|
(внеконкурсная сказка)
«Пошел Иван-царевич в Кощеевы палаты. Вышла тут к нему Василиса Премудрая и говорит: — Ну, Иван-царевич, сумел ты меня найти, теперь я весь век твоя буду! Выбрал Иван-царевич лучшего скакуна из Кощеевой конюшни, сел на него с Василисой Премудрой и воротился в свое царство-государство. И стали они жить дружно, в любви и согласии». Отрывок из русской народной сказки «Царевна-лягушка»
Глава 1
Надцать лет спустя после вышеописанных событий
– А ты не веди себя как дурак! – парировала царевна. И слышал их ругань весь дворец. И не первый день уже ссорилась красивая пара супружеская. – Ой, что ж это деется, Демьян?! Чай поубивают там друг друга, давай вмешаемся! – причитала Прасковья, подруга близкая царевны. Демьян, царевича друг, хмурился, угрюмо глядя на запертые двери царских покоев. – Не лезь ты, сами разберутся. Если захотят... – А коль не захотят, что делать будем? – А вот коль не захотят, тогда я ему пойду мозги вправлять, а ты – ей. Охнула Прасковья, кинув взгляд на серьезного Демьяна, но промолчала, помолившись про себя. Если не помирятся царевич с царевной, будет лихо на их землях, и никакая сказка тут уже не поможет.
***
– Это я-то дурак? – гаркнул царевич. – Иван-дурак в другом царстве живет, ты меня с ним не сравнивай! – А чего ты ощетинился сразу, яхонтовый мой? Может, признаешься уже, в конце концов, что глупости делаешь постоянно? Тогда и мне не придется вслух слова обидные говорить. Статный красавец златокудрый мрачным взглядом оглядел жену свою: – Как замуж за меня шла, так я дураком не был. А в последний год я вдруг отупел, да? Скажи прямо, Василиса, что я такого сделал, что ты в ведьму превратилась? Царевна раздражено сдула с лица прядь непослушных огненно-рыжих волос. Глубоко вдохнула и зажмурилась. Медленно выдохнула. Открыла глаза и с болью во взгляде посмотрела на мужа. – Я и есть ведьма, Ваня. – Слова ее тихими были – почти шепот. – Ты это тоже знал, когда меня в царство свое увозил. А что же до твоих умственных способностей... Не знаю, Ванечка, но уже почти год ты ведешь себя ужасно узколобо и непробиваемо эгоистично. Я и считать перестала, сколько мы с тобой живем вместе, не стареем ведь почти, а чувствую себя в последнее время, словно старуха-брюзга или Баба Яга в десятом поколении. Иван раздосадовано воздел руки к небу, не понимая супругу. – Дык что ж тебе надобно еще, свет очей моих? Я тебя из лягушки в царевну превратил, от Кощея спас, в жены взял и царство-государство свое с тобой делю. Украшения и одеяния диковинные дарю, пиры в твою честь устраиваю, в гости к подружкам-ведьмам отпускаю да каждую прихоть твою исполняю. Чем я плох тебе? Глаза Василисы от этих слов недобрым огнем блеснули. Она руки в бока уперла, фыркнула и царевича пальцем указательным в широкую грудь ткнула. – Ты сначала кожу мою лягушечью сжег, освободитель ненаглядный! А от Кощея меня спасать и не надо было – я у него свою свободу давно в кости выиграла, просто ждала, замучает тебя совесть или нет. Я кого от отцовского гнева уберегала, из всяких неурядиц и передряг вытаскивала, после того как ты царство свое в наследство получил? А кто напился во время последнего пира «в мою честь» так, что жену свою не узнавал?! Не ты ли, драгоценный мой? И для справки: к подругам ты меня отпускаешь лишь потому, что боишься их колдовства высококачественного. А плох ты, Ваня, равнодушием своим и холодностью. На последних словах голос царевны предательски дрогнул. Супруг же смотрел на неё так, будто впервые видел. – Василиса... – Что «Василиса»? Ну что? Или так твоя любовь горит, что меня уже сожгло к лешему и я просто зрение и слух утратила? Да я в последний год для тебя вообще не существую, Ваня! Ни о чем с тобой не разговариваем, гулять не ходим, в гости в другие царства не ездим. Вечера ты проводишь с дружками до медовухи охочими, а днем раздаешь указы дурацкие и о подданных своих давно не заботишься. Да что уж тут: мы спим с тобой, отвернувшись к противоположным стенкам. Чай молодые и здоровые, а тело мое тебя уже не интересует, ты и не смотришь на меня, как раньше, взглядом голодным. Живем с тобой, как будто и не супруги вовсе, а так – соседи по покоям. Молчим и хмуримся друг на друга только. – Да ну не правда же, голубушка ты моя! – воскликнул Иван и протянул руки к жене. Та отступила на шаг и грустно покачала головой. – Правда, Ванечка, правда. Не хотела разговор этот затевать, да ты меня вынудил. Все надеялась, одумаешься, нагуляешься и ко мне придешь. Ан нет, не мила я тебе больше. Так ты скажи мне тогда, Ваня, от сердца скажи: «Уходи, Василиса, не хочу тебя подле себя», я назад к Кощею вернусь и служить у него буду, благо восстал он из пепла, в который ты его обратил. Только не мучь меня больше невниманием своим и равнодушием. Больно это, Ваня, очень больно, сердечко мое устало. Царевич сглотнул с трудом и аж вздрогнул, как представил, что Василиса его оставит. У него похолодело внутри, в голове помутилось, и руки задрожали. Они уже так долго вместе были, что и не вспомнит он, каково это – когда жены по утрам в его постели нет. Хотя вот ночи у них стали целомудренными и скучными, права была Василиса. Только как он объяснит-то ей, как докажет, что любит ее всем сердцем и всей душой, что равнодушие его ей чудится? – Василисушка, родная, клянусь жизнью своей, никуда тебя не отпущу! Не вздумай даже. Я Кощея тогда еще раз в пепел обращу. Ты моя – и точка. Оставь всякие глупости, что в головке твоей премудрой засели, оставь и забудь. Царевна взгляд от супруга отвела и, в окошко глядя, тихо-тихо спросила: – А зачем я тебе, милый мой? Дабы просто значилась аль, может, чтобы отец тебя не ругал, что его любимую невестку ты обидел? Мне продолжать исполнять роль мебели при царевиче и народ успокаивать после очередной твоей дурацкой выходки? Зачем, Ваня?.. Иван к жене подошел, лицом к себе развернул и сурово на нее посмотрел. Видно было, что сдерживает свои эмоции царевич, не хочет показывать Василисе как больно укололи его ее слова. – Я отца не боюсь, а о тебе никогда как о мебели не думал, чушь какая. Ты жена моя, Василиса, и я любил тебя, люблю и буду любить. Может, у нас сейчас не все хорошо, но это не значит, что я тебя отпущу куда бы то ни было. Если обидел тебя, прости, не со зла ведь. Тогда я действительно дурак... У Василисы горько-горько на душе было: так и не понял супруг, что простым «прости» тут уже не поможешь. – Скажи мне, Ванечка, почему ты стал избегать меня, почему охладел? Может, это я тебя однажды чем обидела? Царевич, не ожидав такого вопроса, даже рот приоткрыл от удивления. А Василиса прочла ответ в его глазах. – Значит, обидела. Что же ты молчал, Ваня? Почему не сказал мне сразу? А я тут на тебя грешу... – Нет, Василиса, нет. Не обижала ты меня ничем! – Ты не умеешь врать, Иван, – жестко произнесла царевна. Он прикусил язык и дважды глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться. Но что тут толку успокаиваться? Раз уж у них такой разговор откровенный случился, следует и ему жене о боли своей поведать. – Ты всегда была умнее меня, Василиса, достойнее, образованнее. А я всегда старался ради тебя стать лучше, расти над собой. Старался изо всех сил тебе соответствовать, чтобы тебе стыдно рядом со мной не было. Но тебе мудрость от рождения была дана, и мне до тебя никогда не дотянуться. Я стал замечать, что стоило мне ошибиться или глупость какую сделать, ты тут же вздергивала носик и шла исправлять мои оплошности с таким видом, будто я ребенок малый и ты жалеешь, что супругой моей стала. Видел, что в тягость тебе моя приземленность. Как бы я ни старался, тебе все время было мало, я все равно оставался глупым Ванькой, младшим сыном батьки моего. Ты тоже была холодной, родная, тоже была высокомерной и нетерпеливой. Мои успехи перестали тебя восхищать, скорее ты раздражалась из-за моего несовершенства и с радостью подмечала промахи. А я никогда не буду совершенным, Василиса, мы с тобой живем не в той сказке... Я такой, какой есть, и выше головы не прыгну, звезду тебе с неба не достану. Но я очень люблю тебя, Василиса, очень и жалею, если причинил тебе столько боли. Царевна задрожала, глаза жгло от непролитых слез. Эти слова мужа словно ударили наотмашь, словно разбили в ней что-то. Как же так? Как они дошли до этого? Как она могла дать ему хоть на секунду усомниться в себе? И самое главное, как исправить все, что они вдвоем натворили? Девушка шагнула к супругу и прижалась щекой к его груди. Руки царевича робко легли на ее плечи и прижали жену ближе. Царская чета постояла вот так молча, каждый осознавал свои ошибки и страшился будущего. Ужас сковал обоих, ужас потерять друг друга раз и навсегда. – Что же нам теперь делать, Василиса? – прошептал Иван, гладя жену по роскошным волосам, спадавшим до середины спины. Она уже знала выход. – Пойдем к Кощею, он поможет. – К Кощею? Да в своем ли ты уме, женщина? – Тише, Ваня, не кипятись! Он не держит на тебя зла. Ну... скорее всего. Кощей знает, что делать, он поможет нам. – Это как же? Откуда такая уверенность у тебя? Как этот трухлявый скелет решит наши семейные проблемы? Василиса раздраженно фыркнула: – Ну вот опять ты артачишься! Так сложно довериться собственной жене? Я говорю тебе, поможет, значит поможет. Он мне должен, это раз. И «скелет» сей, как ты выразился, повидал гораздо больше, чем мы с тобой вместе взятые. Нам нужен его совет. Иван тяжело дышал, сцепив зубы. «Довериться жене» настойчиво звучало в голове. Он очень хотел ей довериться, но Кощей... – А если он вынудит меня на поединок его вызвать? Василиса взглянула на супруга и ласково прикоснулась ладошкой к его щеке. – Не вынудит. При мне – не посмеет. Обещаю тебе, Ваня, у нас все получится. Нам просто нужно исправить свои ошибки. – Нужно... – эхом отозвался царевич. – Ладно, веди, Василиса, веди к Кощею. Давай послушаем, что скажет окаянный. Иван и Василиса распахнули двери своих покоев, кивнули на прощанье Прасковье с Демьяном и направились в конюшню. Оседлав любимых скакунов, супруги стремглав помчались в логово Кощея Бессмертного, самого непредсказуемого и опасного злодея всех сказок.
Глава 2
– Нет, ничего мне не надо: воду мне Водяной носит, дрова Леший рубит, а лампы Алладин чистит... «После дождичка в четверг»
Леший обиженно засопел. – Ты мухлевал, хозяин! – Так а тебе кто мешал мухлевать-то? – искренне удивился Кощей. – А я не умею! – А ты учись. Ты мой слуга или чей, в конце концов?.. Тут вдруг их карточный поединок был прерван громким стуком и недовольными окриками снаружи. Кое-кто у дверей покоев Кощеевых настоятельно требовал его появления на свет божий. И голос этот Кощей узнал бы даже вусмерть пьяным. Предводителя всей сказочной нечисти аж передернуло. Он застонал, уронив голову на руки. – Черт меня забери, только не она! Пусть мне это только чудится, пусть чудится, Леший! Лесной житель губу нижнюю выпятил и с любопытством уставился на хозяина. – А это кто там кричит так грозно? Вы кого опять разгневали, Ваше Злодейшество? Кощей глянул на дубовую дверь раздосадовано. – Василиска Премудрая явилась! Я еще от последней нашей с ней встречи не отошел, а жених ейный так вообще меня в пепел обратил. И чего этой занозе от меня надобно? Он тяжело вздохнул, приготовился дать отпор Премудрой бестии и щелкнул пальцами – дверь в то же мгновение широко распахнулась. На пороге стояла раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, Василиса и ее угрюмый муж. – Ты чего орешь, бешеная? Всю нечисть мне перепугаешь! И дурака своего притащила с собой! Да я его сейчас... Не успел Кощей гневную тираду начать, Василиса недобро на него взглянула, нахмурилась и молвила вкрадчиво: – Не тронь Ивана, а то я тебя в лягушонка обращу, не успеешь глазом моргнуть. И он не дурак, он Иван-царевич, ну сколько можно повторять?! Мы за помощью к тебе пришли, Злодейшество, а ты с порога обзываешься. Кощей аж трость свою с набалдашником в виде головы черта выронил. На Лешего взглянул, мол, не послышалось ли ему. Леший кивнул. Тогда Нечистый брови от удивления приподнял и уставился на Василису, как на полоумную. – Ты никак разумом помутилась, Премудрая? С чего это я бы вам помогать вздумал? Опозорить меня перед моими боевыми товарищами решила? Иван шагнул вперед, сжав руки в кулаки и мысленно желая Кощею сквозь землю провалиться. Василиса супруга на месте удержала, а сама быстро к Бессмертному подошла и что-то на ухо прошептала, да так, что даже Леший не услышал. Кощей белее белого стал, глаза гневом блеснули и... смущением. Только и оставалось ему, что молча смотреть на ухмылявшуюся Василису. – Негодница рыжая! Ты же смухлевала тогда, я видел, что кости по твоей воле переворачивались в самый последний момент. Царевна продолжила улыбаться, довольная собой. – А кто тебе мешал мухлевать? Леший, наблюдая за этой перепалкой, засиял весь, смекнув, что обдурила барышня его хозяина. – А меня совесть замучила! Решил с тобой честно играть. Василиса фыркнула, закатив глаза. – Совесть? Не смеши меня, так я тебе и поверила. Ты тогда просто глаз на меня положил и очаровать хотел, а я не поддалась, потому что Ваню люблю. Кощей ощетинился весь, язык Василисе показал и царевича злым взглядом одарил. – Не больно-то и хотелось, мудрая ты моя. – Она не твоя, – тут же прорычал Иван. – А ты помалкивай, дурак, пока я тебя Змею Горынычу не скормил. – Василиса, пойдем отсюда, иначе я за себя не ручаюсь! Вообще, зря притащились в такую тмутаракань. Царевна с места не сдвинулась, Кощея взглядом прожигая. – Помоги нам, Злодейшество, и будем квиты, обещаю. Бессмертный недоверчиво поглядывал то на гостью, то на мужа ее. Тянул с ответом как мог. Уж и трость свою поднял, и шкуру медвежью на плечах поправил, и затылок почесал. А потом любопытство его врожденное взяло верх над разумом. – Ладно. Если смогу, помогу, и чтоб глаза мои тебя больше не видели. Поняла, рыжая? Василиса кивнула: – Слово даю. – Ну и не трать мое время попусту. Говори, зачем пожаловала и как тебе помогать. Рассказала царевна Кощею про их с Ваней беду: про то, что не понимают они друг друга больше, искра между ними погасла, и пропал тот свет, что раньше Василису с царевичем озарял. Трудно им стало вдвоем и перестали супруги ценить друг друга. И если нелегко было Василисе о таких личных вещах с Кощеем откровенничать, то Иван и вовсе в пол смотрел, напряженный весь, замкнувшийся в себе. Стал для него настоящим испытанием на прочность этот визит к Бессмертному, а все потому, что он, царевич, жену свою так обидел и недомолвками своими к той черте их привел, за которой только лихо ждало. Провалиться бы самому под землю, только бы через такой позор не проходить... Василиса чувствовала, как плохо Ивану, как мучается он опять, опять из-за нее. И его боль была ее болью, ее наказанием. Так если она такой плохой женой оказалась... Может, и не судилось им с Ваней вместе быть? Может, это она себе сама сказку выдумала, а ничего на самом-то деле и нет, и нужно просто отпустить царевича?.. – Я никогда с таким не сталкивалась, понимаешь? Не было доселе случаев, чтобы принцы с принцессами аль царевичи с царевнами расходились. Нет таких сказок. Мудрость моя мне не помогает, ума не приложу, что нам делать. А ты, Кощей, говорят, частенько в другие миры наведываешься, вот я и хотела спросить совета: может, люди знают, как наш с Ваней брак спасти. Должен же быть способ хоть где-нибудь, раз не в сказках! Кощей призадумался, хмуро глядя перед собой. Пропало у него желание глумиться над царской четой, ибо где же это видано, чтобы царевич с царевной расставаться вздумали? Да узнают где в мире сказочном – всю вину на него же и свалят! Скажут, Кощей проклятый порчу на царскую семью навел, разлад наколдовал и опять царевну украсть хочет. А зачем ему такая слава? Нет уж, он статус Злодейшества делами более достойными заработал и терять репутацию из-за Василисы во второй раз не будет. А как помочь-то ей? К людям он часто захаживает, да, но вот где ответ искать? – Так. Ну, если я правильно понял, у вас кризис отношений: притерлись друг к другу, не цените того, что имеете. И уже столько лет в рутине живете... нет новизны! Нужны встряска, адреналин и впечатления новые – за этим я обычно и покидаю ненадолго сказки, отправляясь к людям. У них там постоянно семь пятниц на неделе и всякие интересные события происходят, не то что в ваших царствах-государствах – однообразие да и только. Василиса бросила на мужа быстрый взгляд через плечо. Он встретил этот взгляд и едва заметно кивнул. Но заметила царевна недоверие к Кощею, что светилось в голубых глазах Ивана. Что ж, он имел полное право не доверять тому, кто однажды украл его невесту. – И как же нам получить вот эту «новизну», что ты предлагаешь, Бессмертный? – обратилась девица к хозяину всей нечисти. Кощей кончики пальцев соединил и губы поджал, снова погрузившись в размышления. Незваные гости его не торопили, но самих потряхивало от нетерпения, и груз неизвестности давил на плечи. Лишь спустя несколько долгих минут ответил им Бессмертный. – Я предлагаю вам покинуть сказку на два полных дня, пока солнце дважды не взойдет и не скроется за горизонтом, вы пробудете вдали друг от друга среди людей. Порознь, понятно? Никаких царских дел, свар и прочего. На это время вы станете друг другу чужими людьми, без каких бы то ни было ограничений, супружеских обязанностей и другой замужней ерунды. Никто никому ничего не должен и волен делать, что вздумается. Вы будете вести себя как обычные люди: наслаждаться моментом, пользоваться случаем, совершать глупости и думать только о себе. Они зовут это «свободой». Я дам вам шанс почувствовать себя вновь полностью свободными. Царская чета во все глаза смотрела на Кощея, даже Иван перестал хмуриться и удивленно приподнял брови. Василиса же сглотнула с трудом, осознавая, какой опасностью грозит подобное приключение. Вполне возможно, что после этой «свободы» они с Ваней уже никогда не будут вместе... Ей вдруг захотелось развернуться и убежать отсюда назад, в свое царство, и пусть все остается как есть, не стоило испытывать судьбу. Но тут Иван вдруг заговорил: – А как мы попадем в мир людей, и что будем там делать, если даже понятия не имеем, как живут люди? Не можем же мы просто заявиться посреди города какого и пойти куда глаза глядят. Впервые Кощей подавил желание нахамить царевичу. – Именно. Вы пойдете, куда душа поведет. Есть у меня волшебное озеро, а в нем воронка диковинная, что в мир человеческий ведет. Сядете в лодку зачарованную, и она привет вас куда надобно. А точнее, в город Великий Новгород. В одном тамошнем лесу есть еще одно озеро, никому неведомое, волшебное, вот там и пристанет лодка. Ну а уж оттуда понесут вас ноги в разные стороны. Как закатится солнце во второй раз, вы снова встретитесь у того озера и лодка будет ждать. Все, что нужно знать о людях, я помогу узнать и кое-какую чудную вещицу в дорогу вам дам. Только помните, вы обязательно должны пойти разными путями-дорожками. Ну так что, согласны ли царевич с царевной на мое предложение? Василиса вымолвить и слова не могла, впервые страх сковал сердечко. Да так сковал, что впору было без чувств падать, а она только что и смотрела то на Кощея, то на Ваню. Пожалела уже царевна, что в такую затею ввязалась, а отступать было поздно. Если захочет супруг последовать советам Кощеевым, то Василиса за ним и в огонь, и в воду пойдет. Иван видел, что испугалась свет его солнышко, сильно испугалась: задрожала вся и кулачки сжала крепко. Хотелось обнять ее срочно, к себе прижать и ото всех напастей уберечь. Да только нужен ли он ей, такой нерадивый муж? Нет, сначала нужно доказать Василисе, что любит он ее одну на всем белом свете и не будет больше дураком таким, а ради этого пройдет он и огонь, и воду, и медные трубы... Раз говорит Кощей, что нужно им побыть врознь, значит стерпит Иван разлуку с любимой, стерпит и все преграды преодолеет на своем пути, но вернет себе былую Василису, ту, что улыбкой своей озаряла каждый день. Подошел Иван к жене, взял нежно за руку и, глядя в глаза Кощею, ответил: – Согласны, нечистая сила, согласны. Но подпишем с тобой бумагу специальную, где ты обязуешься не обмануть нас и вернуть в сказку в назначенный срок. Кощей фыркнул и скривил рожицу забавную. – Нужны вы мне больно, только головная боль от вас двоих. Подпишем твою бумагу, царевич, сразу в двух экземплярах. Во втором Василиса напишет, что ничего я ей более не должен. Да, ведьма? Ты ведь обещала. Царевна кашлянула, прочистив горло. – Подпишу, все подпишу, Бессмертный, я обещания выполняю. Но и ты уж смотри: я тебе доверила брак свой и супруга. Если ты в своем совете уверен, то так тому и быть. А коли рассорить нас с Иваном еще больше хочешь, мстить тебе буду, проклятый, весь век следующий. Кощей руки ладонями вперед вытянул и чинно кивнул, успокоив Премудрую. – Вы мне потом еще спасибо говорить будете, Лешим своим клянусь. Тот самый Леший по струнке вытянулся и во весь рот заулыбался. Василиса с Иваном друг на друга взглянули. Невысказанные слова промелькнули во взглядах, рука царевича чуть сильнее сжала небольшую ладошку супруги, подбадривая. «Мы обязательно справимся, милая, и не через такое проходили с тобой». «Я не хочу тебя терять, Ванечка!». – Ну, хватит уж в гляделки играть, у меня еще дел полно. Леший, давай пиши бумаги эти проклятые и зови Водяного, пусть проводит наших гостей к озеру. Слуга Кощеев бросился исполнять приказы. Как только поставили свои подписи Кощей с Василисой на свитках пергаментных, явился на порог Водяной, весь промокший, в водорослях от косматой головы до босых ног, и пахло от него болотом. – Звали, хозяин? – Звал. Отведи-ка, друг мой, этих двоих к волшебному озеру моему, посади их лодку и встреть через два дня там же. – Будет исполнено, Ваше Злодейшество. – Так, стоп. Чуть не забыл! Подойдите ко мне, голуби влюбленные. Кощей порылся в нескольких карманах своего черного-пречерного одеяния и выудил два маленьких диковинных предмета, коих царская чета никогда доселе не видела. Подошли царевич с царевной к Бессмертному и взяли в ладони эти предметы необычные. – Называется данная штуковина «мобильный телефон». Прошу не потерять и вернуть мне в целости и сохранности. Так, запоминайте: чтобы связаться друг с другом... – Это как в колокол, что ли? – воскликнула Василиса. – Не перебивай, рыжая! Мысль ускользнет и ту-ту, останетесь без связи на два дня. Слушай внимательно. Чтобы связаться друг с другом, вам нужно будет нажать кнопку с цифрой один. Вот эту, – показал Кощей на маленькую кнопочку. – Больше никаких кнопок не нажимать и по стеклышку не стучать! Ясно? Остальные кнопки не вашего ума дела, они только для моего пользования. – Поня-я-ятно, – протянул Иван, разглядывая чудаковатое приспособление. Ничего ему понятно не было, но признаться в этом царевичу стало стыдно. – Уф, ну и мороки же с вами! Ладно, сейчас будете знать, что да как. Кощей без предупреждения прикоснулся ладонями ко лбам царевича и царевны. Тех словно громом поразило, подскочили на месте и вскрикнули в унисон, не то от боли, не то от неожиданности. Схватились за головы свои и согнулись пополам, тихонько застонав. Его Злодейшество довольно ухмыльнулся. – Ну вот, теперь полегче должно быть разобраться во всем, что вас в мире людей ждет. – Ты что с нами сделал, ирод окаянный? – прохрипел Иван, с трудом распрямляясь и помогая Василисе. – Что за чудные видения на нас наслал? – Ну вот всегда знал, что ты грубиян и невежда, – презрительно бросил Кощей. – Я вам воспоминания свои отдал, знания, все, что я запомнил и чему научился у людей. Вы теперь можете ими спокойно пользоваться и не пропадете в случае чего. Василиса, казалось, целиком ушла в себя, сосредоточившись на только что обретенных видениях. И были они не такими страшными, как ей представлялось, даже наоборот... – О, как у них там все по-другому, оказывается! Никогда бы не подумала. Иван взглянул на неё с опаской. Неужели так не мило ей царство его, что мир людей уже заочно зачаровал ее? Но спрашивать у супруги не стал, сама потом расскажет. Им пора было выдвигаться в путь дальний. – Гонца надо бы послать во дворец да предупредить всех, что нас с Василисой не будет два дня. Окажешь такую услугу, Нечистый? Кощей глаза закатил и махнул обреченно рукой. – Можно подумать, я могу отказаться. Сбегутся сюда всем селением и начнут меня обвинять, что я вас украл и в подземелье запер. Нет уж, дудки, будет гонец – мне так спокойней, а придворным вести о вас драгоценных. – Благодарствую, Бессмертный, что помогаешь в нашей беде, – тихо молвила Василиса. Кощей снова отмахнулся. – Да ладно уж, тоже мне, помощь. Я это в своих интересах делаю прежде всего. Все, теперь прочь отсюда, с глаз моих долой. Водяной вас проведет. А я пойду своими делами заниматься. Василиса улыбнулась Кощею на прощанье, Ваню за руку взяла, и отправились они вслед за Водяным к волшебному озеру с таинственной воронкой. Леший с Бессмертным им вслед посмотрели и вновь за стол вернулись, чтобы еще партейку в карты сыграть. – Не обманул ты их, хозяин? – спросил Леший. – А зачем? Они и так уже давно друг друга обманывали. Пусть хоть так разберутся со своими отношениями. – Так а что за условие такое, чтобы они порознь были? Разве ж так проблемы решают? Кощей лукаво усмехнулся, сдавая карты. – А это условие для того, чтобы они его нарушили, мой друг. И если осмелятся, нарушат, проведут хоть один день из двух вместе – вернутся в сказку счастливыми и никогда уж не захотят расстаться. Леший хрипло захохотал, похлопывая себя по коленям. – Коварный хозяин! Ты все-таки проучил их, да? – А как же. Они ведь пришли за жизненным уроком? Они его получат. Ту партию в дурака Леший опять проиграл.
Глава 3
Нет в жизни конечной цели. Есть путь, по которому мы идём, и каждый сам волен выбирать, где ему остановиться навсегда или, передохнув, отправиться дальше, сквозь время, цивилизации, пространства...
– Вот озеро. Вот лодка. Встречу вас через два дня. Счастливого пути, – буркнул Водяной и ушел восвояси. Иван и Василиса недоверчиво смотрели на ту самую лодку, хлипкую и древнюю, как сам Кощей. Озеро оказалось небольшим и небывалой красоты, так и манило освежиться в нем с дальней дороги. И только от самого центра его расходились волны неспокойные, будто бы кто-то тревожил воду постоянно. – Готова, Василисушка? – тихо спросил царевич, подводя жену к лодке. Самого его знобило, но не от холода, а от неуверенности в том, что ждало их впереди. Царевна только и смогла что кивнуть, крепко вцепившись в Ванину ладонь. Забрались супруги в лодчонку, и поплыла она без их помощи к центру озера. Весь путь не отрывали царевич с царевной взгляда друг друга и за руки держались. А потом и моргнуть не успели, как лодка резко ухнула вниз, провалившись в водоворот. Завертело, закружило ее, из стороны в сторону бросало, ветер в ушах путников звенел, но они с места не сдвинулись, пока тряска не завершилась. Выплыла лодочка к берегу другого озера, такого же чудного и лесом густым окруженного. Царская чета пораженно озиралась вокруг да друг на друга: ни капли воды на них не попало в водовороте, и одежда на них появилась диковинная. Они и не заметили, когда это их царские одеяния сменились одеждой из мира человеческого. Благодаря воспоминаниям Кощеевым смогли Ваня с Василисой узнать, как же назывались эти одежки: куртки, джинсы, рубашка, блуза и еще ботинки да ботильоны. Вот так смешные люди-то! Едва ступили на берег путники, лодка в водоворот сама уплыла да и скрылась в нем с концами. Им оставалось лишь направиться к одинокой тропинке, что сквозь стену деревьев из лесу выводила. Солнышко только-только на небо выкатывалось, робко молодым путь освещая, где кроны дубов и кленов расступались. Первый день Вани и Василисы в Новгороде Великом начался. Шли они через лес в молчании, но за руки взявшись, да взглядами обмениваясь иногда. Очень нравилось Ивану, как красиво смотрятся на жене одежки новые – никогда прежде не видел он ее такой... необычной и прекрасной. Черные джинсы плотно облегали ноги девичьи стройные, длинные. Сапожки чудные на каблучке ее движения соблазнительнее делали. А уж курточка кожаная цветом чуть темнее волос Василисы, мехом на воротнике отороченная, как по ней была сшитая. В общем, не хотелось Ване взгляда от милой отводить. А ее мысли все тоже им были заняты. И так мужественно он выглядел в своих джинсах синих-синих, что под цвет глаз его подходили, и серой куртке-пиджаке. Такой серьезный, уверенный в себе и решительный, смело вел Иван жену за собой. Когда она перестала им восхищаться, когда потускнела для нее красота его? А ведь он же еще надежный и заботливый... – Гляди, просвет! Чай пришли мы уже, – вдруг произнес царевич, ускоряя шаг. Василиса за ним едва поспевала, проклиная эти ботильоны с их каблуками высокими. Но впереди и впрямь виднелся просвет, заканчивался темный лес. Вышли они с царевичем к дороге пустынной, что лес огибала. По сторонам посмотрели: за ними лес, а за дорогой поле вспаханное. И ни одной живой души вокруг али столба верстового. – Что будем делать, Ваня? – прошептала царевна. Тот плечами повел и вздохнул тяжело. – Пойдем по дороге, может, подвезет нас кто, на этой... как ее... на машине, вот. – Но Кощей же сказал нам с тобой в разные стороны идти. Иван хмуро взглянул на жену. – Никуда ты одна не пойдешь в такой глуши. Сначала до города доберемся, а там уж и пойдем путями разными. И не смей спорить, Василиса. Я так сказал, так и будет. Она робко улыбнулась, про себя настойчивости супруга радуясь. – Хорошо, Ванечка, как ты сказал, так и будет. Пойдем с тобой по дороге. Царевич за руку ее взял, и зашагали они куда глаза глядели по чужбине. Долго идти не пришлось: через пятнадцать, а может, двадцать минут остановилась рядом с ними машина. Во всю разглядывали путники средство передвижения необычное, пока водитель – улыбчивый мужчина с сединой на висках – им предлагал «запрыгивать» и спрашивал, куда они направляются. – Нам бы в центр города, отец. Это ведь Великий Новгород? – отозвался Иван, помогая Василисе забраться в эту удивительную машину. Водитель рассмеялся и взглянул на царевича удивленно. – Он самый, сынок, Новгород на реке Волхов. Да вы никак заблудились, ребята? Как вас вообще в такую глухомань-то занесло? – Да так, мы издалека прибыли, местности не знаем. – Это ж какое далекое у вас издалека! Ну ладно, помогу, так и быть, подкину вас в город. Мне и самому по делам туда не мешало бы заехать. Иван тоже улыбнулся, пожимая их спасителю руку. – Меня Иваном зовут, а это Василиса. – То, что она его жена, Ваня решил не упоминать. Пожилой водитель хохотнул. – Надо же, прям как в сказке про Ивана-Царевича. Меня можете Федор Петрович звать. – Вы знаете эту сказку? – с удивлением спросила Василиса. Федор Петрович снова смехом зашелся. – Да бог с тобой, голубушка, я все русские народные сказки знаю – вырос на них и внукам своим по сто раз уже их рассказывал. Ваня с Василисой переглянулись, муж улыбнулся ей и подмигнул. Вот, значит, как! Любят люди их сказку, любят и внукам своим рассказывают. Так что теперь у царской четы только больше причин бороться за свое счастье появилось. – А как называется этот лес, что вдоль дороги тянется, Федор Петрович? – спросил Иван, чтобы знать, как обратно к озеру вернуться. – Да никак не зовут его, Ваня. А едем мы по Лужскому шоссе, если что. – Понятно, спасибо вам. Остаток дороги царская чета с радостью беседовала с Федором Петровичем обо всем на свете, слушая его забавные жизненные истории и не забывая при этом разговаривать как люди, а не как герои их любимой сказки.
*** – Ну, приехали, молодежь! Раз вы нездешние, я вас у гостиницы «Волхов» высажу. Захотите, там остановитесь, а нет – так что-нибудь другое себе подберете, город большой. Вы себе карту лучше купите, чтоб не заблудились опять. – Спасибо за помощь, Федор Петрович! Не знаю, что бы мы без вас делали. – Иван снова пожал руку веселому водителю и вышел из машины первым, чтобы помочь Василисе. – Как вас отблагодарить? – спросила она пожилого мужчину. Тот отмахнулся только и улыбнулся искренне. – Ступай, дочка. Вы меня всю дорогу развлекали, хоть не скучно старику было, а то бы тащился в тишине и в одиночестве. Лучшей благодарностью будет, если вам город наш понравится. Василиса помахала ему на прощание. – Спасибо еще раз, Федор Петрович. Легкого пути и счастья вам! – И вам, молодежь, и вам всего хорошего. Пусть бог бережет. И остались Ваня с Василисой стоять на тротуаре, когда автомобиль Федора направился вниз по улице. Вокруг них кипела жизнь: сигналили и визжали шинами другие машины, всюду сновали люди, не обращавшие на чужаков никакого внимания. Город проснулся и приглашал путников окунуться в его атмосферу. Супруги вдруг остро осознали, что вот сейчас им придется расстаться и пойти разными дорожками, затеряться в этом городе без остатка и встретиться лишь через неполных два дня. Оба испугались и не хотели с места двигаться. – Надо идти, Ваня. Кощей велел, – с трудом выдавила Василиса. – Знаю. Будь осторожна, милая. Обещай, если вдруг что – ты сразу же позвонишь мне. – Обещаю, родной. И ты тоже, береги себя, звони, чуть что. Встретимся у озера. – У озера. Через два дня. Без предупреждения Иван вдруг крепко обнял Василису и поцеловал. Страстно так, неистово, жадно. И так же резко отступил. Бросил на нее последний взгляд, развернулся и зашагал прочь. Василиса смахнула непрошеные слезы, глядя ему вслед. Как же давно Ваня ее так не целовал! Она и забыть успела, сколько в нем страсти и огня бывает, поболее, чем в ней самой, ведьме потомственной. И теперь покоя ей не даст этот прощальный поцелуй. Царевна засунула руки в карманы теплой курточки и отправилась в противоположную от Ивана сторону. Она сможет, справится с этим испытанием и будет очень ждать их встречи у озера.
***
Иван сидел на лавке, что на аллее за стенами Кремля стояла, а напротив него во всей своей красоте разливалась река Волхов. Широкая, полноводная и могучая. Ему нравилось просто наблюдать за ней, погрузившись в раздумья. На противоположном берегу величественно белело Ярославово дворище. Ветер налетал, как коршун, и пронзал холодом до костей, но царевич не обращал внимания, лишь в куртку поглубже закутался и капюшон «толстовки» накинул. Куда-то идти больше не хотелось, только что обретенная свобода обернулась грустью. – Вы не против, если я присяду тут рядышком? – Его вдруг резко вырвал из собственных мыслей мелодичный женский голос. Ваня вскинул голову и увидел перед собой девушку-красавицу, станом стройную, черные кудри до плеч развевались на ветру, а глаза серые-серые на него с надеждой смотрели. Так залюбовался он, что не сразу нашелся с ответом. – Пожалуйста, составьте мне компанию. – Царевич подвинулся, уступая незнакомке место. Она лучезарно улыбнулась и протянула маленькую ладошку, затянутую в перчатку: – Меня Яна зовут, а вас? – Иван. Спасибо, что присоединились ко мне, Яна. – Он легонько пожал ее руку, с любопытством оглядывая девушку. – Вы такой одинокий и грустный сидели, я подумала, может, у вас случилось что или помощь нужна. Иван усмехнулся невесело. – Помощь если и нужна, то уже все равно поздновато. Но спасибо за ваше участие. – Давай на «ты»? А то мне неуютно, когда на «вы» обращаются. Я еще не в том возрасте. – Яна уже улыбалась. Царевич невольно стал улыбаться в ответ, поддаваясь ее обаянию. – Давай. Ты здесь по делам или просто гуляешь? – Ой, я вообще с подругами должна встретиться скоро, а пока решила побродить тут, очень люблю наш Кремль. Вот тебя встретила. Кстати, а ты сам какими судьбами здесь? – А я... турист. Из глубинки России приехал на ваш город посмотреть. У меня всего два дня, нужно провести их с пользой и с размахом. Может, что посоветуешь? Глаза Яны зажглись неподдельным интересом. Она склонила голову набок и нижнюю губу прикусила, раздумывая над чем-то. Потом улыбнулась Ивану, завлекающе так. – А пойдем тогда со мной и моими подругами кутить? Суббота же, у нас девичник предполагался, но они явно не будут против такого видного парня, как ты. Ну а завтра мы тебе остальные красоты Новгорода покажем. Как тебе идея? Ему в принципе было все равно, что делать эти два дня... Но Кощей сказал прожить их как человек, делать и чувствовать то же, что и они. В таком случае предложение Яны подходило как нельзя кстати. – Согласен. А где кутить будем? Яна встала и протянула ему руку. – Я тебе сейчас покажу, тут недалеко. Иван, как зачарованный, взял ее ладонь в свою и позволил новой знакомой увлечь себя в неизвестном направлении.
***
Царевна безумно скучала по Ивану и по родному дому, который так мучительно напоминали древние постройки Кремля и Дворища. Два дня теперь казались вечностью, и не представлялось, что делать дальше. Нелепое желание, чтобы супруг тоже по ней хоть чуть-чуть тосковал, съедало ее изнутри. Советы Кощея больше не казались такими уж действенными: вся эта затея была напрасной тратой времени. Люди совсем не такие, как они с Иваном. Совсем. Они порой чересчур эмоциональные или отстраненно-равнодушные, чуточку сумасшедшие или скучные, занятые поиском смысла жизни или прожигающие ее без оглядки, погруженные в свои беды или в радости. Кому-то из них для счастья нужна самая малость, а кому-то – весь мир на блюде подавай. Добрую половину дня бродила она по городу, замечая их поведение, слушая обрывки разговоров и впитывая атмосферу «обычной жизни». Они с Ваней никогда не были обычными, никогда не отдавались целиком на волю эмоций и порывов, не умели давать друг другу свободу бескорыстно, ничего не ожидая взамен. А ей хотелось жить, как все эти люди: иметь какие-то надежды и мечты, чего-то добиваться и куда-то стремиться. Хотелось научиться ценить жизнь, потому что она конечна. Забыть, что сказка всегда имеет хороший конец, и дорожить тем, что имела каждую секунду, как будто завтра этого может не быть. Царевне вдруг отчаянно захотелось остаться в этом мире, но только чтобы рядом был Иван, и большего она никогда бы не попросила... Стало еще холоднее, и нестерпимо мучил голод. Нужно зайти куда-нибудь в... как это Кощей назвал? Ресторан. Да, именно туда. Василиса направилась к каменным ступеням, что вели с набережной к Дворищу, а оттуда она выйдет снова на городские улицы и зайдет в первый попавшийся ресторан.
*** Подруги Яны оказались все как на подбор красавицами не хуже ее самой, веселыми и разговорчивыми. Всей шумной компанией из восьми человек, включая Ивана, они после бара направились в «клуб», как назвали заведение девицы. Такого царевич не ожидал вовсе: в помещении было слишком много народу самого разного, все то и дело толкали друг друга, отплясывая в центре зала, запредельно громко бабахала какая-то ужасная, на вкус Ивана, музыка. А еще от большинства людей пахло алкоголем, потом и чем-то еще очень специфическим. Дым от сигарет щипал глаза и заставлял кашлять. Вот так, значит, развлекаются по вечерам люди. – Ванька, ну не тушуйся, давай, выпей с нами. Сейчас оторвемся по полной! – прокричала ему на ухо одна из подруг Яны, кажется, ее звали Таня. Остальные подхватили и обступили его кольцом: не успел Иван отказаться, как горячая и приятная на вкус жидкость уже обжигала ему горло. За первой аккуратной рюмочкой последовали вторая и третья. Дальше царевич перестал считать, а все вокруг смешалось в одну расплывчатую картину веселья, смеха, танцев и очередных порций алкоголя. Он не помнил, как девушки вытащили его на танцпол, как закружили в танце, и когда мысли о возвращении в сказку перестали назойливо биться в голове. Каким-то чудом удалось Ивану продержаться на ногах до самого утра. Потом Яна отправила подружек по домам, посадив в такси, а сама осталась с ним. – Поехали ко мне, Вань, – прошептала ему на ухо девушка, ласково проводя ладонью по щеке и улыбаясь. Поскольку соображал он очень плохо и с трудом, силясь прогнать чары поганого змия, царевич отстраненно кивнул. Когда они с Яной садились в такси, ее лицо расплывалось перед глазами. А по дороге к ней домой он и вовсе уснул.
*** – Что будете заказывать? – спросила Василису приятная девушка-официантка. А царевна понятия не имела, чего из яств ей хочется и что подают в этом ресторане. Она беспомощно взглянула на официантку. – Понимаете, я у вас впервые... Может, посоветуете? – Конечно-конечно. Что бы вы хотели из напитков? – Горячее что-нибудь. Не успела сотрудница ресторана предложить что-нибудь посетительнице, за ее спиной раздался звучный глубокий баритон. – Позвольте, я угощу даму. Василиса с удивлением взглянула на статного незнакомца, что вышел вперед и присел за столик напротив нее. Он двигался уверенно и неторопливо, излучая ауру надежности и привлекательной мужественности. На лицо красив. Элегантен в своем синем костюме-тройке. А взглядом медовых глаз мог соблазнить за несколько секунд. Царевна дар речи потеряла, уставившись на темноволосого мужчину. А он тем временем заказал для них два глинтвейна, мясные стейки с картофелем и салат «Цезарь». Василисе совершенно ни о чем не говорили эти названия, но сей факт ее и не заботил. Девушка пыталась заставить себя перестать невежливо пялиться на соседа по столу. – Вы впервые в наших краях, красавица? – непринужденно спросил он, сложив пальцы в замок и глядя на нее. Комплимент польстил Василисе. А этот голос... он зачаровывал, словно перед ней какой колдун сидел. – Д-да, только сегодня приехала. – Откуда приехали? – Можно сказать, из тридевятого царства прямиком. Мужчина тихо рассмеялся, решив поддержать шуточный тон. – Знаю парочку таких, бывал. И надолго вы в наши края? – Завтра еще день побуду и дальше отправлюсь. – Путешествуете? – Отчасти. Меня Василиса зовут. – А я Сергей. Очень приятно. – Собеседник взял ее руку в свою и поднес к губам, легко коснувшись костяшек тонких пальцев. Царевна обомлела от такой учтивости и глупо заулыбалась в ответ. Официантка принесла их заказ, пожелав приятной трапезы. Василиса с Сергеем принялись с аппетитом ужинать, изредка переговариваясь или посмеиваясь над шутками друг друга. Потом последовал тост за знакомство, и вскоре девушка почувствовала, как горячий глинтвейн согревает ее от самых кончиков пальцев ног. Чуть позже Сергей заказал им еще по бокалу красного вина. За легкой веселой беседой царевна и не заметила, как пролетело несколько часов, за окнами ресторана уже вовсю правила ночь. Уходить не хотелось, но заведение скоро закрывалось. – Ты где-нибудь остановилась? – спросил Сергей, помогая ей надеть куртку. Они давно перешли на «ты». – Нет еще, но мне рекомендовали гостиницу «Волхов». – Отлично, тогда подвезу тебя и помогу заселиться. Машина у Сергея была просто невероятной по сравнению с автомобилем Федора Петровича. Василиса едва удерживала себя, чтобы не провести ладонями по красивой внутренней отделке салона или ярко светящейся приборной доске. До гостиницы они добрались очень быстро, и ей ужасно не хотелось прощаться с новым знакомым. Когда Сергей помог ей оформиться в гостинице без документов, о чем-то тихо переговорив с портье, то предложил подняться с ней в номер и проверить, все ли в порядке. Василиса не возражала. Пришлось, правда, соврать ему, почему при ней нет багажа, сославшись на то, что оставила его на вокзале (как услужливо подсказали видения от Кощея). Номер оказался уютным, чистым и теплым. Девушке не терпелось повалиться на манившую сном кровать и забыться в дреме. Сергей подошел сзади, прижался к ней всем телом и нежно провел ладонями от плеч до запястий, переплел свои пальцы с ее. Его губы вдруг коснулись шеи Василисы, проложили дорожку по щеке к виску. От неожиданной ласки она забылась и повернула голову, подставляя губы для настойчивого глубокого поцелуя. Мужские руки крепко обвили ее талию и прижали ближе к возбужденному твердому телу. Она едва не застонала от удовольствия, отвечая на поцелуй. А потом в сознании вдруг всплыл образ Вани. Смеявшегося и кружившего ее в своих объятиях. День их свадьбы. Ваня. Ванечка. Родной. Василиса резко высвободилась из рук Сергея, отступив на несколько шагов. Зажмурилась и тряхнула головой, прогоняя сладкое наваждение, которым он очаровал. Несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула. – Прости, не могу. Я не свободна, – прошептала девушка, не оборачиваясь. Сергей долго молчал, не делая больше попыток прикоснуться к ней. – Парень? – Муж. Случайный знакомый невесело хохотнул. – Повезло так повезло. Я, видимо, не так тебя понял. Василиса наконец обернулась и с грустью взглянула на красивого обходительного мужчину. – Видимо. Прости еще раз. Не хотела понапрасну тратить твое время, мне лишь очень понравилась твоя компания, было весело и интересно. Но я никогда не изменю мужу. Сергей раздосадовано вздохнул и ухмыльнулся уголком рта. – Повезло ему, коварному мужу. Ладно, вдруг передумаешь, звони. Мне тоже понравился этот вечер. – Он протянул Василисе свою визитку, она взяла ее на автомате. Потом мужчина быстро наклонился к ней и украл последний поцелуй. Подмигнул на прощание и вышел из номера, тихо прикрыв за собой дверь. Царевна без сил повалилась на кровать и заплакала в подушку, молясь о том, чтобы Ваня о ней тоже не забыл, окунувшись в искушения, что окружали людей.
Глава 4 Любовь следует измерять не так, как измеряют ее молодые, – то есть по силе страсти, но по ее верности и прочности.
Она целовала его. Ласкала руками, медленно раздевая. И он не мог противиться – так истосковалось тело по женскому теплу. Закрыв глаза, Иван как мог отвечал на поцелуй, прижимая к себе податливую Яну. – Василиса, – сорвался с его губ едва слышный шепот, когда ее губы оставили его. Девушка вдруг замерла, перестав стаскивать с него одежду. – Что? Какая Василиса? Яна. Я Яна. На царевича словно ушат ледяной воды вылили. Разжал объятия и отпрянул от нее. Взгляд сфокусировался на черноволосой новой знакомой. Не Василиса. Не его любимая рыженькая ведьма. Стыд затопил душу. Иван готов был сквозь землю провалиться. Быстро застегнув штаны и подобрав с пола «толстовку» и куртку, он взглянул на Яну в последний раз. – Прости дурака. Я забылся, поддался алкоголю. Не могу. Спасибо за вечер и... ну... в общем спасибо за все, но не могу. Прощай. Царевич не стал дожидаться ответа девушки – ушел, не оглядываясь. Выскочил на улицу и бежал, бежал, пока легкие не отказались больше поддерживать его глупую идею. Силясь вдохнуть, привалился к дереву в каком-то парке и так и простоял там бог знает сколько времени. Потом осел на землю, зажмурился и закричал в бессилии. – Василиса! Василиса, прости меня! – Чего орешь, полоумный? Люди спят еще. Понапиваются, потом страдают тут под деревьями. – Пожилой дворник неодобрительно нахмурился, глядя на Ивана, покачал головой и продолжил подметать аллею. Лишь намного позже пришел в себя царевич, достал из кармана трясущейся рукой телефон и долго гипнотизировал экран. Она не звонила. Василиса не позвонила ни разу. Ну и плевать, пусть он опять будет слабаком, но не может без нее сердце, не живет и с трудом ухает в груди. Палец сам собой коснулся кнопки с цифрой один. Из динамика послышались длинные гудки. Затаив дыхание, сжимая другую руку в кулак, Иван ждал. – Ваня! – Испуганный и обрадованный одновременно голос Василисы укутал его теплым коконом. – С тобой все хорошо, Ванечка? – Да. Да, я в порядке, не переживай. Просто... Я не могу без тебя, милая, не могу. Плевать на указания Кощея: давай проведем этот день вместе, здесь, в городе. Я буду ждать тебя у центрального входа в Кремль. Сколько угодно буду ждать. – Я уже собираюсь. Скоро приду, Ванечка, обязательно приду. Выдохнув с огромным облегчением, царевич заулыбался во весь рот, как настоящий полоумный. Вскочил на ноги и побежал в сторону Новгородского Кремля.
*** Василиса проснулась через мгновение, едва услышала Ванин голос, подскочила с постели, хотя проспала всего пару часов, и в спешке оделась. Быстро выписавшись из гостиницы и расплатившись с портье, она выбежала на улицу и направилась к главной достопримечательности города. И уже в скором времени оказалась у главных ворот. Ваня ждал ее, как и обещал. Нервно расхаживал из стороны в сторону, притопывал и ежился от холода. И все же сразу заметил жену – подбежал к ней, схватил в медвежьи объятия и закружил. Василиса не знала, кто к кому потянулся первый, но они уже вдруг жадно и неистово целовались. Ее ладони обхватили его лицо, губы упивались вкусом его холодных, но таких родных губ. Ваня только крепче прижимал царевну к себе, гладил спину, плечи, а затем и вовсе властно опустил руки ниже. – Мой Василёк, – прошептал Иван, прижавшись щекой к ее щеке. Василиса шумно выдохнула. – Ты так давно не называл меня этим прозвищем, Ванюша. Так давно... Я с ума сходила, скучала по тебе до боли в груди. – Знаю, свет мой, знаю. То же самое со мной было, тосковал по тебе, как будто и не жил с тобой в одних покоях. – Давай больше никогда не будем ничего утаивать друг от друга? – Никогда. И я должен признаться прямо сейчас... – И я... – Прости меня, Василёк, прости нерадивого! Я ночью хватил лишнего на грудь, много хватил... и девицу другую поцеловал, думая, что это ты на ее месте стоишь. Даже имя твое вслух произнес. Прости, милая, никогда этого не повторится больше, жизнью клянусь. Царевна грустно улыбнулась, встретив Ванин взгляд. Тяжко было на сердце, ох тяжко, но ведь и она не без греха теперь, чего лукавить. – И я, Ванечка, другого поцеловала... Не ведала, что творю – хотелось боль свою заглушить, забыться на мгновение. Потом стыдно-стыдно стало, перестала уважать себя за слабость такую. Твой образ перед глазами все стоял, свадьба наша и любовь твоя, от которой я расцветала. И прогнала я того, другого, Ваня, прогнала и проплакала всю ночь, грезя о встрече с тобой. А ты позвонил, позвонил и, будь проклят Кощей, мы с тобой все одно вместе будем. Правда ведь? Голова Василисы на плечо царевичу легла, а он ее по волосам ласково погладил и тихо ответил: – Правда, солнышко мое ясное, правда. Давай простим друг друга и начнем с чистого листа нашу сказку? И больше никогда не дадим один другому забыть про эти дни здесь, в человеческом мире. Мы усвоили урок. – Согласна. Не забудем и отныне будем использовать полученный опыт во благо нашей жизни супружеской. Улыбнулись друг дружке Ваня и Василиса, обнялись и отправились гулять по Кремлевским аллеям.
*** – Я люблю тебя, Ваня. Всего тебя, с достоинствами и недостатками. Люблю, даже когда ты меня раздражаешь, разбрасывая одеяния по всем покоям. Люблю, когда хочется с кровати тебя спихнуть за твой храп. Люблю, как ты почесываешь затылок, раздумывая над чем-то. Спросонья тебя люблю, улыбку твою и заразительный смех. Ты для меня – самый лучший и единственный мужчина на всем свете, хоть в сказке, хоть где. Сильный, надежный, мужественный, храбрый, находчивый, отчаянный и решительный. И не смей думать, что ты меня не достоин, слышишь? Глупости какие. Мне мой ум мешает чаще чем помогает, а ты молодец: всего сам добиваешься, пусть и шишки иногда набиваешь. Ты не сердись, если я к тебе с советами лезу, ведь искренне помочь хочу, ни в коем разе не чтобы унизить тебя. Всем бы царевнам таких достойных мужей, как ты, да я тебя никому не отдам, ты один такой. Мой. Василиса крепко сжала ладонь Вани и поцеловала в щеку, ткнувшись в нее холодным носом. Царевич засмеялся и приобнял жену, согревая своим теплом. – А я тебя тоже люблю, вот такую вредную, вспыльчивую, умную и красивую. Ты у меня такая ведьма, маленькая рыжая непоседа, моя непоседа. Люблю, как ты хмуришься на меня, когда злишься, как лохматишь волосы с утра и сладко потягиваешься. А еще тайком обожаю наблюдать, как солнечные лучики играют в твоих волосах, пока ты в поле гуляешь. Дивный и звонкий твой голос люблю и смех мелодичный, который меня изнутри греет. Хочу быть для тебя опорой и беречь ото всех напастей, чтоб горе никогда не коснулось твоего сердечка доброго. Люблю тебя за то, что ты научила меня жить достойно, не бояться препятствий и идти на подвиги. Иван приподнял лицо Василисы за подбородок и нежно поцеловал, стараясь выразить этим поцелуем все остальные несказанные чувства. И царевна поняла его, с бесконечным трепетом ответив на ласку, добавляя от себя толику безумной любви. Сквозь века и миры, навсегда. Иван-царевич и Василиса Премудрая будут любить друг друга. – Нам все-таки придется сказать «спасибо» Кощею, ты ведь понимаешь? – улыбнулась царевна. Супруг ее скривился, но согласно кивнул, признавая правду в этих словах. – Да уж придется, ничего не поделаешь. Леший бы его побрал... – Ваня! – Молчу-молчу, милая. Остаток дня молодые провели в прогулках, веселье и разговорах обо всем на свете. Они впервые за последний год так наслаждались обществом друг друга, теплом и лаской любящих сердец. Ловили и старались запечатлеть в памяти каждое мгновение, вздох, шелест опавших пожелтевших листьев, касание ветра, дувшего с реки, к щекам. В тот день они были обычными людьми, влюбленной и счастливой парой, которая не наблюдает часов, забывает о проблемах и ценит жизнь в этот конкретный момент. Не вчера и не завтра, а лишь сегодня – сегодня, пока родная половинка рядом, и ты можешь коснуться ее и прошептать какие-то глупости о своей чуточку сумасшедшей любви. Кощей был прав: сказка сказкой, а новизна нужна любым отношениям, даже самым долгим, верным и прочным. Нельзя забывать удивлять друг друга, баловать и радовать мелочами. Каждый день ценен по-своему, он никогда не повторится, и лучше благодарить судьбу за то, что позволила вам провести этот день с любимым человеком.
*** Как зашло солнышко за горизонт во второй раз, взяли Ваня с Василисой такси и добрались до леса, что вдоль Лужского шоссе тянулся. Потом нашли заветную тропинку и к волшебному озеру пришли. Там их уж и лодчонка зачарованная ждала. Супруги тихо в небо прошептали слова прощания с городом, что счастье им вернул, и забрались в нее. А вскоре выплыла лодка на поверхность озера во владениях Кощеевых, а на берегу их Водяной встречал. – Хозяин уже ждет, – пробурчал он и повел их обратной дорогой к покоям Бессмертного. – Ба, да кого я вижу! Ну, как путешествие, голуби мои, удалось? – с напускным равнодушием поинтересовался Кощей, тем не менее исподтишка разглядывая царскую чету. Василиса с Ваней за руки держались и улыбались счастливо. – Удалось, Кощеюшка, удалось. Благодарствуем от всей души. Молодые низко поклонились сказочному злодею. Тот аж загордился весь, равнодушие вмиг пропало – довольно хлопнул в ладоши и широко ухмыльнулся. – Чудненько! Значит, я свою часть уговора выполнил, теперь за тобой дело, Василиса. – Да-да, помню, Бессмертный, помню. Ничего ты мне отныне не должен, все обязательства с тебя снимаю. Кощей к царевне подошел, учтиво голову склонил и руку ей поцеловал, вызвав недовольство Ивана. Но царевич не стал язвить: напротив, решил скрепя сердце тоже нечистого поблагодарить. – Спасибо за совет, Кощей. Я не забуду, как помог ты нам. – Уж сделай милость, царевич, вдруг мне какая от вас услуга понадобится? Обращусь ведь. – Приходи, коли такая необходимость возникнет, – ответила Василиса вместо Ивана. – Ну, тогда не смею больше задерживать правителей царства-государства, народ вас, небось, заждался уже. Попрощались супруги с Кощеем и поспешили во дворец свой, дела делать да крестьянам помогать. И как воротились они в царство-государство, так стали жить дружно, в любви и согласии.
Эпилог А через год ровно Ваня с Василисой снова к Кощею пришли, да не с пустыми руками. За дары особые разрешил им Бессмертный вновь волшебным озером воспользоваться. И отправилась царская чета в тот самый город, что в их сердца запал да жизнь семейную им наладил – в Великий Новгород, что на реке Волхов.
Автор Катюня Now and Forever |
рекрати орать на меня, женщина! – взревел царевич. 
– Дура-а-ак ты, Леший, дурак! – довольно ухмылялся Кощей Бессмертный, отпуская проигравшему щелбан.
Он давно купил себе карту (в кармане куртки обнаружился кошелек, набитый русскими рублями, небось, заботливо одолженный Кощеем), но особого толку от нее не было. Иван побродил по улицам несколько часов, понаблюдал за людьми, а потом пришел в Новгородский Кремль, да так и остался там. Ему понравился этот оплот древности в самом сердце прогрессивного, если судить по воспоминаниям Кощея, города. Напоминало царевичу его отчий дом, сказку, где он вырос, с Василисой познакомился и градом правил. От нахлынувших воспоминаний стало тоскливо и одиноко. А еще было сыро и холодно – в свои права вступила осень.
Василиса продрогла как никогда в жизни, но продолжала бесцельно бродить по набережной, глядя то на реку, то на Кремль Новгородский, то на Ярославово Дворище, что по правую сторону от нее было. Она давно прогулялась и там, и там, перейдя реку через мост Александра Невского. И хотя ноги грозили мстить за целый день пытки каблуками, после экскурсии по Дворищу она спустилась к реке и решила пройтись, в надежде проветрить голову от ненужных мыслей.
Мне понравилось!