Циклопы (фантастика)

Спасибо, Оксана!
Как хорошо, что до следующего отрывка недолго ждать!
А про Лелю и генерала не зря я их в предыдущем посте сватала. Лев Константинович, оказалось, её давний поклонник.
Ну, дай бог! Конечно, когда вся катавасия разрешится...
___________________________________

 » 14 отрывок

- Зоя, ты спать хочешь?
- Удивительно, но – нет, - улыбнулась раскрасневшаяся девица. – Столько всего нового… так странно… - Взыгравший материнский инстинкт, умело привлеченный Иннокентием, поправил настроение. Мозг девице вынес.
«Ай да Кеша, - вновь завел Лев Константиныч. – Не только успокоил, но и разбередил нашу красотку».
- Зоя, мне придется ненадолго уехать. Вы тут справитесь?
- Конечно, Борис Михайлович! – верноподданнически подскочило тело Бориса Михайловича, забыв, что на коленях Жюли задремала. – Ой, милая, прости! – Оформитель успел подхватить хвостатую супругу за продырявленный обрезок свитера. – Я так неловок…
Мадам оскалилась, зевнула, смешно оттягивая волосатые уши на лысом черепе.
«Порядок, - буркнул генерал. – Жюли проспалась, отдохнула, приглядит за муженьком и Зоей».
* * *
Девятнадцать лет назад Михаил и Маша Завьяловы полетели в другой город на свадьбу бывшей сокурсницы. Сынулю Борю бабушке подкинули.
Бориска радовался, прыгал ненормальным щенком над собранной сумкой! Каникулы, каникулы! свободная, только тебе, а не театру, принадлежавшая Леля!..
Самолет родителей Бориса разбился где-то под Саратовом.
В памяти Завьялова навсегда застряло каменное, помертвелое лицо Лели:
- Боренька, садись, мне надо с тобой поговорить… Крепись, сынок.
Потом – тетрадка в клеточку, от начала до конца исписанная двойным, сплетенным вензелем «ММ».
Несколько дней, не разгибая головы, одиннадцатилетний подросток, как заклинание – творил. Писал. То, карябая бумагу до дыр, то каллиграфически выписывая. Как некая смертельно больная японская девочка журавликов-оригами, он также, в слепой вере, уписывал тетрадку вензелями, словно это поможет все вернуть…
Вернуть дымящиеся паром, ароматные оладьи по выходным. Маму, маму, маму!!! Прогулки. Шашлыки. Поездки! Море!!
Сильные папины руки. Гантели – не зевай, Бориска, не отлынивай!
«Секретные» мужские разговоры. О том, что дарим маме на Восьмое марта… А у нас в классе новенькая девочка появилась – такая, папка, зануда! Но ножки – ничего…
Мудрая бабушка позволила внуку заполнить искапанную слезами тетрадь вензелями.
Потом выбрала один из них и заказала выбить на общем надгробном памятнике. Тетрадку возложила под надгробие.
Через несколько дней привела внука в другой класс. В другую школу. «Будь мужиком, Борис. Не позволяй себя жалеть, не плачься. Здесь никто н е з н а е т».
Узнали, конечно. Но гораздо позже, когда Борис уже оправился, не попадая под сочувственные, напоминающие взгляды. Не пережил, но выдержал. Поскольку пережить свою память невозможно никому.
И незачем.
Завьялов стал – Завянь. Сосредоточенным угрюмым подростком, постепенно отогретым бабушкой.
Сколько себя помнил Боря, Ольга Александровна всегда была чуть-чуть другой, кому-то могло показаться – отстраненной и п р о х л а д н о й. Высокомерной.
В других театральных семьях Завьялов видел, как бабушки-артистки воспитывают внуков с закатыванием глаз и заламыванием рук. Из малейшего проступка устраивают водевиль с платочком у глаз.
Леля в экзальтации не впадала никогда. Уменьшительно ласкательным именем Боренька воспользовалась только дважды. Как только внук начал отпочковываться и взрослеть, отпустила на просторы вольного плаванья.
Леля была современной бабушкой. Не лезла с наставлениями, не приезжала к внуку без звонка, не докапывалась, не подминала, не окучивала, как единственный росток семейной грядки. Не неслась укрыть крылом от грибного дождика.
Многочисленные «не» Завьялова устраивали. Леля вырастила самостоятельного, ответственного мужика.
Борис порой знакомил Ольгу Александровну со своими девушками. Глупенькие пассии – заигрывали-лебезили перед известной актрисой. Те, что поумней, не лезли с изъявлениями, скрывали робость за выплесками интеллекта.
Леля ценила в людях самодостаточность и независимость, незаимствованное из книг мышление - затейливые заученные цитаты вычисляла моментально! Неожиданно для Бори прониклась к амазонке. Пожалуй, только Маринка – свободолюбивая дикая кошка, смогла, по мнению бабушки, выступить достойной парой для Бориса.
«Интересно, как бы Зоя Леле показалась? - выходя из гостиной, где оставил ослепшую девушку и путешественников, подумал Боря. – Зоя из той же породы свободолюбивых гордячек. Только, в отличие от амазонки, ощущение от нее идет иное – женственное, гибкое…»
* * *
Пожилая «Волга» бодро неслась к столице. Умело лавируя в потоке большегрузов и частников, Завянь объяснял генералу, в чем причина торопливости:
«Домой к Леле нам не подобраться, но я знаю, где она сегодня будет. У бабушки есть подруга – не особенно удачливая актриса Вера Дмитриевна, взявшая руководство над любительским театром. Каждую субботу, если нет спектакля с ее участием, Леля ходит на репетиции. Помогает Верочке работать с актерами».
«Ты думаешь, Ольга Александровна и с е г о д н я туда пойдет?» - недоверчиво поинтересовался генерал.
«Обязательно, - кивнул Борис. – Надо знать мою бабушку, Лев Константинович. Ее внука по всем телеканалам объявляют преступником, Леля непременно покажет всем, что не поддается мнению толпы. Не прячется от пересудов, непременно выйдет в люди. Только так она продемонстрирует, что верит в мою невиновность».
«Пожалуй, ты прав. Когда и где проходит репетиция?»

Старый дом культуры стоял на обширной площади с фонтаном. Типичный образец монументального сталинского ампира с лепниной и колоннами (нынче ставший кинотеатром), он прятал тылы за густыми липами и афишными тумбами. Над фасадом голуби летали. Спускались вниз за хлебными крошками, рассыпаемыми горожанами.
Ольга Александровна Завьялова – невысокая стройная д а м а в бежевом костюме и ловких белых туфлях - неторопливо шла через площадь к парадному крыльцу. Погода радовала последним теплом, очаг культуры в шаговой доступности от дома, Леля, по обыкновению, прогуливалась. Сегодня она не изменила привычек даже в малом. Демонстрировала несгибаемость.
Завянь и генерал взяли актрису Завьялову под наблюдение еще от дома. Как только укрыли «Волгу» в соседнем дворе, Лев Константинович сразу же сказал:
«Борис, прости, но с этой минуты я, так сказать, альфа-самец. Я не могу каждый раз давать тебе советы, куда смотреть и что делать. Профукаем наружку – попадемся. Ты в следственно-оперативных мероприятиях ни бум-бум, пока объясняю, на какого серого дяденьку смотреть, упустим топтуна и влипнем».
Борис признал претензии абсолютно справедливыми, отдал носителю бразды, но иногда влезал с комментариями по поводу прохаживающихся по двору соседей бабушки, отмечал знакомые машины на парковке.
Ольга Александровна вышла из подъезда… «Волга» постояла минуту с небольшим и медленно тронулась в объезд квартала.
Остановив машину на противоположной от дома культуры стороне улицы, Константинович сказал:
«Ведут двумя группами. Одна действует практически открыто. Видишь, Боря, синий «форд»? Там три человека засели, двое, думаю, сейчас войдут за Ольгой Александровной в кинотеатр».
Два мужика и в самом деле вышли из автомобиля, потопали к крыльцу.
«Вторая группа действует скрытно. Обрати внимание на белую «Газель» с тонированными стеклами».
Неприметная «Газель» остановилась на стоянке у служебного входа. Если говорить по-чесноку, не попади Борис внутрь генерала-контрразведчика, белый микроавтобус он обязательно упустил бы из виду. «Газель» подъехала гораздо раньше того, как на площади появилась Леля. Водитель в серой кепочке сразу же раскрыл газету, сигаретным дымом в окошко задымил…
Картина была настолько обыкновенной и беспечной, что Боря попался б в полицейские лапы не дойдя до бабушки!
«Что будем делать, Константиныч? Оба входа перекрыли».
«Не дрейфь, сынок. Расслабься».
Привычно подчиненное носителю генеральское тело выбралось из салона. Покрутило головой. Направилось к магазину сантехники, расположенному в угловом доме возле светофора.
Завянь впервые ощущал себя полноценным добровольным пассажиром. Как будто ехал в удобном мягком купе, разглядывал пейзажи сквозь окно…
Чуднейшее мироощущение! Непередаваемое, слегка зыбкое и головокружительное.
Лев Константинович перебежал на другую сторону переулка. Одновременно вынул из кармана портмоне, отслюнявил три тысячные купюры и, подойдя к небольшому грузовому фургону с рекламным предложением сантехники и грузоперевозок на бортах, заговорил через раскрытую дверцу с водителем:
- Здорово, друг. Свободен?
Немолодой шофер отложил кроссворд, поглядел на приличного дяденьку с показательно зажатыми денежками в руке. Почесал карандашом за ухом:
- Да вроде бы пока… Тебе – надолго?
- Не. Только реквизит перевезти. Вон, видишь дом культуры? Мне нужно несколько коробок с костюмами переправить. Недалеко, за час управимся.
- За ча-а-ас, - набивая цену, протянул водитель. – Я как бы тут не загораю…
- Добавлю, - солидно произнес Лев Константинович и пошел в обход капота.
Запрыгнул на сиденье. Добавил к купюрам еще одну тысячную бумажку, водиле протянул.
Тот хмуро поглядел на денежку, насупился. Но взял.
Перед Львом Константиновичем на приборном щитке под стеклом лежала желтая бейсболка с логотипом сантехнического магазина. Потапов лихо, без спроса, нацепил ее на лысину:
- А халат рабочий, дружище, есть?
- Да вроде как… - в той же жадноватой манере протянул водитель.
- Одолжи, а? Я доплачу. Химчистка костюма дороже встанет.
Хитрый шоферюга оценил костюм. Согласился, что – дороже. И за пятьсот рублей приодел Константиновича в халатик канареечного цвета с фиолетовой рекламной блямбой на спине.

Под руководством контрразведчика фургон встал у служебного входа, отвернувшись от «Газели» мордой. Лев Константинович сказал водиле:
- Жди, приятель. Я тут мигом.
- Я вроде как…
- Каждая лишняя минута простоя – десять рублей плюс к задатку! Врубай, дружище, счетчик.
Водитель разулыбался щедрому клиенту, за кроссвордом потянулся…
Лев Константинович выпрыгнул на асфальт. Одернул халат, поглубже натянул бейсболку.
В поле видимости засевшей в «Газели» наружки он попадал лишь на мгновение. Скукожив плечи и скособочив физию, Лев Константинович сделал несколько шагов до служебной двери… Боковым зрением опытно засек внимательные лица в темноте салона «Газели»… Проскочил за дверь.
- Добрый день. Вера Дмитриевна предупредила, что сегодня привезут реквизит из Вахтанговского? – поинтересовался у бабушки вахтерши за конторкой.
- Да вроде нет, - приподнимая очки на лоб, удивилась охранница глубоко пенсионного возраста.
- Ну как же! – картинно огорчился смершевец. – Из Вахтанговского театра, Ольга Александровна договорилась… Я специально через пробки ехал!
- Так вы идите! Они сейчас в малом зале репетируют! И Вера Дмитриевна уже два часа как здесь.
Константинович галантно приподнял бейсболку:
- Мерси, мадам, за понимание.
И споро потрусил по разветвленным коридорам очага культуры. «Борис, я руковожу наблюдением, ты – передвижением, иначе заплутаем».
«Налево к лестнице. Потом направо».
Лев Константинович повернул к лестнице, снял с головы бейсболку с длинным козырьком, тихонько выглянул из-за угла.
Возле конторки бабушки-вахтерши уже стоял неприметно серый господин. Интересовался чем-то.
- Дак это из Вахтанговского! – донесся до слуха уверенный голос охранницы. – Какие-то костюмы для постановки привезли.
Топтун еще о чем-то спрашивал, бабушка пожимала плечами…
«Уходим, Боря, - скомандовал Лев Константинович. – В репетиционный зал – нельзя…»
«Я и не собирался вас туда вести, - оборвал Борис. – Поднимайтесь по лестнице, первый пролет, поворот направо. Дальше - к гримеркам».
Лев Константинович прислушался и выдохнул. От выхода донесся глухой хлопок служебной двери: филер потопал на стоянку, вахтерша-бабушка прикинулась перед органами опытным цербером, чего-то убедительно насочиняла.

Длинный полутемный коридор со множеством дверей. Снимая на ходу канареечный халат, Борис толкал одну дверь за другой – повсюду заперто. Дошел почти до выхода к кулисам основного зала, наткнулся на незапертую.
На легкий скрип дверных петель повернулась щедро накрашенная актриса-любительница. Девушка сидела перед зеркалом, торопливо шлепала на щеки грим – вишневые румяна. Судя по надетым на ноги лаптям и юбке из холстины, давали что-то из крестьянской жизни.
- Вам кого? - не отвлекаясь от процесса, произнесла «пейзанка».
- Добрый день, барышня, - галантерейно приосанился Лев Константиныч. – Простите за вторжение.
- Вам – кого? – с нажимом повторила девушка.
- Я старый друг Ольги Александровны. Хочу ей сделать сюрприз. Вы мне не поможете?
Упоминание лелиного имени мгновенно изменило атмосферу: с невнимательно небрежной, на полную гостеприимства. Барышня-крестьянка отложила баночку с румянами, садиться предложила.
- Видите ли, сударыня, - доверчиво, по-стариковски, глядя на «пейзанку», велеречиво объяснялся генерал, - я хочу сделать Ольге Александровне сюрприз. Вы не могли бы, милая, отнести Оленьке записочку… Ничего не говоря обо мне, это сюрприз! Я хочу быть для нее приятной неожиданностью…
В результате хитрых объяснений, генерал заполучил бумажку, нацарапал на ней несколько строк:
«Уважаемая Ольга Александровна.
Я близкий друг Вашего внука. Нам необходимо встретиться и поговорить.
Жду Вас в гримерке. Прошу не показывать волнения.
Мобильный телефон и сумочку, пожалуйста, оставьте в репетиционном зале.
За Вами наблюдают».
Лев Константинович вчетверо сложил бумажку, протягивая ее девушке, смущенно улыбнулся:
- Здесь личное, сударыня. Рассчитываю на вашу скромность.
Молоденькая девчонка покраснела даже под белилами-румянами, цапнула записку и не удержалась от укола:
- Могли бы и не предупреждать, - повела плечом. - Я не читаю чужих писем…
- Я полон восхищения, мадмуазель!

Понукаемый генералом взгляд постоянно тянулся к зеркалам гримерки. Лев Константинович ходил по узкому проходу между креслиц, бдительно прижмуривался: не хотел встречать кумира с разбалансированной зеркалами психикой! Кружил, сновал, но всюду – натыкался. Блестящие под лампами поверхности подхватывали и многократно множили его фигуру из любого положения. Манили поглядеться.
Завьялов сжалился:
«Да ладно, Лев Константиныч, охорашивайся. Я как бы – отвернусь».
«Спасибо, друг Борис!» - генерал тут же приник к зеркалу.
Завянь не видел, но почувствовал – приглаживает брови. Остатки прежней роскоши на черепушке грамотно распределяет.
«Порядок, Боря, генерал Потапов – в форме».
«Ты, генерал Потапов, учти – Леля курильщиков не любит. Мой дед иногда трубочку покуривал. Но только на балконе».
Борис уже не знал, что лучше: отвлекать взволнованного почитателя пустыми разговорами и тем дробить сознание, или заткнуться, спрятаться и дать восстановиться целостному интеллекту. В дороге до Москвы они уже обговорили все детали, Лев Константиныч матерый трезвомыслящий разведчик… Еще недавно был. Всех топтунов засек с профессиональной четкостью. Бабушкам и девушкам извилины заплел…
Волнение вмешалось в планы с оглушительностью канонады! Завьялову уже казалось, что еще чуть-чуть и разнервничавшийся Лев оглохнет к внутреннему голосу (личного) рассудка и затокует, как распустивший хвост глухарь.
В подобной обстановке лучший метод – оплеуха. Пощечина, точнее выражаясь.
«Лев Константинович, а за своей женой ты также ухаживал?»
«В смысле – как?» - затормозил нервную пробежку между кресел генерал.
«В смысле – с помешенным рассудком».
«А я что… уже?»
«Уже отъехал, дядя Лева. Уже – в соплях».
«Да я тебя… ЩЕНОК!!»
«Во. Узнаю дружище генерала…»
Дверь в гримерку резко распахнулась. На пороге стояла Ольга Александровна Завьялова.
Только внук Борис мог разглядеть в чертах все еще очень красивого лица бабушки следы бессонной ночи и усталости.
Короткая прическа уложена – волосок к волоску. Шейный бант на блузке в безукоризненной симметрии. На стискивающих косяк тонких пальцах красивое кольцо, которое Леля считала талисманом.
Негромкий флер духов.
Знаменитая актриса вошла, закрыла дверь гримерки. Генерал «отъехал» окончательно:
- Я… Ольга Александровна…
- Я знаю, кто вы. - Мелодичный сильный голос Лели звучал совсем спокойно. - Мне показывали фотографии из «Золотой Ладьи». Там вы рядом с моим внуком. – Ольга Александровна подошла вплотную, слегка нахмурившись, прочла каждую морщинку на генеральском лице: - Почему Борис представил вас м о и м приятелем?
- Я не могу вам объяснить, - обретая неожиданную твердость речи и духа, Лев Константинович покрутил головой. – Простите, не могу.
Ольга Александровна отвернулась, отошла в угол к длинной вешалке и ширме.
- Где Борис? Что с ним случилось?
Бабуля держалась на пятерку с двумя плюсами. Вопросы задавала с горделивой невозмутимостью императрицы, на непонятного нарядного господина смотрела чуть высокомерно, но пока что не убийственно.
Завьялов знал, к а к убивает Леля взглядом.
Но и недавно нервный Константиныч, что странно, удар держал по-генеральски.
- Сядьте, пожалуйста, Ольга Александровна.
Леля подняла брови вверх. Как бы предупреждая «я здесь сама решаю, садиться мне или стоять».
- Прошу вас, сядьте, - с мягкой настойчивостью, пророкотал Потапов.
- Может быть, представитесь вначале?
- Извольте. Лев Константинович.
Леля в упор смотрела на пожилого мужчину, объявившего себя близким другом ее внука. Она видела его впервые. Она никогда о нем не слышала.
- Это ваше настоящее имя? – Тонкая насмешка на ее лице намекала на подстрочник: «Вы не опасаетесь, что я назову ваше имя полиции? Там вами крайне интересуются, «Михаил Борисович» из Конотопа».
Константиныч изобрел не менее многослойную улыбку:
- Ольга Александровна. Когда Борису было пять лет, вы взяли его на день рождения Святослава Викторовича. Взрослые сидели за столом, дети развлекали себя, как могли: играли в принцев и принцесс.
Маленький Борис, заигравшись, ненароком положил в карман сапфировый браслет Аделаиды Анатольевны.
Забыл об этом.
Через несколько дней разразился грандиозный скандал. Все выпытывали у детей «не трогали ли они маленькую черную шкатулочку, что лежала под замком в письменном столе?». Детки отвечали: да, мы брали. Но браслетом поиграли и оставили.
Дом обыскивали, хотели даже домработницу уволить…
Месяца через полтора Борис опять надел парадно-выходной костюмчик… В кармашке брюк лежал - браслет.
Вы помните тот случай, Ольга Александровна? Борис тогда от стыда и страха даже заболел. Грозил, что если вы расскажите, будто браслет «украл» он, то уйдет на улицу без одежды и там замерзнет. В самом большом сугробе.
Вы пожалели внука, Ольга Александровна. Вы взяли тот браслет. Принесли его в дом Святослава Викторовича и Аделаиды Анатольевны. Засунули его между диванных подушек, довольно скоро драгоценность обнаружили.
Вы добрая и мужественная женщина, Ольга Александровна. Борис сказал, что доверяет вам всецело, мой визит связан лишь с его беспокойством о вас.
Ольга Александровна вытянула руку в сторону, нашарила подлокотник кресла и боком, окостенело и неловко, шагнула влево. Села.
_________________

Повторюсь, ну вот повезло Завьялову с телом, то бишь - с носителем!
Не бомж, не алкаш, не дряхлый брюзга, а целый Генерал! Опытный, мудрый, разумный, осторожный, настоящий мужчина, руки золотые, так еще и оперативник отличный, вдобавок ещё и джентльмен. И не скажешь, что ему 90 лет.
Замечательное продолжение. Спасибо, Оксана.
___________________________________

 » 15 отрывок

Борис всегда удивлялся тому, как четко отличные актрисы делят маски: личина «для чужих», «открытое лицо» без наносного обаяния - для общения с родными. Сев в кресло, Леля перестала быть Ольгой Александровной Завьяловой, народной артисткой. Любимицей трех поколений театралов.
Даже дома – что скрывать – Леля зачастую бывала «не собой». Проигрывала что-то, повторяла роли, меняла настроения и маски – п р и м е р я л а с ь.
Сейчас перед господином, оказавшимся - насквозь! - своим, она сидела растерянной, измученной женщиной шестидесяти пяти лет.
По гладким щекам прокатились две слезинки, все маски сброшены: Лев Константинович принес известие от Бори. О случае с браслетом знали только двое: внук и бабушка. Борис никогда не рассказал бы эту историю случайному человеку!
Лев Константинович взял с туалетного столика коробочку с одноразовыми бумажными платочками, деликатно поставил ее на колени заплакавшей женщины, - Ольга Александровна тут же промокнула щеки. Сел напротив, взял в ладони ледяные пальцы Лели и тихонько их сжал.
- Ольга Александровна, послушайте, пожалуйста, то, что через меня хотел сказать вам внук. – Генерал закрыл глаза, «выпустил наружу» Бориса, заговорил: - Моя необыкновенная любимая Леля…
В секретере народной артистки лежала толстая стопочка открыток, подписанных внуком. Большинство из них начинались словами «Моя необыкновенная любимая Леля».
- Я снова заставляю тебя волноваться. Прости своего бестолкового разгильдяя…
Ногти Лели впились в пальцы Константиновича! «Бестолковый разгильдяй», - так она ругала внука, если тот приносил двойку или вызов от директора школы.
- Прости. Сейчас я в сложной ситуации, но ни чуть не виноват в том, в чем меня обвиняют. Я знаю, ты мне веришь. Веришь в меня. Я скоро решу все свои дела, все будет в порядке, обещаю!
На восклицательной мажорной ноте Борис открыл глаза. Ольга Александровна потрясенно смотрела на непонятного господина в шикарном костюме.
Завьялов знал, чем вызвано изумление на лице бабушки. Речь, произнесенная Потаповым, состояла сплошь из штампов и банальностей, но лексически, интонационно… Она была составлена и произнесена самим Борисом!
Ольга Александровна во все глаза смотрела на Константиновича, как настоящая актриса она не могла не оценить мастерства, таланта перевоплощения, говорящего с ней человека.
- Вы мне верите? – спросил уже Лев Константинович.
Ольга Александровна сглотнула:
- Вам… или Борису? На секунду мне показалось…
Не договорив, Леля быстро покрутила головой, как будто отгоняя фантастическое впечатление.
- Нам обоим, - Лев Константинович медленно поднял Лелину руку к губам. Приложился и запечатлел.
«Ей, ей, твоей превосходительство! – возмутился Боря. – Ты чего здесь, а?! Заигрывать изволишь?!»
«Заткнись. Я успокаиваю твою бабушку».
- Я могу чем-нибудь помочь? – быстро оправилась Леля.
- Берегите себя, Ольга Александровна, и все будет в порядке.
- Мне постоянно звонят друзья Бориса! Я не знаю, что им говорить. Косолапов телефон мне оборвал…
- Все будет в порядке, - перебивая, улыбнулся генерал. – Верьте мне – все будет хорошо. Борису помощь не нужна, он справится сам.
Протяжный ласковый взгляд господина Потапова заставил бабушку смутиться, выпростать пальцы из горячей генеральской ладони. Ольга Викторовна даже слегка заалела, опустила взгляд. Над Лелей все еще витало нереальное впечатление: человек, которого она впервые видела, показался ей до ужаса родным и близким.
«Эй, эй, превосходительство! А ничего, что я здесь?!»
Лев Константинович ответить не успел, дверь тихонько приоткрылась, и в гримерку просочилась давешняя барышня.
Мизансцена, представшая ее глазам - чудовищно смущенная народная артистка и кавалер сидят лицом к лицу, оба выглядят как только что поцеловавшиеся школяры! – заставила ее слегка сконфузиться. Но вот никак не выйти.
- Что тебе, Соня? – отворачиваясь, поправляя прическу, спросила бабушка Бориса.
- Ольга Александровна! – шумно задышала девушка. – Вас там с п р а ш и в а ю т! – И так поглядела на месье Потапова, что не осталось никаких сомнений: пришли господа из органов, спрашивают не только об Ольге Александровне, но, вероятно, и господина ищут.
Лицо Лели моментально стало сосредоточенным. Она пристально поглядела на друга Бори, сосредоточенно поджала губы.
- Здесь есть комната с окном, выходящим на правую сторону здания, если стоять спиной к фронтону? – деловито приступил контрразведчик. Длинная комнатушка гримерки выходила окном аккурат на машину наружного наблюдения.
Ольга Александровна секунду подумала, кивнула.
- На правую сторону выходит окно кабинета заведующей, где я и Верочка оставляем вещи.
- Отлично.
Потапов встал, но Леля схватила его за руку.
- Там заперто! А ключи у Веры, в репетиционном зале!
- Какие пустяки, - пробормотал Лев Константинович, склоняясь над туалетным столиком, где стояла коробочка с шпильками-булавками. Попутно спрашивал у девушки-«крестьянки»: - Сонечка, а что вы сказали тем господам? Вас спрашивали обо мне?
- Нет! – воодушевленно потрясла головой актриса-любительница. – Ольга Александровна сказала Вере Дмитриевне, что ее попросил выйти в фойе кинотеатра знакомый и она идет туда!
Копошащийся в булавках генерал отправил через зеркало одобрительный взгляд Ольге Александровне. Борису мысленно сказал: «Порядок. Твоя Леля – умница! Отправила наружку в фойе, где сейчас столпотворение перед киносеансом».
- Сонечка, вернитесь на репетицию, - попутно раздавал команды. – Если эти люди пойдут сюда, попробуйте их задержать или лучше отправьте их в другое место. К туалетам, например. – Повернулся к девушке, ободряюще улыбнулся: - Вы актриса, вас учить не надо, справитесь.
«Ну, Лев Константинович, ты и кукловод!»
«Знай наших, Боря. Учись, пока со мной».
«Пейзанка» восхищенно поглядела на улыбающегося дяденьку, кивнула и понеслась исполнять роль и предписания.
- Пойдемте, Ольга Александровна. Как ни печально, мне придется уходить.
- Через окно?! Лев Константинович, нам придется подняться еще на один пролет, кабинет заведующей на втором этаже, а это высоко - метров шесть, не меньше!
- Пойдемте, Ольга Александровна, пойдемте…
Генерал ловко увел взволнованную женщину из гримерной. Леля быстро зашагала по коридору к лестнице.
Ни в коридоре, ни на гулкой лестнице им никто не встретился. Ольга Александровна подвела генерала к высокой массивной двери и развела руками:
- Не знаю, как вы здесь…
Лев Константинович присел на корточки перед замком, пробормотал:
- А ну-ка, что у нас здесь имеется… Ага. Пара пустяков, не волнуйтесь, Ольга Александровна. – Ловко разогнул две шпильки, придал им нужную форму… поковырялся секундочку. - Порядок. Проходите.
Леля смотрела на «хорошего друга» внука Бори уже не просто с изумлением. В глазах стоял немой вопрос: «Вы кто такой, Лев Константинович? Вы – взломщик, вор?»
Генерал чуть наклонил голову, усмехнулся:
- Ваш внук, Ольга Александровна, не может подружиться с гадким человеком.
Леля опомнилась, подарила Константиновичу взгляд с авансом, мол, давно не встречала человека, способного меня удивить несколько раз подряд за десять минут. И вошла в просторный кабинет заведующей массовой культурой очага.
На подоконнике цветы стояли. В горшках и вазе. Лев Константинович распахнул тяжелые шторы и тюль, через пышные растения поглядел вниз…
«Высоковато, - признался альфа-интеллекту. – Если спрыгнем, можем заработать компрессионный перелом позвоночника. Он у меня, мягко выражаясь, уже не тот, что раньше».
Потапов переставил на письменный стол горшки и вазу. Ошеломленная головокружительной скоростью развития событий Леля глядела на него, даже не пытаясь скрыть фантастического впечатления: Лев Константинович разительно отличался от ее знакомых. По виду – преуспевающий пенсионер, по сути…
Кто - по сути?
Загадка. Волнительная головоломка. Необыкновенно мужественный ребус.
Константинович распахнул стеклопакет, свесил голову вниз, поглядел на стену: «Порядок, Борька».
«Какой порядок, дядя Лева?!»
Внизу, метрах в полутора от подоконника, проходила узкая полоска лепнины. Ширина – и кошка упадет!
В трех метрах от окна к гладкой стене прилипла железная противопожарная лестница. Генерал прикидывал, как он до нее допрыгнет, оттолкнувшись от лепнины.
«Ну что же… Лева-скалолаз… припомним молодость? Попрыгаем?.. Расслабься, Боря, не мешайся».
Прежде чем влезать на подоконник, Лев Константинович подошел к взволнованной Леле, взял ее пальцы и опять поднес к губам.
- Я не прощаюсь, Ольга Александровна. Еще увидимся.
«Ромео и Джульетта, твою мать, сцена прощания в спальне!! Ты еще, превосходительство, в любви признайся!!»
Щеки бабушки то бледнели, то пылали. Тонкие пальцы вибрировали в уверенной генеральской ладони…
«Лев Константинович! Не забывай, что э т о и я тоже чувствую!! Фу! Фу! Она моя БАБУШКА!!»
«Закрой глаза и отвернись».
Генерал невозмутимо выпустил пальцы народной артистки, приложив два пальца к виску, откозырял и полез совершать подвиги.
- Будьте осторожны, Лев Константинович!
Борис внял совету и мысленно зажмурился.
Он чувствовал, как ловкое, когда-то знатно тренированное тело контрразведчика легко перевесило ноги с подоконника на улицу. Подтягиваясь на руках, спустилось вниз: носки ботинок нащупали выступающую глиняную полоску… Прошагали, проскребли стену вправо на максимальную длину вытянутой левой руки…
Раз! левая рука отцепилась от края подоконника, придала толчок, помогая напружиненным ногам! Пальцы правой руки поймали рифленую железку лестницы.
«Уф!» - Борис «открыл глаза». Они с Константиновичем висели на обратной стороне лестницы. Тело покачалось в воздухе, замелькали крашеные в черный цвет железные рейки, – генерал молодцевато спускался на руках. С последней рейки спрыгнул вниз. Пружинисто присел…
Распрямился: из окна на него глядело потрясенное подвигами, восторженное женское лицо. Борис никогда не слышал, чтобы у бабушки бывали «приключения» с падающими из окон любовниками. Леля не доставляла беспокойства дедушке, считалась в окружении Завьяловых эталоном добропорядочности.
Но то, что происходило на ее глазах, способно поразить любую женщину. Пусть даже это не любовный казус, а мимолетное знакомство с другом внука. (С оттенком криминальности.) Но все же – впечатляет.
«Ну, Лева, ты – Тарзан! Произвел, так сказать… Ничего, что чуть артисткиного внука не угробил?»
«Это того стоило, Бориска. – Одергивая костюм, Лев Константинович шагал под липы на газон. – Если скажешь бабушке, что мне через три недели девяносто два исполнится…»
«Что будет?» – усмехнулся Завянь.
«Чего-нибудь придумаю в зависимости от обстоятельств. Применю».
Из-под деревьев Константиныч поглядел, как Леля заполняет подоконник растительностью в горшках, отправил воздушный поцелуй – под хмыканье Бориса - и быстро пошел в обход, через дворы до «Волги».
* * *
Буквально сразу же после отъезда «Волги» с дачи, Зоя обратилась к семейству Капустиных с просьбой:
- Я сутки не принимала ванну… - проговорила смущенно. – Вы не могли бы мне помочь хотя бы умыться… Да и одежду неплохо б постирать. Я той квартирой провоняла.
Рассказ о том, что следовало дальше, занял бы часа полтора, если двигаться по пунктам и в подробностях. Путешественники из далекого будущего плоховато представляли банно-прачечные реалии, ослепшая Зоя могла лишь на ощупь ознакомиться с предложенными дачными удобствами. Минут двадцать ушло только на чтение этикеток тюбиков-баночек, отсечение кремов для бритья и после оного. Нахождение шампуня. Сменного халата Льва Константиновича. Полотенец. Подогрев воды в котельной…
Кошмар! Наследница Павла Максимовича вяло радовалась, что хоть поселок ей попался газифицированный, имеет центральное водоснабжение. И теплый туалет.
Следующие двадцать минут Зоя, под руководством Иннокентия, ощупывала и расставляла в должной очередности шампунь, мыло, новую зубную щетку, пасту, развешивала полотенца в пределах достижимости.
Стилист вякнул:
- А может, я помогу вам вымыться? Воду повключаю, полотенце-мыло подержу…
Но жена так гавкнула, что Иннокентий сам же отказался исполнять роль банщика.
На стиральную машину в ванной комнате посадили Жюли. Кеша вышел. Когда мадмуазель теряла что-то из предметов, мадам ей помогала гавканьем разыскивать пропажу. Да и компанию ослепшей бедняжке составляла. Поддерживала и подбадривала девушку, очутившуюся в кромешной темноте.
Невзирая на нешуточные мучения, из ванной Зоя вышла почти счастливой.
- Как хорошо-о-о… - Поджидавший за дверью Кеша, отвел ее в гостиную, на диван усадил. – Исключительно райское блаженство – быть чистой! Еще бы после чаю выпить.
Стилист укрыл Зою пледом, помог расчесать волосы. Когда они чуть-чуть подсохли заплел в очаровательные косицы.
Зоя расслабилась. Склонилась на подушки, начала дремать...
Капустины, на цыпочках и мягких лапах, вышли из гостиной и отправились готовить ужин.

В кастрюльках булькала вода, варились яйца и картошка. Иннокентий, напевая, порхал от холодильника к разделочной доске, готовился встречать двух интеллектов в одном голодном теле.
Громко хлопнула входная дверь, Кеша, утирая руки полотенцем, выскочил в узкую прихожую генеральского дома, улыбку приготовил…
Возле вешалки стояли двое. Невысокий мужчина с одутловатым лицом, в кургузом пальто и сухопарая, встрепанная брюнетка в кожаной куртке с широкими плечами и железными заклепками.
Немая сцена. Кеша тискает влажное полотенце, улыбка выцветает; парочка разглядывает его весьма недобро, напряженно.
- Ты кто такой? – простужено и хрипло произнес мужчина.
Иннокентий растерялся. Бросил взгляд под ноги, где приодетая в рукав Жюли стояла и ушками трясла.
- Я как бы… Иннокентий…
- Чихал я на то, что ты Иннокентий, - грубо высказался генеральский внук. – Ты кто такой?! Дед – где?!
- Ну-у-у… как бы… уехал.
Потаповы недоверчиво переглянулись.
- Куда уехал?
- В город.
По сути дела, внук и невестка заглянули сюда в полной уверенности, что дом стоит пустой. Дедуля два дня назад окоченел в лесной могиле, прикрытый ветками. Родственники заглянули на огонек, типа дедушку проведать. Забеспокоиться пора: на дедовском мобильнике уже две дюжины пропущенных вызовов от внука. Самое время в ментовку стукануть – куда-то запропал генерал-майор Лев Константинович Потапов неполных девяноста двух лет.
Высокорослый атлет в стареньком дедовском фартуке и с полотенцем - досаднейшая неожиданность.
Первой от шока оправилась внучатая невестка. Отпихнув мужа от вешалки, перебрала одежду, многозначительно сказала Роме:
- Огородного прикида нет. Треников, шапочки и жилетки с оленями.
Кеша не стал оповещать генеральскую родню о том, что все эти вещи лежат в квартире тела, в коем он сейчас находится. Губу огорченно закусил.
Нонна обошла как столб застывшего Капустина, взбежала на второй этаж. Оглушительно и демонстративно захлопала дверцами платьевого шкафа… Через пару минут сбежала вниз, все так же не замечая Кешу и собаку, объявила мужу:
- Вся одежда, Рома, на месте. Костюмы, генеральский китель с орденами…
- А-а-а, - протянул Капустин, - Лев Константинович в новом костюме уехал! Вчера купленном!
Не обращая внимания на заявление, Нонна выбежала из дома и через мгновение залетела обратно.
- Под каменной лягушкой нет запасного ключа. – Тягуче поглядела в глаза Романа, выразительно подняла вверх брови. - Что будем делать?
- Лев Константинович сейчас приедет! – уверенно, но безрезультатно заголосил Капустин.
Давая мужу фору на размышление, Нонна прошла в гостиную.
- Ой, Ром, а тут еще какая-то шалава спит!
Иннокентий съежился: фотографии Зои Карповой размножились всеми средствами массовой информации. Павел Максимович за любые сведения денег обещал – завод построить можно!
Но генеральская невестка, признав в наследнице карповских миллиардов «какую-то шалаву», уже гремела ящиками и шкафчиками, обшаривая их на предмет исчезновения дорогих вещиц. В интеллектуальных путешественниках заподозрили тривиальных дачных воришек.
Нонна вернулась в прихожую. Муж уже успел скумекать.
- Ну что же, Нонна… Пожалуй, надо вызывать милицию, - старательно скрывая радость, не слишком мрачно произнес Роман.
_________________

Оксана,спасибо за продолжение.

О, явились не запылились, стервятники! И как таких людей земля носит!?
Ведь по сути, они самые настоящие убийцы.
Тоже мне, внук - за 30 серебренников обрек на верную смерть родного деда...

А Леля, как бы не нервничала. попала под обаяние генерала!

Представляю, с каким усердием и удовольствием Кеша расчёсывал волосы и заплетал косички Зое. Наконец-то его мастерство пригодилось.

Спасибо, Оксана!
___________________________________

Дорогой автор, спасибо за послание! Как это я не люблю фантастику? Я всеядна и уже здесь с вами.

 » 16 отрывок

Нечаянный облом внезапно обернулся щедрейшим подарком негодяям!
Они шли в пустой и темный генеральский дом. (Как только Зоя начала дремать, Кеша выключил в гостиной свет, а освещенное кухонное окно выходило на другую сторону.) Неожиданно наткнулись на крупногабаритного мужика, очень отдаленно напоминавшего трусливого воришку… И, разумеется, маленько сами перетрусили вначале.
Но умная шельма Нонка моментально просчитала варианты и генеральскую одежду. Сбегала глянуть под лягушку…
Невероятное везение. Исчезновение генерала Потапова и последующее обнаружение дедушкиного трупа можно спихнуть на верзилу в фартуке и спящую шалаву. Менты даже на секунду не задумаются, не заподозрят родственников!
Насмешливо глядя на прибитого неожиданным визитом верзилу, Рома доставал из кармана мобильный телефон.
- Пожалуйста, не звоните в милицию! – простонал Иннокентий.
Жюли под его ногами грозно тявкнула, подпрыгнула.
В стилисте-оформителе проснулся муж. Заступник и надёжа.
Возможно, Иннокентий (в его реальном будущем) был поклонником американского футбола. То, как он врезался головой в живот Романа, напоминало этот спорт – невероятно.
Негодный внук, спиной назад, вывалился на крыльцо, сверху его еще и летающим футболистом-Иннокентием накрыло…
Умелая жесткая Нонна вцепилась всеми пальцами в рубашку Кеши. Лягая Завьяловское тело, попыталась стащить его с мужа. Неподалеку тявкала Жюли, разумно упрятавшись под вешалку - раздавят ведь и не заметят! - из гостиной доносились испуганные восклицания проснувшейся Зои:
- Что происходит?! Что за шум?!
Иннокентий сражался не на равных. Стервозно оскалившаяся Нонна пинками скатила его с мужа.
- Ну все, урод! – рычала она воодушевленно. - Огребешь на полную катушку! Ответишь! Говори, придурок, куда деда задевал?!!
- Я здесь, - раздался невозмутимый генеральский голос.
Немая сцена повторилась бы опять, если б не ползающий по крыльцу Капустин.
Нонна и Рома окостенели в странных позах: внучок застыл на карачках попой кверху, невестка, так и не разогнувшись, склонялась над стилистом. Оба боялись встретиться взглядом с недоубитым дедом.
За шумом схватки родственники пропустили появление Льва Константиновича, а тот, наоборот, мгновенно опознал машину внука перед домом.
- Ну? Что застыли? – насмешливо спросил Потапов. – Не ожидал найти меня живым, внучок? Сходил уже к яме в лесу, п р о в е д а л старика?
Рома медленно, стараясь не глядеть на деда, поднялся с пола, отряхнул коленки.
- Ну что ты, дедушка… О чем ты, я не понимаю…
Завьялову показалось: на какой-то момент два интеллекта, деливших одно тело, превратились в скульптуру Мухиной «Рабочий и Колхозница». Под челюсть Ромы улетел как будто сдвоенный кулак (к счастью для последнего без зажатого в руках серпа и молота). Нокаут отшвырнул внучка под вешалку, где – совершенно по-человечески – взвизгнула Жюли.
- Вы что, Лев Константинович?! – плутовски запричитала Нонна. – Убили, караул, убили!! Спасите, помогите, убива-а-ают!!
- Цыц, спирохета. Нишкни. Кеша, тебя тут не сильно повредили? – Заботливо поднимая стилиста с пола, Лев Константинович даже взглядом не повел на внука с распухающей челюстью.
Нонка продолжала голосить. Генерал подошел вплотную, одной левой сжал надсаженное криком невесткино горло и, строго, пристально глядя в глаза, раздельно произнес:
- Еще раз здесь появитесь… проверю на вас наградной ТТ. Понятно?
Вздернутая голова Нонны суматошно закивала. Потапов чуть сильнее сдавил ее сухое горло и, приблизив глаза вплотную, прошептал:
- Кто заказал вам выкрасть мемуары? Ну! Говори, пока жива!!
Нонна ошалело замотала головой, выпучила глазищи…
- Уральцев? – пристально вглядываясь в зрачки невестки, спросил Лев Константинович. – Ковалев?
На второй фамилии зрачки Нонны дернулись, расширились…
Генерал мрачно и удовлетворенно хмыкнул:
- Коваль, значит… сука шелковая.
Перепуганная Нонка впивалась взглядом, исследуя невероятно помолодевшее генеральское лицо; она узнавала и не узнавала деда. Крепкая, совсем не стариковская рука стискивала ее шею, почти приподнимая тело над полом веранды, - Нонна едва-едва скребла ногами по доскам.
- Бери этого недоумка, - приказал генерал, - и чтобы я вас здесь больше не видел.
Потапов сплюнул. Отпустил. И руку о пиджак обтер.
- Вон пошли. Если матери про все расскажите – проверю пистолет.
Младшие Потаповы кубарем скатились с крыльца, приседая так, словно генерал уже прицелился, побежали к воротам, за которыми машину оставили…
- Ты как, Кеш? – вновь, с заботой поинтересовались и Лев Константинович и Боря.
- Головой о пуговицу треснулся, - поморщился Капустин. – Поглядите – крови нет?
Царапину, полученную от соприкосновения макушки с крупной пуговицей Роминого пальто на животе, залили перекисью водорода. Иннокентий во время процедуры взволнованно ерзал и постоянно твердил:
- Лев Константинович, Борис Михайлович, нам надо уезжать! Нам надо срочно уезжать отсюда!
- Не крутись, Капустин, - ворчал генерал, получивший управление над телом на момент семейных неурядиц. – Дай дело сделать.
- Лев Константинович! Ваши родственники видели меня и Зою! Они уже сейчас звонят в милицию!
Генерал закрутил крышечку на пузырьке с перекисью и невозмутимо произнес:
- Мои родственники, Иннокентий, телевизора не смотрят и газет не читают.
- А если случайно на наши фотографии наткнутся?!
- Навряд ли, Кеша. Им сейчас не до просмотра новостей, они сейчас в больничку поехали, вывихнутую челюсть ремонтировать.
- Вы уверены?!
- Практически. Они вас не опознали. Зоя, ваше лицо Рома или Нонна видели?
- Скорее всего, нет, - коротко подумав, ответила девушка. – Я лежала на диване, повернувшись к спинке.
- А в прихожей полутьма, - подвел итог Потапов. – Кеша, чем это у нас так пахнет?
- Ой! Картошка подгорает! Вода, наверное, выкипела!

За ужином, Борис Михайлович и Лев Константинович, не сговариваясь, позволили себе наливочки.
Альфа-интеллект Завьялов помогал Зое управляться с ложкой и чашкой. Жюли привередливо обнюхивала каждый кусочек колбасы, предложенный ей мужем. Отведала чуть-чуть, зато вылакала целое блюдце воды со слабым раствором марганцовки.
После ужина, как повелось, Лев Константинович настоял на перекуре на веранде. В виду всех нервных перегрузок Завянь почти не сопротивлялся требованию организма и позволил телу получить никотиновый допинг. Генерал блаженно растворился в глубинах сознания, ушел в тень альфа-интеллекта.
Жюли осталась с Зоей, на крыльцо вышел Иннокентий. Остановился напротив генеральского тела, дымно релаксирующего в плетеном кресле, и взволнованно потер руки:
- Борис Михайлович, сегодняшняя ночь может быть очень тревожной, - произнес, пристально вглядываясь в генеральское лицо, как будто пытаясь угадать, с кем конкретно он сейчас разговаривает.
- Боишься, что в тебе циклоп очнется? – ломая в пепельнице окурок, спросил Завьялов.
- Да. Очень. Прошла ночь не была «перелистнута»: вы и Зоя находились на пике развития отношений. Сегодня мне и Жюли устроят ускоренную автоматическую «перемотку». Время сна носителей не привлекательно для путешественников. Жюли на время покинет тело собаки. Не удивляйтесь, если начнет лизать себя под хвостом и с тапочкой играть… Я покину ваше тело, Борис Михайлович.
- Чем это грозит моему телу? – серьезно спросил Завьялов. – Я могу погибнуть? Если во мне не останется ни одного функционирующего интеллекта.
- Пожалуй – нет.
- Пожалуй? – Борис поднял брови.
- Нет, я совсем, совершенно в этом уверен! – разгорячился Кеша. – В вегетативном состоянии тело может продержаться довольно долго. Жюли знает об этом намного больше моего, она уверена, что кома тела, лишенного интеллекта, может длиться несколько суток. Вы же помните, мы это обсуждали, говоря о поездке на Кипр…
- Я помню, - перебил Завьялов. – Когда вас начнут «перелистывать»?
Стилист развел руками:
- Понятия не имею. Первыми путешественниками в вас и Зою, как положено, были сотрудники хроно-департамента. Они произвели хронометраж событий, отметили часы сна, внесли их в реестр. Если учитывать, что первую ночь вы и Зоя должны были провести практически без сна, то этой ночью… - Капустин смущенно поскреб в затылке, - я думаю, вы должны уснуть ближе к полуночи.
- Спасибо, Иннокентий. Я и Лев Константинович будем настороже, станем спать по очереди. Пистолет возьмем. Чего конкретно нам опасаться?
Кеша полубоком примостился на перилах крыльца, поболтал висящей в воздухе ногой.
- Кабы знать, Борис Михайлович. Жюли предполагает, что как только Зоя Павловна уснет, циклоп в ее теле активизируется полностью и попробует установить контакт с другим пришельцем. Пока циклопша не знает, где конкретно разместился ее приятель – в генерала улетел или во мне остался…
- Думаю, Кешка, она уже почти уверена, - оборвал предположения Завьялов. – Лев Константинович слишком лихо разобрался с родственниками, без помощи носителя я бы даже их имен не знал.
- Согласен. Почти наверняка, общение циклопша начнет с меня.
- Вот будет номер, если тело ей ответит, - угрюмо проворчал Завянь.
- Ну, с одной стороны, - повел плечом стилист, - это будет очень плохо: с самого начала в вашем теле прятался террорист, Борис Михайлович. Он знает все наши планы и так далее… Но с другой стороны, если предположить, что циклопы не знакомы с точным хронометражем событий, то появляется возможность для контр-игры: я притворюсь уснувшим, циклопша попробует вызвать мою бету... Она заговорит, и я попытаюсь узнать хоть что-то об их намерениях, так? Циклопы – малочисленное интернациональное подполье. В основном они общаются на интерлингве, вы же этого языка не знаете, и потому проверить, есть ли кто-то в вашем теле, на ее взгляд, будет довольно просто.
«Жюли надо спрятать, - изнутри вступил в беседу генерал Потапов. – Ее типично собачье поведение станет сигналом для циклопши, что путешественников «перематывают»».
Завянь донес здравую генеральскую мысль до стилиста и попутно предложил:
- А почему бы, Кеша, нам не попробовать уговорить Жюли изобразить полноценную собаку, а? Пусть поиграет с тапком, хвостом помашет, косточку где-нибудь в кустах прикопает…
О том, что предпочтительнее убедить мадам Капустину к собачьей попе хоть слегка принюхаться, Завьялов благоразумно умолчал. Авось мадам с тапочкой или древней косточкой зубах уже сигнализирует циклопше, что «перемотка» началась.
- Хорошая идея, - согласился Иннокентий. – Предлагаю воспользоваться ею немедленно, Зоя Павловна уже носом клюет, на часах половина одиннадцатого, нас могут начать «перелистывать» в любой момент. Я совершенно отключусь и не смогу поговорить с террористкой.
Кеша старался выглядеть бравым, но было заметно, что переживает: получить сюрприз в виде затаившего рядом с ним диверсанта, он крайне опасается.
«Нам бы с Зоей поговорить, - мрачно проговорил Лев Константинович. – Девушка может очнуться в самый неподходящий момент и вмешаться в попытку контакта циклопов. Напугать. Может, Боря, воспользуемся нашей аккумуляторной заготовкой? Отключим циклопшу, девочку предупредим, чтоб затаилась и обедню не испортила…»
«Повременим. Не стоит настораживать диверсантку, вдруг с нашей идеей ничего не выйдет? Пусть вначале Кеша попробует поболтать с врагом на интерлингве».
«Согласен».
Стилист унесся беседовать с женой через компьютер, и старый смершевец продолжил:
«Пошли-ка, Боря, достанем пистолет. Ты в ногу, коли что, попасть сумеешь? Не запулишь в живот своему телу?»

Измученная Зоя засыпала прямо на глазах. Пользуясь подсказками генерала-беты, Боря застелил диван в гостиной, помог девушке улечься; для господина оформителя разложил раскладушку в другом углу просторной комнаты. Между делом набрехал для циклопши о том, что гостевая спальня на втором этаже совершенно непригодна для ночевки.
- Спокойной ночи, - пожелал всем месте. – Я пойду на крыльцо. Всю ночь дежурить буду – вдруг родственнички опомнятся и возвернутся? Кеша, Жюли, приглядывайте здесь по очереди. - Перед самым уходом, уже с порога обратился исключительно к засевшему в теле Зои циклопу: - Ты, тварь, учти. Я рядом. Если попытаешься еще больше навредить носителю или кому-то еще… получишь пулю. Я не шучу.
Никто из невероятной компании не знал, как поведет себя террористка: поверит в то, что ее беспечно оставили под присмотром господ Капустиных, положив в одной комнате с крохотной собакой и горе-путешественником, или все же заподозрит ловушку? Попробует установить контакт или остережется?
Результат покажет только время.
Завьялов вышел на крыльцо. Зная каждую скрипучую ступеньку, на цыпочках спустился на улицу. Прошел под окно гостиной с приоткрытой форточкой… заглянул внутрь слабо освещенной комнаты…
Мадам Капустина волокла по ковру зажатый в пасти тапок. Трепала его. Ворчала. Срывала «застоявшуюся собачью злость» на обуви.
Привставшая на локте Зоя с м о т р е л а на Жози. Без всякого сомнения зрячие глаза наблюдали за собачкой, взгляд следовал за ней по комнате.
Заметно было, что она прислушивалась.
«Эх, Борька, надо было закурить! – внезапно разразился генерал. – Циклопша учуяла бы дым, решила, что пока я перекуриваю - обратно не вернусь! Есть время на переговоры с соучастником!»
«Да кто же, Константиныч, знал, что Зоя уснет, едва к подушке прикоснется! Я бы на ее месте – всю ночь глаз не сомкнул!»
Два интеллекта, переругиваясь в одном теле, смотрели через окно, как медленно, неуверенно двигая руками и ногами, тело Зои Карповой привстает с дивана. Заваливается, падает обратно. Вновь поднимается, словно влекомая невидимыми ниточками марионетка… Пошатывается.
Зная подоплеку происходящего – жуткая картина. Пришелец пытался совладать с реакциями сонного организма, исподволь взять его под контроль: согнуть колени, заставить ватные руки опереться на диван, а не подламываться в суставах…
«Господи, да как же пентюх Кешка умудрился так быстро мое тело подчинить?!» – глядя на фантастическое, нереальное представление из кукольного театра, подумал Боря.
«Так Кеша не боялся тебя, Боря, разбудить, - резонно предположил генерал. – Действовал решительно, напропалую. А эта, поди, пытается одновременно и Зою в спячке удержать, и сонным телом управлять».
Тело Зои Карповой так и не встало на ноги. Тряпично свалившись с дивана, опустилось на карачки и поползло на четвереньках к раскладушке.
На полпути немного отдохнуло. Поглядело на радостно подпрыгивающую вокруг хозяйки собачонку: большая умница мадам Жюли вела себя, как подобает бестолковой собачонке. Оставила в покое тапок, увлеклась ползающей хозяйкой, играть задумала.
Циклопша, чуть не придавив Жози лапу, поползла вперед. Добралась до развалившегося навзничь Иннокентия…
Стилист напоминал уснувшего с открытыми глазами Буратино. Бревно напоминал. Бездумно таращился в потолок серо-голубыми глазами и едва дышал.
Циклопша вложила губы в ухо «Буратино», что-то зашептала…
«Сын папы Карло» медленно, но отчетливо зашевелил губами…
«Черт, Борька! Вдруг они там договорятся, а мы ни бельмеса не поймем!! – распереживался контрразведчик. – Мы ж ихних языков не знаем…»
«Тихо, Константиныч! Оглушил совсем».
Циклопша положила ладонь на тело Бориса Михайловича, легонько потрясла, как будто добиваясь ответа…
«Если, Боря, хроно-подполье в будущем толковое, то оно должно иметь пароли, - мрачно высказался генерал. – Кешка, судя по всему, ей отзыва не дал и…»
«Лева, помолчи!»
Циклопша продолжала нажимать ладонью на грудь Капустина, требовательно бубнила…
Иннокентий снова разлепил губы и что-то произнес.
Тело Зои резко пихнуло тело Завьялова, оттолкнулось и назад упало.
Что-то прокричало на непонятном языке!
Кеша не прореагировал. Замер, уставив остеклевший взгляд в потолок. Окоченел.
«Вперед, Борис! – скомандовал Лев Константинович. – Спектакль окончен, нас раскусили, а Кешка долго не продержится!»
Огромными скачками Завянь отправил генеральское тело в обход дома к крыльцу. Когда вбежал в гостиную, то сразу понял: изображать бревно у Кеши нет необходимости – неподалеку от раскладушки крошечная собачка остервенело вылизывала зудящую после вчерашней диареи попку. Вылизывалась и морщила нос, так как вчера генерал Потапов собственноручно намазал собачью задницу человеческой лечебной мазью.
««Перелистнули» их, Боря. «Перемотали»», - угрюмо констатировал Лев Константинович. И тут же, пока растерянный Завьялов полноценно не овладел речевыми центрами, рявкнул телу Зои:
- А ну-ка, шкура! Отползи от Бори!!
Зрячие глаза Зои Павловны прекрасно видели пистолет, зажатый в крепкой пенсионерской руке. Оставаясь на карачках, циклопша задом наперед отползла от раскладушки. Допятилась до кресла, уперлась поясницей. Села, подобрав под себя ноги, и поглядела на генеральское тело так непримиримо, что Завянь почувствовал - мороз пробрал по коже.
Долгие полторы минуты тело, управляемое бывшим смершевцем, и тело, потерявшее носителя - с засевшим внутри диверсантом из будущего! - смотрели друг на друга. Завьялову показалось, что еще чуть-чуть и террористка оскалит зубы. Зарычит. Как загнанный в ловушку зверь. Куда страшней и громче, чем Жози.
- Н-да, - неожиданно, без всякой помощи Завьялова, вслух сказал Лев Константинович. – Попали мы с вами, девушка. Ох, попали.
И расстроено махнув рукой, повернулся спиной к террористке и вышел вон.
«Лев Константиныч! – перейдя на уровень беты, воскликнул Борис. - Ты не боишься оставлять ее наедине с моим телом и Жози?!»
«Да куда она с подводной лодки денется, - невозмутимо и печально констатировал Потапов. – Я показал ей, что попали – оба. Она придет к нам, Борис, будь уверен, сама придет. Попробует найти единомышленника, попавшего в такой же переплет. Сочувствия попросит, попытается нас в свою веру обратить, пока пришельцы в «перемотке»».

Укутанный в старую, теплую куртку генерал сидел на веранде. Ноги согревали обрезанные под сапожки валенки, в руке дымилась папироса. За забором невнятно тлела желтая лампочка на фонарном столбе, астры на клумбе совсем поникли головами: за пологом тумана к цветам подбирался ночной холод.
Борис полностью уступил право альфа-личности опытному смершевцу. Интеллектуальные игры с диверсантами, припрятанные козыри – генеральская делянка. Завьялову такую не вспахать. Поскольку опыта допросов никакого.
Из прихожей дома раздался тихий шелест шагов, на пороге, одной рукой придерживаясь о косяк возникла террористка.
Остановилась, глядя на невозмутимо покуривающего деда – Потапов рассеяно разглядывал осенний темный сад, - помолчала.
- Кто ты сейчас? – спросила хрипло. – Лев Константинович или Борис?
- А кто тебе нужен? – усмехнулся Потапов.
- Хроно-личность.
«Банкуй, Борис Михайлович, - вздохнул смершевец. – Ей нужен – ты. Но если что, я рядом, на подхвате». И скрылся в глубине извилин. (Или собственной души.)
- Я слушаю, - сказал Завянь.
Тело Зои вышло вперед. Остановилось напротив хладнокровно попыхивающего папироской Завьялова и некоторое время пристально, тягуче, исследовало его огромными, совершенно черными от темноты глазами.
- Тебе все рассказали? – спросило неприятно скрипучим, н е ж и в ы м голосом.
- Достаточно, - кивнул Борис.
- Понятно, - усмехнулась террористка. Шатко добрела до угла веранды, вытащила из-под клеенки укрытое от непогоды плетеное кресло. Неловко подтащила его вровень с креслом Бори.
Села.
- Как впечатление? – спросила, тяжело дыша.
- А ты как думаешь? – мрачно хмыкнул Завянь и загасил папироску. – Рад до смерти.
- Могу представить. – Диверсантка помолчала долгие полторы минуты, спросила: - Хочешь, я расскажу тебе сказку?
- Из будущего или из прошлого?
- Из жизни.
- Валяй, - пожал плечами Боря.
Террористка зябко поежилась, оплела себя руками и, уставив взгляд вперед, заговорила:
- Жила была девочка. И звали ее – Миранда. У Миранды были мама и папа, две сестренки, братик… Миранда училась в… по вашему лучше подойдет определение – интернате. Она училась и жила в интернате, куда собрали детей, способных к телепатическому восприятию. Готовили рекрутов для работы в хроно-департаменте. Растили из них циклонов…
Диверсантка покосилась на Завьялова.
- Тебе, Борис Михайлович, сказали, кто такие циклоны?
- Да. Это ваш спецназ. Они работают против циклопов. Я слушаю дальше, Миранда.
Террористка усмехнулась.
- Я продолжаю. Способности у Миранды были слабенькие. Не достались от мамы и папы в наследство, а были получены случайной генной мутацией. Родители радовались, что дочь войдет в элиту, получит должное образование, интересную работу…
В том же интернате учился мальчик. Звали его Руслан.
Миранда и Руслан полюбили друг друга.
Подобные отношения между детьми поддерживались руководством интерната, одобрялись. От пар двух телепатов, за редким исключением, рождается потомство с исключительными способностями к телепатии. Учителя умело пестовали такие парочки…
Ушедшую в воспоминания террористку начало потряхивать. Завьялов запереживал за тело Зои, которому и так досталось лихо; сходил в дом за курткой и пледом, заботливо укутал девушку.
- Спасибо, - хрипло произнес чужеродный мертвенный голос. – Рассказывать дальше?
- Да.
- Как зачастую бывает в замкнутом, отсеченном от нормальной жизни подростковом коллективе, детишки развлекались нигилизмом. Отрицанием авторитетов, игрой в тайные сообщества… Темными ночами собирались они в спальнях, обсуждали бытие, искали всяческие смыслы… Преподавателей поругивали за верноподданнические настроения, себя считали – потенциальными миссионерами и идейными борцами…
В общем, развлекались, как могли.
Но девочка – поверила. Поверила в то, что общество живет неправильно, что можно все исправить…
Довольно скоро Завянь устал выслушивать монотонные выплески чужого сознания. Никакого особенного откровения он не услышал – обычная оппозиционная чепуха, настоянная на детском романтизме. Искательства. Образцовый высокопарный бред идейной террористки.
К счастью, попытка осветить мировоззрение и привлечь идеями, продолжалась не изнурительно долго.
- Руслан был старше Миранды. Он закончил учебу и ушел на службу в департамент…
Когда вернулся в интернат навестить Миранду… Девочка его не узнала.
К ней пришел д р у г о й человек. Уверенный в непогрешимости вышестоящих и преданный порядку до самозабвения. Он стал – циклоном. Полноценным, самоотреченным и закостенелым служакой.
А Миранда все еще продолжала шушукаться в спальнях, обсуждать учителей и… веровать. Веровать в возможную справедливость мироустройства.
Миранда и Руслан поругались.
Они потом много раз мирились и ругались.
Но продолжали – любить.
Когда Миранда закончила учебу, влюбленные поженились. У них родился сын Адам.
Заговорив о сыне, террористка судорожно вздохнула, съежилась. Но, помолчав немного, все-таки продолжила рассказ неторопливо и глухо:
- Миранду не привлекали к оперативным разработкам департамента, держали на бумажной работе.
И это было тяжело. Вдвойне оттого, что Руслан, зачастую отсутствовавший довольно долго, все больше превращался в безукоризненную машину, боеспособную единицу хроно-департамента. Становился его послушным винтиком.
«Завидовала женушка, - раздался в голове генеральский голос. – Ей впечатлений хотелось, приключений, действия… а ее оставили на канцелярщине, пока муж путешествовал по временам».
- Как-то, в очередной раз не пройдя аттестацию, Миранда спросила руководителя набора активных циклонов: «Почему меня не допускают к оперативной деятельности?! Я могу работать полноценно!» Инструктор ей ответил: «Муж Руслан считает вас, Миранда, не стабильной. Ваша психика неупорядочена, разбалансирована, вы не подходите для безукоризненного исполнения поставленной задачи».
В голове Завьялова вновь прозвучал трезвый генеральский голос: «Заметь, Борька. О вольнодумстве гражданки Миранды – ни слова. Отмечены лишь нестабильность и неспособность подчиняться приказам руководства».
Миранда продолжала, впервые позволив себе всплеск эмоций:
- Шок был невероятным! Жену отстранили от оперативной работы по наущению мужа!
Супруги разругались. В наказание Руслан объявил Миранду не просто нестабильной, а опасной.
У Миранды забрали сына.
Когда она пыталась встретиться с Адамом, ее не пропускали даже за ворота интерната.
Сейчас из ее сына растят еще одного циклона. Следующего исполнителя. Очередного убийцу.
Миранда замолчала. Распрямилась и поглядела в темноту так твердо, что не осталось никаких сомнений: женщина, управляющая этим телом сама способна на запредельно крутые меры.
_________________

Оксана, спасибо за продолжение.

Значит, террориста, который сидит в Зое, зовут Миранда? А ищет она кого - Руслана?
Тогда вопрос. Получается, Руслан - официальный служащий, или может, что-то типа, военного. Тогда почему он - циклоп? Ведь, циклопы - нелегалы?!
Я подзабыла что-то или не поняла, - проясни, пожалуйста.

Почему "убийцу"? Тоже не поняла этот момент.
Надо, наверное, в начало книги зайти, внимательнее прочитать, кто они - эти террористы-циклопы. И какова их цель проникать в прошлое?
___________________________________

Почему "убийцу"? Тоже не поняла этот момент.
Надо, наверное, в начало книги зайти, внимательнее прочитать, кто они - эти террористы-циклопы. И какова их цель проникать в прошлое?[/quote]


Многоуважаемая Элен, иметь такого превосходного читателя - великая удача автора! Я позволю себе лишь немного напомнить: циклоны - сленговое название спецназа хроно-департамента, борющегося с циклопами. Спасибо за подсказку, я сейчас сделаю в тексте напоминание для прочих читателей. Вероятно, когда читаешь отрывками, что-то упускается и забывает
А относительно Руслана и самой Миранды ничего говорить не буду, дождись, пожалуйста, продолжения Мне очень интересно видеть ход твоих размышлений, предположения...
Спасибо!
_________________

 » 17 отрывок

- Вы сказали, что циклоны убивают моих современников, Миранда, – негромко проговорил Завьялов. – Я верно понял?
- Да. И убийство, не самая жуткая и гнусная из их задач. Они делают и более страшные вещи.
- Например?
- Например? – хмыкнув, переспросила женщина. – Насколько мне известно, Борис Михайлович, ваши родители погибли при авиакатастрофе? – Миранда прищурилась на тело, сидящее по соседству.
- Да, - почувствовав, как мгновенно пересохло горло, выдавил Завьялов.
- Хотите еще одну сказку из жизни? – чуть насмешливо поинтересовалась диверсантка.
- Хочу, - хрипло произнес Борис, кивнул.
- Жил был мальчик. И звали его Боря.
У Бори были любящие мама и папа, бабушка была.
Но однажды – через много лет вперед – в одном департаменте произошел несанкционированный сбой: любящие Борины родители оказались не в том месте, в неподходящее время, они отвлекли на себя очень важных для будущего хроно-генов.
Что делать?
Родители мальчика Бори уже выполнили поставленную Историей задачу: родили и воспитали мальчика хроно-личность. Они больше не нужны Истории.
Департамент разобрался с ситуацией в установленном порядке. Жестко и привычно.
Наиболее часто для устранения подобных людей – хроно-дефектов - используют техногенные катастрофы со множеством жертв. Внесенные в исторические анналы крушения поездов, авиалайнеров и пароходов. Подстраивают для дефектов умопомрачительно дешевые поездки в места, где произойдут цунами или разрушительные землетрясения…
- То есть, - перебил Борис, - сами циклоны, руками заполученных носителей, никого не убивают?
- Ну почему же, - снова усмехнулась диверсантка. – С наиболее сложным дефектами-домоседами работают серийные убийцы. В тело маньяка засылают опытного циклона с крепкой психикой… исподволь подводят к нему намеченную хроно-жертву… На следующий день в полицейских отчетах появляется еще одна фамилия. По сути дела – лишняя.
Но с парными дефектами, по понятным причинам, серийщиков практически не используют. Действуют иначе. Например, в один момент у забытой однокурсницы вдруг появляется страстное и странное желание пригласить на свадьбу давних однокашников: циклон появляется в теле невесты на несколько минут – раз! - и приглашение отправлено. Гости, удивляясь на себя, берут билет на нужный самолет… На этом самолете уже полным-полно хроно-дефектов… Кого-то ошибочно вызвали к «внезапно заболевшей» маме, кому-то, по странной прихоти обычно неуступчивого шефа, неурочный отпуск дали… Они летят, они довольны или опечалены, они все собраны в едином месте, их ждет одна судьба…
И кого волнует, что где-то мальчик Боря не дождется маму с папой?
Миранда замолчала. Потрясенный «сказкой» Завьялов, не двигаясь, застыл, таращась в пол. Кошмарные воспоминая: исписанная вензелями тетрадка, пробитое ветрами кладбище, подушка, мокрая от пролитых тайком слез… Чтоб бабушка не слышала, чтобы не утешала взрослого мальчишку! Хотя Леля и сама вставала по утрам с опухшими глазами…
«Завянь, - воткнулся в жуткие воспоминания генеральский голос, - не вздумай поддаваться! Она знает о судьбе твоих родителей и грамотно использует информацию. Если ты сейчас раскиснешь, то, считай, готов к вербовке!»
- Почему я должен вам верить? – глухо произнес Борис.
- А я и не заставляю вас верить, Борис Михайлович, - усмехнулась террористка. – Вы выслушали мой рассказ и вольны выбирать – верить мне или нет.
- У вас есть доказательства, что моих родителей убрали преднамеренно?
«Эй, эй, Борька! Ты еще ее спроси – не твоя ли судьба хроно-личности заставила родителей погибнуть!»
- Доказательства есть в архивах хроно-департамента.
- Вы их видели?
Миранда не ответила. Но посмотрела так красноречиво, словно неслучайная гибель четы Завьяловых ни у кого не вызывает сомнения. «Не будем обсуждать очевидного», - как будто вслух произнесла.
Завьялов стиснул кулаки, сжал челюсти до боли…
«Боря, Боря!! – вопил внутри Лев Константинович. – Рассказ о страшной судьбе кого-то из близких – классический прием вербовки! Не вздумай поддаваться!! Мы оба – не стабильны! Нельзя, нельзя! Крепись, тебе придется это выдержать! От тебя, от нас зависит жизнь Зои и друзей!!..»
Одному богу известно, как повернулись бы события, не беснуйся внутри мыслей Завьялова генерал Потапов. Лев Константинович умело взывал к логике альфа-интеллекта, привлекал доводы, весь личный опыт контрразведчика наизнанку перед ним вывернул и вытряхнул! Нашел примеры, призвал на помощь иллюстрации из кинофильмов про шпионов.
Учил: «Послушай меня, Борька. Ты, дружище, верно реагируешь. Пусть видит, что ты растерян, типа поддался на уловку и поверил. Давай, давай, раскручивай ее на откровенность! Пускай болтает, расскажет о планах, выдаст цель террористической операции!..»
Борису приходилось тяжело. Лев Константинович не только помогал, но и вносил сумятицу. Мысли Завьялова путались, сбивались, завивались в причудливые узелки, перед глазами то надгробие, то бледное лицо Лели…
Молчание затягивалось. Но диверсантка и не торопила размышления Бориса. Не подстегивала, а предложила ему вариться в собственном соку. Переполниться горькой желчи, в ненависти утонуть.
- Кто такие хроно-гены, с которыми столкнулись мои родители? – мрачно глядя перед собой, спросил Завьялов.
- Сами по себе - никто, - усмехнулась террористка. – Они лишь предки, некая толстенная ветвь важного генеалогического древа будущей хроно-личности. На сленге циклонов их вообще «бревнами» называют. Знаешь, как это бывает? – Миранда пренебрежительно скривилась: - Поступает информация от хроно-аналитиков: «Где-то некое «бревно» затлело. Надо загасить». – Поглядела на Завьялова, ухмыльнувшись, продолжила многозначительно: - И г а с я т, Боря. Так гасят, что только искорки летят.
- А тлеет… тлеет от того, что кто-то из ваших путешественников где-то накосячил? – Челюсти Завьялова уже болезненно хрустели от внутреннего перенапряжения, от возникающей ненависти к беспечности и равнодушию потомков.
- Конечно, - невозмутимо подтвердила диверсантка. – Какой-то олух отправился в путешествие, ненароком отвел глаза своему носителю, тот что-то не заметил, или отвлекся в нужный, важный для Истории момент…
- Дак что ж вы делаете-то!! Потомки хреновы! – взвился Завьялов. – Что ж вы творите-то!!
Кулак Бориса обрушился на подлокотник, плетеное кресло жалобно скрипнуло.
«Эй, эй, Бориска! Не переигрывай! Мебель мне поломай».
«А я и не переигрываю, Константиныч! Я б этих уродов лично всех к стенке и из «Калашникова» очередью!!»
«Своих детей ты тоже в колыбельках подушечками накроешь?» - резонно высказался генерал.
И Завянь слегка остыл.
«Не знаю, Лев Константиныч, ей богу, не знаю! Голова гудит! Сердце – пополам!»
«Она этого и добивается – чтоб сердце пополам. Мозг тебе выносит, курва».
«А может быть… не курва она, Лева? Может быть, она права? О н и правы?»
«Цыц! Малолеток! Молоко на губах не обсохло, а пытаешься в игру с опытной мозголомкой вступить!! Она спец-интернат закончила, там с ней инструктора работали, подготовка – будь здоров! Такой агент тебя схарчит, Бориска, и косточек не выплюнет. Держись, не поддавайся!»
Не зная о бушующем внутри пенсионерского тела диалоге, Миранда, полная сочувствия и грусти, продолжала плести извивистые ловушки-тенета:
- Не думайте, Борис Михайлович, что все в далеком будущем согласны с беспечной практикой интеллектуальных путешествий. У нас есть и здравомыслящие люди. Мы, к примеру, против этих путешествий. Мы хотим прекратить мучения своих предков. Это высшая и благородная задача. Так?
- Согласен, - медленно кивнул Завьялов. А внутрь отправил язвительное замечание: «Не трепыхайся, Константиныч, я контролирую процесс».
- Я знала! – воодушевленно воскликнула террористка. – Я знала, что добьюсь вашего понимания, вы – необыкновенный человек!
- Что я должен делать? – сурово распрямляя плечи, сказал «необыкновенный человек» Борис Завьялов.
- Да ничего! – буквально подпрыгнула в кресле Миранда. – Вам ничего не надо делать, пусть все идет своим чередом!
- Своим чередом? – изобразил непонимание Завянь.
- Конечно! История уже изменена! Еще немного и – бесповоротно! Мы просто проведем оставшееся время в приятной обстановке на этой даче…
- Так, стоп! – оборвал жутковатый восторг Завьялов. – Что значит «оставшееся время»?
- Ну-у-у… - запнулась террористка и, юркнув глазами, забубнила: – Оставшееся до переноса бета-интеллектов время… История изменится, мы просто исчезнем из ваших тел, поскольку, вероятно, не родимся в будущем…
- Так я-то в нем застряну!!! – утыкаясь пальцем в генеральскую грудь, громыхнул Завьялов. – Зоя останется сама собой, вы вообще исчезните... Но я-то, мое ТЕЛО – в овощ превратиться! Так?! Это ты, дура, готова сдохнуть ради идеи, а я… я навсегда, точней, на пару сраных лет, застряну в дряхлом старикане, да?! – «Прости, Лев Константиныч».
«Да ничего, сынок. Ты правильно реагируешь. Дави на объективность-жалость, пускай раскроет все свои карты».
Миранда округлила глаза:
- Борис Михайлович, - прошептала, якобы, пораженно, - вы не готовы к ВЫСШЕЙ ЖЕРТВЕ?! – Приложила ладони к груди, надавила. - Неужели я в вас ошиблась?! Вы не готовы пожертвовать собой ради счастливой жизни многих поколений?!
Успокоившись словно по мановению руки, Завьялов хмуро поглядел на террористку и задал неожиданный вопрос:
- Зоя нас сейчас слышит или спит?
- Слышит, - с готовностью кивнула террористка. – Я ее разбудила, так как ей полезно узнать о…
Завьялов перебил:
- Спроси ее. Спроси: готова ли она отказаться от пары очаровательных пухлых детишек, ради какого-то там светлого будущего?
Подготовленный для работы циклоном телепат на полминуты погрузился внутрь чужого мозга.
Завьялов ждал. Ждал ответа, как влюбленный юноша согласия. Он до смерти хотел услышать от Зои: да, я хочу иметь детей от Бори Завьялова и наплевать на будущее.
Но понимал, что террористка залетела в тело благородной, сильной женщины. Зоя могла и не поддаться притворному малодушию потенциального отца Ивана и Марьи, а главное: в ней не сидел бушующий, но твердый контрразведчик-генерал.
Миранда резко и внезапно взмахнула рукой, хрипло рыкнула:
- Договорились. Мы с ней договорились, Борис Михайлович. Зоя Павловна согласна ничего не предпринимать.
Завьялов ощутил опустошение. Зоя Карпова ничем ему не обязана (спасение от похитителей не в счет, она об этом не просила), она не давала Борису Завьялову никаких обещаний или авансов (сейчас, в теле старика, на них и претендовать смешно).
Но все же…
«Борь, Зоя умная девушка, - утешительно бубнил генерал. – Миранда, я почти уверен, правды тебе не скажет. Завтра включим аккумуляторную ловушку, поговоришь с Зоей тет-а-тет…»
«Заткнись, а, Константиныч. Без тебя тошно».
Совершенно не претворяясь, Борис огорченно воскликнул:
- И что ж вы нас-то выбрали для диверсии, Миранда?! Что ж нам-то так не повезло?! Неужели не нашлось других носителей для…
- Не нашлось, - жестко перебила террористка. – Бить надо в полную силу, наверняка, по наиболее уязвимому месту исторического процесса, так как второго шанса может не представиться.
- Господи! – простонал Завьялов и закачался.
- Борис Михайлович, - Миранда перекинула тело через подлокотник, приблизила лицо к Завьялову, - вся наша группа шла на смерть с открытыми глазами. Мы знали, что после изменения Истории мы, вероятнее всего, перестанем существовать, но – жертвовали.
- Ваша группа? Вас здесь много? – искоса прищурился Завьялов.
- Нет, в этом времени нас только двое. Но там… - Миранда на мгновение задумалась, возможно, прикинула, насколько стоит откровенничать. Потом решилась: чем больше людей, следуя ее рассказу, сознательно пошли на гибель, тем глубже впечатление. - Чтобы освободить места в ваших телах, нам пришлось нейтрализовать пару путешественников, чья очередь наступала, и...
- Вы их убили? – удивленно вклинился Завянь.
- Нет, что вы. Мы не монстры, Борис Михайлович. Хотя-а-а… если уж пошла такая игра и эта пара все равно прекратила бы существование, то вполне могли бы. Но! Мы – не убийцы.
«Врет! – довольно констатировал генерал, поймавший хитрющую диверсантку на несоответствиях. – Брешет шельма, работает на впечатление и реноме! Кешка говорил нам, что в будущем исчезла преступность. Там даже кошелька стащить нельзя, не то что парочку потенциальных путешественников прихлопнуть. Если б они грохнули ту парочку, их диверсия накрылась бы медным тазом ровно через пять секунд».
- Двух путешественников, чье место вне очереди заняли Иннокентий и Жюли, устранили мягко: подстроили им небольшую поломку двигателя аэрокара, и супруги застряли на небольшом островке посреди океана. А поскольку в ваши тела посылают только путешественников прошедших многократные проверки, мы ожидали, что тела просто-напросто останутся свободными, и мы их займем. - Миранда притворилась смущенной: - Вы, Борис Михайлович, даже не почувствовали бы ничего. Вы просто зашли б к врачу, показали ему оглохшее ухо, вам бы назначили лечение, вероятно, уложили в стационар… и все! Вы не встретились бы с Зоей Карповой. Не влюбились. История пошла б другим путем совершенно незаметно для вас!
- Какое благородство, - пробурчал Завьялов. - Жаль, что Капустины вам подвернулись…
- Еще как жаль! Тур «Завьялов-Карпова» самый дорогой в агентстве! Прежде чем отправиться в вас, путешественники проходят множество проверок: на устойчивость психики, на преданность порядку, на искренность желаний…
- Ты бы не прошла такой проверки, – перебивая, усмехнулся Борис.
- Конечно. Никогда. Мы шли в обход агентства, изготовили собственный телепорт: хроно-установку. Затратили массу усилий! И вдруг… - Миранда трагически сморщилась: - Не понимаю, откуда взялись эти Капустины… Не понимаю! На эти две недели вы и Зоя должны были остаться свободными от бета-интеллектов!
Разгорячившись, Миранда откинула укрывавший ноги плед, встала из кресла и несколько раз прошлась по веранде перед Завьяловым, продолжая бубнить: «Не понимаю, не понимаю, откуда они взялись?!».
Потом остановилась напротив угрюмо молчаливого Бориса, поглядела на него сверху-вниз и, отчего-то смутившись, произнесла:
- Знаете, Борис Михайлович, в будущем существует странная, но получившая некоторые подтверждения теория, мол, История – вполне живая материя. Вроде как мадам История способна самостоятельно затягивать прорехи, образовавшиеся в ее живой ткани. Она каким-то образом подстраивает самые дикие ситуации, самовосстанавливается. И сейчас, пожалуй, я склонна поверить в эти антинаучные бредни. - Миранда фыркнула. Не слишком, правда, уверенно, скорее, смущенно. – Раньше я, да и очень многие из нас, считали эту теорию околонаучным вымыслом. Фантастикой, растиражированной в форматах. Трудно предположить, что мадам История способна нивелировать огрехи, постепенно стирать ошибки и сводить на нет оплошности людей, но…
- Но появление Капустиных заставило тебя всерьез задуматься, - подвел итог Завьялов.
- Да, - с неожиданной робостью, как человек, вплотную подошедший к высшей тайне, кивнула Миранда. – Я никак не могу найти объяснения странному появлению в вас именно Капустиных. Жюли… в нашем времени Жюли довольно известная личность, о ней говорят, как о решительной и умной особе… Она в некотором роде - знаменитость. Не знаю как бы повернулась ситуация, попади в вас кто-нибудь другой. Слабее головой и нервами…
«Приятно слышать, - серьезно проворчал генерал Потапов. – Давай-ка, Борька, пока Миранда размякла, поспрашивай об их террористической организации. Я не могу представить, чтоб эти деятели не обговорили каналы связи и место встречи на случай сбоя программы выступлений. Кешка говорил, что у циклонов существует какой-то срочный эвакопункт, может, и у этих типчиков нечто похожее найдется?»
«Лев Константиныч, мы еще не знаем, о чем Миранда с Капустиным договорилась, - напомнил Завьялов. – Вдруг, она все еще думает, будто ее приятель-диверсант в моем теле окопался?»
«Ты все-таки попробуй. Пусть они и камикадзе, но связь должны обговорить. Серьезные ребята, не на пикник приехали».
«Лев Константиныч, давай не будем ломать настрой у девочки, - не согласился Борис. – Гляди, как лоб наморщила. Видать, шурупит: а не зря ли они всю эту бодягу затеяли, раз эта самая мадам их попытки на нет сводит? Может быть, сама дозреет до сотрудничества, а?»
«Решит, что зря погибнет? Да?»
«Угу. Одно дело ради светлого будущего многих поколений голову сложить, другое – остаться в исторических анналах полной идиоткой-камикадзе».
«Разумно. Подождем до разговора с Иннокентием».
Завьялову до ужаса хотелось поговорить с Мирандой о будущем. Задать вопросы, на которые законопослушный Капустин отказался отвечать. Поболтать о своих детях, узнать, чем же они, бедолаги, цивилизацию-то так продвинули?! Чем провинились перед поколениями? Или наоборот - оправданно прославились?
Но Миранда так ушла в задумчивость, что вмешиваться Боря не решился. Еще недавно жесткое лицо непримиримой террористки разгладилось, смягчилось. Завянь побоялся неловким разговором вернуть ее к сумасшедшей решимости и заставить вспыхнуть ненависть.
«Давай-ка, Константиныч, подремлем по очереди. Кто первый будет нашу диверсантку сторожить?»
«Тот у кого звания и опыта побольше», - вздохнул Потапов.
Завьялов уютно устроил под сиденьем теплые обрезанные валенки, запрятал руки в карманы подбитой мехом куртки, закрыл глаза.
Прежде чем уснуть, подумал, стараясь не облекать мысли в словесную конкретику: упрятался от генерала, так как Зою вспомнил. Погрустил.
Потенциальные любовники попали в дикую и патовую ситуацию. Безвыходную – полностью.
Завянь не мог представить, как он доверит… уговорит или заставит Зою переспать с Капустиным? Как выдержит, не чокнется от ревности?!
А если не заставит… То будущее изменится и он навсегда останется стариком.
Жестокая перспектива.
Но от самой крошечной, невнятной мысли о предполагаемом (обязательном?!) сексе Зои и оформителя, у него живот сводило! Зуд появлялся во всех местах. Кулаки сами собой чесались и челюсти трещали. Завьялов начинал - в л ю б л я т ь с я! Он чувствовал, что эта девушка предназначена ему судьбой! Она ему нужна как ни одна другая! Он не позволит, не посмеет, не решится…
Но он – старик. Лев Константинович Потапов. Заслуженный генерал, влюбленный в (местами) собственную бабушку.
Кошмар. Он э т и м и руками не сможет даже дотронуться до Зои!!
И до бабушки, что немаловажно для Потапова. Так что двойной кошмар и ужас.
Леля вроде бы тоже не осталась равнодушна к бравому разведчику.
Так что… не просто патовая ситуация. А шах и мат в четыре хода.
_________________

Дошла до 10 отрывка. Фантазии автора аплодирую стоя! Эх, мельчает мужик с каждым годом. Какой колоритный дедушка! Далее, самодостаточный и вызывающий уважения Боря. А будущее поколение, в лице Кеши, пока не радует. Читаю дальше

 » 18 отрывок

2 часть.

Лазоревый океан, крики чаек, набегающий прибой.
Босые пятки нежит прогретый белый песок, мягкий словно пыль. Завянь вытянулся в шезлонге, мог бы задремать после сытного завтрака в тени полосатого зонта-навеса, но борется с зевотой - приглядывает.
На отмели играют мальчик и девочка. У девочки мокрые белые кудряшки, смешной сиреневый купальничек в горошек, русоголовый братишка, мелькнув попкой в черных плавках, ныряет с головой, проказничает…
- Ванька! А ну-ка отдай Марье ее мячик! Твой – синий, вон под пальмой валяется! Сходи, не ленись!
Обычно добродушный послушный мальчуган неожиданно отталкивает сестру. Марья падает в волны, бьет по воде руками, но - слава богу! – выпрыгивает и отфыркивается. Готова, правда, зареветь.
Завянь напрягся, подобрался, сел прямо в провисшем до песка шезлонге. Приложил ко лбу руку козырьком.
В прошлом году близнецам исполнилось по пять лет. За это время не было дня и часа, чтобы отец не всматривался напряженно в близнецов и не искал в них признаки ЧУЖОГО ПРИСУТСТВИЯ. Визита уродов! Незваными явившихся всей семьей на чужой праздник. Явившихся с детьми и женами жадно подглядывать за чьим-то счастьем, за радостью, любовью, нежностью… П и т а т ь с я, насыщаться чужой жизнью.
Ваня догнал уплывающий за волной мячик, принес его сестре. Как принято при ссорах, чмокнул в щечку.
Завянь расслабился: обычный день, привычный приступ паранойи.
Циклоны были правы, когда уговорили стереть память беременной Зое.
Она забыла похищение, последующие дни… Ей позволили встретиться с отцом, рассказать ему сказку о героическом спасении и внезапной влюбленности в героя..
Остальные переговоры (с полицейскими) провел Павел Максимович, отбрехал от органов дочь и зятя. Не советуясь с Завьяловым, незаметно подвел к Зое психиатра, тот убедит взволнованного папеньку, что так бывает: психика благотворно стирает жуткие моменты. Зою больше не тревожили расспросами.
Завьялов оглянулся: от домика-бунгало, через пляж шла е г о ж е н а.
Она предпочитала курорты, свободные от шумных соотечественников. Спасалась от назойливости. Внимания и взглядов, фотографий, сделанных тайком.
Наивная. Такая красоты везде влечет внимание как шлейф.
Женщины ревниво поджимают губы, мужчины втягивают животы, мускулистые парни играют бицепсами.
Зоя, плавно покачивая бедрами, обмотанными ярким парео, идет через пляж к семье…
Подходит к мужу, - Борис замечает, что брови супруги нахмурены, - обойдя шезлонг, кладет невесомые нежные руки на его горячие от солнца плечи, наклоняется и шепчет:
- Милый, мне нужно к врачу. Ты присмотришь за детьми?
- Что-то случилось? – Борис встревожено привстает, вглядывается в любимое лицо.
- Не понимаю, - морщится жена. – Правое ухо почему-то перестало слышать, я договорилась на рецепшен, меня в больницу отвезут…
Завянь кричит. Страшно, жутко, дико!..

«Ты чо орешь, как оглашенный?» – Недовольное бурчание Потапова вливается в кошмар ушатом ледяной воды.
Завьялов открыл глаза…
Гостиная генеральского дома. Он сидит в кресле, укрытый пледом. Напротив большое окно, за которым уже солнце встало: празднично раззолотило осенние березы, на влажных еловых ветках лучи играют крупными, сверкающими мазками.
«Кошмар, - бормочет Боря. – Фу! Константиныч, мне такой кошмарный сон приснился!»
«Да видел я твой сон. - Борису почудился зевок в генеральском тоне. – Море, пляж, детишки…»
«Зоя с циклопом внутри, - добавляет Завянь и трясет головой. - Приснится же такая хрень! Приснилось, будто Зоя, совсем как я, оглохла на одно ухо. А еще ей память стерли. С моего же разрешения, кстати».
«Да видел я все, Боря, видел. У нас мозг один на двоих. И сны одни и те же».
Несколько минут Завьялов приходил в себя. На раскладушке безмятежно посапывал стилист Капустин (в его теле). Зоя (с террористкой внутри) тоже спать изволила. В комнате не было только собачонки.
«Лев Константиныч, мы давно в гостиную с веранды перешли?» – спросил Потапова.
«Угу, - буркнул генерал, - давненько. Ты таким вымотанным был, что даже не проснулся».
«А почему ты меня не разбудил, не попросил сменить на карауле!»
«Дак у Капустиных к тому времени уже «перемотка» закончилась, - снова словно бы зевнул Потапов. – Кеша тут приглядывал».
Завьялов поглядел на вовсю дрыхнущего Иннокентия и неожиданно подумал, что ему б присматривать за своими близнецами он в жизни не доверил бы.
Как оказалось, подумал весьма внятно, так как внутри ухмыльнулся генерал:
«Не кати баллон на Кешку. Он пост Жюли передал».
«И где она?! Жюли-Жози?!»
Лев Константинович перевел взгляд альфа-интеллекта на открытую настежь дверь кабинета, откуда доносилось негромкое цоканье-постукивание.
Завьялов тяжело поднял стариковское тело, закостеневшее от спячки в кресле, подошел к раскрытой двери и заглянул в уставленную книжными шкафами смежную комнату.
Увидел фантастическую, выносящую мозг картину: на письменном столе, перед включенным монитором сидит собака, приодетая в обрезанный шерстяной рукав, и бодро стучит лапой по компьютерной клавиатуре. На собаку падает солнце, просвечивает розовые ушки с пучками волос, ушки направлены на звук в сторону двери, но собака не отвлекается от монитора, так как – р а б о т а е т.
«Улёт, - бормочет Боря и спрашивает генерала: - И давно собачка по «клаве» барабанит?»
«Минут сорок», - отвечает Лев Константинович.
Пока два интеллекта будили мужа Капустина, Жюли продолжала стучать когтями по клавишам. Сосредоточенно, не отвлекаясь, исследовала страницы Интернета. Мужики согрели воду, заварили кофе, колбасы для завтрака нарезали – самостоятельная собачонка все это время трудолюбиво лупила лапами по кнопочкам. Только ушками тихонько прядала, когда два тела (три интеллекта), усевшись на диванчик, принялись кофе с бутербродами насыщаться и делиться информацией.
Вначале Иннокентий поведал о том, как сложилась его ночная беседа на интерлингве с террористкой.
- Борис Михайлович, Лев Константинович, - вздохнул стилист, - достаточно продвинуться, увы, не удалось. Миранда позвала меня по имени: «Платон». Так я думаю зовут исчезнувшего террориста… Сказала: «Платон? Ты здесь?» Я ответил: «Здесь». Изобразил, что трудно говорить, мол, альфа спит не крепко, и я боюсь взбудоражить месье Капустина неурочным разговором… Миранда начала требовать исполнения какого-то давнего обещания.
- Конкретно, - по просьбе генерала произнес Завьялов. – Конкретно и дословно, что она сказала.
Иннокентий нахмурился, припомнил и выдал слово в слово:
- «Вы мне обещали… Я должна с ним встретиться. Если я не встречусь… пеняйте на себя, у меня своя задача, мы договорились, что Руслан подохнет… а вы мне поможете». Миранда трясла меня за грудь и требовала: «Он должен сдохнуть!» У нее личная вендетта с каким-то Русланом, Борис Михайлович, Лев Константинович.
«Поня-а-атно, - протянул Завьялов. – Догадываешься, Константиныч, зачем она сюда нагрянула?»
«Она решила бывшего мужа отсюда, через предков ликвидировать, - мрачно подтвердил генерал. – Отомстить по полной, срубив все генеалогическое древо. Дома этого у нее никак не получилось бы, решила здесь его достать».
«Н-да, - опечалился Завянь. – Все о каких-то идеалах толковала… а на самом деле – захотела с мужем посчитаться. Любыми способами. Интересно… А о том, что вся мировая история изменится, она и ее сын Адам тоже перестанут существовать, Миранда уже не беспокоится?»
«Боря, к огромному сожалению, нам подвалило счастье наткнуться на абсолютно съехавшую стерву. У нее мозги набекрень, она все материнские инстинкты забила идеологией: пусть сын погибнет, но я участвую в священной битве. Нашла, дура, оправдание!»
«Кто ищет, тот всегда находит, - банально припечатал Боря. – Но знаешь… нереально все как-то. Она говорила о сыне с тоской и любовью, а не с ненавистью. Может быть, мы ошибаемся, и Миранда надеется встретиться с Русланом именно здесь?.. – И тут же перебил сам себя: - Да нет, чепуха какая-то! Как она может быть уверена, что ее муж-циклон сюда прибудет?!»
«Откуда мне-то знать, Борис. Может, ее муж-карьерист отвечает за этот сектор? Имя-то у него русское, не какой-то там Джек или Стив… Давай-ка, Боря, не будем себе мозг выносить, разберемся по ходу дела, сейчас у нас других проблем навалом».
«Пожалуй, - согласился Боря. - Что будем делать? Миранда вот-вот проснется…»
«Спроси Капустина, почему он и Жюли вне очереди путешествовать поехали? Мне кажется, это может быть важным».
Пока два интеллекта переговаривались в одном мозгу, Капустин, дабы даром времени не тратить, беседовал с женой через компьютер. Едва Борис привлек его внимание вопросом, разволновался, замахал руками и поведал историю их злосчастного проникновения.
Получалось так. Жюли и Иннокентий пришли в агентство интеллектуальных путешествий. Зарезервировали тур «Завьялов-Карпова». И сразу же, как принято, прошли аппаратную оценку психики и помыслов, поскольку без данного исследования их даже на очередь не поставили бы. Завьялов и Карпова – хроно-личности. Для путешествий в их тела необходима качественная проверка искренности и незлобивости помышлений, законопослушания.
Как только вышли из кабинета психологической оценки, к ним подскочила девушка тур-оператор и бодро предложила отправиться вне очереди, так как пара, зарезервировавшая данный тур на этот день, почему-то не явилась.
Жюли мгновенно согласилась. Средств на ее кредитной карте, естественно, хватило для оплаты. Поехали.
- Кеш, - задумчиво проговорил Завьялов, - а если бы вы не пришли в агентство, если бы Жюли не была такой богачкой… кто-то другой смог бы п о е х а т ь точно так же вне расписания?
Стилист секундочку подумал и пожал плечами.
- Не знаю. Не уверен. Я и Жюли уже путешествовали в Россию, знали язык и реалии… Нас не требовалось дополнительно подготавливать. Все сложилось крайне удачно для агентства.
- Для агентства? Ты хочешь сказать, что деньги в этой ситуации имели весомое значение?
- Угу, - кивнул Капустин и стыдливо поморщился. – Деньги и в наше время имеют весомое значение, Борис Михайлович. Агентство не могло допустить, чтобы самый дорогой из туров бестолку простаивал.
«Во гады! – припечатал генерал. – Бабки косят за наш счет, не морщатся!»
«В чем-то Миранда была права, - загрустил Завьялов. – Мироустройство там у них беспечное и гаденькое… Жадное, расчетливое. Но главное в другом: Миранда снова оказалась права – мадам История хранит себя от лишних потрясений. Ты не находишь, Константиныч, что больно уж вовремя Жюли и Иннокентий нарисовались в том агентстве?.. Как будто не случайно».
Лев Константинович не стал ничего добавлять, пожалуй, Борис сам на свой вопрос ответил.
Завьялов обратился к Иннокентию, наблюдавшему за шустро появляющимися на мониторе французскими письменами:
- Кеш, Жюли что-то выяснила через Интернет? Нашла в нашем времени других вероятных носителей?
- Нашла, - кивнул стилист. – Двоих в Италии. Но тут, как говорится, фифти-фифти: тур в одну модельку и итальянского олигарха не слишком популярен. Конкретно в данный временной виток в телах может и не оказаться путешественников, так что зря проедемся до Рима. Предпочтительнее в Голливуд смотаться. Там постоянно кто-то обретается, сейчас аж целых трое может быть! Причем, в одном актере кто-то будет обязательно. Если мы…
- Забудь, - мрачно оборвал Завьялов. – Без визы в штаты не прорваться.
Капустин прикусил язык. По всей видимости, он все никак не мог грамотно оценить местную визовую обстановку. Жюли покосилась на мужа весьма скептически и тихо тявкнула. В собачку занесло разумную особу с превосходной памятью.
- А если мы попробуем связаться с Зоиным папой? – несмело предложил стилист. – У Павла Максимовича такие связи, что…
- Забудь, - повторил Завьялов. – В штаты путь закрыт. В России можно кого-нибудь найти?
- Жюли сказала, только су…
Не договорив, Капустин замер с полуоткрытым ртом на полуслове: по дому, колоколом громкого боя, разносился звонок от входных ворот на территорию участка.
- Кто это? – помертвело выговорил Кеша и немножечко присел.
Потапов не ответил. В генеральской голове стремительно забегали мысли.
И толи потому что Лев Константинович уже привык внутренне общаться с «пришельцем» Завьяловым, толи Боря насобачился лихо считывать обрывки мыслей, понял Завянь достаточно. Константинович молниеносно прокачивал ситуацию:
«Ромка и Нонна узнали Зою или Борю – сдали. Если за воротами спецназ, отстреливаться бесполезно да и незачем. Предположим-понадеемся, что с ОМОНОМ Зоин папка прибыл, девочка нас отстоит… Наверное. Так что лучше сразу открывать. Полезут сами – наваляют… Я альфа, Борька!»
Остальным Лев Константинович приказал вслух:
- Капустины, берите Зою, прячьтесь в кабинете! – И, резко встав с дивана, пошел в прихожую к домофону.
Камеры наблюдения над генеральскими воротами не было, увидеть, кто нагрянул в гости, невозможно. Лев Константинович нажал на кнопочку и хриплым, «заспанным» голосом пророкотал:
- Кто там?
- Лев Константинович! – раздался из динамика глуховатый мужской баритон. – Откройте, пожалуйста, это Вершинин! Ваш участковый.
Перед мысленным взором Бориса возник образ высокого добродушного мужика с бочкообразной грудью и странно короткими руками-ногами. Участкового уполномоченного, капитана, Потапов знал отлично. Старый генеральский дом не попадал в охраняемый периметр поселка, где расселились нувориши, стоял немного на отшибе, на задворках. Случалось, дачные воришки навешали, пошаливали здесь. Общительный участковый Олег Семенович регулярно проводил беседы с населением, на генеральские чаи да сахары заглядывал. Мог и наливочки отведать, до поздней ночи задержаться с одиноким стариком.
«С Олегом могут зайти омоновцы», - мрачно пробурчал Потапов и погнал мысли такой скороговоркой, что Завьялов успевал только фон прочитывать. Предположения мелькали в сумасшедшем вихре, Борис вычленял образы-видения: Зою и Капустиных перекидывают через забор на соседний нежилой участок… прячут в подполе, в гараже, на чердаке…
«Все бесполезно!»
Генерал успел подумать и о том, что глупо изображать перед капитаном женщину из бани, пищать, мол, не одет и голову только-только шампунем намылил… Все чепуха - давно знакомы, оба мужики! Какие уж тут неловкости – открывай ворота, запускай приятеля.
Дальше медлить невозможно, решил Лев Константинович, если все равно попались – деваться уже некуда. Нажал на кнопку домофона и сказал:
- Входи, Олег Семенович.
Вынув из-за пояса пистолет, припрятал его на верхней полочке вешалки под ворохом шарфов и шапок. Рука при этом совершенно не дрожала.
«Ныряй поглубже, Боря», - приказал Завьялову и вышел на крыльцо.
От ворот, по заросшей тонкой жухлой травкой плиточной дорожке, шагали двое: капитан Вершинин при полной полицейской форме и невысокий сухопарый гражданин с пухлой кожаной папочкой под мышкой. Облик у гражданина был насквозь казенный, ментовской. Но по большому счету – не опасный. Мужик шагал за участковым с видом человека, исполняющего некую повинность. ОМОН за ним не прятался, бронированный парни не шли на штурм генеральского дома; два интеллекта подумали практически одно и то же: «Пожалуй, пронесла нелегкая. На этот раз».
Олег Семенович прошагал до крыльца. Остановился у первой ступеньки и стеснительно, смущаясь, поглядел на генерала:
- Здравствуйте, Лев Константинович.
- Здравия желаю, Олег Семеныч. – Генерал оглядел мнущегося капитана, нахмурился, удивляясь его чудному поведению. - Зачем пожаловали? Что-то случилось?
- Случилось, - вздохнул Вершинин и снял фуражку: - Плохую весть я принес в ваш дом, Лев Константинович. - Капитан повернулся к казенному мужику, представил его: - Со мной товарищ майор, Валентин Михайлович… Из города приехал.
Догадываясь, что участковый подготавливает его к какому-то тяжкому известию, генерал нащупал левой рукой перила, правой помассировал грудину (пожалуй, рефлекторно, хотя Завянь почувствовал, как гулко, сильно заколотилось пенсионерское сердце). Пересохшее горло сжал спазм гортани.
- Беда случилась, Лев Константинович, - на тяжком вздохе, произнес Вершинин и по скрипучим ступеням медленно поднялся к хозяину дома, - беда. Вы сядьте, Лев Константинович. Сядьте в кресло. Выслушайте. Рому, внука вашего, и жену его… того… у б и л и.
Потапов удержался на ногах. Побелевшие пальцы впились в дерево перил, голова закружилась… «Ромка… Ромка? Ромка?!!» В голове замелькали образы: маленький Роман в прогулочной коляске – два передних зубика смешно, по-заячьи торчат из улыбающегося ротика… кроха в белой панамке топает по дорожке на косолапых ножках… Под старой яблоней большой таз с водой, где желтая пластмассовая уточка ныряет, самодельный кораблик с бумажным парусом - перевернулся… Ромка шлепает ладошками по воде – хохочет! брызги во все стороны!..
- С вами все в порядке, Лев Константинович, Лев Константинович? - Понимая, что старик впадает в воспоминания, как в ступор, Вершинин говорил не останавливаясь, позволял словам цепляться якорями за сознание. Тормошил и будоражил: - Соседка ваша по городской квартире знала только в каком поселке вы живете… Валентин Семенович со мной связался, я его сюда привел…
Лев Константинович заколыхался… Городской майор взошел на крыльцо, остановился напротив Потапова: тяжела обязанность приносить дурные вести родственникам. Майор кривил лицо, пока молчал, давая возможность старому знакомцу генерала разговор вести.
- Может быть, в дом пройдем? – предупредительно придерживая Константиновича за локоть, предложил участковый. – У вас лекарства есть? Или, может быть, скорую помощь вызвать?
- Не надо, - глухо выговорил генерал и отстранил руку помощи. – Со мной все в порядке.
Развернувшись только что не со скрипом, как деревянный манекен, Лев Константинович пошел в гостиную. Завьялов очень удивился: у старика хватило сил, чтобы сказать ему: «Идем в комнату. Капустины и Зоя должны слышать, что гости не по их душу заявились. Надо чтобы успокоились».
Потрясающий пример самообладания, подумал Борис. Снимаю шляпу, Константиныч.
Майор и капитан зашли вслед за хозяином, остановились за порогом комнаты. Вершинин смущенно крутил в руках фуражку, майор тугую папочку вертел.
- Нонну и Рому убили дома? – словно из глубины колодца, глухо и гулко проговорил Потапов.
- Нет, - ответил Валентин Семенович. – Роман и Нонна поехали в больницу… у вашего внука челюсть сломана, Лев Константинович. Там их и в с т р е т и л и… В больничном сквере. – Майор помолчал. Убедился, что пожилой вояка в обморок не собирается, продолжил: - Четыре выстрела в упор.
- Два – контрольных? – мрачно произнес Лев Константинович.
- Да, - подтвердил майор. – На ограбление не похоже, работал профессионал: оружие оставил на месте. Больничные камеры наблюдения зафиксировали старый «мерс», но два часа назад его нашли сожженным в промзоне неподалеку от больницы. Машина была угнана буквально перед самым убийством.
Лев Константинович сел в кресло, крепко схватился за подлокотники…
Так и застыл. С вывернутыми назад локтями.
- Лев Константинович, может быть, вам чего-нибудь накапать? – участливо спросил Вершинин. – От сердца там, от нервов…
- Не надо, Олег. Спасибо. – Генерал посмотрел на столичного полицейского. - Мобильные телефоны внука и Нонны остались при них?
- Им все оставили, - кивнул майор. – Мы сейчас работаем по последним звонкам.
- Я хотел бы знать, кому перед смертью звонили внук и невестка, - мрачно произнес контрразведчик. – Вы сообщите мне о результатах проверки телефонов, Валентин Семенович? Пожалуйста.
Майор подумал несколько секунд – он, разумеется, знал кто перед ним сидит с лицом каменного Командора, - кивнул:
- Сообщу. Лев Константинович, соседка по вашей городской квартире сказала, что родители Романа работают за границей?
- Да.
- Вы с Ромой поддерживали тесные отношения? Знаете, с кем конфликтовал ваш внук?
«Знаю, - грустно, внутренне усмехнулся генерал Потапов. – Только это вам вряд ли поможет, майор. Поскольку это не конфликт, а глупость. Глупость человеческая, жадность. – И уже четко для Завьялова, воскликнул: - Эх! Надо было предупредить пустомелю, чтоб не совался к Ковалеву!! Чтобы из города слиняли! Оба!»
Но вслух сказал совсем обратное:
- Не знаю я, майор. Мы живем… Мы жили врозь. Но челюсть я вчера Роману свернул.
«Лев Константиныч!! – заорал внутри Завьялов. – Ты что, с ума сошел?!»
«Заткнись, Борис. Нонна здесь вчера орала, соседи могли машину видеть. Наврем в малом, не поверят в большом. Знаешь, как современная криминалистика работает – следы моего ДНК найдут на челюсти внука».
- Вы? – удивленно задрал брови Валентин Семенович. – За что?
- Да было дело, - вздохнул генерал. – Семейное.
- Позвольте мне решать, Лев Константинович, - нахмурился сыщик, - что здесь семейное дело, а что нет. Ответьте, за что вы ударили внука?
Генерал отлепил пальцы от подлокотников, свесил руки между колен, разглядывая отбитые содранные костяшки правой руки, сгорбился.
- Роман приехал уговаривать меня продать этот участок. Я отказался.
- И сразу в челюсть? – недоверчиво прищурился майор.
- Ну почему же сразу… Вначале п о т о л к о в а л и.
- Но все же. Били-то зачем?
- А достали они меня, майор, - грустно усмехнулся Константиныч и провел ребром ладони по кадыку: - Во как достали! «Продавай да продавай!» Я не выдержал… ну и послал по матушке.
Майор и участковый переглянулись, Вершинин на секунду смежил веки, кивнул: мол, подтверждаю, досаждали старику. Сосед наследников науськивал. Выглядел Олег Семенович при этом весьма сочувственным. За старого приятеля стоял. Но тертого московского сыщика тем не менее не сбил с настроя.
- Лев Константинович, - внимательно разглядывая отставного контрразведчика, сказал майор, - а вы после отъезда внука никуда не отлучались? Дома были?
- Да, - скупо подтвердил Потапов.
- Один?
- Как видишь, - генерал развел руками, оглядел просторную единоличную берлогу, - один век коротаю.
Участковый неловко крякнул, поскреб в затылке и буркнул:
- Ты это, Валентин Семенович, не того… не туда шагаешь. Лев Константинович человек заслуженный.
- У вас есть личное оружие? – не обращая внимания на Вершинина, проговорил майор.
«Оп-паньки! – внутренне охнул Борис. Пистолет лежит под шапками в прихожей. – Приплыли, Константинович».
_________________

Вот это да! События стремительно развиваются.
Кто-то хочет все стрелки на генерала перевести.
Я подумала, что Рому с женой "убрал" тот, кто поручил рукопись выкрасть. Так сказать, боевой "товарищ" Льва Константиновича.
Но неужели и пистолет подменили?

А теперь вопрос.
Сначала вчера был выложен 17 отрывок . Сегодня выложен "18 отрывок 2 часть".
А где тогда - 1 часть?
По содержанию вроде все гладко...

Спасибо за продолжение, Оксана!
___________________________________

Дорогая Элен, спасибо внимание к трудам! Обожаю въедливых неравнодушных читателей!
Далее отвечаю: на 17 отрывке закончилась первая часть непосредственно романа, 18 отрывок попросту открывает вторую часть. Совпало так.
_________________