*Стихотворения о Великой Отечественной войне

Матусовский Михаил

Шахта № 5

Здесь, наверно, и был их последний
привал.
Та же степь расстилалась, не зная
предела,
Тот же ветер напористый с ног их сбивал,
Та же старая шахта протяжно гудела.
Так же брезжил в степи невеселый
рассвет,
И река огибала прибрежные мели.
Сыновья Краснодона, шестнадцати лет,
Эти мальчики плакать уже не умели.
Те же птицы в деревьях кричали с утра,
И над шахтой стояла песчаная вьюга.
Здесь они и прошли — от стены до копра,
На последнем пути подбодряя друг друга.
Вот тропа, по которой ребята брели,
Спотыкаясь, шатаясь от каждого шага...
Всюду — вереск, он вырос в песке
и в пыли,
На вершине холма и на склоне оврага.
Он взобрался на выступы угольных скал,
На забытой дороге пророс в беспорядке,
Он под ржавыми рельсами путь отыскал,
Он пробился сквозь трещины каменной
кладки.
В поле тихо и пусто — зови не зови,
Только ветер шумит на обрывистом
склоне.
Есть поверье, что вереск растет на крови...
Сколько вереска видели мы в Краснодоне!

Расул Гамзатов

НАС ДВАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ

От неизвестных и до знаменитых,
Сразить которых годы не вольны,
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.

Нет, не исчезли мы в кромешном дыме,
Где путь, как на вершину, был не прям.
Еще мы женам снимся молодыми,
И мальчиками снимся матерям.

А в День Победы сходим с пьедесталов,
И в окнах свет покуда не погас,
Мы все от рядовых до генералов
Находимся незримо среди вас.

Есть у войны печальный день начальный,
А в этот день вы радостью пьяны.
Бьет колокол над нами поминальный,
И гул венчальный льется с вышины.

Мы не забылись вековыми снами,
И всякий раз у Вечного огня
Вам долг велит советоваться с нами,
Как бы в раздумье головы клоня.

И пусть не покидает вас забота
Знать волю не вернувшихся с войны,
И перед награждением кого-то
И перед осуждением вины.

Все то, что мы в окопах защищали
Иль возвращали, кинувшись в прорыв,
Беречь и защищать вам завещали,
Единственные жизни положив.

Как на медалях, после нас отлитых,
Мы все перед Отечеством равны
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.

Где в облаках зияет шрам наскальный,
В любом часу от солнца до луны
Бьет колокол над нами поминальный
И гул венчальный льется с вышины.

И хоть списали нас военкоматы,
Но недругу придется взять в расчет,
Что в бой пойдут и мертвые солдаты,
Когда живых тревога призовет.

Будь отвратима, адова година.
Но мы готовы на передовой,
Воскреснув,
вновь погибнуть до едина,
Чтоб не погиб там ни один живой.

И вы должны, о многом беспокоясь,
Пред злом ни шагу не подавшись вспять,
На нашу незапятнанную совесть
Достойное равнение держать.

Живите долго, праведно живите,
Стремясь весь мир к собратству
сопричесть,
И никакой из наций не хулите,
Храня в зените собственную честь.

Каких имен нет на могильных плитах!
Их всех племен оставили сыны.
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.

Падучих звезд мерцает зов сигнальный,
А ветки ив плакучих склонены.
Бьет колокол над нами поминальный,
И гул венчальный льется с вышины.
<Перевод Я.Козловского>
___________________________________

Александр Твардовский

Перед войной

Перед войной, как будто в знак беды,
Чтоб легче не была, явившись в новости,
Морозами неслыханной суровости
Пожгло и уничтожило сады.

И тяжко было сердцу удрученному
Средь буйной видеть зелени иной
Торчащие по-зимнему, по-черному
Деревья, что не ожили весной.

Под их корой, как у бревна отхлупшею,
Виднелся мертвенный коричневый нагар.
И повсеместно избранные, лучшие
Постиг деревья гибельный удар…

Прошли года. Деревья умерщвленные
С нежданной силой ожили опять,
Живые ветки выдали, зеленые…

Прошла война. А ты все плачешь, мать.

Вероника Тушнова

КУКЛА

Много нынче в памяти потухло,
а живет безделица, пустяк:
девочкой потерянная кукла
на железных скрещенных путях.

Над платформой пар от паровозов
низко плыл, в равнину уходя...
Теплый дождь шушукался в березах,
но никто не замечал дождя.

Эшелоны шли тогда к востоку,
молча шли, без света и воды,
полные внезапной и жестокой,
горькой человеческой беды.

Девочка кричала и просила
и рвалась из материнских рук,—
показалась ей такой красивой
и желанной эта кукла вдруг.

Но никто не подал ей игрушки,
и толпа, к посадке торопясь,
куклу затоптала у теплушки
в жидкую струящуюся грязь.

Маленькая смерти не поверит,
и разлуки не поймет она...
Так хоть этой крохотной потерей
дотянулась до нее война.

Некуда от странной мысли деться:
это не игрушка, не пустяк,—
это, может быть, обломок детства
на железных скрещенных путях.
___________________________________

Алексей Сурков
В ЗЕМЛЯНКЕ
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

О тебе мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти не легко,
А до смерти – четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От твой негасимой любви.
Под Москвой, 1941г., ноябрь

Степан Щипачев

ПАВШИМ

Весь под ногами шар земной.
Живу. Дышу. Пою.
Но в памяти всегда со мной
погибшие в бою.

Пусть всех имен не назову,
нет кровнее родни.
Не потому ли я живу,
что умерли они?

Была б кощунственной моя
тоскливая строка
о том, что вот старею я,
что, может, смерть близка.

Я мог давно не жить уже:
в бою, под свист и вой,
мог пасть в соленом Сиваше
иль где-то под Уфой.

Но там упал ровесник мой.
Когда б не он, как знать,
вернулся ли бы я домой
обнять старуху мать.

Кулацкий выстрел, ослепив,
жизнь погасил бы враз,
но был не я убит в степи,
где обелиск сейчас.

На подвиг вновь звала страна.
Солдатский путь далек.
Изрыли бомбы дочерна
обочины дорог.

Я сам воочью смерть видал.
Шел от воронок дым;
горячим запахом металл
запомнился живым.

Но все ж у многих на войне
был тяжелее путь,
и Черняховскому - не мне -
пробил осколок грудь.

Не я - в крови, полуживой,
растерзан и раздет,-
молчал на пытках Кошевой
в свои шестнадцать лет.

Пусть всех имен не назову,
нет кровнее родни.
Не потому ли я живу,
что умерли они?

Чем им обязан - знаю я.
И пусть не только стих,
достойна будет жизнь моя
солдатской смерти их.

1948
___________________________________

Владимир Высоцкий

Набат


Вот в набат забили:
Или праздник, или
Надвигается, как встарь,
чума.
Заглушая лиру,
Звон идет по миру,-
Может быть, сошел звонарь
с ума?

Следом за тем погребальным набатом
Страх овладеет сестрою и братом.
Съёжимся мы под ногами чумы,
Путь уступая гробам и солдатам.

Нет, звонарь не болен!-
Видно с колоколен,
Как печатает шаги
судьба,
И чернеют угли
Там, где были джунгли,
Тупо топчут сапоги
хлеба.

Выход один беднякам и богатым -
Смерть. Это самый бесстрастный анатом.
Все мы равны перед ликом войны,
Только привычней чуть-чуть - азиатам.

Не в леса одета
Бедная планета,
Нет,- огнем согрета мать-
Земля!
А когда остынет -
Станет мир пустыней.
Вновь придется начинать
с нуля.

Всех нас зовут зазывалы из пекла
Выпить на празднике пыли и пепла,
Потанцевать с одноглазым циклопом,
Понаблюдать за Всемирным Потопом.

Не во сне все это,
Это близко где-то -
Запах тленья, черный дым
и гарь.
Звон все глуше: видно,
Сверху лучше видно -
Стал от ужаса седым
звонарь.

Бей же, звонарь, разбуди полусонных!
Предупреди беззаботных влюбленных,
Что хорошо будет в мире сожженном
Лишь мертвецам и еще нерожденным.

1973
___________________________________

Михаил Исаковский

РУССКОЙ ЖЕНЩИНЕ

...Да разве об этом расскажешь
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!..

В то утро простился с тобою
Твой муж, или брат, или сын,
И ты со своею судьбою
Осталась один на один.

Один на один со слезами,
С несжатыми в поле хлебами
Ты встретила эту войну.
И все - без конца и без счета -
Печали, труды и заботы
Пришлись на тебя на одну.

Одной тебе - волей-неволей -
А надо повсюду поспеть;
Одна ты и дома и в поле,
Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают все ниже,
А громы грохочут все ближе,
Все чаще недобрая весть.
И ты перед всею страною,
И ты перед всею войною
Сказалась - какая ты есть.

Ты шла, затаив свое горе,
Суровым путем трудовым.
Весь фронт, что от моря до моря,
Кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,
У той у далекой черты
Солдат согревали шинели,
Что сшила заботливо ты.

Бросалися в грохоте, в дыме
Советские воины в бой,
И рушились вражьи твердыни
От бомб, начиненных тобой.

За все ты бралася без страха.
И, как в поговорке какой,
Была ты и пряхой и ткахой,
Умела - иглой и пилой.

Рубила, возила, копала -
Да разве всего перечтешь?
А в письмах на фронт уверяла,
Что будто б отлично живешь.

Бойцы твои письма читали,
И там, на переднем краю,
Они хорошо понимали
Святую неправду твою.

И воин, идущий на битву
И встретить готовый ее,
Как клятву, шептал, как молитву,
Далекое имя твое...
___________________________________

Владимир СОСЮРА

Бессмертные

Отрывок из поэмы
Краснодонским молодогвардейцам посвящается

...И вот, будто птица в раздолье,
мотив всем знакомый взорлил:
«Замучен тяжелой неволей,
ты голову честно сложил».
На страх палачам очумелым,
над сталью холодной штыков
вздымалась и гневно, и смело
та песня бессмертных отцов.
Взлетела, чтоб вечно сиять ей
и славить работу страны.
И вторили песне той братья —
орудья их были слышны.
Пусть славится свято веками,
кто пал за страну и народ!
И песня сливалась с громами,
громами расплат и свобод.
Как будто салютом прощальным,
грохочет орудий привет.
И вот привели их на дальний
пустырь, и спасения нет.
Шаги их затихли. С востока
плыл отсвет малиново-бур.
И гляпул провалом глубоким
в их лица бесстрашные шурф.
как пропасть — без дна и без брода, холодный и темный, как страх.
Но глубже любовь их к народу,
она — в их отважных сердцах.
Их сбросят, несломленных, в яму,
в глубокий и черный провал,—
они ж золотыми очами глядят
на смертельный овал.
И те, кто, как звезды, с собою
бессмертную славу несут,—
Триполья стальные герои
им руки свои подают.
Затихли последние звуки,
и взгляд непокорный погас.
Столкнули их в шахту... Но в руки
их знамя взял каждый из нас.
Так было, так есть и так будет.
Их славы — немеркнущий свет!
И залпом прощальным орудья
земной им послали привет.
Салют до сих пор тот грохочет,
и будет греметь он в веках.
Сияют подпольщиков очи
у воинов в гневных очах,
у воинов долга и кары...
Кошмарный окончился сон.
Над трупом поверженной твари
ты снова в цветах, Краснодон!
В сиянье и в поступи новой
дождался ты радостных дней.
На мачтах вздымаются снова
знамена отваги твоей.
И им не померкнуть с годами
они сквозь все бури прошли.
Бойцы их своими руками
под самые звезды взнесли.
Те алые крылья над нами
под щебет детей поутру,
как будто Олега устами, поют
на весеннем ветру:
«Ты снова в цвету, дорогая, над
пеплом сады поднялись.
Не зря мы, Отчизна родная,
тебе свою отдали жизнь!»

1943—1947 гг.
___________________________________

Михаил Дудин

И НЕТ БЕЗЫМЯННЫХ СОЛДАТ

Гремят над землею раскаты.
Идет за раскатом раскат.
Лежат под землею солдаты.
И нет безымянных солдат.

Солдаты в окопах шалели
И падали в смертном бою,
Но жизни своей не жалели
За горькую землю свою.

В родимую землю зарыты,
Там самые храбрые спят.
Глаза их Победой закрыты,
Их подвиг прекрасен и свят.

Зарница вечерняя меркнет.
В казарме стоит тишина.
Солдат по вечерней поверке
В лицо узнает старшина.

У каждого личное имя,
Какое с рожденья дают.
Равняясь незримо с живыми,
Погибшие рядом встают.

Одна у нас в жизни Присяга,
И Родина тоже одна.
Солдатского сердца отвага
И верность любви отдана.

Летят из далекого края,
Как ласточки, письма любви.
Ты вспомни меня, дорогая,
Ты имя мое назови.

Играют горнисты тревогу.
Тревогу горнисты трубят.
Уходят солдаты в дорогу.
И нет безымянных солдат.
___________________________________

Юлия Друнина

ТЫ ВЕРНЕШЬСЯ

Машенька, связистка, умирала
На руках беспомощных моих.
А в окопе пахло снегом талым,
И налет артиллерийский стих.
Из санроты не было повозки,
Чью-то мать наш фельдшер величал.

...О, погон измятые полоски
На худых девчоночьих плечах!
И лицо - родное, восковое,
Под чалмой намокшего бинта!..

Прошипел снаряд над головою,
Черный столб взметнулся у куста...

Девочка в шинели уходила
От войны, от жизни, от меня.
Снова рыть в безмолвии могилу,
Комьями замерзшими звеня...

Подожди меня немного, Маша!
Мне ведь тоже уцелеть навряд...

Поклялась тогда я дружбой нашей:
Если только возвращусь назад,
Если это совершится чудо,
То до смерти, до последних дней,
Стану я всегда, везде и всюду
Болью строк напоминать о ней -
Девочке, что тихо умирала
На руках беспомощных моих.

И запахнет фронтом - снегом талым,
Кровью и пожарами мой стих.

Только мы - однополчане павших,
Их, безмолвных, воскресить вольны.
Я не дам тебе исчезнуть, Маша, -
Песней
возвратишься ты с войны!
___________________________________

Зосима Мирошник

МИНУТА МОЛЧАНИЯ

Есть в праздник Победы мгновенья печали,
Когда метроном начинает отсчёт,
Когда поминают минутой молчанья
Всех тех, кто с войны никогда не придёт.

Мать вспомнит о том, что любимый сыночек
Бесследно пропал на проклятой войне,
Осталось письмо - треугольный листочек
Да фото на память о нём на стене.

Жена своего вспомнит мужа танкиста,
Что в «тридцатьчетвёрке» под Курском сгорел...
Он бил до последнего вздоха фашистов
Ни пуль, ни снарядов на них не жалел.

И старый отец тоже вспомнит о сыне,
Служил краснофлотцем тот перед войной,
Он где-то лежит в запредельных глубинах
На лодке подводной, в пучине морской.

Да вспомнит братишка про старшего брата,
Который, пылающий свой самолёт
Направил в колонну врага-супостата,
Геройски закончив последний полёт.

О дочери юной родители вспомнят,
Она на войну после школы ушла,
Израненных наших бойцов с поля боя
Спасала она, а себя не спасла.

И вспомнит невеста минуты прощанья,
Когда жениха провожала она,
Как он ей вернуться давал обещанье,
Но только иначе решила война.

В минуту молчанья, Девятого Мая,
Все вспомнят - кто деда, а кто-то отца...
Всех павших в те годы, невольно стирая,
Горючие слёзы ладонью с лица.

Минута молчания быстро проходит,
А боль о потере родных - никогда,
От нас, эта боль, никуда не уходит,
Она будет жечь наши души всегда!
___________________________________

Песенка о друге

Вот уж вечер, на сердце тревога.
Все я жду фронтового письма,
Где ты, милый? Какая дорога
Далеко увела так тебя?
Почему ты мне писем не пишешь
О своей неизвестной судьбе?
Но ты знаешь,
ты знаешь, любимый,
Как тоскую я здесь по тебе.
Может быть, тяжело в бою ранен
И не сможешь письмо написать.
Хоть каким бы
ты ни был, мой милый,
Все равно тебя буду я ждать.
Все уверены в нашей победе.
И осталось чуть-чуть подождать.
Буду ждать голубого конверта
И когда ты вернешься назад.
Снова вечер, стою на пороге,
Словно тополь у края села.
Где ж ты, милый? Какая дорога
Далеко увела так тебя?

Анна Марцив, ветеран войны

Анна Ахматова

ПРОШЛО ПЯТЬ ЛЕТ...

Прошло пять лет,— и залечила раны,
Жестокой нанесенные войной,
Страна моя,
и русские поляны
Опять полны студеной тишиной.

И маяки сквозь мрак приморской ночи,
Путь указуя моряку, горят.
На их огонь, как в дружеские очи,
Далеко с моря моряки глядят.

Где танк гремел — там ныне мирный трактор,
Где выл пожар — благоухает сад,
И по изрытому когда-то тракту
Автомобили легкие летят.

Где елей искалеченные руки
Взывали к мщенью — зеленеет ель,
И там, где сердце ныло от разлуки,—
Там мать поет, качая колыбель.

Ты стала вновь могучей и свободной,
Страна моя!
Но живы навсегда
В сокровищнице памяти народной
Войной испепеленные года.

Для мирной жизни юных поколений,
От Каспия и до полярных льдов,
Как памятники выжженных селений,
Встают громады новых городов.

Александр Твардовский

СКВОРЕЦ

На крыльце сидит боец.
На скворца дивится:
– Что хотите, а скворец
Правильная птица.
День-деньской, как тут стоим,
В садике горелом
Занимается своим
По хозяйству делом.
Починяет домик свой,
Бывший без пригляда.
Мол, война себе войной,
А плодиться надо!
___________________________________

Владимир Высоцкий

О моем старшине

Я помню райвоенкомат:
"В десант не годен. Так-то, брат!
Таким, как ты, там невпротык,"- и дальше смех,-
Мол, из тебя какой солдат?
Тебя хоть сразу в медсанбат.
А из меня такой солдат, как изо всех.

А на войне, как на войне.
А мне и вовсе - мне вдвойне,
Присохла к телу гимнастерка на спине.
Я отставал, сбоил в строю.
Но как-то раз в одном бою,
Не знаю чем, я приглянулся старшине.

Шумит окопная братва:
"Студент! А сколько - дважды два?
Эй, холостой! А правда, графом был Толстой?
А кто евоная жена?"
Но тут встревал мой старшина:
"Иди поспи, ты не святой, а утром - бой".

И только раз, когда я встал
Во весь свой рост, он мне сказал:
"Ложись!" - и дальше пару слов без падежей,-
К чему две дырки в голове?"
И вдруг спросил: "А что, в Москве
Неужто вправду есть дома в пять этажей?"

Над нами шквал - он застонал,
И в нем осколок остывал.
И на вопрос его ответить я не смог.
Он в землю лег за пять шагов,
За пять ночей и за пять снов -
Лицом на Запад и ногами на Восток.

1971
___________________________________