Пробуждение (любовно-исторический роман, 18+)

 » Пробуждение.Часть I. Глава 5.

Иллюстрация автора

- Так что же, не дадите лошадей? – Уже в который раз спросил Петрушевский станционного смотрителя, мужичонку лет сорока с рябым лицом.
- Ну, господин поручик, ведь сказано же – нет лошадей! – досадно поморщился тот. – Вот утром фельдъегерь проезжал, а часа три назад – генерал, так уж какие тут лошади?! – Смотритель беспомощно развёл руками.
Сергей, поскрипывая сапогами, прошёлся по вымытому до желтизны полу, остановился у окна и раскурил трубку.
- Да вы не извольте беспокоиться, - опять сказал смотритель. - Подорожную я записал, - он указал на потёртого вида зеленоватую шнуровую книгу, - так что всё в порядке. А пока не изволите ли снять номер в гостинице? Весьма советую. К вечеру-то народу поприбавится, можете и без ночлега остаться…
- Что же вы полагаете, мне и заночевать придётся? – спросил Петрушевский, мысленно представив себе не радужную перспективу провести ночь в станционной гостинице.
- Ну что же поделать? – смотритель пожал плечами.
- Да поймите же, голубчик, - Сергей раздраженно взмахнул рукою, - я ведь не по личному делу катаюсь! У меня отпуск кончается, мне в полк надобно!
- Понимаю… Как не понять? Да что прикажете делать? – опять принялся терпеливо объяснять мужик. – Что же, сударь, мне самому что ли прикажете впрягаться? Не вы один по делам едите… - он кивнул в сторону скамьи, на которой сидел неприметный человечек с тонким красноватым лицом, одетый в мундир коллежского асессора.
На лице чиновника смешно поблескивало пенсне, которое он то и дело снимал, дышал на стекло и протирал его измятым носовым платком.
- Вот, извольте сами видеть, - продолжал смотритель, - господин побольше вашего ждет…
Словно в подтверждение этих слов человечек на скамье заёрзал и смущенно пригладил рукою редкие волосы.
- И все же, голубчик, - Сергей доверительно наклонился к смотрителю и, стараясь сдерживать раздражение, попросил: - Как только будет возможность, обещайте не задерживать.
- Как только, так сразу! – скороговоркой отозвался тот и, давая понять, что разговор окончен, погрузился в какие-то бумаги.


Последовав совету смотрителя, Петрушевский остановился в станционной гостинице, если, конечно, это заведение с тёмными и душными номерами, плохой кухней и вечным шумом заслуживало столь громкого названия.
Сергей сидел за столиком, стоящим возле мутного от дождя окна, и вот уже в течение получаса терпеливо ожидал свой ужин – говядину с горошком.
В зале было немноголюдно. За соседним столиком Петрушевский заметил уже знакомого коллежского асессора – он с аппетитом поглощал грибной суп, низко склонив голову над тарелкой. А чуть дальше расположилась молодая дама с двумя маленькими детьми и служанкой. Один из детей, мальчуган лет шести с прелестной белокурой кудрявой головкой, не хотел есть кашу, подавая дурной пример младшему брату.
- Вольдемар, вы должны съесть эту кашу, - по-французски упрашивала его мать. - Посмотрите на Александра, он ещё совсем маленький, но гораздо послушнее вас…

Хлопнувшая дверь неожиданно прервала наблюдения Сергея. На пороге появился Никитин. В дорожном плаще, забрызганном грязью, в руках он держал саквояж и резную трость. Окинув зал изучающим взглядом, граф заметил Петрушевского и быстро направился к нему.
- Ба! Кого я вижу! – воскликнул он, - Сергей Владимирович! Неужели уже из отпуска?
Он с шумом опустился на хлипкий стул, который жалобно скрипнул под тяжестью его грузной фигуры.
- Да, уже из отпуска… В Петербург, - ответил Сергей и поинтересовался скорее из вежливости, чем из любопытства: - А вы?
- Дела, дела, милостивый государь,- развёл руками Никитин. – В такую погоду, конечно, лучше дома сиживать, да что поделаешь? Еду, так сказать, по рыбным делам: решил развести форель. Говорят, в Ропше прекрасные результаты даёт.* Вот, направляюсь туда в надежде на выгодную сделку, — объяснил он.
- Да, да, - рассеянно отозвался Сергей и посмотрел в окно, не зная, как продолжить совершенно ненужный ему сейчас разговор.
- Господин офицер, вот ваш ужин, - перед ним, наконец, появился половой.- А вы, сударь, что изволите? – уставился он воспаленными мутными глазами на графа, терпеливо ожидая, когда тот соберётся с мыслями и выберет что-нибудь из скудного меню.
- Так-с… О!... Так-так, - невнятно бормотал Никитин, с недовольством изучая потертый серый листок бумаги с плохим шрифтом.
- Ну, вот что, братец, - граф оторвался, наконец, от чтения и недоверчиво посмотрел на полового, – принеси-ка мне ухи… Есть она у вас?
- Обижаете, сударь, - ухмыльнулся парень и смешно дёрнул синеватым кончиком носа.
- Да, и ещё… вот написана наливочка малиновая… - добавил Никитин, вопросительно взглянув на него.
- Малиновой нет-с, - лицо полового приобрело строгое выражение.— Рябиновой не изволите-с?
- Ладно, давай рябиновую, - кивнул Никитин.

За ужином граф разговорился. И поскольку Поликарп Иванович говорил много и долго, при этом совершенно не нуждаясь в собеседнике, Сергею не пришлось особо стараться, чтобы поддержать беседу. Время от времени он просто кивал головой и с заинтересованным видом смотрел на Никитина.
- Значит, опять оставили вы тётушку одну?.. Чудесная женщина… Но поймите, Сергей Владимирович, для ведения хозяйства нужен мужчина, - Никитин сделал паузу и выпил очередную рюмку наливки. – Вы согласны со мной? Марья Фёдоровна, конечно, обладает многими, прямо скажем, неженскими качествами… Но любая женщина, даже такая, как ваша тётушка, имеет слишком много мягкости. А мягкость вредит в делах.
Он продолжал рассуждать, но Петрушевский уже не слушал его. Сергей вновь погрузился в воспоминания, воскресив в памяти эпизод из своей отпускной жизни.

***

Возвращаясь с рыбалки, Сергей увидел у крыльца толпу мужиков. Они о чем-то громко переговаривались между собой и с недовольным видом размахивали руками. На крыльце стояла Марья Фёдоровна, её лицо раскраснелось то ли от жары, то ли от гнева, который исходил от всего её царственно-грозного облика. Она внимательно слушала управляющего, ничем не приметного человека, одетого в добротный кафтан и лаковые, начищенные до блеска сапоги.
Заметив племянника, Марья Фёдоровна воскликнула:
- Вот, Серёжа, полюбуйся, что мужики-то удумали! Да ты поди сюда… - и обращаясь к управляющему, приказала: - Ну-ка, Василий Лукич, расскажи барину…

Сергей, проходя сквозь толпу, заметил косые взгляды, бросаемые на него со всех сторон, и впервые в жизни ощутил злобу, которая относилась непосредственно к нему. На войне он ненавидел врага и знал, что в свою очередь вряд ли может рассчитывать на любовь французов. Но там – на войне – такое положение вещей было вполне естественным, без этой взаимной ненависти никто из сражавшихся по обе стороны солдат просто не представлял себе войны. Эта ненависть не направлялась на кого-то конкретно, а была почти абстрактным чувством, поражающим всех и, вместе с тем, не относящимся ни к кому. Тогда Петрушевский и представить себе не мог, что когда-нибудь ощутит ненависть так близко и непосредственно, причём именно в тот момент, когда меньше всего будет этого ожидать.
Пройдя через толпу, Сергей остановился у крыльца и, глядя снизу вверх, выжидательно посмотрел на управляющего.
- А что тут рассказывать? – разводя руками, послушно затянул тот, - они, барин, поля господские косить отказываются…
- Ты, Василий Лукич, ври – да знай меру! – донёсся в ответ из толпы хрипловатый голос.
От крестьян отделился один старик. Его лицо почти полностью скрывала густая борода с проседью и длинные усы. Лишь карие глаза, светившиеся житейской мудростью и смекалкой, смотревшие вокруг с молодым задором, выделялись на тёмной коже. Сергей решил, что этот старик, должно быть, у мужиков за старшего, так как, едва бородач заговорил, они сразу послушно умолкли и расступились, пропуская его поближе к крыльцу.
Старик подошел к Сергею и, смело глядя то на него, то на Марью Фёдоровну, повторил:
- Знай меру…
Во всей его широкой, не по возрасту крепкой фигуре угадывалось нечто своеобразное, выделяющее его среди других.
- Мы не отказываемся вовсе, - объяснил бородач, сняв шапку и зажав её в руке,- милости мы просим… Извольте хоть один денёк дать, чтобы мы и свои-то покосы смогли выкосить… Сушь-то какая стоит! Луга уж желтеть начали, а коли дожди ударят, без сена останемся… Скотина зимой дохнуть будет.
- А ты, Матвей, молчал бы,- резко перебил его управляющий.— Тебе ли высовываться?
- А чего мне бояться? – с достоинством, спокойно продолжал старик. – Ежели ты на Ваньку моего намекаешь, так я за его не ответчик… Он – не дитё малое, своим умом живет…
- Он правильно говорит! – одобрили из толпы. — Луга не скосим, к весне с голодухи помрем!
- Тётя, - тихо начал говорить Сергей, поднявшись на крыльцо и встав рядом с Марьей Фёдоровной.— По-моему, нужно удовлетворить их желание… иначе вы рискуете не только получить нечто вроде бунта, но и оказаться в убытке из-за голода.
- Нет! – Марья Федоровна раздраженно поморщилась и сердито посмотрела на племянника. Она никак не ожидала от него такого совета. — Пока я здесь хозяйка, не бывать этому!
Она помолчала, обводя мужиков изучающим грозным взглядом и громко, уже для них, добавила:
- Решение мое неизменно! А бунтовать вздумаете. На конюшне розог хватит!
С этими словами она круто повернулась и скрылась в доме. Замешкавшийся было, Василий Лукич последовал за хозяйкой.
Петрушевский, пораженный ответом тётки, остался на крыльце.
- Да… вот и весь сказ, - услышал он.
- А барин-то наш, видать, не больно смелый, тётки боится, - насмешливо заметил кто-то из мужиков.

***

- Да вы ничего не кушаете! – голос Никитина вернул Сергея к действительности. — И вообще, по-моему, вы чем-то озабочены…
- Прошу прощения… Я, кажется, задумался, - извинился Сергей, но продолжал смотреть рассеянно. – Знаете, после ранения дороги действуют на меня не лучшим образом, - объяснил он.
- Ничего-ничего, - Никитин вытер губы салфеткой и неожиданно просил: - Как там Анна Александровна? Давно её не видал…
- Анна Александровна? – Петрушевский, недоумевая, посмотрел в лицо графа.
Самодовольное и уверенное оно вдруг сразу стало смущённым, и это было тем более странным, что, казалось, это чувство вообще неведомо ему. Нет, смущение никак не вязалось с раскованным обликом Никитина.
- Что вы имеете в виду? – уточнил Сергей.
- Собственно, так… вообще, - пробормотал Никитин и, пытаясь скрыть своё замешательство, принялся сосредоточенно нарезать принесенное официантом жаркое.
- Мой интерес неслучаен, - каким-то почти извиняющимся тоном объяснил он через минуту, немного придя в себя. – Впрочем, Анна Александровна… такое создание… Думаю, вы поймете мой интерес…
- Да, да… я.. – невнятно проговорил Сергей и, поднявшись из-за стола, с поспешностью произнес: - Прошу прощения, сударь.. С вашего позволения я вынужден покинуть вас… Одно дело не терпит отлагательств. Был рад встрече.
И не замечая удивления Никитина, он удалился.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ


* В 1740 году российские предприниматели начали заниматься разведением форели. С этой целью в Рошпе и Гостилицах Петербургской губернии были построены специальные водоёмы. Постепенно высокая цена на эту рыбу стала служить стимулом для развития мелких форелеводческих хозяйств.
___________________________________

Меня почему-то заинтересовал коллежский асессор и одновременно странным показалось, что дама кормит детей в обще зале.
а Никитин-то, Никитин, наверняка свататься надумал. Жаль, что тетушка такая упертая, так и в самом деле до бунта недалеко.
___________________________________

Благодарю!

По поводу эпизода с детьми - да, я долго сомневалась, стоит ли подавать так Но мне очень хотелось написать именно такую сцену. Разнообразие станционной публики, живая картинка. И я решила, что жанр дамского романа это допускает, позволяет некоторые некритические отступления от исторических реалий.
___________________________________

Привет!
Нефер, спасибо за продолжение! Как всегда любуюсь эффектными жизненным сценками и зарисовками.
тетка у нашего героя оказалась дамой жесткой. Крестьян своих не любит и не ценит - аукнется ей. Впрочем, ничего удивительного тут нет, типичная помещица. Если бы не эти странные традиции приравнивать крепостных к вещам, стала бы Россия действительно богатой и процветающей страной и революций бы, восстаний не знала... А так - жестокость провоцирует жестокость
___________________________________

Спасибо за добрый отклик!
Совершенно согласна - крепостничество аукнулось потом бедами в многократном размере.
___________________________________

Нефер привет. " Одно дело не терпит отлагательств", куда вдруг Сергей поспешил? Будто вспомнил что-то или... Интересно.
___________________________________

Привет, Натали!

Да уж, или просто решил поскорее отделаться от неприятного ему типа
Скоро всё выяснится.
___________________________________

 » Пробуждение. Часть I.Глава 6

Иллюстрация автора.

Наконец, осеннее ненастье сменилось зимней белизной и морозной свежестью. После летнего безлюдья Петербург ожил. По Невскому с шумом и гиканьем извозчиков проносились экипажи, оставляя на юном снегу ровный след от полозьев. Прохожие, плотно кутаясь в шубы и шинели, поднимая повыше воротники, спешили куда-то и радовались этой перемене, происходившей из года в год, но каждый раз казавшейся неожиданной, чудесной и неповторимой.

Вернувшись в Петербург, Петрушевский по вечерам сидел дома, и тем самым изменял своей прежней привычке с головой окунаться в столичную вечернюю жизнь, проводя свободное от службы время на балах, в визитах и прогулках. Сидя у окна в кабинете, переполненном книгами, или возле жаркого камина гостиной, он дымил трубкой и смотрел перед собой невидящим взглядом. Потом вдруг вскакивал, сунув руки в карманы халата, и принимался быстро расхаживать из угла в угол. Иногда он торопливо писал что-то, затем, скомкав исписанный лист, раздраженно бросал его в камин и долго смотрел, как бумага корчится и тает в безжалостном пламени.

Однажды за таким времяпрепровождением его застал Синяев.
- Вот уж не ожидал увидеть тебя в таком состоянии, - заметил он, хитровато улыбаясь. – Ну, и накурено же у тебя!
- Можно подумать, тебя раздражает табачный дым, - криво усмехнулся Сергей.
- Конечно, нет, - Синяев пожал плечами, - просто это странно… Если человек один так курит, значит, - Николай прищелкнул пальцами и посмотрел в лицо друга, - значит у него не все в порядке, - заключил он.
- Узнал, что ты давно в Петербурге, - продолжал Николай, прохаживаясь по комнате, - и за все время ко мне – ни ногой! Думаю, уж не случилось ли чего.
Он укоризненно покачал головой и вновь упрекнул:
- Да ты не слушаешь меня совсем!
- Вот, вот, Николай Ильич! – в комнату вошел Архип, неся на подносе две чашки дымящегося крепкого кофе. — Уж сколько я говорю, что надобно поехать куда-нибудь, друзей, знакомых навестить… или в театру. Так нет же! Сидит, будто бирюк какой…

- Архип, уйди, а? – отозвался Петрушевский, потом со странным выражением посмотрел на друга, словно только сейчас заметил его присутствие, и безучастно ответил: - Напротив, я прекрасно тебя слышу. Только, пожалуйста, избавь меня от нотаций! Их мне и от Архипа хватает…
Он поднялся с глубокого кресла, потертого и уютного, каким может быть только старое, видавшее виды кресло, и подошел к камину, помешал угли, протянул Синяеву тлеющую щепку, чтобы тот закурил.
- Я и не собирался, - пожал Николай плечами и, раскуривая ароматную сигару, тоже устроился в кресле. – Но позволь все же заметить, что я не узнаю тебя. Что за вид?! – он с насмешкой указал на Сергея, который в длинном, чуть запахнутом халате, надетом на голое тело, и ночных туфлях выглядел действительно смешно.
- К моему несчастью, — продолжал Николай, пуская кольцами дым, - я испытываю к вам, сударь, дурацкую привязанность и поэтому мне больно видеть ваши душевные метания. Ну, так будьте же милосердны! Расскажите, что вас заставило так измениться.
- Вечно ты издеваешься! – недовольно проворчал Сергей.
- Ничуть! – воскликнул Николай, - я серьезен, как никогда! Впрочем, уверен, что Сomme les français ont remarqué, il faut сhercher une femme ici, n'est-ce pas ? *
- Да… нет… Не знаю! Да пошел ты к черту! – ответил Сергей и, откинув голову, закрыл глаза.
- Ну, вот,- развел руками Синяев, - так я и знал! – он торжествующе улыбнулся, - я, как всегда, прав!
- Не обольщайся, - усмехнулся Сергей, - все сложно…- он задумчиво, словно решаясь на что-то посмотрел на Николая, потом заговорил быстро, прерываясь на затяжки трубкой: - Надоело все! Ты заметил, как все идет? Я думал… И понял…
Он вновь замолчал, наблюдая танец пламени в камине. Боясь спугнуть его откровенность, Синяев тоже молчал, терпеливо ожидая дальнейших объяснений.
- Знаешь, с некоторых пор меня не покидает ощущение… страшного сна, - помолчав, признался Петрушевский. – Будто я хочу проснуться и не могу, знаю, что надо, но не могу…
- Этак, братец, можно с ума сойти, - заключил Николай полушутя полусерьезно и предложил: - Поедем-ка куда-нибудь, посидим, выпьем. И все твои думы уйдут. Поверь, ты просто засиделся дома.
- Нет, - покачал головой Сергей. – Раньше и я бы так сказал, услышав подобные признания. А теперь мне не до смеха…
- А я и не смеюсь! – воскликнул Николай. — Я и не смеюсь, но, - он беспомощно развел руками, - прости, не понимаю… Чего тебе не хватает? Что не нравится?
- Не нравится? – горькая усмешка тронула губы Сергея, - не нравится, как ты изволил выразиться, все: моя жизнь, общество, частицей которого являюсь … законы, обычаи, движущие им… Да много что…
Петрушевский опять помолчал, прошелся по комнате, вытряхнул трубку и продолжил с каким-то нетерпением и горячностью, будто боялся, что его прервут и не дадут высказать наболевшее:
- На войне все было просто… Передо мной стояла ясная цель, я знал, как её достичь. А сейчас… Сейчас я ощущаю себя увязшем в болоте. Да и не только себя: вокруг нас трясина. Я понимаю, что больше не могу мириться с дикостью и запустением, опутавшими всех и вся… Но что делать? Я не знаю, не вижу выхода… И потому противен сам себе. По сути, я - пешка, от которой ничего не зависит.
- Что!? Честолюбие?! – Николай удивленно вскинул брови и серьезно спросил: - Что же, тебе хочется быть этаким вершителем судеб?
- Понимай, как хочешь, - Сергей пожал плечами. – Конечно, я не желаю роли вершителя судеб, как ты изволил выразиться. Но… я вижу несправедливость существующих порядков, осознаю необходимость перемен и ничего не могу сделать для их осуществления. А, между тем, люди, от которых зависит очень многое, люди, имеющие право произвести эти перемены, не желают ничего менять.
- Прости, но, по-моему, ты начитался лишнего, - Синяев с улыбкой указал на томик Руссо, лежащий на диване. – Согласен, перемены нужны. Какие – разговор особый. Но зачем же себя-то казнить?! Этак можно зайти невесть куда! Необходимость перемен и дикость нравов осознаешь не ты один. Сейчас только об этом и слышишь. Вот ты сам говоришь о порядках. Но пойми, что они устанавливались столетиями, и без них просто нельзя.
- Порядок… - Сергей грустно усмехнулся. – Да нужен ли порядок противный человеческой натуре?! Помнишь, один человек – Раевский, кажется, - сказал однажды: «Любой порядок можно изменить, нашлись бы люди, способные на такой шаг»?
- С тобой бесполезно спорить, - ответил Синяев, раскуривая новую сигару. — Вот уж не думал, что ты так запомнишь наш тогдашний спор с Раевским… Впрочем, ты и тогда взял его сторону.
- Но он прав, чёрт возьми! Прав! – воскликнул Сергей. — Вот ты упрекаешь меня во властолюбии… А я и не стремлюсь к власти… Если б нашелся кто-то, могущий осуществить перемены для пользы нашего отечества, я бы первый высказал ему благодарность и поддержку. Но, увы, - он развел руками и, присев на корточки, стал помешивать угли в камине, - с каждым днем я замечаю все больший упадок добродетели… Мы погрязли в пороках, не думаем о будущем, о том, что оставим после себя… Да ведь ты и сам все знаешь…
- Ты прав, конечно, - после минутного молчания, нарушаемого лишь потрескиванием березовых поленьев, тихо отозвался Николай.— Но, согласись, одни размышления ни к чему не приведут…
- Вот моя бездеятельность и раздражает меня, я не могу, не хочу с ней мириться! - подхватил Сергей, радуясь в душе, что сумел сбить насмешливо-ироничный тон друга.
- Не уверен, что нужны какие-то действия с твоей стороны, - неожиданно заметил Николай, - более того, они, наверняка, принесут вред и тебе, и близким тебе людям, и самому делу. Пойми же, наконец, дорогой Серж, каждый хорош на своем месте!
Синяев встал и, заложив руки за спину, стал прохаживаться по комнате, то и дело останавливаясь и глядя в лицо Сергея, заговорил отрывисто, с раздражением:
- Ты – военный! Ну, так и служи с честью! А придет срок, выйди в отставку, женись и воспитай сына, чтобы смог, как и ты, послужить отечеству, не посрамив отца. Это ли не достойный пример?
- Наверное, ты прав… - Сергей опустил голову, выпустил из трубки колечко дыма и возразил: - Но что же будет, ежели каждый из нас, отслужив положенный срок в столице, погуляв вволю, в зрелые годы отправится в деревню доживать век в тиши и довольствии? Да, собственно, так именно уже веками и ведется! И покуда Европа кипит от перемен, у нас, как в сонном царстве! Да что же потомки скажут о нас?! И не только в них дело, ведь скушно же, скушно!
- Потомки! – Николай, казалось, не на шутку разозлился. — Ах, его волнует мнение потомков! Да ты поначалу обзаведись ими, а потом уже веди этакие душеспасительные беседы. Мне, например, наплевать, как жил мой отец. Лишь бы состояние не промотал и меня нищим не оставил. – Синяев раздраженно усмехнулся, - Россию он спасать вздумал! Очнись, друг мой, уже спасли, слава Богу! И с твоей же помощью! Да Россия - сонное царство, как ты изволил выразиться, - все европы переживёт! Стояла, стоит и стоять будет! А если скушно , так не мне тебе советовать, как скуку разогнать.

- Ну, Николя, дружище! – Сергей хлопнул друга по плечу. – Прости мне мою меланхолию. Сдаюсь! – он шутливо поднял руки. – Твоя взяла, вези меня куда хочешь. — И громко приказал: - Архип! Одеваться!

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.



*…как заметили французы, здесь нужно искать некую женщину. Я прав? (Фр)


Натаниэлла!
Спасибо за французский! Без твоей помощи в переводе мой текст многое потерял бы!
___________________________________

Да, сонная Россия все Европы переживет, а меланхолию надо гнать.
да вот только способ не тот он выбрал)
___________________________________

Конечно, не тот! Но... по молодости всё, по горячности нрава, опять же - друг искуситель
___________________________________

Привет!
Нефер, спасибо за продолжение
Эх, Сергей, мечтатель... начал бы со своей тетки, на ней бы сначала потренировался, а то сразу масштабами ворочать. Ни много ни мало - как нам обустроить Россию. Свои имения обустрой, руку набей...
вроде бы и не мальчик, пороху понюхал, а такой махровый юношеский порыв всех осчастливить... неужто Раевский всему виной?
___________________________________

Нет, не Раевский (он просто чётко сформулировал то, о чём так или иначе думали они все). Поколение романтиков. Не случайно конец XVIII - начало XIX века называют эпохой романтизма. Он коснулся всех сфер - не только культуры и искусства, но и общественной мысли.
В момент следствия Кондратий Рылеев писал: "Открыв откровенно и решительно, что мне известно, я прошу одной милости: пощадить молодых людей, вовлечённых в общество и вспомнить, что дух времени - такая сила, перед которой они не в состоянии были устоять".
И кстати говоря, тайные общества тогда были в моде (мода пошла даже раньше - ещё с XVIII века и во многом явилась ответом на Петровские преобразования). Пробуждение русского общества начинается именно тогда. Это было пробуждение от тяжкого духовного обморока. Не удивительно, что слишком часто оно походило на истерику - вылилось в масонство. «Пароксизм совестливой мысли», так сказал об этом масонском пробуждении Ключевский. Среди декабристов тоже были масоны. Например, Пестель входил в ложу Сфинкс.

"Вольных" убеждений не избежал даже сам Александр I (позже в моём тексте будет об этом).
Так что мой герой - типичный человек своего поколения и сословия (прежде всего его военной части, тех, кто прошёл войну 1812 года). В советской историографии была такая фраза - "лучшие представители дворянства". Мне это утверждение кажется спорным. Однако не вызывает сомнения, что это были люди неравнодушные и думающие. Вот только путь, который они выбрали, был не просто тупиковым для них, но очень вредным для России.

Да, Сергею начать бы со своего имения, но... увы.
___________________________________

Нефер спасибо за главу. Согласна, начинать надо с себя, ведь он часть этого общества, есть у него и поместье и крепостные. Так решай эти волнующие тебя вопросы в своей вотчине, облегчи жизнь крепостных, а то и вольные выпиши. Была возможность порадеть за крепостных людишек, кои просили Марью Федоровну выделить им один день на свои покосы. Не порадел, убоялся тетки своей. Дело надо делать и скука твоя пройдет , так говорят. А то все думы об отечестве одолевают сидя в кресле.
___________________________________

Спасибо!
Думаю, тётке он возразить не посмел, потому что она - хозяйка. Хотя, безусловно, мог бы и - кто знает? - возможно, она бы его послушала
___________________________________

Нефер,вчера прочитала ваши первые 6 глав.Очень понравилось.Герои такие живые,слог у вас очень красивый.Все таки, не смотря на чудные описания чувств героев,это не любовный роман,а скорее такой историко-авантюрный,с любовными моментами. (Но, даже в серьезных исторических произведениях, без описания большой любви, роман уже не роман,а просто описание событий.) Вдохновения Вам,обязательно буду следить за темой,принимайте в читатели!
_________________