Улика
— Вы уволены... Уволены... Уволены... Столько раз произносила эти слова, передавая сотрудникам волю начальства, теперь же сама их услышала. Вот так, неожиданно и бесповоротно. Естественно, я пожелала узнать причину. Та оказалась весьма неожиданной: ревность. Разве можно ко мне ревновать? В отличие от секретарши, мои блузы всегда наглухо застегнуты, юбки скромно прикрывают колени, на лице — минимум косметики, а волосы собраны в пучок. Ко мне по определению не стоило ревновать. Я сделала все, чтобы так и было. И не моя вина, если мне, как помощнику директора приходилось оставаться, когда рабочий день заканчивался, а также приходить в контору по выходным, когда только он и я. Ну, еще работать у него дома. Вернее, в квартире. И уж точно не моя вина, что начальник, не желая появляться в офисе в субботу, предложил приехать к нему. Так ближе. Разве я, открывая дверь своим ключом (ну да, да, он у меня был!), могла предположить, что нарвусь на парочку, занимающуюся любовью на диване в гостиной. Во-первых, для этого есть спальня, а во-вторых, меня пригласили. И потом, я звонила. Кто же знал, что у начальника новое увлечение? Да не просто увлечение: неделю назад они съехались, а сегодня меня по просьбе этой рыжеволосой ревнивицы увольняют. Конечно, не имеют права, у меня контракт, да и повода его расторгнуть я не давала, но факт остается фактом. В общем, заполучив приличное вознаграждение и хвалебную рекомендацию, я согласилась разойтись полюбовно. Но прошло три дня, и стало ясно, деньги не смогли потушить пожар ярости, который вспыхивал каждый раз, стоило лишь вспомнить, как меня, умную, исполнительную, самую лучшую помощницу в мире, загубившую личную жизнь из-за работы, заменили на мужчину по воле какой-то рыжей авантюристки. И единственная мысль, которая пришла в мою немного хмельную голову, это сделать так, чтобы подозрения моей обидчицы оправдались. Утром идея все еще казалась заманчивой, и я решила не отказывать себе в удовольствии. Как мне удалось выяснить, ревнивица сейчас в Риме, на съемки полетела, но возвращается уже завтра вечером, а бывший шеф поедет ее встречать. План созрел моментально.
В тот же день я отправилась в магазин, за умопомрачительным комплектом кружевного белья черного цвета с розами, вышитыми красными нитками. Не смогла удержаться и прикупила помаду столь же соблазнительного цвета. На следующий день посетила парикмахера: в срочном порядке требовалось придать моим прямым волосам немного сексуальности в виде небрежных кудрей. Тем же вечером, надев обновки, отправилась в гости к бывшему начальнику. Наивный, думал, что у меня только один экземпляр ключей, тот, который вернула во время неожиданной встречи, но был еще и второй — его хранила на дома, так, на всякий случай. И вот он наступил. С легкостью преодолев препятствие в виде кодовой входной двери, отлучившегося консьержа, поднялась на лифте на одиннадцатый этаж, но, прежде чем решилась совершить последний шаг, пришлось напомнить себе о былых обидах. Тут уж пулей влетела в квартиру. По плану, мне предстояло встретить хозяев в неглиже в их постели. Все должно было выглядеть так, словно мой любовничек в спешке отправился в аэропорт, а я уснула, поэтому и не ушла. Начала расстегивать пиджак, но тут же остановилась, представив, как среагирует рыжая ревнивица, как будет вопить, возможно, вцепится мне в волосы, и мне придется с позором бежать. Почти голой — что немаловажно. Да и пребывание в чужой кровати вдруг показалось совсем негигиеничным. Мало ли что там у них на простынях. Меня даже передернуло от брезгливости. В общем, план мести лопнул, подобно мыльному пузырю. Однако тут же появился другой. Зачем присутствовать лично? Можно создать столь явные следы присутствия другой женщины, что и невиновный не отвертится. Первым делом оставила на кресле бюстгальтер, что поделаешь, приходится чем-то жертвовать. Конечно, он был скромного второго размера, но важен сам факт. Даже если эту улику пропустят, но следующая буквально бросалась в глаза. На зеркальной панели, спрятанного в коридорной нише шкафа, написала наискосок красной помадой: «Ночь была восхитительной. Спасибо». И подпись. Нет, не имя. Накрасив губы, приложилась к зеркалу — словно печать, подтверждающая слова. И поспешно ретировалась.
Должен был разгореться скандал. Я ждала его. Мечтала о нем. Но прошел день. Минул другой. А от моего шпиона, секретаря, ни слуху ни духу. Я уже подумывала сама с ней связаться, как звякнул дверной звонок. Раздумывая, кого это принесло, пошла открывать. Это был курьер, он вручил мне большой конверт. Расписавшись в ведомости, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, а пальцы меж тем пощупывали бумагу. В конверте было что-то мягкое, но местами твердое. В животе похолодело от шокирующей догадки. Разорвав плотную бумагу, заглянула внутрь — и замерла от удивления. Как не удивиться, прислали бюстгальтер, тот, который... Снова затрезвонил дверной звонок, и я вздрогнула от неожиданности. Пытаясь успокоить себя, что это вернулся курьер, открыла дверь. Но это был не курьер. Его звали Дмитрий Ковалев, и он пять дней назад купил квартиру у моего бывшего босса, а три дня назад переехал туда, поэтому просто не успел сменить замки, хотя сейчас эту оплошность уже исправили. Но это я узнала не сразу. Вначале у меня поинтересовались, за какую такую ночь следует принять благодарность. Когда же я начала отнекиваться, мне предъявили улику — фотографию (на снимке был изображен отпечаток моих губ), а затем предложили сравнить. Причем наглец уже в откровенную пялился на мои губы, словно на глаз мог произвести необходимые расчеты. Представив, что, не побрезгуй я залезть в чужую постель, эта встреча могла состояться на два дня раньше — стыдно-то как! — рухнула в кресло и закрыла лицо руками. — Не плачь, — тихо произнес Дмитрий, и на плечо опустилась теплая рука. Меня пробивало на смех, но сказать об этом не могла: ладони словно приклеились к горящим щекам — а мужчина говорил какую-то ерунду, утешая, извиняясь за нападки. А я ведь даже не плакала! Немного успокоившись, опустила руки и предложила сделать чай, вовремя вспомнив, как нужно себя вести гостеприимной хозяйке. Дмитрий отказался, но пригласил поужинать. Я, как воспитанная девушка, отказалась, но сдалась под влиянием голода и просьбы рассказать, что же сподвигло меня на тот визит.
С тех пор пролетели месяцы: летние, осенние и зимние — а я все еще берегу ту улику, которую предъявил мне Дмитрий. Дима. Димочка. Любимый. Муж и отец будущих детей.
|