,
е помню, когда, в какие года, на пригорке у реки собралися старики. Разговор меж собой вели. Я их слушала, что узнала, то и вам теперь рассказала. Жили-были старик со старухой и все у них ладно, да справно было: и хозяйство большое держали, и семью огромную содержали. Однако годы берут свое и разлетелись птицами перелетными по разным краям детки из родного гнезда. Да не кручинятся старики, справные внуки и внучки у них подрастают и их никогда не забывают. Но, то не сказка была, а присказка. А вот сама сказка рекою полноводной разлилась, когда младшая внучка-красавица в деревню на лето в гости собралась, ей радость – старикам праздник. За седмицу до приезда любимой внучки пошел старик за соломой – скотине постель стелить, а себе ноги-руки бить. Хоть и недалече идти, а в старости годы, что те кандалы на ноги. Хоть и немного нести, а в старости натруженные руки – ночные муки. Ну да не привык старик от дела бежать да на печи лежать! Взвалил на себя соломы с кряхтеньем да и пошел заботами двор свой одаривать. Глядь – а Ласюта его, коровушка-то, к стеночке жмется да в руки не дается – что за дела твои чудные боже?! Смотрит старик внимательно, а понять не может – в чем дело? Поворошил старую солому да ахнул, лежит раненный уж и шипеть пытается. – Вот горемыка, – пожалел ужа старик. – Видно, ты у моей старухи молока просил, да пока пил от коровушки-то копытом и получил. Не серчай на скотинку неразумную, не шипи – чай не змий подколодный – позволь соломенную подстилку заменить, а тебя в ином месте излечить. Посмотрел уж на старика внимательно да и позволил о себе заботу проявить. Вылечили-выходили своими заботами ужика старик со старухой и отпустили на волю. Тут и внучка появилась, и позабыли старики о случившемся в хлопотах радостных. Дни лета мелькают, как белки орехи хватают. А внучка – что тот цвет, с каждым днем расцветает. По хозяйству споро помогает да по саду в свободное время гуляет. Слышит шелест яблонь красавица-девица видит колыханье буйных трав, вдруг – словно голос тихий ее зовет: – Гведана, Гведана... Обернулась – никого! Оглянулась – никого! Что за шутки! Топнула ножкой девица и убежала в дом, а на завтра – та же оказия! Кругом ни души, а голос незримый ее имя печально в саду твердит: – Гведана, Гведана... Убежала и в этот раз в дом краса-девица да дедушке рассказала, что в саду слыхала чей-то голос, а видеть-то не видала! А старик не будь дураком ей и присоветовал, что говорить, чтобы невидимого гостя узреть. Запомнила слова заветные внучка и на третий день вновь в саду гуляет, да не только к шелесту яблоневых крон прислушивается, да не только к колыханью буйных трав приглядывается. И ведь вновь голос чей-то печальный ее имя твердит, словно в душу глядит! Не забыла слова заветные и громко сказала красавица:
– Кто ты есть – появись, кто ты есть – покажись! Мне с тобой беседу вести, тебе предо мною ответ держать! Если старый – буду как отца почитать, если малый – буду как брата любить, если ровесник – замуж пойду. Зашумело тут кругом, завертело, не успела и глазом моргнуть, как глядь – и не сад это ее вовсе, а берег лесного озера, в центре которого хрустальный дворец стоит! Дворец тот самоцветными камнями изукрашенный, крыша серебряная, верхи позолоченные. И лодочка словно живая к берегу пристает и ждет. Задумалась внучка, да сказавши слово – держать его стоит – села в лодочку и поплыла к воротам дворца за своей судьбою. А в озере лебеди плавают, а под водой рыбки золотые кружат – все на нее глядят. У ворот же два льва лежат нос к носу, доступ к дворцу дивному охраняют. Перешагнула смело через львов и вошла во дворец Гведана. А комнат в нем видимо невидимо, да только пустуют они – никого не нашла красавица, что дальше делать, не знает. Прилегла на кровать на минуточку да и уснула. Долго ли коротко спала, то мне не ведомо, но проснувшись, увидела стол накрытый и, откушав еды, вновь услышала голос ее зовущий: – Гведана, Гведана... «Спасибо» сказала за ночлег да еду и пошла, куда голос звал. Идет по дворцу, стенами расписными любуется, идет по дворцу – на своды его заглядывается, а там звезды частые, а там луна полная. А голос все ее зазывает и разгадку обещает, и ведет ее прямо в черный провал: то ли подвал, то ли ворота в саму Навь! Вздохнула внучка и шагнула в провал. А кругом тьма клубится да змеиным шипеньем пугает, но голос печальный все так же зовет вперед. Страшно Гведане, да назад уже дороги самой не найти – вот и идет вперед, от шипения змеиного вздрагивая. Вдруг споткнулась красавица, ножка ее подвернулась, она и нагнулась, а поднявшись, в руке своей уже небольшую золотую корону сжимала. Вот споткнулась, так споткнулась! Но не выбрасывать же находку?! Положила в карман и дальше пошла. А тьма посерела, потом побелела и вновь светлым днем повержена была. Смотрит Гведана вокруг, головой вертит. Глазам не верит – вместо солнца здесь само небо светит! Трава изумруд, вода лазурит – красиво, но жу-у-утко! Поняла, что и впрямь из Яви в Навь перешла, но поскольку сама все еще жива, то и волноваться не стоит. Идет по тропке, видами дивными любуется да дедушку с бабушкой вспоминает: – Как они там? Им же волноваться нельзя, а я пропала, словно в воду канула. И снова раздался голос печальный: – Гведана, Гведана... Смотрит красавица, а перед нею шатер холщовый походный раскинулся, и ведет ее тропка прямо к его пологу закрытому. Осторожно отбросила ткань Гведана да и вошла внутрь. – Проходи, садись, угощайся, – приветливо встретила ее царь-девица красы необычайной. – Зачем пожаловала, младшая сестрица? – За ответами пришла, – присела на подушки атласные гостья. – А я думала, за обещанным! – усмехнулась царь-девица. – Брат мой старший твоему дедушке жизнью своею обязан был. – О том мне ничего не ведомо. – И о том не ведомо, что обещал в благодарность брат на тебе жениться? – Не-е-ет, – побелела Гведана. – Я про их сговор не знаю. Просто за голосом шла – он мне душу тревожит и все время меня зовет, в сердце моем живет. – Хм. Верю. Но долг платежом красен! А от меня чего хочешь? – Если по силам твоим это, то путь укажи мне дальнейший и да, – спохватилась Гведана, доставая из кармана золотую корону, – может, знаешь того, кто ее потерял? – Путь укажу, чего ж не указать – иди вперед, не сворачивая, и тропа тебя сама выведет прямо к цели твоей – немного уже осталось. – Благодарю. – А корону сама нашла, сама и отдашь, если захочешь, – загадочно закончила царь-девица, прощаясь с Гведаной. – Ее мой брат потерял, ему и вернешь, когда увидишь. Скатертью дорога стелется, ноги по ней сами идут и верст не считают. Сама не заметила внучка, как оказалась в палатах каменных, а тропинка-то в золотом тканый ковер обернулась и у ног сидящего на троне мужчины закончилась. – Ну, здравствуй, – промолвил он голосом знакомым, в котором любовь живет. – Гведана... – И тебе не болеть, князь?.. – Царем называй, королем величай. Князь ужиный, король змеиный, – молвил в ответ и сам спрашивает: – Зачем пожаловала в мои чертоги? – Вернуть тебе корону хочу да и спросить – от чего так печален был твой голос невидимый, когда имя мое называл? – смело ответила Гведана. – Кто ты есть – появись, кто ты есть – покажись! Мне с тобой беседу вести, тебе предо мною ответ держать! Если старый – буду как отца почитать, если малый – буду как брата любить, если ровесник – замуж пойду, – произнес подземный князь. – Твои слова, твое обещание?
– Я от своих слов не отказываюсь. Кто слову своему хозяин – тот судьбою обласкан. – Вот и я от своего не могу отказаться, – грустно признался князь. – Но разве могу я желать, чтобы ты по доброй воле согласилась моею стать женою? – Разве не мила я тебе? – Гведана. – Обнял, подойдя, девушку князь. – Мила, так мила, что ни словом сказать, ни пером описать. Но ведь я ужиный князь... король всего змеиного царства подземного. – Разве не ты меня звал? – Я, милая, я. – Так и ты мне мил, – потупилась девушка. – Гведана! – впервые радостно выдохнул имя любимой князь. – Ужина моя дорогая! Раз так, то будь моей королевой! А тот хрустальный дворец пусть станет нашим наземным домом! – И князь осторожно водрузил золотую корону на голову своей нареченной. Вот ведь оно как: кто слово свое держит – тот в руках свое счастье и удержит! – Ужина – королева ужей, Гведана!
Ту свадьбу веселую семь дней змеи и люди праздновали, так оно было или нет – кто его знает! Правду ли старики бают, или нет – теперь уже никто не расскажет, но именно с той поры говорят люди, у ужей золотая корона появилась как знак отличительный, и кто ее найдет – тот счастье свое обретет! автор гамаюн |