Мелкий розовый цветочек

Татьяна попала в женскую консультацию,  будучи на седьмом месяце. Да и, казалось, зачем ей ходить туда раньше - живот не болел, ноги не отекали, и в весе она прибавляла, будь здоров. Наверно сказывались деревенские корни; вон, двоюродная сестра областную больницу увидала только, когда схватки начались и ничего, все нормально. Так что и она еще долго бы отмахивалась от этого похода, но соседки по общаге и одногруппницы настойчиво советовали сходить. Без справки из женской консультации могли не принять в хороший роддом, пришлось бы рожать среди бомжей и больных СПИДом.

Врачиха долго смотрела и щупала Танин  живот, задумчиво всматриваясь между ее разведенных ног, потирая переносицу, будто решая про себя сложные математические уравнения.

- Из села значит, - наконец-таки сев за стол и начав заполнять бланки, сказала врач, - Что ж так долго-то затягивала? Знаешь, я бы посоветовала с твоим случаем сходить по этому адресу, там и разберетесь. - Она протянула Татьяне простой листок бумаги с адресом одного из городских роддомов и фамилией врача, к которому надо было обратиться.

На следующее утро, к девяти часам Таня  была в назначенном месте. Там ее осмотрели со всех сторон и, велев раздеться, подали казенную, застиранную ночную рубашку, в мелкий розовый цветочек. Люди в белых халатах всегда были для нее авторитетом и поэтому, слегка удивившись, Таня все же надела на себя рубашку и поспешила за дородной акушеркой. Так, идя вслед за белым халатом мельтешащим впереди, она очутилась в просторном, обложенным белым кафелем помещении с ярко освещенным операционным столом.

- Вот, Людмила Алексеевна, привела. Это Татьяна Головко, ее нам из пятого отделения прислали, анализы никакие не сданы и на учете не состоит.

- Ну да, ну да, - покивала головой Людмила Алексеевна, дружелюбно улыбаясь, - Мне еще вчера сообщили, проходите Танечка, ложитесь на стол.

Как бы Таня с детства не доверялась врачам, вид операционного стола заставил испытать ее достаточно сильное волнение.

- Зачем, у меня же все нормально? – попыталась возразить она.

- Ну, это не вам судить, девушка, - подталкивая ее к столу, наставительно сказала акушерка, - Не вы, не мы в данный момент об этом не знаем. У нас качественная, дорогая аппаратура, вот и проверим. Чего вы так волнуетесь?

« И правда, чего?» подумала Татьяна, ложась на клеёнчатую простынь и стараясь унять сжимающееся в тревоге сердце.

Наркоз действовал  медленно. Таня рассматривала собравшеюся гармошкой на животе ночнушку, и все никак не могла окончательно отключиться, плавая в тяжелом вязком тумане. Наконец перед глазами начало рябить, а мелкий розовый цветочек – расплываться. Она медленно проваливалась в долгожданную пустоту, и тут сквозь туман прорвался ели слышный голос врача « А вот и наша пуповинка».

Неприятные ощущения и боль внизу живота вырвали Таню из кошмарного наркозного полубреда. Окончательно проснувшись, она откинула одеяла и увидела пятна крови, проступившие на ночной рубашке. Татьяна со страхом обхватила живот руками... и поняла – он пугающе мягкий.

 - Ребенок, где мой ребенок!!! – закричала она, пытаясь на негнущихся ногах встать с кровати и бежать, бежать... хоть куда-нибудь.

- Девушка, вы чего так кричите? – спросила давешний доктор, вбегая в палату, через несколько минут, - Какой ребенок?

- Мой, мой ребенок...

- Вы что, ну что вы? Не было у вас ребенка. Киста у вас была, и мы ее вполне удачно удалили. Из-за нее нарушился гормональный фон,  и перестали идти месячные. Но теперь все будет нормально, можете не волноваться.

- Но как же? - растерялась Таня. - У меня  вырос живот, ребенок шевелился.

- Девушка не морочьте мне голову своими фантазиями. Кушать реже надо было, и не вырос бы. Да, и газы не мучили бы, которые вы за шевеления принимали, - презрительно бросила Людмила Алексеевна, в раздражении выходя из палаты.

Татьяна ошеломленным взглядом уставилась на захлопнувшуюся дверь. Санитарка, до этого незаметной тенью протиравшая пол под соседней кроватью, не оборачиваясь, прошептала с жалостью в голосе:

- Не переживай, деточка, ты молодая, здоровая, еще себе родишь. Да хоть целую кучу родишь. А вот доказать ничего не докажешь, и не пытайся, все чисто окажется. Нарожаешь еще, деточка, нарожаешь.

- Да, нарожаю, - согласилась Таня пустым голосом, уткнувшись остолбенелым взглядом в подол ночнушки  со ставшими до боли ненавистными мелкими розовыми цветочками, - У меня будет много детей, но одного всегда будет не хватать...