|
Замок принадлежал благородному рыцарю Пьетро Романо Кавальери делла Санта-Кроче, прославившемуся своей храбростью, деятельной добротой и справедливостью, о которых так любили в своё время слагать песни менестрели. Там, за крепостными стенами, жили трудолюбивые и добрые люди, готовые пойти ради своего любимого господина и в огонь, и в воду. Младший сын старинного аристократического рода, всего в жизни он добился своими силами. Оставив бранные подвиги достаточно молодым, монсеньор Пьетро по любви женился на донне Франческе, самой красивой, по его мнению, девушке королевства, оказавшейся к тому же прекрасной хозяйкой. По всему выходило, что их брак был весьма удачным. Чистота, уют, вкусная еда, расторопные слуги и приветливые хозяева - не удивительно, что соседи так любили бывать здесь в гостях. Одним словом, это был мирный замок со счастливыми обитателями. А ещё у синьоров делла Санта-Кроче подрастала дочь Эмилия, получившая от своих родителей самые лучшие качества. Фиалковые глаза, похожие на грозовое небо, роскошные каштановые локоны и грациозная фигура, так же как и талант к рисованию, пению и игре на лютне, достались ей от матери. От отца ей передались храбрость, доходящая до безрассудства, обострённое чувство справедливости и умение обращаться с оружием не хуже иного рыцаря. Ещё бы, если она не пропускала ни одной тренировки, хотя было ей тогда всего двенадцать лет! Общая любимица внешностью напоминала ангела, а характером – проказливого и непредсказуемого дьяволёнка. Для обучения дочери монсеньор Пьетро приглашал самых лучших учителей, которым, несмотря на непоседливость ученицы, удалось многому её научить. Она умела читать и писать, знала арифметику и историю, сочиняла стихи и прекрасно танцевала. Далеко не все владетельные синьоры и храбрые рыцари в те времена могли похвастаться таким хорошим образованием. И слуги, и вольнонаёмные работники были уверены, что через два-три года девочку ждёт прекрасное будущее, а её la cameriera Мария утверждала, что только настоящий принц достоин получить руку и сердце такой невесты. Так они жили-поживали, и всё у них было просто замечательно, но никто не может безнаказанно быть так счастлив, за всё приходится расплачиваться. Вот и над владениями монсеньора Пьетро незаметно начали сгущаться тучи грядущих бед.
*** В лесах, которыми поросли окрестные горы, невесть откуда появился огромный вепрь, нагонявший страх на путников, разорявший поля и огороды жителей, и даже погубивший двух рыцарей, рискнувших вступить с ним в поединок. Настоящий дракон не нагнал бы столько страха, сколько этот дикий зверь. И вот одним прохладным утром в начале лета, когда солнечные лучи были ещё окрашены розовым цветом, а в кружевной тени деревьев укрывались капли росы, монсеньор Пьетро решил отправиться на охоту. Напрасно красавица Франческа пыталась отговорить мужа, тот был непреклонен и настаивал на своём решении. - Ах, Пьетро, - говорила она, сжав его руку обеими ладонями, - это чудовище опасно, не будь таким беспечным. Может быть, лучше объединиться с соседями и попытаться всем вместе победить зверя? - Не волнуйся, любовь моя, - отвечал ей муж, глядя в тревожные очи своей ненаглядной, - в моей жизни встречались и более грозные противники. К тому же я буду не один, со мной поедут надёжные воины. Вот увидишь, мы вернёмся к обеду. И если этот вепрь так велик, как о нём рассказывают, то вечером можно устроить настоящий пир. Вот тогда и соседей пригласим. - Прошу тебя, подумай ещё раз. Мне приснился нынче странный сон. Будто бы в горного сокола прямо на лету в ясном небе ударила молния. Он рухнул в озеро, а в его гнездо, оставшееся беззащитным, прилетел страшный ворон с железными когтями, растерзал соколиху, соколят выбросил в пропасть, и никто не смог им помочь. Ворон же устроился в гнезде, как у себя дома, а другие птицы стали ему служить, хотя и рыдали горько. Проснулась я вся в слезах, но тебя уже не было рядом со мной. Разве обязательно уезжать именно сегодня, муж мой? Но Пьетро только усмехнулся. Успокоив жену и пообещав быть осторожным, он поцеловал её, вскочил на своего любимого коня и выехал из замка в сопровождении нескольких рыцарей и юного оруженосца. Эмилия, выбежавшая во двор, чтобы попрощаться с отцом, успела увидеть только взмах лошадиного хвоста, когда последний из всадников скрылся за воротами. Почему-то это расстроило её так, что она даже заплакала. Нежные руки матери утёрли горькие слёзы, обняли дочь и прижали к груди, в которой часто и тревожно билось любящее сердце. Обе ещё некоторое время постояли во дворе, а затем Франческа отвела девочку в комнату для занятий, сама же отправилась на кухню, чтобы проследить за приготовлением обеда. Она хотела, чтобы к возвращению мужа всё было готово.
Эмилия добросовестно старалась слушать рассказ учителя о войнах и королях, но никак не могла сосредоточиться, неотступно думая о том, что так и не успела попрощаться с отцом. Как в тумане прошли и другие уроки. Сегодня учитель был недоволен своей ученицей. Донна Франческа же занималась хозяйством, стараясь не думать об опасности, которой в это время подвергался её любимый муж, но то и дело замирала в задумчивости. В такие моменты она, казалось, не замечала ничего вокруг, брови её хмурились, а руки бесцельно теребили концы пояса. Наступил и прошёл назначенный час. Огонь в очаге угас, вкусные кушанья остыли. Охотники к обеду не вернулись. Теперь уже забеспокоились все обитатели замка. Хозяйка поднялась на самую высокую башню и напряжённо всматривалась в окрестности, пытаясь заметить хоть какое-то движение. Все разговаривали так тихо, будто в доме находился тяжело больной человек, а Эмилия давно уже перестала делать вид, что слушает объяснения, и учитель сам предложил отложить занятия. Воздух буквально сгустился от напряжённого ожидания. Не вернулись охотники и к ужину. Донна Франческа с дочерью долго стояли на крепостной стене, с надеждой глядя на дорогу, но она была пустынна. Стало понятно: случилось что-то плохое. Крепкие мужчины во главе с начальником стражи решили отправиться на поиски пропавших. Они подготовили факелы, оседлали коней, вооружились. Смеркалось, когда спасательный отряд выехал за ворота. И уже совсем в сумерках он вернулся обратно. Эмилия первая увидела процессию, приближавшуюся к подъёмному мосту, вскрикнула и опрометью бросилась к лестнице, торопясь попасть во двор. Франческа, раздавленная внезапным ощущением чего-то непоправимого, с трудом сдвинулась с места. В голове звенело, ноги подгибались, будто ватные. И всё же она медленно спустилась, держась за стену. Двора она достигла в тот момент, когда отряд проходил под тяжёлой въездной решёткой. Впереди, низко склонившись на шею лошади, медленно ехал верхом один из рыцарей, сопровождавших монсеньора Пьетро на охоту. Он был полураздет, грудь и живот стягивала пропитанная кровью ткань, в лице же, напротив, не было ни кровинки. За ним двое мужчин на конской попоне тащили юного оруженосца, бледного и неподвижного, со спутанными и перепачканными кровью длинными волосами. А следом четверо самых сильных стражников осторожно несли на носилках, сделанных из двух копий и натянутой между ними попоны, самого хозяина, монсеньора Пьетро. В тот момент, когда они ступили на каменные плиты двора, последний солнечный отблеск исчез за горными хребтами, и на окружающий мир опустилась тьма. Двор ярко освещался колеблющимся огненными языками множества факелов, все обитатели замка, казалось, собрались здесь. Они молча толпились вдоль стен, готовые по первому требованию оказать необходимую помощь, но, похоже, их доброму хозяину, как и его оруженосцу, она больше не требовалась. Зато в ней нуждались несколько человек из его сопровождения. Как будто со стороны донна Франческа услышала свой голос, отдающий необходимые распоряжения. В это время во двор вошли последние члены отряда. Они вели под уздцы несколько лошадей, две из которых, фыркая, тянули волокушу из веток, а на ней лежала гигантская туша чудовищного вепря с огромными загнутыми клыками. Франческа как во сне смотрела на этого убийцу. Лицо её застыло, как у мраморной статуи, глаза были сухими и безжизненными, и даже сердце, казалось, не билось. - Мадонна, - начальник стражи, прижав руку к сердцу, поклонился Франческе, - я понимаю, что это не уменьшит наше общее горе, но всё же скажу вам, что хозяин погиб как герой, защищая своих людей. Они выследили и ранили чудовище, но этим только разозлили его. Это исчадие ада, - он кивнул на тушу, - буквально растоптало юного Джино, когда тот попытался закрыть собою хозяина. Все остальные тоже были ранены, особенно сильно Луиджи, вы видели его. Монсеньору Пьетро удалось отвлечь зверя на себя и в конце концов убить, хотя далось это ему очень нелегко - вепрь нанёс ему несколько тяжёлых ран. Когда мы встретились, остатки отряда уже двигались по направлению к замку, и господин наш был ещё жив, но уже не приходил в сознание. Теперь наша госпожа - вы, а мы готовы помогать вам во всём. - Он поклонился ещё раз. Не было необходимости выслушивать объяснения. Она и сама догадывалась, что произошло. Развернулась и молча направилась следом за носилками с телом мужа, которые понесли в небольшую часовенку, прилепившуюся к крепостной стене. Эмилия бросилась следом, схватила мать за руку и тесно прижалась к ней. По лицу девочки текли слёзы, но плакала она молча, не всхлипывая. У дверей часовни их встретил пожилой священник, отец Марио, глаза его были полны слёз. - Дочь моя, какое горе для всех нас, какое горе! Крепитесь, донна Франческа, вы теперь одна в ответе и за замок, и за людей. Господь не оставит нас своими милостями. Что поделать, ему тоже нужны верные рыцари. Франческа молчала, глядя остановившимся взором на останки того, кто ещё сегодня утром целовал её и просил не волноваться. В одно мгновение хрупкое счастье было разбито вдребезги кошмарным зверем. Был ли смысл в дальнейшей жизни? Но горькие слёзы юной Эмилии, обжигавшие руку, к которой та прижалась, неожиданно напомнили ей, что она не одна, что у неё есть обязанности и что теперь она единственная надежда и опора для многих людей, и особенно для дочери. Дочери её и Пьетро. Молодая женщина вздохнула и почувствовала, как по телу прошла дрожь, снова забилось сердце, по венам побежала кровь, а из глаз наконец-то хлынули облегчающие душу слёзы.
*** Долго ли, коротко ли горевали жители, но рассказывали, что хотя горе было безмерным, мёртвых всё же предали земле, раненым оказали помощь, женщины в конце концов отрыдались, и жизнь в замке постепенно начала налаживаться. Его обитатели чувствовали себя одной семьёй и понимали, что теперь, когда нет с ними монсеньора Пьетро, взаимная поддержка особенно важна. И всё шло почти как обычно, только молодая хозяйка больше не смеялась и не пела, напротив, она была грустна и бледна и много времени проводила в часовне, у роскошного мраморного надгробия, которое изображало словно бы живого, но спящего, благородного рыцаря Пьетро Романо Кавальери делла Санта-Кроче. Даже маленькая Эмилия как-то сразу повзрослела, так что многие чуть-чуть скучали по тем временам, когда она проказничала с необыкновенной изобретательностью. Дни шли за днями, и вот однажды холодным осенним вечером, перед самым наступлением темноты - а в горах она всегда наступает внезапно - к воротам замка приблизился довольно большой и хорошо вооружённый отряд. Один из часовых немедленно доложил об этом своему командиру. Луиджи, рыцарь, что был с синьором Пьетро в тот самый злосчастный день, встревожился. В замке насчитывалось не так уж много людей, способных держать оружие, и не было с ними опытного в ратных делах командира, а прибывшие вовсе не походили на путников, нуждавшихся в приюте, поэтому стража вопреки обыкновению не спешила открывать ворота. Возглавлял отряд иноземный рыцарь, явно знатный, поскольку у него было даже своё знамя, но ни его цвет, ни герб на щите, ни цвета одежды не были знакомы Луиджи. Прибывшие остановились поодаль и, похоже, совещались. Но вот от отряда отделился знаменосец на каурой лошадке и медленным шагом подъехал к воротам. Несколько громких ударов специальным кольцом в виде свернувшегося дракона по воротам возвестили о намерении начать переговоры. Луиджи сам подошёл к краю крепостной стены и громко спросил: - Кто вы и чего хотите? Время позднее, доброму человеку должно находиться дома у горячего очага. Юноша со знаменем, почти мальчик, поднял голову и прокричал: - Мой благородный господин, Жофруа де Монтелье, друг монсеньора Пьетро, узнав о его кончине, прибыл издалека, чтобы выразить сочувствие родным и оказать помощь, если таковая понадобится. С ним двадцать человек. Предоставите ли вы ночлег усталым путникам? - Я сообщу о вашем прибытии хозяевам, подождите немного. С этими словами верный страж замка Санта-Кроче, недавно назначенный комендантом, проворно спустился со стены во внутренний двор, пересёк его и вошёл в жилые помещения, чтобы найти донну Франческу. Искать её долго не пришлось. Она сидела в большом зале у камина и отстранённым взором смотрела на огонь, хотя на коленях у неё лежала незаконченная вышивка. У её ног на драгоценном восточном ковре лежала Эмилия, опираясь вместо подушки на огромного лохматого пса, добродушная морда которого забавно контрастировала с устрашающими размерами. Вокруг них расположилось несколько девушек с разным рукоделием, а чуть дальше, вдоль стен, свободные от дежурства рыцари чистили оружие и доспехи, тихо переговаривались или просто отдыхали. Озабоченный вид и торопливый шаг Луиджи привлёк внимание всех, кроме хозяйки. Та продолжала грезить о чём-то или о ком-то наяву и ничего не замечала. - Донна Франческа... Донна Франческа! - А, это ты, Луиджи. Что случилось? - Мадонна, к замку прибыл отряд из двадцати человек под командованием благородного рыцаря Жофруа де Монтелье. Он утверждает, что был другом монсеньора Пьетро и приехал выразить сочувствие и оказать посильную помощь. Просит впустить его в замок. Известно ли вам имя этого человека? - Де Монтелье... Я слышала когда-то это имя. Ты сказал, он друг Пьетро? - Это он так сказал, но, если честно, что-то я не припоминаю такого друга у нашего господина. - Но я точно слышала это имя от мужа, только никак не могу вспомнить, в связи с чем он его упоминал. Впрочем, это не важно. Нехорошо заставлять людей ждать в такой холодный вечер на улице, впусти их, пожалуй. - Как прикажете, госпожа. - Луиджи поклонился и поспешил на крепостную стену, чтобы сообщить о решении хозяйки знаменосцу де Монтелье, терпеливо ожидавшему ответа. Тот в свою очередь поспешил обрадовать хозяина. А комендант подумал, что неплохо было бы повнимательнее приглядеться к гостям, раз уж госпоже пришла не самая разумная мысль впустить в дом два десятка вооружённых до зубов вояк. И вот ворота распахнулись, тяжёлая входная решётка поползла вверх. Гости построились в колонну по двое, впереди ехал знаменосец, а следом на вороном коне - сам де Монтелье. Когда последний всадник въехал во двор, на мир опустилась ночь. Спешившись и предоставив слугам заботу о своих лошадях, приезжие рыцари прошли сквозь тяжёлые, окованные узорчатыми железными полосами дубовые двери в просторный зал, освещённый огнём очага и нескольких факелов. Рыцари замка Санта-Кроче настороженно рассматривали чужаков, положив руки на рукояти своих мечей, но незваные гости вели себя сдержанно. Их командир первым снял шлем, остальные последовали его примеру. Безошибочно вычислив среди сидящих у очага женщин хозяйку замка, рыцарь Жофруа подошёл к ней и поклонился так изящно, как только позволяли его богато украшенные доспехи, поверх которых была надета щёгольская бархатная туника. Его длинные светлые кудри качнулись, на несколько секунд закрывая красивое лицо со светлыми, как выгоревшее от зноя летнее небо, глазами. - Благодарю вас за доброту, донна Франческа, - сказал он и улыбнулся. Огромный пёс, которого обнимала за шею Эмилия, весь подобрался и тихо, почти беззвучно зарычал, отчего девочка обняла его ещё крепче. - Пустяки, - ответила хозяйка и тоже слабо улыбнулась. - Не могла же я оставить людей без крова над головой, тем более что осенью ночи в горах холодные. Сейчас вас чем-нибудь накормят и позаботятся о ночлеге, а потом, если не возражаете, я хотела бы поговорить с вами о своём муже. Вы ведь были его другом? - Конечно, мадонна. И мне бесконечно, бесконечно жаль, что его не стало. Как бы я хотел увидеть его хотя бы последний раз! В голосе его прозвучало искреннее огорчение, что нашло отзыв в почти умершем вместе с мужем сердце Франчески. Будет с кем поговорить о том, кого она до сих пор не разлюбила. Она вздохнула и жестом показала слугам, что они могут заняться гостями, потом склонилась к дочери. - Литта, - почти прошептала она, - уже поздно, тебе пора спать. Пусть Мария тебя уложит, а я ещё немного побуду с гостями. Мне хотелось бы немножко расспросить синьора Жофруа о папе. Пеппино ты можешь взять с собой. - Тонкая рука нежно потрепала огромную лохматую голову. Пёс зажмурил глаза, потянувшись мордой к хозяйке. - Нет! - чуть ли ни выкрикнула девочка. - Ты не пойдёшь спать? - Спать я пойду, но Пеппино останется с тобой, мамочка. Не нравится мне этот синьор. К тому же с ним слишком много мужчин, в то время как у нас их слишком мало. И его люди хорошо вооружены. Наш пёсик сможет за тебя вступиться, если кто-то из них позволит себе что-нибудь неподобающее. - Девочка моя, я и сама смогу заступиться за себя, не волнуйся. Но спасибо тебе за заботу, пусть Пеппино останется, хотя синьор Жофруа как будто хорошо воспитан. Он мог бы ворваться в замок силой, но обратился с вежливой просьбой и терпеливо дожидался ответа. К тому же мне показалось, что он действительно огорчён папиной гибелью. - Как же, ворваться силой! Пусть бы попробовал. И потом, мне, например, показалось, что он нам врёт. - Фу, как грубо. Напрасно папа воспитывал тебя почти как мальчика. Но в чём же наш гость вводит нас в заблуждение? - Заблуждение... Он именно врёт, но пока я не поняла, в чём именно. Ты всё-таки поосторожнее с ним. И пусть Луиджи не ложится, а побудет здесь. - Хорошо, моя дорогая, мне так тоже будет спокойнее. Эмилия поднялась с ковра, оправив длинные юбки. Пёс тоже вскочил, но девочка приказала ему сидеть, и он подчинился. Потом она оглянулась, разыскивая кого-то взглядом. - Мария! С резной скамеечки возле стены вскочила одна из девушек и подбежала к своей подопечной. - Мы уходим? - Да. Мама велела нам ложиться спать. - А Пеппино? - Он останется здесь. Будет приглядывать за этим Жофруа. Девочка направилась к лестнице, ведущей в жилую башню. Мария поспешила следом, тараторя на ходу: - А зачем нужно приглядывать за этим синьором? Не украдёт же он наши серебряные кубки? Зачем бы ему это было надо? Сразу видно, что он богатый, благородный и воспитанный синьор. И он такой красивый!
Эмилия остановилась посреди лестницы так резко, что девушка с разбегу уткнулась носом в её спину. Развернувшись, девочка молча всматривалась в удивлённое лицо своей камерьеры. - Какая ты глупая, Мария! - с досадой сказала она. - Иногда мне кажется, что это мне семнадцать лет, а не тебе! Неужели ты не заметила ничего, кроме его красивого лица? - Ну почему же, у него ещё красивые волосы, нарядная одежда, и он так изящно поклонился твоей маме... - Замолчи, пожалуйста! Какая разница, нарядная у него одежда или нет. Вот ты не обратила внимания, но когда он шёл по залу, то так и зыркал глазами по сторонам, вместо того чтобы смотреть на хозяйку. Воспитанные люди так не делают. А когда улыбался, то в улыбке растягивались только губы, а глаза оставались холодными и какими-то... злыми. Хорошо, что он сумел очаровать только таких дурочек, как ты. Вот Пеппино он тоже не понравился. Ладно, не обижайся, я же всё равно тебя люблю. - Девочка чуть наклонилась и поцеловала огорчённую девушку в лоб, а затем продолжила подъём по лестнице.
Ночью Эмилии не спалось. Она прислушивалась к звукам, надеясь не пропустить собачий лай, крики или какой-нибудь шум, но всё было тихо, так что под утро её всё-таки сморил сон. Она проспала совсем недолго, когда Мария разбудила её к утренней молитве, для чего следовало поспешить в часовню при замке. У дверей девочка увидела настороженно сидящего пса, который поприветствовал её радостными взмахами хвоста и лёгким повизгиванием, а внутри часовни обнаружила свою мать, Луиджи, синьора Жофруа с двумя хорошенькими мальчиками немногим старше её самой - его знаменосцем и оруженосцем, а также нескольких рыцарей, служивших ещё её отцу. С удовлетворением отметив численное преимущество своих домашних, она особо внимательно вгляделась в лицо гостя, который в этот момент смотрел на надгробие монсеньора Пьетро. Что она смогла разглядеть? Сожаление? Возможно. Но не только, а что ещё, она не смогла понять из-за слишком маленького житейского опыта. «Спрошу потом у Луиджи», - подумала девочка. И спросила, но тот, к сожалению, ничего такого не заметил. После молитвы отец Марио благословил своих прихожан, и все потянулись к выходу, кроме донны Франчески, которая, как обычно, подошла к мраморному изваянию Пьетро, чтобы поздороваться с ним, синьора Жофруа, поддерживающего её под локоть и склонившего голову с тем же необъяснимым выражением на лице, что и прежде, и Эмилии, которая старалась не пропустить чего-либо странного в поведении гостя. Ничто в лице матери не говорило ей о каких-нибудь изменениях в обычном течении жизни, а гость был вежлив и как будто не давал поводов ни для каких подозрений. И всё же девочке никто из чужаков не нравился, причём Луиджи оказался в этом с ней солидарен. Он тоже считал, что дело тут нечисто, поэтому все его подчинённые постоянно держались настороже. Впрочем, этому немало способствовала излишняя благожелательность, проявляемая местными девушками к людям де Монтелье. Поддерживал свою юную хозяйку также и Пеппино, который при появлении их красивого гостя неизменно сжимался, как пружина, и почти беззвучно рычал, хотя и не лаял, как и положено воспитанной боевой собаке. Между тем незваные гости явно никуда не торопились, вели себя довольно спокойно, в открытые конфликты со здешними рыцарями не вступали. Их синьор ел с обитателями замка за одним столом, спал в гостевой комнате, в которой кроме него поселили его знаменосца и оруженосца, вечера проводил в общем зале вместе с хозяевами, был любезен и весел, только слишком много, по мнению Луиджи, интересовался устройством замковых укреплений, тренировками стражников и прочими секретами, делиться которыми с гостем совершенно не хотелось. Он и так уже прекрасно ориентировался в замке, хотя кое-какие тайны всё же остались ему неизвестными. По крайней мере, Луиджи хотелось так думать.
Так всё и пошло. Сперва благородный рыцарь Жофруа задержался в замке до начала зимы, потом до Рождества, а потом уж никому бы не пришло в голову выставить за дверь людей, не знающих, что такое жизнь в горах в такую суровую и снежную зиму, которая выдалась в этом году. Гости остались до весны. Единственное, что радовало Эмилию, это явное охлаждение между матерью и их временным жильцом. Франческа объясняла своё отношение тем, что гость не рассказал ей о муже ничего, что не было бы известно ей ранее, и это было странно для настоящего друга, а больше её ничего не интересовало.
*** Зиму обитатели замка Санта-Кроче пережили благополучно, несмотря на то, что жителей оказалось значительно больше обычного. Еды и топлива хватило всем. И вот наконец солнце по утрам стало подниматься раньше, лучи его грели сильнее, на солнечных склонах в тихих местечках за день снег даже немного подтаивал. Небо стало глубже и синее, в воздухе запахло весной. В один из таких солнечных дней донна Франческа поднялась на крепостную стену, чтобы вдохнуть тревожно-свежий воздух и в одиночестве полюбоваться окрестностями. А ещё ей хотелось представить, что вот-вот раздастся топот копыт, и из-под деревьев, там, на повороте дороги, появится долгожданный, любимый, самый лучший на свете... - Вот вы где, мадонна! А я вас везде искал, хотел поговорить с вами об одной важной вещи. Опять этот Жофруа! От него просто невозможно скрыться. Молодая женщина с трудом подавила раздражение и медленно обернулась. Де Монтелье сиял ослепительной улыбкой, но глаза его, как обычно, были холодными, а взгляд пристальным, как у змеи. - Поговорить? Разве мы разговариваем недостаточно? Можно обсудить эту важную вещь, когда я вернусь в дом. Сейчас мне хотелось побыть одной. - О, нет. Об этом мы ещё не говорили. К тому же в доме вокруг вас вечно толкутся лишние уши. Этот Луиджи, который невзлюбил меня с самого начала. Как вы терпите этого мужлана? Ваши многочисленные служанки и компаньонки, ваш мерзкий пёс, который не даёт мне приблизиться ни на шаг. И даже ваша дурно воспитанная дочь, которая запросто якшается с такими, как Луиджи, тоже плохо ко мне относится. Думаете, я ничего не вижу? Ошибаетесь. - Ну хорошо, синьор де Монтелье, если вы настаиваете, я выслушаю вас здесь. Итак... - Де Монтелье! Как официально. У меня, дорогая Франческа, есть имя, и вам оно известно. Впрочем, это неважно. Итак, моя любезная синьора, не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, что мы должны пожениться, и как можно скорее! Я привлекателен, я прожил в вашем доме полгода, мне известно обо всех секретах вашего замка, мои люди ни разу за это время не поссорились с вашими. Женщина не может управлять таким замком, оборонять его от врагов, командовать вооружёнными мужчинами, а я могу. Кроме того, нашего дорогого Пьетро нет в живых почти год. Ну хорошо, хорошо, почти девять месяцев, пусть так, но ваше решение уже никого не удивит. - Моё решение? О чём вы говорите, господин рыцарь? Я не собираюсь выходить замуж вообще, а тем более за вас. Напротив, думаю, не перебраться ли в какую-нибудь тихую обитель, чтобы там мирно дожить отпущенные мне годы, и удерживает меня только то, что здесь покоится мой муж, а дочь моя недостаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно. - Впервые в голосе Франчески, обычно ровном, зазвенело возмущение, а на бледных щеках даже появился румянец. Она перевела дыхание. - Вы действительно привлекательны, вам не составит труда найти девушку из благородной семьи, которая согласится на такое предложение. - Предложение? Кто говорит о предложении? - В голосе Жофруа явственно звучала насмешка. - Я сказал, что мы должны пожениться как можно скорее, а это значит, что мы поженимся, что бы вы об этом ни думали. Ваше добровольное согласие могло бы всё упростить. Если же нет, то я просто применю силу. Потрясённая Франческа не верила своим ушам. Наверное, синьор рыцарь сошёл с ума, скажем, от безделья? Она вновь заговорила: - Надеюсь, вы шутите? Тогда эта неудачная шутка. - Мне не до шуток. Свадьба должна состояться в ближайшие дни, и выбора у вас нет... мадонна. - Рот его скривился в презрительной усмешке. - Но я не люблю вас! К тому же вы назвали себя другом Пьетро, сказали, что скорбите о его смерти, как же вы можете... - Пьетро, - перебил её де Монтелье, - всегда Пьетро. Прекрасный, храбрый, всеми любимый, безупречный Пьетро. Да, я действительно скорблю о его смерти, но вовсе не потому, что любил его. Хотя нет, я-то его любил, а он отверг меня, он не захотел дать мне даже малой толики счастья, которую я у него вымаливал, он облил меня презрением и даже демонстративно вымыл руки, которых я коснулся! - Рыцарь шагнул вперёд и больно схватил молодую женщину за руку повыше локтя. Он тяжело дышал, лицо его покрылось некрасивыми красными пятнами, голос понизился до свистящего шёпота. - А потом он стал обходить меня десятой дорогой, будто я был прокажённым, а ведь я был рыцарем не хуже других, а то и получше, к тому же хорош собой. И я возненавидел его. Я мечтал о его смерти, только мне хотелось присутствовать при его кончине, чтобы он умирал униженный и оскорблённый, чтобы у меня - у меня! - просил он глоток воды, а я бы ему отказал в этом. Я хотел забрать у него всё, что он любил, оставив ему только горе и ненависть. Этот вепрь, отнявший у него жизнь, испортил весь мой прекрасный план, который я вынашивал столько лет! И всё равно, я должен довести дело до конца, чтобы там, в другом мире, душа Пьетро корчилась в таком же адском огне, в который он вверг меня при жизни. Франческа пришла в ужас и безуспешно пыталась вырвать руку из железных тисков, в которые та попала, но рыцарь только сильнее сжал пальцы. Лицо его исказилось злобной гримасой. Сейчас никто не мог бы назвать его красивым. - Знаешь ли ты, что я рыдал несколько дней, узнав о его кончине? Он и здесь сумел уйти от меня, теперь уже навсегда. Если бы не ты, то я, я мог бы рыдать у его надгробия, созерцая его прекрасный лик, пусть даже сделанный из мрамора. Он так похож на себя! - прошептал де Монтелье и подтащил перепуганную женщину поближе. - Ты идиотка. На кой чёрт мне нужна твоя любовь, если я вообще терпеть не могу женщин? Для утех у меня есть мои очаровательные мальчики - Бруно и Бенито, ты ведь их видела? А ты мне нужна только для того, чтобы я мог на законном основании вступить во владение замком. Давно можно было его просто захватить, но тогда обязательно нашлись бы какие-нибудь искатели справедливости или другие претенденты на наследство нашего прекрасного Пьетро Романо, а жить в состоянии вечной войны со всем белым светом мне не хочется. И к тому же, разве это не сладкая месть, когда любимая жена нашего дорогого Пьетро добровольно отдаст мне в руки всё, что он когда-либо любил? Так что у тебя нет выбора. А если ты будешь упрямиться, то у меня найдутся другие средства, чтобы тебя убедить. - Он резко оттолкнул молодую женщину, так что она ударилась спиной о зубец крепостной стены, и засмеялся. Смех его показался Франческе отвратительным и почти безумным. - Решай быстрее, я жду. Кстати, можешь не волноваться, твои планы не нарушатся: после свадьбы я сам отвезу тебя в самый глухой монастырь. И это так меня расстроит, что я никогда больше не женюсь, к огорчению соседей, имеющих дочерей. - Он опять захохотал. Испуганная женщина покосилась на далёкую землю, от падения на которую её случайно спас зубец стены, и постаралась ответить как можно спокойнее: - Позвольте мне немного подумать, Жофруа. Это так неожиданно, что никто из моих людей не поверит, если не подготовить хорошее объяснение. - Какая разница, поверят они или нет! Когда замок перейдёт ко мне, никто не посмеет и слова сказать. У меня двадцать вооружённых рыцарей, не обременённых излишними моральными принципами. Впрочем, я дам тебе время подготовиться к свадьбе, чтобы все видели, что мы женимся по обоюдному согласию. Скажем, пару дней. И попробуй хоть что-нибудь кому-нибудь сказать, ты очень об этом пожалеешь. - Не скажу. Никому и ничего. - Франческа попыталась проскользнуть мимо разгорячённого мужчины к лестнице, но тот снова больно схватил её за плечо. - И помни, что в подземных казематах ты можешь стать гораздо сговорчивее. А можешь просто умереть. Случайно. Или от горя. Но у тебя есть дочь, наследница, которая через пару лет достигнет брачного возраста, и всё это время именно я буду о ней заботиться. - Его лицо стало задумчивым, глаза затуманились. - Какой интересный вариант! Может, внести изменения в свои планы? Пока она так похожа на мальчика, я даже мог бы попытаться обзавестись наследником. Пьетро перевернулся бы в гробу. Иди и подумай об этом. - Он брезгливо выпустил её руку и проводил взглядом тонкую фигуру, почти бегом спускавшуюся во внутренний двор.
*** Той же ночью донна Франческа тайно встретилась в своей комнате с отцом Марио и верным Луиджи, чтобы посоветоваться, как быть. Оба были возмущены, узнав об истинных намерениях их любезного гостя, но, к сожалению, врагов было слишком много, и они были сильны, маленький замковый гарнизон вряд ли мог с ними справиться. Оставалось только бежать. - Дитя моё, - сказал падре, - вряд ли от меня будет много проку в бою, но если вы с дочерью решитесь, то я провожу вас в тихий, хорошо укреплённый монастырь, где можно укрыться на время, пока великий герцог будет решать эту проблему. Не думаю, что он встанет на сторону синьора де Монтелье, он всё ещё помнит о заслугах вашего мужа. Кроме того, можно обратиться и к самому королю. А когда этого самозванца с позором изгонят из замка, вы сможете вернуться. - Мадонна, - поддержал пожилого священника Луиджи, - прислушайтесь к доброму совету, вы должны скрыться немедленно, и укреплённый монастырь - самое надёжное убежище. Я останусь здесь и по мере сил присмотрю за негодяем, чтобы сохранить для вас и малышки Эмилии и замок, и имущество. - Благодарю вас, я знала, что вы надёжные друзья. Но как нам это сделать? - Франческа сцепила руки с такой силой, что тонкие пальцы побелели. - Ведь де Монтелье не позволит нам покинуть замок ни под каким предлогом, а если нам удастся вырваться, то кинется в погоню. - А вы покинете замок тайно, через секретный подземный ход, о котором он не знает. Ход ведёт к берегу реки, вдоль которой можно незаметными тропинками пробраться через лес до большой дороги. И выход из него расположен довольно далеко от замка, у подножия горы, так что господин жених ни о чём не узнает, а потом уже будет поздно. - Луиджи взглянул на священника. - Жаль, что я не смогу сопровождать вас, но мне лучше остаться. В крайнем случае я просто помешаю ему броситься в погоню и задержу насколько смогу. Но вы можете взять с собой Марию. - Поддерживаю, сын мой. Что касается Эмилии, то лучше бы ей переодеться в мужскую одежду. Думаю, что какой-нибудь из костюмов несчастного Джино ей подойдёт. Если обрезать покороче её чудесные локоны, то она будет похожа на прелестного мальчика. Лесные дороги небезопасны, особенно для женщин. А так встречные будут видеть двух женщин и двух мужчин, мне будет спокойнее. Бог простит, а волосы потом отрастут. - Хорошо. Я согласна. Только пообещайте мне оба, что если со мной что-нибудь случится... - Мадонна... Дитя моё... - оба мужчины заговорили одновременно, но хозяйка жестом остановила их и продолжила: - ...вы сделаете всё, чтобы спасти мою дочь. Только это имеет значение. Она наследница Пьетро и ни при каких обстоятельствах не должна оказаться во власти негодяя де Монтелье. - Она настойчиво смотрела на своих друзей, и те вынуждены были дать такое обещание. Итак, заговорщики наметили план и приступили к его выполнению.
Франческа сама сходила к дочери и сообщила ей о принятом решении. Мария со слезами срезала роскошные кудри своей подопечной, оставив волосы длиною всего лишь до плеч, а отрезанные локоны сплела в косу и спрятала в тайнике в стене. Скромный костюм отцовского оруженосца оказался девочке немного велик, но с помощью шнурков, ремней и нескольких швов расторопная камерьера подогнала его достаточно, чтобы Эмилия превратилась в симпатичного парнишку, пажа или оруженосца не слишком знатного господина. Затем служанка ушла, чтобы помочь донне Франческе, а также собраться самой. Небольшой меч в простых ножнах, подаренный отцом, девочка собственноручно повесила на пояс, а маленький стилет засунула в правый сапог. Пришёл Луиджи, с одобрением осмотрел её экипировку и сказал: - Надеюсь, тебе это не понадобится, но если что, сумеешь воспользоваться оружием? - Конечно. Не зря же я тренировалась вместе с папой, а он был самым лучшим воином на свете. И потом, кто кроме меня сможет защитить маму и Марию? Да и отца Марио тоже. Луиджи, - девочка замялась, - а можно мне взять с собой Пеппино? Он такой большой и сильный, он бы мне помог, если что... - Нет, моя синьорина. Если вдруг он залает, то может вас выдать. Кроме того, все знают, что вы неразлучны. Если он тоже исчезнет, Жофруа может что-нибудь заподозрить раньше времени. - Жаль. Мне с ним было бы не так страшно. - Не бойся, моя маленькая госпожа, всё будет в порядке. Как только вы выберетесь на свободу, отец Марио отправит прошение великому герцогу, и тот придёт нам на помощь. - Хорошо. Тут к ним вновь присоединились донна Франческа и Мария, переодевшиеся в простые тёмные платья и грубые шерстяные накидки. Волосы и часть лица они спрятали под скромными льняными платками, так что обе стали похожи на обычных служанок. Украшения хозяйка сняла, а у Марии их и не было. Теперь они вряд ли привлекли бы излишнее внимание. Отец Марио принёс небольшой дорожный мешок с чёрствым хлебом и куском сыра. До рассвета было ещё далеко, но беглецам следовало начинать свой путь прямо сейчас. - Ну, с Богом, - сказал Луиджи. Он поцеловал руку хозяйке, слегка обнял Марию, успев прошептать ей на ухо, чтобы она берегла синьору и синьорину, почтительно склонил голову перед священником и потрепал на прощание непривычно короткие кудри своей любимицы. - Да хранит вас дева Мария. Я провожу вас по тайному ходу до того места, откуда вы уже не заблудитесь. Пойду первым, а вы за мной, после того как убедитесь, что всё в порядке. Затем он выглянул в тёмный безлюдный коридор. Стояла тишина. В этот глухой час все спали, кроме разве что самого дьявола. Небольшой отряд, стараясь не шуметь, двинулся следом за ним. Все знали замок как свои пять пальцев, поэтому огнём решили не пользоваться. Так и двигались в темноте, как неясные тени. Луиджи впереди, за ним Эмилия, последней шла донна Франческа. Потайной ход, замаскированный небольшой хозяйственной постройкой, начинался вблизи часовни, и пройти туда можно было только через большой общий зал. Беглецы успешно пробрались среди спящих прямо на тростниковых подстилках слуг и солдат и вышли во двор. Неожиданно донна Франческа тронула Луиджи за плечо и шёпотом сказала: - Идите, я вас догоню. Мне хотелось бы забрать кинжал моего мужа, который висит на стене у камина. И помните, что бы ни случилось, выведите отсюда Эмилию, даже если придётся прорываться с боем. - Прошу вас, мадонна, это опасно, и нужно спешить. Если вы не хотите оставлять оружие монсеньора врагам, я спрячу его, когда вернусь в замок, а потом как-нибудь передам его вам. - Я возьму его быстро и тихо, идите вперёд. Очень не хотелось верному рыцарю отпускать свою госпожу, но та была упряма, и ему пришлось смириться. Дальше резко уменьшившийся отряд повёл отец Марио, так как Луиджи решил приглядеть за хозяйкой, и пошёл следом за ней. И вот, когда она подошла к двери в общий зал, та неожиданно резко распахнулась, и во двор вышел де Монтелье, сопровождаемый шестью солдатами с факелами. - Так-так, прекрасной Франческе перед свадьбой не спится? - издевательски спросил он. - А я гадал, уж не в часовню ли она направилась в такое время, и решил сам проводить даму. Позвольте предложить вам руку. - С этими словами он подошёл ближе, а его люди окружили перепуганную женщину, пытавшуюся сохранить видимость спокойствия. Луиджи рванулся было вперёд, однако понял, что с семью вооружёнными мужчинами ему не справиться. К тому же он помнил об обещании спасти Эмилию, но если его сейчас убьют, то он вряд ли будет полезен и ей, и госпоже, а пока ещё есть шанс, поэтому он решил затаиться, надеясь, что всё ещё обойдётся. - Вы дали мне так мало времени на раздумье, Жофруа, что я действительно не могу уснуть, - бесстрастно произнесла молодая вдова. «Как жаль, что я не успела взять кинжал Пьетро», - подумала она. - А что это за странная одежда на вас, моя дорогая? Фи, вы выглядите как последняя служанка. - Внезапно глаза его расширились. - Уж не размечталась ли ты скрыться от меня, глупая женщина? Он протянул руку, чтобы схватить её за плечо. Франческа отшатнулась, и лицо самозваного жениха перекосилось от злости. - Ах ты мерзавка! Думала оставить меня в дураках? Тебе это не удалось. Придётся тебе продолжить размышления где-нибудь в надёжной темнице. - Де Монтелье неожиданно размахнулся и рукой в тяжёлой латной перчатке изо всех сил ударил её по лицу. Франческа, неловко взмахнув руками, отлетела в сторону, покатилась по ступеням и рухнула на каменную отмостку, будто сломанная кукла. Луиджи вонзил зубы в собственную руку, чтобы не закричать. Всё произошло так быстро, что никто и ахнуть не успел. - Проклятье! Жофруа, ты же убил её! - Один из рыцарей сбежал по ступеням и склонился над неподвижной женщиной, вглядываясь в лицо. - Теперь весь наш план пойдёт насмарку. Де Монтелье тоже спустился, подошёл ближе, посмотрел и пожал плечами. - Ну погорячился... Ничего. Об этом пока никто не знает. Объявим её больной, а тело спрячем в подземелье. Кроме того, у нас осталась дочь-наследница. Это тоже неплохой вариант, так что мы своё получим. Он приказал двоим мужчинам поднять тело, через хозяйственный выход отнести его в подвал, положить в самой глубокой глухой темнице и запереть двери на замок. Луиджи, охваченный горем, чувствовал глубокое раскаяние, потому что не сумел отговорить свою хозяйку от этой сумасшедшей идеи - вернуться за кинжалом. Но теперь он уже вряд ли мог чем-нибудь ей помочь, оставалось только позаботиться о безопасности Эмилии. Двор опустел, и рыцарь поспешил вслед за беглецами, которые должны были ждать его в начале потайного хода. Может быть, ему следовало уйти вместе с ними? Но мысль о том, что тело его доброй хозяйки будет лежать без погребения, была так тяжела, что он решил остаться и отдать ей этот последний долг.
В это время отец Марио старался ничем не выдать своим спутницам охватившей его тревоги. Все трое притаились в темноте подземелья так, что даже дыхания их не было слышно. Наконец лёгкий шорох и сказанное шёпотом «это я» возвестили о появлении их проводника. - Ты один? А где мама? - спросила девочка, схватив рыцаря за руку. - Да, сын мой, где донна Франческа? Мужественный воин с трудом подавил рыдание и честно ответил: - Её больше нет. - Что ты хочешь этим сказать? И Луиджи, не снимая с себя вины, кратко рассказал о случившемся, закончив свой рассказ словами: - Надеюсь, что ангелы не оставят безгрешную душу нашей мадонны блуждать во тьме. Теперь особенно важно надёжно спрятать синьорину Эмилию. Негодяй за всё ответит, мы об этом позаботимся. Обе девушки тихо плакали, боясь быть услышанными, а священник едва слышно читал молитву. Все были подавлены. Побег начался так неудачно, что страшно было подумать, что ещё может произойти. Но всё равно нельзя было терять ни минуты, и беглецы двинулись дальше. Здесь, в подземелье, они могли некоторое время не опасаться погони, поэтому позволили себе даже зажечь небольшую лампадку, тускло освещавшую низкие и неровные каменные своды и сырой земляной пол, круто уходивший вниз. Рыцарь быстро шёл впереди, напряжённо вглядываясь во тьму и иногда оглядываясь, за ним, поддерживая друг друга, шли девушки, продолжая молчаливо ронять слёзы, а священник замыкал эту небольшую группу, прислушиваясь к звукам за спиной. Наконец они дошли до места, где ход разделялся на два. Луиджи остановился и повернулся к спутникам. - Здесь мы должны расстаться. Вы пойдёте вперёд по вот этому ходу, - он указал рукой направо, - пока не дойдёте до конца, а заканчивается он в лесу, так что выход прикрыт камнями, кустами и деревьями. Не выходите сразу. Пусть отец Марио сначала выглянет один, прислушается и оглядится. Если всё будет спокойно, выбирайтесь и идите в том же направлении, пока не дойдёте до достаточно широкой дороги. По ней вы сумеете добраться до города, а дальше до монастыря. Хорошо бы вам прибиться к каким-нибудь путникам, чтобы не идти в одиночку. Без синьора Пьетро в лесах осмелели разбойники, так что осторожность не помешает. А я вернусь в замок и позабочусь о донне Франческе хотя бы в смерти, раз уж не сумел сделать этого в жизни. - Луиджи на секунду прикрыл глаза ладонью. - Ступай, сын мой, будь осторожен. Мы тоже постараемся быть осторожными. Когда синьорина Эмилия вернётся, ей понадобится надёжный человек в замке. Прощай. - Прощай, Луиджи. - Девочка подошла к склонившемуся рыцарю и обняла его за шею. - Передай маме, что я всё равно буду её любить и попроси передать от меня поклон папе. – Она опять заплакала. - Прощай, - сказала Мария и тоже заплакала. После этого рыцарь зажёг от лампадки небольшую лучинку, которых у него был целый пучок, и они разошлись в разные стороны. У всех впереди была опасная неизвестность.
*** Оставим на время верного рыцаря и послушаем, что было дальше с девушками и священником. Рассказывают, что они долго шли по подземному ходу, и никто за ними не гнался. Впрочем, в замке их вряд ли хватились бы до утра, так что у них был шанс успеть укрыться от погони где-нибудь в надёжном месте, где много людей, и где никто не знал их в лицо. Под землёй было тихо и холодно. Ход вёл всё время вниз, потом постепенно начал выравниваться, потом пошёл вверх, со свода стали свисать корни деревьев, что означало близкий конец не только путешествия под землёй, но и относительной безопасности. Там, наверху, рос лес, в котором водились не только четвероногие хищники, но и более страшные – двуногие. И вот тайный путь закончился, впереди завиднелся выход. Отец Марио остановился и поднял вверх палец, прося этим жестом девушек остановиться и прислушаться. Беглецы потушили лампаду, чтобы не выдать своего присутствия. Стояла такая оглушительная тишина, что удары сердца грохотали подобно барабанному бою. Небольшой выход был завален огромным камнем, так что казалось, будто пробраться через него невозможно. Но вблизи становилось понятно, что через довольно большие щели всё-таки может проползти даже взрослый мужчина, что священник и сделал, оставив мешок с провизией внутри. Он высунул голову из пещеры и осмотрелся со всем возможным вниманием, ибо от этого зависела не только его собственная жизнь, но и жизнь обеих девушек. Вокруг царило предутреннее затишье, ночная тьма разредилась и посерела, но до рассвета было ещё довольно далеко. В неподвижном воздухе не шелестели даже прошлогодние сухие листья, чудом сохранившиеся на деревьях и кустах. Ночные звери уже спрятались в своих убежищах, а дневные ещё не проснулись. Священник надеялся, что злые люди также крепко спят, и что ему удастся провести свой маленький отряд до безопасного места без потерь. Отец Марио рискнул выбраться наружу и осмотрелся ещё раз. Здесь, у подножия горы, было теплее, снег в основном стаял, оставив отдельные островки, которые можно обойти, не оставляя следов. Вокруг лежало много больших камней и виднелось несколько скальных выступов, подобных тому, в котором прятался вход в подземелье. Можно идти дальше. Он вернулся в пещеру, подобрал свой мешок, помог выбраться наружу спутницам, потом тщательно замаскировал старой опавшей листвой и сухими ветками вход в пещеру. Беглецы двинулись в направлении, указанном им Луиджи, желая побыстрее добраться до большой дороги. Но то ли отец Марио немного ошибся с направлением, то ли они заплутали, обходя очередное нагромождение камней, только дорога всё никак не показывалась, а рассвет близился неотвратимо. Неожиданно впереди завиднелся тёплый мерцающий огонёк костра. Может, там и не было дороги, но наверняка были люди, которые могли остаться неподалеку от неё на ночёвку, чтобы с первыми лучами солнца отправиться в путь. Путники ускорили шаги. - Слава Богу, - сказал отец Марио, - сейчас мы присоединимся к другим путешественникам. В толпе легче затеряться да и идти спокойнее. С этими словами он вышел на поляну, в центре которой горел костёр, а вокруг действительно расположилось с десяток мужчин, причём вид их не внушал никакого доверия. Вот только рассмотрели это наши беглецы, уже выйдя на поляну. Отступать было поздно, их заметили, оставалось только надеяться на лучшее. Хорошие люди не всегда выглядят красивыми, иногда телесная оболочка не очень-то соответствует красоте души. Но был ли это как раз тот случай? Сделав несколько шагов, отец Марио откашлялся. Девушки боязливо спрятались за его спиной, стараясь на всякий случай не высовываться. - Мир вам, добрые люди. Позволите ли погреться у вашего костра до рассвета, а если идёте в ближайший город, то присоединиться к вам в пути? Мужчины ответили грубым смехом. - Ты слышал, Бертран, к нам хотят присоединиться! Тот, к кому обращались, по-видимому, был старшим. Он один не смеялся. Прикрикнул на своих спутников, и те замолчали. Оценивающее оглядел пожилого священника в скромной рясе, лениво процедив: - Погрейтесь, чего ж не позволить. Только вот в город мы не пойдём, нас всё равно туда когда-нибудь торжественно отвезут. - Вся компания опять захохотала, и даже сам Бертран криво усмехнулся. - А ты, монах, я вижу, не один. Кто там с тобой? Подойдите ближе. Очень не хотелось беглецам выполнять этот приказ, но за спиной,, будто из-под земли, возникли ещё двое, и пришлось подчиниться. Мария постаралась как можно сильнее закрыть лицо платком и закутаться в плащ, Эмилия не поднимала глаз, но из-под ресниц пристально следила за происходящим, а священник с отвратительной ясностью вдруг осознал, к кому их угораздило попасть в лапы. Это же Бертран-душегуб, злой и безжалостный разбойник, которым матери в окрестных поселениях пугали непослушных детей. Осмелел, вернулся, значит, когда узнал о гибели монсеньора Пьетро. Плохо дело. Только бы он не догадался, откуда они идут. Когда беглецы - или уже пленники? - вышли на свет, среди разбойников прошелестел восторженный вздох: «Женщина... Молодая... Женщина... И мальчишка, не из простых...» Сердца беглецов тоскливо сжались. Так попасть из огня да в полымя! - Садись к огню, падре, - вкрадчиво сказал душегуб, - поговорим. И спутники твои пусть садятся. Ты же понимаешь, что за всё нужно платить? - Тебе нужны деньги, добрый человек? - Деньги всем нужны. Но сейчас я о другом. Если эта женщина, - он ткнул пальцем в Марию, - будет с нами любезна, то мы отпустим тебя и мальчишку с миром. Разве что подождём немного, пока его родственники не отблагодарят нас за доброту некоторым количеством звонких монет. Мальчонка-то явно благородных кровей. Эмилия сжалась в комок, кровь стучала в ушах, в голове звенело. Рука невольно потянулась к рукояти меча. Мария в отчаянии вцепилась в неё. - Нет, нет! Мне очень, очень страшно, госпожа, но что ты можешь сделать против толпы здоровенных мужчин? - шептала она. - Даже не думай! Твоя жизнь гораздо важнее моей. Они приняли тебя за мальчика, это хорошо. Не дай им догадаться, что это не так! Если я могу спасти тебя, я охотно пожертвую собой. Ты же не перестанешь меня любить? А Бог простит меня за мои страдания. Но ты должна жить, чтобы отомстить за свою добрую матушку. Она тоже пожертвовала собой ради тебя. В замке все будут ждать и надеяться на твоё возвращение. Ты не должна рисковать... В это время отец Марио пытался объяснить разбойнику, что поступать так с несчастной невинной девушкой не по-божески, сулил ему немалые деньги, если им со спутниками дадут возможность уйти, но всё оказалось тщетно. Кольцо разгорячённых мужчин сжималось вокруг них. Со всех сторон к Марии тянулись руки, и вот кто-то схватил её и рывком поднял на ноги. Девушку с радостным гоготом потянули в сторону соседней поляны. Она закричала. И тут Эмилия не выдержала. Она выхватила свой маленький меч и с громким боевым кличем кинулась на разбойников. В первый момент все опешили от неожиданности, так что несколько выпадов достигли своей цели. Двое или трое разбойников были довольно легко ранены, а одного девочка совершенно неожиданно для себя убила, когда ловким ударом снизу, как учил отец, рассекла ему горло. Но, к сожалению, остальные быстро опомнились. Девочку разоружили, и двое из них, грязно ругаясь, подтащили её к дереву, заломив руки за спину. - Ничего, щенок, тобой мы займёмся позже. Ты ещё пожалеешь, - сказали они, крепко привязав её к шершавому стволу и заткнув рот какой-то грязной тряпкой, в то время как остальные продолжали тащить вторую девушку к месту казни: вряд ли бедняжка сможет пережить то, что ей предстояло. Наперерез им бросился отец Марио, вздымая руки к небу. - Остановитесь, что вы делаете! Не гневите Бога, вы же люди! - Он попытался разжать чьи-то вцепившиеся мёртвой хваткой в девичий плащ грязные пальцы. - Отстань, святоша! С тобой мы тоже разберёмся попозже. Свяжите и его тоже! Однако со всех сторон на священника обрушились сильные удары по лицу, по голове, в грудь... От одного из них он вскрикнул и упал как подкошенный, оставшись недвижимым. Голова его попала на снежный островок, который начал стремительно темнеть, пропитываясь текущей ручьём кровью. Эмилия зарыдала так, как не плакала даже тогда, когда узнала о гибели своей милой матушки. Теперь ей оставалось только ждать смерти. И хорошо, если она будет лёгкой.
*** Между тем, расставшись с отцом Марио и девушками, Луиджи постарался как можно быстрее вернуться в замок. Он почти бежал по подземному тоннелю, который резко поднимался вверх, в гору. Как лучше скрыть отсутствие юной хозяйки, её камерьеры и священника? И как долго это удастся скрывать? Как найти и где похоронить тело донны Франчески? Как долго ждать справедливого возмездия захватчику? Вопросы, вопросы... Теперь ему не с кем посоветоваться, придётся действовать на свой страх и риск. Вот и конец подземного пути. Комендант, волею злого рока оставшийся без крепости, осторожно огляделся. Никого. До рассвета было ещё довольно далеко, но тьма уже не была такой плотной. Беглецы в это время тоже должны были добраться до выхода. Теперь им предстояло покинуть относительно безопасное убежище, чтобы по лесу дойти до большой дороги. Хотелось думать, что им повезёт, и всё будет в порядке. Луиджи вздохнул. Выбрался из подземного хода и осторожно стал пробираться к замку. На этот раз всё было тихо и спокойно. Больше всего ему хотелось немедленно кинуться на поиски темницы, в которой Жофруа спрятал тело его хозяйки, но пришлось сдержать этот порыв. Сначала нужно было убедиться, что за остальными беглецами нет погони, а в случае необходимости пустить её по ложному следу. Или возглавить. Неожиданная мысль заставила Луиджи замереть на пару секунд. Возглавить погоню, сделав вид, что он крайне обеспокоен отсутствием обеих хозяек - как бы чего не случилось! Сначала задерживать всеми силами, а потом увести охотников в сторону. Да! Так и нужно будет сделать. А пока слушать, смотреть и не упустить нужный момент. Рыцарь благополучно прошёл в замок и незаметно улёгся на свободный тюфяк в тихом углу общего зала. Если его уже искали на обычном месте, то он скажет, что всю ночь спал здесь.
С рассветом замок пробудился. Во всех уголках его закипела жизнь, как было заведено при донне Франческе, вот только её самой больше не было. Атмосфера в замке давно уже перестала быть лёгкой и весёлой. В воздухе буквально висело ожидание неприятных событий. Луиджи внимательно следил за людьми де Монтелье, но они вели себя как обычно. Потом, когда накрыли столы к завтраку, появился и Жофруа. Он был совершенно спокоен. Обычно к еде приступали с появлением хозяйки, но сегодня Жофруа сам подал сигнал начинать. Обитатели замка Санта-Кроче были удивлены и возмущены. Все взоры обратились к Луиджи - он был самым авторитетным лицом после донны Франчески. Рыцарь поднялся со своего места. - Синьор Жофруа, у нас не принято садиться за стол без хозяйки. Мы подождём. - Тогда все останутся без завтрака. Донна Франческа... она заболела, поэтому не выйдет к столу. И, кстати, просила не тревожить её. Завтра... да, может быть, завтра ей будет лучше. А сегодня я сам буду относить ей пищу. Она об этом попросила. Так что приступаем. - Он взмахнул рукой. Никто не сдвинулся с места, все ждали знака Луиджи. Тот кинул головой. Де Монтелье продолжил: - Кстати, где наша крошка Эмилия? - Вероятно, проспала или навещает мать. - Взор коменданта был чист и честен. Он смотрел на де Монтелье, и тот не выдержал первым, отвёл глаза в сторону. - Возможно. Ну да я узнаю всё точно, когда буду навещать нашу больную. Значит, погони пока не будет, с удовлетворением понял Луиджи.
После завтрака де Монтелье неожиданно для всех взял несколько человек из своей свиты и куда-то засобирался. Жофруа впервые намеревался покинуть замок, так что для этого наверняка имелись веские причины. Луиджи встревожился. Стараясь выглядеть незаинтересованным, он небрежно спросил у одного из тех, кто собирался ехать со своим хозяином, надолго ли они уезжают - ведь нужно будет позаботиться об обеде. - Да, обед лучше устроить попозже, хозяин едет к судье, так что вернётся не скоро. Дело у него важное, жениться он собирается. - Жениться... Ну да, понятно. Я распоряжусь насчёт обеда. Хозяйка-то больна. И снова погоня откладывается! Не теряя времени, Луиджи бросился в свою комнату, чтобы приготовить факелы, плащ, ключи от подвалов и крепкую кочергу на случай, если какой-нибудь замок не станет открываться. Едва дождавшись отъезда мнимого жениха, он объявил, что пойдёт отдыхать, а сам незаметно спустился в подвал, туда, где находились подземные темницы. Он не очень хорошо представлял себе, что станет делать, когда найдёт тело своей хозяйки, но пока важнее было его просто найти. Рассказывали, что с факелом в руках Луиджи облазил почти весь подвал, заглядывая в такие закоулки, куда никто никогда не заглядывал. Монсеньор Пьетро не держал узников, так что темницы при нём пустовали, а двери были не заперты. И хотя Луиджи не пропускал ни одного уголка, той, которую он искал, нигде не было. Рыцарь приуныл. Неужели Жофруа передумал, и тело отнесли вовсе не в темницу? А вдруг мерзавцы просто сбросили его в пропасть? Тем не менее он решил продолжать поиски – оставалось уже не много мест, куда он не успел заглянуть. И вот в одном из самых дальних узилищ рыцаря встретили запертые двери. Сердце пропустило удар. Неужели нашёл? Или и тут пусто? Трясущимися руками он попытался открыть темницу. Ключ подходил, но никак не желал проворачиваться в ржавом замке. В нетерпении рыцарь пустил в ход кочергу. И дверь открылась с оглушительным скрежетом. Он замер, но наступившую тишину ничто больше не нарушало. С волнением вошёл он в крохотную камеру. Факел осветил земляной пол и голые каменные стены, покрытые вездесущей плесенью. Изо рта при дыхании поднималось облачко пара. А в дальнем углу на охапке полусгнившей соломы лежала бледная и прекрасная даже в смерти донна Франческа. Луиджи закрепил факел в специальном держателе и опустился на колени возле своей хозяйки. Теперь ему стал видел огромный кровоподтёк на её нежной щеке. Он взял её холодную руку и поднёс к губам. Она пахла не смертью, а какими-то душистыми травами или цветами, напоминавшими о лете, солнце и счастье. - Простите меня, мадонна, что не уберёг вас, - тихо прошептал он, - но зато Эмилии удалось бежать. Они с отцом Марио и Марией, верно, уже добрались до города, где им нетрудно затеряться. А я пришёл за вами. Как только смогу, я перенесу вас к монсеньору Пьетро, чтобы вы никогда больше не разлучались. Может быть, сейчас у меня ничего не получится, но я вам обещаю сделать это в ближайшее время. И клянусь, что я... Неожиданно ему почудилось лёгкое движение её пальцев, как будто они чуть дрогнули, отогревшись в его ладонях. Луиджи обдало жаром. - Мадонна? Она не ответила, но ему показалось, что пальцы её опять дрогнули. Тогда он расшнуровал лиф платья и прижался ухом к груди. Медленно и очень слабо в этом безжизненном теле билось сердце. Она была жива! Горячие слёзы облегчения хлынули из глаз сурового рыцаря, который считал, что давным-давно разучился плакать. Она жива! - Благодарю Тебя, Господи, - шептал он, закутывая госпожу в свой плащ, в котором собирался вынести из темницы её тело. - Благодарю Тебя... Теперь нужно решить, где временно спрятать хозяйку, чтобы её не нашли цепные псы де Монтелье. Она наверняка сильно ударилась головой и промёрзла насквозь. Ей нужны покой и уход, так что лучше всего спрятать её в хижине кухарки - у той и еда под рукой, и разные целебные травы, и домик какой-никакой отдельный, а заодно можно выдать хозяйку за заболевшую кухаркину племянницу, якобы гостящую у своей тётки. Все в замке знали о болезненности настоящей племянницы. А позже можно попытаться переправить донну Франческу в тот самый укреплённый монастырь, где её будет дожидаться Эмилия. Луиджи почувствовал такой прилив энергии, что, казалось, мог бы свернуть горы, поэтому ему пришлось напомнить себе об осторожности. Он поднял хрупкое тело хозяйки, аккуратно уложил его на своё левое плечо и, взяв факел, направился к выходу из подвала, прочь от сырости, холода и темноты. Потом он сам говорил, что в тот раз ему словно ангелы помогали. Никто не встретился ему по пути, так что драгоценная ноша была тайно для всех перенесена в надёжное место, и только молчаливая кухарка, до кончиков ногтей преданная своей госпоже, да сам Луиджи знали правду. Когда в замок вернулся Жофруа со своим отрядом, Луиджи был спокоен. Донна Франческа почти спасена, Эмилия вне досягаемости, так что планам захватчика не суждено сбыться. Немало времени потребуется на выздоровление мадонны, но теперь у всех было самое главное - надежда.
*** Напрасно, однако, надеялся Луиджи, что Эмилия со своими спутниками находится в безопасности. Он ещё не нашёл донну Франческу, а священник был уже мёртв, Марию ожидало нечто похуже смерти, а сама девочка была так крепко примотана к стволу дерева, что попытки освободиться или ослабить путы не приводили ни к чему, кроме новых страданий. Пленница закрыла глаза, чтобы не видеть происходящего, но она прекрасно слышала страшные, переходящие в хрип вопли своей камерьеры, хохот и грубые выкрики разбойников, отвратительную, непристойную возню, сопровождавшую всё происходящее. Она завидовала падре, которому больше нечего было бояться, и отчаянно молилась, прося скорой и безболезненной смерти для себя и Марии. Кошмар, казалось, продолжался бесконечно. Девочка то впадала в бессознательное состояние, повисая на верёвках, то приходила в себя. Слышал ли её Бог? Но вот разбойники шумной толпой потянулись обратно к костру, который уже почти погас. Они расселись вокруг него, смачно обсуждая подробности своих «подвигов». Эмилии хотелось хотя бы оглохнуть, раз уж не получилось умереть. Через несколько минут мимо неё прошли предводитель со своим помощником. Бертран остановился неподалеку от пленницы, сорвал пучок сухой травы и стал обтирать им окровавленный кинжал. - Ну вот зачем было убивать эту девку? Перерезать ей горло мы могли в любой момент, а так ещё попользовались бы, - недовольно ворчал его спутник. - Заткнись. Она всё равно сдохла бы. - Бертран равнодушно отшвырнул в сторону кровавый пучок, осмотрел лезвие со всех сторон и засунул кинжал за пояс. - А я тоже имел право получить свою долю удовольствия. - Не понимаю, какое удовольствие можно получить от мёртвой девки. - Заткнись! - Главарь схватил собеседника за перекрещивающиеся на груди ремни, притянул к себе и прошипел в лицо: - Что ты понимаешь в удовольствиях? Думаешь, самое приятное, это втроём держать вырывающуюся и орущую бабу, пока четвёртый делает своё дело? Не-ет... Удовольствие - это когда она тиха, молчалива и полностью покорна тебе, что бы ты ни делал. И ты знаешь, что кроме тебя её никто не приголубит, а она никогда, никому и ничего не расскажет... - Он замолчал и с силой оттолкнул разбойника, с трудом удержавшегося на ногах. - Так это правда, что ты раньше по ночам раскапывал свежие женские могилы и... - Заткнись!!! - Физиономия Бертрана перекосилась от злобы, его собеседник отшатнулся. - Поговори мне ещё, падаль. Мало вам... Так у нас вон, - он мотнул головой в сторону пленницы, - ещё мальчишка есть. Можем выкуп потребовать, а можем и для себя использовать. С этими словами главарь двинулся к костру, а второй разбойник постоял некоторое время, глядя ему в спину, затем сплюнул и пошёл следом. Одна... Одна на всём белом свете. В ушах у Эмилии пронзительно запела струна. Громче, громче, громче... И вот это уже не струна поёт, а охотничий рог. И хотя солнце давно взошло, глазах у неё потемнело, сознание куда-то поплыло, и девочка наконец-то погрузилась в блаженное небытие. Последнее, что уловил её угасающий взор, это множество всадников, со всех сторон беззвучно вылетающих на поляну и разящих сверкающими, подобно молниям, мечами напрасно пытающихся убежать разбойников. Слишком поздно наступил рассвет. Слишком поздно пришло спасение.
- Дайте вина! Попробуем немного влить ему в рот. - Держите голову повыше, вот так... - Монсеньор, кажется, мальчик очнулся. Возвращаться к жизни не хотелось. Жаль, что умереть не удалось... Но вокруг ржали лошади, звенел металл, прямо над головой переговаривались мужские голоса, и кто-то настойчиво похлопывал её по щекам. Эмилия открыла глаза. Прямо над ней склонилось лицо самого прекрасного юноши, которого ей приходилось видеть. Должно быть, это ангел. В маминых книгах были такие картинки. Так значит, она всё-таки умерла? Тогда она очень скоро сможет опять встретиться с мамой. И папой. И с доброй, наивной, самоотверженной Марией, и храбрым отцом Марио... Девочка опустила тяжёлые веки, и из-под них потекли слёзы облегчения. Спасибо Тебе, Господи. - Эй, мальчик, не плачь, всё уже закончилось! Негодяи получили по заслугам, тебе нечего бояться. Эмилия опять открыла глаза. Она полулежала возле всё того же дерева. Оказывается, её отвязали, вынули изо рта кляп и уложили на сухие листья. На губах ощущался вкус вина. Рядом, наклонившись к ней, сидел всё тот же ангел. Тёмные волосы, гладкие и блестящие, словно шёлк, спадали на плечи из-под красной бархатной шапочки, украшенной пышным белым пером. Глаза - то ли чёрные, то ли тёмно-синие - внимательно смотрели из-под густых загнутых ресниц. Синяя бархатная туника, отделанная каким-то красивым мехом и украшенная толстой блестящей цепью, оттеняла красоту лица. Нежная смуглая кожа, высокие скулы с лёгким румянцем, безупречно изогнутые губы. Ангел... - Мальчик, ты меня слышишь? - Я не... - начала было Эмилия, но вовремя остановилась. - Да, слышу. - Ну и хорошо. Встать можешь? - Попробую. Она неловко заворочалась, пытаясь поднять с земли своё непослушное, затекшее и онемевшее тело. Получилось как-то не очень. Ангел поднялся на ноги, оказавшись высоким стройным юношей лет семнадцати, и протянул ей руку. Крепкую тёплую руку с тонкими длинными пальцами и ухоженными ногтями. Девочка с благодарностью ухватилась за неё и тоже поднялась на ноги. Она едва доставала до плеча юноши, так что ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. - Как тебя зовут, мальчик? - Эмил... - «Мария, отец Марио», - пронеслось в голове у девочки. - Эмилио, синьор. Ангел зачарованно смотрел в её глаза. - Эмилио. Тебе подходит. А меня Лоренцо. Тебе, наверное, лет десять, как же ты оказался тут один? Расскажи мне, что здесь произошло. Девочка осмотрелась. Кругом валялись мёртвые разбойники, всё так же неподвижно лежал старый священник. Несколько мужчин, сверкая латами в лучах солнца, ходили по поляне, переворачивая убитых лицами вверх. - Я сирота, добрый синьор. - Эмилия с трудом произнесла это холодное, колючее слово. Сирота. Так оно и есть. - Раньше я жил в... жил у одного доброго господина и его жены. Но господин мой умер, а потом умерла и госпожа. Пойти мне было некуда, и отец Марио со своей служанкой предложили взять меня с собой - они собирались в монастырь, где для меня нашлись бы и кров, и еда. Да только по дороге мы натолкнулись на разбойников. Взять у нас было нечего, но зато им понравилась наша Мария, и они... они... - Эмилия опять заплакала. - Я понял, не плачь, малыш. Всё закончилось, а сделанного не воротишь. Что было потом? - Мы с отцом Марио пытались вступиться за бедняжку, но меня привязали к дереву, а его и вовсе убили. И Марию убили. Их главарь, Бертран, зарезал её кинжалом. И ещё говорил такие гадости, что я даже не могу повторить этого, добрый синьор. - И не повторяй. Нам давно известно про Бертрана-душегуба, мы специально на него охотились. Жаль, не успели раньше, но хоть тебя спасли. - Лоренцо потрепал девочку по непокрытой голове. Её шапочка валялась где-то в сухой листве на месте её короткой и неравной битвы с разбойниками. - И куда же ты теперь, сирота Эмилио? - Не знаю, синьор Лоренцо. Я бы продолжила... продолжил путь в монастырь, да только не знаю, найду ли его без отца Марио. Юноша не заметил её оговорки и неожиданно спросил: - Скажи, Эмилио, а тебе так уж хочется в этот монастырь? Может, поедешь со мной? В нашем замке тоже найдётся для тебя место. Мне как раз нужен оруженосец, а ты парень смелый - не побоялся на разбойников с голыми руками кинуться. - Я не с голыми руками! У меня был меч, пока его не отняли. Он где-то здесь должен валяться, на поляне. - Ты умеешь обращаться с мечом? - Да, синьор Лоренцо. И с луком, и с арбалетом. И даже с копьём, только с маленьким. - Прекрасно! Тогда тебе точно нужно не в монастырь, лучше ко мне в оруженосцы. Отец не станет возражать, он никогда не обращал внимания на происхождение, ему важнее, что за человек. Но всё же, кем были твои родители? - Они были очень даже благородного происхождения, можете не беспокоиться, синьор Лоренцо. Тот внимательно осмотрел мнимого мальчика с головы до пят - тонкие черты, изящная фигура, гордая осанка, умение обращаться с оружием - и сказал: - Пожалуй, ты не обманываешь. - Я никогда не обманываю! Ну почти, - неожиданно смутилась Эмилия, потому что к этому моменту она уже дважды успела сказать неправду. - Только не про родителей. - Понимаю, - улыбнулся юноша, - но для моего отца не понадобится другого доказательство твоего благородства, кроме твоих личных заслуг. Так что ты решил? - Согласен. Только мне хотелось бы похоронить отца Марио и Марию. Они были хорошими людьми. И ещё найти свой меч. - Не беспокойся, мои люди всё сделают. А ты поищи пока меч. Тут к ним подбежал один из рыцарей и сказал: - Мы нашли его, ваша светлость. - А это точно Бертран-душегуб? - У него шрам на щеке, как нам и рассказывали, монсеньор. - Да, это он, - подтвердила Эмилия, - у него одного был такой. - Тогда отрубите ему голову, положите в кожаный мешок и прикрепите к седлу. Отвезём её отцу, он решит, что с ней делать. Наверное, прикажет выставить на площади. То-то народ будет рад! И проследи, чтобы священника и женщину похоронили достойно. - Слушаюсь, ваша светлость. - Рыцарь поспешно бросился выполнять приказание. - А ты, Эмилио, пойди, найди свой меч да попрощайся с друзьями. Мы уезжаем. - Но у меня нет лошади, синьор Лоренцо. - Пустяки, - отмахнулся тот, - ты поедешь со мной. Вон ты какой маленький и худой, поместимся. - Спасибо, монсеньор. - Эмилия поклонилась, прижав руку к сердцу, и поспешила к своим друзьям, чтобы сказать последнее «прости» хотя бы им, ведь со своей дорогой матушкой она так и не попрощалась. В стороне от разбойников, аккуратно завернутые в чьи-то плащи, лежали истерзанные тела её друзей и защитников. Эмилия, роняя на их бледные лица горячие слёзы, сказала им не только слова благодарности и прощания, но и всё, что хотела бы передать родителям. Побродила по поляне, внимательно глядя под ноги, подобрала свой меч и даже нашла шапочку - та зацепилась за какой-то колючий куст и повисла на ветке у самой земли. Потом вернулась к своему новому другу, терпеливо ожидавшему её возле коня в нарядной попоне. Почему-то она доверилась этому юноше. Такой не может замышлять какую-нибудь подлость, он смотрит в глаза, у него чистый взор, он... да просто он - ангел. К тому же она обязана ему жизнью.
И вот Лоренцо вскочил на своего красивого серебристо-серого в яблоках коня, немного наклонившись, протянул руку, за которую девочка охотно ухватилась, поднял её, усадил впереди себя, обняв за талию одной рукой. Другой рукой он держал уздечку. Часть рыцарей осталась, чтобы похоронить священника и служанку, остальные поехали вместе с Лоренцо. Когда кавалькада лёгкой рысцой уже скакала по большой дороге, оказавшейся совсем недалеко от места, где отец Марио ошибся с поворотом, Эмилия решилась спросить: - Скажи, Лоренцо, почему тот рыцарь обращался к тебе «ваша светлость»? - Ты о Лео? - Он слегка поморщился. - Ну... вообще-то «светлость» - это мой отец, но мои люди так же называют и меня, говорят, что я имею право. Когда-нибудь так и будет, а пока мне просто надоело с ними спорить. - А твой отец... - Ты что, не знаешь? Мой отец - великий герцог Урбанский, Гвидобльдо Справедливый, наместник короля, а я его единственный наследник. Вот как! Сердце Эмилии зачастило. Значит, у неё будет возможность подать прошение в руки самому герцогу, как об этом мечтали отец Марио и Луиджи. И если герцог получил своё прозвище не напрасно, то можно надеяться, что негодяя Жофруа заставят убраться из замка и ответить за всё. Как уже ответил за свои злодеяния Бертран-душегуб. И ещё она подумала, что Лоренцо, оказывается, вовсе не ангел. Просто он настоящий принц. - Ты что, храбрец, никак испугался? - Лоренцо с улыбкой заглянул в лицо Эмилии. - Напрасно. Отец - человек справедливый и не злой. Ты ему понравишься. Всё будет в порядке. И они продолжили путь. Впереди был почти целый день, а может быть, и целая жизнь.
Лесная дорога шла под уклон, петляя между деревьями. Сквозь пока ещё голые ветви вовсю светило солнце, растопившее остатки снега на ровных местах. Только в углублениях и под густыми кустами он пытался задержаться, но и там ему уже оставалось лежать недолго. Кое-где через него даже пробивались нежные первоцветы. Почки набухли и вот-вот могли превратиться в блестящие, будто лакированные молодые листочки. Здесь, в долине, уже наступила настоящая весна. Эмилия, утомлённая событиями последних часов, убаюканная ощущением безопасности и ровным ходом лошади, задремала, слегка откинувшись на плечо своего спасителя. А Лоренцо, прислушиваясь к едва слышному дыханию своего нового оруженосца, размышлял о том, что спасённый им мальчик не так прост, как хотел это показать, и что нужно будет побольше разузнать о его родителях и опекунах, у которых тот жил последнее время. Между тем день уже перевалил за вторую половину. Дорога неожиданно вырвалась из-под деревьев на открытую местность, и впереди, словно волшебное видение, открылась зелёная от сочной травы долина между синими горными грядами. Она не была плоской, но склоны покрывавших её холмов были пологими, отчего она казалась мягко волнистой. Дорога петляла между этими холмами, перепрыгивая по круто изогнутым каменным мостикам через речки и речушки, огибая небольшие озерца, вброд перебираясь через маленькие ручейки и чинно проходя мимо небольших крестьянских поселений. Вдали она упиралась в большую, поросшую хвойным лесом гору, на которой сияли, словно золотые, мощные городские стены и красноватые черепичные крыши, а на самой вершине гордо вздымал к небу свои башни замок герцога Гвидобальдо. - Проснись, соня, мы почти добрались до долины! - Лоренцо слегка встряхнул своего спутника. - Посмотри, как красиво. Эмилия вздрогнула и открыла глаза. В первую секунду её охватила паника, но потом она вспомнила, как здесь оказалась, и чьи руки её обнимали. Теперь она смогла оценить красоту открывшейся панорамы и вскрикнула от восторга. - Понравилось? - В голосе Лоренцо звучала гордость. От такой немыслимой красоты дыхание перехватило, захотелось заплакать. Не в силах вымолвить ни слова, девочка только кивнула головой. - А вот доберёмся до города, увидишь, будет ещё лучше. - Юноша тронул поводья и они продолжили путь. Через пару часов кавалькада достигла городских ворот. Они были распахнуты, чтобы люди могли беспрепятственно въезжать и выезжать, и закрывались только с наступление темноты. За порядком и безопасностью следили солдаты в красивых кирасах. Мощные крепостные стены с зубцами были такие толстые, что поверху могла бы свободно проехать повозка, а мощёная камнем дорога вела сквозь них, круто поднимаясь к вершине холма. Лоренцо сразу заметили, приветствуя его с особой теплотой. Он дружелюбно кивал в ответ, будто был со всеми знаком лично. Многие с любопытством посматривали на его спутника. В свою очередь Эмилия жадно разглядывала горожан, высокие дома, тесно жавшиеся к друг другу, окна, украшенные цветами, и узенькие улочки, разбегавшиеся в обе стороны от главной улицы, чтобы многочисленными кольцами охватить гору, на которой расположился город-крепость. Впервые в жизни видела она такую красоту. Но вот они добрались до герцогского замка, который показался девочке невероятно огромным и прекрасным. Он состоял из множества зданий разного стиля, соединённых между собой сложными переходами, но при этом был удивительно стройным и гармоничным. Изящные башенки, украшенные шпилями, золотистый камень стен и белоснежные украшения вокруг окон и дверей, ажурные балкончики и прихотливо изгибающиеся арки произвели на Эмилию неизгладимое впечатление. Лоренцо то и дело поглядывал на неё, наслаждаясь искренним детским восторгом и непосредственностью выражения чувств. Наконец путешествие закончилось. Всадники спешились. Лошадей отвели на конюшню, а люди вошли в замок: они нуждались в еде и отдыхе. - А куда идти мне? - спросила девочка, стараясь не забывать, что теперь её зовут Эмилио, и она назначена оруженосцем. - Как это «куда»? Со мной. Раз уж ты мой оруженосец, то будешь спать в моей комнате. Тем более что твоя обязанность - всегда быть у меня под рукой. Я сейчас распоряжусь насчёт воды, еды и дополнительной постели, а пока запоминай дорогу. Он быстро провёл её по лабиринтам коридоров и лестниц, потом поднялся в одну из круглых башенок, оказавшуюся на самом деле достаточно большой, чтобы даже на верхнем уровне в ней помещалась просторная комната, богато обставленная. Из узких стрельчатых окон открывался изумительный вид на синие горы. На стенах было развешано оружие и броня, в очаге жарко пылал огонь, а у стены, украшенной пятнистыми коровьими шкурами, стоял огромный сундук с плоской крышкой, покрытый лохматой овечьей шкурой. - Будешь спать вот тут. - Лоренцо указал на сундук. Потом обвёл рукой стены: - А вот об этом вооружении тебе придётся заботиться. Эмилия подошла поближе и с интересом оглядела мечи, кинжалы, боевой топорик и прочие атрибуты воинской гордости. Она с малых лет была знакома с оружием, поэтому сразу поняла, что всё здесь только самого наилучшего качества. Не удержавшись, сняла со стены один кинжал, для чего ей пришлось встать на цыпочки. - Ух ты, настоящий дамасский клинок! Лоренцо с любопытством посмотрел на неё и спросил: - Эй, малыш, так ты действительно что-то в этом понимаешь? - Конечно, - обиделась она, - я же говорил. - Отлично. Отец будет доволен. К вечеру он должен вернуться, тогда я тебя ему и представлю. А теперь есть и отдыхать.
Наскоро перекусив сыром и хлебом с небольшим кубком вина, уставшая девочка улеглась на мягкую шкуру. Скоро её представят герцогу, и тогда она... Мысли расплывались. От очага тянуло теплом, было тихо. Она почувствовала себя в полной безопасности и мгновенно уснула. Проснувшись часа через три, отдохнувшая и полная оптимизма, первым делом она увидела Лоренцо. Он сидел в большом кресле возле очага, подперев голову правой рукой, и пристально всматривался в её лицо. - Что-то случилось, монсеньор? - Нет-нет. Всё в порядке. Скажи мне, Эмилио, нет ли у тебя старшей сестры? - Сестры? Н-нет... А почему ты об этом спрашиваешь, монсеньор? - Да так... Отец считает, что мне уже пора подумать о женитьбе. Он давно озабочен выбором невесты. И хотя я не всех невест ещё видел, но что-то они мне не нравятся. Я вот подумал, если бы у тебя была сестра, она была бы настоящей красавицей. А если она и характером была бы похожа на тебя, то я, пожалуй, согласился бы жениться. Эмилия залилась ярким румянцем, сердце её забилось часто-часто, так что пришлось напомнить себе, что теперь она всего лишь мальчик-сирота, простой оруженосец. К тому же душа её несчастной матушки взывала к отмщению. Но как приятно услышать, что девушка, похожая на неё, была бы настоящей красавицей. Она вздохнула и постаралась успокоиться. Принцы не женятся на безродных и безземельных сиротах. - Мне жаль, монсеньор. Но зато я буду тебе хорошим оруженосцем. Лоренцо отвёл глаза и тоже вздохнул. - Надеюсь. И вставай, раз уж проснулся. Пойдём к его светлости, он вернулся и ждёт меня, чтобы послушать, удалось ли нам поймать разбойников. Эмилия вскочила и попыталась пригладить растрепавшиеся кудри. На лице её отразились волнение и напряжённое ожидание. - Ну вот, опять. Да не бойся, никто тебя не съест. И вот что. Подай-ка мне вот тот костяной гребень, я немного расчешу твои лохмы. - Спасибо, я сама... самостоятельно расчешусь. - Нет, сам ты не увидишь. У тебя там позапутались сухие листья и сосновые иголки, стыдно перед герцогом показаться. И Лоренцо осторожно вычесал из её пышных локонов лесной мусор, как ни странно, получив при этом удовольствие. «Жаль всё же, что у мальчишки нет сестры», - подумал он. С удовлетворением взглянув на полученный результат, он сказал: - Теперь гораздо лучше. И помни, что ты мой оруженосец. Ничего не бойся и постарайся говорить герцогу правду. Вот увидишь, он совсем не страшный. Пойдём. С этими словами он развернул её к двери и слегка подтолкнул в спину. И они отправились к великому герцогу Гвидобальдо.
Герцог ждал их в просторной светлой комнате, украшенной вышитыми гобеленами, оружием и драгоценной посудой. Красивая деревянная мебель с мягкими подушками делала её особенно уютной. Жарко пылало пламя в очаге, наполняя комнату приятным теплом, а последние солнечные лучи, проходя через окна с разноцветными стёклами, ложились на пол пёстрыми бликами. Высокий, крупный мужчина с породистым лицом, на котором выделялся довольно большой нос с характерной горбинкой, сидел в роскошном кресле, положив ноги на небольшую резную скамеечку, и, нахмурившись, смотрел на бесконечный и прихотливый танец языков огня над дубовыми поленьями. Поколебавшись мгновение, Лоренцо тихо произнёс: - Отец? Тот поднял голову и повернулся к вошедшим. Лицо его разгладилось, губ коснулась лёгкая улыбка. - А, это ты, Лоренцо. Входи. Где же твой найдёныш, привёл? - Привёл. Можешь полюбоваться. С этими словами юноша подтолкнул Эмилию вперёд. Она по инерции сделала ещё пару шагов и остановилась прямо перед герцогом. Неловко поклонившись, - а всё потому, что никак не могла вспомнить, как именно кланяются в таких случаях мужчины, - она выпрямилась и застыла неподвижно, глядя прямо в лицо Гвидобальдо. Тот осмотрел её с ног до головы и произнёс: - Я слышал твою историю от сына. Теперь расскажи мне её сам, по порядку с самого начала: кто ты, куда и почему направлялся, что произошло и так далее. Молнией промелькнула мысль броситься к ногам герцога, рассказать ему всю правду и молить его об освобождении замка Санта-Кроче от узурпатора. Но тут же другая мысль заставила повременить с признанием: а вдруг герцог, узнав что она девочка, не позволит ей участвовать в осаде замка, а заставит сидеть дома под охраной? Почему-то она не подумала о том, что герцог может вообще не захотеть освобождать замок. Пока на её выразительном лице одно за другим проносились эти противоречивые стремления, герцог внимательно следил за нею. Пауза затягивалась. Лоренцо не вмешивался. Наконец Эмилия решилась ограничиться той же полуправдой, которую она уже рассказала герцогскому сыну. - Я сирота, ваша светлость. Мои родители были благородного происхождения, но, к сожалению, оба уже умерли. - «Это, к сожалению, чистая правда», - подумала с горечью она и продолжила: - Меня приютили в замке Санта-Кроче, где... - Так ты из Санта-Кроче! - воскликнул герцог и жестом подозвал девочку поближе. - Это замок моего друга и соратника Пьетро Романо. Я знаю, что он погиб, но у него остались молодая вдова и дочь. Как они там поживают? Глаза Эмилии наполнились слезами, и дрогнувшим голосом она ответила: - Донна Франческа тоже погибла... - Погибла? Прекрасная Франческа умерла... Об этом я не знал. Как это могло случиться? А дочь-наследница? И тут Эмилия рассказала герцогу всю правду про де Монтелье и его коварные планы, про гибель Франчески Романо, про то, как она со своими друзьями поспешно бежала из замка в надежде на помощь, как они попали к разбойникам и были спасены Лоренцо и его людьми, но умолчала, что она-то и есть дочь Пьетро, невольно создав этим впечатление, что дочь-наследница осталась в замке как заложница. Девочка нервно ломала пальцы, а по щекам её безудержно текли слёзы, которых она даже не замечала. Герцог выслушал её молча. Лоренцо был ошеломлён. Когда она закончила свою историю, некоторое время в комнате царила тишина. Потом герцог произнёс короткое «Вот как!» и опять умолк, глядя в огонь и о чём-то размышляя. Лоренцо не терпелось что-то сказать, но из уважения к отцу он сдерживался, только выразительно поглядывал на своего нового оруженосца. Наконец Гвидобальдо поднял глаза на сына и сказал: - Конечно, мы не оставим без внимания наглые притязания этого Жофруа де Монтелье. Прекрасно помню его, он никогда мне не нравился, но я не думал, что он способен докатиться до такой низости. Негодяй ответит за всё, - почти в точности повторил герцог слова Луиджи, сказанные Эмилии на прощание. - Я сам осажу замок, а ты, Лоренцо, поедешь со мной. Послушай... как тебя... - Меня зовут Эмилио, ваша светлость. - ...Эмилио, мой сын взял тебя оруженосцем и утверждал, что несмотря на твой возраст ты умеешь управляться с оружием и кое-что понимаешь в военном деле. Это так? - Да, ваша светлость, так. Меня учил сам монсеньор Пьетро, и был мною доволен. - А ну-ка, возьми меч, который поменьше - это детский меч Лоренцо, - и покажи мне, на что ты способен. Лоренцо, встань в пару с мальчишкой. Потом в дело пошли кинжалы и луки. Эмилия доказала, что не напрасно тратил на неё время Пьетро Романо, боевой друг герцога. Лоренцо был доволен. Гвидобальдо был доволен ещё больше. - Ну что ж, сын, этот мальчик - твоё лучшее приобретение за последнее время. Думаю, что в бою ему можно доверять. Он пойдёт с нами. - О, благодарю вас, монсеньор герцог! - Эмилия, улыбаясь, прижала руки к груди и поклонилась. Лоренцо тоже не скрывал радостной улыбки. - Впрочем... Улыбка сползла с лица девочки. - Впрочем? - Да, я решил, что глупо пытаться взять штурмом такой замок как Санта-Кроче, если о его неприступности позаботился сам Пьетро Романо, и если там достаточно опытных воинов для того, чтобы дать отпор. - Ваша светлость! - Отец! - Тише, тише... Скажи мне, Эмилио, хорошо ли ты знаешь замок? И каким образом вы с друзьями из него выбрались? - Замок я знаю очень хорошо, ваша светлость, так что могу провести по нему даже с закрытыми глазами. А выбрались мы из него через потайной ход, о котором знали только монсеньор Пьетро и комендант замка Луиджи. Даже мне он был неизвестен. - А мог бы ты найти место в лесу, где этот ход закончился? - Постараюсь... Если синьор Лоренцо сможет найти место, где нас захватили разбойники, то от него я попробую найти обратную дорогу. А вы хотите тайно... - Ты не глуп, мальчик. Смотри-ка, Лоренцо, малыш сообразил раньше тебя. А ты понял мой замысел? - Мы тайно проберёмся в замок и застанем врага врасплох? - Верно. Мы сделаем это ночью. Твой Эмилио проведёт нас. Так мы сбережём жизни и своих людей, и обитателей замка, а также и сам замок, ведь где-то там осталась дочь Пьетро. Она ещё молода, но через год-два станет завидной невестой. Я думал о ней, как о твоей возможной жене. Когда мы освободим замок, советую тебе к ней присмотреться. Она должна быть хороша собой. Что скажешь, Эмилио? - Я... я не знаю, я никогда не думал... - Девочка залилась жгучим румянцем. - Отец, ну что ты его смущаешь? - с досадой буркнул Лоренцо. - А что, может, он в неё влюблён. Смотри, сын, у тебя есть соперник, и я бы не сбрасывал его со счетов. Они с твоей невестой почти ровесники, к тому же росли вместе. А, Эмилио? - Герцог хитро взглянул на насупившуюся Эмилию. - Скажи мне, эта девочка похожа на Франческу хотя бы немного? - Говорят, похожа, - неохотно ответила она, чувствуя неловкость от того, что начинала запутываться в неправде и умолчаниях. - А на Пьетро, похожа она на Пьетро? - Он говорил, что похожа... - Я так и думал. Вот что, Лоренцо, пойди, собери нашу гвардию, я хочу обсудить с командирами план освобождения Санта-Кроче. Эмилио останется здесь, он мне нужен. Юноша кивнул и направился к дверям, бросив на прощание Эмилии ободряющий взгляд. Отец проводил его взглядом, потом обратился к девочке: - Подойди сюда, дитя моё. Присядь. - Он указал на скамеечку у своих ног. - Ты могла обмануть моего сына, но не меня. Я слишком хорошо помню облик моего дорогого друга и его прелестной жены, на которых ты действительно очень похожа. Кроме того, я знаю, что у них не было других детей, кроме одной единственной дочери. Не бойся, признайся мне, дитя, ты дочь Пьетро и Франчески? Девочка покраснела, низко опустив голову, и чуть слышно прошептала «Да». - Хорошо. Я сохраню твою тайну. Лоренцо до поры до времени ничего не узнает. Бедняжка... - Гвидобальдо погладил девочку по голове. - Сколько же тебе пришлось пережить. А как тебя зовут, дитя? - Эмилия, ваша светлость. - Вот как! Тебе подходит это имя. Пьетро хорошо тебя воспитал. Если бы ты была мальчиком, я не пожелал бы своему сыну лучшего оруженосца. А как насчёт того, чтобы стать его невестой? Нравится тебе мой сын? Девочка прижала ладони к пылающим щекам. - Нравится, ваша светлость. Но ведь он - принц, а я... у меня... - Я рад, что нравится. Думаю, когда Лоренцо познакомится с тобой по-настоящему, он тебя обязательно полюбит. И не забудь, что у тебя отличная родословная и великолепное приданое, на которое мечтало бы наложить лапу немало авантюристов. Кстати, можешь говорить мне просто «монсеньор». - Он прислушался. - Это Лоренцо с рыцарями. Послушай, дитя, мне жаль, но тебе всё равно придётся пойти с нами, иначе мы не сможем освободить твой замок. Без тебя мы будем слепы. - Нет, нет! Я сама хочу пойти! Не могу остаться здесь. Я умею обращаться с оружием и не испугаюсь. - Видел, умеешь. - Он опять погладил её по голове и вздохнул. - Надеюсь, наш план удастся, и от тебя в нём зависит очень многое. Пьетро мог бы тобою гордиться. Тут в комнату вошёл Лоренцо в сопровождении нескольких рыцарей. Все они производили впечатление опытных воинов, и Эмилия почувствовала, как в её сердце расцветает уверенность в благополучном исходе их опасного похода. Военный совет начался.
*** А в это время в крохотной хижине, прижавшейся к крепостной стене на заднем дворе замка Санта-Кроче, бледная худая женщина с растрёпанными каштановыми волосами открыла глаза. Левая сторона её лица заплыла огромным кровоподтёком. - Где я? - Она оглядела маленькую полутёмную комнату, весьма скромно обставленную - стол, кровать, пара скамеек и большой сундук у стены, - и попыталась сесть на узкой кровати. - О, мадонна, вы очнулись, слава Богу! Но не вставайте, моя дорогая, вам нужно лежать. - Невысокая полноватая женщина с румяными щеками метнулась к кровати, стараясь удержать больную на месте. - Кто ты, и что здесь делаешь? Нет, что я здесь делаю? - Вы болели, моя госпожа. - Госпожа? Я госпожа... А где я? - Вы не узнаёте? - Нет... - Совсем ничего не помните, мадонна? - Ничего. О, нет, я помню имя - Франческа. Это я? - Её собеседница энергично закивала. - И ещё - Пьетро. - Вы сильно ударились и долго были без сознания, так что теперь вам нужно лежать, а я посижу рядом. - Румяная женщина опустилась на маленькую колченогую скамеечку рядом с кроватью. - Монсеньор Пьетро, вы помните его! Он был вашим мужем. - Да, Пьетро, это мой муж! Где он? И кто ты? - Ах, госпожа моя, я Антония, ваша кухарка. Тони, вспомнили? А господин наш, монсеньор Пьетро, погиб почти год назад на охоте. Тогда все наши беды и начались. - Кухарка повздыхала, вытерла концом фартука глаза, потом взяла хозяйку за руку. - Вам бы покушать, донна Франческа. - Тони... Пьетро погиб... Я не хочу есть. У меня кружится голова. Никак не могу вспомнить что-то важное. Не знаю. Или всё-таки поесть? - Конечно! Сейчас я дам вам что-нибудь вкусненькое. То-то Луиджи обрадуется! - Луиджи... Нет, не помню. - Ничего, вспомните. Главное - вы живы. Кухарка засуетилась, накладывая на тарелку тушёные овощи и немного мягкого сыра. Франческа следила за ней глазами, но мыслями была где-то далеко, пытаясь вспомнить что-то, что никак не вспоминалось. Прелестное детское личико пронеслось перед её мысленным взором. Девочка смеялась и обнимала огромного пса. Это же... Это... - Литта! Литта! Где моя девочка? - Тише, госпожа, тише... Вы вспомнили нашего ангелочка? Вот радость-то! В безопасности наша девочка, не волнуйтесь. Вот придёт Луиджи, он вам всё расскажет. А сейчас я вас покормлю. Она подсунула под спину хозяйке ещё одну набитую сухими травами подушку, села рядом, набрала в ложку немного овощей и поднесла к лицу своей подопечной. Та послушно открыла рот. - Вот и славно...
Вечером их навестил Луиджи. Он очень обрадовался, когда увидел, что донна Франческа пришла в сознание и полусидит в кровати, обложенная со всех сторон подушками. Антония кинулась к нему и торопливо рассказала, что хозяйка очнулась, немного поела и даже кое-что вспомнила, но не всё. И вообще похоже на то, что память ей отшибло крепко. Рыцарь внимательно выслушал все новости и подошёл к кровати. - Мадонна? - Женщина подняла на него красные воспалённые глаза. - Это я, Луиджи. Я воевал вместе с вашим мужем, а потом был комендантом замка. Помните меня? Она помолчала. Взглянула ещё раз, отвернулась и тихо произнесла: - Голова болит. Мало что помню, но Тони сказала, что Луиджи знает, где моя девочка, моя Литта. - Вы вспомнили нашу синьорину! Тогда скоро вы вспомните всё. Не волнуйтесь за дочь, мадонна, она у друзей в надёжном месте, с ней всё будет в порядке. Скоро и с вами всё будет в порядке, вы всё вспомните, а пока просто поспите. Женщина послушно закрыла глаза. Луиджи только вздохнул и обратился к кухарке: - Слушай, Тони, тут такое дело. - Оглянувшись на хозяйку, он понизил голос: - Проклятый Жофруа начал беспокоиться из-за отсутствия нашей девочки. Сегодня мне удалось отговориться, что она то на занятиях, то вышла куда-то в хозяйственный двор, то чувствует себя плохо, поэтому к ужину не выйдет, но завтра он уже поднимет тревогу. Наверняка обыщет и замок, и все пристройки. Надо бы как-нибудь получше спрятать мадонну или отвлечь его. Как думаешь, может, унести её на время в подвал? - Что ты, что ты! - замахала на него руками румяная Антония. - Её никак нельзя трогать. Ей бы ещё несколько дней полежать спокойно, и она всё вспомнит. А этого поганца я у двери встречу, скажу, что у племянницы моей болезнь заразная, он и войти не захочет, за красоту свою испугается. Да никто сейчас и не признал бы в донне Франческе нашу хозяйку. - И то правда. Ну смотри. А когда девочку не найдут, он кинется в погоню. Так я хочу сам первый напроситься, дескать, волнуюсь очень, непременно домой верну, а вы, мол, местности не знаете, и всё такое. Если повезёт, он мне позволит отправиться на поиски, а сам ждать будет. Он же думает, никто не знает о задуманной им гнусности. Тогда я в подземелье отсижусь, а потом скажу, что не нашли, завтра, дескать, продолжим. Как думаешь, получится? - Может, и получится. А как думаешь, отец Марио уже написал прошение герцогу? Долго нам ещё мучиться? Вдруг герцог уже идёт на помощь? - Надеюсь, написал. Только нужно, чтобы герцог это прошение ещё и получил. А его не зря прозвали Справедливым, я-то знаю. Он этого так не оставит, нужно только ещё подождать. Кухарка вздохнула, взглянув на почти бесплотную фигуру, скорчившуюся на кровати. - Что ж делать-то, подождём.
Наутро, как и опасался Луиджи, Жофруа пожелал собственными глазами увидеть Эмилию и выслушать её объяснения, почему она игнорирует совместные трапезы. Когда девочку не обнаружили в её комнате, он заподозрил, что она прячется где-то в замке, и велел немедленно её разыскать. Руководил поисками он сам. Его люди беспорядочно бегали по замку, а коренные обитатели искренне старались им помочь, спеша сообщить, что вот буквально только что видели её в общем зале у камина, или на крепостной стене, или поднимающейся в свою комнату. Но ни разу люди де Монтелье не сумели её перехватить. Тогда их хозяин решил сам заглянуть в её комнату, но был встречен там сердитым рычанием Пеппино, потом отправился в часовню, где не было никого, кроме мраморного Пьетро, отнесшегося к посетителю с полнейшим равнодушием, потом в комнату для занятий, на площадку для тренировок, на кухню, в конюшню - и везде с тем же успехом. Никто не был ему рад, а девочки нигде не оказалось. Возвращаясь через задний двор, злой и уставший, Жофруа обратил внимание на хижину, на пороге которой стояла одна из многочисленных служанок. Вспомнил о глупой привычке семейства Романо якшаться со слугами и решил заглянуть внутрь, хотя даже при одной мысли об этом лицо его брезгливо сморщилось. - Эй ты, что там находится? - Он указал пальцем на маленькую постройку. - Я здесь живу со своей племянницей, господин. - Племянницей? - оживился Жофруа. - Сколько лет твоей племяннице? Дай-ка мне на неё взглянуть. - Пожалуйста, господин, входите. Ей лет двадцать пять, а может двадцать семь. Болеет она сейчас. Уж и не знаю, что за болезнь, только треплет её лихорадка, а на лице и руках появились болячки, после которых остаются ужасные шрамы. - Оспа?! - Разодетый мужчина резко остановился и даже попятился. - Нет, нет, что вы! Лекарь сказал, что эта болезнь для жизни не опасна, но красоту портит изрядно и заразная притом. Ну вот сами посмотрите. - Она взялась за ручку двери и выжидающе уставилась на него. - Я передумал. Что ты стоишь? Иди в дом, нечего тут заразу разносить. С этими словами он развернулся и почти бегом бросился в замок. Женщина с усмешкой посмотрела ему вслед. «Беги, беги, - подумала она, - недолго тебе осталось бегать».
К вечеру девочка так и не появилась. На отсутствие Марии и священника никто из захватчиков не обратил особого внимания. Зато обитатели замка всё настойчивее интересовались, где их хозяйка. Предположения были разные, но никто не поверил, что она заболела. Решили, что Жофруа просто запер её в одной из комнат, а может, даже в темнице. Шёпотом обсуждали причины отсутствия синьорины Эмилии, причём ни одна из них не была хорошей. Мрачный и раздражённый де Монтелье вызвал к себе Луиджи и потребовал объяснений, куда могла деться эта девчонка. - Синьор, - ответил ему Луиджи, - а вас не удивляет, что вот уже несколько дней никто не видел донны Франчески? Вы один общаетесь с нею, так спросите у неё. Может быть, девочка прячется у матери? - Не твоё дело строить предположения. Отвечай на вопросы. - Де Монтелье пришёл в бешенство. - Если бы девчонка была там, я бы об этом знал. Она весь день не выходила к столу. Когда ты видел её последний раз? - Сегодня после обеда видели, как она поднималась в свою комнату, - солгал Луиджи, не моргнув глазом. - А к столу не выходит, потому что сердобольные слуги подкармливают её на кухне. Скажите, синьор, а чем больна наша хозяйка? Вы уверены, что... - Это не твоё дело! Если бы Франческа знала, где её дочь, она давно сказала бы мне об этом, - солгал в ответ Жофруа. - Но если хозяйка об этом не волнуется, то значит всё в порядке. - Луиджи не отрываясь смотрел в глаза негодяю. Тот заскрежетал зубами, отвернулся и махнул рукой. - Иди. Нет, постой. Немедленно найди мне девчонку. Думаю, она где-то в замке. - Я постараюсь, - ответил Луиджи. «Можешь и не мечтать», - подумал он при этом. Всё складывалось удачно. Если до завтра девочка не найдётся, а она, разумеется, не найдётся, то можно будет ещё некоторое время «поискать» её в замке, а потом предположить, что она выбралась каким-то образом наружу, и отправиться на её поиски во внешний мир. Даже если Жофруа сам поедет вместе с ним, бояться уже нечего. Хотя поехать в одиночку устроило бы Луиджи гораздо больше. Довольный собой, он поспешил к Антонии, чтобы поделиться с ней своими новостями, выслушать её, посмотреть, не стало ли лучше хозяйке. И пусть самозванец думает, что все буквально разбивают себе лбы, стараясь угодить ему и выполнить приказ.
*** Чем же занимался в это время герцог Гвидобальдо? Он сидел в своём любимом кресле и выглядел чрезвычайно довольным, поскольку только что провёл весьма успешный военный совет, в котором приняли участие его самые надёжные рыцари и сын со своим новым оруженосцем. Опираясь на сведения, полученные от мнимого мальчишки, герцог разработал отличный план по бескровному захвату замка Санта-Кроче. Мерзавец де Монтелье будет очень удивлён, когда, проснувшись одним совершенно не прекрасным для себя утром, обнаружит, что все его коварные планы лопнули, будто мыльный пузырь. Если всё пойдёт так, как задумал герцог, то никто из обитателей замка не пострадает, и даже незваные гости будут взяты в плен живыми. Их будут судить, и они обязательно получат по заслугам в назидание другим любителям наложить лапу на то, что им не принадлежит. План требовал тщательной подготовки. Вот ею и занимались сейчас все участники военного совета. Проверяли оружие, подыскивали тёмные плащи, изучали схемы, нарисованные юным Эмилио, готовили обмотки для лошадиных копыт на случай, если придётся верхом подобраться к замку поближе. «До чего же хороша дочь у Пьетро Романо, - думал герцог. - Совсем дитя, а сколько самообладания, мужества, сообразительности, просто удивительно. И какая красавица! Лоренцо ещё не знает, какое сокровище послала ему судьба. Жаль, что нельзя оставить её здесь, в безопасности. Без неё невозможно попасть в замок незаметно. Как сказать сыну, не раскрывая секрета раньше времени, чтобы он поберёг своего маленького оруженосца? Впрочем, сын и так постарается уберечь свою новую игрушку от опасности. Он опекает её, как будто речь идёт о младшем братишке». Герцог улыбнулся своим мыслям и вернулся к плану военной операции. Нужно было ещё раз убедиться, что при его разработке учли все возможные риски.
И вот наступило утро, когда небольшая, но хорошо подготовленная и вооружённая армия Гвидобальдо Справедливого выстроилась во дворе герцогского замка, чтобы выступить в свой маленький крестовый поход. Сам герцог не мог отправиться вместе со своими рыцарями, поскольку неотложные государственные дела требовали его присутствия во дворце, но вышел проводить отряд. Возглавил его Лоренцо, получивший от отца самые подробные наставления. Рядом с ним верхом на небольшой серой кобылке сидела Эмилия. У этой армии не было ни знамён, ни штандартов, её не украшали ни гербы, ни яркие одежды. Все рыцари были в одинаково тёмных плащах, а вместо лат на них были толстые кожаные доспехи, укреплённые металлическими заклёпками. Может, это было и не так красиво, зато все могли двигаться легко и бесшумно, а тёмные плащи отлично скрывали своих владельцев в ночной темноте. Гвидобальдо обнял сына, поцеловал в лоб Эмилию, не обращая внимания на удивлённые взгляды, пожелал всем удачи и стоял во дворе до тех пор, пока последний из всадников не скрылся из виду. Эмилия была взволнована. Она возвращалась домой так, как мечтала об этом ещё при жизни своей матушки. Вместе с ней ехали могучие рыцари, лучшие воины герцога. Этому отвратительному Жофруа недолго осталось хозяйничать в замке её родителей. То и дело поглядывала она на Лоренцо, который отвечал ей ободряющими улыбками. Отряд выехал из городских ворот и направился по уже знакомой дороге обратно, туда, где девочка пережила столько ужаса и боли, что ей даже не хотелось об этом вспоминать. Но сделать это придётся, потому что она обязательно должна вспомнить, как именно они вышли на ту проклятую поляну, чтобы найди вход в подземелье. Если это не получится, то весь план сорвётся, а Жофруа продолжит наслаждаться жизнью совершенно безнаказанно. Лошади скакали быстро. Всадники были молчаливы. Всего дважды сделали небольшие остановки, чтобы напоить лошадей и напиться самим. Но Эмилия ни на что не жаловалась, она сама рвалась вперёд, так что Лоренцо то и дело приходилось её сдерживать. И вот они добрались до той самой поляны. День начинал клониться к вечеру, в лесу под деревьями тени стали гуще, но было ещё достаточно времени, чтобы засветло найти начало тайного подземного хода. Девочка сразу увидела могилы своих друзей. Она сорвала несколько красивых цветов и положила их на холмики, увенчанные самодельными деревянными крестами. «Вы погибли не напрасно. За вас отомстят, мои дорогие, - с горечью думала она. - Отец Марио был прав, и герцога не зря прозвали Справедливым. Видите, я возвращаюсь с целой армией. А вам я обязательно поставлю красивые мраморные кресты с золотыми надписями, потому что у вас были золотые сердца». Потом вытерла слёзы и вернулась к остальным. - Синьор Лоренцо, я плохо помню, к какому дереву меня тогда привязали. - Вот оно, видишь, здесь до сих пор валяются остатки верёвки. - Так... Мне кажется, что костёр разбойники в тот раз разводили вон там. - Она указала направление. - Тогда получается, что мы вышли на поляну вот оттуда. - Эмилия развернулась и вновь взмахнула рукой. Вместе с ней в нужную сторону направились Лоренцо и один из рыцарей, хорошо умевший читать следы. Так, постепенно вспоминая, она двигалась туда, где должна была прятаться заветная пещера. Следопыт по едва заметным деталям помогал ей определить верное направление, а Лоренцо просто придавал уверенность уже одним своим присутствием. Когда стало ясно, что память девочку не подводит, остальные отправились за ними следом. Лошадей они оставили на поляне вместе с конюхом, которого взяли с собой специально для этого. Медленно, но верно приближался отряд к началу подземного хода. И вот наконец радостный вскрик подсказал остальным, что нужное место найдено. И действительно, когда от огромных камней, ничем особенным вроде бы не выделяющихся, отгребли слегка хворост и листья, там обнаружилась достаточно большая щель, через которую несколько человек не без трудностей просочились в небольшую пещеру. Было ясно, что весь отряд одновременно в ней не поместится. Поэтому Лоренцо решил, что спускаться в подземелье рыцари будут по несколько человек, а там сразу уходить по подземному ходу в сторону Санта-Кроче. В пещере у входа сложили факелы, рядом на стенке укрепили один горящий, чтобы каждая группа вошедших могла освещать себе путь. Замыкающие должны были забрать этот горящий факел с собой, чтобы во тьме невольно не выдать пробивающимся сквозь щели светом тайное убежище. Первыми, естественно, пошли Лоренцо, Эмилия и три самых надёжных рыцаря. Возможно, им придётся взять удар на себя, если по какой-либо причине их появление в замке не станет неожиданным. Остальные подтянутся быстро, так что нужно будет продержаться не так уж много времени. И вот отряд постепенно скрылся под землёй. Воины передвигались бесшумно, словно тени. Не звенели латы, не гремело оружие, даже топота ног не было слышно. Теперь Эмилию волновала развилка тоннеля, где они в тот памятный день, вернее, ночь расстались с Луиджи. А вдруг она её пропустит? Вдруг перепутает, по какому коридору идти? Но вслух об этом она предпочитала не говорить. Остальные тоже молчали, объясняясь в случае необходимости жестами и знаками. Дорога уходила сначала вниз, затем выровнялась, а потом пошла круто вверх, поднимаясь где-то внутри горы к её вершине. Пока всё шло по плану.
*** Так же по плану шло всё и в замке Санта-Кроче. Луиджи успешно изображал активные поиски своей юной хозяйки, Антония ухаживала за донной Франческой, та постепенно вспоминала какие-то мелкие детали своей прежней жизни, хотя многое ещё оставалось для неё тайной, а благородный рыцарь Жофруа бесился от бессилия и всё больше мрачнел, понимая, какой удар наносится его грандиозным планам с исчезновением этой противной девчонки. И вот настал момент, когда Луиджи открыто выразил мысль, что Эмилия сбежала из замка. И возможно, вместе с матерью. Де Монтелье просто опешил от такого предположения. Но глаза отвёл и пробормотал, что это вряд ли, потому что ему точно известно - мать находится в замке. - Тем более девочку нужно срочно найти и вернуть. Кругом столько опасностей, а она совершенно не приспособлена к жизни в лесу! - Луиджи был так убедителен, что почти сам себе поверил. - Я готов отправиться на поиски немедленно, а ваши люди пусть ещё раз осмотрят замок. И расспросите мать, может быть, она что-то знает. - Болеет она, что она может знать, - с досадой отрезал де Монтелье, но поискать девочку в окрестностях замка разрешил. Луиджи, пользуясь неразберихой, не стал покидать замок, а только изобразил, что уходит. Сам же незаметно пробрался в сарай, где начинался подземный ход, и спустился в него, надеясь отсидеться некоторое время в тишине и относительной безопасности. «Чтобы не терять время зря, можно ещё проверить, всё ли в порядке в самом подземном тоннеле, для чего неплохо было бы пройти по нему хотя бы до развилки», - подумалось ему. Сказано - сделано. И вот Луиджи начал свой путь так же, как в ту памятную ночь, только на этот раз в одиночестве.
Тишина, холод, темнота, которую почти не разгонял свет небольшой лучины - всё как обычно. Скоро развилка. Потом нужно будет повернуть назад, а можно пройти до конца и попытаться понять, насколько благополучно закончилось подземное путешествие для беглецов. Пока Луиджи раздумывал, как поступить, его обострившийся во тьме слух уловил какие-то посторонние звуки. Нет, это были не шаги, не лязг оружия, а нечто более неуловимое - дыхание множества людей, слабый шорох, неясный шёпот, словно лёгкое дуновение ветерка, которого здесь никак не могло быть. Он быстро потушил лучину и замер, вслушиваясь ещё напряжённее. Так и есть! Кто-то шёл по тоннелю ему навстречу. Причём не один человек.
*** Вот и развилка. Эмилия остановилась, и Лоренцо подал знак остальным тоже остановиться. Девочка осматривала два совершенно одинаковых тоннеля, уходящих во тьму, не решаясь выбрать, по какому из них идти дальше. Как она ни старалась вспомнить, налево или направо показал Луиджи, прощаясь с ними, ничего не получалось. Тогда глаза её застилали слёзы, она ни о чём не могла думать, кроме как о своей страшной потере, поэтому просто пошла за отцом Марио. Что же теперь делать? - Не торопись, подумай ещё немного, - сочувственно сказал Лоренцо, положив руку ей на плечо. - Лучше мы потеряем пару минут здесь, чем пару часов, блуждая впотьмах. Очень важно, чтобы никто из обитателей замка не заметил нашего появления. Мы должны застать их врасплох. «Вот как! - подумал Луиджи, услышав эти слова. - Мало нам Жофруа с его прихвостнями, так и ещё кому-то неймётся поживиться чужим имуществом. Думают, раз хозяин умер, то бери, что хочешь. Но остальные пока живы, так что напрасно эти новые враги надеются на удачу». Он тихо приблизился к развилке и осторожно заглянул туда, где слышались голоса. Факелы хорошо освещали пространство тоннеля, и он сразу увидел, что там собралось много вооружённых мужчин. Командиром у них был юноша, стоявший к Луиджи вполоборота. Что-то знакомое чудилось в его облике, но рыцарь никак не мог вспомнить, что именно. Проклятие! И никак не мог решить, бежать в замок или послушать ещё. - Я помню, как Луиджи сказал: «Вам нужно идти по вот этому тоннелю». И даже показал рукой, но на какой из двух, я не знаю. Отец Марио вёл нас, а мы просто шли за ним. Теперь я подвел всех, да? Луиджи обмер. Этот виноватый голосок, в котором звенело отчаяние... Этого не может быть! Что делает здесь синьорина Эмилия? Разве только... Этот юноша, который командует отрядом - сын герцога Гвидобальдо? Как же он сразу не узнал! Невероятное чувство облегчения охватило рыцаря. Слава Богу, Эмилия жива и здорова. И это не враги, а друзья: герцог прислал своих людей на подмогу. Луиджи чуть не рассмеялся от радости. Не таясь более, он шагнул вперёд. - Вижу, у вас затруднения, синьоры. Могу ли я чем-то помочь? В мгновение ока рыцарь оказался в кольце, и с десяток мечей были направлены на него со всех сторон. Он поднял вверх пустые руки. - Я друг. - Стойте! Пустите, пустите меня! Это друг. Это Луиджи! - Между воинами протиснулась изящная фигурка и кинулась ему на шею, смеясь и плача одновременно. - Как я рада, что ты нас нашёл! - Синьорина Эмилия! - рыцарь обнял девочку и приподнял её над землёй. Он бы покружил её, но побоялся поранить об острые мечи, которые всё ещё не были опущены. - Синьорина? Что это значит? Да опустите же вы оружие... Что тут происходит? - Лоренцо ничего не понимал. - Поставь меня, Луиджи. - Эмилия встала на ноги и обернулась к юноше. - Нам повезло. Это Луиджи, комендант Санта-Кроче. Никто не знает о замке столько, сколько он. Теперь всё будет в порядке. - Надеюсь. Но почему он назвал тебя «синьорина»? - Видишь ли... - Простите, монсеньор, что вмешиваюсь. Вы сын его светлости герцога Урбанского Гвидобальдо? - подал голос Луиджи, бросив на девочку извиняющийся взгляд. Лоренцо кивнул. - Благослови вас Бог, монсеньор, и вашего отца тоже. Вы появились вовремя. - Да, Эмилио мне всё рассказал. Только почему ты так к нему обратился? - Простите меня, монсеньор, но я очень прошу вас отложить этот вопрос на некоторое время. Я просто оговорился. - Странная оговорка. Но согласен, поговорим потом. Сейчас расскажи нам, что происходит в замке? Сможешь ли ты нам чем-нибудь помочь? - Разумеется, монсеньор. В замке полная неразбериха. У меня есть люди. Их меньше, чем у де Монтелье, но если мы объединимся, то у негодяя не останется никаких шансов. Я провожу вас до замка, а потом попрошу подождать полчаса, чтобы я смог собрать своих людей и расставить по нужным местам. Вы скажите мне, когда и что мы должны делать, чтобы усилить удар, и мы не подведём. - Это хорошо, что у нас в замке есть помощники. Отцовский план и так был неплох, но с вашей помощью всё получится наверняка. А скажи мне, Луиджи, почему в замке переполох? - Ищут наследницу, дочь монсеньора Пьетро. - Она пропала? - Нет, она спряталась в надёжном месте, но де Монтелье об этом не знает. - Прекрасно. Неразбериха нам только на руку. Ну что же, веди нас, Харон. - Меня зовут Луиджи, монсеньор. - Знаю. Но... поговорим потом. Не возражаешь? - Усмехнувшись, Лоренцо дал команду всем построиться в колонну. Отряд возобновил движение, свернув в левый проход. Впереди шёл Луиджи, рядом с ним, держась за его рукав, шла Эмилия, а следом, с досадой глядя как его собственный оруженосец, позабыв о своих обязанностях, увивается вокруг нового проводника, шёл Лоренцо. И хотя ему было неприятно, он понимал, что мальчику просто хочется узнать новости из почти родного дома. Между тем Эмилия тихо спросила своего старшего друга, сумел ли он отыскать тело её матушки, на что тот ответил утвердительно, только как-то странно замялся. - А сумел ли ты похоронить её рядом с папой? - Нет, моя маленькая госпожа, но я спрятал её в таком месте, где с ней ничего не должно случиться. А когда мы избавимся от этого де Монтелье, ты всё увидишь сама. - Хорошо. А я потом расскажу тебе, что с нами случилось после того, как мы с тобой расстались у развилки. Как я рада, что ты нас встретил! Представляешь, я забыла, куда поворачивать, и чуть не испортила всё дело. - Не волнуйтесь... синьор, - подмигнул ей Луиджи, - всё будет в порядке.
И действительно. Великолепный план, разработанный герцогом, с участием гарнизона Санта-Кроче стал просто безупречным. Жофруа и его люди, уставшие от безуспешных поисков Эмилии Романо, оказались захвачены врасплох. И хотя кое-кто пытался оказывать сопротивление, но вскоре все они были схвачены и заперты в поземных темницах до прибытия герцога, который собирался совершить скорый и справедливый суд. Все, кроме самого де Монтелье. Прекрасно понимая, что на снисхождение ему рассчитывать не приходится, Жофруа оказал ожесточённое сопротивление. Он дрался с силой отчаявшегося человека, а бойцом он был неплохим, как он и говорил, получше многих. Тем не менее нападающие тоже были опытными воинами, они постепенно теснили его, загоняя в тупик. И вот уже охотник, превратившийся в дичь, оказался буквально припёрт к стенке. Дальше отступать было некуда, оставалось только продать свою жизнь подороже. Вперёд выступил Лоренцо. Эмилия в качестве оруженосца держалась рядом. Ни за что на свете она не хотела пропустить тот момент, когда проклятый Жофруа будет наконец схвачен. - Рыцарь Жофруа де Монтелье, - громко сказал Лоренцо, - именем герцога Урбанского, которого я здесь представляю, приказываю вам сдаться. Не отягощайте себя новыми преступлениями. Вас будут судить справедливым судом вместе с вашими людьми, хотя их вина несоразмеримо меньше. - Сдаться? Что ты понимаешь в этом, щенок. Я никогда не сдаюсь! - расхохотался Жофруа. Его светлые волосы были спутаны и перепачканы кровью, так же как и красивое когда-то лицо, нарядная одежда порвана и окровавлена, но в руках он по-прежнему уверенно держал меч, а в глазах адским огнём пылала ненависть. - Ну что ж, - ответил Лоренцо и поднял меч, - тогда защищайся.
Тяжёлым был этот бой, но это был бой Лоренцо. Он был моложе и легче противника, но сражался за правое дело, поэтому казалось, что за его плечами стояли ангелы мщения, поддерживая и направляя храброго юношу. Эмилия обмирала от ужаса, глядя на этот смертельный танец. Оба бойца получили раны, только раны де Монтелье казались более тяжёлыми. Но вот особенно удачным приёмом юный паладин всё же поразил противника, тот выронил оружие и рухнул к ногам победителя. Лоренцо опустил меч и, тяжело дыша, постоял некоторое время, глядя на поверженного рыцаря. - Вот и всё, - сказал юноша, развернулся и направился к выходу, сделав знак оруженосцу следовать за ним. Девочка задержалась на несколько секунд, бросив последний взгляд на своего врага. - Это тебе за маму, - прошептала она. Вдруг Жофруа поднял голову и отчаянным усилием, выхватив откуда-то из рукава узкий стилет, метнул его в спину Лоренцо. Эмилия ласточкой метнулась наперерез этому смертоносному снаряду. Она успела. Вскрикнула... и медленно опустилась на пол. Кинжал попал ей прямо в сердце. Де Монтелье хотел что-то сказать, но только беззвучно шевелил губами, на которых пузырилась почти чёрная кровь. Потом голова его упала, и он затих. Бесконечно медленно, словно во сне, Лоренцо обернулся и успел увидеть эту ужасную картину. Отшвырнув меч, он кинулся к умирающему мальчику, но тот не смотрел на своего синьора, в чудесных фиалковых глазах его уже отражалась вечность. Страшно закричал Лоренцо, будто это в его сердце попал кинжал предателя, упал на колени рядом со своим Эмилио, приподнял его голову, прижал к себе, но ничего уже нельзя было сделать. Вокруг столпились огорчённые рыцари. На крик Лоренцо прибежал Луиджи. Сказать, что он был убит горем - не сказать ничего. Битва, так блестяще выигранная, обернулась кошмарным поражением. Да, замок был освобождён, негодяи получили по заслугам, а освободители понесли всего одну потерю, но какую! - Ах, синьорина Эмилия, девочка моя, я даже не успел сказать тебе, что матушка твоя, донна Франческа, жива и скоро выздоровеет. Как я сообщу ей, что случилось с тобой? Разве переживёт она такое известие? Как мы все его переживём? - По суровому лицу Луиджи текли слёзы. Второй раз за последнее время. - Знаете ли вы, монсеньор, - обратился он к Лоренцо, - что оруженосец ваш на самом деле был синьориной Эмилией Романо делла Санта-Кроче, дочерью благородного монсеньора Пьетро и прекрасной донны Франчески? - Я начал догадываться об этом, тогда, в подземелье, когда услышал твою странную оговорку. - Лоренцо продолжал прижимать к себе безжизненное тело, монотонно покачиваясь. - А знаешь ли ты, что отец мой собирался обручить нас с Эмилией? Он говорил, что лучшей невесты мне не найти. И был прав. А я потерял её, даже не успев толком познакомиться. - Юноша не замечал, что по его щекам тоже стекали слёзы и горячими крупными каплями падали на безжизненное лицо юной наследницы замка Санта-Кроче. - Так донна Франческа жива? Бедняжка Эмилия этого так и не узнала... Сколько ужасных страданий досталось на её долю. Потом я расскажу тебе, как мы встретились. А что, синьора больна? - Увы. Она частично потеряла память, но о дочери помнит. - Не говори ей пока о том, что... что Эмилии больше нет. - Я и не смог бы. Невозможно в это поверить... Где-то во внутреннем дворе завыла собака. Это Пеппино оплакивал смерть своей хозяйки.
Так вместо счастья в замок пришло очередное горе. Все обитатели Санта-Кроче обожали свою маленькую Литту. И хотя радовались освобождению, но никто не мог веселиться, все хотели попрощаться со своей любимицей. Они недоумевали, почему донна Франческа, которую, как они считали, де Монтелье держал взаперти, так и не появилась - ведь негодяя больше не было в живых. Пришлось Луиджи признаться, что она не выдержала издевательств и заболела. Тело девочки, одетой в самое нарядное платье, положили в часовне на высоком постаменте. У входа в часовню лежал, опустив голову на лапы, печальный Пеппино. Всё вокруг было засыпано цветами, которые она так любила, это жители замка принесли их для своей синьорины. Рассказывали, что безутешный Лоренцо сидел возле своей несостоявшейся невесты, неотрывно глядя на её прекрасное лицо. Девочка как будто спала, даже губы её слегка улыбались. Мысль о том, что она взяла на себя смерть, предназначенную ему, разъедала юношу изнутри. Никто не мог заставить его покинуть свой пост хотя бы на минуту. По другую сторону постамента со склонённой головой стоял Луиджи. Его мысли тоже были тяжёлыми: он опять не смог уберечь одну из своих хозяек. Грош ему цена после этого. Люди приходили и уходили, как тени, все были заняты на неотложных работах, поскольку необходимо было привести замок в порядок. К вечеру ожидали приезда самого герцога Урбанского, а вместе с ним должен был прибыть священник. Герцог собирался отпраздновать обручение, а вместо этого его ждали похороны.
*** Время тянулось бесконечно, но Лоренцо испытывал от этого странное удовлетворение. Ещё минуту побыть рядом с Эмилией, ещё раз взглянуть на неё, навсегда запечатлевая в памяти прелестный образ. И в очередной раз ощутить мучительное сожаление, что душа её, ещё более прекрасная, чем тело, теперь уже никогда не откроется для него. Как всё несправедливо на этом свете! Молодой рыцарь готов был обменять свою жизнь на жизнь своей любимой, но увы... Ещё один человек готов был отдать свою жизнь за жизнь девочки. Это Луиджи. Не оправдал он доверия, оказанного ему другом и господином его Пьетро. Вероятно, и ещё одна жизнь могла бы быть предложена на обмен - с трудом спасённой донны Франчески, но она пока пребывала в своём мире и ничего не знала о постигшем её горе. Всё равно некому было принять эти жертвы.
К вечеру в замок действительно прибыл герцог Гвидобальдо со свитой. Велико же было его горе, когда он узнал о произошедшем. Гордость за сына была омрачена непоправимым несчастьем. Герцог прошёл в часовню, подошёл к сыну, молча положив руку ему на плечо, постоял у тела бедняжки Эмилии, потом поцеловал её в лоб и вышел. Он должен был свершить справедливый суд, чтобы воздать каждому по заслугам. Даже смерть не спасёт негодяя Жофруа от позорного наказания. Его сначала четвертуют, а потом повесят на стене замка. Когда на Санта-Кроче опустилась ночь, Луиджи подошёл к юноше и тихо произнёс: - Вам нужно отдохнуть и поесть, монсеньор. Идите, поговорите с отцом. Я побуду здесь с синьориной Эмилией. - Нет, нет! Я никуда не пойду. Идите, Луиджи. Вы должны ещё заботиться о донне Франческе, а я останусь здесь, со своей невестой. Скоро у меня не будет возможности видеть её. Старший рыцарь молча склонил голову, признавая право младшего поступить так, как тот хотел, и вышел из часовни. Пеппино продолжал безучастно лежать у входа. Луиджи взял его за кожаный ошейник, некогда с любовью надетый руками девочки, и увёл с собой. Пёс тоже нуждался в еде и отдыхе. В часовне сгустилась темнота. Тишина была бы абсолютной, если бы не лёгкое потрескивание восковых свечей. В их трепетном свете лицо Эмилии казалось живым, а улыбка изменчивой и неуловимой. Лоренцо не мог принять и поверить в страшную правду. Слёзы изредка скатывались по его щекам, он не замечал. Счёт времени был давно потерян, да и какое это имело значение...
Вдруг лёгкий сквозняк поколебал пламя многочисленных свечей, которые, впрочем, не могли разогнать густых теней, стелившихся вдоль стен и по углам. Молодой рыцарь поднял голову. Посреди часовни молча стояла женщина в простом тёмно-синем плаще с капюшоном. Юноша не услышал, когда она вошла. Посетительница не перекрестилась, только неслышным шагом, приблизилась к постаменту с телом девочки и остановилась по другую сторону. Он ждал. Женщина всё так же молчала, только из-под капюшона, как ему показалось, слегка блеснули тёмным пламенем её глаза. Незнакомка откинула капюшон. Это не донна Франческа, как подумал было юноша. Строгое лицо, обрамлённое тёмными блестящими волосами, тёмные глаза, в которых отражалось пламя свечей. Что-то было в этом лице неуловимо знакомое, как будто Лоренцо знал её раньше, но никак не мог вспомнить. Он смотрел на неё, и постепенно в его душе воцарялось спокойствие. - Скажи мне, Лоренцо, сын Гвидобальдо, - наконец произнесла она голосом, ласкающим истерзанную душу как волшебный бальзам, - как велика твоя любовь к этой девочке? Лоренцо невольно опустился на колени. - Я готов умереть, чтобы она жила, - ответил он страстно, глядя прямо в глаза даме. - Умереть... Что знаешь ты о смерти? Её нет. Есть вечная жизнь. - Пусть так, синьора, но я хотел бы разделить эту жизнь с Эмилией. - А если твоя жертва - жизнь за жизнь - будет принята, подумал ли ты, каково будет твоей невесте оплакивать тебя? Зачем ей жизнь, в которой тебя не будет, если она отдала свою ради тебя? А каково придётся твоему отцу, другим родственникам, друзьям, ты подумал об этом? - Нет, - честно признался юноша. - Об этом я не думал. - Конечно. Молодость беспечна. Отчасти их утешит, что твоя жертва благородна и бескорыстна, но разве не таковую же принесла Эмилия? Только что-то тебя это не слишком утешает. Лоренцо молчал, склонив голову. Она была права. Что тут можно возразить? - Молчишь. Но не ради тебя пришла я сюда. Мне хотелось увидеть ту, за которую возносится столько искренних молитв, и которая не раздумывая пожертвовала своей жизнью ради жизни другого человека. Я удовлетворена. Живи, Лоренцо, сын Гвидобальдо, и помни, какое сокровище тебе посчастливилось найти в этой жизни, ибо нет на свете большей драгоценности, чем верное и любящее сердце. Будь счастлив. Прощай. С этими словами дама накинула капюшон, скрыв под ним своё лицо. «Будь счастлив, - подумал юноша, - будь счастлив. Как я могу, если сердце моё разрывается от горя, а разум не находит ничего хорошего в дальнейшем существовании?» Он зажмурил глаза, стараясь удержать подступившие слёзы, а когда открыл их, то обнаружил, что в часовне нет никого, кроме него и его невесты, по-прежнему лежащей в окружении цветов и мерцающих огоньков многочисленных свечей. Сознание его неожиданно померкло, и он ничком повалился у подножия постамента.
Луиджи, пришедший рано утром сменить герцогского сына на скорбном посту, обнаружил его неподвижное тело, лежащее на полу часовни. Расстроенный и даже испуганный - как держать ответ перед герцогом? - рыцарь бросился к юноше и попытался прослушать его сердце. Как ни странно, оно билось ровно и сильно. Лоренцо просто спал крепким сном. Лицо его хранило безмятежное выражение, значит ему не снилось ничего плохого. Рыцарь с облегчением перевёл дыхание. Слегка похлопав юношу по плечу, он тихо произнёс: - Пора проснуться, монсеньор, уже утро. Юноша открыл глаза и непонимающе уставился в лицо своего старшего товарища. - Уже утро. Вам нужно поесть и переодеться. Впереди очень длинный и тяжёлый день. Лоренцо, не отвечая, внимательно осмотрел часовню. Всё было, как вчера. Должно быть, ночью он уснул и видел сон. Вот только не было теперь в его душе ядовитой, разъедающей скорби. Печаль стала светлой и лёгкой. Юноша вздохнул. - Ты прав, Луиджи. Если я свалюсь без сил, то это ничем не поможет моей дорогой Эмилии. Ты побудешь с ней, пока я не вернусь? - Конечно, монсеньор, не волнуйтесь, - кивнул рыцарь. - Хорошо, - устало ответил юноша, - только я попрощаюсь с ней. Он подошёл к самому постаменту, поднялся на ступеньку и склонился над спящей девочкой. Полюбовался немного её спокойным, улыбающимся лицом, прошептал какие-то слова, предназначенные только для неё. Потом склонился ниже и поцеловал свою невесту в губы. Губы были тёплыми и нежными. Вскрикнув, Лоренцо резко выпрямился, схватил её за руку и прижал к своей щеке. Рука тоже была тёплой и нежной. - Луиджи, Луиджи, подойди сюда! Скажи мне, что я не сошёл с ума. Она жива, он жива! - Успокойтесь, монсеньор, - сочувственно произнёс рыцарь, внимательно посмотрев на юношу. «Бедняга, его рассудок не выдержал удара», - с сожалением подумал он, но всё же поторопился подойти. Положив руку на чистый девичий лоб, он вздрогнул, как от удара. Лоб был тёплый. - Боже милосердный... - Что скажешь, друг? Рыцарь приложил ухо к груди своей синьорины. Сердце билось! - Монсеньор, она действительно жива! Как мы могли так ошибиться? Я не понимаю... - Не важно. Эй, люди, все сюда! Срочно лекаря, тёплую одежду и питьё. Да затопите камин! Синьорину Эмилию нужно отнести в её комнату. Нет, я сам её отнесу. Лоренцо подхватил невесомое девичье тело на руки, рассыпав под ноги окружавшие его цветы, крепко прижал к груди и со всей возможной быстротой понёс в жилые покои. Сбежавшиеся со всех сторон обитатели расступались перед ним, услужливо распахивая попадающиеся на пути двери. - Чудо, чудо, это Господь и Дева Мария услышали наши молитвы, - шелестело в толпе. И светлели мрачные лица, улыбки озаряли погасшие от слёз глаза, а огромный Пеппино с радостным лаем бежал следом за своей юной хозяйкой.
*** Конечно, наша история на этом не закончилась. Всех злодеев примерно наказали. Жители замка Санта-Кроче наконец-то устроили грандиозный праздник с песнями, танцами и пышным застольем. Сам герцог Гвидобальдо руководил этим весельем. И главным украшением праздника стало обручение Эмилии и Лоренцо. Такой красивой пары гости давненько не видели. Со времени свадьбы донны Франчески и монсеньора Пьетро по крайней мере. Сама донна Франческа, увидев живую и здоровую дочь, неожиданно всё вспомнила и резко пошла на поправку. Она вернулась в свои покои и опять стала разумно вести хозяйство. Верный Луиджи получил в награду от герцога собственный земельный надел с красивой усадьбой, которую тщательно отремонтировал и укрепил. Он женился на весёлой и доброй Антонии, но по-прежнему командовал гарнизоном Санта-Кроче и был первым помощником и советчиком донны Франчески. А через два года наши обручённые поженились. Люди ещё долго и с удовольствием вспоминали эту свадьбу. На ней присутствовал сам король! И он же потом стал крёстным отцом первенца Эмилии и Лоренцо. Красивого и здорового мальчика назвали - угадайте-ка! - Пьетро, в честь благородного синьора делла Санта-Кроче. Потом у наших молодых родились и другие детки, и всякие времена им пришлось пережить, но они всегда любили, уважали и ценили друг друга, поэтому были счастливы и делились своим счастьем со всеми окружающими. Об этом тоже много чего рассказывали старые люди.
Но это уже совсем другая сказка.
автор Алюль |
сияющих водах которого отражались заснеженные горные вершины, высился неприступный замок. Мощные стены, казалось, вырастали прямо из скалы, на которой он стоял, башни упирались своими шпилями в самое небо, а развевающиеся на них вымпелы задевали облака. К воротам вела извилистая дорога, по которой могли проехать одновременно два всадника. На крепостных укреплениях поблескивали доспехи бдительных часовых. Даже одного взгляда на эту твердыню было достаточно, чтобы отбить у недоброго человека желание напасть на неё, а между тем замковый мост всегда был опущен, и ворота гостеприимно открывались по первому требованию путника, ищущего приют ночной порой.
Мне понравилось!