Карта ролевой игры "Чикаго"

Путь через океан оказался дольше чем я планировала, "Лаконию", устрашающе прекрасный и величественный пароход на котором я плыла, в Атлантике нагнал небольшой шторм, из-за которого рассчитанное на пять дней путешествие растянулось на полную неделю.

Но я ни минуты не сожалела о задержке. Ни кто ни знал, что ожидало меня по прибытии на Американскую землю, к тому же подобное путешествие было первым в моей двадцатилетней жизни, треть которой я провела в закрытой частной школе при монастыре Святой Каталины в Италии. По этому я наслаждалась великолепием роскошного транспортного судна, соленым океаническим воздухом, бодрящим ветром и разлитым в погожие дни по верхним палубам, где находились самые дорогие каюты, ярким летним солнцем.

За спиной у меня остались две могилы, в одной из них лежала моя темпераментная красавица мать, знаменитая актриса Камилла Бессо (она скончалась когда мне едва исполнилось десять), в другой покоился отец, первый в Британии автомобильный магнат, смерть которого была внезапной и вызвала множество кривотолков. Я же сама была уверена, что папу убили, причем ни какие ни будь враги, которых у Фердинанда Алонсо было множество, я его собственная жена. Моя мачеха. Заносчивая французская стерва-аристократка, самая большая папина ошибка. Она не только отравила ему жизнь, не смогла родить долгожданного сына, но и разлучила нас с ним, а в последствие и убила его, очень подходящим ей способом. В газетах писали что папу укусила змея. При это он находился в своей спальне в одном из загородных имений, где время от времени любил пострелять куропаток. Змею разумеется не нашли. Просто они не там искали. Главная гадюка рыдала у папиной могилы, сделав все чтобы лишить меня возможности с ним проститься. Я узнала о смерти единственного родного для меня человека, спустя две недели после его похорон. Тогда же в школу прибыл и его поверенный с письмом, в котором папа в случае его смерти и просил меня не медля отправиться в Чикаго, где у него жил старый проверенный друг, способный в случае необходимости защитить меня.

Так я оказалась на Ланконии. Слезы застали меня уже посреди бескрайних вод Атлантики. Я оплакивала свои утраты, свою невозможность постоять у свежей могилы отца, свою жгучую ненависть к укравшей у меня счастливую юность мачехи, свои несбывшиеся надежды и неизвестность впереди.

И все же я не была бы дочерью Алонсо, бывшего криминального авторитета, державшего под пятой добрую половину Лондонских головорезов, если бы вслед за слезами не пришла дикая жажда бороться, бороться и победить. Я еще не знала как, но я была намерена отомстить той, которая причинила мне столько боли.

София была завистливой, сумасшедшей сукой, кичившейся свои высоким происхождением и ненавидящей мою мать. Отец жн говорил что я бала точной копией, свой любвеобильной, склонной к сомнительным авантюрам матушки. И именно это больше всего сводило мачеху с ума. Для нее я была живым напоминанием того чего у она ни когда не получит: безоглядной любви собственного мужа. Она была одержима желанием стать единственной женщиной в его жизни.

Я была намерена сделать все, чтобы до конца дней, перед ее глазами стоял образ моей матери. Счастливой и торжествующей! И я знала как этого добиться. Уже совсем скоро обо мне будут писать все газеты, а она, смотря на фотографии обновленной меня, будет думать что ее удачливая соперница воскресла!

В Нью-Йорке меня встретила скромная делегация, из молодого, весьма симпатичного мужчины, который представился как Эндрю Хадсон, личный помощник мистера Бэнсона и шофёр Ларс, толстый молчаливый тип, смотревший на меня с плохо скрываемым недовольством.

По трапу я сошла другим человеком. Больше не существовало на свете, Дениз Алонсо, послушной, милой девушки, я превратилась в дерзкую и отчаянную Дениз Бессо, истинную дочь своей матери.

Мы сели в автомобиль, огромное черное чудовище, с гладкими отполированными боками и тронулись в путь. Особняк, который должен был стать для меня домом, потрясал монументальностью стояния, он был столь же красив сколь и неприветлив. Казалось он затаился и ждал... ждал когда в его огромное, гулкое нутро пожалует такое глупое и самонадеянное существо как я. Внутри нас ни кто не ждал. Я удивленно озиралась по сторонам, вдруг почувствовав себя незваной бедной родственницей (хотя на самом деле являлась весьма богатой наследницей), со смесью страха и нетерпения ожидая встречи со своим таинственным опекуном...

Вдруг я почувствовала, как атмосфера окружающего меня пространства неуловимо изменилась. Где то с боку слегка скрипнула дверь и тут же по моему телу забегали мурашки, а крошечные волоски на затылке встали дыбом. Щеки опалил жар. Ни когда прежде я не реагировала так остро на чье либо появление. Я обернулась.

Наши взгляды встретились. Что-то в выражение его колючих светлых глаз, так меня потрясло, что я даже вздрогнула и прижала к груди подаренную мистером Хадсоном куклу. Тот всучил ее мне в машине, так мило смущаясь при этом, что я постаралась скрыть свое безмерное удивление подобным подарком. Позже выяснилось, что встретить на пристани они ожидали маленькую девочку, в крайнем случае школьницу, а вовсе не молодую женщину, которой я и являлась. Оставалось надеяться, что приготовленная в особняке комната, не окажется заваленной игрушками всевозможных мастей. Но все эти мысли, вылетели у меня из головы под гипнотизирующим прищуром неулыбчивых глаз. Мой опекун, а это бес сомнения был именно он, оказался невероятно красивым, еще далеко не старым мужчиной в инвалидном кресле. Я испытала настоящий шок, от сочетания столь подавляющей мужественности и очевидной немощи. Я не могла отделаться от ощущения, что он вот-вот нахмурит свои густые брови и стремительно встав, посмотреть на меня с высоты своего вероятно не малого роста. По крайне мере сидя в кресле мужчина казался весьма рослым и широкоплечим.




- Теперь я понимаю, почему мой отец считал вас своим лучшим другом. - Возмутившись манерой своего опекуна встречать гостей, не скрывая сарказма, сказала я, - вы оригинал. Папа всегда питал необъяснимую тягу к грубиянам. Позвольте мистер Хадсон, я отвечу за себя сама. - Я ободряюще посмотрела на прибывающего в явном замешательстве мужчину. -Девочка, мистер Бэнсон давно выросла. Мне двадцать и если вы желаете загладить свою оплошность, велите кому ни будь записать меня в самую лучшую парикмахерскую, я намерена сделать модную стрижку!

Не скажу что подобный ответ меня удивил или не дай Бог, сбил с толку, в конце концов я была достойным продолжением своей матери, а она в такие "игры" игра виртуозно. Я растянула губы в дерзкой полуулыбке, (у мамы она всегда получалась беззащитно-нежной и в тоже время подначивающей), и слегка приподняв брови внимательнейшим образом внимала диктаторской речи своего опекуна.



Мне стало весело. Эту особенность я унаследовала от отца. Вспышки злости, всегда провоцировали у него азартное веселье, по началу из-за этой с виду безвредной привычки, многие его конкуренты не воспринимали папу всерьез, но весьма скоро они поняли как обманчиво бывает первое впечатление. История с правилами конечно же раздражала, но человека проведшего не один долгий год в стенах весьма консервативного учебного заведения, подобный устав не мог напугать. Должно быть, я изобрела тысячу и один способ хитро обходить любой запрет, потому что в итого, всегда получала желаемое. К тому же от меня не ускользнуло каким плотоядным светом сверкнули его глаза, когда Йен разглядывал меня.
- Ну-ну, господин Бэнсон, обед в семейном кругу говорите...
В очередной раз улыбнувшись симпатяге Эндрю, которому в отличие от нас двоих, происходящие не казалось таким уж забавным я отправилась вверх по парадной лестнице. Мужчина сам любезно предложил, показать мне мои новый владения.

В дверь вежливо постучали.

- Ставлю фунт, что это наш верный Эндрю! - Я огляделась по сторонам, кинула взгляд на стоявшее в углу красивое антикварное зеркало в полный рост и убедившись что выгляжу вполне прилично, ответила. - Войдите.

Так и есть, на пороге стоял безупречно вежливый мистер Хадсон.

- Мистер Бэнсон ждет вас в столовой мисс, вы готовы спуститься?

Я не скрыла довольной улыбки. Раунд второй, Бэссо держит оборону.

- Боюсь что нет Эндрю. Вы ведь позволите мне так вас называть, а в ответ вы можете называть меня Дениз? Да не стойте же на пороге, проходите. Я так понимаю, вы почти все время находитесь при моем опекуне, а значит мы с вами будем часто встречаться, по моему логично поскорее покончить с утомительными формальностями. К тому же вы подарили мне чудесную куклу, по моему это делает нас практически друзьями.

Мужчина запротестовал.

- Кукла, это подарок мистера Бэнсона, я всего лишь следовал его указаниям.
- Но это же вы выбирали ее в магазине и вы вручили ее мне по пути в особняк?
- Да, но...
- Эндрю, я выросла в богатой семье, по этому для меня не столь важно кто дает деньги, гораздо важнее внимание которое человек потратил выбирая для меня ту или иную вещь. Наверняка ваш бос, не часто утруждает себя подобными заботами. Так что спасибо за куклу и называйте меня Дениз. Договорились?
- Договорились. - Секретарь покорно улыбнулся явно неравнодушны к моему дружескому флирту. - Так вы спуститесь в низ, или?..
- Нет. Я устала с дороги, и предпочла бы отобедать у себя в комнате, уверена мистер Бэнсон прекрасно обойдет из без меня.
Эндрю нахмурился.
- Ему это не понравится.
- В таком случае это же мои проблемы верно?
Я с шумом плюхнулась в обтянутое кремовой обивкой кресло и полюбопытствовала.
- Так что у нас там сегодня на обед?
Мужчина засмеялся и сделав шутливый поклон, ответил.
- Много чего вкусного, я скажу горничной подать поднос вам в комнату. - И уже притворяя за собой дверь, добавил. - Он будет чертовски зол...

- Йен… - я посмаковала его имя, перекатывая непривычное сочетание звуков на языке, точно глоток резковатого, игристого вина. Я не сомневалась, что он придет за мной. И с нетерпением этого ждала.
Намеренно сменив дорожное платье на черный шелковый халат, расшитый бело-красными пионами (подарок отца на девятнадцатилетие), совершенно пристойный с точки зрения кроя, но вопиюще непристойного с точки зрения того как я в нем смотрелась. В нем я казалось… искушенной. А распущенные по плечам волосы (как же я мечтала их обстричь), добавляли моему облику интимности, впрочем от тяжести шпилек и гребней у меня всегда болела голова, по этому я частенько носила их распущенными, так что сказать что таким образом я стремилась натолкнуть своего опекуна на неподобающие мысли, было бы большим преувеличением. Мне всего лишь хотелось лишить его равновесия. У мамы с отцом это всегда отлично срабатывало. Дай ему хорошенько проораться, - учила меня она, - а потом снизойди до переговоров, причем веди себя так, будто он вышел из себя на пустом месте. Властному мужчине, иногда очень полезно почувствовать себя идиотом.
Дверь резко распахнулась. Разумеется мистер Бэнсон не затруднил себя постучать. Я придала лицу недоумевающее выражение.



То что ему не понравится мои попытки командовать его персоналом, я предвидела за ранее, а уж как Йен задергается когда Эндрю станет обращаться ко мне по имени... я едва сдержала злорадную улыбку. Однако то как мужчина, пусть и калека, говорил о процессе поедания персика... заставляла меня ерзать на кресле, чувствуя странное напряжение внизу живота. Не какое-то невероятное мгновение мне показалось что он облизывает вовсе не теплый сыр, а меня... Мадонна! Откуда эти мысли.


- Вообще-то, - радуясь тому что голос звучит вполне себе сносно, а сидячие положение успешно скрывает то как трясутся мои поджилки, заявила я, - до 13 лет я воспитывалась у себя дома, в Лондоне и смею заверить что к тому возрасту мой характер был уже в достаточной степени испорчен влиянием вашего доброго друга, моего отца и моей замечательной матери, известной актрисы, если вы вдруг подзабыли. А уж только потом, я училась в частной школе, ПРИ - я сделала ударение на последнем слове - монастыре, а вовсе не в самом монастыре, хотя уверенна вам бы очень хотелось заполучить в свое распоряжение смиренную монашку.
Я отложила в сторону куклу и поднялась из кресла. Только теперь в полной мере оценив, мой внешний вид, мужчина заметно напрягся, глаза потемнели а ноздри затрепетали, как у почуявшей гончей дичь.
- Что ж, раз похоже другого шанса поесть в этом мавзолее нет, где там ваше злосчастная столовая?
Я надела домашние туфли, из-за чего полы халата немного разошлись открыв затянутую в чулок ногу. Затем затянула потуже пояс, прекрасно зная как выигрышно смотрится моя фигура обтянутая черным шелком.
- Надеюсь вас не затруднит показать мне туда дорогу?

О, ну он таки меня удивил. Пришел, по метал громы и молнии, а потом взял и оставив меня взбудораженной и голодной, эффектно удалился. Хотя пожалуй точнее будет сказать, что сбежал. С чем я могла бы себя поздравить, если бы желудок на вздумал играть джаз. Учитывая что я далеко не то эфемерное существо, которое способно питаться святым духом, надлежало срочно отыскать эту проклятую столовую, или на крайний случай кухню и наконец то по человечески поесть.

Выйдя в коридор я огляделась. Дом поражал роскошью убранства, а так же запутанностью планировки. На улице стоял ранний вечер, а тут уже было сумрачно и неуютно. Светильнику на стенах горели как-то неохотно больше множа тени, чем разгоняя их. В этот мавзолей явно необходимо вдохнуть жизнь. Интересно тут имеется граммофон?

Я спустилась по какой то боковой лестнице на первый этаж и бесцеремонно заглядывая во все комнаты подряд, стала искать кого ни будь живого. Позже как выяснилось, в особняке Бэнсона прислуги служило на удивление не много. Так что с моей стороны было бы мудрее встать в центре холла и криками привлечь кого ни будь из находящихся в относительной близости. Но подобный поступок был слишком эксцентричен даже для меня, так что я продолжила свои поиски пока не услышала, как из-за высокой двухстворчатой двери не донеслись приглушенный голоса.

- Вот ваш обед, мистер Бэнсон. Прикажите подать что ни будь еще? - услужливо произнес мелодичный женский голос.
- Нет, этого вполне достаточно.

Я услышала, шаги и поспешно отбежала подальше, делая вид что заблудилась и ищу кого ни будь, кто смог бы указать мне верное направление (собственно говоря так оно и было). В коридоре появилась не высокая полноватая женщина в форме и заметив меня вежливо поинтересовалось.

- Вы что-то ищите, мисс?
- Да. Мне нужно попасть на кухню. Я так и не подкрепилась с дороги.
- Ах. - Женщина всплеснула руками. - Не пойму как так получилось. Мистер Бэнсон велел всячески помогать вам устроится на новом месте. Мы так старались приводя в порядок вашу комнату. Надеюсь она вам понравилась?
- Да, спасибо она просто замечательная. И называйте меня пожалуйся Дениз, вы я так понимаю экономка?
- Точно мисс, экономка, миссис Дафф, и осмелюсь сказать, что очень рада тому, что в этом доме появился новый обитатель. С момента нападения прошло уже два года, но мистер Бэнсон до сих пор не оправился. Возможно вы как то взбодрите его.
- Я постараюсь. - Совершенно искренни пообещала я.
- Ой, - спохватившись, воскликнула женщина, - что же мы стоим. Пойдемте мисс, я попрошу нашего повара накормить вас чем ни будь особенным.
Я послушно засеменила следом, про себя уже планируя подробности ближайших бодрящих "процедур".
_____________________________________

Нагрузив поднос всякой снедью, и уверим миссис Дафф, что прекрасно поем в своей комнате, я вовсе не поспешила подняться на второй этаж. Отыскав примечательную двухстворчатую дверь, я ловко приоткрыла ее и по звучный аккомпанемент "Кого там еще несет? Убирайтесь!", вплыла в кабинет своего свежеиспеченного опекуна.

- Вы что-то там говорили, про семейный обед. По моему это просто замечательная идея!
Лучезарно улыбаясь я примостила поднос на огромный письменный стол за которым восседал Йен и под его недовольным взглядом устроилась в одном из кресел, видимо стоящих здесь на случай появления потенциальных посетителей. На мое появления здесь, явно ни кто не рассчитывал...

Трапеза, прошла на удивление приятно. Мы почти не разговаривала, отдавая дань мастерству местного повара, при этом каждый думал о своем, и не трудно догадаться о чем именно были эти мысли... Лишь перестрелка редких взглядов, нарушала возникшую идиллию. Взгляды эти были горячи, точно угли в топке паровоза.

- А какие планы у нас на вечер? - Остужая внутренний жар, я сделала большой глоток воды и выжидающе посмотрела на Йена по верх своего бокала. - Ложиться спать еще слишком рано, да и признаться а так возбуждена приездом, что просто не усну.

Почему то ответ на столь простой и желанный для меня вопрос, буквально застрял в горле. Что-то подсказывала, что мы с мистером Бэнсеном имеем в виду разные развлечения. Внезапно мне безумно захотелось помять свои представления о веселье на его. Правда боюсь в таком случае, Йену пришлось бы на мне жениться. Не думаю что он был бы этому рад. Мадонна, о чем я вообще думаю, сестра Мартина упала бы в обморок прознай она о моих нечестивых мыслях! Я мотнула головой и вернулась к вопросу о предстоящем выходе в свет.

- Я очень хотела бы побывать в "Черной орхидее", во время плаванья один мой попутчик, музыкант, рассказывал что это самое модное заведение в Чикаго.

Вы только подумайте, он разрешил мне уйти! Я возмущенно фыркнула и рискуя вспугнуть удачу, сложила руки на груди даже не думая уходить пока не узнаю все что считала на данный момент необходимым.

- А вы что же, разве не собираетесь меня сопровождать? По моему это не слишком дальновидно с вашей стороны, а в друг меня одурманят и обесчестят? Ну или я к примеру напьюсь и начну танцевать неприлично высоко задирая ноги? - Я не сдержалась и хихикнула, - Почему то я всегда считала, что опекун должен следить за такими вещами. К тому же я нахожу вашу компанию... тонизирующей. Думая будет здорово, если мы поедим вместе. Вы будите сидеть за лучшем столиком, укрытие густой тенью, курить сигару, а я буду сидеть рядом в мерцающем платье и отбиваться от комплиментов многочисленных поклонников. Вам все будут завидовать.

Моя шуточная фантазия так увлекла меня саму, что я даже мечтательной вздохнула наполненная радостным предвкушением.

Я смотрела в след своему опекуну и не могла поверить собственных ушам. Он, что действительно это сказал? Сказал, что желал бы увидеть меня без платья?!!! В кабинете тут же сделалось непереносимо душно, я схватила первую попавшуюся из лежавших на столе бумажек и воспользовавшись ею на пример опахала, стала помахивать, так чтобы легкий поток воздуха остудил разгоряченные щеки. Что-то события, стали принимать неожиданный оборот. Это волновало и тревожило. Йен не даром был лучшим и пожалуй единственным близким другом моего отца... я подозревала, что они оба, были весьма схожи в некоторых ключевых взглядах на жизнь. В частности, уж коли появлялось на этом свете, что-то что они желали для себя заполучить, то шли к намеченной цели кратчайшим путем не считаясь с потерями. В данном ракурсе, брошенная Йеном вскользь фраза, могла быть вовсе не провокацией, а самым настоящим предупреждением... Я замахала своим импровизированным "веером", сильнее.

_____________________________________________________

Я открыла глаза и болезненно поморщилась. В висках стучало, во рту царила сахара превращенная в помойку. Хотелось пить и в то же время хотелось умереть. Так плохо мне еще ни когда не было. Ни за какие сокровища мира, я больше не возьму в рот что ни будь крепче свежезаваренного кофе!!! Ухудшая мое и без того плачевное состояние, сознание заволокли, туманные образы минувшей ночи.

***

Телохранитель мне достался... своеобразный. Под два метра ростом, с сильно выступающими вперед кадыком и тяжелой квадратной челюстью. Говорил он мало и с трудом, блистая совершенно чудовищным ирландским акцентом из-за которого я почти не понимала его речи. К счастью вести светские беседы нам с ним было не обязательно, а в случае чего можно было обойтись и жестами.
"Черная орхидея" меня не разочаровала. Я получила свою порцию удовольствий, включающую: контрабандное виски, джаз, танцы и парочку сладкоречивых ухажеров. С виски я пожалуй переборщила. Это стало ясно, когда Чарли (так звали приставленного ко мне Йеном "компаньона"), вытаскивал меня из клуба, спасая от нагрянувшей облавы. Вот тут я поняла, что телохранитель не зря ест свой хлеб и моя честь, хоть и не совсем о того, от чего предполагалось, но спасена.

- Чарли, ты душка! - Вещала я заплетающимся языком, и посылала ему воздушные поцелую, пока входная дверь особняка не захлопнулась перед моим носом.
Забраться по лестнице на второй этаж, оказалось делом не простым, земля по прежнему танцевала под моими ногами в ритме фокстрота, и только руки отчаянно цепляющиеся за перила отчасти спасали положение. Длинный, плохо освещенный коридор в котором располагалась моя комната, показался удручающе незнакомым.
-Право? Или лево? -Спросила я саму себя, пытаясь вспомнить, где именно поселил меня этот невозможный зазнайка.
Я пошла налево.
В комнате царила непроглядная темень. Я попыталась нащупать выключатель, но потерпела полное фиаско. Решив не тратить время на бесполезные усилия, я кое как доковыляла до кровати, расстегнула заедающую на спине молнию и избавившись от надоевших туфель с наслаждением завалилась на кровать. Что в кровати я не одна, я поняла далеко не сразу...

Я села на кровати и глухо застонала. Головокружение и пульсирующая боль многократно усилилась. Вторя ей в висках запульсировала произнесенная хриплым мужским голосом фраза.



- Господи, это мне приснилась или как? - сражаясь с разлившейся по телу слабостью совсем иного рода, протянула я, с жалостливым видом разглядывая украшенный лепниной потолок.

Но Господь был жесток, в ответ он послал мне новый поток ужасных и вместе с тем невероятно захватывающих образов.

***


Я не понимала что со мною происходит. Он навалился на меня безумным вихрем, бескомпромиссным и ненасытным. Сначала исчезло одеяло и поползло куда-то вниз платье. Потом чьи ты сильные, бесстыдные руки прошлись по моему телу пробуждая в нем мучительное чувство пустоты. Затем что-то массивное темным пятном нависло надо мной и я почувствовала обжигающие давление внизу своего живота. Сквозь туман алкогольного дурмана и вязкую паутину дремоты, стал проступать страх, но его смыло влажное касание ласкающего мои губы, рта. Это был мой первый поцелуй. Я ждала его с тех пор как мне исполнилось 9 и я однажды подсмотрела как отец целовал мать на пороге гостевой комнаты. Должно быть поэтому, в тот момент когда упругие, мужские губы, одновременно и жадно и нежно, атаковали мой рот, я вся буквально вспыхнула, выпуская наружу свое давнее желание и знаменитый темперамент обоих своих родителей. Конечно, где-то на задворках махнувшего белым флагом сознания, мелькнула мысль, что я веду себя опрометчиво, но происходящее казалось столь невероятным, что я уверила себя, будто это сон.



Без малейшего протеста принимая, все что мужчина проделывал со мной, я не пыталась ответить на поцелуй, а просто наслаждалась, позволяя ему изучать себя так, как он того сам желал. Дрожь его нетерпения заставляла дрожать и меня, подталкивая к опасному краю первобытных влечений.



Холодные, гладкие жемчужины, рассыпались во круг нас перламутровым дождем. Я не видела этого, но мое воображение нарисовало завораживающе-чувственную картину. Некоторые безупречно круглые бусины, заскользили по охваченной лихорадкой коже, лаская потяжелевшую грудь, побуждая исторгать протяжный стон. И вот когда наша внезапная игра в темноте, грозила превратиться в агонию, мужчина обхватил губами мочку моего уха и почти зло сообщил:



Йен... пронзило меня узнавание, и я с запозданием поняла, что знала это с самого начала.

Вместо того что бы хорошенько врезать ему или хотя бы оскорбленно заверещать, я почему-то захихикала. Потом совсем не благородно икнула... пристыженно извинилась и путаясь в облепившем ноги платье, шумно скатилась с постели. Пошатываясь я натянула многострадальный наряд, (все это время его рука заботлива поддерживала меня под локоть) а после, поддавшись внезапному порыву, наклонилась и поцеловав опекуна в нос, доверительным тоном прошептала.

- Спорю, что это был самый горячий первый поцелуй, во все истории Первых поцелуев. - И весьма довольная собой, я заковыляла к выходу.

***

Но то конечно же было сном. Не смотря на потрясающую реалистичность моей пьяной фантазии (я схватилась за голову), случившееся, по одной существенной причин, просто не могло быть правдой. Там, в темноте, в чужой постели, я отчетливо ощущала движение его ног. Но Йен калека. Его ноги уже как два года неподвижны. Как бы мне того не хотелось, но я ни как не могла ощущать, прикосновение сильной, покрытой жесткими волосками, мускулистой плоти. Мой первый поцелуй был сном. И честно говоря, я ужасно об этом сожалела.

Заходить в столовую было боязно. В голове крутилось предательское: "А вдруг!".

А вдруг, это был не сон?! А вдруг я вправду прошлой ночью целовалась со своим опекуном?!

Я боялась сразу двух вещей: что взглянув в его вечно хмурые глаза, пойму - мое приключение все-таки было РЕАЛЬНЫМ и он не намерен ни чего забывать, или, что на много хуже, поцелуй был, но ни чего для него не значил.

Почти час, прежде чем спуститься я пыталась привести себя в приличный вид, но не слишком в этом преуспела. Муки совести лишь усиливали тошноту, потому я махнула на все рукой, волосы заплела в косу (ну и пусть что с такой прической я выглядела как школьница) по верх простого дневного платья, накинула розовую шаль с бахромой и завернувшись в нее, отправилась в столовую.

Запах кофе витающий в коридорах особняка указал мне верный путь. Йен по какой то причине такой же помятый как и я (его цветущий вид лишь усиль бы мою непонятную досаду), уже сидел за столом в компании своего симпатичного помощника.

- Привет, Эндрю, - обманчиво бодрым голосом поприветствовала я мужчину. - Доброе утро, мистер Бэнсон. - Стараясь ни чем не выдать свое волнение, уже куда более официальным тоном поздоровалась я с Йеном.

Я села и осмотрелась. Едва вызывала отвращение. Хотелось только кофе. Приглядевшись к своим сотрапезникам, я пришла к выводу, что аппетита сегодня не было ни у кого. Кофе явно лидировало в хит-параде сегодняшнего завтрака. Эндрю между прочим тоже выглядел не важно, похоже у него ночка была не менее бурная чем у меня. Ну это то и понятно, молодой, красивый свободный мужчина, наверняка не плохо обеспеченный, со связями... почему бы ему не покутить в свободное от работы время. Кстати о связях... едва я пригубила обжигающе-прекрасный напиток, щедро сдобренный сливками и сахаром, как мой господин опекун, огорошил меня несколько запоздавшим приветствием.



- О, Боже!!! Все было на самом деле! - Я посмотрела в его пронзительные голубые, колкие глаза и пожелала тот час утопиться в собственной чашке. - Что делать? Что мне ему ответить?

- Спасибо, я спала отлично. А сны были просто восхитительны. Надеюсь ваши оказались не хуже.

Он сидел и жевал это проклятое яблоко с таким надменным видом, словно не сомневался в собственном превосходстве надо мной в частности и над всем остальным миров в целом. А еще это полная самодовольства фразочка. Если бы мне только удалось не думать о том что мы делали в его комнате еще каких то несколько часов назад, мне бы наверняка удалось сохранить подобающие хладнокровие.

- Сомневаюсь что приличные девушки, позволят вам делать с собой то на что вы намекаете. По моему для этого... подходят исключительно неприличные.

Я схватила лежащий в вазе с фруктами виноград и демонстративно положила его в рот. Получилось не слишком изящно, ягода оказалась через-чур сочной и брызнувший сок, нарушая все правила этикета закапал с моего подбородка. Йен насмешливо ухмыльнулся. Не знаю какой черт меня дернул, сделать то что я сделала, но... я собрала сок пальцем и не сводя с мужчины вызывающего взгляда медленно слезала его. Своего я добилась, ухмыляться он перестал.

- Боюсь тебя разочаровать, - заметив что Эндрю покинул столовую, а слуги стоят достаточно далеко и не могут слышать наш разговор, я решила перестать ломать комедию и отбросить нелепое в нашем случае "Вы", - но пожалуй в монастырь меня теперь не возьмут. И замечу, что не возьмут меня туда именно потому что, девушкам думающим о тех вещах, о которых СЕЙЧАС думала я, в монастырях не место.




- Спасибо, я знакома с правилами хорошего тона. - Я взяла очередную ягоду и повторила манипуляцию.
- Я так понимаю, ты предлагаешь мне свою помощь?

Я понимала что безжалостно провоцирую его. Но на меня словно нашло какое то затмение. Ни чего на свете, в эту минуту я не желала так, как желала, чтобы он велел слугам удалиться и приказал мне подойти к нему... опуститься на колени... а дальше... а дальше мои фантазии превращались в какой то не ясный раскаленный шар и я уже не могла понять чего же именно я желаю...