Бронзовый победитель 1 тура конкурса, звание Бронзовый чулок

Интимный подарок

Где-то неподалеку снова громыхнул разрыв, и на натянутый верх палатки из плотного полотна с тихим шелестом посыпалась земля. Но никто даже обратил внимания ни на грохот разрыва, ни на то, как чуть прогнулось полотно над их головами. Военврач, высокий и худой хирург, крепко спал, свернувшись на узкой и короткой походной койке. Спала и одна из санитарок, баба Катя, прислонившись спиной к столбу, что служил для укрепления палатки. Спала некрасиво, открыв рот и похрапывая. Но разве можно было спать красиво, когда уже привык спать рывком, на ногах, и каждая минута затишья – редкостная удача?

А вот Варе не спалось, несмотря на то, что за последние двое суток даже не присела, да еще дважды сдавала кровь. Ровно неделю назад она потеряла ту тонкую ниточку, что связывала ее с домом, с теплом маминых рук, и служила неким талисманом в эти страшные дни. Да, смешно, но те хлопчатобумажные чулки, что прислала ей мама в последней посылке весной, вдруг стали для нее неким символом, что вот пройдет время, и закончится война. И она наденет эти чулки и шерстяное платье с тонким кружевным воротничком, ее любимое, и будет кружиться в нем у зеркала, разглядывая в нем свое отражение – с длинными светло-рыжими косами, в синем платье с широкой юбкой, в туфлях на низких каблучках, о которых мечтала с девятого класса.

Но нет больше кос – пришлось отрезать эту красоту, как пошла на фронт. Вместо платья с воротничком – застиранная гимнастерка, вместо туфелек - сапоги не по размеру со сбитыми носами. И чулок больше нет.

Ровно неделю назад Варя возвращалась в полк на попутной машине вместе с остроносой Лидочкой, ассистентом хирурга. По дороге к ним в кузов сел и тот красивый лейтенант-артиллерист, на которого она вдруг застеснялась поднять глаза. Так и сидела бы, разглядывая доски кузова, если б не пролетел над их головами неизвестно откуда появившийся юркий самолет со свастикой на крыльях. Очередь, и пассажиры падают на дно кузова. «Живы все?», крикнул пожилой шофер из кабины. Живы-то были все, да только у лейтенанта вовсю хлестала кровь из раны на бедре, пропитывая насквозь галифе. И тогда Варя достала из сумки своей один чулок из пары, чтобы перетянуть ногу повыше раны, не дать этому красивому лейтенанту умереть от кровопотери, пока они развернут грузовик обратно, к госпиталю, что располагался временно в одной из городских школ.

-  Варька! А что я тебе привезла! – рядом с Варей вдруг возникла Лидочка, отвозившая в госпиталь очередных раненых. Она присела на бревно рядом с медсестрой и протянула ей сверток. Развернув плотную бумагу, Варя сперва ахнула, увидев чулки: «Что это? Откуда взяла? Дорого же в военторге! И зачем?», а потом покраснела, заливаясь краской до самого ворота гимнастерки, вдруг сердцем разгадав того, кто мог передать ей этот подарок и короткую записку, что протянула Лидочка.

- Ты не красней. Это я достала в городе, не он. Думай, что от товарища лейтенанта тебе только записка.

- Зачем ты взяла? Зачем? Это же... это же..., - Варя свернула бумагу. Ей до дрожи в пальцах хотелось взять эти чулки, чтобы ее мечта снова заиграла в красках, а сердце не ныло так тревожно, но чулки...!

«Уважаемая Варвара Петровна», - обращалась к ней записка, а перед глазами у Вари вдруг возникло лицо того красивого лейтенанта. «От всего сердца умоляю простить мне эту вольность и возместить вам вашу потерю, что случилась тогда по моей вине. Вы так плакали после, что я не мог не думать о причине ваших слез и о том, что я могу сделать, чтобы их никогда более не было на вашем лице. И не корите Лиду, прошу вас, что она открыла мне эту тайну. С благодарностью за спасение, лейтенант артиллерии Колышев В.А.»

 - Ну как ты могла?! – Варя подняла глаза на Лидочку, не зная радоваться ей или злиться на ту за подобный поступок. Та же протянула в ответ еще одну записку, сложенную вчетверо.

- Тут я адрес записала эвакогоспиталя, куда его отправят завтра. Он очень просил тебя написать ему хотя бы пару строчек...

Всякий раз, когда Варвара Петровна рассказывает по просьбе внучки Лидочки историю знакомства с ее дедушкой Володей, она краснеет до круглого ворота платья. И до сих пор нет-нет, да и припомнит супругу такой интимный подарок, сделанный еще до личного знакомства лейтенантом артиллерии молоденькой рыжеволосой медсестре, что тихо плакала когда-то, затягивая поверх галифе крепкий узел из обычного хлопчатобумажного чулка...