь не скучно. – Лазник хлебнул чаю и добавил: - Я здесь на своем месте.
Все помолчали, будто каждый задумался о своем месте.
- А вы, мужики, где живете, чем занимаетесь? – спросил гостей Тимофей.

От предложения сбегать к источнику и окунуться в ледяные воды оба гостя решительно отказались. Тимофей ухмыльнулся в бороду, зная, что все равно не устоят и обязательно рискнут, да еще и не только в источник, а сбегают к озеру да нырнут в полынью.
…В бане было тихо и как-то спокойно, словно все тревоги и проблемы разом ушли. И Тимофей вдруг понял, что в компании этих двух почти незнакомых мужиков ему также хорошо, как в компании старых проверенных друзей.
Неизвестно, встретятся ли они еще когда-нибудь, но то что никто из них не забудет эту встречу – это точно.
Лазник посмотрел в окно – метель стихала, снова вместо колючих льдинок в воздухе тихо падали крупные хлопья снега. Уже почти стемнело, приближалась Новогодняя ночь.

- Все случается не просто так, это точно, - согласился Тимофей. Со смачным хрустом откусил огурец, задумчиво пожевал. - И не просто так вы здесь оказались. Как и я. Где я только не бывал за свою жизнь, а нигде меня надолго не задерживало. А вот здесь прижился, - замолчал, решив, что сказал слишком много. Не любил про себя рассказывать правду, а придумывать что-то не любил еще больше. Потому никогда ничего и не придумывал, отшучивался только или вовсе молчал.
- Ветеринарный врач – это здорово, - кивнул Тимофей. – А о невесте, что сплыла, не горюй. Значит не твоя была невеста. А ты свою обязательно встретишь. Вот, может, в новом году и состоится ваша встреча да на всю жизнь. Да так, чтобы долго и счастливо, и уйти в один день. Чудеса ведь случаются сплошь и рядом, просто некоторые этого не замечают за своим заботами да делами.

- Кто про что, а я все про лосей.
«Быль: В локальном офисе турфирмы, находящимся в гостинице «Космос», работала менеджер по фамилии Лось. Когда она звонила в главный офис турфирмы, то сообщала секретарю приятным женским голосом:
— Говорит Лось из Космоса. . .»

- Спасатель? Нужное дело делаешь, - покачал головой Тимофей. – Значит точно своим делом занимаетесь, мужики, раз сейчас здесь сидите. И вот, что я тебе скажу, Ян. Придет время, когда и у тебя появится и свой дом и та, кто будет ждать. Вот сегодня в полночь за это и выпьем чего покрепче, а пока – по чайку, - и он отсалютовал новым товарищам чашкой с чаем.

Тимофей прислушался.
- Точно, рубят, - согласился он. – Правильно делают, надо отметить праздник по всем правилам. И спасибо на добром слове, только я не хозяин тут, - рассмеялся Лазник, - а всего лишь сторож. Еще вот банщик. А что касается мандаринов и оливье, то этого добра можно обеспечить, в хозяйском доме все есть. И дров наколоть можно побольше, а то народу нас тут теперь много, топить придется постоянно во всех комнатах. Ну что, пошли к остальным?

- Спорить с доктором не стану, - Тимофей выставил руки ладонями вперед, будто в жесте капитуляции. – Только, Пётр, кажется мне, что, садясь сегодня в самолет, ты рисковал куда больше. Где-то, видать, во вселенной кто-то посыпал для вас лед солью, надеясь, что вы туда провалитесь, а вы рискнули и судьбу перехитрили. Оно и так бывает.


- Если что понадобится, обращайтесь. Найдем для вас и одежду подходящую и обувь. На улицу-то в ваших пальтишках и ботиночках точно соваться не стоит. У хозяина здесь целый склад подходящей амуниции для зимней охоты и рыбалки имеется, всех размеров. Он этим добром всех своих гостей обеспечивает.
Гости разошлись, а Тимофей прибрался в бане, приготовив парную для следующих посетителей. Заварил свежего чаю, закуски прикрыл чистым полотенцем и отправился в хозяйский дом.

Не сразу разглядел на плече Петра крошечную ящерку.
- Ого, вот еще кому-то сегодня повезло, - покачал головой, разглядывая притихшую живность. – Это тритон? Не ошибаюсь? – спросил с интересом. – Ну, водой его обеспечим, а есть чем кормить животинку-то?
Подумал секунду.
- Можно в подвале в мешках со старой мукой и крахмалом пакость какую поискать, вроде мучных хрущаков? Лопает твой звероящер такое?

Народ, чую я, что в этой игре встречей одного Нового года мы не ограничимся)
Там Рождество, Старый Новый год и далее по списку.
Ваня, зачем тебе на Гоа? Ты в Лосином броде счастье свое нашел, а рвешься куда-то. Но если хочется, то руби лес, строй Летучий корабль - и вперед!))