Ветер шелестел осенними листьями, гоняя их по тропинкам, вздергивая с земли и раскидывая по сторонам. Но даже этот шелест не нарушал унылой тишины кладбища. Скудные солнечные лучи почти не проникали сюда сквозь густые кроны столетних деревьев и царивший даже в середине дня полумрак как нельзя лучше отражал его настроение.

Мужчина медленно шел по дорожкам, вглядываясь в надписи на могильных плитах, чтобы не пропустить нужное ему место. Он был здесь всего один раз, но с момента похорон прошло уже больше пяти лет.

Пять лет.... Он поежился, кутаясь в старое пальто, которое почти не грело. На другое денег у него не было. Какая ирония судьбы! Как часто в прошлом он дарил дорогие вещи и одежду своим «бывшим», перед тем как возвести их в данный статус. Это почти всегда срабатывало. Девушкам нравились роскошные подарки гораздо больше, чем он сам... Впрочем, это было более чем предсказуемо. Такое ничтожество, как он, ничего другого и не заслуживал. А теперь... Теперь даже этого не осталось. Ничего не осталось. Ни женщин, друзей, ни денег. Женщины давно не обращали на него внимания: кому нужен нищий неудачник? После того как в его жизнь пришла беда, он понял, что познал своих «друзей» гораздо раньше, когда они из зависти отвернулись от него, еще купающегося в роскоши и успехе. Деньги... Он понял их цену, только когда стало не хватать на хлеб. Жуткое, нелепое состояние, которое раньше не могло присниться даже в страшных снах. Он узнал, что такое быть голодным, корчиться от судорог, сдавливающих живот, не в состоянии что-то изменить. Он, прежде соривший деньгами направо и налево, вдруг научился считать копейки.

Мужчина обернулся назад, к воротам кладбища, выглядывая между деревьями свою машину. Еще не хватало, чтобы с ней что-то случилось! Она слишком дорого ему обошлась, а без нее он никак не сможет. Она была для него и домом, и средством заработка. Кто бы мог подумать, что все так сложится, ведь раньше ему бы и в голову не пришло, что он может ездить на «копейке». Еще и дорожить ей. Он горько усмехнулся, выгоняя из головы непрошенные воспоминания. Слишком болезненными они были, слишком с большой тоской вспоминал он все то, чего лишился.

Хотя ему все равно было лучше, чем... Он уткнулся взглядом в серый памятник, вчитываясь в скупые строчки: «Артур Ремович Даневский. 12.06.1976 – 18.11.2009». Да, ему было намного лучше, чем Артуру...

Ветер ударил в лицо, обжигая холодом, и он вспомнил такой же холодный ноябрьский день. День похорон. Его последний день в этом городе. Сразу с кладбища он уехал, стараясь выбросить из памяти, все, что было дорого. После того как гроб опустили в землю, ему осталось только бежать. Как можно быстрее и как можно дальше. И радоваться тому, что в этом гробу не оказался он сам.

Он не мог понять, что именно побудило его вернуться. Зачем спустя пять лет он приехал в некогда родной город и что делает на кладбище возле могилы... друга? Он вновь криво усмехнулся: вряд ли у него есть вообще хоть какое-то право рассуждать о дружбе. После всего, что он натворил...

Приехать сюда было глупой затеей. Уже ничего нельзя исправить, да и сил никаких на это у него нет. Пора возвращаться. Туда, где он будет и дальше жить, как сотни других людей: без цели, без надежды, без любви. Но зато все-таки жить. Только нужна ли ему такая жизнь? И не сделал ли он ошибку пять лет назад, принимая то жуткое решение? Ни на один из этих вопросов ответов у него не было.

Он уже собирался идти к выходу, как вдруг заметил в конце аллеи женскую фигуру. Тонкий силуэт в синем пальто, темные волосы, растрепанные ветром. Он узнал ее, еще не видя лица, понял, куда именно она направляется, и замер в недоумении. Ее не должно здесь быть. Кто угодно, только не она. После всего того, что сделал с ней Артур, она не должна приходить к его могиле.

Он смотрел на медленно приближающуюся фигурку и надеялся, что ошибается. Это не может быть она. Только не она. Только не сейчас, когда он еще не успел снова сбежать.

Но это была именно она. Девушка приблизилась, и он смог рассмотреть ее лицо. Она изменилась. Пять лет назад это была совсем еще юная девчонка, из глаз которой лучилось солнце. Она любила смеяться, заражая своим настроением окружающих. С ней было легко и уютно, спокойно и сладко. Во всяком случае, так утверждал Артур.

Сейчас... Она похудела, хотя полной никогда не была, и из-за этого как будто казалась выше. И стала старше, нет, не на пять лет, а словно на целую вечность. На него смотрели темные, бездонные глаза, в которых отражалось уже не солнце, а грозовое осеннее небо. И жгучая тоска.

Девушка растерянно скользнула взглядом по его лицу. Его местоположение не оставляло сомнений в том, к какой именно могиле он пришел. А она явно не ожидала здесь встретить кого-либо. Недоумение так отчетливо читалось в ее глазах, что он не выдержал, улыбнулся. И кивнул ей в знак приветствия.

– Здравствуйте... – Она кивнула в ответ.

Ее голоса он не узнал. Пять лет назад он звенел нежным, заливистым колокольчиком, ласковым и теплым, а сейчас он услышал сухие, безжизненные звуки.

Она осторожно обошла его, приблизившись к могиле, и опустила на плиты цветы. Мужчина только сейчас обратил внимание на странный букет, который она принесла с собой. Из насыщенной зелени стекали ярко-красные густые кисти с мелкими цветами. Ничего подобного он никогда не видел. Здесь на серой мраморной плите они выглядели неестественно ярко, обжигая взгляд и напоминая что-то. Что?

– Что это за цветы? Вижу первый раз в жизни. Такие... необычные.

Девушка подняла на него глаза:

– Мне сказали, что это амарант. Я сама никогда не видела. Бабуля одна подарила у кладбища. Они как будто зацепили чем-то, не смогла оторвать глаз. Словно специально для этого места.

Она грустно улыбнулась, поправляя необычный букет. Потом легким, едва заметным движением скользнула по памятнику, обвела пальцем буквы, стряхнула сухие листья с плит. Он заворожено следил за ее движениями, не веря в то, что видит. Не могла она жалеть этого... Не могла скучать по нему. Не могла!

Но тоска таилась в каждом ее жесте, в невыплаканных слезах, в наряженных складках у губ, в поникших плечах. Она вся словно была переполнена этой тоской по утраченному... любимому? Он дернулся, стряхивая наваждение. Все это только кажется!

– Не думал, что кто-то приносит сюда цветы...

– Никто и не приносит... кроме меня.

Кажется, в ее словах слышался вызов. Произнося их, она как будто отстаивала свое право на что-то, что-то недоступное его пониманию.

– Такая верная помощница... Хранит память о своем шефе... – Он понимал, что в его словах звучит сарказм, но слишком невероятной казалась ему ситуация.

– Мы знакомы? – Девушка впилась глазами в его лицо. – Откуда вы знаете, что я работала у Артура?

– Я был его другом... И много слышал о вас, Александра.

Она нахмурилась. Этого человека она не помнила. Впрочем, не только не помнила, она вообще никогда его не видела. И если он утверждает, что был другом Артура, почему они никогда не встречались? Хотя с чего бы Артуру знакомить ее со своими друзьями?

Саша закусила губу и отвернулась, скрывая непрошенные слезы. Нельзя плакать. Не сейчас, не перед этим незнакомцем, который откуда-то знает ее. И не только то, что она работала с его другом. Кажется, все остальное ему тоже известно.

Можно себе представить, что он думает о ней. Высокий, красивый мужчина наверняка видит в ней глупую влюбленную дурочку, которая даже пять лет спустя не смогла забыть погибшего возлюбленного. Да и вряд ли Артура можно назвать ее возлюбленным. Ведь любила-то только она одна...

Прошлое опять навалилось огромным, жестким комом, сдавливая грудь и мешая дышать. Она сжала ладони, пытаясь хоть немного согреть окоченевшие пальцы, но холод, как обычно, не собирался отступать. Она почти привыкла к нему, этому леденящему холоду, сковывающему ее все это время. С того самого мгновенья, когда взорвавшаяся машина не только лишила жизни самого дорогого для нее человека, но и ее собственную жизнь разорвала на части. На «до» и «после». «До» были его теплые руки, ее ласковые губы, горячие ночи, в которые она боялась уснуть и упустить хоть одно мгновенье призрачного счастья. Оно действительно оказалось недолгим. И «после» не было уже ничего, одна только глухая, непроходящая боль. И холод, не отпускающий даже в жаркие летние дни. Ставший ее постоянным спутником, единственным любовником, отнимающим последние крохи тепла. И спасения от него не было.

Она почти смирилась, но где-то в глубине сердца осталась едва тлеющая надежда на то, что однажды ей удастся преодолеть этот холод. И кто-то будет на самом деле нуждаться в ней. И согреет ее саму. И поможет забыть то, что память упорно напоминает в суете дней.

Прийти на кладбище было глупой затеей. Ей пора возвращаться. Туда, где она будет и дальше жить, подобно сотням других людей: без цели, без надежды, без любви. Но зато все-таки жить. Только нужна ли ей такая жизнь? Почему все это случилось именно с ней?

– Мы многого не знаем, Саша. Я тоже...

Она и не заметила, как озвучила собственные мысли, поэтому ответ мужчины ошарашил ее. Она подняла глаза, рассчитывая увидеть насмешку в его глазах. Но он не смеялся. Даже намека на улыбку не было на его лице.

– Пойдемте, я подвезу вас. Похоже, скоро будет дождь, а вы без зонта.

Словно в подтверждение его слов взметнувшийся ветер смешался с каплями дождя. Мужчина протянул ей руку:

– Идемте же!

Саша вложила пальцы в его ладонь, и в то же мгновенье ей показалось, что ее окатила горячая волна. Как когда-то в детстве, на солнечных крымских пляжах, ее грело августовское солнце и теплое-теплое ласковое море. Сейчас она словно окунулась в то забытое тепло, и оно медленно растеклось по всему телу, возвращая давно забытые ощущения.

Это казалось невероятным. Холод отступил. Облегчение пришло от совершенно незнакомого человека, которого она видела впервые в жизни.

Она не хотела новых чувств. Не ждала их. Слишком болезненно все закончилось в прошлый раз, когда она решила довериться своему сердцу.

***

Артур понравился ей с первого взгляда. Именно так, как бы банально это не звучало. В нем было все, о чем только могла мечтать любая женщина, а уже тем более юная неопытная девчонка. Красивый, успешный, обеспеченный, остроумный, внимательный... Она не уставала подбирать разнообразные эпитеты в его адрес, когда никто не мог видеть ее восторженного влюбленного лица. Саша считала, что ей невероятно повезло устроиться на работу именно к нему: одному из известнейших бизнесменов города. И не кем-то незначительным, а настоящим «помощником руководителя». Ну и что, что под этим громким названием таилась скромная должность обычной секретарши, причем далеко не главной в его офисе. Саша делала мелкую работу, бегала по рекламным компаниям, давала объявления, печатала не самые важные документы (серьезные бумаги ей не доверяли). И при этом была совершенно счастлива. Она влюбилась впервые в жизни и для своего кумира была готова на многое. Поэтому когда однажды он, скучая в конце рабочей смены, предложил ей выпить чашечку кофе в его кабинете, она согласилась, не раздумывая ни секунды. Кофе она никогда не любила, но это было совсем не важно. Тем более что никто из них о том самом кофе так и не вспомнил...

Она много раз возвращалась в памяти к тем первым дням рядом с ним, когда он, казалось, угадывал любое ее желание. Он привозил ей феерически красивые цветы и конфеты, которые девушке никогда раньше не приходилось пробовать. Дарил, не стесняясь окружающих, прямо в офисе, на глазах у других сотрудников. И Саша млела от его внимания, теряла голову, стоило ему только оказаться рядом. И искренне верила, что он тоже влюблен...

Они не много времени проводили вместе. Артур часто уезжал, случалось, что его неделями не было в городе. Постоянные встречи, дела, планы – все это окружало его бесконечной чередой событий. Но для нее он старался найти свободную минуту, хотя бы просто для того, чтобы позвонить и сказать, что скучает. И она, подобно ребенку, радовалась этим звонкам и не уставала ждать его, каждую минуту, каждый день, на протяжении долгих-долгих месяцев.

Уже сейчас, спустя все эти годы, Саша так и не смогла ответить сама себе, что же держало Артура рядом с ней. Почему из всех окружающих его женщин он выбрал именно ее, маленькую, невзрачную, самую обыкновенную девчонку. Только лишь из-за ее чувств к нему? Но он нравился практически всем, кто работал в их офисе. Саше неоднократно приходилось ловить на себе завистливые взгляды женщин, наблюдающих за ее разговорами по телефону или рассматривающих ее фантастические подарки. Но он был именно с ней. С ней одной. Во всяком случае, тогда она искренне в это верила. И боялась представить, что однажды лишится всего этого и его горячие объятья перестанут согревать ее по ночам.

Все кончилось гораздо раньше, чем она могла помыслить. Ей досталось всего лишь шесть месяцев счастья, которое разлетелось на мелкие осколки одним ненастным днем.

Артур уже несколько дней был взвинчен и постоянно чем-то недоволен. Он срывался по пустякам на сотрудников, жестко и категорично отчитывал их за малейшие промахи. Саша, не привыкшая видеть его таким, пыталась списать все на усталость, не прошедшую после очередной командировки, но это плохо удавалось. Время шло, а эта «усталость» не проходила. И самый дорогой для нее человек почему-то стал выглядеть диким и недоступным. Она понимала, что у него проблемы, но говорить об этом он не хотел и не собирался. А она, в надежде помочь ему, решила настоять на откровенном разговоре.

– Саша, миленькая, не ходите вы к нему сейчас... – испуганно прошептала Леночка, сидевшая в приемной Даневского. Она вроде как выполняла роль секретаря, но сам Артур как-то сказал Саше «по секрету», что она там больше для красоты, чем для дела. Леночка была необыкновенно красивой, ухоженной глупышкой, думающей только о нарядах, которые обязательно должны помочь ей в процессе соблазнения Прекрасного принца. Хорошо хоть, что в этой роли начальника она не представляла – он казался ей слишком старым. Но отсутствие ума компенсировалось у Леночки искренним дружелюбием и добротой, поэтому ее все любили, всячески покрывая ее промашки в работе. Артура она тоже устраивала. Всю основную работу делали другие сотрудники, в том числе и Саша, а Леночка украшала его приемную своей броской, запоминающейся внешностью и не сходящей с лица улыбкой.

Но в тот день она не улыбалась.

– Саша, поверьте, он сегодня как с цепи сорвался... – Леночка вцепилась в Сашину руку, пытаясь удержать ее от проникновения в кабинет. – Не ходите, не надо. Он велел, чтобы никого...

– Лена, я сама все объясню Артуру Ремовичу. Мне очень нужно с ним поговорить. – И Саша уверенной походкой отправилась в кабинет.

– Елена, я же сказал, что никого не хочу видеть! Ты научишься когда-нибудь исполнять то, что тебе говорят?!

Увидев Сашу, он осекся. Просто смотрел на нее с какой-то необъяснимой тоской и молчал. Затем, резко поднявшись, впился в ее плечи, прижал к себе. На одно лишь мгновенье. А потом так же резко отпустил, почти оттолкнув от себя.

– Уходи... Я занят.

– Артур, я же понимаю, что у тебя что-то случилось... Я хочу помочь... – Слова почему-то подбирались с трудом.

Он опять несколько минут молча смотрел на нее, а потом вдруг рассмеялся. Но это был злой смех.

– Помочь? Ты?! Да чем же ты можешь мне помочь, детка?

– Артур, я сделаю все, что нужно. Мы же друзья...

Он захохотал в ответ каким-то совершенно жутким, неестественным смехом.

– Друзья? Мы с тобой? Крошка, у меня нет друзей. Я не могу позволить себе такой роскоши.

Саша уже с трудом сдерживала слезы. Убежать бы сейчас, спрятаться где-то, переждать, пока пройдет эта нежданная гроза.

Но она все-таки задала вопрос, вертящийся на языке:

– А как же я? Кто же тогда я?

Мужчина, находившийся напротив нее, не был тем Артуром, которого она знала и любила. Это был совсем чужой, жестокий и беспощадный человек.

Он снова усмехнулся, выплевывая ей в лицо:

– Ты? Ты мое временное развлечение, милая. Довольно приятное, надо сказать. Мы хорошо провели время, но с чего ты решила, что за этим стоит что-то большее?

Слезы уже жгли ее глаза, стекали по щекам предательскими дорожками. Она судорожно вытерла их и подняла взгляд на Артура, пытаясь увидеть, прочитать в его лице что-то такое, что должно было скрываться за его резкими словами, найти причину его неожиданной грубости.

– Детка, неужели ты думала, что на самом деле что-то для меня значишь? Ты знаешь хотя бы, какая ты по счету? Я уже сам сбился.

Саша медленно отступила к двери, зажала уши. Скрыть боль не удавалось. И убежать тоже не было сил. Весь ее призрачный мир рушился на глазах, таял, как туман. Словно его и не было...

– Уходи, Саша. Беги как можно дальше от меня... И забудь о том, что мы вообще когда-то были знакомы...

Его голос сел, стал едва различим, словно внезапно кончился воздух.

Сквозь пелену слез Саша увидела его посеревшее лицо, перекошенный рот, проскрежетавший ей:

– Пошла вон!

Но ушел именно он. Слегка оттолкнув ее в сторону, быстро вышел из кабинета. Хлопнула дверь приемной.

Саша привалилась к стене, пытаясь хоть как-то сдержать рвущиеся наружу рыдания. Она прижалась лбом к стеклу и ощутила вдруг жуткий, расползающийся по телу холод. Саша еще не понимала тогда, что станет его пленницей на долгие годы.

Но в тот миг она лишь дрожала у приоткрытого окна в кабинете Даневского, где воздух все еще звенел от напряжения.

Фигура Артура мелькнула внизу, во дворе. Он шел к автостоянке какими-то неестественно быстрыми, дергаными шагами. Саша увидела, как мигнул фарами его джип, стоявший необычно близко к другим машинам.

«Сигнализацию отключил... Едет куда-то...», – она машинально комментировала в собственном сознании движения Артура, почему-то надеясь, что он посмотрит на окно и увидит ее. И, как много раз прежде, помашет рукой в знак приветствия или пошлет воздушный поцелуй. И все будет в порядке.

Он действительно посмотрел в ее сторону. Замер на одно мгновенье, впившись взглядом в зареванное лицо. Но не помахал... Мотнул головой, словно отгоняя непрошенные мысли. Дернул дверь машины и ввалился, почти рухнул в салон.

Саша уже привыкла узнавать звук его мотора. Она ведь так часто просыпалась по ночам, услышав его, и бежала встречать своего любимого.

Но сейчас этот звук напугал ее, принес еще большую боль. Девушка вдруг поняла, что Артур уезжает от нее навсегда. Прямо сейчас. И это конец.

Это и был конец. Машина проехала несколько метров и, достигнув края площадки, вдруг обернулась золотым заревом. И сквозь грохот, разорвавший тишину офиса, Саша услышала дикий, нечеловеческий вопль. И только когда горло обожгло острой, разрывающей болью, поняла, что это кричит она сама.

***

Утверждение, что время лечит, в ее случае не сработало. Боль не стихла спустя несколько месяцев после похорон. И через год, и даже через два. Сдавила сердце ледяным обручем, сковала мысли, заморозила все ощущения. Саша словно перестала жить. Умерла вместе с ним, разлетелась на мелкие осколки...

Нет, она не впала в депрессию, не замкнулась в себе. Девушка продолжала встречаться с друзьями, ходить на новую работу, выполнять все необходимые дела по дому. Но во всем этом не было страсти и огня, не было жизни, горячей и будоражащей кровь, не было счастья. И в каждой бесконечной долгой ночи ей невыносимо не хватало Артура. Она помнила его прикосновения, запах его кожи и волос так отчетливо, словно он и не уходил никуда, а продолжал оставаться с ней. Просыпалась, замирая от холода, и подолгу лежала, вглядываясь в черные тени на потолке, словно пыталась прочитать в их причудливых узорах свою судьбу. Но рисунки как будто издевались над ней, оборачиваясь то потоком ледяного ветра, то острыми снежинками, то невиданными птицами, от взмаха крыльев которых становилось страшно.

Она часто приходила на кладбище и, похоже, была единственной посетительницей его могилы. Во всяком случае, за пять лет никто ни разу не встретился ей там. И только ею принесенные завядшие цветы замечал смотритель. О том, что у него нет друзей, Артур не солгал.

Как ни странно, его жесткие слова, сказанные перед прощанием, Саша почти не вспоминала. Гораздо чаще ей приходили на память те добрые, драгоценные минуты рядом с ним, когда она была счастлива. И он, кажется, тоже. Или она все это придумала?

Пятилетняя годовщина его смерти подкралась внезапно. Осознав, какой наступил день, Саша с трудом могла поверить в то, что прошло уже целых пять лет. Слишком яркими были картинки в ее сознании и слишком живы воспоминания. Прежде чем отправиться на кладбище, она долго стояла у окна в своей квартирке, вглядываясь в сырое туманное небо. Оно плакало, как и ее душа. Опять.

«Я все еще люблю тебя! – прошептала туда, вверх, в бесконечную высь. – И отдала бы все на свете, чтобы вернуть тебя к жизни... Даже если бы ты никогда больше не принадлежал мне...»

Черные облака затянули и без того темное небо. Но дождя так и не было. «Успею! А если и попаду под дождь, что с того? Я ведь не могу не поехать. Именно сегодня, когда там опять никого не будет. К нему же больше никто не придет...» И хотя Саша прекрасно понимала, что Артуру уже нет никакого дела до посетителей его последней обители, все же не могла отказаться от возможности снова «посетить» ее. И, выбегая из дома, в который раз пообещала себе, что эта поездка будет последней. И она наконец-то попытается начать жить заново.

***

Холодный, пронизывающий ветер, кажется, пробирал до самых костей. И даже ей, привыкшей к постоянному ознобу, терпеть это было невыносимо. Стараясь добежать до маршрутки как можно скорее, Саша совсем забыла про цветы, и, уже только подъезжая к кладбищу, вспомнила, что ничего не успела купить. А в такую погоду вряд ли кто-то будет продавать их у кладбищенских ворот.

Так и вышло. Мрачная, однотонно-серая ограда пустынно возвышалась над дорогой. Старые кованые ворота поскрипывали от ветра. Рядом не было никого. Любезные бабушки, так часто торгующие здесь охапками дачных цветов, сегодня, похоже, решили воздержаться от продажи.

Саша огорченно вздохнула. Не могла она прийти туда без цветов. Несмотря ни на что, это было бы неправильно.

– Дочка! Поди-ка сюда! – скрипучий хрипловатый голос явно обращался к ней.

Девушка обернулась и увидела прямо возле ограды маленькую старушку с букетом каких-то необычных цветов. Посреди крупных удлиненных листьев гнездились похожие на хвосты ярко-красные, почти пурпурные цветы. Казалось, они плакали, стекая маленькими ручейками по густой зелени листьев и зависая недалеко от земли.

Увидев, что Саша приближается к ней, старушка улыбнулась:

– Иди сюда, милая. Я, поди, тебя здесь дожидаюсь. Вот уже уходить хотела, да все думаю, надо же отдать цветочки-то. Не зря же я привезла их сюда.

Девушка заворожено наблюдала за трепещущими на ветру поникающими цветами. Они словно были живыми, шевелились, дрожали...

– Сколько? – Она почти беззвучно произнесла эти слова, но старушка расслышала:

– Да нисколько, дочка! Я же их и растила для того, чтобы помогли они кому-то. Это не просто цветы. Вот возьми их в руки – сама убедишься!

На ненормальную старушка не походила. Светлое, открытое лицо, добрые глаза с лучистыми морщинками. Но сколько таких сказок уже приходилось в своей жизни слышать Саше. Про целебные травы, которые от любой хвори помогают, про молодильные яблоки, выращенные на живительной родниковой воде, про парное козье молоко, способное утерянные силы вернуть... Каждый день, возвращаясь с работы мимо городского рынка, девушка старалась как можно быстрее пробежать таких говорливых старушек, обещающих невероятные вещи. Вот и сейчас: надо же, цветы волшебные! Красивые – да, необычные – конечно, но чтобы волшебные?

Она невольно улыбнулась:

– И что же случится, если я возьму их в руки?

Старушка укоризненно покачала головой:

– Не веришь? Зря, дочка. Возьми, попробуй, я денег не прошу у тебя. Они тебе еще ох как пригодятся...

Какое-то странное напряжение исходило от слов старой женщины. И осенний ветер как будто стал еще холоднее. Саша неплохо зарабатывала, а с ее скромными запросами и вовсе не знала, что значит нуждаться в деньгах. О чем говорит эта бабушка?

Но цветы ей были нужны. Даже такие необычные. Она осторожно приняла из рук старушки букет и, как любая женщина, невольно склонилась к нему лицом, вдохнув легкий, едва ощутимый аромат.

Мощный порыв ветра взметнул груду облетевших с деревьев листьев, закружил их в причудливом танце. Где-то высоко в небе полыхнула молния. Старушка вдруг обхватила своими сухими морщинистыми руками Сашины ладони, сжимающие букет.

– Иди, дочка! Скорее. Ты и так уже задержалась. И смотри внимательно.

– Куда смотреть? – Саша недоуменно уставилась на женщину.

– Туда, куда сердце твое указывает. Туда, куда оно рвется. И прости его, милая...

– Кого... простить? – голос внезапно сел, перестав слушаться. Слишком близко к ее тайнам подошла эта странная бабушка. – Я не понимаю...

– И не надо тебе все понимать, – продолжала старушка. – Те слова, что он сказал тебе на прощанье, должны были облегчить боль от его утраты. Он думал, что это поможет. Он любил тебя, дочка. Но жизнь любил сильнее. Поэтому ты должна его простить за тот выбор, который ему пришлось сделать.

Старушка разжала пальцы и легонько оттолкнула девушку от себя.

– Иди! Тебя уже ждут.

Саша шагнула в сторону кладбищу, не понимая, кто и где может ее ждать, а когда повернулась назад, чтобы задать этот вопрос старушке, той уже не было. Только багровые струи цветов напоминали о ее недавнем присутствии.

Девушке стало страшно. У нее даже возникло желание выбросить этот странный букет и бежать подальше отсюда, но вдруг она увидела, как по аллеям кладбища движутся люди.

Их было довольно много. Мрачная процессия одетых в черное мужчин и женщин показалась ей странно знакомой. Она шагнула ближе, стараясь разглядеть удаляющиеся лица, и в это мгновенье увидела среди них маленькую фигурку в темно-синей куртке и неловко намотанном на голову черном шарфе.

Воздух из легких куда-то делся. Саша с ужасом смотрела на себя саму пять лет назад на похоронах Артура.

Люди двигались именно туда, к еще не закопанной могиле, грудились в стороне от наглухо закрытого гроба. Девочка в темной куртке почти беспрерывно тыкалась лицом в широкую ткань шарфа. Ее плечи дрожали.

Кроме нее вокруг никто не плакал. Тогда, пять лет назад, ослепленная собственной болью, Саша не видела никого другого. Сейчас же, наблюдая за всем происходящим со стороны, она вдруг поняла, что никто из собравшихся не жалел о том, что случилось. Никто, кроме нее, не оплакивал Даневского. Роскошная женщина в кожаном пальто нервно курила, небрежно сбрасывая пепел на пожухлые листья. Она явно куда-то спешила. Ее ждали более важные дела и живые люди, поэтому нужно было как можно скорее закончить с этим фарсом у могилы бывшего мужа, куда не прийти было бы просто неприлично. Но изобразить убитую горем вдовушку у нее никак не получалось.

Несколько мужчин обсуждали какие-то дела, не имеющие к Артуру никакого отношения. Один из них нетерпеливо поглядывал на часы, недовольно переминаясь с ноги на ногу. Ему тоже давно надо было быть в другом месте.

Сотрудники с работы, девушки, влюбленные в шефа, красавица Леночка толпились совсем рядом к могиле, перешептываясь и обсуждая цену, заплаченную за устройство похорон.

Сашу затошнило. «Этого просто не может быть! Почему вам всем нет никакого дела до того, что человек умер? Его же больше не будет! Никогда! Он так много сделал для каждого из вас, а вы даже не можете почтить его память!»

Девушка торопливо прошла мимо маленькой фигурки, едва сдерживающей рыдания, и уже собралась было уходить с кладбища, как вдруг в стороне от людей увидела еще двух мужчин. Одного из них она несколько раз видела в офисе Артура. Суровый, сдержанный пожилой человек что-то тихо, но внушительно говорил своему собеседнику. Лицо последнего почти полностью скрывала широкополая шляпа и высоко поднятый воротник дорогого пальто, но его мрачный, сгорбленный образ был девушке не знаком.

Саша скользнула к ним невидимой тенью, вслушиваясь в почти беззвучно произносимые слова.

– Тебе пора уезжать. – Пожилой мужчина склонился почти к самому лицу незнакомца. – Ты и так слишком рисковал, придя сюда. Мне не нужны лишние проблемы.

– Я не мог не прийти. – Девушка больше угадала, чем расслышала глухой шепот, прозвучавший в ответ. – За воротами меня ждет машина. Я... хотел попрощаться и еще раз сказать «спасибо».

– Лучшей благодарностью будет, если ты исчезнешь навсегда из моей жизни. Навсегда, понял?! Если я когда-нибудь от кого-либо услышу хоть один намек о тебе... Запомни: достану из-под земли и уничтожу. И никакие деньги больше тебя не спасут.

– Я все понял. – Незнакомец повернулся и, уже уходя, бросил в ответ: – Не услышите...

Сутулясь и все также скрывая лицо, он прошел мимо Саши, не заметив ее. Торопливыми, но тяжелыми шагами, словно сгибаясь под невыносимой ношей, двинулся к выходу, стремясь добраться туда прежде, чем закончится погребение и люди последуют за ним.

Саша проводила его глазами и перевела взгляд на цветы, которые она так и продолжала сжимать в руках. Гроздья пунцовых лепестков выделялись на фоне серого кладбища и мрачной толпы. И, несмотря на то, что их насыщенный цвет поразительно напоминал цвет крови, они единственные выглядели живыми из всего, что окружало девушку.

– Амарант.

Саша обернулась на голос и встретилась взглядом с тем самым мужчиной, который несколько мгновений назад разговаривал с ушедшим незнакомцем.

– Что вы сказали?

– Я сказал: амарант. У вас в руках. Не самый подходящий выбор для похорон.

– Почему?

Мужчина снисходительно улыбнулся:

– Вы знаете, что означают эти цветы? Амарант – это символ бессмертия, веры и непреходящей любви. Вы хотите положить их на могилу своего начальника? Не слишком ли вызывающий жест?

Саша испуганно всматривалась в лицо мужчины, пытаясь подобрать подходящие слова, но они не находились. Он знал больше других и понимал то, что было скрыто от остальных. Он, отделенный от нее пятью годами прошлого, смог увидеть то, что происходило в ее сердце. Или это и было чудо, обещанное старушкой?

– Вы так сильно любили Артура? – Прямой вопрос не оставил ей никаких возможностей избежать такого же прямого ответа. Да и не умела она лгать.

– Любила и ... сейчас люблю...

– Мертвого?! – Мужчина навис над ней, склонился так низко, что она ощутила его дыхание.

– Он жив для меня, в моем сердце. В моей памяти.

– Он подонок. Негодяй, любящий только деньги и удовольствия. И он заслужил то, что с ним случилось...

Саша зажмурилась, осознавая страшную правду. Только сейчас, слушая жесткие слова этого человека, она поняла, что не было никакого несчастного случая. Взрыв был спланирован, став возмездием Даневскому за какие-то ей неведомые грехи. И кто-то, взявший на себя роль верховного судьи, разбил и ее жизнь. От навалившейся вдруг безысходности опять перехватило дыхание.

– А мне не нужен другой! И даже подонок заслуживает право жить! И исправить ошибки, которые допустил!

Что она пыталась доказать этому человеку? Или себе самой? Саша не знала, и это больше не имело значение. Не замечая удовлетворенной улыбки на лице мужчины, она повернулась к могиле. Людей уже не было. Ветер шелестел осенними листьями, гоняя их по тропинкам, вздергивая с земли и раскидывая по сторонам. Она стояла у серого памятника с выбитой на нем скупой надписью: «Артур Ремович Даневский. 12.06.1976 – 18.11.2009».

Прошлое осталось в прошлом. Она приблизилась к мраморной плите и, осторожно пробежав пальцами по буквам, опустила на нее цветы. Красные ручейки зашевелились от дыхания ветра.

«Люблю тебя... И спасибо за то, что был в моей жизни...»

***

– Что это за цветы? Вижу первый раз в жизни. Такие... необычные.

Саша вздрогнула и, обернувшись на голос, увидела перед собой незнакомого мужчину. Высокий, довольно худой, в поношенном старом пальто, он выглядел усталым. Не от работы или бессонной ночи, а усталым от жизни. Саше очень хорошо было знакомо это состояние, потому что ту же самую усталость каждый день она видела на собственном лице в зеркале. Она шагнула ему навстречу и улыбнулась...

Несколько минут спустя, идя вслед на мужчиной по аллее кладбища и держась за его руку, Саша впервые за долгое время ощутила покой.

«Мы должны были встретиться здесь. Два одиночества, две тоски. Я не знаю, кто он такой, откуда он пришел, но это должно было случиться. Именно сегодня и именно здесь... Я никогда не перестану любить Артура, но он больше не со мной, а его друг...»

Осознание пришло мгновенно, озарив внезапной вспышкой и заставив остановиться. Мужчина в недоумении повернулся к Саше, не выпуская ее руку из своей.

– Что случилось?

– У Артура не было друзей...

Она смотрела в незнакомое лицо и чувствовала, как обжигает пальцы горячая волна. Холод действительно ушел, но как могла она сразу не понять, что только один человек был способен вернуть ей это тепло. Тогда кто же?.. Она повернулась к оставшейся позади могиле. Потом перевела взгляд на лицо мужчины. Он ответил на ее немой вопрос.

– Это был мой единственный шанс... Я отдал все свои деньги, все, чем владел в обмен на жизнь. Мне было позволено оставить лишь сумму, достаточную, чтобы изменить внешность. Больше у меня ничего нет... Я нищий, Саша... Но если ты позволишь...

– Я предпочитаю тебя нищим, но живым, чем богатым, но лежащим там, под плитой. И я не хочу больше говорить об этом. Если ты будешь рядом, со всем остальным мы справимся...

И она покрепче сжала руку любимого. Выходя из ворот кладбища, они последний раз оглянулись назад, на оставленную в прошлом могилу, на которой горели цветы амаранта.