Когда хотят убить собаку, говорят, что она бешенная.

Старая поговорка

 

Где любят нас - лишь там очаг родимый.

Дж. Байрон

 

 

Глава 1

 

Я начну свое повествование с того момента, как оказалась в Энске, небольшом городке на западе России, окруженном лесами и находящемся вдали от туристических дорог. Почему Дэн выбрал именно этот город, я не спрашивала; мы недавно поженились, и были счастливы в прекрасном особняке, стоявшем на самой окраине Энска. С трех сторон особняк окружал высокий каменный забор, а четвертая выходила на искусственную и облагороженную заводь от глубоководной речки, несшей свои светлые воды мимо нашего жилища. Хвойный лес и белый песок создавали непередаваемое сочетание свежести, чистоты и сказочности. Мне все здесь нравилось, кроме одиночества.

Дэн в начале недели уезжал в соседний крупный город, где у него был собственный бизнес со значительным оборотом, и часто не возвращался домой: ночевал в городской квартире. В доме оставалась только я да живущая здесь же экономка, неразговорчивая хмурая женщина, с туго скрученной фигой из волос на голове. Пару раз в неделю приходила супружеская пара: кухарка и садовник. Я пыталась побеседовать с ними, но на вопросы они отвечали скупо, ссылаясь на занятость и боязнь быть уволенными за разговоры – в таком маленьком городе трудно найти постоянную работу.

Я маялась от безделья: ни компьютер, ни телевизор не могли заменить человеческого общения. Очень скучала по маме с папой, но, к сожалению, им я могла посылать только авиаписьма, родители были «компьютеробезграмотными». Я звонила время от времени домой, но родные просили писать: любили перечитывать мою писанину.

От нечего делать, стала выходить из особняка на пешие прогулки до почты, что не очень приветствовалось мужем. Дэн боялся, что я опять попаду в какую–нибудь историю. Мы познакомились в такой ситуации. Тогда я еще жила с родителями и училась в институте. Однажды я засиделась у подруги допоздна и упустила последнюю маршрутку. Сесть в такси в голову не пришло, хотя у меня была с собой стипендия. Решила добираться до дома сложным, но верным маршрутом – на автобусе, – правда, для этого пришлось бы пробежать довольно большой участок. Почему пробежать? До последнего автобуса оставалось полчаса, а до кольцевой остановки приличное расстояние. Предстояло двигаться по центральной улице, где находились клуб, ресторан, гостиница, и в такое время жизнь там кипела. Но в этот вечер на нашем «Бродвее» было пустынно. Когда я уже видела остановку, из зарослей у ресторана вышли два парня. Один тут же встал за спиной и прижался ко мне, другой же преградил путь к остановке.

О чем думала в этот момент? О том, что если закричу, меня никто не услышит – в ресторане гремела музыка, – о том, что в сумке, которую прижимаю к груди, лежит стипендия, и расставаться с ней никак нельзя – это существенное подспорье в жизни моей семьи, – о том, что выкрутиться, видимо, не удастся. Я высокая, стройная и довольно спортивная, но справиться с двумя крепкими парнями точно не смогу. А эти двое ясно дали понять, что им не нужна моя сумка, им нравлюсь я и планы у них далеко не благочестивы. В панике стала оглядываться по сторонам и, когда потеряла надежду на какую–либо помощь, услышала мужской голос: «Нина, ты скоро? Что ты там копаешься?» Передо мной стояла пара, видимо муж с женой, причем женщина была беременна, и в ожидании смотрели на меня. Я Жанна, никак не Нина, но с радостью откликнулась на это имя. Парни меня нехотя отпустили, я кинулась к мужчине и повисла на его руке. В этот момент не думалось, как это выглядит со стороны и что скажет жена, но я буквально прилипла к спасителю.

Они довели меня до остановки, и я побежала к уже отъезжающему автобусу, но успела прокричать этой паре свой номер телефона, они хотели убедиться, что я благополучно добралась до дома. Родители нервничали, была уже полночь и, узнав, что со мной произошло, установили комендантский час. Звонок от мужчины раздался через минут пятнадцать, он представился Дэном и спросил, все ли нормально, услышав ответ и попытку поблагодарить, сразу же отключился.

 

Глава 2

 

Прошло месяца три с момента чудесного спасения, я готовилась к зимней сессии. Однажды опять позвонил Дэн и попросил встретиться, я была в замешательстве, но отказать не смогла. Когда шла на встречу, переживала, узнаю ли его? Тогда была ночь, и я запомнила только высокий рост, крепкий бицепс и приятный голос. Подойдя к месту встречи, увидела высокого мужчину с крепкой спиной. Дэн, почувствовав взгляд, развернулся. Как этот мужчина был хорош! Смуглый, большеглазый, с крупными, но гармоничными чертами лица, с современно подстриженными темными кудрями. Я, смущаясь и не зная, что делать, протянула руку, он ее пожал и не отпустил.

Дэн повел меня в кафе, где рассказал свою историю: его жена, та самая, беременная, погибла. Начались преждевременные роды, и врачи не смогли спасти ни ее, ни ребенка. Оказывается, в наш город они приехали по ее прихоти навестить могилы родителей. А сегодня Дэн навещал ее. Я оказалась единственным человеком, с которым он был знаком в этом городе. Мы начали встречаться почти каждый день, а через месяц он сделал предложение, через неделю я стала женой, и Дэн увез меня к себе. Институт пришлось оставить, но в начале учебного года я планировала перевестись на заочное отделение.

 

Жила я в Энске уже полгода и все это время регулярно ходила на почту. Там работали две женщины: старшая, лет пятидесяти, Елизавета, была начальником, а женщина лет сорока, Ирина, почтальоном. Вот, где моя тоскующая душа разворачивалась! Мало того что сюда стекались новости со всего городка, так еще и рождались здесь же, благодаря словоохотливому коллективу.

В первый день, когда я пришла покупать конверты, меня подробно опросили: их интересовало все. Но, когда сказала, что я жена Дэна Редковского, они резко замолчали, занялись своими ставшими вдруг неотложными делами, прятали глаза. Меня это смутило, но навязываться с дальнейшими разговорами не стала. В один из следующих визитов на почту, я принесла с собой печенье, приготовленное нашей кухаркой. Угощение женщин обрадовало, они засуетились, поставили кипятить чайник, достали разномастные чашечки. От чая Ирина разомлела, разговорилась, и, как бы невзначай, спросила, знаю ли, что я не первая жена у Дэна? Спокойно ответила, что знаю, мало того, даже видела. Ирина хмыкнула и продолжила, а знаю ли, что четвертая?

Это было новостью! Про третью, значит, знаю, а про первую и вторую нет! Тут Елизавета погладила меня по руке и сказала: «Будь с ним осторожнее, деточка! Может, это и совпадение, но все три умерли, причем каждая из них была беременна!» Вот это действительно стало шоком! Как, умерли? И все были беременными? Но женщины объяснить не могли, знали только, что одна из них сама поделилась, другая покупала тесты на беременность, Верка из аптеки помогала выбирать, а третья была чем–то напугана и пыталась сделать аборт. А как умерли? Да кто знает! Но, как говорил прежний садовник, работавший у Дэна, свояченица точно знала, что ни одного развода у Редковского не было!

 

Глава 3

 

Пока плелась домой, меня обуревали тревожные мысли. Почему Дэн даже не заикнулся о своих прежних женах? Почему он так не хочет иметь детей? Вон и меня сразу после свадьбы отправил делать укол, чтобы не забеременела в ближайшее время. Но здесь я сама была «за»: во-первых, молода еще, всего девятнадцать лет, во-вторых, надо было получить образование, ну а в-третьих, и сама пока не хочу. Конечно, с Дэном хорошо, можно сказать, что люблю его, но не представляю себя с ребенком. Я за собой-то присмотреть порой не могу, не то что отвечать за малыша!

Да, я оговорилась, что люблю. Он мне нравится, льстит, что взрослый тридцатипятилетний мужчина обратил внимание, был настойчив и так вскружил голову, что до сих пор в себя прийти не могу. Муж балует подарками, на девятнадцатилетие подарил машину, сразу с правами, нежен со мной в постели, помогает родителям, что еще надо? Но не было чувства, что мы семья, а молчание Дэна о прежней жизни вообще настораживает.

 

Дома встретил муж, был недоволен: я отсутствовала слишком долго, не стоило вообще покидать особняк, все необходимое можно заказать экономке. И вообще, пора прекратить эти вылазки в город, там народ неумный и ничего полезного от них я не узнаю... Я стояла, как двоечница, которую ругают за бестолковость. Под конец я расплакалась, но Дэн только вздохнул и ушел к себе в кабинет. Ночью я подкатилась к нему под бочок, не хотелось растягивать взаимные обиды надолго. Дэн обнял и начал страстно целовать.

Но вдруг остановился и спросил:

– Ты когда делала укол?

Я стала загибать пальцы, получилось, что шесть месяцев и неделя, то есть просрочила очередной укол!

Такой вспышки гнева я не ожидала! Он кричал, что я беспечна, нельзя ничего доверить, и даже такую мелочь, как вовремя сделать укол он должен контролировать! Я пообещала, что завтра же поеду в город и зайду к гинекологу. Раздраженный Дэн ушел спать в другую комнату, а утром уехал, не попрощавшись, хотя прощальный поцелуй был ритуалом с момента свадьбы. Я поплелась к врачу.

 

Глава 4

 

В поликлинике было пусто, только в окошке регистратуры маячила голова в голубом колпаке. Я подошла и спросила, в каком кабинете принимает гинеколог?

Медсестра, не отрываясь от своих бумажек и не взглянув на меня, коротко спросила:

– Фамилия?

Я ответила:

– Редковская.

Та отошла к стеллажу и, поковырявшись в нем, вытащила анкету.

– Шестой кабинет, – сказала медсестра и хлопнула анкетой по перекладине, отделяющей меня от регистратуры.

Хотела было пояснить, что впервые здесь, но заглянуть в анкету предыдущей жены Дэна очень хотелось. Тем более, помня о вчерашних открытиях.

Подойдя к кабинету, я присела на скамейку и принялась изучать анкету. Ее звали Екатерина, старше меня на год. Запись всего одна. Я не особо разбираюсь в медицинских терминах, но то, что прочла, смутило меня. Катя впервые пришла к гинекологу с просьбой сделать аборт, ей было отказано, поскольку срок был уж восемнадцать недель. По записи врача, на теле беременной были видны синяки и кровоподтеки, но пациентка это объяснила падением с лестницы. Далее врач описывал, что это первая беременность, назначил кучу анализов и срочное обследование в кабинете УЗИ. Больше записей не было.

 

Я вернулась к регистратуре и спросила у медсестры, знает ли она, что дала чужую анкету и помнит ли, прошла ли Екатерина Редковская обследование? Медсестра смутилась, вырвала из рук анкету и отрезала, что никаких сведений дать не может. Я пригрозила, что пойду к заведующей и расскажу, как работают в регистратуре. Тогда она шепнула, что нужно обратиться к Любаше, которая работает медсестрой у гинеколога. Получив анкету уже на свое имя, я вернулась к шестому кабинету. Врач подробно опросила по поводу предыдущего укола, осмотрела и сделала запись сдать анализы.

 

Через три дня я с готовыми анализами опять появилась у гинеколога. Сделав назначение, врач перепоручила меня медсестре, и мы направились в процедурный кабинет. Я уже подготовилась к разговору с Любашей, купила коробку дорогих конфет. От нее узнала, что Екатерина не дошла до кабинета УЗИ, который находится в соседнем крыле. Катю видели плачущей, когда она выходила из поликлиники, где ее встретила экономка Редковского. Женщины сели в автомобиль и больше Екатерину никто не видел.

На следующий день Любашу отправили в особняк. К ней вышла та самая экономка и сообщила, что госпожи Редковской нет: уехала к своим родителям и там встанет на учет. Также старуха подтвердила, что накануне Катя запнулась на лестнице и упала, но ничего страшного не произошло. На вопрос, почему Катя хотела сделать аборт, ничего ответить не смогла, не ее ума дело. Со всеми этими сведениями Любаша вернулась к врачу, были сделаны соответствующие отметки в журнале посещения пациентов и дело забыли. О других женах Редковского медсестра ничего не знала, те в поликлинику не обращались.

 

Глава 5

 

По пути домой задумалась, это что же получается? Я вижу Дэна с супругой через месяц после ее посещения поликлиники в моем городе, и Екатерина вскоре перебирается к своим родителям на кладбище? Почему хотела сделать аборт? Откуда синяки на теле? Да, лестница есть, но состоит всего из трех невысоких ступеней и отделяет холл от прочих жилых помещений особняка. Выглядит лестница совершенно безобидно и, упав с такой высоты, трудно получить множественные ушибы и кровоподтеки.

Я решила получить ответы дома. Но экономка отказалась говорить на эту тему, сославшись на занятость и на то, что такие вопросы лучше задавать мужу, а не обслуге. Тогда решила поискать вещи, принадлежавшие бывшим женам: ведь все жили здесь и должно же хоть что–то от них остаться? И где это «что-то» может храниться? В верхних комнатах определенно нет, там все знакомо. Может быть, в подвальных помещениях или в домике садовника, где он складирует свой инвентарь? В подвале я ни разу не была, там, знаю, есть винный погреб, где Дэн хранит запас дорогих вин. Спиртное мне не интересно, поэтому ни разу туда не спускалась.

Я подошла к двери, ведущей к нужному мне объекту. Она была закрыта. Нашла экономку, но та отказалась давать ключи, якобы запрещено хозяином. Почему? Запрещено после случая падения предыдущей жены именно с подвальной лестницы. Мое разгоревшееся любопытство было уже не остановить. Я пошла в кабинет Дэна – не может быть, чтобы ключи были в одном экземпляре! И нашла их в ящике бара, в котором Дэн держал уже початые бутылки. Ключей в связке было гораздо больше, чем у экономки. Теперь осталось только незаметно пробраться в подвал.

 

Случай подвернулся в этот же день, экономка взяла машину и уехала куда-то. Я без промедления оказалась перед вожделенной дверью. Подобрав нужный ключ из связки (он оказался первым же, был самым большим), открыла дверь. Нащупала выключатель, и ряд ламп осветил крутую лестницу, заканчивающуюся длинным коридором. По обеим сторонам этого коридора шли двери, по шесть с каждой стороны. Решила сначала обследовать левую сторону. Провозившись с ключами, открыла первую дверь. Это был склад продуктов: слева стояли бочонки, банки, мешки и коробки, а правую сторону занимал большой промышленный холодильник, который добротно гудел. Во второй комнате обнаружился богатый винный погреб.

В третьей была аккуратно составлена разная мебель, пара шкафов и огромная двуспальная кровать, на полках лежали пакеты с постельным бельем (я проковыряла пальцем дырку в полиэтилене), одеялами, подушками, здесь же стояли санки и лыжи. Переворошив все пакеты, и устав, я присела отдышаться на кровать. Потные волосы сбились набок, пришлось распустить их. Расчесав пятерней, стала собирать их в хвост, но выронила резинку, которая тут же скрылась в темноте под кроватью. Встав на четвереньки, полезла туда: без резинки будет неудобно, а впереди еще много открытий.

Резинка нашлась у ножки кровати, на которой с внутренней стороны были выцарапаны какие–то буквы. Приглядевшись, увидела странное слово «следующая». Что оно обозначает? А вдруг это знак от Екатерины, которая была следующей в ряде жен Дэна? И как понимать этот знак? Чтобы рассмотреть лучше, кинулась в холл за фонарем, который видела в шкафу для верхней одежды.

Как вовремя я выскочила! Во двор заезжала машина с экономкой. Времени хватило только на то, чтобы добежать до двери в подвал и закрыть ее, а потом опрометью кинуться в свою комнату. Забежав в ванную, включила воду и быстро сняла одежду, в которой лазила по подвалу. Ключи сунула в корзину для грязного белья. Когда экономка заглянула, я лежала в пене и чистила ногти пилочкой. Уф, пронесло...

 

Глава 6

 

На следующий день, под предлогом посещения поликлиники, я выехала в город. В сумочке лежала связка ключей. Заехав на почту, узнала у Ирины, где можно сделать дубликаты. Так я познакомилась со слесарем дядей Васей, он обещал сделать ключи, но за ними нужно было прийти только на следующий день. Оставлять на такой срок было страшно, и я понадеялась, что Дэн сегодня не приедет и не хватится их. Зря надеялась. Дэн приехал. Был холоден и отстранен. Я боялась, что он закроется в своем кабинете и там уж точно обнаружит пропажу. Поэтому решила отвлечь его.

Чего он от меня не ожидает? Сексуальной активности! Инициатива всегда была с его стороны. Поэтому, когда, поужинав, Дэн отправился в свой кабинет, я его уже поджидала перед дверью (для этого ушла чуть пораньше), и была обнажена. Дэн был изумлен: обычно я жутко стесняюсь, когда он раздевает меня и стараюсь тут же прыгнуть под одеяло. Муж замер у двери. Я же прижалась к нему и стала оглаживать по всем стратегическим местам. Стратегические места выдавали сигнал о проснувшемся желании. Коряво расстегнув ремень и ширинку, на что Дэн хмыкнул, вытащила член. Трудно сравнивать, Дэн был у меня первым, но член был что надо! И я прильнула губами к этому«что надо». Оно едва умещалось во рту, но я старательно облизывала и посасывала. Дэн опять хмыкнул, но его хмык закончился протяжным вдохом и не менее протяжным стоном. Он поднял меня с колен и подтолкнул в сторону спальни. Какой у нас последовал секс! Все получилось как надо. По пути достижения основной цели – не пустить Дэна в кабинет, – я еще умудрилась получить удовольствие.

 

Утром Дэн уехал, смачно поцеловав на прощание. Следом и я отправилась к дяде Васе. Дубликат был готов. Приехав домой, вернула назад в бар комплект ключей Дэна и пошла к экономке, которая стояла на заднем дворе перед кучей инструментов и инвентаря и тихо ругала нерадивого садовника, бросившего все у площадки, расчищенной для зимнего сада. Мне не пришлось выдумывать предлог, чтобы выпроводить экономку из дома, она сообщила, что уезжает искать компанию, которая возьмется за строительство этого сада. Я едва дождалась ее отъезда.

Открыв двери подвала, я увидела, что вчера забыла закрыть двери третьей комнаты! Меня обдало жаром. Но, судя по скопившейся пыли, туда давно не заглядывали, и мои страхи, скорее всего, были напрасны. Уже с фонарем залезла под кровать. Тщательно изучила каждую букву накарябанного слова, на всякий случай провела по нему пальцем, но никаких зацепок обнаружить не смогла. Посидела, подумала. Что в этом слове не так? Написано слева направо, буквы кажутся одинаковыми, карябали их гвоздем или пилочкой (вспомнила вчерашний предмет, который держала в руках в ванной). Что хотела этим словом сказать предыдущая, если она пишет «следующая»? Может, выяснила, что не первая, и ей было неприятно? Да, мне тоже неприятно, что не вторая, а четвертая, но я же не стала портить мебель?

Тут обратила внимание: слово начинается от пола и идет вверх. Я бы расположила его наоборот, сверху вниз. Может это что–то значит? Опять залегла под кроватью, рассматривая ее ножку. И действительно, нашла около этой ножки небольшую полость в спинке кровати. Полость была заткнута щепкой другого цвета, более светлого. Выковыряв щепку с помощью пилочки (пришлось сбегать наверх), я вытащила туго свернутую бумагу и с волнением развернула. Мелким почерком было написано: «Беги, ты следующая!». На обратной стороне была нарисована цифра восемь. Что это? Знак бесконечности? Номер комнаты в подвале? Это было проверить проще всего.

 

Глава 7

 

На следующий день, проводив Дэна и экономку, которая куда-то спешно собралась, я отправилась исследовать четвертую комнату. Там обнаружились женские вещи: в основном шикарные платья от мировых дизайнерских домов и прекрасные туфли на выход. Я могла бы подумать, что это для меня, но, судя по размеру платьев, а особенно обуви, они не предназначались мне. Я носила тридцать восьмой размер, а туфли были от тридцать пятого размера до сорокового. Всего пять размеров! Женщин было больше, чем три!

От этого открытия уселась прямо на пол, прижимая последнюю пару сорокового размера к груди. Тут открылась дверь. В проеме стоял Дэн. Он без слов схватил меня за руку и вытащил в коридор. Там Дэн показал мне свою связку ключей. Идиотка, я подложила ключи, сделанные дядей Васей! Муж бил меня молча. Как могла, закрывала руками лицо и голову, но после удара по животу упала на пол. Последовали удары ногами, а затем темнота.

 

В себя пришла в нашей спальне. Я была раздета, синяки и раны болели, трудно было пошевелиться. Между ног ощутила влагу – это была кровь со спермой. Там тоже все болело. С трудом поднявшись, прошла в ванную, ополоснулась, как сумела. Из зеркала на меня смотрело нечто бледное с распухшими губами и всклоченными волосами. Расчесалась, оделась, достала сумку, покидала в нее кое-какие вещи и дернула за ручку двери. Закрыта. Подошла к окну – тоже закрыто, ручки нет. Постояла пару минут. Вернулась в ванную, достала несколько наборов для депиляции, вытащила полоски и обильно смазала их клеевым раствором, подогретым в горячей воде. Налепила эти пластыри на стекло, потом ударила тяжелой вазой для цветов, предварительно сбросив содержимое на пол. Стекло глухо разбилось, но не осыпалось вниз. Я аккуратно вытащила осколки и выбралась на улицу.

Через заводь перебралась на другой берег реки, благо было лето и плавала я хорошо. Зайдя подальше в лес, я переоделась в сухую одежду, уложив мокрые вещи в сумку. Все свое теперь надо носить с собой. Не выходя на всякий случай на дорогу, добралась до почты. Обе женщины были на месте. Это были единственные люди, которые были ко мне неравнодушны и знали все о городе, поэтому выбор, куда идти, был очевиден. Видя, что я не в порядке, Елизавета закрыла почту изнутри. Я рассказала, все, что узнала за последние дни, и что меня избил Дэн.

Ирина с упреком посмотрела на старшую подругу:

– Надо было ей раньше все рассказать. А ты не верила, говорила, что байки все! – Потом, вздохнув, Ирина обратилась ко мне: – Я расскажу все, что знаю. Твой муж поселился в нашем городе лет десять назад, приехал со своей матерью. Это она у него в экономках, и это почему–то скрывается, но наша паспортистка поделилась со мной. Женщины в доме появлялись, но ни одна не прожила с ним более года. Из нашего города были Марта с Косухинского переулка да Ленка Найденова, которая из детского дома. Обе были писаными красавицами, обе были сиротами, обеих видели с Редковским. И обе уехали из города и не вернулись. Никто обэтих женщинах больше ничего не знает. Так что с тобой и тремя предыдущими женами, всего шесть получается! А садовник, которого выгнали из особняка за пьянку, уверял, что еще трех видел, правда, не верили его брехне, балабол был. Утонул прошлым летом. И выходит, что Катя-то восьмой была!

 

Глава 8

 

Обезболивающее, что дали мне женщины, начало действовать. До меня стало доходить, в какую историю попала. И одна дорога: бежать отсюда, как можно дальше. Но бежать без денег, без паспорта невозможно. Я разрыдалась.

Елизавета прижала меня к себе и сказала:

– Помочь чем-то серьезным мы тебе не можем, в полицию идти бесполезно, они все в рот Редковскому смотрят, но на время спрятать тебя можно! Есть у меня домик, километров пятьдесят отсюда будет. Глухомань. Там папаня мой жил, когда охотой промышлял. Я в этот домик раз в месяц наведываюсь, нравится мне там. Припасы есть, прикупишь по дороге чего-нибудь. Пересидишь, пока мы не придумаем, как тебя из этой беды вызволить.

Я стала из благодарности целовать каждую из них, их простые русские лица, обильно смоченные слезами, которые появились от сопереживания мне, моему горю.

Ирина, высморкавшись в платок, погладила меня по плечу:

– Дядя Вася мне родной, есть у него машинка старая, он может тебе ее отдать, чтоб до лесного домика добраться. Я сбегаю к нему, скажу, чтоб сюда подогнал. Не надо тебе сейчас людям показываться.

Через час я уже сидела в старом «Москвиче», в багажнике лежали мои вещи да еда кое–какая, что по пути купили дядя Вася с Ириной. Елизавета вынесла сверток, сказала, что может пригодиться, и я уехала, ориентируясь на план, что подруга нарисовала с подсказками дяди Васи.

Надев панаму и темные очки, ехала в неизвестность, подальше от дома, ставшего вдруг страшным для меня, от Дэна, которого, оказывается, совершенно не знаю. Что двигало мной, когда я решилась на быструю свадьбу? Хотелось смягчить боль его утраты, казалось, что своей непосредственностью и веселым нравом облегчу ему жизнь. Да и нравился он, очень. Мечталось, что со временем рожу Дэну ребеночка, которого он сейчас не хочет, помня предыдущую женщину и ее гибель из-за беременности. И будет у нас счастливая семья.

 

Глава 9

 

Ориентируясь по показателям спидометра и приметам, указанным на рисунке, я пересекла рубеж в сорок километров; здесь где-то должен быть поворот на нужную дорожку. Но никаких поворотов налево не было, видимо, я пропустила его. Пришлось развернуться и ехать назад, более внимательно осматривая дорогу. И тут я заметила заросшую дорожку, но явно было, что когда-то по ней проезжали: она была достаточно широкая. Заехав вглубь леса метров на сто, я увидела указатель рядом с большим дубом. И дуб, и указатель пострадали от молнии: она расщепила дерево на две части, а от указателя отъела половину. На оплавленном огнем указателе остались только цифра «ноль» да пара букв «км». Стрелка указывала направление вглубь леса. Почему Елизавета не упомянула о такой примечательной подсказке? Может, молния пальнула в дуб недавно и Елизавета просто не знала, что дерево покалечило? Мне, как не натуралисту, трудно было судить о природе и ее явлениях. Но грозы в Энске были знатные, небо разрывалось на части, а от грохота можно было оглохнуть.

Не доехав до дуба несколько метров, машина заглохла. Автомобилист я неопытный, учил меня вождению изредка Дэн, да недельку инструктор. Поэтому не знала, что делать с такой подлостью. Ну в самом деле, не пинать же ногой колеса, в надежде, что это поможет и машина заведется? Посидев и подумав, я рассудила, что назад дороги нет, только вперед. Тем более что впереди ждет путь в десять километров, а сзади в сорок и большие неприятности. Взвалив на себя сумку, потихоньку пошла вперед. Через некоторое время дорожка из песчаной превратилась в каменистую, крупные деревья отступили, появилась низкорослая зелень. В знойном воздухе громко жужжали насекомые, щебетали птицы. Было жарко.

Доведя до поляны, дорожка растворилась в ней, и было непонятно куда идти дальше. Я решила передохнуть и попить воды из пластиковой бутылки, хорошо, что додумалась взять ее с собой. Ныли ноги, болели руки и спина, майка от пота прилипла к телу, кроссовки казались душными и тяжелыми. Умылась одной горстью воды, намочила носовой платок и обтерла им тело, сняв майку. Потную майку решила назад не надевать. Порылась в вещах и из свертка Елизаветы вытянула на свет сарафан. Он был мне велик, и длина доходила до щиколоток, но в сарафане было прохладно. Кроссовки заменила легкими парусиновыми балетками. Все остальное уложила в сумку, и только хотела тронуться в путь, как на поляну вышли двое.

Это были молодые мужчины, одетые весьма странно. На них были цветные колготки, причем они были безумных цветов: у одного колготки были полосатые – красные полоски перемежались зелеными, у другого же одна нога была синего цвета, другая желтого. На ногах были длинноносые мягкие туфли. На торс были надеты рубахи из выбеленного полотна, подпоясанные узкими кушаками, а сверху были надеты короткие накидки, переходящие в капюшон.

Я даже не успела испугаться, настолько необычно они выглядели. Первая мысль была «Эльфы!», но ушей не было видно, а другие признаки я не знала. Когда они заговорили со мной, я испытала шок. Язык по своему звучанию напоминал французский, и я понимала его!

– Не соблаговолит ли милая леди пройти с нами? Ее ждут, – сказал один из них и низко поклонился.

Я соблаговолила, тем более что другого выхода не видела. Мою сумку подхватил второй «эльф» и мы пошли вперед. Далеко идти не пришлось, вскоре открылась чудесная панорама.

Взору предстал величественный замок: на равнинной платформе стояло высокое, в три этажа, здание, окруженное массивными стенами с квадратными башнями со всех четырех сторон. Из огромных ворот замка выехал всадник, его черный конь скакал в нашу сторону. Мои сопровождающие приветствовали его возгласами. Конь подлетел к нам и всадник, спрыгнув, за пару шагов преодолел расстояние, разделяющее нас.

Это был высокий человек с аккуратно постриженной бородкой и довольно длинными вьющимися волосами, с приятным умным лицом. Его глаза пристально смотрели на меня, было видно, что мужчина находится в нетерпении.

– Жанна?! – не то спросил, не то выдохнул он.

Мне пришлось признаться, что Жанна. Тогда он расхохотался и сжал меня в своих медвежьих объятиях и не отпускал несколько минут, его сильное сердце бухало рядом с ухом. Кто это? Где я? Откуда этот мужчина знает меня?

«Эльфы» наперебой заговорили, они рассказали всаднику, что, как и было предсказано Прелати, встретили сию деву у старого дуба, разбитого молнией, что сидела она в железной коробке и была странно одета. Что следили за девой всю дорогу до поляны, где та обнажилась и сняла мужскую одежду. Тогда они и показались. В той части, где они рассказывали, что я обнажилась, мужчина, обнимающий меня, замер и издал недовольный рык. Затем запрыгнул на коня, подхватил меня и усадил перед собой. Я ни разу не ездила на лошадях, сидеть было неудобно, моя нежная нижняя точка отбивала каждый конский шаг.

 

Глава 10

 

В замок я прибыла вконец измученная. Всадник подхватил меня на руки и занес в одну из дверей. Там был огромный зал с большим камином. Высокие стены покрывали длинные стяги с геральдическими рисунками: по голубому полю стелились трилистники, в центре на желтом щите размещался черный крест, как у крестоносцев. В проемах между стрельчатыми окнами висело оружие и доспехи, рисунок на которых повторял основной мотив геральдического узора.

Миновав этот зал, мужчина по узкой лестнице поднялся на второй этаж и зашел в просторную комнату, где царил полумрак из-за огромных гобеленов темных цветов, на которых угадывались сцены из битв и каких-то бытовых событий средневековья.

Он уложил меня на массивную кровать, а сам встал на колени и стал гладить волосы, лицо и шептать:

– Жанна, Жанна, я не верю...

Можно понять мое оцепенение, я совершенно была растеряна. Как я могла попасть из двадцать первого века в средневековье? Это игра моего сознания, травмированного последними событиями, или это сон? Сон между тем продолжался. В комнату влетел еще один человек, одетый в бурый балахон, его седые волосы торчали из-под шапочки, завязанной под подбородком, делающей его лицо похожим на голову хищной птицы.

Старик тоже кинулся ко мне и начал лихорадочно оглядывать с причитаниями:

– Получилось, получилось, мы смогли, мы сделали это, хвала Баррону, демон не подвел!

Тут мое сознание отключилось.

 

Очнулась на той же кровати. Рядом сидели все те же. Только бородач пересел на кресло, а хищная птица на скамеечку. Они тихо разговаривали между собой, как я поняла – обо мне.

– Неужели она не помнит меня, Франческо?

– Она не помнит и себя, ее вырвали из будущего, поэтому так странно одета...

– Может, это и хорошо. Для нее. Она не будет испытывать боли от воспоминаний, как горела на костре, о том предательстве и равнодушии Карла, об этих жадных бургундцах, продавших ее англичанам. Только из-за этой несправедливости я покинул двор, не хотел быть маршалом. Зачем мне все это без нее?

– Теперь вам придется начать все сначала. Тогда она не могла ответить на ваши чувства, ведь Жанна вела всех под знаменем девственницы.

– Да. Тогда я еще был женат, а в любовницах эта гордая дева никогда не стала бы ходить. До сих пор жалею, что потратил время на уговоры Карла, тогда еще моего друга, выкупить Жанну, тем более деньги на выкуп были моими. Я хотел ее спасти, но опоздал всего на один день! Когда с отрядом в пятьсот человек я появился под стенами Руана, Жанну уже сожгли. В этот день ей исполнилось всего девятнадцать...

– Успокойтесь, Жиль, все позади. Теперь она с вами. Но ее придется всему учить, она не знает это время. Ее придется опять завоевывать.

– Дорогой Франческо, единственное, что я умею хорошо, это завоевывать. Мы с ней прошли большой путь. Помню, как совсем девочкой она пробилась к королю и рассказала о своих видениях. Ее подняли на смех. И только я поверил ей и убедил Карла, что эта девственница будет его короновать в Реймсе. Так и вышло: мы с Жанной посадили его на трон. Мои деньги содержали армию, короля и весь этот продажный двор, а ее неистовая вера в свое предназначение подняла дух французской армии. Теперь Карл на троне, англичане изгнаны. Еще бы чуть-чуть и Франция потеряла бы свою независимость, стала бы придатком Англии...

– Да, если бы не Жанна... Вы одни ценили ее, любили, поэтому не оставили идею вернуть в этот мир. Сколько потрачено денег, сколько создано лабораторий по всем замкам, сколько прочтено запретных книг...

– Спасибо тебе, Франческо. Рад, что нашел тебя, итальянского некроманта, алхимика, чернокнижника, колдуна, дружащего с демонами. Я верил, что ты сможешь вернуть ее.

– Да, но теперь вы в долгу у моего демона Баррона, в кровавом долгу. Ему не нужны ваши деньги, нужна только кровь. Придется дать ему эту кровь. Столько, сколько потребуется, чтобы откупиться от него. Может быть, даже ценой собственной жизни. Я предупреждал вас, Жиль.

– Я на все пойду ради Жанны, я, Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен, сеньор д'Ингран и де Шамптос, готов на все ради своей возлюбленной!

Мамочки! Я сплю, я сплю, я сплю! Не может быть, чтобы меня приняли за Жанну д'Арк! И кто этот человек, который влюблен? Какие кровавые жертвы он готов принести? Я хотела изменить свою жизнь после того безумия с Дэном, но не до такой же степени!

Когда собеседники увидели, что я пришла в себя, они прервали разговор. Барон кинулся ко мне, а старик же, попросив не пугать, покинул комнату. Жиль опустился на колени перед кроватью и поцеловал руку. Я отдернула ее.

– Жанна, пожалуйста, не пугайся! Все сделаю для тебя, объясню тебе все, только не отталкивай меня, я так долго ждал. Теперь ты выглядишь немного иначе, но я точно знаю, что это ты. Буду только молиться, чтобы ты поверила и полюбила, как я люблю – всей душой!

 

Глава 11

 

В комнату зашла служанка, помогла встать и проводила к кадке с горячей водой, которую принесли за минуту до этого. Она стала снимать одежду, но я задержала ее руки и оглянулась. Жиль стоял и смотрел на нас, потом словно очнулся, махнул успокаивающим жестом и покинул комнату.

Служанка тщательно вымыла меня, прополоскала длинные волосы, и, подав простыню, помогла вылезти из кадки. По ее хлопку, кадку тут же унесли. В комнату занесли поднос с куском хлеба, жареной птицей и кувшином вина. От вина я отказалась, тогда принесли холодной воды. Пока я ела, служанка расчесала волосы, расправила на кровати женскую одежду, и без умолка говорила. Мне это было на руку.

– Меня зовут Перрина Мартен, я буду вашей служанкой, господин Жиль де Рэ приказал помогать вам во всем. Меня предупредили, что вы, бедняжечка, потеряли память. Заниматься науками будете с самим господином де Рэ или с господином Франческо Прелати.

– Где я нахожусь, и который сейчас год? – Это первое, что интересовало.

– Тысячу четыреста сороковой год от рождества Христова. А находитесь вы в замке Тиффож. У нашего барона много замков, он один из самых богатых людей Франции, у него церквей только двадцать, куча людей кормятся от щедрот господина де Рэ. Сам король Карл VII, его прислужники и даже церковная братия спят и видят, как подобраться к богатству хозяина. Специально распускают слухи, что будто отошел барон от церкви, богохульствует, ищет золото с помощью алхимии, чтобы богатство свое пополнить! Хотят очернить героя столетней войны!

Пока девушка рассказывала, я сидела и пыталась вспомнить, что знаю о Франции пятнадцатого века? Что Жанну сожгли – это знала по фильму с Милой Йовович, значит, есть инквизиция. Но что при ней был маршал Франции Жиль де Рэ, убей, не помню. Жиль де Рэ, знакомое имя... И тут как током ударило: я слышала это имя в связи со сказкой «Синяя борода», потом еще говорили, что прототипом выступил изверг по имени Жиль де Рэц! Так, думай, думай, Жанночка! Синяя борода – это же маньяк, который убивал своих жен, и что–то еще про ключи, которые открывали запретную дверь...

– А сколько жен было у вашего господина? – прервала я словоохотливую служанку. Та оторопела:

– Одна всего. Она была его кузиной, и ему нельзя было жениться на ней, церковь не разрешала. Так он ее выкрал! Обручился, а уж потом испросил разрешение у церкви. Поговаривали, что не любовь то была, а корысть. А любил он все время какую-то Жанну д'Арк, сказывали, ведьмой была, за что и поплатилась... Ой, чего это я лишнее болтаю, простите вы меня, дуру невежественную!

– А где сейчас его жена?

– Ушла она. Как связался барон с этими колдунами-алхимиками, так и ушла. К отцу вернулась. Стало быть, сейчас наш господин один.

– А с детьми как?

– Так дочка у них есть, жена с собой увезла. А он и не замечал ничего, все опыты свои ставил. То дым по залам пойдет, то вонь, а вон недавно пожар в одном его замке случился. Говорят, до стен все выгорело. Как от короля ушел, так и занялся всей этой алхимией. Тосковал по своей Жанне. Вон и вас Жанной кличут, может, через вас забудет ту ведьму.

– Какой он, ваш господин?

– Хороший. Умный очень. Барон без отца остался в одиннадцать лет, так его с братом дед забрал, он им ни в чем не отказывал, наукам разным учил. Знаете, сколько у нашего хозяина книг? Ни у кого столько нет. Ему отовсюду эти книги привозят. Какие с картинками, а какие на мудреных языках написаны. Да, в ратном деле он очень хорош, вон в двадцать пять лет маршалом стал, такое только за подвиги ратные, да за победы громкие дают!

– А как с другими женщинами? Когда остался без жены?

– Женщин не обижает, они сами к нему липнут, красив же да богат.

Сижу и думаю, нет, не похож барон по описанию на того изверга, про которого сказку написали.

Еще служанка восхищалась, что ее господин знает много языков, в том числе латинский.

– Как говорят, это мертвый язык, – с придыханием и округлив глаза сообщила Перрина. – Да еще вот уже восемь лет играют мистерию, театр такой об Орлеанской деве, которую оплачивает барон. Там триста человек показывают, как битва с англичанами проходила и как эта дева на подвиг всех звала. Вот так он тоскует по ней!

Это уже служанка говорила, одевая меня. Сначала была надета длинная белая рубаха из тонкого полотна без рукавов, следом пошло синее платье с прямоугольным вырезом и узкими рукавами, а на него уже надели что-то, напоминающее прямоугольный кусок плотной красной материи с дыркой для головы. Потом эту конструкцию завязали чуть выше талии. Горловина, часть проймы и подол этого наряда были великолепны: ярко расшиты геометрическими узорами с вплетением в них растительных узоров. Вся эта многослойная одежда не была тяжелой и очень мне понравилась. Волосы разделили на две части и тугими баранками скрутили над ушами. Потом Перрина пыталась нахлобучить какую-то рогатую шапку, но я отказалась.

 

Глава 12

 

Служанка проводила меня в комнату, уставленную книгами: они были везде, на столах, стеллажах, сундуках. Это были небольшие книги и огромные фолианты, требующие специальной подставки при чтении. В комнате горели свечи, поскольку уже стемнело. В центре комнаты за большим столом сидел Жиль и читал. Завидев меня, барон поднялся навстречу. Надо сказать, что Жиль был крупным мужчиной, остальные, те, кто встречался в замке, были мелкими, от силы метр шестьдесят. Не ожидала, что раньше люди были настолько низкорослы!

Жиль проводил меня к соседнему креслу и начал разговор:

– Я понимаю, что не вправе требовать каких-то чувств, но приложу все усилия, чтобы разбудить твою любовь. Буду терпелив, и увидишь, что достоин тебя. Не знаю, из какого времени ты пришла, но для своего века я значительно просвещен, к этому всегда стремился. Нам обоим многое предстоит узнать, просто нужно время. Ты привыкнешь жить здесь.

Привыкать не хотелось, я любила пользоваться благами своей цивилизации, и возвращаться в «темное средневековье» с его болезнями, антисанитарией, инквизицией было страшно. Одна, среди незнакомых людей, незнакомого быта – это вам не отсидеться в лесной избушке.

Жиль был терпелив. Мне не приходилось делить с ним кровать, хотя видела, что интересовала его как женщина. Любое желание сразу исполнялось, на все вопросы я получала исчерпывающие ответы. Я узнала, что эпоха крестовых походов во главе с тамплиерами уже завершилась. Жиль рассказал, как страшно был уничтожен Орден тамплиеров. Барон верил, что этот орден оболгали именно из-за богатств, которым тот владел, и опасался, что такая же участь может постичь и его. Слишком многие ему должны, слишком много барон де Рэ мог себе позволить, что раздражало как знать, так и духовенство.

Барон показал свои рыцарские доспехи. Я никогда не могла представить, что полное обмундирование состоит из двухсот предметов, и вес, который рыцарь нес на себе, составлял более пятидесяти килограмм. Полный латный доспех рыцаря, закрывающий всё тело стальными пластинами, назывался Cap-a-pied , что переводится с французского «от макушки до пят». И это не считая двуручного меча, почти с меня длиной, который просто не смогла удержать, а Жиль живо продемонстрировал мастерское владение эстоком, как он его назвал. Эсток использовался для пробивания рыцарской брони.

Смеясь, барон рассказывал байки о военных приключениях, о тяжбах переходов во время военных действий, как рыцари старались на временных стоянках не раздеваться, из-за боязни погибнуть от руки наемного убийцы (это было очень распространено), а доспехи защищали их. Я узнала, что рыцари не могли одеться сами, им обязательно помогали, и эта процедура занимала не менее часа и поэтому, взгромоздясь на коня, опять с помощью слуг, рыцарю приходилось нужду справлять в эти же доспехи. Когда день был солнечным, доспехи раскалялись, обжигали тело, и было одно спасение – слуга должен был вылить ушат холодной воды, иначе рыцарю не выжить.

Я стала замечать, что его доброе, даже трепетное отношение ко мне, волновало меня, стала видеть в Жиле не только приятного собеседника, но и красивого мужчину. Его глаза загорались, если я смотрела на него, а смотрела я все чаще и чаще. В сердце моем расцветало ответное чувство. Я не видела между нами разницы столетий – видела только мужчину и женщину, Адама и Еву.

 

Глава 13

 

Когда ходила на занятия с Франческо Прелати, который рассказывал о современных достижениях, странах, окружающих Францию, о своей родной Италии, я видела, что люди этого века далеко продвинулись в науках, даже в медицине, бывшей, конечно, в зачаточном состоянии. Но они боролись с инфекциями, разобравшись, что переносчиками болезней являются грызуны и насекомые, старались избавиться от вшей и блох, но все время проигрывали эту войну. Люди средневековья понимали пользу гигиены, но простому населению помыться в горячей воде было не по карману: дрова стоили баснословно дорого. Оказывается, после моего купания, в этой же воде слуги мылись по очереди, пока вода не остынет.

Занимаясь с Франческо, заметила, что его что-то беспокоит. Я и раньше задавала ему вопрос, могу ли вернуться в свое время, но алхимик отвечал, что это очень сложно, требует огромных затрат. Жиль, оказывается, предусмотрел такую возможность на случай крайней необходимости. Врагов у барона много, и может такое случиться, что он не всегда сможет защитить меня.

В этот день алхимик рассказал, что враги Жиля, возглавляемые епископом Малеструа, написали донос и теперь усиленно собирают против него улики. В ход идет все: недавно в нескольких деревнях пропали дети, приходившие за подарками в честь праздника в замки, принадлежавшие барону де Рэ. Так теперь говорят, это Жиль их похитил, чтобы принести в жертву дьяволу. Тут я вспомнила разговор про демона Баррона. Чернокнижник признался, что действительно у него есть связь с этим демоном, без его помощи меня бы в этот век не вытащили, но Баррон не будет взимать такую жертву. Франческо и Жиль знали, что рано или поздно кровавой жертвой будет сам барон или человек, которого выберет демон. Но время еще не пришло.

– А как вы узнаете, что время пришло?

– По звону колокола в церкви при замке Тиффож: однажды в полночь он пробьет тринадцать раз.

– Разве тринадцатый раз случайно не может ударить по колоколу звонарь?

– Нет, это невозможно. Колокол без языка, он молчит с самого рождения, язык обломился при подъеме на колокольню, и как ни старались, это исправить не смогли.

Теперь стало тревожно за барона. Я начала привыкать к нему и жизнь с Дэном казалась сном. Более благородного и умного человека чем Жиль, я не встречала. И расплата жизнью за желание вернуть любимую казалась жестокой.

 

Глава 14

 

Мы очень много времени проводили вместе, и любовное томление заставляло искать любой возможности видеться чаще. Его голос, его смех – все волновало меня. Нечаянное касание рук вызывало трепет. Барон проходил мимо окна – учащалось сердцебиение. Я уже не могла справиться с собой. А Жиль терпеливо ждал. И я знала, что теперь он любит именно меня, а не ту Орлеанскую девственницу, которой я в любом случае не была. И со стороны барона уже не было фанатизма, забыты мистерии в ее честь, он разглядел меня, другую Жанну.

Я сама пришла к нему. Закончилось лето, по вечерам становилось сыро и холодно, в комнате Жиля уже разожгли камин. Он сидел перед ним и ворошил угли. Искры снопом взлетали в воздух и окрашивали золотистым светом его задумчивое лицо. Когда вошла, мужчина замер, потом обернулся, в глазах его засветилось узнавание и облегчение – все это ясно читалось. Я подошла близко-близко и чувствовала, что мы дышим одним воздухом, дышим глубоко, как будто находимся высоко в горах, и воздуха не хватает. Потом воздух пропал вообще. Это мы сошлись в бешенном, опьяняющем поцелуе. Мы поедали друг друга и не могли насытиться, не хотели насытиться, чтобы познавать друг друга вновь и вновь, забываться в сумасшедшем экстазе и взрываться миллионами искр счастья и блаженства.

Обессиленные, мы лежали на шкурах перед догорающими углями. Было жарко и томно, было нежно и чувственно. Этого мужчину я никому не отдам, он мой Адам, я его ребро, я вросла в него, и вырвать меня можно только с сердцем. А потом Жиль мне пел, его мягкий голос завораживал, убаюкивал, успокаивал. Вот ты какое, счастье...

А на следующую ночь, четырнадцатого сентября, ударил колокол. Тот самый, без языка. Ударил тринадцать раз. Мы лежали у камина, когда услышали этот предвестник краха. Мы крепко обнялись, вплелись друг в друга, казалось, нас было невозможно ни разорвать, ни отделить. Но мы оба знали, что все кончено и лишь эти два месяца были нам отведены судьбой. А впереди неизвестный срок ожидания неотвратимого и неизбежного, когда демон начнет собирать свои жертвы.

Под утро, когда Жиль наконец уснул, я выбралась в башню, где обосновался Франческо. Чернокнижник не спал и ждал меня.

– Вам надо вернуться. Неизвестно, какой силы кровавая карусель сейчас закружится, она может покалечить и вас. Все усилия Жиля по вытягиванию вас из другого времени окажутся напрасными, и расплата станет больнее, если вы погибните тоже. Я понимаю, что вы готовы ради барона на все, но подумайте, может, с высот своего времени вы оглядите эту ситуацию, и сможете найти решение. Да, ваши силы невелики, но кто обладает знаниями, владеет миром. Попробуйте. Я буду держать переход сколько смогу.

Тут по взгляду Прелати я почувствовала, что за мной кто-то стоит. Это был Жиль, и он все слышал. Барон прижался ко мне, крепко обхватил руками и зарылся лицом в мои волосы.

– Умоляю тебя, сделай так, как сказал Франческо: вернись. Я все вынесу, если буду знать, что тебе ничего не угрожает. Жаль, что нам было отведено мало времени, жаль, что ты не родила мне дитя, жаль, что нам не суждено идти бок о бок по этой жизни. Прости за все, что тебе предстоит вынести.

Мы прощались долго. Было страшно оставлять Жиля здесь и невозможно забрать с собой, пока не выплачен долг Баррону, иначе демон последует за ним. Но я спешила в мое будущее, потому что там уже известно прошлое и я могла бы найти зацепку для спасения любимого – в это я верила. Жиль довез меня на своем черном жеребце до расколотого молнией дуба, и было уже удобно ехать в его объятиях, я пыталась использовать каждое мгновение нашей недолгой близости. Последний поцелуй был горьким от моих слез. На прощание Жиль снял перстень с мизинца – хотел, чтобы частица его была со мной. Я перешла невидимую границу, а когда оглянулась, уже не увидела барона, и сердце мое кровоточило.

 

Глава 15

 

Недалеко от дуба так и стоял «Москвич» дяди Васи. Я посмотрела на указатель, как я теперь понимала, на нем все было правильно написано: «0 км», то есть нулевой километр, отметка, где заканчивается одна жизнь и начинается другая. Несмотря на прошедшее время, машина легко завелась, и я вырулила на дорогу. Ехала к Энску и гнала мысли о Дэне, его злости, мне нужно было попасть на почту: там был компьютер, там был Интернет, там была возможность узнать, что произошло с Жилем де Рэ.

Когда я зашла, Елизавета с Ириной посмотрели на меня, как на воскресшую покойницу. Час спустя я уже знала, что Дэн разыскивал меня, был он и на почте, и у дяди Васи; что таскали всех по допросам в связи с моим исчезновением. И как подруги испугались, когда выяснилось, что до домика я не доехала и действительно пропала. Как написали родителям, решив, что я каким–то чудом могла оказаться дома. Как родители заявили в прокуратуру на Дэна, как был обыск в особняке и нашли в подвале комнату с вещами умерших и пропавших женщин. Что была эксгумация тел жен Редковского в городах, где те были похоронены, и выяснилось, что все женщины были отравлены. Как наложила на себя руки мать Дэна, когда все это открылось. А самого Дэна до сих пор ищут, видимо, сбежал душегуб за границу.

Более не мешкая, я уселась за компьютер. Набрав в поисковике имя Жиль де Рэ, выяснила, что де Рэ и де Рэц одно и тоже историческое лицо, ставшее прототипом героя сказки «Синяя борода». Там же узнала о судьбе, что ждет опального маршала. Его обвинят в оскорблении священнослужителя, а значит и церкви, в вызове дьявола и в участии в запрещенных ритуалах с жертвоприношением в виде подвешенных обескровленных младенцев. В результате гражданского и церковного суда с участием инквизиции под пытками барон признается во всех этих деяниях и будет казнен через сожжение на костре. С ним вместе сгорят телохранители Анрие и Пуату, два «эльфа», которые встретили меня в лесу, а служанка Перрина Мартен будет признана пособницей, заманивающей детей и, не вынеся пыток, скончается. Все ужасные показания, данные под пытками, будут решающими в суде.

Такой судьбы Жиля я не ожидала, и не верила своим глазам! Я стала лихорадочно искать, что еще может помочь. Выяснилось, что Франческо Прелати допросят и отпустят через год, что после казни не тронут ни одного человека из пятитысячной армии слуг. А самое главное, позже, уже в наше время, на раскопках, проводимых во всех замках, принадлежащих барону де Рэ, не найдут ни одного захоронения, ни одной косточки ста пятидесяти убиенных детей, причем разные источники указывали разное количество – доходило до восьмисот. Мало того, в тысяча девятьсот девяносто втором году в Люксембургском дворце состоится трибунал, на котором соберутся ученые, адвокаты, писатели и политики для пересмотра приговора барону. Они изучат все документы пятнадцатого века и вынесут оправдательный вердикт.

Я не знала, как эти знания помогут, но решила вернуться, и попытаться спасти Жиля от столь страшной участи, зная теперь дату казни: двадцать шестое октября тысяча четыреста сорокового года. Позвонила своим родителям и успокоила, что все хорошо, я вовремя сбежала от мужа и живу сейчас во Франции со своим женихом, приеду к ним, как только смогу, и что очень люблю их. Оставила Елизавете перстень, подаренный Жилем, на хранение, с условием: если не вернусь, продать и отослать деньги родителям. Заправив машину, я отправилась в обратный путь.

 

 

Глава 16

 

Я так спешила, так хотела быстрее попасть к разбитому дубу, что только на подъезде к нужному повороту увидела, что за мной едет мощный внедорожник. Лица водителя было не разглядеть. Стала притормаживать, внедорожник тоже сбросил скорость, поехала быстрее, он рванул следом. Я уже знала, что это был Дэн. Некому больше устраивать за мной погоню. Как быть? Мне не уйти от него, и за помощью обратиться не к кому: эта дорога непопулярна, других машин нет. Решила все-таки гнать к дубу: есть вероятность, что пройти в средневековье смогу только я – на меня Франческо настраивал этот проход. Рискуя перевернуться, резко взяла влево и понеслась в сторону указателя, но внедорожник догнал и стал прижимать меня к краю дороги. Я боялась врезаться в деревья, поэтому затормозила и тут же выскочила из машины. Со всей возможной скоростью я побежала к дубу, но резкий рывок за волосы опрокинул меня.

Это действительно был Дэн, хотя его трудно было узнать. Похудел, оброс, у него появилась неопрятная борода, видно было, что он не в лучшей форме. Дэн намотал мои длинные волосы себе на руку и приблизил свое лицо к моему.

– Ну что, тварь, попалась? – прошипел он, – Набегалась? Я знал, что ты придешь на почту, я тебя два месяца караулил. Думаешь, уничтожила меня? Ошибаешься, еще не время нам расстаться, я еще не наигрался тобой!

И он больно укусил меня за губы. Не отпуская волосы, и не давая встать на ноги, он поволок меня к своей машине. Открыв заднюю дверь, Дэн прислонил меня к сиденью, а потом со всей мощью ударил в лицо. Я отключилась.

 

Пришла в себя в какой-то комнате, неяркий свет от керосиновой лампы освещал стол, за которым сидел Дэн и ел что-то из железной миски, ложка ритмично стучала о дно. Этот звук и привел меня в чувство. Было неудобно лежать, затекли руки, болела голова. Не смогла пошевелить руками – они были привязаны к спинке железной кровати у меня над головой. Веревка впилась в кожу и, подергав ее, я вызвала волну боли в запястьях. Это движение уловил Дэн и прекратил есть. Вытерев рот полотенцем, он подошел ко мне.

– Хочу в туалет, – сказала я.

– Потерпишь, – бросил Дэн.

– Не могу, я сейчас испачкаю кровать.

Это подействовало. Дэн отвязал руки, я тут же начала растирать запястья, чтобы восстановить кровоток, а он набросил мне на шею петлю и потянул, чтобы встала. Так, с петлей на шее, Дэн вывел меня во двор и остановился у дерева. На улице уже смеркалось.

– Здесь, – сказал он.

Я не стала возражать, быстро сняла джинсы и присела. Дэн отвернулся. Я огляделась: судя по известному мне описанию, это и есть охотничий домик отца Елизаветы. Скорее всего, Редковский узнал о нем, проследив за подругами, когда те искали меня. Что же, этот дом не должен быть далеко от поворота, где остался «Москвич».

Все так же держа за конец петли, Дэн повел меня назад в дом. Перед крыльцом я задержалась у бочки с дождевой водой. Умываясь, почувствовала, что половина лица распухла.

– Ничего, сучка, мне и такая сгодишься. – Дэн услышал, как я зашипела от боли.

Заведя в дом, толкнул меня на кровать и велел раздеваться. Догола. Было зябко, на улице начался дождь, холодный ветер играл с желтеющей листвой. Когда разделась, муж снял петлю с шеи и опять привязал руки к спинке кровати. Что последовало дальше, я постараюсь забыть. Про себя твердила одно: «Я выживу, я вытерплю, я сбегу».

 

Часа через два Дэн успокоился и уснул. Я уже не чувствовала рук, но из-за того, что Дэн, терзая, переворачивал меня из стороны в сторону, веревки растянулись. Стараясь не всхлипывать, стала потихоньку вытаскивать руки из пут. Сначала вытащила одну руку, потом передохнув и размяв ее зубами, вернула чувствительность пальцам. Я старалась все делать очень медленно, рука Дэна была у меня между ног, и во сне он непроизвольно стискивал ее, чем причинял ощутимую боль. Вытащив вторую руку, я стала сантиметр за сантиметром отодвигаться от него.

Аккуратно приподняв его руку, положила ее на одеяло, а сама соскользнула на пол. Пошарила руками одежду, не разбирая, все ли подняла, скрутила ее в тугой комок и прижала к себе. Пятясь спиной, я пододвинулась к столу. Свободной рукой стала шарить по нему: там должен был лежать нож. Нащупала. Тихо-тихо на цыпочках пошла к двери – она была закрыта на крюк. Перехватив нож в левую руку, стала поднимать крюк. Когда он поддался, дверь резко рвануло и широко открыло. На улице был сильный ветер и он, шарахнув дверью, ворвался в дом. Я оглянулась и увидела, что Дэн зашевелился.

Не задумываясь ни на минуту, я побежала к внедорожнику, сбивая босые ноги, проваливаясь в лужи. Помогая себе подняться одной рукой, другой я прижимала одежду с ножом. Потянула ближайшую дверь и, влетев в машину, тут же заблокировала все двери. Дэн никогда не закрывал машину, я знала об этом. Трясущимися руками завела ее. В этот момент снаружи послышались мощные удары, это Дэн топором громил дверь внедорожника. Я резко газанула, Дэн удержался за топор, который врубился в дверь и уже обрушил стекло, его потащило за машиной. Включив дальний свет, я увидела, что несусь на деревья, резко забрав вправо, почувствовала, как Дэна ударило об дерево, и он выпустил топорище из рук.

 

Глава 17

 

Вырулив на дорогу, я понеслась вперед. Как найти нужный поворот, если ты не знаешь, где находишься, а на улице ночь и разгулялась непогода? В любом случае я должна была двигаться подальше от этого места. Вскоре, увидев с правой стороны свет, пробивающийся через шатающиеся от ветра деревья, я свернула в эту сторону и поняла, что это светит огнями мой «Москвич»! Я так быстро его покинула, что не вынула ключ из замка зажигания, и двигатель продолжал работать.

Подъехав к нему, быстро оделась: в скрученном узле были только джинсы и майка. Порывшись в багажнике, нашла мужскую куртку и плед. Жаль, что не было никакой обуви. Потом, вспомнив, что в багажнике «Москвича» есть моя сумка и балетки, которые там оставила, переобуваясь в кроссовки, я воспрянула духом и выбралась из внедорожника. Температура упала, было очень холодно, но я решила не ждать утра. Сложив в сумку аптечки из обеих машин, я отправилась к дубу. Шла и молилась, чтобы попасть в нужное мне время. Проверить это я смогу только через три часа. Главное было не сбиться с тропы.

Я продвигалась вперед, толкаемая только страхом и остатками адреналина. Укутав голову и плечи в плед, чувствовала себя наполеоновским солдатом, и моя дорога, как и его когда-то, вела во Францию. Природа сжалилась надо мной: ветер и дождь стихли, а вскоре и вовсе прекратились. Ноги в парусиновых балетках промокли и одеревенели, но это было все-таки лучше, чем идти босиком. Джинсы прилипли к ногам и затрудняли движение.

Нервное напряжение потихоньку спадало, и усталость брала свое. Я тащилась из последних сил, каждый шаг давался с большим трудом. Когда воздух посерел, поняла, что наступает утро. Хотелось присесть, а лучше прилечь прямо здесь, на каменистую дорожку. Каменистую! Это значит, что я уже близко к замку. Осознание этого подстегнуло, и я прибавила ходу. Когда показался замок, воздух уже был прозрачен, я сделала еще три шага и отключилась. Плохая привычка.

 

Пришла я в себя от тихого разговора. Разговаривали мужчина и женщина.

– Как он, Меффрэ?

– Еще не пришел в себя. У этого мужчины одежда такая же, как у нее. Тоже нехорошо выглядит. Синяк на всю спину, из головы выдран клок волос. Ну ничего, на вид крепкий. А как Жанна?

Тут я буквально подскочила. Собеседники вздрогнули. Это были Франческо и незнакомая старая женщина.

Я закричала, вернее, мне казалось, что должна была закричать, но голос был сиплым, и я скорее прохрипела:

– Кто он? Про кого вы говорите? Где он?

Мне уже было понятно, про кого говорят, но так хотелось получить другие ответы!

–Мужчина, не из наших, здоровый, одет в такие же штаны, какие были на тебе.

Тут я наконец посмотрела, какие штаны на мне. Никаких. Только простыня, и грудь вот-вот выпрыгнет из нее.

Смутившись, подтянула ткань выше и уже спокойнее сказала:

– Быстро заприте его, а лучше свяжите – это враг, убийца. Взгляните на меня, все это он сделал со мной! – И распахнула простыню.

Это подействовало, Франческо выбежал из комнаты.

 

Старуха подошла и заставила опять лечь. Потом она принесла кувшин с водой, таз, тряпицы и какое-то масло и стала обтирать меня. Я стонала, когда Маффрэ дотрагивалась до ран и укусов на теле, особенно пострадали соски и внутренняя часть бедер.

– Каким зверем надо быть, чтобы сотворить такое с женщиной? – шептала старуха.

Я лежала и думала, что зверь и есть. Легенды о Жиле де Рэ сложились в сказку о Синей бороде, а истинный убийца своих жен и любовниц жил в одном со мной доме. Вот кого надо казнить.

– А где же Жиль, почему его не видно?

Маффрэ отвела глаза. Нехорошее предчувствие заставило действовать.

– Я хочу встать. Дайте мне одежду! Халат, платье, что угодно!

Мне подали тунику, надела ее на тонкую белую рубашку и перевязала вокруг себя поясом. Нацепив на ноги какие-то башмаки, я понеслась. Стоп. Хватит врать. Я потащилась, согнувшись пополам и держась рукой за стенку. Старуха ворчала, но шла рядом, даже пыталась поддерживать.

– Если госпожа хочет увидеть Франческо, то ей следует идти в другую сторону, – сказала Меффрэ.

Я послушно развернулась, поменяла руку, которой держалась за стену и засеменила в другую сторону.

 

Глава 18

 

Алхимик нашелся через две комнаты от моей. Там к кровати цепями был привязан Дэн. Он уже пришел в себя и с диким взглядом озирался вокруг. Я его понимала. Это для меня обстановка уже привычна, а он испытывает сильнейший стресс. Встретив глазами мой взгляд, он весь подобрался, как для прыжка. Цепи натянулись.

– Ведьма... Ты ведьма! Почему я не убил тебя?! Ненавижу! Ненавижу!!!

Кровать и вся конструкция, к которой был привязан Дэн, зашатались, затрещали, но удержали мощные рывки обезумевшего человека.

Он забился в конвульсиях и стал причитать, бормотать несвязные слова:

– Ненавижу... искалечила... измучила... продавала... мама... зачем... мама... отпустите... не трогайте... отдайте одежду... не надо... мама... не отдавай меня...

Дэн свернулся в позу эмбриона и затих. Искалеченный мальчик вырос и стал калечить женщин. Я была в шоке. Эта тихая, как мышь, женщина, работавшая у собственного сына экономкой, могла делать с ним такое?! Увиденное сильно подействовала на меня.

Старуха зашептала:

– Он одержим бесом!

Франческо оглянулся и подал знак рукой, чтобы я вышла.

Устало спросил:

– Кто это?

– Мой муж. Зверь.

– Что он здесь делает? Что ты здесь делаешь?

– Он гнался за мной, хотел убить. А где Жиль? Мне надо рассказать, что я выяснила о нем. Не почувствует барон опасности! Безрассудно действовать будет! А это ловушка!

– Поздно. Увели его вчера. С собой забрали его телохранителей Анрие и Пуату и служанку Перрину. Тебя тоже искали. Этого, – он махнул головой в сторону комнаты с Дэном, – придется спрятать: его здесь схватят, как одержимого демонами инквизиции передадут. Народ напуган. Тяжкие обвинения предъявили Жилю. Слухи множатся. Епископ Нантский, герцог Жан V, думаю, и сам король, стараются все страшные преступления ему приписать. Даже пропавших детей ему в вину ставят! Уже больше ста. Я знаю, не виноват Жиль. Да и не в нем причина, деньги все... Барону многие должны. Замки, земли в закладе у священников и вельмож. Барон же выкупить их обратно может, а если он мертвец – все падальщикам останется.

– Не выпустят Жиля, казнят. Сожгут на костре. И парней его сожгут. Пытать будут и под пытками они оговорят покровителя, скажут все, что нужно церкви. А Перрину до смерти замучают. Барон долго держаться будет, отрицать все, но как пригрозят отлучением от церкви, так сломается. А потом все равно пытать будут.

От этих слов Франческо шатнуло, и он привалился к стене.

– А со мной что будет, знаешь?

– Да. Жив останешься, отпустят тебя. Всего несколько человек пострадает, остальных не тронут. Что делать будем?

– Не знаю. Думаю, это демон Баррон так долги свои собирает. Руками инквизиции.

– А я могу с Барроном поговорить?

– Жить не хочешь?

– Не хочу. Без Жиля не хочу.

– Любишь?

Я вместо ответа кивнула.

– Сейчас попрошу верных людей твоего мужа в подземелье спустить. Так надо. Ты со мной пойдешь. Крест на тебе есть? Если есть, сними.

 

Глава 19

 

Франческо, не дожидаясь меня, двинулся к лестнице. Я еле поспевала за алхимиком, останавливаясь время от времени. Кружилась голова. То ли от переутомления, то ли от сотрясения мозга. Когда мы дошли до большого зала с камином, он кликнул кого-то, вышел крепкий мужик. Они пошептались. Потом мы подошли к неприметной двери за одним из гобеленов, за ней была каменная лестница. Франческо вытащил факел из металлического кольца и двинулся вниз. Мы спускались все ниже и ниже, пока не пришли в небольшой зал с низкими сводами. Помещение было разделено на две части металлической решеткой, за которой на каменном полу была разбросана прелая солома и сновали крысы. Темница. Настоящая.

– Здесь и закроют твоего мужа, – пояснил Франческо.

Меня передернуло. Оглянувшись, увидела, что мужики уже тащат Дэна, цепи, опутывающие его, гремели, стекая по ступенькам лестницы. Алхимик следовал дальше. В конце зала была арка с еще одной дверью. Ее Франческо открыл большим ключом. Дверь была массивной и с трудом сдвигалась. Когда алхимик зашел с факелом под арку, высветилась комната. В ближайшем углу стоял стол с креслом. На столе были темная бутыль и кубок. Я хотела подойти к этому столу, но старик жестом остановил меня.

– Смотри под ноги, – предупредил он.

Только тут я заметила, что на каменном полу было начерчено множество магических знаков, кругов и цифр. Я замерла в нерешительности.

Франческо же прошел к столу, взял кубок, налил в него жидкости из бутыли, запах вина моментально поплыл по комнате.

– Хотела встретиться с демоном? Знаешь, что ждет тебя, если ему не понравятся твои слова? Смерть тела и вечные муки души твоей. Может, откажешься, пока не поздно?

Я качнула головой:

– Нет. Давай, старик, начинай!

Алхимик подошел и сказал:

– Задери рукав. – А затем одним движением ножа вспорол мою руку чуть выше запястья.

Резкая боль опалила меня, обострила мое восприятие, заставила собраться. Тонкой струйкой вытекала кровь в подставленный кубок.

Когда кровь наполовину смешалась с вином, колдун, поставив кубок на стол, кинул мне тряпицу и приказал:

– Перевяжи!

Затем он прошел в центр и начал шептать, делая пассы руками. Его голос крепчал, и закончил чернокнижник свои заклинания на высокой ноте. В это же время дверь за моей спиной с силой захлопнулась. От неожиданности и страха я рухнула на колени и закрыла лицо руками.

Меня окружала мертвая тишина: ни стука, ни звука, ни шороха. Вдруг до головы кто-то дотронулся, потом погладил, взял прядь волос и слегка потянул. Я отняла руки от лица. В неверном свете я разглядела: надо мной стоял юноша. Красивый, обнаженный. Когда он пошевелился, на уровне моих глаз качнулся его возбужденный член. Я отшатнулась. Он засмеялся.

– Не бойся, – сказал чарующий голос. – Меня не интересуют женщины. Спасибо тебе за подарок.

Я непонимающе взглянула на него:

– П-п-подарок?

– Да. Я давно не встречал такого интересного грешника. Ты привела его с собой. Мне было скучно. Теперь мне есть чем заняться. Говори, что хочешь за подарок?

– Ж-ж-жиля х-х-хочу.

– Перестань трястись. Говори нормально. Любишь, что ли, Жиля?

– Люблю. Отдай мне его. Зачем он тебе?

– Я развлекаюсь. Знаешь, почему мне скучно? Мне нечего делать. Люди сами решают, кто грешен, а кто нет. Мне даже огонь разжигать не надо. Они сами на земле костры палят. Знатная жатва идет. А знаешь, что меня раздражает? В этих кострах грешников нет. Мелочь всякая. Их потом, как девственницу эту, Жанну, и в святые возвести могут. Потомки. А ты мне какой подарок сделала. Я доволен. Его заберу вместо Жиля. Подмену не увидят, глаза отведу. А когда все закончится, тело этого грешника с собой заберешь, мне телесная оболочка не нужна.

– А Жиль?

– У дуба найдешь. Потом, когда все закончится. Все, иди.

Он улыбнулся и отхлебнул из кубка вино, смешанное с моей кровью.

– Сладкая, – сказал он. – Жаль, что я женщин не люблю...

За спиной резко открылась дверь, я оглянулась, а когда повернулась назад, юноши уже не было. На полу лежал бледный Франческо, а рядом пустой кубок вина. Я выползла за дверь. За решеткой Дэна не было, только тускло поблескивали ненужные цепи.

 

Глава 20

 

Утром пришли за Франческо. Забрали еще пять человек. Меня старуха Маффрэ вывела через тайный ход и отвезла на запряженной ослом повозке к монастырю кармелиток в Нанте. Там нас встретила монахиня, они тихо пошептались со старухой, и меня закрыли в келье. В этой келье я должна буду находиться до конца суда над Жилем. Со мной была моя сумка, я достала лекарства и выпила цитрамон. Потом обработала все раны зеленкой – некоторые загноились. Нашла в аптечке несколько таблеток антибиотика. Выпила сразу две. В келье было холодно, поэтому легла в той одежде, в которой пришла. И забылась неспокойным сном.

Проснулась от того, что кто-то меня раздевает. Это были две монахини.

– У нее жар, – сказала одна из них. –Нужно принести холодной воды.

Голую меня завернули в ледяные мокрые простыни, бил дикий озноб, все тело ломило, голова была тяжелой, мысли путались. Только я согревалась, меня опять заворачивали в мокрые простыни. В одно из просветлений взяла еще две таблетки и выпила их. Не знаю, что помогло, но простыни больше не меняли.

Первое, чем поинтересовалась, как пришла в себя: есть ли новости о бароне де Рэ. Монахини рассказали, что тот уже во всем признался и суд приговорил его к казни через сожжение. Потом пояснили, что, после признания своих преступлений, барона как человека из высшего сословия не могут сжечь живым, поэтому он сначала будет удушен гарротой, а потом тело сожгут. Телохранителей барона тоже приговорили к сожжению, но они не удостоятся чести быть задушенными. Сгорят заживо.

Меня мучили сомнения. Выполнит ли свое обещание Баррон, не передумает ли?

– Я могу увидеть казнь?

Одна из монахинь, ухаживающих за мной, ответила:

– Мы обязательно там будем. Для народа это такое зрелище. Сжигать будут еретиков, детоубийц. Их все ненавидят. Но после казни тело барона де Рэ отдадут его родственникам. А если они откажутся хоронить его в семейном склепе, то тело заберем мы и похороним в монастыре.

Когда я попросила воды умыться, то обнаружила, что моя голова лысая. Все мои чудесные волосы были сострижены. Я испугалась, что был совершен ритуал пострига, но монахини успокоили.

– Вши, – коротко пояснили они.

Худая, лысая, в струпьях от заживающих ран – не такой я хотела предстать перед Жилем.

 

Глава 21

 

Двадцать шестого октября утром мы находились на площади Нанта. Здесь уже были сложены три поленницы дров, их окружали толпы возбужденной местной знати и горожан. Привезли осужденных. С места, где я стояла, плохо было видно, но монахини объяснили: барон уже покаялся в кафедральном соборе, помолился и теперь готовится к казни – его сейчас задушат. Я закрыла уши руками и зажмурилась, чтобы не видеть и не слышать, что происходит.

Потянуло дымом, я почувствовала вибрацию толпы и услышала мучительные крики горящих людей. Я молилась вместе с монахинями. Молитва помогала, ведь молилась о спасении души невинных людей, погибающих в огне. Я выстояла всю казнь, выдержала, не позволила своему сознанию покинуть меня.

Когда мы совершали скорбный путь с телом казненного, меня мучили страхи: может, в повозке находится тело Жиля? Но увидеть его так и не дали: меня отстранили от похоронного ритуала и заперли в келье.

Ночью дверь открылась и меня вывели за пределы монастыря. Там поджидала старуха Маффрэ и крестьянин, сидящий на небольшом возке. Крестьянин стукнул осла палкой, старуха пробормотала что-то напутственное и наша повозка растворилась в темноте.

Отупение и безразличие к своей судьбе проходили по мере удаления от монастыря. И вот повозка уже ехала по песчаной дорожке – я это определила по изменившемуся шуму, издаваемому колесами. Под утро мы добрались до дуба, я кинулась к нему, но под деревом никого не было. Я обежала его, оглянулась по сторонам, никого.

Закричала:

– Жиль! Жиль!!!

Отчаяние охватило меня. Ринулась к повозке – там крестьянин уже вытаскивал тело. Я остановила его и стала спешно разворачивать ткань, закрывающую голову трупа, и ничего не смогла разглядеть: кожа лица была опалена огнем, волос почти не осталось. Я не могла опознать, кто это.

Воя, захлебываясь слезами, почти ослепнув, я дошла до машин. Крестьянин положил труп между ними, развернулся и бегом припустился назад к повозке. Я опустилась на мерзлую землю возле трупа и все еще всхлипывая, нащупала под коленом что–то твердое. Это был нож, который я взяла в сторожке, убегая от безумного Дэна. Я стала закатывать рукав.

Вдруг небо стали расцвечивать разряды молний, зарокотал гром, поднялся ветер. За спиной раздался жуткий треск. Обернувшись, я увидела вместо дуба огромный факел. Высота беснующегося огня достигала небес. Указатель с единственной цифрой и парой букв превратился в горстку пепла. Сгорела моя точка отсчета, обнулилась моя жизнь.

Меня уже не волновало, что происходит вокруг. Я не обратила внимания, как появились люди, как по сотовому телефону вызывались экстренные службы, как со страшным воем приехали машины тушить лес, как меня укладывали на каталку и вкалывали какие–то лекарства. Но, уже отключаясь, услышала переговоры людей, кричащих, что кроме трупа есть еще один человек, живой, он лежит во внедорожнике, без сознания. Жиль.

 

Глава 22

 

Где-то на Лазурном берегу.

 

Легкий бриз накатывает волны на песчаный берег, где два малыша в панамках строят из мокрого песка замок. Рядом, спиной к морю, стоит гувернантка и внимательно следит за каждым движением детей. У нее строгие хозяева, но платят они щедро. Девушка оглянулась на белеющую недалеко яхту. На палубе, где стояли шезлонги, было пусто.

– Значит хозяева в каюте, опять целуются, – подумала девушка.

– Ну, любимый, пожалуйста, надень презерватив! Ты же не хочешь, чтобы я опять стала толстая и неуклюжая?

– Хочу. Я всех хочу. И толстых, и неуклюжих.

– Может, остановимся на двоих?

– А девочка? В этот раз точно будет девочка! Я и имя уже придумал – Жанна!

– Не-е-ет, если будет девочка, то пусть будет Жильберта!

– Пусть будет Жильберта, дорогая. Ну что? Готова? Подарим сестренку Жану и Жаку?

На палубе, развалившись в шезлонге, не стесняясь своей наготы, лежал красивый юноша и потягивал из кубка через соломинку красное вино, смешанное с каплей крови. «И почему я не люблю женщин?», – улыбаясь, подумал он.

 

 



Комментарии:
Поделитесь с друзьями ссылкой на эту статью:

Оцените и выскажите своё мнение о данной статье
Для отправки мнения необходимо зарегистрироваться или выполнить вход.  Ваша оценка:  


Всего отзывов: 16 в т.ч. с оценками: 4 Сред.балл: 4

Другие мнения о данной статье:


Dizel [25.03.2015 15:47] Dizel
Основательная работа, но очень мало эмоций на такое количество текста. Нет той самой образности и яркости, чтобы можно было представить себе происходящее, просто рассказ, без картинок.
Хотя вот парней в цветных колготках я запомнила. И как бы странно это не звучало, но самым интересным персонажем был демон, хоть его и мало было, но очень живой и харизматичный герой.
Злодей у вас совершенно невыразительный с таким багажом грехов, он мог быть куда интереснее.
У героини железные нервы, я бы после всего, что с ней случилось, скорее всего, оказалась бы в психушке. А она хоть бы хны, совсем справилась. Но я поверила, очень убедительно себя показала.
В итоге, мне кажется, надо было остановиться на чём-нибудь одном, либо попаданство, либо муж с замашками Синей Бороды.

aria-fialka [26.03.2015 04:57] aria-fialka 5 5
Понравилось . Интересно было прочитать, как совмещаются попаданцы и подобие Синей бороды,и что из этого выйдет, по мне, так очень даже неплохо получилось . Спасибо автору, у вас есть особый стиль!

[02.04.2015 23:43] Arven 4 4
Знаете, мне сейчас немного сложно писать, потому что мыслей в голове много самых разных.
Прежде всего, меня немного «напрягало» то, что Вы делили главы на такие маленькие объёмы. Когда одна глава занимает место чуть меньше вордовской странички – это, как мне кажется не всегда оправдано реальной историей. По смысловой нагрузке текста некоторые главы вполне можно было бы объединить друг с другом.
Очень чувствуется то, что Вы, дорогой Автор, пытались «втиснуться» в заявленный объём текста. Потому что, как на мой взгляд, тут вполне можно увидеть, что конец истории откровенно написан по принципу «быстрее завершить, лишь бы вложиться в объём». Не хотелось бы употреблять слова «окончание рассказа просто слито», как выразился кто-то в комментариях, однако не согласиться с этими словами довольно сложно. Потому что сама логика развития событий требует гораздо бОльшего выписывания сюжета. Ибо некоторые вещи, как мне кажется, просто требовалось изложить более подробно. Где эпизод встречи героини с Жаном после воссоединения в новом времени? Где рассказ о том, как он привыкал к новой жизни? Эти фрагменты безусловно украсили бы рассказ. А то получилось как-то «комками», скомкано. Нужно было расписать всю историю более подробно. Да и в начале истории тоже есть пара моментов, которые можно было бы «расписать». А так получается во многих местах откровенный сумбур.
Мне показалось, что нужно было более «спокойно» если можно употребить это слово в данном контексте расписать обе параллельные линии, присутствующие в этом рассказе. А то получаются слишком стремительными «перепады» из одной реальности в другую. Кто-то в комментариях уже употребил фразу, что он «в процессе чтения не угнался за главной героиней». И определённая жизненная правда в этих словах имеется. И с этим замечанием можно только согласиться. Слишком большая «стремительность» порой явно вредит рассказу.
Знаете, может быть я конечно ошибаюсь, но мне почему-то кажется, что часть этой работы написана после ознакомления с определённой главой моего собственного творчества. Я права? Уж больно некоторые описания жизни средневековых рыцарей напоминают фрагменты из той главы… Если я права, то мне очень приятно, что именно моё произведение дало Вам вдохновение для Вашего рассказа.
Кроме всего прочего, должна сказать, что Ваш рассказ пленил меня тем, что в качестве главного героя тут выведена реальная историческая личность.
Персона Жиля де Рэ стоит для меня особняком, ибо для меня она – знАковая. Я, напрямую занимаясь историей Жанны, Девы Орлеанской, естественно не могла не заинтересоваться этим своеобразным, весьма противоречивым персонажем. Мне понравилось то, что Вы попытались показать этого человека с иной стороны, не так, как привыкли показывать его малознающие реальную историю люди. А оболганный из-за жадности определённых лиц (прежде всего я бы назвала герцога Бретонского, которому было чрезвычайно выгодно падение барона де Рэ) он на многие века стал «страшилкой» для окружающих, приняв малозавидную роль прототипа сказочного персонажа – Синей Бороды. Нет, ясное дело, Жиль де Рэ не был «белым и пушистым», и алхимией занимался по полной программе. Однако не был он столь виновен, как его выставили на процессе. А под пыткой можно сказать все, что от тебя потребуют. А то, что показания барона изменились радикально только после того, как он оказался на дыбе тоже о чём-то говорит…
Не совсем поняла по какому принципу перечисляя титулы, которыми владел Жиль де Рэ, Вы, дорогой Автор, выбрали именно эти, а не иные? Одно дело если бы Вы указали только «Жиль де Лаваль-Монморанси, барон де Рэ». Но ведь Вы стали перечислять остальные его титулы, и перечислив только часть их, на этом и закончили. И тут мне видится неувязка. Надо либо ограничиться только главным титулом, либо – если уж решили перечислить и все остальные «титулы учтивости» - идти уже до конца и назвать абсолютно все титулы, которые носил барон де Рэ. Почему в рассказе есть «граф де Бриен, сеньор д’Ингран и де Шамптос», а, например, сеньор де Пузаже, де Машекуль, де Сен-Этьенн-де-Мер-Морт, де Порник, де Принсе, де Вю, де Буин, де Бурнеф, де Шантосе, де Конфолан отсутствуют? Да и Тиффож есть только как называние замка, а ведь именно по этому замку Жиль носил также титул сеньор де Тиффож. Причём я перечислила самые главные его титулы учтивости. А были и ещё более мелкие лены, находящиеся «под рукой» барона де Рэ…
Может быть, это покажется мелочью, и что я «придираюсь» к автору, но мне просто не понятна логика – часть титулов указали, а часть нет. Почему? Тогда лучше в принципе не залазить в эту «кухню». Назвали родовое имя и главный титул и на этом всё завершили…
Мне очень понравилось как Вы решили проблему со смертью барона Жиля де Рэ. То есть для своего века он умер, а вот на самом деле остался жить, но уже в будущем. Этот вариант греет сердце тем, кто приязненно относится к барону.
Спасибо большое за эту историю.
Мой голос – Ваш, дорогой Автор!!!

uljascha [05.04.2015 03:16] uljascha
Как-то не ожидала тут фантастику встретить, да еше с попаданцами. Добрый дьявол меня поразил и самое главное, а что он делает на их яхте? или на соседней. Член был точно не в тему, вообще весь интим описан так, словно автор сам никогда им не занимался, ну или никогда не читал, скажем так, как об этом пишут, потому что кроме отвращения эмоций никаких. Сквозь много и сумбур я продралась - привычка дочитывать до конца, да и Жиль де Рец - маршал франции не совсем незнакомая личность, потому было интересно. Автору нужна даже не бета - текст достаточно грамотный, а вот литературный редактор нужен - стилистику править, приводить к общему знаменателю все. Оценки ставить не буду, автору пожелаю удачи в творчестве.

codeburger [10.04.2015 21:25] codeburger 5 5
Спасибо за занятную историю, но отсылка на Жиля де Ре действительно лишняя. Очень многие писатели, например, Шарль де Костер и два уважаемых фантаста с одинаковой фамилией Фармер уже брали его в качестве прототипа и довольно высоко подняли планку. Увы, вы эту планку сбили до плинтуса.
Но триллер неплохой, хотя иногда сюжет "виляет" по сторонам.

Иса [06.05.2015 00:00] Иса
Интересная повесть, из которой вполне мог бы получиться целый роман. Приключения, интриги. Понравилась триллерная составляющая. А вот любовная получилась в духе иронических детективов - несколько поверхностно и бесстрастно. Периодически сюжет делал кульбиты и захватывал по полной, но, увы, не всегда. Самый большой плюс - после прочтения захотелось больше узнать об этой исторической персоне, Жиле де Реце - и за это спасибо! Ещё из эффектов - захотелось переслушать Канцлера. Вообще очень приятное послевкусие от чтения - и это тоже огромный плюс

  Еще комментарии:   « 1 2

Список статей в рубрике: Убрать стили оформления
19.03.15 18:22  Мой милый   Комментариев: 20
17.03.15 20:46  Удачный день   Комментариев: 13
17.03.15 20:45  Цветы амаранта   Комментариев: 10
17.03.15 20:44  Встреча   Комментариев: 9
17.03.15 20:44  Обратный отсчет   Комментариев: 12
17.03.15 20:43  Страйк   Комментариев: 19
17.03.15 20:43  Огненная саламандра   Комментариев: 13
17.03.15 20:43  Выбор. Вторая попытка   Комментариев: 12
17.03.15 20:42  Собака с фонарем   Комментариев: 18
17.03.15 20:42  Жиль   Комментариев: 16
17.03.15 20:41  Трамвай   Комментариев: 22
17.03.15 20:41  Точка ноль   Комментариев: 20
17.03.15 20:40  Моя Бесконечность   Комментариев: 9
17.03.15 20:38  Слышишь меня? Прости...   Комментариев: 17
17.03.15 20:38  За чашкой кофе   Комментариев: 30
17.03.15 20:37  Птица Алконост   Комментариев: 13
17.03.15 20:37  Вербовка   Комментариев: 16
17.03.15 20:36  Солнце миров   Комментариев: 14
17.03.15 20:33  Алые розы для Фигероа   Комментариев: 16
17.03.15 20:33  Не ищи справедливости у богов   Комментариев: 26
17.03.15 20:32  Моя исповедь   Комментариев: 20
Добавить статью | Литературная гостиная "За синей птицей" | Форум | Клуб | Журналы | Дамский Клуб LADY

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение