Закружила осень листопадом, помогает ей  в этом батюшка Стрибог. Птичьи стаи  готовятся покидать северный край.

Идёт по лесу Ефим, радуется: красота кругом багряно-золотистая, под ногой лист палый шуршит. Несёт пару крякв хозяйке для ужина. Женился недавно Ефим. До этого бобылём жил. Понравилась ему дочка кузнеца, тихая, скромная Глашенька. Собою ладная, коса русая до пояса, губы, словно малина спелая. Да и он ей тоже приглянулся. Весной и свадебку сыграли. Домовитой оказалась Глаша.  Домишко Ефима и не узнать сейчас. Полы выскоблены до желтизны. На окошках  занавески вышитые, печь белеет лебедью вовремя побеленная. В доме пирогами да свежеиспечённым хлебом пахнет. Сворачивая на еле заметную тропинку в деревню,  увидел Ефим лисёнка. Тот сидел в траве и безбоязненно смотрел на Ефима, но в руки сразу не дался. Да разве от Ефима увернёшься. Понёс он свою находку домой  жене показать, потешить.  

Глашенька, увидев, ахнула:

– Какой смешной... и хорошенький!

А  лисёнок ворчит, тявкает, вырывается из рук Ефима. Глаша ему в плошку молока налила, лисёнок сначала нехотя, но потом вылакал всё молоко. Место себе нашёл сам  под лавкой, Глаша ему домотканый половичок там постелила.

Ночью Глаша слышала, как лисёнок пробирался к печке, лакал оставленное ему молоко.

Рассвет ещё  только занимался, а Глаша скоренько встала, дел-то по хозяйству много. Заглянула под лавку, а там мальчонка спит. Рыжий, личико всё в мелких веснушках.

– Оборотень! – Всплеснула в изумлении руками.

– Похоже, что так, – сказал вставший с постели Ефим.

Мальчонка между тем тоже проснулся, вылез из-под лавки, насторожённо поглядывая на хозяев.

– Где же мать твоя? – спросил у него Ефим.

– Нет мамы, погибла она, когда лисой бегала. Охотник её подстрелил.

– А жили-то вы где?

 – Там. – Мальчонка неопределённо махнул рукой в окно. – Далеко. Я очень долго бежал, испугался очень.

Глаша горестно вздохнула, тихо спросила Ефима:

– Что же теперь будет?

– А  ничего. Пусть живёт у нас. Всякое  живое  существо  имеет право на жизнь в этом мире. Как тебя звать, пацанчик? – И, погладив мальчонку по голове огромной заскорузлой ладонью, подхватил на руки.

– Яриком мама звала. – И прижался вдруг к Ефиму, обняв крепко за шею.

Так и остался Ярик у Ефима с Глашей. Прижился.

Автор статьи: Антея