Сага о человеке

Ладно, уговорила! Живи пока!

Буду ждать четверга..

 » Глава 3: продолжение

Сбежал по лестнице вниз.
- Нет, я не убью их. Это слишком легкое наказание. Нет, я нападу на его лагерь…
Добравшись до крыла замка, где жили его рыцари, он разбудил их всех до одного. Под покровом ночи они поскакали на берег.
«Лейф будет мучиться до конца своих дней мыслью, что он виноват в смерти своих людей. А Алиен? О, я не знаю, что сделаю с ней!»
Хотя было довольно поздно, в лагере горели костры.
Франки мчались с ветром наравне, и стук копыт их лошадей раздавался в ночи.
- Отец! - выкрикнул Торфинн, вбегая в шатер. – Я слышу скачущих к нам всадников.
Викинги собрались в центре лагеря, у шатра кормчего.
- К оружию! – коротко приказал он.
Герцога и его рыцарей ждал горячий прием.

Вот к чему приводят глупые необдуманные поступки!

 » Глава 3: продолжение

Четверг. Как и обещала, воть кусь!
******************************

Викинги успели вооружиться к прибытию герцога Нормандского и его рыцарей. По пути они подожгли старую кузницу – Ричарду нужен был повод для нападения.
- Я, герцог Нормандии, Ричард д’Эвре, обвиняю вас – пришлых чужаков норманнов, - заявил, выезжая вперед франк, - в нападении на мирного жителя на моих землях и сожжении его кузницы. Признаете ли вы свою вину?
-Наверное, демоны вселились в башку этого франка, - грозно потрясая топором, ответил Торфинн. – Надо сделать дыру и выпустить их!
Дружный гогот викингов вторил его словам.
- Сейчас мы узнаем, в чьей голове будет дыра, - буркнул Ричард и занес меч над головой Торфинна.
- Постойте! – выкрикнул Торхалл и бросился между герцогом и сыном. Последний отпрянул назад, и тяжелый меч франка опустился на незащищенную голову кормчего. Торхалл упал – череп его был раздроблен – и мгновенно испустил дух.
- Отец! – зарычал Торфинн. – Отец! Умер без меча в руках! Ах ты, франкская крыса! Из-за тебя ему теперь нет пути в Вальгаллу! Тварь, я убью тебя!
Торфинн бросился на герцога и рывком сорвал того с лошади. Его примеру последовали остальные – завязалась битва. Точнее, бойня, ведь викинги превосходили самонадеянных франков числом. Гурьбой они наваливались на всадников, сбрасывали с лошади и, легко преодолевая сопротивление, лишали жизни. Другого исхода не стоило и ожидать: герцог действовал в порыве гнева, уповая на внезапность, но прогадал. Не прошло и получаса, как большая часть франков была убита, а остальные во главе со своим герцогом взяты в плен. Торфинн вовремя опомнился от затмившей разум жажды крови и подарил им жизнь.
«Лейф! Ведь он может быть их пленным! Один, а если он мертв?» - Торфинн похолодел от подобной мысли. – «Еще одной потери мне не вынести… Проклятые франки!»
- Где Эйриксон? – приставив лезвие топора к горлу связанного герцога, спросил он.
- Этот… этот… предатель… - прохрипел Ричард.
- Что с ним? Жив?
Герцог презрительно фыркнул и попытался кивнуть, скривившись от боли. Острая сталь поранила кожу.
- Не брезгуй говорить с норманном. Глядишь, и шея цела будет! – гаркнул Торфинн.
- Жив, он жив. Пока…
- Быстрее, друзья мои, - крикнул Торфинн, - надо ехать в замок этих крыс. Там Эйриксон!
Берите лошадей, а остальные – стеречь лагерь.
Он перекинул связанного по рукам и ногам Ричарда через седло и поскакал к замку.

- Милый, я еще не была с мужчиной, - смущенно прошептала Алиенора. - Мне страшно.
Ее слова вызвали в воспаленном страстью мозгу Лейфа образ его матери.
Она укоризненно смотрела на него, как на нашкодившего котенка, словно сто зим тому назад – в детстве. Он явственно услышал ее голос:
«Остановись Лейф Эйриксон! Что делаешь ты? Бесчестишь бедную девочку. Ведь жениться на ней не собираешься. А если и заберешь с собой – она первая проклянет тебя. Алиен – дитя другого мира. Твоя жизнь сломает ее».
Словно прозрев Лейф, отпрянул от Алиеноры.
Ее обнаженное, совершенное тело манило его в мягком свете луны. Совладать с собой было почти невозможно. Невыносимо сложно. И все же он сумел охладить свой пыл.
- Малышка, как же вовремя ты испугалась! – воскликнул он. – Спасибо тебе, Алиен.
Он спрятал лицо в ее локонах, целуя мочку уха. Сомкнутые на его шее пальцы ослабли.
- Спасибо тебе, - снова прошептал он, высвобождаясь из окутавшего его тумана.
- За что, любимый?
- За все, Алиен, - ответил Лейф, поднимаясь с ложа. Он привел в порядок свою одежду и подал Алиеноре ее скомканное в порыве страсти платье. – Тебе лучше уйти.
- Это потому, что я испугалась? О, Лейф, возьми меня, если так я докажу тебе свою любовь, - взмолилась девушка.
- Нет, - холодно покачал головой норманн.
Алиенора мгновенно вскочила на ноги. Натянула платье, а потом подбежала к викингу и влепила ему звонкую пощечину.
- Объяснитесь, мессир! Как мне понять твое поведение: то ты целуешь, ласкаешь меня и говоришь страстные речи, то вдруг становишься далеким и холодным. Что с тобой происходит, Лейф Эйриксон?
- Я понимаю все это выглядит более, чем странно. Я все вам объясню мадемуазель, но и вы…
Их разговор прервал шум, донесшийся из двора.
Лейф выбежал, услышав выкрики викингов и узнав голос Торфинна. Алиенора последовала за ним.
Двор был заполнен прислугой, выбежавшей на крики, и викингами верхом на конях из герцогской конюшни. Пред Лейфом франки боязливо расступились, а Торфинн спешился.
- Жив! – воскликнул он, обнимая друга.
Лейф удивленного уставился на него, но тут заметил связанного герцога.
- Что случилось, Торфинн?
- Сбылись мои дурные предчувствия. Я говорил, я предупреждал тебя… надо было уплывать, а ты не слушал и не слышал. О, вот и она – причина твоей глухоты, - указывая на подошедшую следом Алиенору, пояснил викинг.
Испуганная его тоном, девушка отступила в галерею.
- Ты можешь мне толком сказать, что к чему?! – Лейф терялся в догадках и терял терпение.
- Твой так называемый родич приехал со своими крысами-рыцарями в наш лагерь и обвинил нас, будто мы на кого-то там напали и что-то сожгли. Он… он убил отца… безоружного… Я… я… - Лейф увидел, как обмякли могучие плечи викинга и выступили слезы на никогда не плакавших глазах. – Я не знаю, зачем он все это натворил. Но все же Один удержал мою руку – я испугался, что ты в плену.
- Позволь, я сейчас поговорю с Ричардом. Это все какая-то несусветная чушь собачья! Вы поезжайте назад… Я разберусь.
- Нет, я не оставлю тебя здесь одного. Среди франков. Мы забыли, как они ненавидят нас. Даже он, - Торфинн махнул рукой в сторону герцога, - в чьих илах течет кровь отважного Роллона. За его доброй личиной сидит дух франка. Он недостоин даже говорить с нами на одном языке.
- Хватит, Торфинн, не будем обсуждать это здесь. Пойдем внутрь.
Торфинн стащил герцога с коня и, вскинув на плечо, легко внес в зал, где совсем недавно был пир.
Лейф догадывался о причинах, побудивших герцога напасть на лагерь, но старательно гнал от себя эти мысли.
«Неужели он узнал о нас с Алиен? Но что там знать? Хвала Одину, я не преступил черту. Но все же одни лишь подозрения могли толкнуть его на подобное…»
Викинги освободили от пут Ричарда. Тот молчал и прожигал злобными взглядами их обоих.
- Брат, я догадываюсь…- начал было Лейф.
- У тебя еще есть наглость говорить со мной, подлый норманн? – оборвал его герцог.
- Не оскорблений я жду, а ответа за то, что ты натворил. Кто бы говорил о подлости: убить безоружного старика – верх бесчестья.
- Бесчестья? – расхохотался Ричард. – А жить под моим кровом, пользоваться благами моего гостеприимства и забрать мою невесту на свое ложе? Не это ли, Лейф, верх бесчестья?!
- Я не брал…
- Не лги! Я видел этим вечером своими глазами тебя и ее. Нагую и бесстыдную, - перебил Ричард.
Лейф краем глаза заметил, как при этих словах брови Торфинна поползли вверх.
- Да, - кивнул Лейф. – Ты мог видеть. Начало… Но я не заслужил упреков, потому как все закончилось, не успев начаться. Слово даю.
- Ха! Как будто я могу верить твоему слову.
- Твоя Алиенора не давала мне проходу с первого дня, как мы здесь появились. Но ее вины в том нет – она лишь капризная, избалованная девчонка, привыкшая получать любую игрушку. На этот раз ей захотелось меня. Она несколько раз грозилась убить себя, если я не буду с ней.
- Лжешь! Алиен не могла… - пробормотал
- Она пыталась всадить кинжал в свое сердце, прыгала с обрыва в озеро… Мне приходилось бороться с ее капризами все это время, - Лейф говорил и не мог остановиться, выливая все накопившееся недовольство. – И бороться с собой, ведь я всего лишь смертный, а не белый ас с ледяной кровью.
- Ты закончил? – глухо произнес Ричард. – Убирайтесь норманны. Я больше не желаю видеть вас. А ты… ты лжец, Лейф. Моя Алиен не могла вести себя так…
- Ричард, не вини…
-Убирайтесь! – взревел герцог.
- Я уйду, - устало выдохнул Эйриксон. – Но не обещаю, что удержу моих людей от мести.
Викинги покинули замок. Очень скоро стих и стук копыт лошадей, ими присвоенных.

Алиенора стояла в тени крытой галереи и никак не могла понять, что творится вокруг.
«Что делать?» - крутилось в ее голове. – «Раз Ричард напал на лагерь, то лишь одно могло так его рассердить. Он узнал о нас. Что делать? Что я скажу ему?»
Стремительно умчавшиеся прочь викинги не заметили ее, а она побоялась окликнуть их.
«Мне надо поехать за Лейфом!»
Она побежала на конюшню, но все стойла оказались пусты.
- Проклятые норманны! Ничего, я дойду и пешком. Ради него я пойду и на край света.

Kliomena! спасибо!
Динамично так!

Эх, чувствую, вляпается девка во что-нибудь, сейчас пойдет на свою голову.
Итак вон как накуролесила, не разгребешься.
Думала бы лучше как перед Ричардом оправдываться.
А Ричард то! вот крышу тоже снесло!
Я даже и не сомневалась, что он с викингами не справится.
Торфинна жалко, бесславный конец такой!

Девица получилась у меня "пипец всему"))) Но такие и в жизни бывают


Торфинн жив, это папеньку его грохнули - Торхалла.

Блин, это я поняла, в именах ошиблась. Сорри.
Буду читать внимательнее.

Интересный персонаж, но вызывает раздражение.. Наверное этим и хороша..

 » Глава 3: продолжение

Всю дорогу до берега Торфинн угрюмо молчал, и Лейф не пытался разговорить его. Вина тяжелым грузом осела на душе.
«Если бы не моя треклятая страсть…»
Оставшиеся в лагере уже начали готовить погребальную ладью для Торхалла. Тело давнего соратника Эйрика Рауди лежало на шкурах шатра, в скрещенные на груди руки был вложен меч.
Торфинн опустился на колени рядом с телом отца и долго стоял там с поникшей головой. Он не издал ни звука, но Лейф видел, как шевелятся его губы, шепча молитвы Одину и хозяйке царства мертвых Хель. Эйриксон терпеливо стоял рядом, а потом опустил руку на плечо друга.
Ощутив прикосновение, Торфинн словно очнулся и поднялся. Во взгляде его блеснуло воинственное пламя.
- Друзья мои, возлюбленные асами, мы забыли, кто мы и кем были наши предки! Мы – воины!
- Да! Да! Воины! – послышались выкрики собиравшихся вокруг викингов.
- Мы должны избрать нового вождя на место… - голос Торфинна дрогнул, - на место моего отца. Я предлагаю Лейфа Эйриксона. Одобряете ли вы?
Все молчали, не решаясь заговорить первым.
- Что же вы молчите? Или не желаете видеть Лейфа своим вождем?
Вперед вышел Орлуг – гультяй и забияка, но и один из храбрейших воинов рода Рауди.
- Пусть сначала докажет, что он уже не желторотый юнец, которому кружат голову все смазливые девчонки.
Задетый словами Орлуга, Лейф выхватил меч из ножен.
- Я готов разиться с тобой и с любым, кто бросит вызов.
- Отлично, - воскликнул Орлуг, обнажая оружие. – Ну, подходи, Эйриксон!
С мечом наготове Лейф начал медленно наступать. Викинги кружили друг напротив друга на расстоянии в несколько локтей, но ни один из них не вступал в бой. Словесные стычки часто происходили между воинами одного рода, нередко доходило и до рукопашной, но за оружие брались редко.
Викинги, молча, наблюдали за поединком взглядов. Первым опомнился Торфинн.
- Остановитесь! Довольно смертей на сегодня, - повелительным тоном проговорил он и встал между противниками. – Не друг друга должно нам убивать и калечить, а подлых франков.
- Торфинн прав, - согласился Лейф, возвращая меч в ножны. – Мы позабыли, что пристало сынам асов – воевать и с богатой добычей возвращаться в родные края. В далеком Гренланде ждет нашей помощи мой отец – Эйрик. И семьи многих из вас. Но… - немного помедлив, он продолжил, - но я прошу вас не нападать на этот замок. Герцог, как бы ужасно он себя не повел, все жжем ой родич. И я не могу позволить его смерти.
- Вот он опять раскис! – воскликнул Орлуг.
Услышав новое оскорбление, Лейф выхватил меч и бросился на обидчика. Но и тот не дремал: он ловко зацепил лезвием своей секиры меч Эйриксона и вырвал его из рук. Лейф оглянулся в поисках нового оружия, а Орлуг, воспользовавшись заминкой, поранил его левое плечо и отскочил на безопасное расстояние. Лейф сдавил рану здоровой рукой, кровь мгновенно обагрила его кисть и, медленно стекая, пропитывала рубаху.
Вид крови и боль лишь придали Эйриксону ярости, и он бросился на противника безоружным. Видно Тор был на его стороне, ибо он сумел вырвать секиру из рук Орлуга и повалить того на землю. Викинги катались по земле, нанося друг другу недюжинные удары, их кровь смешалась и окрасила почву вокруг.
Наконец-то Лейфу удалось прижать Орлуга к земле, лишив возможности пошевелиться.
- Меч, - закричал он, протягивая руку Торфинну.
- Опомнись, Лейф – ответил тот. – Если убьешь человека из своего рода, ты будешь изгнан.
- Но он оскорбил меня! Я не могу простить поруганной чести, моей чести! Дай мне меч, Торфинн! – прокричал Лейф, сильнее сдавливая глотку Орлуга.
Торфинн лишь покачал головой и медленно пошел прочь, сквозь разомкнувшееся кольцо викингов.
Ярость ослепила Лейфа. Никогда ранее он не чувствовал такой злобы, никогда так сильно не желал чьей-либо смерти.

Сейчас эта красотка прискачет.. Ой что будет..

 » Глава 3: окончание

А вот и красотка - легка на помине)))


- Лейф! – раздался вдруг пронзительный женский крик.
Красный туман, застилавший взгляд викинга, постепенно развеялся. Он ослабил хватку, потом медленно поднялся.
- Лейф! Помоги! Отпусти меня! Лейф! – снова услышал он
Голос Алиеноры окончательно заглушил его ярость. Викинги расступились, и он увидел Торфинна, тащившего упирающуюся девушку за волосы. Не взглянув на хрипевшего, распластанного на земле Орлуга, Эйриксон подбежал к другу. В глазах Торфинна плескался океан злобы и боли.
- Отпусти ее, - попросил Лейф.
- Она – причина всего. Всех несчастий, смерти моего отца. Вы думаете почему этот герцогишка напал на нас? Вот, спросите ее. Она…
Лейф зажал ему рот. И что-то быстро зашептал ему на ухо.
Чем больше говорил он, тем ниже опускалась голова Торхаллсона и обмякали плечи.
Его рука разжалась и Алиенора упала на колени. Ее нарядное платье было в грязи, подол порван колючками, за которые она цеплялась, спеша к любимому, волосы растрепались –беспомощный вид красавицы внушал жалость. Ничего в ней не осталось от гордой Алиеноры де Бриэ, невесты герцога Нормандского.
Наконец Торфинн заговорил.
- Ты мудр и храбр, Лейф Эйриксон. Ты будешь нашим вождем. Так ведь, Орлуг?
- Да…- прохрипел побежденный.
- Но сначала, Эйриксон, разберись с ней. Уведи прочь, если не хочешь ее гибели.
Он поднял валявшийся на земле плащ Лейфа и, бросив его девушке, ушел. Остальные викинги тоже стали расходиться по своим шатрам. Алиенора так и стояла на коленях, судорожно впившись в мягкую ткань.
Скользя по окружающей его обстановке невидящим взглядом, викинг подошел к ней и, завернув девушку в плащ, хотел поднять на руки, но не сумел из-за боли, пронзившей все его существо.
Он застонал и опустился возле Алиеноры. Его стон разрушил сковавшее ее оцепенение.
- Что с тобой? – спросила она испуганно и отшатнулась, увидев его окровавленную рубаху и взъерошенные волосы.
Только сейчас она заметила, как тяжело он дышит, как безвольно лежит его левая рука, и хорошо рассмотрела лицо, искаженное яростью и болью. Лейф не посмотрел на нее и ничего не ответил. Алиенора придвинулась к нему, погрузила пальцы в его волосы и осторожно пригладила сбившиеся пряди. Потом оторвала лоскут от своего платья и вытерла его лоб от крови и пота.
- Ты ранен, милый?
- Да, - пробормотал Лейф и наконец взглянул на нее. – Плечо, помоги мне.
Алиенора стянула в сторону надорванный рукав и осмотрела рану.
- Ее надо промыть, Лейф, иначе ты можешь потерять руку.
- Эйнар, - окликнул он викинга, тушившего костер. – Принеси мне эля.
Тот кивнул и через пару минут принес небольшой бурдюк. Без слов он отдал его Алиеноре и так же, молча, ушел.
Лейф совсем оторвал рукав, обнажив пораненную руку.
- Лей, - приказал он.
Руки девушки дрогнули, когда она увидела, какую боль ему это причиняет. На ее глаза навернулись слезы.
- Лей еще!
- Не могу, любимый, - прошептала она.
- Дай сюда! Толку от тебя…
Он вылил остатки эля на рану и отбросил бурдюк в сторону.
- Быстро, перевяжи.
Алиенора отодрала от подола еще кусок ткани и с его помощью повязала рану.
Села наземь, обняв колени. Перед ее мысленным взглядом проносились образы минувшего дня и этой жуткой ночи.
Приезд Ричарда, положивший конец ее иллюзорному счастью от пребывания наедине с Лейфом. Его подарок, камнем висящий на ее шее.
Чудные мгновенья, проведенные в объятьях норманна, который так же страстно оттолкнул ее, как и ласкал.
Связанный Ричард в руках викингов, их взаимные обвинения.
И как она мчалась в лагерь Лейфа, и тут же угодила в лапы его дружка. Ото всего ужаса этих событий у нее мутился рассудок.
Девушка робко взглянула на Эйриксона: он сидел, придерживая кисть раненой руки на коленях. Почувствовав обращенный на себя взор Алиеноры, Лейф рывком поднялся.
- Тебе пора уходить, - медленно произнес он.
- Что? Я не брошу тебя – ты ранен, - запротестовала она. – Кто это сделал? Они убьют тебя.
- Глупая девчушка, - рассмеялся Лейф. – Если викинги кого и убьют сейчас, так это тебя. Я – их вождь. А твой Ричард убил нашего кормчего, - он помолчал. – Тебе пора, Алиенора. Я отвезу.
- Нет! Я пришла, чтобы быть с тобой. Если ты не можешь остаться здесь, возьми меня с собой.
- Как ты не понимаешь, я не могу этого сделать, - устало выдохнул Эйриксон. – Не могу… и… не хочу. Вставай.
- Не хочешь? – вскакивая на ноги, закричала девушка. - Не обманывай – меня ты любишь. Приказываю, забери меня с собой.
Лейф тяжело перевел дыхание, подошел и сжал плечи Алиеноры.
- Послушай меня девочка, - он легонько встряхнул ее, вынуждая запрокинуть голову и впиваясь взглядом в ее лицо. – Я не могу взять тебя с собой. Мои люди тебя ненавидят. Конечно, никто не посмеет тебя и пальцем тронуть, если ты будешь принадлежать мне.
Девушка встрепенулась, но последующие слова Лейфа погасили искорки радости.
- Твоя жизнь будет невыносимой, Алиен, и не только из-за них. Я не люблю тебя. Будь это не так, я бы горы свернул, лишь бы ты была рядом. Но я не люблю тебя, да и твое увлечение скоро пройдет.
- Нет!
- Пройдет, поверь мне. Не серди меня, Алиен. Пойдем.
Он подвел ее к лошади. Алиенора не могла противиться его силе, даже раненный, он легко заставил ее повиноваться. Устроив девушку в седле, он сначала шел рядом, ведя лошадь за узду. Алиенора внутренне сжалась и больше не спорила с ним, боялась вымолвить хоть одно слово о своей любви. Гнев викинга устрашил ее. Покинув лагерь, Эйриксон вскочил в седло позади и помчался галопом.

Во дворе замка никто их не встретил. Лейф спустил девушку на землю.
- Прощайте, мадемуазель, - учтиво проговорил он, явно намереваясь уезжать.
Алиенора посмотрела на него и словно только сейчас осознала, что это финал. Он уходил из ее жизни навсегда.
- Нет! – закричала она и загородила путь его лошади. – Я не отпущу тебя, Лейф. Я буду твоей служанкой, твоей рабой, кем пожелаешь, только возьми с собой.
- Отойди, Алиен. Всеми богами Асгарда молю… отойди, - устало ответил он.
- Нет, нет, нет! – снова закричала она и схватила поводья.
Испуганная лошадь встала на дыбы и едва не сбросила державшегося одной рукой всадника. Алиенора отбежала в сторону, под защиту крытой галереи. Лейф выругался и спрыгнул на землю.
- Сумасшедшая!
На востоке уже брезжил рассвет. Вслед за тьмой уходили и образы этой ужасной ночи. Лейф мертвецки устал, ныла рана, и единственное, чего ему хотелось, так это поскорее покинуть этот злополучный замок. Очутиться в кругу друзей, ощутить на своем плече могучую руку Торфинна и забыть обо всем.
- Хватит, Алиен, - попросил он, приближаясь к ней. – Прошу.
- Но я не хочу оставаться… Не хочу жить без тебя…
- Восхитительно! – раздался за их спинами голос Ричарда, сочащийся ядом. - Вам мало моего унижения? Надо еще миловаться на глазах всей прислуги?
- Все не так…
- Молчи, предатель! – выкрикнул герцог.
- Ричард, прошу, поверь, я не предавал твоего доверия. И привел ее к тебе, чтобы…
- Неужели? А почему же тогда она бегает за тобой как прикормленный волчонок?
- У твоей невесты капризный нрав. Она, как дитя малое, не понимает, что нельзя получить все игрушки разом. Забери ее, брат, и посади под замок. Дай мне спокойно уехать.
Герцог медленно переводил взгляд с Лейфа на растрепанную Алиенору, лежащая на эфесе меча рука пару раз дернулась, словно Ричард собирался убить обоих предателей.
- Мне пора, - нарушил тишину Эйриксон.
Франк, наконец-то посмотрел ему прямо в глаза и рассмеялся. Неприятный, дребезжащий хохот отразился от каменного свода и ударил викинга пощечиной.
- Ты предлагаешь мне, норманн, взять ее обратно? Доедать твои объедки? Назвать женой твою подстилку?
Алиенора побледнела, услышав, что думает о ней жених. Ужас содеянного понемногу начинал просачиваться в ее ветреную голову.
- Нет, Ричард, она невинна, как и в день появления на свет. Как посмел бы я взять чужую невесту? Твою невесту? Невесту брата?
- Ты – морской дикарь, что для тебя приличия и честь?
- Да послушай же меня! Я не трогал ее! – вскричал Эйриксон, глотая оскорбления.
- Но вас видели целующимися. Я вот этими глазами видел, как ты лапал ее…
- Прости, - выдохнул Лейф. – Локи помутил мой разум. Но ничего больше поцелуев не было. Алиенора, скажи!
Девушка все это время молчаливо наблюдавшая их диалог, подошла вплотную к герцогу и, презрительно скривив губы, произнесла:
- Он лжет. Он взял меня этим вечером. Тебе придется выгнать меня, ведь я – объедки морского дикаря – не гожусь для престола в Руане.
- Что? – одновременно вскричали мужчины.
Алиенора скрестила руки на груди, довольно улыбаясь.
- Вы говорите чистую правду, мадемуазель? – вкрадчиво уточнил герцог.
- Алиен, опомнись, - одернул ее Лейф, догадавшись, что этими словами она делает очередную попытку навязаться ему.
Если Ричард выгонит ее, то он – Эйриксон – не сможет бросить на произвол судьбы.
«Тролль забирай настырную девчонку!»
- Она обманывает, Ричард, - настаивал на своем Лейф. – Ну, как доказать тебе? Хочешь, я опущу руку в кипяток? Или пройду испытание железом?
Глаза Ричарда засветились безумным блеском.
- Есть гораздо более простой способ!
Он сгреб Алиенору в охапку и повалил на каменную лавку у стены. Задрав юбки, он растолкал в стороны ноги девушки.
- Раз он уже был там, то почему бы и мне не вкусить твоих прелестей, Алиен?
Она сдержалась и не закричала, когда он грубо облапал ее между ног, оцарапывая перстнями нежную кожу. Взгляд ее наполнившихся слезами глаз нашел Лейфа, молчаливо прося о помощи.
«Эх, оставить бы вас здесь разбираться самих…»
Но как бы не был раздосадован викинг ее глупым поведением, он не желал ей зла.
- Ричард, остановись, - крикнул Лейф. – Не дури. Ты прольешь ее девственную кровь так. И навсегда утратишь любимую.
- Я уже утратил, - зло гаркнул герцог. – Она же твердит, что любит тебя.
- Это лишь слова, это каприз. Как только я уеду, все забудется. Но если ты сделаешь, что удумал…
Герцог поднялся и сверху вниз уставился на распростертую пред ним невесту.
- Да… ты прав… Не пристало мне подобное насилие. Но ты, брат мой!
Он схватил Лейфа за раненую руку и подтолкнул туда, где только что сам стоял. Викинг тяжело упал на колени.
- Ты сам докажешь мне, что она невинна.
- Ричард! – кривясь от боли в потревоженном плече, воскликнул Лейф. – Меня не привлекает…- он замялся, стыдясь расписаться в мужском бессилии в данный момент. – Я не могу… так…
Герцог ехидно ухмыльнулся и прижал кисть Лейфа между ног Алиеноры.
- Есть и другие способы. Давай же, брат, - каждый раз называя его так, он намеренно коверкал это слово на родном языке Лейфа, - как только я увижу кровь – ты свободен.
Эйриксон низко опустил голову, мысленно прося богов обуздать этого безумца. Он чувствовал, как дрожит под его ладонью плоть Алиеноры, слышал ее сдерживаемые всхлипы. Сердце дрогнуло от жалости.
- Глупая, видишь, к чему привели твои фокусы? – склоняясь к ней, прошептал он. – Еще не поздно сказать правду.
- Он не поверит, - мотнула головой девушка.
- Ричард, ты не передумал? – цепляясь за остатки надежды, викинг посмотрел на родича.
- Нет…
- Хорошо, я сделаю это, лишь бы положить конец всей этой дурости!
- Нет, стой! – закричал Ричард, падая на колени рядом с ними. – Убью, если тронешь ее. Алиен, - он сжал лицо невесты в ладонях, - Алиен, ради всего святого, скажи мне правду.
Она закрыла глаза.
- Алиенора, скажи не! Не вынуждай меня делать это с тобой, - пошипел Лейф, натягивая платье ей на бедра, чтобы незаметно убрать руку.
- Алиен, ведь мы же любили друг друга, вспомни, - взмолился герцог. – Я и сейчас люблю тебя, как бы больно ты мне не сделала!
Лейф, видя, что решимость Ричарда иссякла, тихо отошел в сторону, надеясь, что эти двое наконец-то смогут разобраться между собой. Без него.
- У меня ничего не было с ним, Рич, - едва слышно прошептала Алиенора. – Он отверг меня, и я выдумала, чтобы… чтобы…
- О, хвала небесам! – выкрикнул Ричард. – Но, Алиен, я столько дров наломал сегодня. Столько хороших людей погибло.
Он обернулся, виновными глазами, скользя по фигуре викинга.
- Прости, брат, - избегая смотреть тому в глаза, сказал он.
- Что уж теперь, - пожал плечами Лейф. – Твое «прости» не воскресит мертвых, - помолчав, добавил, - Надеюсь только, что ты сумеешь воспитать из этой взбалмошной девчонки достойную жену. Иначе я не завидую тебе, брат.
Алиенора отвернулась, пряча слезы.

Ричард провожал Лейфа с тяжелым сердцем. Присмиревшая Алиенора бесшумной тенью пряталась за спиной вновь обретенного жениха.
- Я был неправ, - признался герцог. – И мне не искупить вины…
- Да, такая вина искупается лишь смертью. Но я удержу моих людей от мести тебе. Завтра нас не будет здесь. Прощайте.
Ричард пожал правую, здоровую, руку Эйриксона.
- Пусть горькие воспоминания рассеются, как туман. Прощай.
Лейф вскочил в седло и в последний раз оглянулся на Алиенору. Герцог снял с себя верхнюю тунику и укутывал девушку, испорченное платье которой мало что скрывало.
Ощутив взгляд викинга, она подалась вперед.
- Алиен, - удержал ее герцог. – Ему пора, а ты остаешься. Со мной. Ясно?
Она кивнула.
- Вот и славно, - прошептал Лейф.
Он знал, что такое безответные чувства. Мысль о том, что он поступил с Алиен, как когда-то Хельга с ним, не позволяла ему спокойно смотреть в ее заплаканные глаза.
- Прощайте! – выкрикнул он, пришпорив лошадь.
Помчался на берег, к своим.
Солнце поднималось над горизонтом. Свежий ветер мягко обвевал Лейфа, остужая пылающую путаными образами голову, изгоняя чувства из сердца. И чем ближе он подъезжал к лагерю, тем менее отчетливыми становились лица Ричарда Нормандского и Алиеноры де Бриэ. Он запомнит Ричарда весельчаком и добродушным хозяином, затолкав подальше память о том, что его руки обагрены кровью Торхалл. А Алиен останется в его памяти красавицей. Такой какой он увидел ее впервые: в белом одеянии, с нитями жемчуга в черных, как ночь, волосах. Взгляд ее темных глаз часто будет согревать его холодными, одинокими ночами.
Но все это будет потом, много позднее. Сейчас же сердце еще болело, пытаясь разрушить решение викинга, заставить повернуть обратно и отобрать невесту брата.

Kliomena! спасибо!
Вот это поворот сюжета, устроила Алиенора бардак,
сцена в конце напряженная, даже жалко дамочку стало.
Лейф хорошо держался, достойно так.

Вот из-за одной дуры.. И этим людям уже не скажешь: Ой, простите! Промашечка вышла..

Прости, Клио.. Я так эмоционально читаю тебя, что не могу не прокомментировать..

Так это же замечательно! Лучшая похвала автору - эмоции читателя.



Эта девица из тех, кто прет напролом, пока по лбу не получит. Хотя ей еще крупно повезло с мужиками - не слишком варвары попались)))

 » Глава 4.

Западный ветер крепчал, распрямляя паруса кнорров викингов – грозы всех жителей побережья Франции: уже долгое время опустошали они земли франков, грабили города и монастыри, распространяя повсюду ужас и отчаяние. В церквях молили Бога : «Libera nos a furore Nortmannorum, o Domine !» - «Избави нас, Господи, от ярости норманнов». Никто не осмеливался выйти за стены укрепленных городов; никто не спал спокойно ночью на своем ложе. Норманны врывались, как буря, туда, где их вовсе не ожидали : убивали священников, уводили в плен старых и малых, бесчестили женщин, угоняли скот и сжигали все то, что не могли увезти с собой.
Прошло две зимы со времени отплытия Лейфа Эйриксона из Нормандии. И все, что он узнал за это время, лишь непрерывные битвы, грабеж и пожарища. Закрома Нидароса ломились от добра, привозимого викингами из рейдов. Все больше новых воинов приходило под руку Лейфа. Город разрастался и богател, и Аудун с опаской поговаривал о том, как бы ни умудриться навлечь на себя гнев ревнивого короля Гаральда.
Однако молодые короли моря лишь отмахивались, теряя голову в опьянении успеха.
Отряд Рауди подплывал к устью Эльбы. Очередной набег на земли данов.
Прислонившись к борту, Эйриксон присматривался к видневшемуся на горизонте берегу. Предвкушал битву, в которой он сможет выплеснуть ненависть и разочарование. Теперь он был настоящим вождем, справедливым и беспощадным к врагу. На плечах его лежал дорогой плащ из темно-голубого шелка, белая суконная рубаха с надетой поверх кожаной безрукавкой была перехвачена широким, вышитым золотом поясом. Ветер развевал его черные кудри, спускавшиеся чуть ниже плеч. Лицо Эйриксона было сурово, и печаль сквозила во взгляде небесно-голубых глаз. Мало что радовало его этой весной. Все опостылело: азарт сражений, богатая добыча, девушки, с которыми викинги поводили немало упоительных минут.
Все чаще вспоминал Лейф предсказание, и досадовал, почему сбылась лишь та часть, где шла речь о неприятностях по вине женщин. Радостей и неприятностей от них он получал поровну.

И вот долгожданная битва. Лейф рубил секирой налево и направо, забирая жизни данов одну за другой, но и сам подставился под удар: хитрый датчанин изловчился и проломил его шлем. Лейф упал и датчанин добил бы его, если б Орлуг не подоспел вовремя и не пронзил бы того насквозь.
Воин поднял бессознательного Лейфа и вынес из битвы. Стащив разломанный шлем, он осмотрел голову: кости, казалось, были целы, но кровь лилась рекой, и сложно было понять, где именно рана.
К ним подбежал радостный Торфинн.
- Что расселись? Даны сдались. Победа… наша… - заметив лужу крови, он осекся. – Жив?
- Еще да, но умрет, если кровь не остановить. А я мало смыслю, зови Хокана-лекаря.
Торфинн умчался, а Орлуг попытался остановить кровь, прижимая оторванный рукав своей рубахи
Опьяненные победой викинги ворвались в городок, разрушая и сжиная разграбленные дома, убивая мужчин и насилуя женщин. Языки пламени взвивались к черному ночному небу, плач детей-сирот оглашал округу. Доселе мирный город стал обителью смерти и печали. Победители наткнулись на винный погреб и, разложив костер на главной площади, до утра праздновали победу. Когда предрассветная мгла опустилась на землю, викинги спали беспробудным сном. Беззащитные настолько, что любой мог перебить их всех без труда. Но в округе не осталось никого, способного держать в руках оружие. Избежавшие чудом смерти попрятались в лесах и еще долго не вернуться сюда. А странники и торговцы будут обходить это место стороной. И еще долго будет оно называться «furure nortmannorum» - «гнев норманнов».

Лейф с трудом открыл глаза и повернул голову, пытаясь осмотреться. Он лежал в небольшой комнатке, на единственной оставшейся целой после погрома лавке. Красный туман застилал взор, а в голове беспрерывно гудел рог Хеймдалля, будто уже пришла пора будить асов для битвы с великанами.
Лейф притронулся ладонью к пылающему лбу. Кто-то повязал его голову.
«Что случилось?» - мучительно старался вспомнить он. – «Битва. Дан… потом только боль… Где все?»
Эйриксон поднялся и, держась за стену, медленно вышел на улицу. Первые солнечные лучи освещали пепелище, еще вчера бывшее городом, где жили и любили люди.
Лейф добрался до площади. Викинги просыпались и с удовольствием оглядывали устроенный ими разгром. Торфинн сидел возле углей костра на пустой винной бочке.
- Все живы? – тихо спросил подошедший к нему Лейф.
Торфинн узнал голос друга и вскочил.
- Эйриксон! Клянусь Асгардом, ты уже на ногах! Жив! Братья, наш Эйриксон жив! Сюда, все сюда!
- Жив, - прошептал Лейф.
Торфинн бросился его обнимать.
- Тише, медведь, тише. Голова гудит.
- Садись!
Торфинн устроил друга на той самой бочке и опять закричал, сзывая всех.
- Я уж думал, что ты больше не увидишь света, - признался он. – Даже Хокан записал тебя в мертвецы. Он сказал, что ты не доживешь до утра. Столько крови…
- Как видишь, жив, - слабо улыбнулся Лейф.
К ним со всех сторон сбегались воины.
- Жив! Жив! Хвала асам! Жив! – неслись удивленные и радостные возгласы со всех сторон. Из толпы вышел Орлуг, и Торфинн мигом подтащил его к Лейфу.
- Мы обязаны Орлугу Свенсону спасением нашего вождя.
Лейф удивленно приподнял брови, мгновенно поморщившись от боли. И тут же расплывчатый образ мелькнул пред мысленным взором: он лежит на земле, дан изготовился добить его, и вдруг чья-то рука с мечом… а потом – тьма.
- Ты спас меня?
Орлуг кивнул.
- Я обязан тебе жизнью, - Лейф поднялся. - Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
- Между нами часто были споры, Эйриксон. Но теперь им конец. Ты выжил после такой раны, от которой умирают на месте. Я предлагаю звать его «Счастливым». Лейф Счастливый, - торжественно проговорил Орлуг.
- Да! Да! Счастливый! Счастливчик Лейф! – поддержали его другие викинги.

Мгла рассеялась, и взошло солнце. Викинги грузили награбленное на кнорры, готовясь к отплытию, к новому берегу и новому набегу.
Лейф и Торфинн неспешно шли по улице разграбленного города.
- Вот и сбылись слова слепого скальда, о которых ты мне рассказывал. Тебя прозвали Счастливчиком.
Лейф улыбнулся.
- Орлуг мастак разбрасываться словами. Но в чем же мое счастье?
- Счастье воина в битве, - твердо отрезал Торфинн. – Мы мстим данам, выполняя твои клятвы отцу. Не забывай об этом.
Эйриксон кивнул и смолчал. Не хотел омрачать уверенность друга своими невеселыми размышлениями.
«Что ж подождем свершения остальных частей предсказания»
Викинги поплыли дальше. Они грабили и разрушали поселения данов, не щадя никого. К концу лета был достигнут крайний север Дании.
Последняя данская деревушка, последнее побоище. Они подкрались, скрытые утренним туманом, когда все жители еще спали. Всего через несколько часов деревня превратилась в пустырь.
Викинги вышли на окраину. Большинство расположилось на берегу, осматривая трофеи.
Лейф стоял рядом с Торфинном, сложив руки на груди. День был хмурый, солнце, скрытое тучами, слабо освещало землю. Холодный ветер с океана напоминал о приближении осени, холодов. Эйриксон вдыхал воздух полной грудью, северная свежесть напоминала родину. Он перевел взгляд с океана на развалины домов. Внезапно обнаружилось движение у стены обгоревшего сарая – какая-то тень отделилась от нее и бросилась бежать.
- Кто-то остался жив ! – воскликнул Лейф и побежал вдогонку.
- Эйриксон решил поразмяться, – хихикнул Орлуг.
Лейф без труда настиг убегавшую «тень» и увидел, что это девушка.
- Стой, - крикнул он.
Беглянка обернулась – на ее лице отразился ужас – и побежала прочь. Лейф догнал ее и с размаху повалил наземь лицом вниз. Едва он перевернул ее на спину, как она принялась вырываться. Однако Лейф значительно превосходил ее силой – девушка была вынуждена покориться. Он сел и с любопытством начал разглядывать юную датчанку. Ее лицо и одежда были перепачканы сажей, но это не умалило красоты: стройная и хрупко сложенная она притягивала к себе взор.
Лейф держал в своей руке оба ее тонких запястья, а ее босые ступни больше подходили бы ребенку лет двенадцати и выглядели несколько неестественно в сравнении с длиной ног. Лейф скользнул взглядом по ее телу и, остановившись на лице, заметил румянец, окрасивший щеки девушки. Он протянул руку и отбросил волосы с ее лица, про себя отметив их шелковистость. Большие глаза цвета серо-голубого моха походили на два фьорда морозным утром. Да и сама она вдруг напомнила ему зиму Норвегии – такая же прекрасная и холодная – длинные светло-пепельные волосы и бледная кожа навевали ощущение мороза. Лейф и вправду поежился под ее холодным взглядом. Потом отогнал эти поэтические мысли.
- Ну, вставай, - приказал он и потянул девушку вверх, когда она не двинулась с места.
Эйриксон легко поднял ее на ноги. Она была высока, под стать ему, ее макушка приходилась выше его плеча. Лейф довольно ухмыльнулся, но тут же осекся, встретив холодный и презрительный взгляд.
- Пошли, - сказал он, но она не послушалась.
Лейф повторил свой приказ, результат был тот же. Это взбесило его, он схватил ее и, перекинув через плечо, понес к кноррам.
- Глянь, какую добычу поймал Счастливчик, - толкнул Орлуг Торфинна, укладывавшего сундук на носу ладьи.
Торфинн выпрямился и присмотрелся к подходившему Эйриксону.
- Каждому достается свое – кому золото, кому оружие, а Лейфа Рауди всегда любили женщины.
Лейф остановился у воды и спустил пленницу на землю. Девушка тут же попыталась убежать.
- Куда же ! – воскликнул он и схватил ее за плечи. – Дай-ка мне веревку, Орлуг, но не слишком жесткую, у этой дочери данов очень нежные руки.
Орлуг со смехом спрыгнул с ладьи и протянул Лейфу веревку. Одним ее концом тот связал вместе запястья девушки, а другой привязал к широкому кожаному браслету, закрывавшему его левое предплечье. Орлуг одобрительно кивнул. С ладьи сошел Торфинн, он лишь молча осмотрел пленницу Лейфа.
- Торфинн, - сказал Лейф, - я так думаю, нам надо остановиться где-то на некоторое время. Починить кнорры, и немного отдохнуть перед дорогой через море.
- Да. Особенно приятно отдыхать будет тебе, - подмигнул в ответ Торфинн. - Как насчет, поделиться? По-братски?
- Помнишь поляну, что я вчера вечером заприметил. Вернемся туда, - игнорируя притязания друга, ответил Лейф.
Однако недоброе чувство собственности кольнуло его: «Она не для вас, грубияны»

Торфинн сообщил всем решение Лейфа, и викинги, забравшись, кто на кнорры, кто на ладьи, налегли на весла. Лейф встал у головы Тора на своей ладье, а рядом с ним Орлуг, Торфинн правил другой ладьей. Кнорры же использовались в основном как грузовые суда, на каждом из них было по пятнадцати человек, которые гребли.
- Посмотри, Эйриксон, - сказал Орлуг, указывая на потерявшую сознание, девушку.
- Вот вечная морока с ними, - проворчал Лейф, укутывая ее в свой плащ.
Она замерзла в своей тонкой рубашке, подол которой был разорван во многих местах выше колен. Он прислонил ее к борту и сел рядом, так как длина веревки не позволяла ему свободно стоять.
- Ну, вот, испортил зрелище! – ухмыльнулся Орлуг. - Такой прекрасный вид открывался! Интересно, что у нее еще там припрятано под одеждой.
Тяжелый взгляд Эйриксона прервал поток изречений викинга. Дважды за столь короткое время он поставил эту пленную девчушку выше многолетней дружбы.
Когда носы кнорров и ладей коснулись берега, Лейф поднял на руки свою пленницу и спрыгнул на сушу. От встряски девушка очнулась, и он поставил ее на ноги. Она передернула плечами и сбросила с себя плащ Эйриксона, наградив его морозным взглядом.
- Ну как хочешь, - буркнул Лейф, поднимая плащ.
«Ты еще пожалеешь», - пробормотал он, отвернувшись, и пошел огромными шагами, так что девушка едва поспевала за ним.
Викинги сразу же начали сооружать лагерь: рубили ближайшие деревья, ставили шатры, разводили костер, некоторые пошли в лес, в надежде раздобыть какую-нибудь дичь. Лейф еще раз осмотрел поляну и убедился, что сделал правильный выбор.
Он сел на свежий пенек и принялся очищать свой меч и топор от запекшейся на них крови. Он так увлекся этим, что совсем забыл о девушке, сидевшей на траве рядом с ним. Она замерла с опущенной головой и молчала. Начистив до блеска меч, Лейф стал рассматривать его, поворачивая в вытянутой руке. Из-за туч выглянуло солнце, и его лучи, отразившись от блестящей стали, упали на девушку. Она подняла голову и взглянула на меч, на гордый вид викинга, губы ее скривились в презрительной усмешке. Лейф, искоса наблюдавший за ней, увидел это и его глаза засверкали яростью.
«Убийца», - послышался ему тихий шепот. Он резко обернулся.
- Что ты сказала ?!
Но она даже не посмотрела на него. Лейф сжал от злости кулаки, чтобы не ударить ее. Это создание будило в нем двойственные ощущения: истинно мужской восторг от ее прелести и ярость в ответ на ее выходки.
«Ты у меня еще наплачешься», - подумал он.
Эйриксон вложил меч в ножны и взялся за топор. Солнце вновь спряталось и уже больше не показывалось; день клонился к концу. Ветерок донес до них запах жареного мяса.
- Лейф, иди к нам ! – крикнул Торфинн.
- Пошли, - сказал, поднимаясь Эйриксон. Девушка никак не отреагировала; Лейф выпрямился во весь рост, так что ей пришлось встать на колени.
- Я же сказал – пошли, - повторил, повышая голос, он.
Она медленно подняла на него глаза и, все так же молча, не двигалась. Это упрямство разозлило Эйриксона, он резко дернул левой рукой, смотря ей в глаза. Веревка больно резанула ее кожу, и Лейф с долей злорадства заметил судорогу боли, промелькнувшую в лице девушки. Но она тут же совладала с собой, вернув себе прежнюю непроницаемость. «Сама напросилась»,- оправдал себя Лейф и пошел вперед. Датчанка упала наземь, и он протащил ее так несколько шагов. Потом, остановившись, присел, она по-прежнему беззвучно лежала лицом вниз. Лейф приподнял ее за плечи и вновь натолкнулся на холодный безразличный взгляд. Из уголка ее красивых бледно-розовых губ сочилась кровь.
- Я же просил тебя по-хорошему. Почему ты так упряма? - спросил он и, получив вместо ответа кривую усмешку, силой заставил ее подняться на ноги. К его величайшему удивлению она без сопротивления пошла за ним.

Колода, приготовленная для Эйриксона, была несколько выше остальных – место вождя. Лейф сел и указал девушке на место рядом, однако она предпочла сырую землю. Эйриксон, уставший от ее выходок, лишь пожал плечами и начал беседовать с сидевшим справа от него Торфинном. Эль рекой разливался по рогам, мгновенно исчезая в луженых глотках. Викинги веселились, празднуя свою последнюю победу, некоторые строили планы по возвращению в Норвегию, многие вспоминали Гренланд, свои семьи, оставленные там, и с нетерпением ждали, что скажет их молодой предводитель Лейф Рауди.
- Друзья мои, дети асов! – громко воскликнул он. – Я знаю, что многие из вас мечтают поскорее завершить этот набег и отплыть в Нидарос, а потом и в Гренланд. Поверьте, я хочу этого не меньше. Но вы сами видите, что наши кнорры требуют починки, да и все мы устали от непрерывных битв. Мы останемся здесь на пару недель, а потом, да поможет нам Один и Ньерд, на всех парусах помчимся домой.
Викинги согласно закивали головами и дружно подняли рога за здоровье Счастливого Лейфа.
А между тем спустились сумерки и на небе появились первые звезды. Подвыпившие викинги громко смеялись и распевали песни, костер трещал и пламя его искрилось в такт общему веселью.
- Лейф, а твоя “добыча” не голодна? – спросил Торфинн.
Эйриксон, вовсе позабывший о ней, обернулся и взглянул на девушку. Она показалась ему высеченной из белого мрамора: неподвижное стройное тело было окутано копной пепельных волос, мягко светившихся серебром в мерцании пламени. Лейф протянул ей ломоть хлеба. Она послушно взяла его в руки. На мгновение Эйриксону показалось, что ее глаза наполнились слезами и губы дрогнули, но датчанка быстро отвернулась. А захмелевший мозг Лейфа отказывался понять, была ли это лишь игра теней или девушка действительно плакала.
Пирушка продолжалась до полу ночи. Лейф влил в себя столько эля, что даже с трудом различал лица сидевших рядом. Наконец он решил, что уже довольно. Он поднялся и невольно разбудил заснувшую датчанку.
“ Подери меня тролль, я забыл о ней”.
Он поднял ее на руки, сквозь тонкую ткань ощущая холод тела, замершего в его объятиях.
“Какой же я болван – оставил девчонку сидеть на сырой земле. Она, считай, раздета, наверно уже простудилась. Ну и глуп же ты, Лейф, пошел на поводу ее упрямства”, - с досадой подумал Эйриксон и, шатаясь, пошел в свой шатер.
Откидывая полог, он едва не уронил девушку, потом запутавшись в собственных ногах, упал на мягкое ложе из тюфяков. Не выпуская из своих объятий, он укрыл ее одеялом, сшитым из медвежьих шкур, и тут же уснул. Датчанка и не пыталась вырываться: ей было так тепло и уютно среди мехов, горячее дыхание викинга приятно согревало ее темя; казалось, она вот-вот раствориться в этом тепле. Через несколько минут ее дыхание стало ровным – она уснула.