Самолет слегка потряхивало, но Ден не волновался - еще немного зона турбулентности закончится. Еще несколько мгновений и птичка выровняется. Но когда самолет встряхнуло еще раз, мужчина расстегнул верхние пуговицы рубашки и повел плечами, пятаясь немного отвлечься и сбросить растущее напряжение.

Наверное, так чувствует себя каждый летчик, когда он не в кабине пилота и без штурвала. Все же там перед тобой приборы, связь с Землей - держишь руку на пульсе происходящего, а тут в кресле - неизвестность и темнота в иллюминаторе.

Невольно вспомнились слова учителя - "Не пялься в окно, за это денег не платят". Ошиблась.

Платили и очень не плохо – конечно, не совсем за это, но все же иногда бывали и спокойные полеты, когда ты и твое небо. Но всегда больше привлекала свобода, подчинение неба себе. Действительно - куда хочешь туда и летишь. Периодические бортовые и медицинские проверки, симуляторы, внутренние перелеты и международные, и новые города - его страсть. Никогда не знаешь, каким город окажется на самом деле - встретит равнодушным дождем или ласковым солнцем.

Самолет выровнялся, и экипаж стал готовиться к посадке, а мужчина, не мигая, все смотрел в иллюминатор.

Седьмое небо от счастья - как ему это было знакомо! Его Аля, бортпроводница, именно так он ее называл, а не стюардесса, его солнышко, которое он потерял в облаках где-то между Штатами и Уралом.

А ведь, сколько всего вместе было, нет, не прожито, перелечено.

Самые прекрасные города покорялись им, открывались в своей красоте и неизвестности. Москва и Нью-Йорк, огромные человеческие муравейники, жители которых никогда не спят, но всегда зевают, две столицы, такие одинаково-разные в своей неоновой подсветке и рекламных вывесках, хрустальная Венеция с неспешными гондолами в каналах и ее небольшие радуги в водной дымке возле фонтанов. Такой величественный Рим, рассыпающийся от древности и покрытый пылью, словно забытая книга на верхней полке. И другие города, которые остались в памяти запахом, фотографиями и магнитиками на холодильнике.

Тогда не было большей любви, чем их – двух жителей неба. Но любовь, зародившаяся в облаках, там же и умерла.

Мужчина подхватил свой чемодан и спустился по трапу. Любовь стала привычной, как чашечка кофе на завтрак в Париже и круассан, а новые города не прекращались. Теперь он уже возил детские игрушки из своих полетов и в какой-то момент не заметил, что грозовые облака появились на горизонте, заполняя все темнотою. Не слышал просьб, уговоров, криков. "Очередная турбулентность - пройдет" - считал он. Нужно просто подождать. Еще немного. И еще.

А однажды родной аэропорт отказал в посадке, объявив о желании развестись. И снова небо, где этих проблем нет, но есть другие - более простые и понятные. Привычный полет по приборам. И имя на иностранный манер, которое что-то значит.

А теперь он дверь открывал своим ключом, и не было вопроса: "Что в небе?". Автопилот в любви не работает - нельзя расслабиться и просто, закрыв глаза, ждать или вздремнуть. Но чем дольше продолжался такой самостоятельный полет, Денис понимал, что его черная полоса не перейдет в белую даже на разметке, и она посадочная, а не взлетная.

От сильного порыва ветра, распахнувшего форточку, с дверцы холодильника с шумом упал на пол один из бесчисленных магнитиков. 

Когда последний раз разговаривал с женой? А с ребенком? Когда же она забеременела? Когда они были в Лондоне, где туман иногда скрывает головы прохожих и только тела прогуливается по площади неслышно переговариваясь друг с другом, или же в спокойном, почти меланхоличном Петербурге, таком царственном и хранящим истории кровавых дворцовых переворотов?

Босые ноги шлепали по прохладному полу, напоминая о поездке к морю и страстных поцелуях в воде, украшенной молоком Луны. Теперь жизнь стояла на нуле.

Где же он не был из тех мест, что хотел побывать? Вроде бы всюду.

Но чаще всего один. 

А где теперь его семья? Где-то в Старой Ладоге. Маленьком местечке не больше четырех километров в радиусе с тремя кофешками и одним рестораном, гостиницей, в которой нет холодной воды. Там моторки рассекают воду озера, и через каждые пятьсот метров храм, возле которого родники с чистейшей водой. Там, где старинная крепость возвышается на горе, и, говорят, что оттуда пошла Родина. Старейший город в России.

И там нет аэропорта.

Но зато - есть дорога Жизни, которой он должен пройти. 

Автор путевой заметки: Altair