Моя история...

С ностальгией вспоминаю время, когда казалось, что  первая любовь – это навсегда, когда юный, неокрепший разум еще не знал ни страха, ни горя, не разочарований. В мыслях отсутствовал прагматизм, а в действиях логика, но это была такая счастливая пора.

Мы познакомились во время летних каникул, когда все вокруг наслаждались веселым бездельем. Мне было шестнадцать, а Лёше семнадцать. С первой встречи между нами началось что-то необыкновенное, волнующее, словно магия. При всей своей влюбчивости, могу сказать точно, что такого сумасшедшего притяжения я больше не испытывала. Это были сказочные отношения, которые полностью изменили меня, сделали добрее, искреннее и чувственнее. Именно благодаря Лёше, я такая, какая есть сейчас.  

Помню, как нами любовались друзья, родные и просто знакомые. Я чувствовала себя принцессой,  хотя сказка сменялась серыми буднями, каждый раз, когда мне нужно было уезжать в Москву. Эту любовь не убило расстояние в пятьсот километров, оно укрепило её. Сначала мы часами болтали по телефону, получая огромные счета за межгород. Потом стали ездить друг к другу в гости, прогуливая учебу по «липовым» справкам. Так продолжалось два года и, с каждым разом, разлука переживалась всё тяжелее.

Однажды Лёша позвонил утром и сказал, что видел меня во сне, будто я кружилась в свадебном платье перед зеркалом, а он подошел и взял меня на руки.  Я где-то слышала, что такой сон не к добру, но значения не придала. Так он впервые сделал мне предложение, по телефону. Потом мы съехались и жили вместе полтора счастливых года, пока снова не заговорили о свадьбе.

Торжество было запланировано на август, его родители занимались организационными вопросами, а мы с Лёшкой копили деньги и мечтали. Стараясь всё делать вместе, за свадебными нарядами отправились вдвоём. Приехали в торговый центр и разошлись по павильонам. Помню, как впервые зашла в свадебный салон, и взгляд сразу остановился на белом воздушном чуде, которое украшали большие золотистые лилии. Это платье было настолько волшебным, что я даже не допустила мысли, что оно может стать моим. Заметив мой зачарованный взгляд, устремленный на манекен, продавщица предложила примерить...

Я кружилась перед зеркалом, как вдруг в дверях появился Лёша, подошёл и, смеясь, взял меня на руки. Я в шутку отругала его за то, что увидел меня в платье, ведь слышала о какой-то примете на этот счет. А он в ответ вспомнил о своём сне и успокоил меня. Мы купили эту красоту, оставили в доме его родителей и уехали в Москву.

Дальше, всё пошло не так, словно в плохом фильме, героями которого оказались мы сами. Лёша стал вести себя странно и необъяснимо. Его задумчивость сменялась импульсивностью, активность усталостью, а слова всё больше стали походить на извинения и оправдания. Он был слишком хорош, даже идеален, чтобы вызвать хоть какие-то подозрения, и я убедила себя, что всё мне только кажется.

До свадьбы оставалось две недели. Я отработала последний день перед отпуском и пришла домой. В прихожей стояли Лёшины кроссовки. Я окликнула его и, не получив ответа, пошла мыть руки. Дверь в ванную была закрыта изнутри. Я постучала, но реакции не последовало, позвала его, но в ответ – тишина. Мне стало страшно, я принялась стучать сильнее и звать громче, в ответ на что, услышала лишь слабый шорох. В один момент в моей голове выстроились все события последних дней, образуя единую картинку, совершенно абсурдную и нереальную, но, вскрывая замок кухонным ножом, я почему-то представляла что увижу.

Лёша сидел на полу в какой-то неживой позе, медленно и тяжело дыша, а перед ним, на белом листе А4, валялись какие-то лекарства, вата и тонкий шприц. Я принялась тормошить его, бить по щекам и поливать водой. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем он очнулся и стал говорить какие-то несвязные бредовые фразы. Потом у него началось что-то вроде паники и мне с трудом удалось уговорить его лечь спать. Я сидела возле кровати и слушала его тяжелое дыхание, четко осознавая, что в один миг обрушилось всё, чем я дорожила большего всего на свете. Впервые я почувствовала сильное отвращение к человеку, которого любила.

В тот момент мне не хотелось ни видеть его, ни знать. Я брезгливо осмотрела то, что он так тщательно от меня скрывал: ампулы ледокаина и пустые пластины от демидрола. Позже, мне стало известно, что при смешивании они образуют настоящее наркотическое вещество, по эффекту сходное с морфином, а тонкие шприцы, называют инсулиновыми.

Как оказалось, это был лишь очередной срыв. Я просто не знала, что Лёша был наркоманом. Не могла этого знать, во-первых – потому что не разбиралась в этом, во-вторых – при мне он никогда не срывался, в третьих - его родители это скрыли.

Через несколько дней он «переломался» и, от осознания произошедшего, пришёл в настоящий ужас. То клялся, что «завяжет» навсегда и умолял меня не отменять свадьбу, то плакал и просил прощения, то кричал чтобы я уходила и не портила себе жизнь. Сердце рвалось на части. Я отменила свадьбу, но уйти тогда, конечно же не смогла. Потребовалось еще полтора года наблюдений за тем, как самый родной человек превращается из умного, веселого и доброго парня в полуживое существо, потом обратно, и так без конца. Полтора года постоянного страха за его жизнь, борьбы, надежды и череды: то отвращения, то жалости. Сначала казалось, что мне вырывают сердце, а потом - здравый смысл взял верх над чувствами.

Того свадебного платья я больше не видела ни разу, не мерила и не покупала других. Я не знаю, что с ним случилось, но до сих пор могу отчетливо вспомнить себя, в образе счастливой сказочной принцессы, кружащейся перед зеркалом.

Теперь я верю в приметы, как и в то, что боль всегда проходит, а горе непременно сменяется радостью.