Стоять, Амур!

Когда Володя узнал, что во взвод специалистов служебных собак требуются инструкторы по дрессировке, он долго раздумывать не стал. Тут же побежал к командиру.
Его не хотели брать, он был небольшого роста, а вожатый собак должен быть силен и вынослив, как объяснили ему. Ну кто еще, кроме хозяина сможет вынести тело собаки с поля боя. Не оставлять же мохнатого друга боевикам. Им за убитую собаку платят больше чем за убитого бойца.
Володя не слушал. Как все люди невысокого роста он был максимально упрямым. После десятого рапорта командир взвода сдался.
- Ну, смотри, - только и сказал он.
Пополнение мохнатых солдат прибыло через неделю. Инструкторы ходили возле вольеров и выбирали себе напарников. Володя подошел к клетке с надписью «Амур» и посмотрел в угрюмые карие глаза.
- Тяжелый пес, - сказал сопровождающий - пограничник бывший. Хозяина на китайской границе подстрелили, а у пса крыша съехала. Второй хозяин уже был. Хотели усыпить, да начальник заставы пожалел. Договорился для Чечни. Может, здесь приработается. На поиск нарушителя был дрессирован. Но погранцы сказали: «профессию» лучше поменять.
Володя присел на корточки и протянул руку к прутьям.
- Тяжелый ты, говорят. Может, все-таки сработаемся?
Амур глухо заворчал, глядя прямо в глаза: «Не подходи, человече».
- Беру, - безоговорочно решил Володя, - Мой характер.

А потом была трудная работа по привыканию. Первые дни Володя дневал и ночевал у вольера, пытаясь приучить угрюмого пса к своему присутствию. Через некоторое время он с удовольствием заметил, что Амур перестал рычать при его появлении у клетки. Еще через день его хвост даже показал некоторые признаки подрагивания. Через неделю Володя решил, что Амура пора выводить «в поле», как выражались «собачники».
- Ну что, Синицын, - спросил лейтенант, - на кого учить будешь?
- Не знаю, товарищ лейтенант. Посмотрим, на что среагирует.
На полигоне, где работали «следопыты», Амур неожиданно остановился и стал внимательно следить за «ряжеными», играющими роль нарушителей и боевиков.
- Знакомая картина? -  улыбнулся Володя. - Давай отпущу, попробуй поработай.
Но уже отстегивая карабин на ошейнике, он вдруг увидел, как заволокло алым туманом полу-волчьи глаза собаки. Не знал человек, что творилось в лохматой голове бывшего пограничника. Как наяву Амур услышал грохот выстрела и хохочущий тонкий голос: «Эй, русс. Больна?». Как наяву Амур увидел кровавое пятно на груди хозяина и снова почувствовал жаркий  туман безумия в голове. И хриплый окрик вожатого: «Стоять, Амур!». Он был хорошим сторожевым псом, поэтому  послушался. Их нашли, когда хозяин уже перестал дышать. Амур нес свою последнюю службу возле его тела и никого к нему не подпускал. Начальник заставы приказал, было, застрелить его, но потом передумал и велел использовать снотворное. «Убить всегда успеем, - решил он. - Может, пес на что еще и сгодится»
Амур больше ни на что не пригодился. И опять начальник заставы долго думал в своем кабинете. А потом решил отправить пса в Чечню. Убьют, так убьют.


- Стоять, Амур! - закричал Володя. - Стоять!
Амур хрипел и натягивал поводок. Глупый человек, ты не понимаешь. Они - враги.
- Стоять, дружок, - уже спокойнее приговаривал Синицын. - Не нравятся ряженые, да? Может, пойдем дальше?
И, продолжая уговаривать, повел Амура к полигону миноискателей.
Солдаты проводили их глазами, и огромный Василий прогудел:
- Не будет с него никакого толка. Бешеный, что с него взять.
У миноискателей Володя остановился и присел возле пса, обнимая того за напружиненную шею.
-Смотри, как работают,- прошептал он,- это очень опасная работа. Гораздо опаснее, чем у следопытов. Один неверный шаг, и обоих в клочки.
Амур, казалось, прислушивался к человеческому голосу и пытался представить себя на месте этих собак.
- Синицын, - донеслось  издалека, - веди своего бешеного. Попробуем поработать.
- Сам ты бешеный, - обиделся Володя.

Через месяц  Амур щелкал учебные мины, как орехи. Там, где другой собаке необходим был час для разминирования, Амур справлялся за сорок минут. Он был хорошим служебным псом. Вот только кличка «Бешеный» к нему пристала навсегда. Остальные инструкторы его побаивались. Да и было за что. Никого, кроме невысокого, невзрачного и застенчивого Володи, он к себе не подпускал. Даже повара, от которого всегда пахло вкусной кашей. Ел он только из хозяйских рук.
Частенько Синицын смотрел в холодные  полу- волчьи глаза Амура и спрашивал:
- О чем же ты всегда думаешь, парень?
Иногда ему было завидно, как встречали другие собаки своих хозяев. Они неприкрыто радовались, прыгали им на грудь и махали хвостами так, что те, казалось, отвалятся. Амур всегда встречал хозяина угрюмым молчанием. Но, несмотря на это, Володя чувствовал, что между ними крепла настоящая мужская дружба.
На последних профессиональных испытаниях прапорщик удивленно присвистнул:
- Вот это Бешеный. Да за такую работу орден давать надо. Тридцать минут на десять мин и восемь фугасов.
- Я не гордый, - ответил Володя словами Теркина, - я согласен на медаль.

В декабре 1994-го года Володя первым попросился в Чечню. Ему не терпелось проверить своего Амура в настоящем деле.
В осажденный Грозный Синицын шел один вместе с Амуром. Шел спокойно, как на прогулку. Даже хотел начать насвистывать песенку, но подумал, что на фоне танковой колонны в ста метрах позади это будет выглядеть нелепо. Амур был, как всегда, угрюм и сосредоточен. Хозяйской беспечности он не понимал. Мины были повсюду. Надо было работать.
«Стоять,  хозяин», - Амур присел на хвост и ткнулся носом в заминированный участок.
- Ну, парень, - сказал Володя, - ты, как всегда, на высоте. Держи сухарь.
Ему было весело. В голове представлялась сюрреалистическая картинка из сумасшедшего будущего. Маленький невзрачный человек на разбомбленной дороге на фоне танковой колонны в две сотни тяжелых военных машин.
Амур неодобрительно поворчал на ухмыляющегося хозяина, но сухарь взял.
В Грозный они въезжали уже внутри боевой машины. Амур лежал на полу, прикрыв странные полу-волчьи глаза. Синицын с удовольствием прислушивался к одобрительным возгласам солдат.
- Вот это пес. Полчаса и дорога разминирована
- Синица, а он точно все мины нашел? Не упустил?
- Ты, Синица, из машины-то не вылезай, это не твое дело. Нам еще в город идти. Говорят, он по самую крышу нафарширован. Без Амура никуда.
«Амур, - думал Володя, - ты молодчина. Знаешь, сколько людей ты сейчас спас?»
А потом был страшный кровавый штурм Грозного. И захлебывающиеся в крике человеческие рты, и разодранные напополам тела, и горящие машины. Амур недобро щурил глаза и, раздувая ноздри, вдыхал насыщенный пороховой воздух. Солдаты лихорадочно запрыгивали в машины. Некоторые рыдали от страха и злости. Комбат погиб, его тело забрать не успели. В БМП пахло потом и кровью. Амур глухо рычал, прижимая уши к голове. Обозленные солдаты требовали от Синицына «успокоить этого бешеного». Синицын шептал на уши псу ласковые слова и Амур постепенно успокаивался.
Синицын плакал, обнимая пса за шею. Штурм захлебнулся.


Пришел приказ срочно перебрасывать войска по воздуху в аэропорт Северный.
- Будьте осторожнее, - звучало в рации, - аэропорт заминирован ПОЛНОСТЬЮ.
И была зачистка Северного, когда оконные проемы плевались гранатометным огнем.  И Амур опять недобро щурил глаза, вдыхая ноздрями пороховой дым. «Больна русс?- чудилось ему. - Сильна больна?» Граница... куда не ткнись, всюду граница.
Все здания аэропорта были полны фугасами,  горами лежали неразорвавшиеся снаряды.
«Хорошо встречаем Новый 1995 год, - зло подумал Володя».

 Веселость испарилась. Хотелось крови, голыми руками разрывать боевиков на части. Амур чувствовал озлобленность хозяина, и она нравилась ему меньше обычной бесшабашности. Он исподлобья поглядывал на Володю и короткими рыками останавливал его быстрый ход.
«Мина, - то и дело говорил он, - еще мина. Работай, хозяин.»
Сухари давно кончились, но Амур еще на границе привык обходиться минимум еды. Володя понемногу успокаивался и начал работать более внимательно. В аэропорту они с Амуром провели два первых дня нового года. Первого и второго января. Измученные и усталые,  они освобождали аэропорт от смертоносной нечисти, придуманной человеком для уничтожения себе подобных. Когда на взлетные полосы начали приземляться вертолеты с батальонами морской пехоты, Володя уже охрип от усталости и голода. Амур едва держался на лапах, но задание было выполнено.
Первым на асфальт выпрыгнул комбат ТОФовского батальона морпехов и присвистнул от удивления.
- Парни, да вы герои. Вам же орден за это положен.
- Я согласен на медаль, - прохрипел Синицын. - Мужики, дайте попить. Может, водка у кого есть. Новый год все-таки. Хотя жрать хочется больше.

Их наградили. Синицына орденом Мужества, Амура медалью «Защитник Отечества».
В июне их прикомандировали к роте разведки ВДВ. У них начались изматывающие душу рейды по тылам противника. Розыск и разоружение бандформирований. И мины...мины...мины. Володя уже не насвистывал песенок, не представлял в голове сюрреалистических картинок. Он становился все больше похожим на своего пса. Угрюмым и мрачным. Сослуживцы частенько приговаривали вслед с некоторой долей уважения: «Оба бешеные». Амур зыркал на них глазами и отправлялся за хозяином.
- Стоять,Амур! - шептал Володя. - Стоять,малыш.
Ужинали они отдельно. Володя молча брал положенные им с Амуром порции и отходил в сторонку. Амур также молча подходил к нему и начинал неслышно хлебать из своей миски похлебку. Частенько повар подкладывал в собачью миску сочные мясные кусочки. Синицын за это не благодарил.
От их действий зависела жизнь многих людей. Малейшая их ошибка  могла привести к гибели всей разведгруппы. Поэтому солдаты, хотя и косились на эту странную угрюмую пару, но признавали их несомненную заслугу в деле выживания. Кто-то из новеньких даже пару раз покрутил пальцем у виска, за что тут же схлопотал подзатыльник от «стариков»: «Дурак! Хочешь сам на мины пойти?».

Это случилось ранним утром под Батумом. Обычная выматывающая силы работа. В лагере с автоматами наизготовку нервно курят разведчики.  Амур привычно пружинит лапы. Володя привычно разминает затекшие с ночи пальцы. Пальцы для сапера сродни музыкальным.
- Работаем, парень.
Неожиданно Амур, потеряв свою привычную угрюмость, настороженно внюхался в воздух. Вдруг заметался, нервно закружил на месте. От беспокойства наделал лужу. Уши прижались в голове и Володя увидел знакомый алый туман безумия в собачьих глазах.
- Что? - прошептал он. - Что случилось, Амур? Боевики?
Живо вспомнил полигон следопытов. Так Амур мог вести себя, только увидев затаившегося противника.
«Засада», - мелькнуло в голове, -хотят взять живыми? За живую собаку дают больше, чем за мертвую»
Нервно передернув затвор, Володя полоснул по кустам короткой злой очередью.

«За Грозный»,- подумалось ему вдруг.

В кустах  увидел черные вязаные шапки и услышал непонятную речь вперемешку с отборным русским матом.
« И почему они всегда матерятся по-русски?», - вновь подумалось ему.

Снова полоснул по кустам.
- Стоять, Амур, - бешено прикрикнул на пса, рвавшегося в бой.
В ответ провели длинной матерящейся очередью. Засада полностью провалилась и боевики отмечали это лихорадочным злобным огнем.
Вдруг Амур зло взлаял. Его подкинуло в воздух и, волоча задние лапы, он пополз к Синицыну.
- Ох, - только и смог сказать Володя, - Амур, да как же так?
И тут же сам пропустил шальную пулю в бедро.
- Русский, - донеслось из кустов, - хватит стрелять, а? Сдохнешь ведь сейчас. Отдай собаку. Зачем он тебе без лап?
- Сейчас, разбежался. Давай, суки, подходи по одному. Разбираться будем.
Послышались голоса десантников и боевики, забрав раненых, решили уйти.
А Амур снова был на границе. Он опять слышал хохочущий тонкий голос: «Эй русс. Больна, да? Сильна больна?» А его Ванька лежал рядом, тяжело дыша, и на его груди расползалось отвратительное кровавое пятно.
- Стоять, Амур, - снова слышал пес хриплый оклик пограничника
И Амур снова послушался. Только он не стоял, он лежал. Лежал, уронив тяжелую ушастую голову на Володино раненое бедро. «Я уже не встану, Ванька, - думалось ему, - никогда не встану. Лап у меня больше нет»
Володя тихо матерился от боли в безнадежно раздробленной кости, но терпел. Со страхом он видел, как угрюмые полу-волчьи глаза застилает пелена забытья, возврата из которой не было.
- Стоять, Амур, - как заклинание повторял он, - ты куда это собрался, дружок? Впереди еще мины, у нас работы выше головы. Вот, сухарь возьми.
И тыкал размокшим от крови ржаным сухарем в безвольные собачьи губы.
Подошел десант.
-Э-э-эх, - сказал мрачный  Димка, - вот ведь угораздило пса. Какой сапер был.
Олег присел рядом на корточки, внимательно взглянул в собачьи глаза.
-Ну, почему же «был»? Еще живой. Пограничников просто так не возьмешь. Если поторопимся, может и спасем. Ну, взялись мужики.
Десантники подхватили пса, кто-то подставил Володе плечо. Он уже смутно соображал, кто. До лагеря они дошли настолько быстро, насколько могли. Амура и Синицына погрузили в машину и отправили в госпиталь.


- Вы зачем сюда эту дохлятину привезли, - были первые слова, которые Володя услышал в госпитале.

Они относились к тяжело и прерывисто дышащему, но еще живому Амуру.
- Дохлятина? - прохрипел Синицын. - Я тебе покажу - дохлятина. Сволочь тыловая. У него медаль есть. А у тебя что, кроме твоего белого халата, есть? Если этот пес умрет, я вернусь. Вернусь с гранатами и разнесу этот гадюшник вдребезги.
- Точно, бешеный. - прошептал главврач. - Обоих в операционную. Предупреждаю сразу, молодой человек. Пес, скорее всего, останется без задних лап. Никакой ответственности за это я нести не собираюсь. Лучше надо было за своей собакой следить.
Главврачу повезло, что Синицын при этих словах потерял сознание.

Володю комиссовали, Амур остался без задних лап. После долгих похождений по военным комитетам Синицын смог выбить Амуру протез-колясочку для лап.
За время его службы умерла от инфаркта его старенькая мама; молоденькая сестренка вышла замуж за француза и маленький домик в сибирском Братске теперь полностью принадлежал Володе. Он обиходил мамину могилку, посадил на ней любимые мамины примулы и занялся своим небольшим хозяйством. Частенько  сидел на крылечке своего домика, курил и разговаривал с Амуром. Пес был рядом. Обрубки задних лап покоились на небольшой колясочке-протезе. Характер пса не изменился. Он оставался угрюмым и нелюдимым.
С соседями Володя старался особо не общаться. Но на деревенской улице это не всегда удавалось. Весть о «Петровнином» сыне-герое и его странной двулапой собаке мигом разнеслась по окрестным дворам. И многие соседи захаживали в гости. Кто просто «на огонек», кто помоложе - с «дальним прицелом», мужики с обычным вопросом: «Ты меня уважаешь?». Дети частенько висели на заборе, наблюдая, как «выгуливается» Амур. На шее пса всегда висела медаль «Защитник Отечества». Постепенно Володя к этому привык и уже не отгонял назойливых соседских ребятишек. Амур так и вовсе находился как будто не в этом мире.
Однажды, копая грядку, он вдруг вслушался в соседское щебетание и понял, что речь шла об Амуре.
-А Генка-то, который сухорукий. У него ж какая-то псина страшно дорогущая. Таких уродов еще поискать. Медалями вся шея обвешана. Сказал-то че он. Сказал: твою собаку отравит, мол.
- Зачем, - только спросил Володя.
-Дык, из зависти же. - обрадовалась, что на нее обратили внимание, соседка. - То только у него псина с медалями была. А сейчас ты еще приехал. Генка-то, знаешь, какой злющий.
- Дурак, что ли, - пожав плечами, ответил Володя и направился к дому.

Странный  разговор вылетел из памяти; нога почти не болела; Амур чувствовал себя хорошо. Жизнь начала налаживаться, Володя устроился на работу в местное отделение милиции и подумывал о женитьбе. Напротив жила премиленькая брюнетка-хохотушечка. Все зазывала в гости. «Приходите с собакой, Володечка. Наша Герда будет очень рада»
И вот однажды Володя собрался в гости. Надел старый довоенный пиджак, который почему-то назойливо жал в плечах. Нарвал букет оранжевых цветов, купил бутылку сухого шампанского, помыл Амуру морду, почистил ему зубы и отправился на свое первое послевоенное свидание. Деревенская вечерняя улица встретила его своими обычными звуками и запахами. Мычание сытых коров, крик засыпающих петухов, ленивый собачий перебрех, дурманящие запахи сирени.
- Эй, сосед, - услышал он хриплый пьяный голос, - ты куда это пса на коляске поволок?
- Тебе-то какое дело? - неприязненно спросил Володя
- Мне есть до этого дело. Ты чего это его медалями по всей улице хвастаешься. У моего Марфи медалей-то побольше будет.
Генка схватил Володю за рукав и не собирался отпускать. Володя пытался освободиться, стараясь не допустить вспышки злобы в голове.
- Я не хвастаюсь. Он ее заслужил.
- Мой Марфи тоже заслужил. Таких бульдогов, как он, во всем Братске нет. А чтобы больше не хвастался, я тебя сейчас проучу.
В огоньке тлеющей сигареты оцепеневший Володя увидел мелькнувший в воздухе нож. Амур умер мгновенно. Прошедший границу и заминированную Чечню пес умер от рук пьяного завистливого соседа.
В голову плеснулись алые волны, и Володя привычным движением заломил Генкину руку. Выхватил нож, и зло улыбаясь тихо сказал:
- Молись,сука.
Одним движением он перерезал соседу горло.
Лая очумевших, почуявших кровь собак, громких криков и женских воплей, он уже не слышал. А просто тихо выл, прижимая к груди окровавленную ушастую черную голову, а в его голове плескались бесконечные океанские волны...


Рассказ основан на реальных событиях... собачьей жизни. Помяните погибших собак.
Во время Великой Отечественной войны погибло более 1,5 миллиона собак. Вспомните их. Они добывали нам победу.