Дюжина светлого (СЛР 18+)

 » 6.

29 октября 2012г., понедельник

— Кир! Нет! Пусти! — попыталась я выскользнуть из шведовых рук, но это оказалось нереально. Я попыталась более настойчиво, попыталась вывернуться, при этом не ушибив моего горячего друга, но Швед, очевидно, все для себя решил и выпускать меня не собирался:
— Лежи смирно, Джо, и не рыпайся, — прошипел он мне в ухо, наваливаясь всей тяжестью, сминая своей мускулистой тушей мой хрупкий (ха-ха!) организм и сжимая мои запястья до боли, — хватит этих игр, Джо, ты доигралась!

А потом… потом… я почему-то, не знаю почему, хоть убейте меня, не знаю, не стала бить его ногами, орать, применять приемы, переводить ситуацию в драку. Не стала, хоть могла бы, конечно, и наверняка отбилась бы – не так уж плохо я дерусь, да и не так уж хрупок мой организм, да… вместо того, чтобы со всей дури ударить Шведа пятками в грудак, я обхватила его ногами, сжала бедра, каждой клеточкой ощущая его возбуждение, жар его тела сквозь тонкий трикотаж, грубые швы на джинсах, холодный металл пряжки… Он почувствовал мое согласие, почувствовал, что я капитулирую, отпустил мои руки и прижал меня к себе, так, что затрещали ребра, так, что воздух вышел из моей груди со всхлипом. Рот Шведа, пещера полная алмазов, медовый рот Шведа, та часть его тела, которую я столько раз исследовала своим языком, с которой я играла все эти годы в свои странные игры, снова раскрылся для меня, наши губы встретились, наш поцелуй был, как не случившаяся драка - сильный, болезненный, вампирский, поцелуй-укус, поцелуй-пытка. От него волной накатило, накрыло меня такое бешеное желание, что снова стало не хватать воздуха. Нет, я не целовалась со Шведом, на меня наехал рыжеволосый асфальтоукладочный каток, вот как это было. Он укусил меня за губу, зарычал, застонал хрипло, рванул футболку у меня на спине и я услышала, как трещит ткань. У меня будут синяки, подумала я отрешенно, и вцепилась в его джемпер, чтобы разорвать. У меня дури не хватило, увы. Тогда я рванула его вверх и добралась таки до кожи, до обжигающе-горячей кожи, натянутой на бугры и впадины его спины. А Швед кусал мою шею, пыхтел мне в ухо, почти хрипел, будто задыхался, будто это я вдавила его в диван и месила, как глину, а не он меня. Я распахнула рот и поймала губами что пришлось – пришлось плечо, стальная дельтовидная мышца, распирающая трикотаж так, что затрещали нитки в швах. Я поцеловала? укусила ? сжала челюсти, рванула, ощущая во рту соль его кожи и шерсть и рыжую прядь, пахнущую мятой. Он взвыл и отпустил меня, ну, почти отпустил — его руки переместились с моей несчастной спины на грудь, каменные от возбуждения соски ткнулись в шершавые ладони Шведа, и он незамедлительно занялся ими — сжал между пальцами, накрыл, словно желая спрятать от себя самого, а я отметила как-то отстраненно что мои сиськи именно такого размера, чтобы спрятаться в огромной шведовой лапище целиком. Мои руки соскользнули с его спины на задницу, я попыталась процарапать путь сквозь голубую джинсу, но ничего не вышло, поэтому мне пришлось сражаться с его ремнем. Рывком, ломая пряжку, я расстегнула этот самый ремень, Кирилл понял мою мысль и помог мне – вжикнула молния и прямо в ладонь ко мне скользнул тот самый член Елагина, о котором я до сих пор имела лишь умозрительное представление. Я обхватила этот замечательный экземпляр, чуть сжала, провела ладонью вниз, обнажая головку, тронула кончиком пальца уздечку, от чего Елагин снова захрипел и вцепился стальными пальцами в мои бедра. Еще пара неловких и болезненных движений, еще несколько хриплых вдохов и выдохов, еще секунда и… Это случилось. Он был во мне, он вошел в меня, он заполнил меня до крышки, он трахал меня, спал со мной, больше ничего не останавливало ни его ни меня. Это случилось сегодня. Это произошло. Я трахаюсь с Кириллом Елагиным. И, черт меня побери, мне это нравится! О, как мне нравится! Я просто умираю от удовольствия, просто умираю, забываю дышать, забываю обо всем, о Натсе и Филе, о невозможности происходящего, о Глебе, о себе самой…
— Джо… — стонет Швед, не прекращая мощных, сводящих с ума ударов, — Джо…
Он никогда не называл меня Жанной в такие моменты, в моменты, когда дружеские чувства стыдливо прятались в тень желания, я имею в виду. И теперь, когда это все-таки произошло, я все еще Джо, Джо…
— Джо…
— Ш…Ш…Шве-е-е…
— Я… тебя…
— А-а-аа…
— Джо!...
Я чувствую приближение оргазма, чувствую огненную волну, накатывающую изнутри, чувствую пульсацию, судороги, кайф, который сложно описать словами. Чувствую движение, мощные удары у себя внутри, чувствую, как скользит капля пота в ложбинке между моих грудей, которые скачут от каждого движения Шведа, как соскальзывают мои сведенные усилием и кайфом пальцы по мускулистым ягодицам, как прогибается диван под моими пятками, когда я выгибаюсь дугой и ору, чтобы выкричать, выпустить, выжить… умереть… воскреснуть… дернуться как от электрического удара… распахиваю глаза, вижу его лицо… приоткрытые губы, пустые глаза… рыжие волосы, солнце, осенние листья, мед, золото… Он не кричит, не стонет, только замирает в последнем движении, содрогаясь, взлетая к потолку и проваливаясь сквозь этажи в преисподнюю… ему так же сладко и больно как мне, я уверена…
— Джо, — шепчет хрипло, почти беззвучно, утыкается лицом в мое плечо, скатывается расслаблено, лежит неподвижно, только дышит часто и глубоко, — ты… гребанная дура, Джо… почему…
Почему я его не остановила? Почему мы не трахались раньше? Почему что?
— Сам урод, — пытаюсь я отбиться от «гребанной дуры», но выходит так слабо, сипло и неуверенно, что я решаю подождать, что он скажет.
— Я да… я гребанный урод, сволочь рыжая, ублюдок… Да… Да…

Несколько минут мы лежим неподвижно, пытаясь утихомирить тяжелое дыхание и принять свершившееся между нами предательство. По идее, мне нужно было бы оплакать нашу дружбу, но слез нет. Я смотрю в потолок, грудная клетка тяжело поднимается и опускается, губы пересохли и я облизываю их языком. Рядом шумно дышит Швед, распространяя вокруг волны тепла. Я раздумываю, что бы сказать. Ничего умного мне не приходит в голову, только грязные ругательства, да. Швед, наверное, тоже обдумывает это – разговор, которым должно закончится это все, это преступление против нас, эта непростительная друзьям слабость…
— Джо… почему мы не делали этого раньше? После всех этих лет, после всех этих раз, когда… Мы с тобой гребанные придурки, идиоты, Джо!
— Мы с тобой друзья, Кир… Были… — усмехаюсь я, а Елагин кладет горячую ладонь мне на живот и проводит кончиками пальцев вверх и вниз, ласкает, сволочь…
— Мы с тобой больше, чем друзья, Джо! Мы…. Я, во всяком случае… Я хочу еще, Джо… — и дотянулся губами до моей шеи, дохнул горячо и нежно, провел языком вдоль яремной вены, прихватил губами мочку уха, скользнул пальцами вдоль моего живота вверх, огладил, сжал и отпустил, нырнул вниз, снова прижал, погладил горячее, влажное, расслабленное мое тело.
— Это глупо и неправильно, Швед, — сказала я, но отбиваться от этих рук и губ у меня нет ни сил, ни желания. Он так ласкает меня, что невозможно прекратить, черт возьми, просто невозможно! Поэтому когда он приподнимается на локте и целует меня, я не отворачиваюсь, а отвечаю, открываю рот, сплетаю свой язык с его, целую его так, как… Как умею и как хочу. Второй подход выходит сладким и медленным, упражнением не члена, но языка. Кир вылизывает каждый сантиметр моего тела, посасывает мочки ушей, пальцы рук, соски, рисует влажные письмена на моем животе, на внутренней поверхности бедер, на лодыжках. Гладит меня, рассматривает, ловит приоткрытыми губами негромкие стоны, которые срываются с моих губ, когда его огромная лапища оказывается у меня между ног и скользит, скользит вдоль и вокруг, входит в меня, палец за пальцем. Когда вместо пальцев внутри оказывается его член, мои стоны становятся громче, ритмичнее, я подвываю в моменты, когда он входит особенно глубоко, я вгрызаюсь в его плечо, когда медленный и тягучий путь на вершину превращается в головокружительный спуск, когда я кончаю, необыкновенно долго и ярко кончаю с ним во второй раз. А он нет, он не кончает, он целует меня, нежно прикасается губами к моим глазам, к щекам, влажным то ли от слез, то ли от пота, уверенно вскидывает меня, прижимает к себе и несет в спальню, в кровать, где достаточно места, где стеклянный столик и чашки с кофе не мешают ему действовать, где мое тело снова и снова содрогается от удовольствия, где я и сама проявляю чудеса эквилибристики, чудеса игры на кожаной флейте, чудеса разврата и кайфа…

Солнце закатилось. Температура упала, меня бросило в холодный пот. Я укуталась в смятые влажные простыни и прижалась к теплому боку Елагина. Разговаривать не хотелось. Швед лежал рядом, накручивая на палец собственную темно-медовую прядь и смотрел в потолок. Что он там видел?
— Джо… Не прогоняй меня, ладно? Пожалуйста…
— Что?
— Не прогоняй меня, Джо. Я ублюдок, ладно, я во всем виноват, хорошо, только не выгоняй меня сейчас, Джо.
— Что?
— Позволь мне остаться, позволь мне побыть с тобой, Джо, этой ночью, завтрашним днем, столько, сколько получится, а? Мы ведь друзья, мы никогда не врали друг другу раньше, не хочу врать и теперь. Мне тепло с тобой, Джо. Я хочу погреться с тобой еще немного, если это возможно. Я хочу этого так давно, что до сих пор не верю, что это произошло… так что, если можешь, не прогоняй меня, Джо.
— Шведка, миленький, я тебя не гоню, ты сам сбежишь утром, клянусь моим фотошопом, — ухмыльнулась я, а он поймал мою руку и поднес к губам.
— Ты ведь понимаешь, что не сбегу, да? Понимаешь? Жанна?
Я не хочу понимать, не хочу, Шведка, миленький мой дружочек, дорогой мой человек, старый друг, брат, рыжая бестия, похотливый ублюдок, такой сладкий, что я… Если я хочу его выгнать, это нужно сделать сейчас. Если я его не выгоню, то… Что будет тогда? Как будет тогда? Это не правильно, это невозможно, это глупо и нечестно, но… Я приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. Он закусил губу, он нервничает, он ждет. Он вывалил на меня целую кучу того, о чем пожалеет, очень скоро пожалеет, черт побери. Я поцеловала его в уголок губ и улыбнулась:
— Во всяком случае я не настолько жестока, чтобы гнать в ночь тушку, которую только что с особенным цинизмом поимела, Швед. Спать!
И прежде чем расслабится и закрыть глаза, я вижу нежную и счастливую улыбку на его лице. Ты обманщица, Джо. Ты предательница и врунья, сволочь! Ну и пусть, пусть…

30 октября 2012г., вторник

— Фил, да или нет?
— О черт, Джо! Половина третьего! Я сплю, что б ты знала! Я сейчас, мать твою, приеду и на всех гаджетах поставлю тебе прогу, чтоб ты гадала уже без меня, свинота!
— А приедь! Приедь, Филя, вот будет смешно, — я бы заржала в голос, но не хочу будить Шведа.
— Ты меня провоцируешь, что ли? Я ж приеду, мать твою за ногу, я ж ужас летящий на чем попало, Джо!
— Так да или нет?
— О, дьявол тебя побери, сумасшедшая женщина! Да! Да, и что б ты спала уже, Жанна Андреевна, аки суслик! Пошла ты в жопу со своими гаданиями, Джо!
— Да. Ладно, ты сам так решил, Фил. Спасибо и спокойной ночи, — попрощалась я и выключила телефон.

Я затянулась глубоко, затрещал табак в сигарете, так громко в тишине ночной кухни. Тихо-тихо. Если постараться, можно убедить себя, что я одна в квартире, как всегда, как обычно. Тихо и темно. Синие уличные фонари освещают грязные чашки на кухонном столе и полную окурков пепельницу. Ночь дышит ноябрьским холодом из форточки, пахнет водой, холодной осенней водой. Я присела на край табуретки, поежилась от прикосновения холодного пластика к голой заднице. Я курю на кухне, я звоню Филину в половине третьего ночи, я ничего не могу решить… Кирилл Елагин, мой друг, для чего я сделала это? Для чего? И как теперь выбраться из ловушки, которую сама же для себя расставила? Пацаны… пацаны не поймут, это точно. Не поймут и не примут. И не простят. Нас больше не будет, вот что. Разве смогу я ныть в жилетку Филу, что Швед – придурок конченый и что я не могу с ним жить? Зная, что в соседнюю жилетку Макса о том же самом ноет Швед? И смогут ли Фил и Натс? Нет, нет… я разрушила все, растоптала девять гребанных лет, святых лет нашей дружбы, нашего братства… Братство смешных циничных блядоватых чуваков имени дюжины бокалов светлого пива. Бесценное братство. И я… О, как я могла? Какого хрена? Какого хрена? А елагинского! Елагинского хрена, именно его мне так не хватало все эти девять лет, да? Я со злостью раздавила бычок в пепельнице, рассыпав кучку окурков и пепла по столу. Свинота ты, Джо! О, Филя, это еще мягко сказано! Я сволочь, я шалава последняя, а не мужик, пацаны! Я опустила голову на скрещенные руки и закусила губу. Еще секунда, и я заплачу, черт побери…

В глубине квартиры заиграл телефон, незнакомая мелодия. Завозился в спальне Швед, а потом я услышала его хриплый со сна голос:
— Да… И что?... У Джо… Трахаемся… Серьезно… Как хочешь… Нет… Мне не интересно, Кэт… Да, давай… Давай…
Потом я услышала шаги, удар мягкого о твердое, приглушенное проклятие и, наконец, голый сонный лохматый Швед нарисовался на пороге кухни:
— Джо? Ты не спишь?
— Нет, — пробурчала я и снова положила лицо на руки.
— Ты… Что? — теплая ладонь легла мне на плечо.
— Рыдаю о своей потерянной девственности, Швед, — фыркнула я.
— Я понял, да, — негромко сказал он и обнял меня уже двумя руками, — Джо, ты чего? Ты из-за чего? Из-за секса что ли?
— Я из-за пацанов, Кир, — вздохнула я. Черт, я не привыкла им врать, ему в частности. И теперь не сумела соврать, а вывалила правду.
— Пацанов? А пацаны при чем, а?
— Ты не понимаешь, что ли? Все, не будет больше никаких пацанов, никаких посиделок в «Патрике», ничего! Никакой дружбы, чтоб меня мандовошки сгрызли за это пафосное слово, но никакой дружбы, никакого братства, ничего! Писец моей жизни, Кир, писец моей отдушине, писец моим мужикам! Всё!
— Эм… Джо, если ты скажешь, если ты считаешь, что… если ты хочешь, пусть будет так, Джо. Свечку вроде никто не держал же? Пусть будет так, если ты так решишь… я тоже, я согласен, мать… пусть будет что ничего не было, пусть… я не прощу себе, если из-за меня ты… мы… пацаны… Блин, не могу сформулировать… Давай сделаем вид, что этого не было, Джо. И никому ничего не скажем. Просто… Я хотел… Хотел бы… Черт, какая разница! Пусть будет так, как ты хочешь, — и он уткнулся губами мне в загривок.
Швед не мастер говорить речи, это факт. Сделать вид, что ничего не было? Не было? Мой дорогой, мой хороший Елагин, как же я тебя обожаю! Это же выход, выход, это вариант! Да! Да! Просто забыть об этом. Подумаешь, переспали мы, ну и что? А ничего! Ничего! Кир, мальчик мой, ты гений! Мы никому не скажем, мы просто будем жить как раньше, все останется как раньше! Да? Да? Молчи, разумная и опытная Жанна Андреевна, молчи со своим мнением, молчи! Джо верит, хочет верить и будет верить в то, что ничего не случилось! Да! И пусть только попробуют… пусть только… Пусть…

* и никого я не уедала, я сама доброта и скромность, воть*

Какие у них там страсти бушуют, только вот чего они боятся то? Мне не понятно, что если тр***я, то и пиво попить с друзьями нельзя, или нельзя пропустить ритуал плаканья в жилетку?
А Шведу то она нравится, нравится
Спасибо за продолжение!
___________________________________

Спасибо за проду! Фух такая продка горячая. И Швед по моему любит Джо. Я не понимаю почему она боится сказать это друзьям, ведь они настоящие и не осудят её поступок.
_________________

Scarran, привет. Редко я испытываю такое желание настучать героине по голове)))))
Нет, я умом все понимаю, и в характер героини все это превосходно вписывается. И Швед - не маленький мальчик, может за себя постоять. Но... угадай, кого он мне напоминает?)))
Спасибо за историю.

Это радует. Я на стороне Шведа. Ну... не в том смысле. В смысле, болею я за Елагина.
_________________

Горячо....автор, умение мастерски описывать нормальный, "земной" секс у Вас есть, этого не отнять.
Жанне-Джо хочется по голове настучать, не люблю, когда люди самообманом занимаются, аки страусы прячут голову в песок)).
Я тоже за Елагина.
_________________

Дорогие девушки, vincento, LaSaDa, PoDarena *вау, сама Дарья почтила меня своим вниманием! невероятно приятно! спасибо!*, Tyumensquirrel *о, мисс Белочка и тут махнула своим хвостиком привет!*, большое спасибо вам за внимание и коменты! они питают мою графоманию и вдохновляют на подвиги)


ага-ага, я верю)



кстати хороший вопрос) будут ли друзья так же относиться к тем, кто из братьев внезапно станет парой?) у кого есть такой опыт и кто может судить?)))



ну не без водолаза конечно)




да за что же? может Джо просто не нравится Елагин? а может она совершенно искренне боится потерять братство?) в конце концов, прятать голову в песок - вообще излюбленное девочковое занятие)



ставки приняты, чё) посмотрим, что начудит Жанна Андреевна)


вообще без понятия, честно говоря) кого?


спасибо) а что это мы снова на ВЫ?)

Итак, немного припозднившаяся прода) приятного чтения)

 » 7.

15 декабря 2012г., суббота

— А Макс?
— А Макс, как придурок последний все прощелкал, Джо!
— Да ладно! Ты зато сорвал джек-пот, Филин, я тебя умоляю!
— А нехрен было тупить, Натсик! Орешки в пролете! бе-бе-бе!
— Пшол в жопу! Убью гадость мелкую!
— Шведик, он меня обижает!
— Тиха-а-а! Тиха, Филя! Пусть тебя лучше Джо защищает!
— А ну, не троньте ущербного, пацаны!
— А с хрена ли я ущербный вдруг?
— Ну-у-у, ты маленький и тощий, и к тому же одмин, Филя! И девушки тебя не любят!
— А тебя любят что ли?
— А то нет!
— О, да, Джо у нас любимец женщин, полюбому!
— И подлец, Швед, не забывай, что она — подлец!!!!!

Ржание наше слышно наверное и на той стороне площади. Пиво рекой, хоть декабрьская погода и не располагает к летнему напитку, но водка и жирная закуска как-то не пошли, и мы хлещем светлое и ржем. Я, Фил, Натс и Швед. Все как обычно. Мы уже поделились последними новостями и почти приступили к обсуждению Нового года.
— Пацаны, — я обняла руками за шеи сидящих рядом Фила и Шведа, притянула их лохматые головы к себе и поцеловала в щеки, — я че-то так соскучилась по вам, просто капец!
— Я тоже, мужики, — расплылся Филин в пьяненькой и прочувствованной улыбке, ухватил свободной рукой Натса за пиджак и потянул к себе. Натс состроил испуганную рожу и замахал руками:
— Нет, Филя, нет, только не обнимашки! Гомосятина у нас — прерогатива Джо!
— Сам бодр, мудр и пидр! — огрызнулся Фил.
— Гы-гы-гы, встретились два одиночества! — ржет Швед. Ржет, обнимает меня, отхлебывает пива, и… О, черт! Лапа Шведа очень недвусмысленно скользнула вдоль моей спины, пальцы нырнули под край свитера и втиснулись за ремень джинсов. Я дернулась, расцепила объятия и схватилась за свой бокал. Швед убрал руку.
— Пацаны, шутки шутками, но Новый год на носу, — вспомнил Натс. Ну конечно, господин топ-менеджер все помнит и всегда деловит. Просто вот сейчас достанет из кожаного портфеля лаковый ежедневник с золотым обрезом и «Паркером» напишет с новой страницы: «НГ: нажраться с Ф., Дж., Ш.!!! 31.12».
— Есть мысли? — лениво поинтересовался Швед.
— База, кабак, хата, вариантов много, — пожал плечами Натс.
— Я против кабака, это уныло, — заявил Филин.
— А я против базы, это зашибись далеко и с бодуна ехать в город влом, — вставила я свои пять копеек.
— Тогда хату надо большую и с сауной и двором и всеми делами. И суток на двое, — рассудил Швед.
— Филя, поручаем тебе найти хату, брат! — Натс хлопнул Фила по плечу.
— Лёгко! Счас, — Фил полез в сумку за планшетом, а мы скривились. Счас начнется – Фил будет гуглить подходящую хату.

Минут через двадцать с грехом пополам мы выбрали пару вариантов и стали прикидывать бабки:
— Так, кто с кем и сколько нас? — Натс таки вынул пухлый ежедневник и ручку. Филин скривился при этом и открыл новую доку в своем гаджете – поклонник новых технологий, он не догонял привязанности Натса к вычурным писчебумажным принадлежностям.
— Пишите: Натс и…? Кто там у тебя счас?
— Лиза, — усмехнулся Натс, записывая.
— Швед и Кэт, — записал у себя Фил вторым пунктом
— Фил и…?
— Марина, — очень смущенно пробормотал Филин.
— Вау! Наконец-то, бро! Ура, мужики! — я хлопнула Фила по коленке, искренне радуясь. Да, та самая Марина, которая уже столько времени маячит на горизонте, та самая, на которую я советовала Филину обратить пристальное внимание, и он наконец внял моим советам. Ура! Боюсь сглазить, но ура!

Мы посмеялись, потом Натс спросил:
— Джо и…?
— Джо и Глеб, — вывалила я и с трудом заставила себя не опускать глаз.
Швед поперхнулся пивом. Воцарилось молчание. Несколько секунд мужики пялятся на меня выпученными глазами и молчат. Первым в себя пришел Натс:
— Ни хрена себе! Джо, родная, утешь меня, скажи, что это другой Глеб!
И мне пришлось рассказывать…

В тот день пошел первый снег. С мутных ватных небес сыпались мокрые снежинки, таяли в грязи под ногами, пытались забелить своим неверным молоком серый и коричневый осенний город. Я припарковалась у подъезда, выскочила в грязную лужу, выругалась себе под нос, пикнула сигналкой и собралась было бежать домой, в подъезд, в тепло и уют своей холостяцкой берлоги, как вдруг…
— Жанна, — позвал меня знакомый голос. Я обернулась. Он стоял возле своего шевроле, забрызганного грязью. В длинном, невозможном светлом пальто, в вычурных сапогах, богема, мать его…
— Глеб? — черт, что ему нужно?
— Привет, — улыбнулся как-то вымученно Щедрин, — Как твои дела?
— Нормально. А ты что здесь…?
— Тебя жду. Пригласишь на кофе?
О, мастихин тебе в глотку и ведро гуаши в задницу! На кофе? Какого хрена?
— Я… Ладно, пойдем, — кивнула я, а старая мудрая Жанна Андреевна в моей голове выписала подсрачник дуре-Жанке. И поделом, я считаю.
Мы молча вошли в подъезд, дождались лифта, поднялись на этаж. Я совсем не узнаю его, раньше он не мог помолчать и минуты, все трепался, все смешил меня, все что-то придумывал. А еперь это вроде как другой человек- молчаливый и роковой, супермэн сраный, чего уж.
— Кофе? — равнодушно спросила я, когда он уселся на диван в гостиной.
— Кофе, пожалуйста, — кивнул Глеб.
Я насыпала порошка в кофемашину и налила ему кофе. Поставила на столик и уставилась на него молча, ожидая, когда его величество большой художник скажет, зачем приперся.
— Спасибо, — вежливо сказал Щедрин и отхлебнул из чашки, — очень хороший., — и замолчал. Я не выдержала:
—Чего надо?
— Ты выросла, Жанна, — улыбнулся Глеб, поставил чашку на стол, встал и взял меня за руки, — выросла, озлилась, изменилась, но… Я хочу тебя, как и раньше. Я скучаю по тому, что у нас было. Ты моя, это не изменилось, правда? — и поцеловал меня. Всеми фибрами я мечтала врезать ему в морду. Вместо этого я судорожно вцепилась в него, прижалась, присосалась, припала к его губам, как… как… Дура Жанка, дура! Идиотка!
Мы не вылезали из постели двое суток. Я думала, что сотрусь до дыр. Впрочем, не правда, я не думала. Вообще ни о чем. Ни грамма не думала. Две недели я была счастлива — цветы, разговоры, прогулки, секс-секс-секс… Он написал мой портрет, ню акварелью, очень хорошо написал, я выпросила себе, повесила в спальне. Тогда он написал еще один и повесил в своей единственной комнате-студии. У меня в ванной прописалась его зубная щетка, а в шкафу – трусы. Я почти поверила, что это правильно. Он даже ни слова не сказал, когда я собралась на встречу с пацанами, даже спросил заинтересованно, что это за пацаны и давно ли я с ними дружу. В общем, он был прынц из сказки, вот что. И я приведу его на Новый год к мужикам и представлю, как моего мужчину. И пусть…

— Вот. Так что я встречаюсь с Глебом, мужики, — закончила я свою печальную и приторную повесть.
— Охренеть, — констатировал Натс.
— Жанна Андреевна, ты гонишь! — высказался Фил, — ты гонишь, мать! Ты помнишь, как мы познакомились? Джо? Ты помнишь, что с тобой было после него? После этого Глеба, мать его за ногу?! Джо!
Вот вспомнил ты, братуха! Как мы познакомились! Смешно мы познакомились, прям три мушкетера и Дартаньян с сиськами… Вспоминаю, от воспоминаний накатывает теплая волна любви к ним, к троим засранцам, к моим мужчинам…

19 апреля 2003 г., суббота
Всё это рок-н-ролл, детка! А центр рок-н-рольной жизни нашего города – ДК Электромаш, запущенная постройка в глубине заводского спального района. Боги знают, почему именно здесь чаще всего происходят самые интересные неформальские мероприятия — концерты, фесты, арт-тусовки и такое прочее. Волосатые всех мастей съезжаются на метро «Электромашиностроительный завод», пересекают несколько улиц, скупают пивас в окрестных ларьках и долго шумно тусят в ДК и примыкающем к нему чахлом сквере. А потом разъезжаются по своим районам, во всяком случае те, у кого остались бабки на транспорт. Зато те, у кого бабок не осталось, а особенно те немногие, кто живет в окрестностях, идут домой. У местной гопоты любимое развлечение – поймать и отмудохать такого «металюгу». Вот и сегодня Корж, Череп, Ваня и трое молодых из их двора тусят в проходной подворотне около четырнадцатой школы с намерением размяться и повыдергать патлы какому ни попадись мудачку.
— Типа, гля, пацаны, какое мудло, — первым замечает жертву Ваня.
— О-па-чки, в натуре, Ваня, кадрик! — улыбается Череп, отделяется от стены и делает несколько вальяжных шагов наперерез худому парню с длинными волосами, в косухе и драных джинсах.
— Слышь, пассажир, закурить есть? — широкое лицо Черепа, украшенное сломанным носом и легкой трехдневной небритостью, исказила глумливая ухмылка…
Здоровый рыжий пацан, такой же волосатый и клепаный, затянутый в черное, входит в подворотню быстрыми шагами, молча оценивает расклад в виде шестерых брызжущих слюнями бритых красавцев в спортивках и утирающего кровянку с морды нефора, аккуратно прислоняет к стене гитару и ни слова не говоря выписывает в морду ближайшему. Корж радуется:
— Кому добавки, братва? — и кидается на вновь прибывшего…
В нескольких метрах от подворотни не спеша идет лохматый темноволосый человек в джинсах, берцах и клетчатой рубашке, отхлебывая на ходу из пивной бутылки. Не доходя нескольких шагов останавливается, закуривает. Его обгоняет еще один нефор, подвязанный банданой с черепами, делает несколько шагов, заглядывает в подворотню, оборачивается:
— Брат, там гопы нефоров месят, слышь.
— Дерьмо вопрос, давай разбираться, — кивает темноволосый, разбивает бутылку и с «розочкой» наперевес кидается в подворотню следом за парнем в бандане…
Один из гопничков помоложе вдруг попятился из подворотни и просипел:
— Череп! Атас, менты!
Рыжий оборачивается, замечает тройку ППС-ников вразвалку бегущую к месту событий из глубины двора и рявкает хорошо поставленным звонким голосом:
— Ноги, парни!
Темноволосый, уже лишенный своей бутылки и подрихтованный мощным кулаком Вани, дергает за рукав парня в косухе, помогает подняться, отталкивает слегка расфокусированного Черепа и устремляется из подворотни на улицу. Парень в бандане выкрикивает еще несколько матюков в морды гопов и срывается за ними. Последним, ловко подхватив гитару, бежит рыжий. Четверо в молчании бегут, бандана впереди, ныряют в какие-то переулки, проходные подъезды, убеждаются, что погони нет, останавливаются в каком-то темном дворе, тяжело дышат, матерятся сквозь зубы, темноволосый садится на шаткую скамейку, вытирает лицо рукавом.
— Круто размялись, мужики, — усмехается рыжий, достает из кармашка гитарного чехла бутылку воды, отхлебывает, протягивает парню в бандане, — Я Швед.
— И побегали неплохо, — кивает тот, отхлебывает и протягивает парню в косухе, — Я Натс.
— Спасибо вам, пацаны, — благодарит виновник торжества, пытается улыбнуться разбитым ртом, отхлебывает, пачкая край бутылки кровью и протягивает темноволосому, — спасибо, реально вы меня писец как выручили! Я Филин.
— Дерьмо вопрос, Филин, — темноволосый допивает, вытряхивает несколько капель на ладонь и растирает по лицу, — отличное окончание отличного концерта, а? — темноволосый делает шаг и оказывается в круге фонарного света, — Я Джо. Ага, подберите челюсти. Ага, сиськи драться не мешают, морду только жалко, как в институт завтра пойду, я хэ зэ, бля!
Вот так мы и познакомились, спасители Филина, гроза волков, Атос, Портос, Арамис и Дартаньян… Кто бы мне такое рассказал – я бы смеялась, не поверила бы, но так и было, клянусь! Иду себе, хорошо нарезавшись, с концерта, какой-то нефор меня зовет, мол, наших бьют, и я на волне алкогольной доблести и ненависти к гопоте поперла. Дракой меня не удивишь, с восьмого класса я увлекалась всякими единоборствами, особенно дзюдо, качалась немного, бассейн, то-сё… Ну и мои сексуальные предпочтения и мой нефорский образ жизни очень к этому делу располагали. Я до сих пор стараюсь держать себя в форме, а раньше мы с мужиками в зал ходили, круто так было… Да. А когда мы малость отдышались в этом дворе, то пошли к Филину водку пить. Я чудила, конечно. Да все чудили, чего уж. Мы потом почти все время вместе тусили. Долго, пока жизнь нас не развела. Ну и конечно они узнали про Глеба, почти сразу. И посмотрели на меня и мои ломки по Щедрину. Так что Глеба они мягко говоря не любят. Ну и пофиг, потерпят! Я же терплю их куриц? Ну и всё!

Как мне нравится эта четверка - слов нет!
За Джо и Шведа конечно же болею)
___________________________________

Спасибо за проду! Буду с нетерпением ждать следующих глав.
_________________

Джо канешь не очень большая оригиналка. Ну естественно старые грабли куда привычнее новых (если новые даже не грабли). Блин, ну кто же зимой пьет пиво??? Мясо и водку!
Спасибо за продолжение!
___________________________________

Всем привет!
Scarran , спасибо за продолжение!
Таки да, никто не пришел Джо на помощь, но не похоже, чтобы это кого-то расстроило
Ощущение, что Швед дорвался до давно желаемого и сам своему счастью не верит. И правильно не верит, Джо, трусиха такая, ничего менять не хочет, серьезного разговора и возможных перемен страшится, спряталась от проблемы, как страус. Так и хочется надавать по оставшейся части тела!

Гы, нельзя было сильнее напугать Жанку))
Интересно, и столько они так будут играть в прятки? Судя по датам, за полтора месяца не прокололись и друзья ничего не заподозрили…
А их знакомство)) ну прямо Д´артаньян Жанна Д´арк и три мушкетера))
Чтобы там ни было с погодой, а Новый год обещает быть жарким

Дорогой Автор, вы меня просто поразили! Вот это мастерство! И что, даже семислойная Опера вам подвластна?))
___________________________________

Уважаемые читательницы!
Прошу простить меня за долгое отсутствие проды, но у меня есть железная отмазка: я была в отпуске) замечательный греческий остров Агистри, вдохновивший меня на массу всего классного) Вот, посмотрите, как там потрясающе красиво:




Коротенько отвечу всем, кто великодушно не поленился написать 2 слова старому графоману в моем лице) вы же знаете, как вдохновляют меня ваши отзывы? Спасибо вам огромное!

Людонька, спасибо большое) Швед передает вам привет)

LaSaDa, спасибо)

vincento, привет)

увы, все мы этим страдаем) Джо не оригинальна хоть в этом, во всем остальном она достаточно компенсирует своей оригинальностью)

согласна, шо) но что сделано, то сделано)

RozMary , спасибо за отзыв)

а то) как потрахаться, так никто не плачет, а как последствия разгребать?)

ну зато она не боится в морду дать) должно же быть и у Джо слабое место)

факт)

хм) еще глав 5-6 мейби)

да, немного высосано из паальца, но мне показалось - забавное)

я лично это обещаю)

я люблю высокую кухню прежде всего за ее простоту. кондитерка в этом плане хуже - она сложна в исполнении, не отнять) гадское тесто фило например убивает пол дня. Семислойную оперу, каюсь, даже не пробовала делать - ломит заранее) а вот почти все десерты из рассказа делала, там в общем ничего сложного) нежно люблю и павлову, и чизкейки разнообразные, вот из отпуска привезла невероятный апельсиновый пай "партакалопита", буду тренироваться)

Ну и, наконец, прода! Приятного чтения!

 » 8.

31 декабря 2012г., понедельник

Снегу нынешней зимой навалило по самую крышечку — настоящая новогодняя погода, сказка. Таксист пробирался через сугробы по узкой улочке, через слабо освещенный частный сектор и ругался на чем свет. Глеб прижимал меня к себе и нашептывал на ухо всякие разности про исполнение желаний и чудеса, которые случаются под Новый год. Я тихонько смеялась и гладила его колено. Наконец, мы прибыли по адресу и остановились около высоченных железных ворот. Филька не подвел — выбранная им хата была по-настоящему крутой, Хатой с большой буквы. Мы с Глебом выгрузили наши пакеты, рассчитались с водилой, и я громко постучала в монументальную калитку усадьбы, в которой мы и будем праздновать Новый, две тысячи тринадцатый, год.
— Джо? — донеслось из-за калитки, и она тут же распахнулась, явив нам с Глебом раскрасневшегося, улыбающегося Натса, — Привет, брат! — Макс сграбастал меня, обнял, поцеловал в обе щеки, а потом развернулся к Глебу и протянул правую руку, левой продолжая прижимать меня к своему боку, — Макс!
— Глеб, — представился Щедрин и пожал натсову ладонь.
— Давай пакет, Жанка, — макс взял у меня покупки и приглашающе взмахнул рукой, — Пошли, счас еще Кэт подъедет и будет полный комплект!
Мы зашагали по чисто выметенной дорожке между монументальных сугробов к высокому резному крыльцу. Дверь распахнулась и выскочил Филин в одной майке, лохматый и тоже улыбающийся до ушей:
— Джо! — последовал повторный ритуал обжиманий и поцелуев, и знакомство, удивившее меня тем, что Фил представился по паспорту:
— Сергей, — сказал Филин, протягивая руку, и посмотрел на Щедрина, как Ленин на буржуазию.
— Глеб, — повторил мой драгоценный и улыбнулся непринужденно.
Мы поднялись в дом и стали раздеваться в большой, отделанной деревом, прихожей.
— Жан, этот Сергей, это Швед?
— Не, это Филя, — пояснила я.
— А девушки их где?
— Да хэзэ, Глеба, счас увидим, пожала я плечами.

Мы пошли на звук и оказались в огромной комнате-студии, оформленной в стиле охотничьего домика, с камином, здоровенным дубовым столом и высоченными потолками, которые подпирала огромная пышная елка, мигающая огоньками. Нарядная девица, вероятно, Лиза натсикова, и менее нарядная, но удивительно свежая и красивая Маринка суетились в кухонном углу, Натс с радостным ржанием выставлял привезенное нами на стойку, отделявшую кухню от остального пространства, Фил возился с музыкальным центром, Шведа в комнате не было.
— А где Швед? — поинтересовалась я.
— Джо! — раздалось за моей спиной и, обернувшись, я увидела Елагина, неприлично элегантного в черной шелковой рубашке и узких джинсах, со сверкающей копной солнечных волос, абсолютно модельной внешности Шведа, на фоне которого мое собственное сокровище выглядело немного...э… блеклым? Швед сбежал по лестнице со второго этажа и распахнул объятия:
— Шведка! — заорала я и обняла его. Кирилл облапил меня, встряхнул за плечи, заглянул в лицо:
— Привет, Жанна Андреевна! Дай я тя пацалую! — и тут же осуществил свою угрозу, слюняво и громко чмокнув меня в губы, нос и лоб.
— Засранец! — обругала я его, вытирая лицо, — Это Глеб, это Кирилл, но мы зовем его Шведом, — представила я их друг другу.
Швед кивнул, но, по-моему, даже не посмотрел на Щедрина:
— Давай, пойдем, накатим за старый год, а? У нас было много интересного в старом году, да? Джо? — и подмигнул.
Все так же, не выпуская меня из рук, потащил к стойке. Фил и Натс присоединились к нам, разлили по бокалам коньячек, галантный Филя плеснул девицам шампусика, и даже поинтересовался у Глеба:
— Что ты пьешь?
— Коньяк, наверное, — пожал плечами Глеб, аккуратно взял меня за талию и подтащил к себе. Я дернула бедрами, сбрасывая его руку, и выразительно посмотрела ему в глаза, мол, мы же договаривались!
— За старый год, мужики! — провозгласил Филин, получил тычок по печени от Натса и добавил, — ну и девушки тоже.

Мы сдвинули бокалы, выпили, закурили, я попыталась включиться в дамские хлопоты насчет стола, но мужики не дали мне такой возможности — утащили показывать фоты нового байка Филина, который он купил буквально вчера в подарок себе любимому. Швед ответил на звонок своего мобильного и вышел встречать Кэт. Щедрин с бокалом в руке развлекал девушек — все было неплохо, как ни странно! Мужики не бросились с порога бить его ногами, а он не заявил мне “Мы уходим из этого балагана!”, ну и слава богам. Явилась Кэт, нарядная, в коротком стильном платье, но на фоне Елагинга все-равно недостаточно яркая. Черт, сегодня он определенно звезда вечера. Мы немного поболтали все вместе и каждый в отдельности и, наконец, около одиннадцати сели за стол, отдали дань уважения деликатесам и коньяку и приготовились слушать президентскую речь. Огромный телек работал беззвучно, какие-то попсовые звезды хлопали немыми ртами, и тут филова Марина задвинула тему:
— А вы знаете, как загадывать желания на Новый год? Ну, у меня в детстве была такая игра с семьей, может вам понравится идея, — сказала она, — Мы писали желание на бумажке, сбрасывали в шляпу, а под куранты вытаскивали. И потом в течение года пытались исполнить то желание, которое вытащили. Например, папа писал: “Хочу отремонтировать гараж”, вытащила сестра, так она собрала своих друзей, и они вместе всю весну ремонтировали наш гараж. А мне как-то попалась бабушкина записка “Хочу, чтобы все дети закончили год без троек”, так мне пришлось самой вкалывать и брата с сестрой заставлять учиться. Прикольно так, — она улыбнулась и посмотрела на Филина. Фил тоже лыбился и, вероятно, гладил ее по коленке под столом, больно рожа масляная.
— Круто! — восхитился Натс, и мы все его поддержали, мол, улет, давайте! Макс выдрал из своего ежедневника несколько листов, мы по очереди написали его паркером свои желания и свалили в хрустальную салатницу. Пока мы заканчивали, президент начал свою бодягу про “Трудный, но интересный год...”, Фил включил звук, Швед откупорил бутылку самого дорогого шампанского и разлил по бокалам.

1 января 2013г., вторник

Загремели куранты, мы подняли звон, вой и шум, обнимались, целовались, поздравляли друг друга, и в суматохе я вдруг почувствовала, как мне в ладонь уткнулась бумажка. Я рефлекторно сжала пальцы и в моей руке оказалась записка. Дед мороз, типа? Кто это такой умный? Глебка, да? Я поцеловала его в нос и с заговорщицким видом сунула руку в салатницу, как будто взяла записку. Все потянули руки за мной, а Марина объявила:
— Только вслух не говорите, а то не сбудется! — и, засмеявшись, взяла из вазы последнюю записку. Мы отвернулись каждый в свою сторону и стали читать доставшиеся нам желания. Я развернула доставшийся мне клочок бумаги и прочла: “Я хочу жениться на Джо. Швед”. Воздух вдруг куда-то делся, и я перестала дышать, но быстро справилась с собой. Подняла глаза, обернулась, чтобы посмотреть на него. Сука! Ты же обещал, Елагин!
— Время пошло, год начинается, у нас много работы, — веселилась Марина, хитро поглядывая почему-то на Глеба, а я… Я смотрела на Шведа. Сука. Сука!
— А теперь на улицу, пацаны! — предложил Макс и все шумно потянулись в прихожую, одеваться. Я постаралась чухаться дольше всех, не сводя при этом глаз с Елагина, надеясь, что он поймет, что я хочу с ним побеседовать, и тоже задержится. Но Глеб дождался меня и вытащил на улицу. Мы весело кидались снегом и валялись по сугробам почти час, алкоголь выветрился, все замерзли и решили пойти в сауну, греться. Филин, радостно улыбаясь, расхваливал местную сауну, пока мы с Глебом поднимались в свою комнату наверху, чтобы переодеться в халаты.
— Ну как тебе все это? — в очередной раз спросила я у Щедрина. Я все-таки нервничала из-за того, что мужики его не примут, и он будет дуться. Но, к счастью, ему вроде нравилось, он был в легком подпитии и веселый, кокетничал с девицами, благодушно не обращал внимания на нас с пацанами и вел себя безукоризненно. Вот и сейчас он лишь улыбнулся:
— Да все отлично, классная компания, а хата просто супер, не парься, — он чмокнул меня в губы и стал снимать штаны, — Маленькая, а что ты вытащила?
— Не скажу, а то не сбудется, — ответила я, через силу улыбаясь.
— А мою записку, похоже, вытащила Маришка, — поделился он.
— А что ты написал?
— Что хочу поехать с тобой в Париж, — признался Глеб, — а ты?
— Что хочу найти нового постоянного заказчика, а то мои птеродактили мне уже вот где, — я провела рукой по горлу.
— Тогда бедный тот, кто будет это исполнять, — заржал Глеб, накинул халат, вытащил тапочки, — я готов, а ты?
— Ага, — кивнула я, и мы пошли в сауну.

Капля щекотно скатилась по моей спине, и я поняла, что, пожалуй, сварилась и готова прыгнуть в бассейн. В отличие от меня Щедрин наслаждался жарой, вальяжно раскинулся на полке и не собирался пока шевелиться.
— Все, — объявила я, запахивая простынь поплотнее, — я готовченко. Пошла нырну.
— Слаба, мать, — отозвался Филин из-под потолка.
— Не бздеть на Джо, — лениво огрызнулся Натс, — у нее тонкая душевная организация и она не может долго потеть с нами в одном помещении.
— Пошел в жопу, — пропыхтела я и вышла из парилки. Скинула простынь и с разбегу прыгнула в глубокий, узкий, обжигающе-холодный бассейн:
— АААА!!!
А когда вынырнула, то обнаружила на берегу Шведа. Ну вот, падла, ты и попался!
— Елагин, — прошипела я, подплывая к краю бассейна, — иди сюда, сука!
— Ладно, — пожал плечами Швед и прыгнул в воду, отчего волна накрыла меня с головой и я на мгновение потеряла ориентацию. А когда отфыркалась, в мои губы впечатались губы Кирилла. Я со всей дури приложила его кулаком в грудак, извернулась и добавила уже в глаз. Елагин почти увернулся от этого удара, и попытался схватить меня за запястья, но ему не удалось, а я, зато, приложила его коленом в “девятку”. Швед зашипел и снова попробовал меня поймать, я ударила его в лицо, попала куда-то в челюсть, но снова смазала.
— Прекрати, — прохрипел Кирилл и отвалился от меня, — престань!
— Хер тебе, — ответила я, оттолкнулась ногами от стенки и снова ударила его под дых. Вода мешала, мать ее!
— Хватит, Джо, — Ему все-таки удалось поймать меня за плечо и прижать к стенке бассейна, — Хватит, мать твою!
— Ты! Гребанный мудак! Нахера?! Ты же обещал, сука! — прошипела я, отталкивая его, и в два движения оказалась у лесенки.
— Я не могу больше, Джо, — очень тихо сказал он мне в спину,— я больше не могу притворяться. И не хочу.
— Пошел ты в задницу, идиот! — пробормотала я, выскочила на бортик, подхватила простынь и вернулась в парилку. Ничего умного и интересного наша “беседа” не принесла, черт подери! Гребанный мудак! И я тоже, дура, идиотка, нимфоманка, шалава! Глеб не обратил на мои страдания никакого внимания, а вот Филин обратил, он аккуратно переместился поближе, свесил руку и потрепал меня по голове. Я и без слов почувствовала его поддержку. Натс глянул на Фила, на меня, и спросил:
— Жанна, хочешь коньячку?
— Не, плохо мне чего-то, пойду, полежу у себя пол часика, таблеточку приму, — отбрехалась я, — Глеба, ты парься, я пойду колесико выпью, лады?
— Лады, коть, — отозвался Щедрин из своей нирваны. Я встала, и пошла к себе. В предбаннике Шведа не было, и по дороге он мне не попался.

Я легла на кровать, большую, пахнущую порошком “Морская свежесть”, кровать в полупустой комнате, которая досталась нам с Глебом на эту ночь, завернулась в простынь и зажмурилась. Мне хотелось спрятаться от всех, прежде всего от себя самой. По той простой причине, что я невыносимо страдала. Я снова, уже во второй раз, переживала распад моего братства. И мне было, пожалуй, еще больнее. За прошедшие месяцы я убедила себя, что все получилось, и что Елагину точно также наплевать на случившееся, как и мне. Что мы по-прежнему друзья, а количество оргазмов между нами ничего не меняет. Все эти годы я мечтала трахнуть его, а когда трахнула, оказалось, что это моя самая большая ошибка, господа присяжные! Не потому что мне было плохо, нет. с ним было отлично, ярко, сладко, классно… Почти как с Глебом. Единственное отличие заключалось в том, что Глеба я любила, а Кирилла - нет. И, как будто в назидание, небеса снова послали мне Глеба. И я снова была счастлива, даже счастливее, чем тогда, много лет назад. Мы выросли, выросли оба. Мне было уютно знать, что он любит меня, и я смирилась с тем, что люблю его, люблю все эти годы. И никакие мужики и телки, которые за эту кучу времени побывали у меня в койке, не оставили следа в моей душе. Никакие, кроме Елагина. Потому что Елагин — не просто член на ножках, Елагин — мой друг, брат, часть меня, часть моей жизни. И, клянусь, я попробовала бы замутить с Елагиным, если бы не испугалась потерять наше братство, нашу дружбу. Потому что, хоть он и абсолютная противоположность Глебу, я знаю его глубоко, знаю достаточно, чтобы верить в то, что у нас могло бы получиться. Но… Я испугалась тогда, испугалась, наверное, к счастью, потому, что отказавшись продолжить с Кириллом, я освободила себя для возвращения Глеба. А Кир… Как всякая, я думаю, женщина, я меньше всего думала о чувствах Кира… Ну и сволочь я, вот что. Потому что Кир, оказывается, не так себе все это представлял, и совсем не рад был моему решению. Он… я не могу быть уверенной, но… он, похоже, любит меня. Или думает, что любит. И из этой любви согласился сделать вид, что все по старому, что ничего не было. И если бы не эта его дурная эскапада с запиской, я так и верила бы в это, в его дружбу, не замутненную нашим сексом тогда… А теперь… Теперь всему конец. Конец Натсу, Филу, Шведу и Джо, четырем мушкетерам, моей странной и мало кому понятной семье. Теперь точно и безусловно конец. Всё. Аут. Финал. Счет ноль-ноль. Ноль в итоге. Никогда, ни при каких обстоятельствах все не станет прежним, никогда! Швед больше никогда не будет мне братом, с сегодняшнего дня он станет парнем, который был в меня влюблен. И пипец. Я. Гребанная. Дура!
Слезы текли по моим щекам, хотелось курить и рыдать в голос, хотелось разбить что-нибудь или набить кому-нибудь морду. Хотелось выйти из комнаты и затеять веселую групповуху “все со всеми”, хотелось уехать втихаря… Хотелось умереть.

В коридоре раздались шаги. Я быстро вытерла морду и попыталась глубоко дышать. Глеб увидит и спросит, а что я ему скажу?
Топ-топ-топ. Тишина у двери. Стук.
— Джо?
Филин?
— Заходи, — вздохнула я.
— Как ты? башка болит? — участливо поинтересовался Фил, присаживаясь на край кровати.
— Нет. Не совсем, — сказала я.
— Этот мудак тебя обидел? — взвился Филин.
— Если ты о Глебе, то нет.
— Что случилось? — Фил сказал это с убийственной, немного комичной серьезностью. А я… ну что я могла ему сказать?
— Ничего не случилось, Филя. Просто устала и выпила лишнего. Я сейчас приду, не переживай.
— Ладно, если так… Слушай, а где Швед, ты не видела? — спросил Фил.
— Нет, не видела.
— Пойду, поищу его, а то Кэт, по-моему, перебрала и затевает внизу группентрахен, — хохотнул Фил.
— Филя, она тебе нравится? — спросила я.
— Кто, Кэт? Почему она должна мне нравиться?
— Ну, просто как человек, как телка Шведа? Как она тебе?
— Жанна, — Фил отвел глаза и стал перебирать один из своих браслетов, — такое дело… Я считаю, что Швед встречается с ней, потому что она похожа на тебя. Натс не велел мне ни с кем об этом говорить, потому что это не наше дело, но я не могу молчать уже! Ну, посмотри, она — жалкая копия, подделка тебя! И Швед… Он должен встречаться не с ней, а с тобой, Джо!
— Ахаха, — я даже засмеялась, заставила себя, — ты что? Со Шведом? Да мы же братья! Может, мне еще с тобой встречаться? или с Натсом?
— Джо, не смейся, я серьезно. Ты мне в свое время очень помогла, когда сказала про Марину. А я очень хочу помочь тебе. Вам обоим! Посмотри на него, Джо. Он классный и он все время рядом. Может, ты не там ищешь? Джо?
О, дьявол! Что я должна сказать? Что?!
— Филя… Мне кажется, ты гонишь, — решила я спрыгнуть с темы, — Иди, поищи нашего рокового красавца, родной.
— Ладно, пойду, — кивнул Фил, похлопал меня по бедру и таки ушел. Я накрылась простынью с головой и глубоко вздохнула. Пипец. И больше ничего.
_________________

Нажала на баннер автора и забыла о своем светлом пиве, и о встречи НГ героями ( в мои то +32), Оля, какая потрясающая вкусняшка эти 13 сладостей, просто супер, прямая дорога нам на Зной .
Отдохнули автор, порадуйте нас вкусненьким в стимпанке
Остров красивый!
А у нас жара, жара, а море холодное, отлив, но мы закаленные финские деуки всё равно купаемся, с третьего захода +12 уже не так страшно. Зато у меня дети не болеют, и да по дороге домой пинту светлого - тоже святое.
А Джо дура, такого секси Шведа надо хватать и трахать, всю жизнь, и после.
___________________________________

Ну да, отмазка железобетонная)) Какая красота, даже от электронных фото словно запахло морем и кипарисами.

здорово! Удачи в экспериментах))

Scarran, спасибо за продолжение))
Опаньки, как, оказывается, у Шведа все сУрьезно)) Ну, раз мужчина для себя решил, то теперь будет хоть какой-то сдвиг в их отношения, только вот в какую сторону...
И зря Жанна так переживает по поводу крепкой мужской дружбы)), Фил ясно дал понять, что они будут рады такому развитию отношений Джо и Кирилла.
Да и вообще, ребята чувствуют ее лучше, чем этот "идеальный " Глеб, сразу поняли, что что-то выбило Жанку из колеи.

Как же настойчиво она себя в этом убеждает!
___________________________________