Оборотни: Большая охота

Я не хотела ему верить. Правда, не хотела, но волки опираются на чутьё и интуицию, которые уже не раз за эту ночь подсказали, что этому серому нет нужды врать.
Однако человеческий разум продолжает цепляться за привычные убеждения, и так быстро не могла я поменять свои цели.
Ведь могу поклясться, что его запах был в квартире в Будапеште. Ну, может и не его конкретно, но одного из его клана. Однако, по его же словам, никто из клана не мог заниматься самовольничеством.
Я не знала, что и думать. С одной стороны, волчица уже не сопротивлялась его зову, но человек до сих пор не желала доверять ни одному представителю клана Полумесяца.

Я зарычала, предупреждая его не приближаться.
Я не могла верить ему. Не сейчас. Никогда.
Мне нужно подумать, но когда этот волк рядом я думаю только о нём. Это не дело. Нужна тишина и покой.
Оглядываюсь на человека, он шевельнулся и слабо застонал.
Значит скоро придёт в себя. Я спокойна. Мужчина сильный. Он справиться с обращением. Здесь меня больше ничего не держит.
Надо уйти. От обращенного. От серого волка. От себя, в конце концов.
Поэтому не оставляя себе время на раздумья, я делаю один шаг назад, за ним второй и третий. Потом разворачиваюсь и рву вперёд, между деревьев и кустов. Бегу так быстро, что кажется легкие зверя вот-вот загорятся. Но зато в голове более менее проясняется.
И выходит, что я не могу голословно обвинять конкретно этого мужчину в смерти родителей. Клан Полумесяца насчитывает около двух сотен волков. И может быть там были личные счёты с отцом? А может всё это враки, и наглый волчара просто пытается пудрить мне мозги.
Но я не могу больше сопротивляться инстинктам.
Нет сил делать вид, что меня не волнует присутствие рядом этого волка... мужчины... даже не знаю, что хуже.
Дрожь проходит по позвоночнику, заставляя сбиться с шага. И в этот момент прямо передо мной обрывается земля.
Чертов овраг, взявшийся из ниоткуда, положил конец моему беговому отрыву. Хорошо, что успела сгруппироваться.
Кубарем скатываюсь вниз, чувствуя, как бок и заднюю лапу разодрала толстая ветка. Рычу, но моё падение завершается только на дне оврага. Растянулась на холодной земле. Влажная земля. Пахнет мелкими грызунами, грибами и жухлой травой. Не хочу подниматься. Так приятно, когда горячий живот холодит земля.
И в этот момент я снова почувствовала его рядом.
Подняв глаза вверх, я увидела серого волка на краю оврага. Он на мгновение остановился, но тут же ринулся вниз. Я снова опустила глаза, продолжая лежать на земле. А когда его морда оказалась напротив моей, только следила глазами за ним.
Волк понюхал, рыкнул, но я снова закрыла глаза, мысленно посылая его куда подальше.
- Почему ты не отвяжешься от меня?
Я устала.
Устала от вечных поисков.
Мести.
Крови.
И я нашла его.
Врага.
Но сделать то, что собиралась не смогла.
Слабая.
Глупая.
Наивная.
Но я вдруг захотела поверить ему.
_________________

Он выбирал животное покрупнее, чтобы оно могло сопротивляться, делая охоту азартной и опасной. Кажется этот молодой самец с острыми рогами то, что нужно. Волк приготовился в несколько прыжков настигнуть цель, когда кто-то спугнул небольшое стадо косуль. Косули ринулись сквозь чащу к поляне. Да что же это такое сегодня! Большой охоты не получилось. Так теперь и его охоту испортят! Чтоб тебя! Волк снова начал преследование.

Снежный барс. Он не видел, кто в него обратился, но рисковать не стал. Самочка косули успела только настороженно поднять голову, как на неё прыгнула большая кошка.
Волк остановился на пригорке, на минуту потеряв след выбранного животного. Ищя св добычу. Оглянувшись, он не увидел никого из тех, с кем приехал на охоту. Если бы не заблудившиеся путники, охота была бы славная. Он поднял морду к луне и завыл. Мучительный голод, скручивал кишки в узлы и всё внутри вопило: догнать, разорвать, насытиться. Ветерок принёс запах. Запах реки и сладкий запах копытного. Вот он! Совсем близко. Волк в два огромных прыжка настиг добычу, но косуля высоко подпрыгнув, увернулась и отскочила, готовая бежать и боясь сдвинуться с места. Самец опустил голову, направив на волка острые витые рога и ожидая дальнейших действий хищника. Молодой, крупный, сильный, он рассчитывал что сумеет спастись. Они стояли друг напротив друга в напряжённом ожидании: хищник и его жертва. Если бы волков было несколько, как и планировалось, то они окружили бы самца и быстро расправились с ним, нападая и вырывая куски живой плоти из боков, паха, ляжек. Но волк был один и у него только одна попытка. За долю секунды просчитав траекторию прыжка, жертвы, если он нападёт справа, волк, приготовившись к прыжку, сделал обманное движение, открывая путь к свободе. И когда обманутый ложной надеждой самец рванулся с места, хищник в коротком стремительном броске, отрезая путь к бегству, снизу вцепился в горло подпрыгнувшего животного. Мощные челюсти со всей силой сомкнулись, ломая шейные позвонки, разрывая кожу, вены и жилы, лишая добычу возможности дышать, даря лёгкую смерть. Крупное тёплое тело ещё билось в судорогах, когда серебристо-серый большой волк, поднял окровавленную морду от вспоротого брюха пойманного самца-косули и прислушался к звукам леса. Вспомнил, что на стоянке была гиена. Они всегда появлялись неожиданно и могли отнять добычу... Но нет, всё относительно тихо и, успокоившись, волк снова вцепился в раскуроченное мягкое брюхо, вырывая и заглатывая самые вкусные и лакомые куски. Рычал от удовольствия, насыщаясь, успокаивая дикого зверя внутри. Он ел и отдыхал и снова ел, пока дикий голод не был утолён.
Слишком быстро близился рассвет. Большая волчья голова оторвалась от кровавого пиршества, но, не желая оставлять добычу, волк вцепился зубами в шею значительно полегчавшего трупа и, закинув его себе за спину, потрусил к заброшенному поселению. Однако вынужден был остановить свой бег вдоль берега реки, почувствовав, как шерсть на загривке встала дыбом.

Выпустив косулю из захвата и нутром чуя начало обращения, волк подбежал к лежащему наполовину в воде мёртвому человеку. Обнюхал. Волки не убивают людей, но он знал, что Ридж с Тэмсин рванули за одним из тех, кто на свою беду вышел к Вулф-плейсу, когда половина людей ещё не закончила обращаться. Волк завыл, глядя на полную луну, которая уходила за горизонт. Начал толкать мордой тело, сдвигая его в воду, забегая в воду сам и, вцепившись зубами в мокрое плечо, утягивая труп дальше, на глубину. Зачем он это делал, знает только человек внутри него.
Время на исходе. Бросив досадливый взгляд на свою добычу, потом на быстро тонущий труп, волк разворачивается и стремительно несётся, туда, где ему предстоит принять человеческий облик.

Обратная трансформация даётся ему чуть легче. Он привык обращаться в быстром беге. Конечно может и просто корчиться от боли, когда перекидывается в волка, но в обратное обращение ему нравится нестись сломя голову сквозь лес и подбегать к машине уже человеком. Он остановился, дыша глубоко и ровно. Насытившийся организм принял обращение и теперь, наклонившись, чтобы открыть дверцу и достать джинсу и куртку, он краем глаза заметил, как чёртова кошка, тащила на руках новенькую, строптивую волчицу, облизываясь, как на сметану. Равнодушно наблюдая за парочкой, Крейг натянул на голое тело брюки, бросил куртку на сидение, решив, что обойдётся без неё. Потянулся от души, до хруста в суставах. Попрощался кивком с задержавшимися и умчался домой, до следующей большой охоты.




Спасибо всем за интересные истории и игру.

Я не была бы хищником если не чувствовала приближавшуюся опасность к себе. Слегка ослабевший запах его зверя, вновь усиливается, и я снова оказываюсь в сильных руках. Моя кожа трется о его, пронзая тело острыми пиками возбуждения.

Не успеваю ответить. Не успеваю возразить. Не хочу врать себе. Я хочу его сейчас. Остальное потом.
Деревянный пол причиняет неудобства, но я приноравливаюсь к его резким и сильным движениям. Притягиваю его ближе, желая полностью растворить в мужчине. В этих ощущения, что он дарит. Ругать себя за слабость, я буду потом. Сейчас я издаю сладкий стон на его прикосновения.
Волчица внутри негодует. Она рвется наружу, противится и злится на меня. Она недовольно рычит, когда я с готовностью отдаюсь ее врагу.
Волна удовольствия накрывает с головой, заставляет неметь кончики пальцев на ногах и руках и выгибать спину, чтобы прижаться ближе и продлить сладость момент.
Лежим на спине рядом друг с другом. Тяжело дышу, а тело еще не отпускает сладостная истома. Хочется потянуться, выгнуть спину и зарычать от удовольствия. Сквозь щели на стенах дома, прохладный сквозняк обдувает разгоряченные тела. Думаю, что на спине останутся отметины, от жесткого настила на полу, но это мало волнует меня.
Я смотрю на потолок, на плесневелые балки. Мой голос звучит тихо.
- Когда я узнала, что я… другая, то я вычеркнула из своей жизни мужчин, - Точо не делает попыток повернуться ко мне, но я чувствую, что он слушает. – Я думала, что от притока крови или от сильных эмоций я могу причинить вред, или хуже всего обратиться в зверя. Наверное, это было бы не очень хорошо, - с усмешкой поворачиваюсь к Точо.
- Я рада, что этого не произошло.
Моя ладонь ложиться на его грудь, там, где бьется сердце. Жар пронзает кожу, заставляя ее покалывать.
- Я бы очень не хотела перед тобой оконфузиться.
Я резко замолкаю. Странная робость охватывает меня от его взгляда. Он так смотрит, что не только щеки, но и тело становится пунцовым.

Я наблюдаю, как мужчина поднимается. Его движения гибкие и грациозные. Я восхищаюсь им. Волчица презирает его.
Я поднимаюсь вслед за ним, убираю куртку с пола. Встряхиваю ее и прикрываю свое тело. Мужчина следит за моими движениями и его взгляд говорит, что ни один миллиметр моего тела не остался не изученным им, но я все равно скрываю голую грудь под курткой. Так надежнее.
- Я приехала на машине, она не моя, поэтому… - очень надеюсь, что он не слышит сожаление в моем голосе.
Этот странный мужчина пугает и притягивает одновременно. Я не позволяю такого, что позволила ему несколько минут назад и от этого я чувствую некий стыд. Стыд от того, что он подумает, какая я в итоге легкая добыча.
Я начинаю понимать недовольство волчицы, она бы не позволила себе сдаться без борьбы.
Отчего-то становится грустно и я опускаю глаза, чтобы он не увидел эту грусть в моих глазах.
Сейчас каждый из нас сядет в свой автомобиль и уедет в свой мир, где наши две звериные сущности не смогут существовать вместе.


Однажды я забуду, что видела сегодня. Воспоминания станут выцветать, как старые фотоснимки. Однажды я начну забывать, что чувствовала сегодня. Запах крови перестанет щекотать нос, он испарится вместе с запахом ночного леса и хищников.
Я вернусь к прежней жизни. Волчица будет скучать по свободе, что была у нее в полную Луну, но ей придётся смириться. И лес ей заменит парк на окраине Сиэтла.
Однажды события полной луны поблекнут.
Однажды…. Пока среди людской толпы я вновь не учую его запах.

Адреналин в крови пьянит. Разгоняет движение алых потоков. Сердце бешено стучит от напряжения. В голове на удивление пусто, будто вакуум. Только слова оборотня, брошенные им напоследок перед уходом.
Вскакиваю с мокрой от росы и крови травы. Тело до гусиной кожи облизывает холодный ночной воздух. После обращения преследуют смешанные чувства легкой дезориентации. Иду на искусственные огоньки, вспыхивающие лишь в особые ночи, когда в Вульф-плейс съезжаются нелюди. Как ведьмы на шабаш.
Искать по лесу вещи бессмысленно. Прочесывать траву в поисках телефона и широких металлических браслетов, которые надевались поверх шрамов, не хочу. Смотрю на порезы на запястьях. Я такая, какая есть. Жизнь – чистовик, из которого ничего не вычеркнешь. Часть листов уже заполнена, но впереди еще много страниц.
Оставленные стычкой раны саднит. Нужно их обработать. В доме бойлер, теплая вода, смывающая кровь и грязь, и зеркало, глядя в которое, изучаю свое отражение. Словно раньше не видела, потому что чувствую себя другой. Что-то пока еще непривычное появилось в глазах.
С рассветом селение начинает пустеть. Вновь приняв человеческое обличье, оборотни стремятся вернуться к каждодневной суете в мире людей.

Подойдя к машине, Ли достала из багажника походную сумку, в которой находился термос с крепким кофе и бутерброды, и предложила своей спутнице разместится в машине. Девушки удобно расположились в машине, наслаждаясь кофе с печеньем и бутербродами.
-Знаешь,- проговорила Ли, задумчиво глядя в лобовое стекло: " я так стремилась приехать в Америку, где как мне сказали можно встретить оборотней. Потом услышала про это место и просто горела желанием попасть сюда. Мне казалось, что вот встречу я других снежных барсов, узнаю как они живут, как справляются со всеми своими проблемами и наконец пойму,что же со мной, кто я такая и как мне дальше жить. А вышло совсем по-другому: о себе ничего не узнала и еще стала соучастницей убийства человека. Я в растерянности. Я пробуду здесь еще 3 месяца, потом вернусь на родину в Ирландию. Ева если ты согласна мы можем еще раз встретиться, после того как успокоимся и поболтать о нас самих. Вот мой номер телефона- звони если будет желание"- Ли с улыбкой протянула Еве свою визитку.
_________________

Почти на границе штата Вагнер засыпает. Беспокойно, дерганно, но все же спит. ТиДжей старается говорить тише и не барабанить пальцами по рулю. Бормочет себе под нос.
- Скоро приедем, чувак. Совсем немного осталось. Совсем уже скоро. И да, я тобой горжусь, в этот раз ты никого не убил. Слышишь, брат, ТиДжей тобой гордится.
Он стесняется говорить это прямо в лицо, когда Вагнер в полном сознании. Но доктор говорит, что нужно обязательно подкреплять положительные действия похвалой, словно его брат - собака. ТиДжей хочет верить, что получится. Если не вера, то что тогда остается?
- Ты говорил про Риту, ту медсестру. Не жри ее, ТиДж тебя очень просит. Тебя тогда не выпустят и не разрешат свидания с родственниками. Ты же понимаешь. ТиДж почти накопил на ферму и участок леса. Там будет где побегать. Там будет хорошо. Поэтому не делай пока глупостей, хорошо?
На заднем сидении лежат две куртки. Полотняная - гиены и кожаная - хорька. Второму просто нравится запах. Ему не нужна одежда для тепла. Ему и так жарко. Всегда жарко. И спать он не может, лишь временами проваливаясь в полудрему. ТиДжей знает, что нормальные хорьки спят почти двадцать часов в сутки. Но он ничего не может с собой поделать. Хе*ов адреналиновый нарик.
Дорога стелется под колеса мягко, как только это может быть, когда скорость машины под двести. ТиДжей все еще болтает по инерции, барабанит пальцами по приборной панели и изредка трясет ногой. Вагнер иногда хихикает во сне, страшно, хрипло, но хорек не хочет знать, что ему снится. Слишком страшат его чужие сны - учитывая каковы его собственные.
На заднем сидении беспорядочно валяются полицейские ориентировки на Вагнера. В некоторых штатах они еще остались, не смотря на то, что виновный в преступлениях давно пойман. ТиДжей собирает их, когда может, чтобы дышать свободнее каждый месяц, когда гиену нужно вывезти погулять. Как сейчас. И он уже знает, что будет. Они обнимутся - очень неловко, всего на несколько секунд, похлопав друг друга по спинам. "Когда-нибудь я выпотрошу тебя" - скажет ему гиена. "Я тоже люблю тебя, брат" - ответит ему хорек.
Я тоже.



Всем спасибы за игру! Райли, лапа моя, чмаф!))))
_________________

Ева берет визитку и нервно пожимает плечами.
- Мои родители и бабушка погибли когда я была совсем крошкой. Воспитывал меня дед. Я никогда не видела ни одного оборотня раньше. Даже дед предпочитал при мне не оборачиваться. Говорил, что кошкам опасно делать это вместе. Он умер в апреле. Сказал, что я должна сюда приехать. Наверное он хотел, чтобы я кого-то себе нашла, но единственное, что я поняла, что это все не мое. Не моя жизнь. Я так жить не хочу. - Ева стоит опустив голову, рассматривая пальцы ног. - Может быть спустя время я тебе позвоню, но сейчас я не готова к общению. Спасибо за кофе.
Ева разворачивается и уходит к своему автомобилю.

Ева не любит ночь. Ночью Еве снятся страшные сны. Сны в которых стая недолюдей загоняет себе подобных. Море крови и смерь.
Ева просыпается в слезах, пьет транквилизаторы и пытается забыть то, что было. У Евы ничего не получается. Иногда она звонит Ли и плачет ей в трубку, рассказывая о своих снах.
Ева плачет во время полной луны, сжимая зубами свою подушку, пытаясь сдержать своего зверя и не выпустить его наружу.
Два месяца терзаний, мыслей, транквилизаторов. И одно маленькое, но такое правильное по мнению Евы решение.

Ева стоит обнаженная на белом снегу.
Глубоко дышит морозным воздухом Памира.
Ева смотрит на луну, раскидывает тонкие руки в стороны и в последний раз оборачивается.
Евы больше нет. Есть только прекрасный ирбис, смотрящий на мир своими голубыми глазами.

...Он летел! Не бежал,
И, наверное б, солнце догнал,
Одинок, но силен,
Я был им восхищен,
Он – свободен! Ничей,
И один из последних теперь.

Главное, что я сумел отрешиться
От человечества. Вам пора измениться!
Вы убьете остатки той земной красоты…
В этом мире так много, чего нужно спасти!
Ну, а я покидаю этот мир навсегда,
А чтоб не было жаль я прикрою глаза
И увижу тот миг при закрытие век:
Он – Властитель Вершин, а я – лишь человек! (с)
_________________

Всё существо рвётся вслед за уезжающим байком, увозящим ту, что стала дороже всего. Что была дороже всего, но он этого не понимал до этой ночи, когда чуть не потерял и снова нашёл. И он найдёт её опять. Всегда.

Когда совсем рассвело Марк вернулся к машине, найдя её без особых хлопот на заброшенной дороге, там, где они её и оставили. Раздражённо смахнул со стекла и крыши пыль и несколько упавших хвоинок. Снова в лес ему захочется очень нескоро. Забравшись внутрь обессиленно откинулся на спинку сиденья, на душе было тревожно. Луч солнца упал на лежащие на панели мобильники, отразившись от чёрного матового стекла. Марк равнодушно взглянул на телефоны, оказавшиеся бесполезным мусором прошедшей ночью, и выпрямился, словно ударенный молнией. Телефон Умы, вот же он лежит, она уехала без связи? Проклятье! Ждать больше нельзя. Решительно распихав по карманам всё нужное, Марк выскочил из машины. Сейчас он возьмёт канистру и пойдёт к дороге, а там как получится. Или ему кто-нибудь одолжит бензин, или подвезёт до ближайшего городка, где он возьмёт тачку напрокат и будет искать Уму по всем больницам в округе.

Не успел он пройти и сотни метров, как завибрировал телефон, запихнутый в задний карман джинсов. Удивлённый и злой Марк выдрал его из кармана, проклятый аппарат исправно ловил сеть сейчас, когда это уже было не нужно. Имя на экране заставило разжаться стиснутые до боли зубы. Трев. Не дождавшийся их вчера на ранчо, он всю ночь названивал ему домой и на мобильный, и уже собирался заявить в полицию о пропавших. Кратко объяснив ситуацию, Марк вернулся к рейндж-роверу. Трев пообещал подъехать в течение ближайшего часа и привезти горючее.

Выбравшись наконец из леса, Марк минуту помедлил, решая, куда направиться, и почувствовал необъяснимую уверенность, что надо начинать с городка, лежащего в полустах милях на западе. Несколько удивлённый этой собственной уверенностью, он сверился с картой, и всё же повернул на восток, туда до города было ближе, но не проехав и нескольких миль, всё же развернулся. Всё внутри рвалось на части до крови, до судорог, и требовало повернуть на запад.

Проехав сонный городок пару раз вдоль и поперёк, Марк всё-таки нашёл маленькую больницу. Остановил внедорожник около дверей. Чтобы избавиться от нежелательных расспросов на которые он и сам не знал, как отвечать, повыше натянул воротник водолазки, и решительно толкнул стеклянную дверь.

- Мисс, - круглая как колобок негритянка в белой наколке, сидящая за крошечной стойкой, подняла на него вопросительные внимательные глаза. Марк только посильнее запахнул куртку, понимая, что выглядит он сейчас, мягко говоря, не очень внушающим доверие и постарался улыбнуться как можно искреннее. - Мисс, вам не привозили сегодня утром девушку, с раненым плечом? Маленькую такую, черноволосую и очень красивую? - На лице медсестры возникло понимание, и Марк ободрённо продолжил, - Я не знаю, в какую именно больницу её увезли, вы не могли бы мне помочь найти её?

Двери за его спиной открылись и обернувшись, Марк увидел Уму. Бледную, перебинтованную, но со слабой улыбкой на измученном личике. Облегчённо выдохнул, что не ошибся.

- Родная. - Он крепко обнял её, стараясь не потревожить больное плечо, - Я тебя нашёл. Как ты? Поехали домой, а?

Впрочем, сразу уехать не получилось. Ума настояла, чтобы он тоже показался врачу. Настойчивости медиков Марк бы ещё сопротивлялся, но возражать Уме, которая еле держалась на ногах, он не смог. Пришлось всё-таки согласиться на осмотр и получить несколько уколов от столбняка, заражения, бешенства и ещё чего-то там, весьма унизительных для мужского самолюбия.

Устроив Уму лежать на заднем сиденье, Марк сел за руль. Домой.

Выпив кофе и распрощавшись с подавленной Евой, Ли села в машину и поехала на ферму. Выжав, что было возможно из своей спортивной машины, девушка почти восстановила душевное равновесие и примирилась со своей совестью.
Периодически ей звонила Ева, говорила что не может спать, сидит на транквилизаторах и никак не может привести свою жизнь в порядок. Ли как могла старалась ее успокоить, но ничего не получалось.
Пролетели месяцы командировки, и она вернулась на родину к прежней жизни и старым друзьям.Получила повышение по службе, вышла замуж за своего давнего поклонника и родила двух детей. Со своей кошкой она живет душа в душу. И до сих пор в ночь полнолуния по зеленым просторам Ирландии бегает снежный барс.

Спасибо всем за игру.
Крейг спасибо что не стал забирать у меня косулю. Ты настоящий джентльмен .
Райли спасибо за пирожки- вкусные.
_________________

Волк замер с поднятой для следующего шага навстречу лапой. Чутко следя за каждым, даже самым малейшим, движением волчицы. Пытаясь предугадать ее дальнейшие действия.


"Испугалась. Снова."

Адам резко сорвался с места и опрометью побежал вслед за волчицей. Не догоняя. Но и не давая сильно оторваться. Не близко. Но все равно рядом.


Вдруг волчица пропала из виду, послышался шорох, а спустя мгновение к ее хвойному аромату примешался металлический запах крови. Адам не на шутку испугался и припустил быстрее, большими прыжками преодолевая метр за метром, что разделял его и его пару. Страх за волчицу бился где-то в глодке, мешая дышать и ясно мыслить. Адам лишь на секунду остановился на краю оврага, примериваясь для удачного прыжка, и сиганул вниз.


Адам подошел, обнюхал и раздраженно рыкнул, увидев кровь на белоснежной шерсти волчицы.


"Ты моя пара."

Адам подошел вплотную и принялся вылизывать пораненый бок волчицы. Поначалу осторожно, опасаясь ее реакции. Она в равной мере могла как испугаться, так и разозлиться. Но волчица не отталкивала волка, позволяя о себе заботиться.

Довольно рыкнув волк улегся рядом и положил голову на лапы. Действие луны постепенно сходило на нет.

Я не хотела этого знать, тем более слышать у себя в голове эти слова, которые инстинкты волка и так не отрицали. Не хочу я быть его парой, он недруг, он убийца, он...он... он моя пара.
Осознание этого пришло как гром среди ясного неба, как неизбежное цунами, от которого не спрятаться и не скрыться.
Я проиграла свою же битву. Я позволила инстинктам взять верх над разумом и местью. Позволила этому серому стать выше принципов и мести.

не было смысла больше сопротивляться. Зверь внутри выиграл борьбу, позволяя волчице принимать заботу своей пары. Что до меня, то я никак не могла понять нравится мне это или наоборот раздражает. Но с каждым движением волчьего языка было всё сложнее противиться чувствам, которые этот странный серый волк разбудил во мне. Моей волчице нравилось, как он лижет бок и ногу, саму же меня трясло от непонятного и одновременно древнего инстинкта подчинения своей паре. Его нежность приносила облегчение от жжения в боку. Видимо, ветка была приличных размеров, раз я настолько остро чувствовала боль.

Казалось прошла целая вечность с того момента, как я поклялась убить его. Сейчас эти мысли показались мне кощунством. Никому и никогда я не позволю притронуться к серому волку.
Непостижимое единение душ, но не тел. И самое забавное, что я до сих пор не знала имени свей пары.
Всё так странно.
Поэтому повернув к нему морду, чтобы видеть его глаза я, наконец, решила узнать волнующие меня ответы.
- Как тебя зовут? И почему ты отрицал причастность твоих волков к убийству моих родителей? Если не ты отдал приказ, тогда кто? Зачем убивать тех, кто ничем не угрожал?
Волчица зажмурила глаза, а будь я человеком сейчас не смогла бы сдержать слёз.
_________________

Умиротворение. Это именно то чувство, что всецело поглотило Адама.

Над головой тихонько шелестели листья развесистого дуба. Легкий летний ветерок приносил прохладу и свежесть. Занимался рассвет, прогоняя черноту ночи Большой охоты. Капельки росы, словно россыпь жемчужинок, блестели в первых лучах восходящего солнца.


Адам понимал, что эти вопросы когда-нибудь прозвучат, но не смог сдержать вздоха, услышав их так скоро. К сожалению, всей правды он и сам не знал, потому решил начать с простого.

- Я - Адам Спенсер. Альфа клана Полумесяца. - Волк слегка прикрыл глаза вспоминая. - Сейчас в моей стае чуть более ста волков, но тогда, в девяностых, нас было лишь тридцать четыре. В основном - старики и дети, так как молодые волки частенько уходили из стаи в поисках лучшей жизни. Старый альфа, Руперт, держал в страхе всю округу. В рукопашном бою ему не было равных, а в зверином обличии он был просто беспощаден. На нашу территорию никто не претендовал. Тогда.

Адам чувствовал, что должен рассказать своей паре все. Ничего не скрывая. Как есть.

- Но потом Руперта не стало и Альфой стал я. Мне тогда было семнадцать. -Адам рассказывал сухо и безэмоционально. Ему многое пришлось совершить в то время. То, в чем тяжело признаться.

- Весть о молодом неопытном волке во главе клана быстро облетела всю округу. И начались визиты "вежливости" Альф близрасположенных стай. Знакомились, присматривались и... предлагали покинуть родные земли, считая, что на честный бой вожаков я не пойду.

Адам встал, слегка отряхнулся и сделал пару шагов в сторону, страшась увидеть осуждение в глазах волчицы.

- Я убивал. Убивал всех, кто бросал мне вызов. Волки, оказавшиеся без своих вожаков и не желающие присягнуть мне на верность, забирали свои семьи из Нового Орлеана. Навсегда покидая свой дом. Покидали обжитое место и те, кто боялся жить в очаге волчьих разборок за власть.

Резко обернувшись и глядя прямо в распахнутые глаза своей пары, продолжил:

- Но я не убивал тех, кто хотел уехать. Ни своими зубами, ни зубами моих волков. Я не отдавал приказа убивать несогласных. Не отдавал, слышишь?

Шерсть на загривке Адама встала дыбом, он оскалился:

- Но я найду тех, кто это сделал. И им не жить.

Я слушала его рассказ, не перебивая, с каждым словом понимая, что моё сегодняшнее поведение теперь выглядело ребячеством. Адаму не было причин увиливать, к тому же я чувствовала, как ему тяжело дается рассказ.

Мне показалось, что он хотел меня шокировать этим. Или думал, что шокирует, но и у меня были скелеты в шкафу. Взять хоть уже убитых волков из его клана. Поэтому осторожно поднялась, ожидая, что заболит бок, и сделала шаг на встречу волку.
- Ну, что же, Адам, наверно, я должна быть шокирована, - ещё шаг, - но вместо этого я зауважала тебя. Не каждый волчонок почти сразу после обращения может стать альфой. Тем более в Новом Орлеане, где волки постоянно находятся в состоянии войны.

- Мне даже не верится, что скажу это, но я верю тебе.
Всё это так странно, всего-лишь несколько часов охоты и пробежек по лесу, чтобы желание перегрызть ему горло сменилось на желание позволить этому волку лизать мои бока и не только.
Легкая судорога удовольствия от одного только представления этого действа прошлась по спине, и хвост вильнул из стороны в сторону, показывая, что я капитулировала окончательно.

- Ты позволишь мне наказать обидчиков? - вот сейчас и решится вопрос с доверием. Если он откажется, значит всё это в пустую. Но ведь это была моя личная вендетта. Не его.
Я подошла вплотную, так что наши носы почти соприкасались.
- Позволишь? - затаила дыхание.
Волк зарычал, но после глубоко вздохнул и ткнулся в шею носом.
- Эй! Волчара! - я отскочила. - Ты не слишком торопишься?
Развернулась, слегка задев его морду хвостом, но так чтобы он не успел ухватить даже за самый кончик, и легкой трусцой направилась вдоль оврага.
Пока ещё не до конца рассвело, можно было найти живность в лесу. И на эти мысли в животе заурчало, смутив меня.
- Кстати, хоть тебе и не важно, но я бы предпочла, чтобы ты обращался ко мне по имени - Патриция. Или Пати.
И ускорилась, почувствовав запах кабана. Пасть наполнилась слюной. Самое время перекусить, прежде чем волчица отправиться "в отпуск" до следующей Большой луны.
Спустя минуту, рядом услышала, как тяжелые лапы Адама настигают меня. Обернулась, чтобы посмотреть, где волк, и тут же едва не пропустила его. Адам неожиданно выскочил из-за спины, довольно рыча на бегу. Мне хотелось рассмеяться, чувствуя, как постепенно, с каждым вздохом и шагом груз, который я носила в себе десять лет, ослабевает. Как меня отпускает темнота мести.
- Кто первый завалит свинку? - и припустила ещё быстрее, пока сочная туша кабана не успела скрыться.
_________________

Волк зарычал. Хотелось перегрызть предателям глотки и сожрать их ничтожные сердца. Но чувствовалось, что волчице очень важно услышать ответ. Положительный ответ на прозвучавший вопрос. Адам тяжело вздохнул и ответил:

- Позволю. Но. Я. Найду их. Для тебя.

Волк уткнулся носом в шею и наслаждением вдохнул любимый, самый приятный на свете, запах своей пары. Поддавшись извечному инстинкту пометить, обозначить перед всеми, что эта самка уже несвободна, волк попытался ухватить зубами шкуру на шее белоснежной волчицы.


Адам слегка опешил от того, как его ловко осадили. Но, быстро придя в себя, помчал за своей девочкой. Волк был не прочь поиграть.


- Пат-ри-ция, - по слогам произнес Адам, запоминая и наслаждаясь твердым в начале, но таким мягким в конце, звучанием имени волчицы. Как же оно ей подходит!

"Сильная. Нежная. Моя."

Они бегали по лесу полностью поглощенные и увлеченные, ничего не замечая вокруг.

Волк все-время пытался подловить волчицу и ухватить за загривок. Но она не давалась, постоянно уворачиваясь и убегая. Он снова догонял ее. Ласково терся головой о ее белоснежную шкуру. В какой-то момент волчица легонько лизнула нос безмерно удивленного этим действием волка, но спустя пару мгновений снова отбежала.




- Проголодалась, пушистая? Давай поохотимся! - согласился Адам и припустил за добычей.

Охотничий азарт поглотил обоих. Они работали слаженно, словно уже несколько лет вместе бегали под луной. Адам вырвался несколько вперед. Резкий вдох. Затяжной прыжок. И он оказался прямо перед носом кабана. Пугая того оглушительным рыком и, тем самым, выгоняя в сторону подбегающей Патриции. Пара секунд и тяжелая туша упала, пачкая зеленую траву вытекающей из разодранной шеи кровью.

Адам пододвинул носом ароматную тушу своей паре:

- Это тебе, Патриция.

Белая волчица с удовольствием накинулась на парное мясо, утоляя зверский голод. И лишь после того, как его пара насытилась, к еде с небывалым аппетитом приступил волк. Чавкая и вгрызаясь в жилистое мясо.

Мною овладело неловкое чувство. С тех пор как умерли родители никто не заботился обо мне. До этой ночи. И кто? Вожак Полумесяца.
Нет, больше не враг, не чужой. Теперь уже мой волк.
Сильный и грозный волчище.

Кабанчик оказался молодым, сочное мясо дарило чувство насыщенности. Наевшись до отвала, я развалилась на влажной от росы траве и наблюдала, как Адам приканчивает тушку.
Мой волк. Добытчик. Надежный.
Эти эпитеты странным образом успокаивали меня, дарили уверенность в том, что теперь у меня есть рядом сильное плечо, что я не одна. Он закончил, сыто облизнувшись, и мне снова захотелось пройтись по его морде языком, собирая последние капли крови кабана.
И поддавшись порыву, я поднялась к нему, уже высунув язык, и облизала мордаху. Он замер, потакая моим желаниями, и в этот момент хотелось чтобы и Адам не замер, а в ответ облизал мою морду. Волк, словно прочитав мои мысли, лизнул морду, потом ухо, потом за ухом и щеку, и мгновение спустя острые и сильные зубы схватили за шкуру на загривке. Я могла бы воспротивиться, оттолкнуть, но не захотела. Наоборот, хвост поджался, как и уши, а я опустилась перед Адамом. Волк отпустил шкуру, облизав место укуса. Когда его морда снова оказалась рядом, я повернув голову опять лизнула холодный нос. Животные инстинкты взяли вверх над всем прочим, нос остро почувствовал желание исходящее от самца, терпкий и мускусный запах, такой восхитительный, что хотелось дышать и дышать. Вместо этого я перевернулась на спину, и склонив морду на бок любовалась им.
Серебристый мех в восходящем солнце играл всеми цветами радуги. И хотя на морде ещё остались следы нашего интимного ужина, но это не мешало видеть всю красоту волка.
Он, рыкнув лизнул задранную лапу, а потом снова морду.
Я желала его. Желала стать частью его. Раствориться и почувствовать.
Уже перевернувшись на живот, я была полностью готова, готова к акту любви, задрала хвост и прижала морду к земле. Но в этот самый момент тело животного содрогнулось от боли.
Вот черт! Как не вовремя всё это началось. Трансформация в обратную сторону происходила быстрее, но от этого не менее болезненно. Я заскулила, чувствуя как кости в теле трещат увеличиваясь в размерах и перестраиваясь в человеческий скелет. Самое ужасное когда трансформируется лицо. Тогда ты не можешь ни кричать ни стонать, хотя кажется что легкие разрываются от воплей.
На какое-то время я оглохла и ослепла, кожа теперь уже человеческая сделалась необычайно чувствительной.

Я лежала на боку пытаясь дышать медленно и глубоко, давая себе время привыкнуть к человеческому телу. Постепенно зрение прояснялось, как и возвращался слух. Рядом раздался уже мужской рык, постепенно перешедший в стон.
Но шевелиться не хотелось, я и так спиной чувствовала присутствие обращенного в человека Адама.
_________________